Вояджер-1

Привычная духота жаркого лета забиралась в легкие, когда он вновь встретил этого сумасшедшего. Не то чтобы Цзян Чэн не ожидал такого исхода - чуял нутром, что тот от него так просто не отцепится. Он с некоторой нервозностью ожидал, что тот явится к концу весны, помня о их неформальном соглашении.  Жулань тоже ждал и тоже помнил. Каждый день тот встречал очередную делегацию проезжающих мимо купцов или адептов меньших кланов с ярким желанием. И всё сильнее затухал, разочаровываясь, что это не тот самый дядя Чизэ. На самом деле он в край устал слушать какой этот дядя сильный, крутой, как быстро бегает и как маленький Цзинь смог его победить, не смотрят на чужую скорость. Иногда Ваньинь мысленно попрекал лёгкий характер своей цзе, который отражался в ярких золотых глазах ребенка надеждой.  И вскоре та оправдалась. А Цзян в очередной раз ощутил, как у него мало терпения. Потому что в одно утро адепты решили довести его до нервного срыва. Иначе постоянные доносы он объяснить не мог. Сначала к нему пришли с:  — Господин Не Чизэ прибыл в Юньмэнь. Просит передать, что заберёт маленького господина поиграть. Вернёт к вечеру, — судя по тому, как его солдаты расслабленно об этом вещали - никакой угрозы в этой огромной скале они не увидели. Цзян даже немного расслабился, планируя весь день занять бумагами и встречей со Старейшинами. Без лишних детских ушей и ворчания о том, как он ребенка балует.  Но затем ему начали докладывать следующее: — Глава Цзян, господи Не чинит забор старика Бая. Нам его остановить?  — Глава! Он забрал младших адептов с собой к пристани. Говорил что-то о безопасной зоне для детей… Нам его остановить?  — Глава. Госпожа Ван передала три корзины яблок и очень благодарила за помощь с деревьями.  — Прекратите докладывать мне о каждом его шаге! Начнет убивать всех направо и налево - тогда и зовите!  Устрашенные криками главы адепты прекратили наведываться каждый час и Цзян Чэн почти даже успокоился. Почти. Тревога за ребёнка преследовала вплоть до самого вечера, пока он зарывался с головой в документы, пока обсуждал со Старейшинами стратегии продвижения Пристани дальше. И как только появилось свободное время - Цзян что есть мочи рванул на поиски племянника. По пути встречались солдаты и местные жители, больно улыбчивые и расслабленные. Парочка молодых мамочек даже успела захватить его в плен и попытаться заболтать, перемежая разговор ни о чем с бесконечными хвальбами Не.   — Ах, этот молодой господин хоть и не сравним внешностью с нашим Главой, но такой умелый! Обещал построить площадку, где дети могли бы спокойно играть!  — Верно, верно. Высокий, рукастый, такой сильный. Детишек на реку таскает только так.  — Интересно, он занятый?  Девушки негромко хихикали в рукава, а у Цзян Чэна постепенно начинал дергаться глаз от злости. Хотелось рявкнуть на этих идиоток, рассказать что этот молодой господин в бреду может и шею сломать ненароком, но упорно молчал, лишь ворча под нос:  — Где Жулань?  — Так с тем самым господином на пристани. Молодой Цзинь ни на шаг от него не отходит.  Цзян выдохнул более спокойно и обогнул девиц, продолжающих о чем-то щебетать дальше. Вэй Усянь бы точно нашел время для этих двух, пощебетал бы в ответ, одарил бы тонной своего внимания, но он не его хреновый брат. От того быстрым шагом ступает к пристани, издали слыша яркий детский смех и несколько десятков мужских голосов. Местные столпились у берега, наблюдая за тем, как дети весело плещутся в воде, которую огородили стройным рядом высоких колышков и рыболовной сеткой. Среди всего этого обилия детей возвышался только Не Чизэ,  в очередной раз плюя на нормы приличия с высокой колокольни. Нижние одеяния тот не признавал, а верхнее болталось на поясе оголяя половину тела. Ах, так вот они о чем. Рукастый значит, да.  