Шлюха Ёнбок

Феликс проснулся в уже хорошо знакомой комнате, зажатый между двумя сильными телами. Очередной секс-марафон хорошо измотал их – омега и его не в меру выносливые альфы в итоге задремали. Феликс чуть приподнял голову, выискивая взглядом свой телефон. Тот обнаружился на прикроватной тумбе. Чтобы взять его, надо было осторожно выпутаться из объятий альф. Омега лежал на груди Чанбина, а Крис прижимался к его спине, крепко обхватив за талию. Пожалуй, это была идеальная поза для сна.       Признаться, Феликс раньше никогда не спал с альфами именно в этом смысле: не в плане секса, а именно спать вместе, обнимаясь и даря друг другу тепло и ласку. Это все еще казалось чем-то необычным, но по прошествии нескольких дней, которые Феликс провёл с этими двумя, его уже ничего не смущало. Каким-то немыслимым образом Крису и Чанбину удалось втереться ему в доверие и заставить полностью расслабиться, не выискивая никакого подвоха. Омеге было хорошо и он мог позволить себе на пару часов вырубиться и просто поспать в уютном коконе из двух тел. Альфы любили обниматься, постоянно трогали и целовали его в разные места, и не всегда с намеком на куда более интимное продолжение.       Омега боялся привыкнуть к подобному. В любом случае настанет момент, когда всё прекратится – это не будет продолжаться вечно.       Феликс осторожно приподнялся, не без труда выпутываясь из крепкой хватки Криса, и потянулся через Чанбина к прикроватной тумбе. Уже восемь вечера, пора домой. Не желая будить своих любовников, Ликс поднялся с кровати, честно стараясь не создавать шума. Он был ожидаемо обнажён, как и его альфы. Прежде чем отойти от постели, омега позволил себе несколько секунд полюбоваться своими любовниками – идеальны. Феликс многое бы отдал за то, чтобы быть их омегой. Совсем не хотелось думать о том, что подобное невозможно.       Стараясь не забивать себе голову неприятными мыслями, омега развернулся и направился в ванную. Нужно умыться и привести себя в порядок, прежде чем идти домой. Он ополоснул лицо холодной водой, прошелся влажными руками по волосам, создавая видимость небрежной укладки. У корней волосы светлели, родной каштановый пробивался все отчетливее – пора заняться покраской. Феликсу нравился черный цвет. Не только волосы, но и вся его одежда была в темной гамме, чего не скажешь о Ёнбоке, который обожал все цвета радуги, а в особенности розовый цвет. Эти различия близнецов существовали всегда, и раньше родители с них умилялись.       Мысль о родителях заставила нахмуриться. С какой же огромной неохотой они отпускали Феликса в Корею. Омега прекрасно их понимал. До своих восемнадцати лет он приходил в ужас от одной мысли, чтобы вернуться в Хвасон, несмотря на то, что просто обожал этот город. Неприятные воспоминания наложили слишком сильный отпечаток.       Сейчас отец названивал каждый день, спрашивая, когда младший сын собирается вернуться в Австралию. Омега уходил от прямого ответа, то и дело переводя тему на своего беременного близнеца, которому скоро потребуется помощь. Разумеется, это тоже было важно, но Феликс на самом деле просто не хотел покидать Хвасон. Он чувствовал себя в этом городе намного лучше, нежели в Брисбене. Да и находиться с братьями было приятно. Живя с ними под одной крышей, он ощущал независимость и самостоятельность. Парень просто устал от опеки родителей. Он безумно их любил и ценил их поддержку, но теперь омега вырос, пора самостоятельно принимать решения и брать ответственность за себя в свои руки.       Вытерев лицо, Феликс посмотрел на свое отражение в зеркале и на мгновение замер, увидев, что Крис стоит за его спиной, оперевшись плечом о дверной косяк. По нему сложно было сказать, что он только что проснулся.       — Уже уходишь?       Омега повесил полотенце на крючок.       — Вернее было бы спросить, почему ещё не ушёл.       Альфа улыбнулся.       — А вот и нет. Я бы хотел, чтобы ты вообще никуда не уходил.       Феликс мотнул головой, словно из принципа не желая ничего отвечать. Крис хорошо умел говорить приятные вещи, с поразительной ловкостью сохраняя учтивость и вежливость, подбирая безопасные слова и умело лавируя между сложными темами. Он создавал уют во всем, о чем бы ни шла речь.       — Мне еще нужно помочь брату дома.       На самом деле никакая помощь никому не требовалась. Ёнбок в больнице, за ним приглядывают хорошие врачи. В скором времени будет назначена дата для проведения операции. Кесарево сечение — это самый оптимальный и безопасный вариант в его случае. Совсем скоро на свет появятся дети, и вот тогда близнецу точно нужна будет помощь. Но сейчас он просто лежит на своей мягкой кровати и почесывает огромное пузо, а его нерадивый муж, все еще не получивший прощения, но заимевший возможность быть рядом, бегает по всем его поручениям и всеми силами старается угодить.       Что до Минхо, то он занят своей работой и своей новоявленной пассией. Феликс знал о том, что старший брат в основном проводит время со своим омегой на какой-то съемной квартире. Он сам лично намекнул, что не будет появляться дома днем — чтобы Минхо мог привести Джисона к себе, ни о чем не переживая. Они не обсуждали этого, просто поняли друг друга без слов. Минхо тоже понимал, что младший нашел себе какие-то более менее серьезные отношения. Феликс перестал шататься по ночным клубам и пропадать в темное время суток, да и от него пахло одним и тем же запахом, что также является важным показателем. Минхо не стал ни о чем спрашивать, потому что понимал, что Феликс сам с ним поделится, если посчитает нужным. Все-таки младший брат уже не ребенок, ему двадцать три года. Он имеет право на личную жизнь, даже если эта личная жизнь не будет полноценной.       — Жаль, что ты не остаешься на ночь. Бинни мог бы порадовать тебя завтраком в постель.       — Меня устраивает и то, что он радует меня обедом в постель.       Альфа тихонько засмеялся.       — Я обязательно ему передам.       Феликс натянул на тело футболку, принесенную с собой из спальни. Он не чувствовал себя неловко из-за того, что был практически голым. В самом деле, что Крис там не видел? Однако шею хотелось как можно быстрее спрятать. В голову снова закрались неприятные мысли, которые в последнее время порой мешали спать. В большей степени именно из-за них Феликс не хотел оставаться с альфами на ночь. Он боялся кошмаров, боялся проснуться от них в слезах. Было страшно показать свои слабости перед людьми, которые одаривают его нежностью и лаской. Рядом с ними хотелось быть полноценной личностью, кем-то сильным и стойким, кем-то достойным их.       Крис тихим шагом сократил расстояние между ними и прижался грудью к спине омеги. Феликс замер, ощутив его тепло. Он продолжал смотреть в зеркало, улавливая выражение лица альфы в отражении. Большие сильные ладони, с немного загрубелой кожей, скользнули от его локтей выше, к плечам. Подушечки пальцев прошлись по ткани футболки, осторожно обойдя самую опасную зону, погладили волосы, а потом снова опустились ниже.       — Ты не хочешь поговорить об этом?       Крис ничего не уточнял, но Феликс и сам понял, о чем речь. Конечно, однажды эта тема должна была всплыть. Самая неудобная и самая болезненная из всех возможных тем, о которой вообще не хотелось думать.       — Нет.       Феликс ответил спокойно, даже голос не дрогнул. В его тоне звучала твердость и нежелание спорить. Бан кивнул каким-то своим мыслям.       — Но ведь однажды придется, да?       Омега сглотнул.       — Не придется. В скором времени вам обоим это надоест и вы просто найдете себе другого, более удобного омегу. Того, у кого на шее не будет… этого.       Крис на миг замер, услышав его ответ, а потом чуть отстранился и резко повернул Феликса к себе, теперь уже прижимая грудью к груди.       — А ты всё ещё не понял, что твоя метка для нас ничего не решает? Или ты думаешь, что мы бы привели к себе в постель омегу, которого не планируем сделать своим навсегда?       Стоит признать, Феликс давно это понял. Да, эти альфы были искренни и честны с ним. Они словно изначально были больше заинтересованы в общении и в совместном времяпрепровождении, нежели именно в сексе. Несмотря на то, что их постельные утехи были просто невероятны, альфы все равно больше любили разговоры, объятия и легкие поцелуи. И это, на самом деле, только ухудшало ситуацию, в которой Феликс не мог принадлежать им, потому что уже принадлежал другому человеку. И неважно, что это произошло не по его воле. Он сам хотел бы всегда быть с Крисом и Чанбином. Это все уже не имело значения. Или все же имело?       — Даже если не имеет значения, это метка есть, — глухим тоном отозвался Феликс.       — И ты этому явно не рад. Если бы альфа, который поставил тебе метку, имел для тебя хоть какое-то значение, тебя бы здесь сейчас не было.       Феликс испугался, что может не сдержаться и заплакать. Каким бы сильным он не казался, именно эта тема легко разрывала все душевные раны и причиняла почти физическую боль. Омега наклонил голову, уткнувшись лбом в плечо альфы.       — Единственная эмоция, которую я испытываю к тому альфе — это ненависть.       — Значит, ты его не любишь, верно? Я не знаю, что и как у вас произошло, Ликси. И не узнаю, если ты сам мне не расскажешь. Но мне известно точно, что ты единственный омега, который смог попасть в мое сердце. Ты замечательный. Я действительно люблю тебя, как и Чанбин. Поразительно, как мы подходим друг другу — все втроем. Мы хотим, чтобы ты был нашим омегой.       Альфа обнял его, нежно пройдясь ладонями по спине, а Феликс зажмурился, жалея лишь о том, что не может прямо сейчас выразить свое согласие и больше никогда и никуда не уходить от этих альф.       — Но я не могу им быть. На моей шее стоит метка, которую я даже выцарапать не могу. А я уже пытался, можешь мне поверить.       Бан ощутил в его голосе надрывные нотки. Альфе совершенно не нравилось осознание того, что кто-то не просто причинил однажды боль его любимому омеге, но и продолжает мучить в текущий момент. Инстинкты доминантного альфы требовали немедленно уничтожить этого неизвестного человека, растоптать его, убить, вырвав ему клыки, чтобы оставленная этими клыками метка на шее Феликса тут же исчезла. Вот только Крис понятия не имел, кто этот человек.       — Что именно с тобой произошло? Что причиняет тебе такую боль, Ликси?       Его бархатистый голос проникал под кожу и окутывал своим теплом. Феликсу безумно хотелось распахнуть перед этим альфой свою душу и выложить всю подноготную. Упасть перед ним на колени и умолять защитить его от этой всепоглощающей боли, от того зла, которое мешает жить. Он хотел выдать все свои слабости, чтобы доминантный альфа стал его щитом и опорой.       Когда альфа и омега состоят в отношениях, они раскрываются друг перед другом полностью: омега отдаёт свою нежность и любовь, свою заботу и ласку, а альфа защищает и оберегает. Но так происходит в нормальных парах, любовь которых не оскверняет чужая метка.       — Мне пора домой.       Нет, Феликс пока еще не готов рассказывать об этих страницах своей ужасной истории. Он осторожно выбрался из чужих объятий и поспешил прочь из ванной. Уже переступив порог, он услышал:       — Я подожду, когда ты сам будешь готов.       Омега замер, чувствуя, как бешено бьется его сердце. Хорошо, что альфа не стал давить, это бы только оттолкнуло.       — Спасибо, — шепнул Феликс, прежде чем уйти.       Чанбин так и не проснулся. Омега смог тихонько собрать свои вещи и одеться. Он покинул чужой дом, больше не пересекаясь с Крисом. Альфа уже поведал ему то, что хотел донести, а Феликс теперь должен все обдумать и решиться.

