Бытовые проблемы Комиссии

      Она плохо помнила день, когда её забрали у матери и привели в это странное место, где от белоснежных полов исходил назойливый и резкий запах хлорки. А вот когда впервые всадили несколько игл под кожу, пока трое жутких мужчин в халатах держали за тонкие ручки — этот день запомнила навсегда.       — Стандартная процедура для будущих работников Комиссии, — даже с некой жалостью произнёс бородатый учёный.       В четыре года ребёнок вряд ли бы понял, для чего ему нужно терпеть боль и почему его отняли у любимой семьи. Но глядя в лазурные кукольные глазки, рыжий метафизик отметил, что этой девочке место не среди Агентов, а в лаборатории — гостья была на редкость смышлёной особой.       — Меня зовут Гарольд, — он протянул крупную ладонь, не ожидая ответа, но его юная собеседница аккуратно вложила свою маленькую руку.       — А меня Ингрид.       — Мама обо мне никогда не говорила?       Девочка с непониманием посмотрела на своего нового знакомого. Увы, но матушка очень редко упоминала о родном отце дочери, а если и говорила, то в моментах, когда на неё накатывала апатия, которую неумело топила в мутной зеленоватой жидкости. Иногда у неё были жуткие желания выколоть девочке глаза или обрезать волосы, что так напоминали мех лисицы, но быстро останавливала себя и, падая рядом, крепко прижимала к себе и молила о прощении.

Du ser så mye ut som ham, mitt lys...

      Но теперь Ингрид видела вживую человека, с которым её сравнивали. Они действительно были похожи. Взглядом, улыбками, даже движениями. Многих его коллег это напрягало, да и Куратор частенько вызывала на допрос с явным пристрастием. А Гарольд с лёгкостью отмахивался от ненужных вопросов, отвечая всем, что девочка таит в себе огромный потенциал. И мужчина оказался прав.       Юная лаборантка в восемь лет уже могла разобрать и заново собрать прототип портфеля. В десять удачно исправила ошибку в расчётах воссоздания запаха у красного цвета. А в двенадцать стала полноценным сотрудником метафизического отдела.       Но как только исполнилось четырнадцать, в голову ударило неожиданное желание поработать с ДНК других людей. С горящими глазами она крутилась возле руководителя отдела, что постоянно получал различный материал от Агентов.       — Прошу тебя, Rev, не стоит связываться с Шепардом. Он ничему тебя не научит.       Гарольд откровенно недолюбливал своего руководителя, да и не пытался этого скрыть. Между ними всегда была взаимная неприязнь, а понимать они друг друга даже и не пытались. Теоретик, что не в силах создать хоть что-то самостоятельно и Живодер, не способный по достоинству оценить человеческую жизнь — так они друг друга называли, стоило оказаться лицом к лицу.       Любопытство так и призывало Ингрид кружить рядом с кабинетом зализанного блондина, но любовь к отцу и здравый смысл удерживали от необдуманных поступков. Оттого и становились в тягость ей посещения различных лекций и семинаров, на которых старые ученые содрогались от любого неожиданного звука, хватаясь за сердце. А так хотелось изучить что-то новое, посмотреть на то, как работает практический отдел их лаборатории. И её желание исполнилось, правда взамен потребовали слишком дорогую цену, которую она заплатила, сама того не осознавая.       — Теперь ты будешь работать со мной, — с самодовольной улыбкой произнёс Шепард, глядя на девочку, что час назад узнала о смерти отца. — Не переживай, одним человеком меньше, другим больше. Такова наша жизнь. И мы не должны останавливаться.       В вопросе жизни и смерти мужчина был прав, потому-то Ингрид относительно быстро простилась с Гарольдом — единственным человеком в Комиссии, желавшим ей только добра. Она моментально втянулась в новую работу, хотя частенько признавала, что выделение чужого ДНК из окурков и посуды было задачкой не из лёгких. Но позже всё пошло по сомнительной тропе, когда руководство изъявило желание провести опыт на своих же сотрудниках. Конечно, все отказывались от непроверенного эксперимента, в то время как у девочки просто не было иного выбора. Увы, она была не только подчинённой на работе. Под присмотром Шепарда она стала лабораторной крысой.       — Знаешь, я бы хотел проверить, можно ли передать некоторые качества одного человека через ДНК другому, — говорил чересчур загадочно и пугающе, пока он фиксировал тонкие девичьи руки ремнями. — Ты когда-нибудь слышала об Орлеанской деве?       — Жанна д‘Арк.       — Молодец. Тогда ты знаешь о её героизме, силе духа и преданности своим людям. В особенности королю, — Ингрид неуверенно кивнула. — Отлично. Тогда приступим.       С того дня прошло почти восемь лет. Эксперимент провалился. Трижды. Как бы Шепард ни старался, в подопытной не было и капли преданности ему. Зато она стала с явным пренебрежением отказываться от совместных работ, больше проводила время в кругу Агентов, принимая участие в тренировках.       Многие насмехались — учёная, решившая взять в руки меч, а не привычные винтовки и пистолеты, выглядела нелепо. Однако убийцы быстро заткнулись, когда миниатюрная девчушка раскрутила в одной руке пламевидное лезвие и снесла им половину туловища тренировочному манекену. Ингрид даже зависла на минуту, когда поняла, что сделала. Тревога медленно накрывала её, и было это чувство не от того, что представляла на месте жертвы руководителя своего отдела, а потому что пришло жуткое осознание — эксперимент прошел успешно. Значит, над ней можно и дальше проводить исследования.       