Рядом с ним плескался Жулань. Не, встав на одно колено в воде, держал малыша на руках, пока тот барахтался в попытках поплавать самостоятельно. Как только Чизэ немного расслаблялся, малыш тут же нырял под воду и перехватывался за пояс. Маленький Цзынь плевался водой, ныл и бил мужчину по рукам громко крича: — Ещё! Чизэ, ещё! Я почти научился!  — Да куда ты научился! Меня твой дядя утопит, если я случайно утоплю тебя, сопля ходячая, — судя по тому как опускались у того плечи – Не говорил это в шутку. Несмотря на то, что на его губах играла привычная расслабленная улыбка тот был собран и напряжен. Из-под пояса у того виднелась белая, пропитанная водой и розоватыми разводами ткань. Цзян прикинул, осмотрел огороженный для купания периметр и понял, что тот отмерял нужную глубину собой. Глянул на своих адептов, которые стояли в воде и натягивали сетку на колышки дальше, приклеивая к каждой талисман отпугивающий нечисть. Вряд ли бы эти идиоты догадались об этом сами. Откровенно говоря Чэн сомневался, что и сам бы додумался до такого. Не то чтобы он запрещал людям свободно плавать - те были вольны делать всё, что хотят. Для Жуланя у него был отдельный небольшой искусственный пруд, как раз для того чтобы ребенок мог спокойно плескаться под контролем нянек.  Но учить плавать? Ваньинь задумался. Его учил плавать Усянь и цзе. Даже в таком вопросе гребанный Вэй был лучше и от этого в очередной раз где-то под ребрами неприятно потянуло. Он стоял в толпе прохожих зевак, смотрел как закатное солнце ложится на растрепанные распущенные волосы Не. Как тот ловко перехватывает маленького Цзиня на руки, ворчит тихо под нос, подносит ладонь к чужому носу заставляя сморкаться. Как в очередной раз дает тому попробовать плавать самому и тихо, невероятно спокойно объясняет как будет лучше. Зная неусидчивость Жуланя - наверняка раз в десятый.  В голове голосом тетушки Юй проносится:  «Хозяйственная, рукастая и любящая Жуланя тебе нужна! Чтобы Пристань была ухоженной, красивой, а ребёнок рос в любви и внимании!»  Цзян Чэн внутренне чертыхнулся и на пятках развернулся, уходя дальше от этого празднества жизни. Только в доме Лотоса он остановил пробегающую мимо служанку.  — Подготовьте гостевую спальню рядом с моей. Попросите у лекаря заживляющую мазь и чистые марли, оставьте в этой комнате.  *** Уже за полночь Цзян Чэн оторвался от доносов с мыслью, что его почти не тревожил Жулань. Обычно тот довольно часто убегал от нянек, доставая его во время работы. Вился хвостом почти весь день и только ближе к вечеру устало засыпал на его коленях.  Он не знал, что беспокоило его сильнее: спокойствие, что ребенок в довольно надежных руках или то, что он спокоен, хотя руки там достаточно… Цзян раздраженно повел плечом, обрубая эту мысль. Вместо того, чтобы вспомнить как на него безумно набрасывались он почему-то слишком четко вспоминал сегодняшний вечер. Ваньинь тяжело выдохнул, потер переносицу и встал из-за стола разминая затекшие ноги. До комнаты Жуланя он добрался достаточно быстро, а оттолкнув дверь в сторону, замер на пороге.  Чизэ всё ещё со спущенным ханьфу лежал на самом краю кровати, а малыш мирно спал на чужой руке, уткнувшись носом куда-то в шею. Цзян заметил, как дрогнули чужие ресницы и немного мутный взгляд скользнул на него. Мужчина бесшумно поднял свободную руку, прикладывая палец к губам и начал осторожно выбираться из плена ребёнка, ловко поднимаясь на ноги. Выйдя в общий коридор и отойдя от спальни на некоторое расстояние, Цзян Чэн чуть скривившись произнес:  — Купальни на улице. Можешь спросить у прислуги, как туда дойти. И заодно новые одеяния.  — Глава Цзян настолько обеспокоен моим внешним видом? Мужчина лишь осмотрел Чизэ с ног до головы, а после ускорил шаг, слыша позади тихое фырчание. Проходит время, когда он слышит в коридоре громкий шаг и мелодичное пение. Оно прекращается, только для того, чтобы весело произнести:  — Какой в Юньмене сервис. Поставлю Пристани пять звезд. Спасибо, что проводили.  Чизэ открывает дверь и Цзян Чэн физически ощущает, как этот долбанутый генерирует глупые и неуместные комментарии. И действует на опережение, произнося:  — Я помочь перевязать рану.  