Но позже в Комиссии произошёл бум. Им неожиданно потребовался человек, что оказался одним из живых в Апокалипсисе 2019 года. И этот некто с непривычным профессионализмом устранил лучших Агентов, которых к нему подсылали. Конечно же Шепард забыл обо всех своих прошлых экспериментах. У него появилась новая цель, новое желание. Он захотел создать идеального убийцу. А девушка не высовывала и носа. Мол, пусть этот псих развлекается с кем-то другим, главное, чтоб её не трогал.       Когда же неизвестного поймали и привели в Комиссию, шумихи стало ещё больше. Чуть ли не из каждого утюга Ингрид слышала, как наёмники восхищались навыками их нового коллеги, некоторые даже побаивались новоиспеченного киллера. Метафизики же пели оды, ведь им в руки попался не абы какой человек, умеющий стрелять из ружья. Им попался мужчина, способный перемещаться в пространстве и времени! Не прошло и месяца, а каждый ученый уже знал имя, точный возраст, дату рождения и все прочие якобы важные детали его существа. Пятидесятилетний убийца был тем лакомым куском, к которому тянули свои ручонки не только психи в халатах, но и сама Куратор.       Особенно это было заметно на первом совместном корпоративе по случаю Рождества, которое они, на самом-то деле, никогда и не отмечали — увы, но 1955 год оставался всё тем же. Но благодаря этому дню Ингрид впервые познакомилась с Пятым.       Мужчина в сером костюме сидел за барной стойкой и, бросая на коллег небрежные взгляды, попивал коньяк. Временами улыбался и что-то даже рассказывал тем, кто решался с ним заговорить. Хотя сложно было назвать это обычным разговором — его закидывали вопросами, после чего осыпали неоднозначными комплиментами и удалялись с его глаз. А потом он вновь оставался один, будто вырванный не просто из времени, а из целого потока жизни.       Она неуверенно села рядом с ним и заказала стакан содовой. Ей хватило одного взгляда чтобы понять, что седовласый мужчина и в самом деле был другим — ему явно не нравилась работа и место, в котором находился. Во взглядах Агентов всегда царил хаос и легкий флёр безумия, жажды насилия и страсти, в то время как в зелёных глазах была лишь пустота и непривычная боль. Окруженный толпой зевак, он был один. И не потому, что он хотел побыть один и ему это приносило удовольствие. Нет, он был вынужден оказаться в мире, где не осталось никого из тех, кого он когда-то любил. Насильно или же по собственной ошибке, он застрял в одиночестве, и даже среди людей он не мог из него выбраться.       — Каково это было? — Она подсела к мужчине чуть ближе и тихо спросила. — Каково было прожить сорок лет в полном одиночестве?       Услышав девушку, мужчина неожиданно вздрогнул, после чего перевёл рассеянный взгляд. Будто бы этот вопрос его оживил. Словно в самый последний момент утопающему протянули руку и смогли спасти. Он смотрел на неё с непониманием и удивлением, хоть и пытался не показывать подобных эмоций на своем лице.       Молчал долго, подбирая слова. И при этом не отводил от неё взгляда. Что-то задела в его естестве, вот только что именно? Увы, но Ингрид не могла понять.       — Это было ужасно.       Внутри всё сжалось и будто покрылось слоем колючего инея, когда учёная увидела на лице собеседника вымученную, но живую улыбку. Может и не подавал виду, но она ощущала, как тяжело было мужчине говорить о своих собственных чувствах. Его голос слегка дрожал, а пальцы, кожа на которых давно стёрлась от старых мозолей, нервно сжимали стакан с терпким алкоголем.       Теперь они оба молчали и пили свои напитки. Лишь краем глаз смотрели друг на друга и ждали продолжения разговора. Она не хотела насильно что-либо вытягивать, а он лишь надеялся, что девушка оставит его в привычном одиночестве, ведь не могла же она быть хоть чуточку человечнее, чем все сотрудники Комиссии.       — Когда тебе тринадцать лет, наверное, страшно осознать, что ты остался один...       — До безумия страшно, — спустя короткое мгновение, мужчина согласился со словами собеседницы. — Не просто остаться без семьи. Остаться одному во всем мире.       — Но теперь вы не одни, мистер... — Ингрид замялась, поскольку ни разу не видела и не слышала его имени. Как ей казалось.       — Номер Пять Харгривз. — Он аккуратно приподнял шляпу в знак приветствия.       — Вас так зовут?       — Да. А что, вас что-то смущает?       — Ой, нет! Что вы! Просто у нас, метафизиков, такие имена носят... — прикусила язык.       — Ничего страшного. Я привык.       Не просто так её раньше отец прозывал "Rev". На их родном языке это означало "Лисица" — Ингрид была до жути любопытной особой, которая, временами, не умела держать язык за зубами и всюду совала свой нос. Потому, сама того не замечая, закидала Пятого различными вопросами. Мужчина мог бы с легкостью от них отвертеться. Вот только он с большой охотой на них отвечал. Возможно, на него так действовал алкоголь, что смог развязать ему язык, однако субординацию и здравомыслие он не утратил. Потому хоть и рассказал о семье, что погибла в тот день, он не стал уточнять, что четверо его братьев и сестра обладали необычными способностями. Правда умудрился растрепаться о Долорес, но и не думал услышать от незнакомки восхищенные вздохи о том, какая же удивительная и интересная у него была спутница. Общалась с ним не потому, что она учёная. Ей хотелось поговорить с обычным человеком, который ещё что-то мог чувствовать.       Но после недолгого разговора, когда к нему со спины подкралась Куратор, что в своем сомнительном состоянии наглаживала чуть дряблую щеку, настроение Пятого быстро испортилось. Вновь стал замкнутым и тихим. А взглянув на толпу пьяных коллег, фальшиво радующихся празднику, которого как такового не было, заказал себе ещё один стакан коньяка и с открытым пренебрежением бросил фразу, благодаря которой надеялся, что его спутница решится отстать от него.       — Орлы летают одиноко, бараны пасутся стадами.       Её неприятно поразило резкое изменение в поведении киллера. Он менял свое настроение буквально за секунды, но было ли это осознанным решением? Девушка не знала. Однако слова эти заставили её горько улыбнуться, ведь понимала, что всё сказанное им, может, и было правдой, но сама она вряд ли могла в полной мере понять, прочувствовать.       — Одиночество — это состояние, о котором некому рассказать, — произнесла она перед тем, как встала, поправив юбку красного кружевного платья, и скрылась в безликой массе танцующих и поющих коллег.       Не прошло и двух дней с корпоратива, а Пятого уже вели в лабораторию. Шепард таки смог уговорить Харгривза на эксперимент с ДНК. На явную радость учёного, опыт прошёл удачно — пожилой любитель прострелить кому-нибудь голову стал самым настоящим профессионалом в своём деле. В рукопашном бою уже никто не мог посчитать его рухлядью, так как с легкостью заваливал даже самого крупного Агента.       Все проверки он проходил под пристальным взглядом голубых глаз. Она постоянно вилась вокруг него, отвечая на мужское недовольство тем, что она выполняет свою работу, поэтому ему придется терпеть её лисью персону. Только Пятый, как Ингрид потом заметила, даже и против-то не был: спокойно терпел различные измерения, которые она снимала с помощью слишком заумных приборов, послушно выполнял её команды, вот только пиджак с рубашкой снимал с большой неохотой.       — Простите, конечно, но это я вас должна стесняться, а не вы меня, мистер Пять, — произнесла во время очередного осмотра.       — А может я не хочу вас смущать, — ответил мужчина, вешая рубашку на крючок.       — Меня это не смущает. Я человек науки, поэтому не имею пола. Так что переживать не надо.       Ингрид услышала тихий смех перед тем, как её пациент вышел из-за ширмы и сел перед ней в брюках и одной майке. По привычному уставу она измеряла его давление, дыхание, взяла кровь и мазок изо рта для анализов. И впервые поняла, что все это время он не отрывал от неё глаз — это напрягало. Очень неприятно напрягало, потому что такими изучающими глазами на неё смотрел только Шепард, когда она стала его подопытной. Ослабив жгут на руке после взятия крови из вены, она резко похлопала по предплечью, отчего мужчина издал звук, будто ему было очень больно.       — Тяжёлая у вас рука, мисс Трафэл! — говорил с явным недовольством, но в голосе звучал странный смешок.       — Вам показалось.       — Что вы хотели от женщины, способной одним ударом меча снести половину туловища?       Ингрид застыла, услышав голос руководителя, но ещё больше она зависла из-за того, что заметила резкую смену в настроении Пятого, который увидел человека в халате, стоявшего за хрупкой девичьей спиной. Очередной холодный взгляд, только не пустой. А агрессивно настроенный.       — Куратор хочет, чтобы вы уже вышли на задание, Пятый.       — Хорошо. — Мужчина слез с кушетки и отправился за ширму, чтобы переодеться, но остановился, так как метафизик быстро добавил.       — Ингрид, ты пойдешь вместе с ним.       — Ч..что? Но я же не Агент! Зачем мне идти на задание отдела коррекции?       — Ты будешь следить за тем, как себя будет проявлять наш подопытный. Да и к тому же, ты думала я не узнаю, что ты затесалась в их ряды?       Она прищурилась, взглянув в глаза блондина. С самодовольной улыбкой он смотрел на неё в ответ и ждал, что же сделает его помощница, ведь услышал хруст в пальцах, когда та сжала руку в кулак. Но Ингрид тут же сменила гнев на страх, когда метафизик положил ладонь ей на плечо и сильно схватился пальцами. Он был выше неё на полторы головы, оттого и чувствовала себя жалкой мышью перед хищником. Да и как бы не старались люди не сплетничать об этом, но каждый второй работник Комиссии знал, что крыша Шепарда съехала давным-давно. Потому-то и боялись его все, кто с ним хоть раз контактировал.       — Она будет только мешать, — прервал гнетущее молчание Пятый, схватившись за мужскую руку и убирая её с плеча. — Не хватало мне ещё следить за тем, чтобы она ничего не испортила. Или того хуже, чтоб она сама не померла.       — Если она будет вам мешать, то вы можете её просто убить, — усмехнувшись, ответил Шепард, выдергивая руку из крепкой хватки наёмника. — Это не моя прихоть, а требование Куратора. Поэтому работать будете вместе. Отказы не принимаются.       Если Куратор и Шепард надеялись, что киллер и метафизик станут отличным дуэтом, то они очень сильно ошибались. Горе-напарники постоянно ругались, задания стали длиться не один-два дня, а по неделям. Вечные споры о том, как лучше пытать жертву, регулярные жалобы ученой на то, что убийца не хотел останавливаться для снятия показаний.       — Чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее вернёмся назад!       — Тем быстрее мы получим новое задание, дурень! Я устала таскать за тобой портфель!       — Здесь старший, вообще-то, я! Так что командовать - моя работа.       — Твоя работа не бесить меня, старый ты пердун!       Это был тяжёлый день. Они оба пришли в мотель и хотели спать, но Пятый взъелся из-за того, что уже в четвертый раз не смог убить цель. И все это по вине сердобольной нахалки, которая как заведённая читала нотации о том, как же по-скотски убивать кого-либо в больнице. И вот они, уставшие и злые, стояли друг напротив друга, испепеляли гневными взглядами и только и думали о том, как бы друг дружку удавить. И вообще, где это видано, чтобы еще зелёная деваха тут командовала? Да еще и оскорбляла его!       — Была б ты моей дочерью - живого места на заднице не оставил! — неожиданно выпалил Пятый, угрожая пальцем.       — Да я тебе быстрее руку отрублю, чем ты ко мне прикоснёшься!       — Вот значит как? Хорошо! Давай проверим!       Трудно было назвать нормальной дракой то, как мужчина перемещался с ремнём в руках, а девушка размахивала ножом. А ещё сложнее было подумать, что они всерьёз говорили все те неприятные вещи. Ведь на самом деле, пусть Харгривз никогда и не говорил об этом, Ингрид прекрасно понимала, что в первую очередь он хотел побыстрее отправить её обратно в отдел - иногда задания были довольно опасными, а девушка, по неопытности и наивности, попадала под горячую руку. Да и если бы Пятый не уважал мнения напарницы, как он обычно делал с другими своими компаньонами, то даже не стал бы ругаться, а просто с первого раза убивал свою жертву, а потом и напарника.       Но девушку он терпел, скрипя зубами и старыми суставами. Но терпел. Что-то неоднозначное она вызывала в нём, стоило ей сделать хоть что-то, что могло как-то повлиять на работу. То бесила одними своими якобы благородными выходками, то забавляла, когда неправильно держала бинокль, то заставляла орать благим матом, стоило ей случайно выстрелить не в того человека. Разжигала она в нём странный огонь, который, увы, вряд ли кто-то мог затушить.       — Будь хорошей девочкой и слезь с меня, — еле слышно попросил Пятый, когда после очередного перемещения девушка его все-таки поймала и, повалив на пол, приставила к горлу нож.       — А если я не хочу быть хорошей? — Она была на взводе, отчего и не понимала всей картины.       А вот старый киллер всё прекрасно понимал. Потому и нервничал, чувствуя и видя, как девушка сидела на нём, и, оперевшись одной рукой о пол, смотрела на кадык, что вздрагивал от частого глотания. Как она тяжело дышала, распахнув вишнёвые губы. Как рыжие кудри обрамляли её покрасневшее от драки лицо. Как блестели её глаза. Он чертыхнулся.       — Гри, слезь с меня. Прошу.       Заметив, как мужчина отвёл взгляд, она перевела дух. И тут же с писком отскочила от тела. Начала засыпать его извинениями, а Пятый всё ещё продолжал лежать, стараясь не делать лишних движений.       — Пойду куплю нам кофе! — Она тут же поднялась на ноги и выбежала из комнаты.       — Будь добра! — крикнул мужчина ей вслед.       С того дня они не смотрели друг на друга, как на обычных напарников, и это дико смущало не только молодую учёную. Да, их отношения казались натянутыми, подобно струне скрипки, вот только натяжение было таким сильным, что оставалось только ждать, когда же всё это выльется во что-то более неконтролируемое. Но они старались держать хрупкий баланс своих отношений, потому что, увы, ни Пятый, ни Ингрид не хотели ощущать на себе косые взгляды коллег. К тому же мужчина не горел желанием прослыть старым извращенцем.       Ради сохранения дистанции девушка стала чаще расспрашивать его о семье, будто бы так она могла оттолкнуть его от себя, вот только Харгривза это притягивало всё сильнее. Но стоило признать, что разговоры о тайных планах побега заставляли мужчину отвлекаться.       — Еще два или три задания, и я ухожу, — однажды признался мужчина, сидя со своей напарницей в баре.       — Ты уже пришёл к верным вычислениям?       Тоска заполняла её всякий раз, стоило ей подумать, что он уйдет. Но сразу ставила себя на его месте, если кошки начинали скрестись сильнее - да, они знакомы уже три года, но там, в 2019, его ждала семья. И пусть они и не подозревают о грядущем Конце Света, их необходимо было спасти. Она бы поступила так же. Тоже всё бросила ради людей, которых любила. Вот только ей становилось больнее от мысли, что теперь этим человеком стал мужчина, которому не было места в рядах Комиссии.       — Я должен их спасти.       — И ты сделаешь это, mitt lys...       — Что?       Ингрид специально укусила себя за щеку, осознав произнесённые слова. Она редко при нём говорила на родном языке, что уж говорить о подобных обращениях. Как-то слишком легко с её уст слетела нежность — увы, но называть так кого-либо из коллег не было ни желания, ни возможности.       Пятый же смотрел на неё и ждал, хотя видел замешательство в лазурных глазах. Нервная вибрация стола ударилась о его ладонь, так как девушка громко и часто била короткими ногтями по деревянной поверхности.       — Опять меня оскорбляешь? На норвежском или на немецком?       — Нет! Конечно же нет! — виновато воскликнула девушка.       — Тогда что ты сказала?       — Не... не важно...       А потом Даллас. В одну из ночей, пока напарник спал, она вытащила его потрёпанную книгу с вычислениями и, найдя верное, загнула уголок страницы. В тот день она старалась оставлять его одного со своими мыслями, предварительно забрав таблетки, которые киллер должен был пить как своего рода успокоительное. Все её действия привели к нужному результату.       Ингрид видела, как Пятый, готовый застрелить очередную жертву, занервничал. Как схватился за книгу и начал искать формулы и подходящие значения. Он открыл нужную страницу, отлично. Девушка впервые увидела, как именно её напарник использовал способность перемещения во времени, как появилось нечто, похожее на своеобразный портал.       Пролетевший мимо киллера огнетушитель успел даже напугать девушку так, что она хотела подбежать к мужчине и оттолкнуть, но остановила себя. Ему нужно было уйти, а ей не стоило мешать. Но когда заметила, что он, не без малого труда, пытался пройти сквозь барьер разорванного пространства и времени, подошла со спины.       — Мой свет... спаси свою семью, — сказала она перед тем, как толкнуть его вперед перед закрытием временной воронки.       Ингрид улыбнулась, но губы вмиг задрожали, а по щекам побежали слёзы. Чтобы успокоиться, она, не переставая, повторяла, что так должно было быть, всё было сделано правильно, он был нужен семье. Он должен был их спасти. А ещё, он был нужен ей. И от последней мысли становилось ещё хуже, ведь она не хотела этого признавать. Не хотела думать, что Пятый был для неё так важен. Как же ей хотелось избавиться от этих мыслей. И её просьбу услышали, только не те уши, к которым она отправляла свою мольбу.       — Почему ты дала ему уйти!? Тебе надо было следить за ним! Дура! Бесполезная скотина! Куда он сбежал!?       Ингрид молчала. Молча терпела оскорбления в свой адрес. Как и ожидалось ею, чтобы развязать девичий язык, Шепарду дали добро на пытки. Но даже под разрядами тока, под различными психотропными веществами, она продолжала молчать. Молчала даже тогда, когда белобрысый метафизик начал угрожать тем, что сделает из неё безвольную куклу, которую будет пичкать всем, что только сможет и захочет создать.       — Какая преданность! Восхитительно и мерзко одновременно! — высказался Шепард, заглядывая в покрасневшие глаза подопытной.       Пока Пятый бегал от Хейзела и Ча-Чи и пытался всех спасти, для него прошло меньше десяти дней. А девушка поплатилась за его побег двадцатью двумя годами не жизни, а жалкого существования - по воле руководства, Ингрид отправили не просто в другое десятилетие, а на несколько столетий назад. Конечно, Шепард не мог упустить возможность отправить "крысу" в свой любимый век к своей драгоценной деве, которую, можно было подумать, он с удовольствием бы забрал в Комиссию и закатал по банкам.       — Ты же у нас мечник. Время под стать тебе, дорогая!       Да только в пятнадцатом веке не шибко жаловали рыжеволосых девиц, что из-за воздействия препаратов походили на странных вытянутых существ с почерневшими руками. Пытали в Комиссии, теперь этим занимались в вонючей тюрьме. Издевались, били, пытались утопить, сажали в подвешенные клетки. И всё это она терпела, хоть и разрушалась изнутри.       Первый год было страшно, потом уже было плевать. Просто хотелось умереть и перестать страдать. Закрыть глаза и, заглушая боль в животе и ребрах, заснуть навсегда. Но стоило только об этом подумать, как тут же окатывали холодной вонючей водой.       Спустя долгие десять лет боли, в один из очередных дней наказания, она стояла перед своим истязателем и ждала очередной порции страданий. Но вместо привычных цепей и воды он решил предложить ей сделку, от которой, как он думал, девушка не сможет отказаться.       — Не красавица, конечно, но терпимо. Поверь, тебе понравится. А даже если и нет, то потерпи минут десять и беги на все четыре, — шептал мужчина, что своими грязными руками касался женских бёдер.       Она чувствовала, как мужчина пытался залезть под полы грязной сорочки, как странно пыхтел ей на ухо, как облизывал свои губы. А когда ощутила, как он попытался залезть ей меж ног, она выхватила из ножен клинок и резким движением перерезала ему глотку. И когда Ингрид смотрела на тело, что недолго тряслось и давилось собственной кровью, а потом затихло, то поняла, что ей понравилось.       Буквально за несколько часов она убила семерых охранников, а потом сбежала. Пусть и не знала, куда идти, просто шла вперед, надеясь найти, пускай и на короткий срок, хоть какое-нибудь укрытие. Шла долго и упорно, позволяя чужой крови бежать сквозь её изуродованные мозолями и ожогами пальцы. Нет, она не стала в том времени героем. Ингрид превратилась в убийцу с сомнительным кодексом, ведь говорила, что не будет убивать людей в церквях, а на следующий день могла сжечь их к чертовой матери. Она сходила с ума и в глубине души верила, что этим все закончится, мол, хуже уже не будет.       — Как поживаешь, дорогая?       Ей не надо было гадать, кто оказался в заброшенном пабе и сидел за спиной. Резким движением она бросила в сторону источника голоса кинжал, после чего обернулась и с досадой тяжело выдохнула - целилась в глаз, но вместо этого разрезала незваному гостю ухо.       — И я рад тебя видеть, Ингрид.       — Что тебе нужно?       — Сразу к делу? — Шепард улыбнулся, поставив на стол портфель. — Пора возвращаться домой.       Смотрела с пренебрежением и недоверием. Хотя о каком доверии вообще могла идти речь, если это касалось мерзкого ученого, что в данный момент сидел и пристально изучал изменения в девушке. Перед ним была не милая миниатюрная девчушка, глаза которой красиво блестели на свету. Теперь это был настоящий Агент, который был необходим Комиссии: безжалостен, холоден, силен. И Ингрид им стала. В тёмных доспехах, выкованных собственноручно, с мечом на перевес и шлемом в свободной руке. В ней пропала нежность и весна, её лицо было истерзано не только пытками и болью, но и временем.       — Для чего? На кой чёрт мне возвращаться?       — Потому что тебе здесь не место.       — Ты сам меня сюда отправил, ублюдок.       — И в самом деле. Но, хочешь или нет, ты возвращаешься в Комиссию.       Конечно же Шепард не мог явиться к ней в одиночку. Да только толку от четырёх наёмников было крайне мало, поскольку они были в её доме, а как человек, проживший в не своем веку приличное количество лет, она научилась хитрить - заброшенное строение было одной сплошной ловушкой. Сети, веревки, цепи, всё это не было оружием, но отлично затормозило её гостей, которых лишила нижних конечностей.       — Потрясающе! — Она услышала его голос слишком близко и не успела что-либо сделать, ведь ученый всадил ей в шею иглу от шприца и ввел серебристую жидкость.       Ослабла телом, голова казалась ватной, а в глазах всё расплывалось и превращалось в странные яркие цветы. Хоть и не могла ничего сделать, но чувствовала телом, как её подняли с земли и куда-то забрали. Но пока она спала, видела сон, в котором рядом с ней был мужчина в сером костюме. Ей казалось, что это отец, но услышав мягкое и обеспокоенное "Гри...", замерла. Гарольд её так никогда не называл. Это был кто-то другой, кто вызывал странное жжение в груди, а дыхание перехватывало так, что становилось больно.       Ингрид увидела его лицо. Он смотрел на неё с болью и неким пренебрежением. И ей не показалось это удивительным - он смотрел на неё снизу вверх, её потухший взгляд, на её шрамы. Становилось всё больнее, стоило лишь понять, как пренебрежение обращалось в ненависть и отвращение. Оттого и потянулась за мечом, желая пронзить мужскую грудь, но остановилась, когда направила остриё своего оружия к сердцу. Она проснулась.       Правда вскоре пожалела, что вообще открыла глаза. Видеть физиономию Шепарда становилось невыносимее день ото дня. Опять лекарства, опять ток, только в этот раз проведённый к шее. К ней стали относиться как к какому-то зверью. Но если раньше девушка могла вмиг расплакаться, то теперь же она просто молча терпела весь тот кошмар, что для неё подготовил руководитель. Как он и обещал - он превратил её в куклу. Послушную во всем, и не важно, был ли это приказ об убийстве или же её заставляли ножом оставлять шрамы на собственном теле. Благо боли она больше не чувствовала, и за это действительно была готова поблагодарить.       — У нас с тобой новое задание, дорогая, — произнёс блондин, наглаживая лицо девушки, которое сам подправил и вернул коже былую мягкость, сняв немного лишних лет с её тела. — Нам нужно поймать одного мальчишку. В идеале, мы должны его поймать и сделать твоей заменой в экспериментах. В противном случае - собрать с него материал и убить. Понятно?       — Более чем.       И она была готова. Она слишком долго ждала того дня, когда она наконец-то станет свободной. Потому и шла напролом, надеясь справиться с работой побыстрее. Но её план начал крошиться в пыль, когда столкнулась с семьёй героев, что не была готова так легко сдаться. Да только она не особо горела желанием сражаться с ними, оттого и позволила себя схватить, смогла расслышать слова темноволосой девушки, приказавшей ей вскрыть собственное горло. Ох, она бы с удовольствием это сделала, но её спас мальчишка. Их с Шепардом цель.       — Очнись!       Какое-то время он тряс её за плечи, после чего решил ударить по щеке, но Ингрид, быстро отвесив пощечину, перехватила его руку, с намерением её тут же сломать, но отпустила, когда услышала, как родственники мальчишки поднимались на второй этаж.       Никто не стал за ней гнаться, потому смогла скрыться, дабы проследить за дальнейшими действиями своей жертвы. Правда атаку пришлось отложить на потом, так как чудо-семейство направилось в больницу. После часа слежки Ингрид, чувствуя очередную волну головной боли, направилась в бар. Благодаря метафизику её доспехи подправили, потому она могла прикрыть их за плотным материалом чёрного пальто, иначе, придя в питейное заведение, её бы засыпали различными вопросами, на которые она не очень-то и хотела отвечать.       Оплатив бутылку "Лоурейру", она захватила сосуд с бокалом и села за один из дальних столиков. Увы, алкоголь перестал влиять на её разум так, как раньше, но приятная кислинка на языке заставляла хоть немного отвлечься. Она не любила убивать детей, и было совершенно неважно, в каком именно виде они могли нашкодить. Ей проще было убить взрослого. И девушке почти удалось отвлечься от этих рассуждений, как вдруг услышала голос того самого мальчишки. Он сидел к ней спиной за соседним диваном. А заметив в отражении окна лицо одного из членов семьи, и вовсе напряглась, готовая схватиться за меч, но вместо это чуть не подавилась воздухом.       — Она была человеком. Нет, не супергероем, не мастерским психологом. Но в серой безликой массе, что с восхищением заглядывала мне в рот и спрашивала, как же мне удаётся так легко устранять людей на миссиях, она была единственной, кто спросил: "Каково это было? Каково было прожить столько лет в полном одиночестве?"       Ингрид прижалась к холодной спинке дивана и постаралась перевести дыхание. Она прекрасно помнила тот день и сам разговор. Слово в слово в её воспоминаниях мелькала сцена, которую она так и не смогла забыть, даже спустя двадцать два года.       Правда рука всё равно захотела отвесить новую пощечину, когда она услышала своё имя и то, что мужчина думал о ней в интимном ключе, и даже не стал как-либо это нормально оговаривать. Но сердце вновь предательски сжалось от боли, а дышать стало просто невыносимо. Ей так хотелось развернуться, посмотреть говорившему в глаза и удостовериться в том, что это был он. Но продолжала смирно сидеть за его спиной и слушать.       — Бред сумасшедшего, скажешь ты. Но чёрт побери, для меня это было важно — кто-то решил узнать, что я чувствую, как я мыслю на самом деле. Мне не была нужна жалость от коллег, да и сейчас я в ней не нуждаюсь. Я всегда знал, что не такой как все, и вообще, я был и остаюсь профессионалом своего дела. Вот только она говорила это так, что у меня перехватывало дыхание, а сердце билось, словно я вновь стал мальчишкой, как бы иронично сейчас это не звучало. Её забота, слова, касания... Всё в ней было чистым и настоящим.       