Не вскинул брови, прошел вперёд и вновь открыл рот, чтобы что-то прокомментировать, но Ваньинь опять его перебил.  — Ты так и будешь щеголять по пристани в одних нижних рубахах? — а затем бросил взгляд на легкие льняные штаны и на зажатую под мышкой остальную одежду.  — Так ты же собрался мне рану перевязывать, — как ни в чем не бывало Чизэ выкрутился, бросая мешающее ханьфу на постель и присаживаясь рядом с Цзяном. Чэн не был мастером чтения чужих эмоций, но яркое веселье понять смог. Этого придурка веселит его проявление учтивости? — Если глава Цзян так хотел увидеть как я эротично перед ним…  Мужчина громко выдохнул и хлопнул по чужим губам ладонью, произнося с расстановкой:  — Это ответная услуга. Я не люблю оставаться в долгу.  — Так ты мне ничего и не должен? — Чизэ немного отклонился, косясь на искрящийся Цзыдянь. — Жулань хотел научиться плавать, нажаловался, что у тебя на это нет времени и я повел его учить.  Цзян скривил поджатые губы и встал, резкими движениями беря в руки баночку с мазью. Плечи Чизэ немного дрожали, когда тот вскинув руки позволил коснуться раны. Та почти затянулась, оставаясь по краям розоватой и вероятно весьма чувствительной. Иначе почему тот вздрагивал и тяжело дышал от каждого прикосновения? Явно же не из-за самого факта того, что ему рану мажут. Не в первый раз же. Чэн замер на секунду, раздумывая о том, насколько у них выходят нелепые и странные отношения. Сначала ему спасли племянника, затем жизнь, а после он стоит на коленях перед Не и старается быть осторожным, чтобы… Чтобы что? Ему не было больно? Какая нелепость.  — Ваньинь, ты со всеми столь нежен или я особый случай? — Цзян Чэн вздрогнул, бросая взгляд вверх. Он ожидал увидеть насмешку или привычное веселье, но на него смотрели серьезно и спокойно. Только чужие руки сжимали постель до побелевших костяшек. Чизэ наклонился немного вперёд, словно и вправду чего-то ожидая. Словно сейчас он скажет ему что-то неимоверно важное.  Мужчина нахмурился и надавил на рану пальцем, ощущая как подушечка проваливается вглубь, и как трескается тонкая пленка, выпуская немного крови. Не прикрыл глаза и расхохотался, продолжая всё так же сжимать края кровати.  — Можешь хоть кулаком туда залезть, я почти ничего не почувствую, — к нему наклонились сильнее, заставляя отпрянуть назад и в самое лицо, с улыбкой и понизив голос произнесли:  — Хотя я предпочитаю другие игры, но могу уступить вашей хотелке, Глава.  Ваньинь втянул шумно воздух и силой оттолкнул чужую голову, начиная быстро перематывать чистой повязкой раненый бок. Пальцы щипало от искр, разносящихся по всему телу тяжелым раздражением и Цзян Чэн пожалел о том, что решил пойти на уступки. Он правда решил, что вот это может быть нормальным? Правду говорили - сумасшедший и только.  — Раз не больно, то хватит ломать казённое  имущество. Я отсюда слышу, как хрустит дерево.  — Мне правда не больно. А это перестраховка. Чтобы ненароком тебя не тронуть.  Цзян вскинул бровь, скептично осмотрев мужчину. Шрамы он заметил ещё в первый раз. И их было столько, что сосчитать сложно. Множество мелких, глубоких, ярких и блеклых. Чизэ был усыпан ими до самых пяток и Чэн только хмыкнул, вставая во весь рост.  — Мне поблагодарить тебя за то, что ты сдерживаешь свои порывы? Лучше бы относился к себе с большей бережливостью.  И как этот идиот смог дожить до своих лет, будучи таким дерзким? Может все те слухи были чистой правдой и ни грамма домысла в них нет. Сумасшедший, бешеный и неконтролируемый. И вот это умудрилось понравится его племяннику? У него большие вопросы к вкусу ребенка.   — К завтрашнему обеду я не желаю видеть вас в Пристани. Доброй ночи, — Цзян двинулся к выходу из комнаты, но его перехватили за запястье. Немного дернули назад, не отпуская руки.  — Давай сойдемся на неделе. Жулань расстроится, если я уеду так быстро. Да и тетушка Ю просила прочистить ей колодец. И все материалы для детской площадки будут готовы только через три дня.  — Прекрати вмешиваться в дела моего ордена! У тебя есть свой, вот там этим и занимайся!  — Но… — Чизэ продолжал держать его за запястье, касаясь шершавыми подушечками пальцев кожи. И даже треск артефакта и явная злость его не пугали. — Ты же не успеваешь за всем уследить, Ваньинь. И я не лезу в дела твоего ордена - я стараюсь ради Жуланя. Разве не приятно знать, что твой сын не боится быть озорным ребенком и лазать по деревьям за яблоками? Или видеть, как тот играет с ровесниками? И мне не сложно, правда. И ты мне ничего не должен.  Палец двинулся вверх, забираясь под плотно лежащий рукав одеяния. Цзян замер, ощущая себя пойманным на охоте зайцем, которого загнали в угол. Он всегда считал себя достаточно сильным, чтобы считаться охотником, но никогда не был на месте жертвы. А Чизэ словно не замечая его метаний, лишь улыбался уголками глаз, да произнес напоследок, отпуская руку:  — Неделя, Ваньинь. Вот увидишь - я самая лучшая нянька для мелких.  Чэн молча развернулся, захлопывая за собой дверь. Тело горело от быстро остывшей ярости, но сильнее горело запястье оставляя на том слабое ощущение чужого касания.  — Неделя, Чизэ. Не больше и не меньше.  А в голове назойливый голос тетушки продолжал вещать:  «А ещё верная и спокойная. Твой характер должен держаться в узде, а не плескаться во все стороны. Умеющая убеждать и слушать тебя. С твоим глупым списком мы тебе никогда не подберем невесту!» Теперь Цзян Чэн понял, о чем та говорила. И вправду никогда. Таких людей просто не существует, а если и есть подобные - то явно не от мира сего.  *** Спустя пару дней в его жизни ничего кардинально не изменилось. Только в дом Лотоса всё меньше поступало просьб от жителей - те приметили доброжелательный настрой Чизэ, подходя с какими-то просьбами уже напрямую к нему. Жулань же мелькал на периферии всё реже, составляя Не компанию во всём, что тот делал. Иногда Цзян со стороны наблюдал за тем, как его племянник с важным лицом тащил молоток или небольшие доски в руки мужчине. Было бы враньем сказать, что высокий Чизэ в их одеждах терялся среди таких же стройных адептов. Тот умудрялся умело ими помыкать и даже ни разу не устроил взбучку за слишком громкое обсуждение сплетен. А сплетни разлетались со скоростью света, словно горячая выпечка. Многие старики больше в шутку, чем серьезно, окрестили мужчину «Госпожой пристани» перемывая Не косточки, пока рыбачили у причала. Все слухи, конечно же, доносились ему и Цзяна это даже почти не бесило. Зато невероятно раздражало Старейшин, которые неодобрительно вздыхали каждый раз, когда Чизэ вполне уверенно садился рядом с Чэном на обед. Вздыхали, когда тот кормил Жуланя с рук. Вздыхали, когда тот в особо жаркие дни оставался в одних штанах не оставляя попыток научить племянника плавать.  Попытки вразумить слишком наглого гостя не имели успеха. Цзян на их ворчание отмахивался и тихо злорадствовал, а Чизэ был непробиваемой скалой. В один из ужинов, Старейшина Чэ как бы невзначай произнес:  — Господин Не, вам не кажется, что подобным действом вы портите репутацию Главы?  — Не кажется. Я её целенаправленно порчу.  Цзян подавил улыбку в чашу с вином, любезно налитым с легкой руки Чизэ и вид у того был совершенно непроницаемый. Может ему хмель в голову ударил, а может некоторая разгруженность от множества нескончаемых дел, но Чэн ему был благодарен. Он уже давно не видел, как эти зазнавшиеся старики краснеют от возмущения и не знают, что ответить на подобную наглость.  — Но если вы цените главу, как своего дорогого друга, то… — Кто сказал, что мы друзья? Не слышали, о чем люди толкуют? Я молодая будущая госпожа Пристани, — Чизэ скромно опустил голову, позволяя увидеть задорную ухмылку только Цзяну. Кажется, от возмущения задохнулись все Старейшины разом.  Жулань же, который привычно умостился на чужих скрещенных ногах и невероятно спокойно поедающий свою порцию, вдруг встрепенулся и с невинным лицом произнес:  — Дядь, я его одобряю. Хорошая партия. Он… — мальчик задумался на секунду, кажется, что-то вспоминая и продолжил. — Очень рукастый, да.  Тут уже подавился и сам глава, ощущая как алкоголь течет не в то горло. Он услышал тихий хлопок под столом и негромкое «Мододец» на ухо ребенку. И только это остановило его от попыток дать шутящему над ним засранцу подзатыльник.  Не Чизэ в целом имел невероятную способность влезать людям под кожу и оставаться там столько, сколько ему захочется. От того Чэн даже порой начинал забывать, какой перед ним человек. И всё сильнее понимал, почему тетушка так рьяно пытается втюхать ему женитьбу. Потому что вдвоем - проще. Проще отмахиваться от Старейшин, проще растить ребенка, проще охватывать все потребности ордена и людей. Засыпая по ночам Цзян Чэн ощущал небывалую легкость, даже почти не просыпаясь от кошмаров. Гнетущая унылость будней переставала так сильно давить. Он словно наконец-то остановил свой бесконечный бег. Словно впервые вдохнул глоток свежего воздуха. Словно наконец-то почувствовал под ногами твердую и уверенную опору.  Всего на четыре дня. И за эти дни он был невероятно благодарен. От того и относился к подобным шалостям прикрыв глаза.  И всё было хорошо, ровно до момента приезда тетушки Юй. На пятый день в доме Лотоса его встретила немного нервная женщина, осматривающая племянника с ног до головы быстрым взглядом.  — Старейшины прислали мне весточку, что ты себя плохо чувствуешь и в Пристань нагрянула ужасная беда, — женщина тяжело вздохнула, прежде чем приказала слугам принести им чай. — Каково же было моё удивление, когда никакой беды я не обнаружила. Юньмэнь цветет и пахнет, горожане мне все расхваливают твою пассию, а ты бодр и свеж. Что происходит, Цзян Чэн?  Мужчина потер переносицу и разлил горячий чай по чаркам, от чего-то вспоминая ворчание Чизэ. Тот почему-то на дух не переносил чай, всё вспоминая по утрам о каком-то «Кофэ». Странный напиток, сколько бы на рынке не спрашивал - всё пожимали плечами.  — Как много сплетен тебе донесли?  — О, невероятно много. И я жажду увидеть этот бесстрашный цветок, который решился тебя обхаживать.  «Бесстрашный цветок». Цзян невольно засмеялся, заставляя тетушку замереть. О, этот уж точно невероятно бесстрашный. Сколько раз он бросал мутные и двойственные фразы, за которые любому другому Цзян Чэн сломал бы хребет? Просто не сосчитать.  — Цветок обучает Жуланя плавать. Можешь посмотреть после чая, тетушка.  И настолько быстрого чаепития у него не было уже давно. Глава Юй проглатывала кипяток настолько быстро, что Ваньинь только успевал подливать новый. А спустя каких-то десять минут её воодушевление сменилось недоумением. День был жарок и душен, от того мало кто решался выходить на улицу. Почти пустынный пляж был заполнен несколькими детьми и парой мужчин. Ни одной женщины в округе Юй Цзыюи не заприметила. Только Чизэ, который вновь плевал на приличия, полоская рукава верних одежд в воде. Он бережно придерживал Жуланя за шкирку, пока тот упорно грёб вокруг мужчины. Спустя минуту он отпустил ребенка, а тот всё продолжал грести, вызывая слепящую глаза радость у Не. Стараясь не напугать юного плавца, он вскинул руки вверх и за ним вторили несколько адептов, что всю неделю ходили вместе с Чизэ. Сначала их приставили для охраны других от него, затем уже Не от бесконечных просьб стариков и юных девушек.  — Вот твой бесстрашный цветок. Довольна?  Госпожа Юй не отрывала взгляда от Не, пока до них доносились короткие обрывки фраз:  — Юный господин поплыл!  — Жуланчик, ты плывешь!  — А нас, а научи и нас!  И пока нервно смеющего мужчину облепляли дети, Юй тяжело вздохнула и посмотрела на племянника немного снисходительно.  — Я ждала чего-то такого, когда ты привел этого в мой дом.  — Не надумывай. Он просто… — Цзян на секунду замолчал, пытаясь объясниться. А что он? Просто пришел и начал помогать? Просто доводит Старейшин до белого коления и не пытается оправдаться? Просто начал делать то, чем обычно и вправду занимается госпожа Пристани? —… Дружит с Жуланем. Тот к нему сильно привязался.  И по взгляду тетушки сразу понял. Не верит. Не верит его глупым оправданиям. И вдобавок ко всему невероятно драматично произнесла:  — Ах, а я ведь говорила, что тебе нужна рукастая и хозяйственная. Детская площадка вышла довольно милой.   Как ни в чем не бывало та двинулась расслабленной походкой в сторону дома Лотоса. Цзян Чэн же на некоторое время замер, ощущая в теле уже привычное напряжение и раздражение.  — Тетушка, я же говорю, это не то о чем ты думаешь!  *** Вечерело всё позднее и Цзян Чэн ушедший в работу с удивлением заметил, что на улице было ещё довольно светло. И непривычно тихо за ужином, который пропустили и Жулань, и Чизэ. Шестой день почти закончился, госпожа Юй покинула их в тот же день, лишь вскользь бросив что-то о том, что она принимает его любым. И если уж её он не смог убедить в обратном, то Старейшин и жителей пристани и подавно. Шутка постепенно разрасталась до невероятных масштабов и он не мог её остановить. Только убить виновника, оплакать его кончину и очистить свою честь. Но вплотную задумавшись об этом Цзян Чэн понял простую истину - он не хочет. Не хочет лишаться такой хорошей няньки, конечно же. Чего бы там его тетка себе не надумала - внезапными нежными чувствами к этому сумасшедшему он не воспылал. Признательность и благодарность не считается.  В этот раз он нашел мужчину и племянника всё в том же озере. Каждый день адепты приходили сюда рано утром, меняли талисманы и только тогда Не позволял Жуланю ступить в воду. И этот водоплавающий ребенок оттуда почти не выходил. Слишком был рад тому, что овладел таким простым умением.  — Жу, пошли. Нам пора мыться и спать.  — Ну ещё раз! Я уверен, сейчас у меня получится.  С губ сидящего на берегу Чизэ сорвался вздох и тот махнул рукой, наблюдая как ребенок скрывается под водой с головой. Цзян на рефлексах пробежал вперёд, когда перед ним возникла чужая рука.  — Семь, восемь. Успокойся. Девять, десять.   Чэн в легкой панике посмотрел на спокойного Не и перевел взгляд на поднимающиеся из воды мелкие пузыри. Те перемещались по поверхности зигзагами и он понял, что происходит. Его ребенок научился плавать и под водой. Спустя ещё несколько мгновений Цзинь вынырнул тяжело дыша, отплевываясь от влаги и не открывая глаз крикнул:  — Сколько?  — Целых двадцать пять секунд. Идешь на рекорд.  Мальчишка отбросил в сторону мокрые волосы и с яркой улыбкой побежал на берег, завидев там ещё и своего дядю. Чизэ ловким движением перехватил его за пояс, прижимая к себе. Тот не изменял своей привычке и продолжал щеголять полураздетым.  — Жу, ты мокрый, а дядя сухой. Ему будет неприятно.  Малыш надул губы и топнул ногой по песку, упирая злой взгляд на Чизэ и только после отвернулся, ворча под нос: — Привет, дядя.  — Привет. Вижу, ты замучал свою няньку в конец?  — Ничего я его не замучал! — Жулань посмотрел на Чизэ, а тот с легкой улыбкой оставил на чужой макушке поцелуй. — Видишь! Не замучал.  — Но спать тебе точно пора. И поесть тоже. Нет, господин Цзинь, плюшки за еду не считаются.  Мальчик устало вздохнул и повис на чужих руках, протягивая капризное: — Ладно. Но ты перед сном расскажешь мне ту сказку, которую обещал!  — Ах, какой властный господин. Эта молодая госпожа сдается и расскажет вам всё что угодно.  Жулань захихикал и дернул Чизэ за вьющуюся прядь. Сумерки сгущались всё сильнее и Не ловко встал на ноги, продолжая держать ребенка на руках.  — И хочу чтобы дядя тоже был рядом!  — У дяди много работы? — на него посмотрели сразу двое и Цзян мысленно вспомнил, что ему осталось доделать. Да, работы у него не мало. — Дядя отложит работу и побудет с тобой.  — Ура! — малыш вскинул руки и приподнялся, через плечо взирая на Чэна. — Дядь, а мы сегодня со стариками ходили рыбачить! Чизэ поймал во-от такую рыбу голыми руками, представляешь! И я тоже такую поймал с дедушкой Баем! Он обещал, что завтра угостит нас чем-то, а Чизэ… И ребенок не прекращал щебетать вплоть до спального крыла. Замолчал только после ужина, начиная сонно щурится, да откровенно клевать носом в тарелку. Наблюдая за тем, как Не бережно таскал его на руках Чэн не смог не удержаться от тихого комментария: — Ты его слишком балуешь.  — Конечно я его балую, Ваньинь. Ему в таком возрасте подобное полезно.  Уложив привычным движением малыша в кровать, тот присел на пол и взяв Жуланя за руку с озорством произнес:  — Молодой господин всё ещё хочет услышать сказку?  — Да!  — Тогда слушай внимательно. Жили были брат с сестрой. Брат обладал магией, с помощью которой мог подчинять само пламя, а его сестра не обладала ничем. Но невероятно сильно любила магию своего брата, прося того поиграться с этой магией… — тихий, нежный голос разнесся по комнате, заставляя Цзян Чэна замереть прислонившись спиной к двери. Он вслушивался в нелепую сказку в пол уха, пытаясь вспомнить, было ли в его детстве подобное. Мать редко одаривала его подобным теплом, редко дарила свое внимание, а отец и того реже. Но у него была цзе, которая заменяла обоих родителей с лихвой.  И когда появился Усянь, то невероятно ревновал внимание сестры к нему. Ревновал даже спустя годы, ведь та словно любила его чуточку больше. Чуточку сильнее. Цзян этого никогда не понимал, не понимал это и сейчас. Особенно когда почти незнакомый мужчина столь ласков и нежен к Жуланю. Он знал, что Чизэ одаривал таким вниманием только его поемянника - от чужих детей он умело отмахивался, как и от попыток с ним познакомиться. Адепты приставленные к нему порой с некоторой опаской сообщали, что тот весьма резок с юными барышнями.  Словно боялись, что Цзян воспылает гневом от одних только попыток познакомиться с Чизэ. Он, если честно, был бы не против если бы кто-нибудь из Юньмэня приглянулся бы Не. Тогда бы тот мог и дальше щеголять  где-то рядом, продолжая развлекать Жуланя и помогать ему того растить. Чэн об этом подумал и ощутил, как невольно сжимаются кулаки от картины того, как он будет дурачиться с какой-то девицей ровно так же. Как будет так же рассказывать странные и непонятные сказки уже своему ребенку, как будет ласково гладить его по голове на ночь. Нет. Эта мысль ему крайне не нравилась.  —…А потом тот понял, что он не странный. Что его предназначение было в другом. И они с сестрой разделили обязанности - сестра стала королевой, а брат ушел к духам, помогая тем поддерживать порядок. Конец, — Чизэ уже давно сверлил его взглядом, немного улыбаясь. Жулань крепко спал, держа чужой палец в кулаке и забавно причмокивая во сне. Картинки из фантазий развеялись, когда Чизэ негромко произнес. — Сверкай молниями за дверью, Ваньинь.  И тот, закатив глаза, двинул дверь в сторону плечом выходя в коридор. Не что-то тихо пробормотал напоследок ребенку, оставил короткий поцелуй на лбу и вышел следом.  — Что тебе так не понравилось? Хорошая же сказка.  — Глупая. Сам её придумал?  Мужчина повел плечом, проходя дальше вглубь коридора. Цзян Чэн же ступал рядом с ним.  — Можно и так сказать. В оригинале сестра умерла от предательства, а брат сошел с ума от мести.  *** Лань Ванцзи уверенным и красивым почерком вывел несколько коротких фраз на записке, прикрепляя ту к почтовому голубю. Когда он прибыл в Ланьлин Цзинь, то не ожидал сразу же найти зацепку. Зацепка же и не особо скрывалась, гонимая толпой подростков и не скрывающая своего несчастья.  Мо Сюаньюй показался ему на первый взгляд странным. На второй взгляд — тоже. И только после Лань понял, что под слоем нелепо расписанного лица, неряшливого вида и скромной натуры хранился острый ум. И, вероятно, сильные актерские способности. Иначе его цирк Ванцзи объяснить не мог. От того по прибытию в Гусу сразу же отправил весточку Чизэ, в которой было: «Я нашел того самого заклинателя. Нужная твоя помощь.           Л.В.»