Услышав, как братья обменялись ещё парой фраз, и как человек, сидящий за её спиной, встал с места, Ингрид тут же непривычно сжалась комком, словно боялась пересечься с ним взглядом. А внутри всё так и порывалась к нему, так хотелось пойти за ним следом, поймать за руку и попросить повторить всё то, что он сказал своему собеседнику. И она почти сделала это, но увы, мужчина успел нагнать парня и увести в магазин, а затем в парк.       А потом началась драка. Пока её напарники пытались разобраться с, как решился высказаться один из Агентов, "глистой", девушка подошла к кусту, в котором лежал брат её цели и вколола лекарство, которое ей было необходимо принять. После чего вложила в чужую ладонь салфетку, на которой был записан адрес мотеля, где остановились она и Шепард. Вот только девушка не думала, что киллер в шортах так быстро сможет справиться с её подчиненными. Ей ничего не оставалось, кроме как поймать убийцу и привести к ученому. Хотела она того или нет, но задание ей было необходимо выполнить, потому уже была близка к тому, чтобы оглушить парня ударом об асфальт, но замялась, взглянув в помутневшие зеленые глаза сквозь забрало шлема.       — Гри... Привет...       То, что было дальше, она бы могла описать одним сплошным матом, но терпела до тех пор, пока ей не надоело его ловить. Парень не воспринимал её всерьёз, хотя она била наверняка. Пусть в конечном итоге она смогла его поймать и утихомирить, Пятый оставался Пятым, поэтому он переместился, вот только он явно сам не ожидал того, что окажется на фонаре. Правда она бы с огромным удовольствием посмотрела, как тот будет пытаться сползти со столба, но заметив, как мальчишка пошатнулся от ветра и рухнул вниз, сама не осознала, как успела его поймать.       Пока она несла его к машине, остановилась на мысли, что в молодости её бывший напарник был довольно милым, когда мирно посапывал. Вот только всё умиление пропало, когда она привезла его к мотелю, усадила на стул и принялась ломать ему пальцы. А заметив, как его лицо сквозь сон исказилось от боли, по её рукам прошлась дрожь, которую она пыталась всеми силами унять. Когда же парень был готов проснуться, Шепард отправил её в соседнюю комнату.       Слышала его голос, как он язвил в ответ, а сама забилась в дальнем углу и, схватившись за волосы, тихо выла. Она была готова на всё что угодно, лишь бы её кошмар закончился, но оказалось, что свобода была равноценна жизни человека, которого она так долго пыталась отпустить. Ведь даже находясь на волоске от смерти, в кандалах и в клетке, со слезами на глазах вспоминала треклятое лицо мужчины, который так странно и неожиданно стал ей дорог. Но стоило ей в этот вечер услышать, что на самом деле о ней думал Пятый, как тихий вой стал криком. Ей придется его убить, если вдруг что-то пойдет не так. Придется, хоть и хочется спасти его.       На её крик, естественно, пришёл Шепард, в которого она неудачно швырнула табуретку. Старалась закрывать уши, чтобы не слышать очередного приказа, но остаточный эффект лекарств давал о себе знать, а горсть новых таблеток и вовсе отключила её разум. И пусть в голове был тихий шум, поглощающий любую инородную мысль, слышала, как парень обратился к ней по имени. Она не понимала, что именно делала, но услышав его голос, невольно заплакала, понимая, что стала тем рычагом давления, что заставит Пятого слушаться её нового напарника. А потом она канула в пустоту, пока не проснулась от тяжелого дыхания и вздохов, что доносились от парня, сидевшего напротив неё.       Проверив, что блондин уснул, девушка быстро достала аптечку и начала обрабатывать сломанные конечности пленника, предварительно ослабив веревки. Для ускоренного эффекта она достала фляжку со специальной жидкостью и, вобрав её в шприц, ввела в вену на шее Пятого.       — Проснись... — еле слышно начала Ингрид, похлопав по чужим щекам.       Заметив пустую склянку из-под таблеток, она быстро открыла мальчишке рот и засунула два пальца, надеясь вызвать рвотный рефлекс.       — Просыпайся! — сказала чуть громче перед тем, как парень содрогнулся и опустошил свой желудок в ведро, которое девушка тут же подставила перед его лицом.       — Гри...       Смотрел с жалостью и болью. Говорил так, будто раз двадцать обдумывал, какие слова можно произносить вслух, а что лучше придержать за зубами. Но стоило ему признаться, что он скучал, внутри Ингрид вновь разошлась по швам. Ей так хотелось заорать. А ещё хотелось ударить со всей силы, чтобы он прочувствовал всё то, что творилось с ней в этот момент, особенно, когда он попросил у неё прощения.       — Из-за тебя меня пытали. Из-за тебя я стала подушкой для медицинских иголок.       Он поник, потому поняла, что ей не надо было его избивать, чтобы он хоть что-то почувствовал. У него были свои персональные страдания, которые можно было прочесть в одной лишь мимике. А вспомнив слова, произнесенные в баре, гнев сошел на милость, ведь он помнил о ней, пусть и думал лишь о спасении семьи. Да и был ли Пятый причиной ее бед? Конечно же нет. Она сама молчала. И это она помогла ему уйти.       — Я никогда тебя в этом не обвиняла, — это была единственная правда, которую она смогла из себя выдавить.       Стоило ей просто коснуться темных взъерошенных волос, то рукой почувствовала, как мальчишка вздрогнул, то ли от боли, то ли от умиротворения, что растеклось по его лицу. А стоило ему прижаться к ладони щекой, то почувствовала, каким бешеным был его пульс, отражавшийся по молодому телу.       — Подари мне ещё одну минуту.       И она исполнила его просьбу, хоть сама и дрожала от мягких касаний тонких разбитых губ. Слишком мягких и таких непривычных, учитывая то, что её пальцы перестали вообще что-либо ощущать после тока и под слоем истертой кожи. Возможно, она пыталась представить, как именно это было, но касания его были слишком реальными.       Смотрел на нее и явно давился недосказанными словами и чувствами. И если минуту назад ей хотелось вытрясти из него всё, что он так не хотел говорить, то сейчас она лишь молила о том, чтобы он даже звука не издавал.       — Тебе пора, — сказала слишком нервно и с откровенным волнением.       — Кличут Рыцарем, а на деле так и осталась малышкой Гри.       Как ножом по сердцу она прочувствовала его слова, оттого убрала руку и собралась уйти, но резкий возглас парня выбил её из колеи, помогая высвободиться привычному гневу. Но стоило ему прижать её голову к груди, как она рассыпалась острыми осколками, что впивались изнутри. А он просил у неё прощения, молил о том, чтобы она ударила его, но она не могла. Как она могла ударить человека, который с такой силой пытался побороть себя, чтобы отпустить её? Как его оттолкнуть, когда сама бы с великим удовольствием обняла в ответ? Как отпустить того, кто пытался подавить собственные слёзы и тяжело дышал, давясь собственными чувствами?       Но она оттолкнула его и тут же побежала к Шепарду. Мужчина было указал ей на дверь, готовый отдать приказ задержать героев. Правда заметил, как его напарница чуть ли не задыхалась, а на глазах моментально собиралась влага.       — Пошли! — Он схватил её за руку и переместился с ней в другой мотель. — Какого черта, Ингрид?       Рыцарь не отвечала, а стоило ей осесть на колени, как тут же закрыла лицо руками и зарыдала. Но Шепарду не были нужны её жалкие слезы и внутренние стенания. Ему была необходима та хладнокровная убийца, в которую он превратил её сам. Он делал из неё послушную зверушку, которая должна была в нужный момент лизать ему туфли, а в итоге создал нестабильную истеричку.       — Убей меня, прошу, — взмолилась девушка, взглянув на напарника. — Я не смогу выполнить это задание!       — ЗАТКНИСЬ! — Она тут же поджала дрожащие губы. — Что, думала, я не знаю о вашей интрижке?! Почему, по-твоему, я вернул тебя в Комиссию? — Мужчина грубо схватился за покрасневшее лицо руками, надавливая большим пальцем на опухшую нижнюю губу. — Я всё знаю, моя дорогая! И тебе пока рано умирать!       Сдавив ей горло, блондин приказал открыть рот, в который тут же засыпал новую порцию таблеток, после чего опрокинул голову, чтобы напарница наверняка проглотила все пилюли до одной. А потом приказы. Смутно понимала, о чем ей говорили, ещё хуже видела, куда её ведут и что с ней делали.       И вот она уже стояла в заброшенном здании с Шепардом и компанией Агентов. А перед ними герои и Пятый, лицо которого было перекошено от злости. Он говорил с семьёй, а потом обратился к метафизику, небрежно назвав его шизиком. Надеялась на то, что он просто осыпал его оскорблениями, но поняв, что парень предложил себя в качестве нового подопытного, поняла, что бывший наёмник сломался: жуткая улыбка, полная яда, глаза, которыми он будто не просто убивал, а измывался над тем, на кого смотрел, смеялся сквозь подавляемую истерику.       — В который раз ты видишь эту сцену?       — Девятый.       Видел сцену в девятый раз? Когда он успевал перемещаться? И ради чего? На эти вопросы Ингрид никак не могла найти ответ, но заметив, как мужчина приставил дуло кольта ко лбу мальчишки, отмела лишние мысли в сторону.       Как бы сильно она ни была испорчена лекарствами, осознав возможность выстрела, девушка, борясь с побочным эффектом таблеток, схватилась за меч и, вынуждая в красках представлять кончину мальчишки, выпадом всадила двоим Агентом в животы мечи. Без приказов было очень тяжело что-либо делать, но услышав щелчок курка, снесла головы еще троим мужчинам, а последнего несколько раз ударила кинжалом в ключицу. Казалось, она так долго всё это делала, но на самом деле хватило пяти секунд, чтобы разобраться с якобы профессиональными убийцами и в последний момент подставить к горлу блондина скрещенные мечи.       — У тебя есть то, что мне нужно, — Пятый мягко улыбнулся, взглянув на неё. А девушка лишь ждала подходящего момента, чтобы сомкнуть лезвия.       — Лучший киллер Комиссии просто влюбился? — Шепард хотел было усмехнуться, но почувствовав, как фламберги врезались ему под кожу, то тут же убрал руку и вернул пистолет в кобуру.       Она отошла на несколько шагов от говоривших и с неприятным трепетом отмечала, как легко Пятый соглашался отправить семью на верную гибель, как подписался на то, чтобы стать её заменой, желая уберечь от возможных экспериментов, как его послал собственный брат, а он сам лишь отмахнулся тем, что Харгривзам не понять его целей.       Мальчишка пожал мужчине руку, после чего подошел к Ингрид. Она тут же сняла шлем и взглянула на него с такой грустью, что парень невольно отвел глаза. Ведь он так хотел спасти своих родных, ради них он нарушил контракт и долгое время скрывался от Комиссии. А в итоге что? Он согласился вернуться, так ещё и не в роли Агента, а как лабораторная крыса. Ради чего?       — Ради тебя, мой свет, — тихим шепотом признался Пятый, уткнувшись в её плечо. — Ведь единственный человек, которому действительно была нужна помощь — это ты. Так позволь мне спасти тебя.