***

      Чонин рухнул в кресло и вытянул ноги. Он устал. Все минувшие дни выдались чрезмерно сумбурными. Сперва похороны родителей, потом разбор рабочей документации, дела с наследством, разборки с какими-то непонятными родственниками, считавшими единственного сына недостойным наследником, еще оформление личных бумаг, по которым они с Сынмином стали законными супругами, а уже потом юридически родителями маленького Джимина. Альфа всегда хотел пожениться со своим любимым бетой, вот только законы страны не позволяли подобного. Вернее, позволяли в определенных случаях.       Семейное законодательство признавало лишь те браки, в которых будут дети. Соответственно, жениться на бете альфа мог только в том случае, если у него самого уже есть хотя бы один ребенок, но уже нет отношений или брака с омегой-родителям этого ребенка. Чонин всегда помнил о том, что у него есть сын, но и подумать не мог, что в итоге Сынмину придется стать этому малышу полноценным родителем.       Теперь они женаты. Их свадебная церемония тоже прошла весьма сумбурно. Было не до пышных торжеств, понятное дело, но об этом никто не переживал. Сначала формальная часть, чтобы как можно быстрее оформить усыновление Джимина, а праздник можно будет устроить в любой другой день. Может через месяц, а может и через год — какая вообще разница? Чонин был очень благодарен своему любимому человеку за такое понимание.       Разобрав очередную кипу документов на предприятии своего покойного отца, альфа возвращался в огромной дом совершенно уставший, но тут же забывал об этом, увидев, как Сынмин возится с теперь уже их общим ребенком. Бета улыбался намного чаще, чем обычно. Он терпеливо кормил малыша с ложечки, купал его, переодевал, как только Джимин пачкал что-то из одежды, водил его гулять, носил на руках, сам укладывал спать и играл с ним во всякие развивайки.       Казалось, будто именно этого Сынмину и не хватало для полного счастья.       Альфа радовался — действительно искренне радовался, видя своего любимого бету таким довольным и счастливым. Но несмотря на это он чувствовал свою вину. Все произошло быстро. Чонин даже не успел осознать в полной мере, насколько кардинально поменялась их жизнь. Он всегда хотел увидеть своего ребенка — теперь он мог видеть его каждый вечер и каждое утро. Он всегда хотел в полную семью — теперь его дома ждали не только любимый человек, но и его сын. Он всегда хотел жениться на Сынмине — теперь они женаты, их брак законен, на пальцах обручальные кольца, все как и положено.       Порой в голову закрадывались мысли о том, что все могло разрешиться немного иначе: если бы Чонин сам решился все поменять, если бы он связался с Ильхуном, сам лично договорился с ним о дальнейшей судьбе их совместного ребенка, уговорил бы Сынмина пойти на усыновление с последующим браком. Скорее всего, возникла бы огромная проблема в лице недовольных таким поворотом, родители Чонина. Однако как знать. Может они даже смирились бы в итоге, приняли бы Сынмина, поняв, что этот бета на самом деле единственный для их сына.       Глупые мысли. Сейчас уже поздно об этом думать. Как бы больно ни было от смерти родителей, Чонин нашел в себе силы радоваться прекрасному настоящему.       Сидевший на диване бета повернул голову в его сторону.       — Устал?       Он говорил шепотом, потому что на его груди тихонько дремал Джимин. Малыш утомился после прогулки и игр.       — Немного, — отозвался Чонин. — Переложить его в кроватку?       Он указал взглядом на ребенка, а Сынмин мотнул головой.       — Не нужно, оставь. Я чуть позже сам переложу.       Он практически невесомо коснулся губами темноволосой макушки Джимина, ясно давая понять, что ему приятно вот так полулежать в обнимку с малышом. А ведь бета в целом лучше ладил с ребенком, нежели Чонин, который все еще привыкал быть отцом.       — А ты как?       — Отлично, — кивнул Сынмин. — Он очень смышленый ребенок, почти не капризничает. А ещё любопытный.       — Тебе совсем не обязательно самому с ним возиться. Ты ведь знаешь.       Сынмин улыбнулся.       — Знаю. Но я сам хочу с ним возиться.       Эту тему они уже обсуждали. У Джимина всегда был нянь, проводивший с ним больше времени, нежели его папа или родители отца. Этот же самый нянь мог приехать в любой момент, чтобы снова взяться за свои обязанности, но Сынмин от его услуг отказался. Да, первые три дня он приглядывался, изучал что да как, выяснял, чем нужно кормить ребенка, как с ним правильнее общаться, как его укладывать спать и все в этом духе, а уже потом взял все в свои руки. Благодаря его ответственному подходу, у беты все получалось. Джимин не испытывал никакого дискомфорта, ему было хорошо с Сынмином. Да и к Чонину он тянулся.       — Ты просто удивительный.       Чонин восхищался своим теперь уже мужем. Да, все еще с чувством вины, но все же восхищался.       — Вовсе нет, я просто стараюсь быть хорошим родителем для нашего сына. Джимин заслуживает полноценную семью.       — Верно.       На какое-то время они оба замолкли. Альфа и бета смотрели друг на друга, и в этих взглядах было нечто большее и ценное, нежели простые слова.       В скором времени Сынмин поднялся с дивана, бережно придерживая малыша, и направился в сторону спальни, чтобы уложить свою драгоценную ношу в кроватку. Джимин повернулся на бок, чуть потянул ножками и улегся удобнее, все также не просыпаясь, а бета погладил его по голове и тихонько отошел. Они с Чонином направились на кухню. Ким еще не ужинал, ожидая домой мужа.       Мужа. Как же необычно это звучало. Сынмин давно смирился с тем, что мужем ему Чонин никогда не станет, а теперь все вот как повернулось. Теперь они — семья не только по факту, но еще и по закону.       — Так что ты в итоге решил с наследством? Будешь делиться с дядюшками?       Они уже сидели за столом, когда Сынмин решил поднять эту тему. Пережёвывавший мясо Чонин поморщился.       — Не напоминай мне об этих дядюшках. Но нет, делиться с ними никто и не обязан. Родители не составляли завещания. Вроде как планировали сделать Джимина своим единственным наследником, даже обсуждали это с кем-то, но нотариально ничего заверено не было. Так что по закону я — основной наследник. На производстве отца творится какой-то бардак. На меня там все смотрят косо. Уже слухи пускать начали несусветные. Мне так противно там находиться. Вообще бы не сунулся в офис, если бы не необходимость приводить в порядок документы.       — Тебе стоит меньше обращать внимание на идиотов.       — Мне стоит продать к чертовой матери весь этот бизнес. Я не хочу этим заниматься. Придется менять весь рабочий штат, потому что там работают одни пенсионеры. Самый младший работник офиса мне в отцы годится. И все эти закоренелые пердуны смотрят на меня свысока, будто я им что-то должен просто потому, что они старые. Конечно, как это я, молодой сопляк, смею не кланяться им в ножки.       Сынмин усмехнулся.       — Я их в глаза не видел, но они уже и меня бесят. Значит, ты продашь бизнес отца?       Чонин кивнул.       — Да. Я уже нашел потенциальных покупателей. Разделю все на три части и продам трем разным предпринимателям. Всё-таки этот бизнес является важной частью инфраструктуры всего города. Да и работников там много, особенно в цехах, им семьи кормить надо. Думаю, я нашел оптимальное решение.       — Это хорошо. Значит, мы скоро вернёмся домой?       Молодые супруги уже обсуждали эту тему ранее. Находиться в огромном доме покойной четы Ян им обоим совершенно не хотелось. Чонин, хоть и вырос в этом доме, всё равно не чувствовал себя здесь хозяином. Что уж говорить о Сынмине, у которого с этим зданием были связаны самые худшие воспоминания в его жизни. Огромный дом уже был выставлен на продажу. Это было решение Чонина. Сынмин даже ничего ему не советовал, просто поделился своими ощущениями и желанием вернуться обратно в Хвасон.       — Да. Я уже подыскал несколько вариантов нашего будущего дома. И районы хорошие, и все необходимое в шаговой доступности. Скину тебе ссылки, посмотри, выбери что больше нравится.       — Хорошо.       Совсем скоро они вернутся в любимый город, купят там свой собственный дом и будут спокойно воспитывать своего ребенка. Все эти поразительные перемены в их жизни до сих пор казались невероятным сном. Порой Сынмин даже корил себя за то, что забывал, что толчком к этим изменениям стал ужасный несчастный случай.       — Кстати, я звонил Крису.       Чонин поднял заинтересованный взгляд.       — Как там они? Не злятся, что мы вот так сорвались и исчезли на долгое время?       Сынмин отрицательно покачал головой.       — Нет, они все понимают. Там Ёнбок, муж Хёнджина, сейчас в клинике, ему скоро будут делать кесарево. Крис пишет новые песни для другого солиста. Или он пока не солист, я толком и не понял. Но Крис очень вдохновлен, говорит, что нашел омегу с потрясающим голосом и невероятной харизмой. Полагаю, нашей группе теперь точно конец.       Чонин задумчиво кивнул.       — Думаю, конец группе наступил в тот момент, когда вы согласились исполнить ту песню. Даже название ее произносить не хочется.       — Да, точно. К слову о ней, — Сынмин взял со стола чашку и отхлебнул немного чая. — Ты ведь помнишь о просьбе Хёнджина?       — Конечно, помню. Уже работаю над этим. Как только вернемся в Хвасон, проведем пресс-конференцию. Тактика поведения у меня уже готова, пиар-менеджеры задачу тоже поняли. Переживать не о чем.       — Надеюсь, у вас все получится.       Сынмин правда на это надеялся. Ёнбок уже достаточно настрадался, с него хватит переживаний. В скором времени омега сам станет папой, у него на руках будет сразу два малыша, так что никакие воспоминания о тошнотворной песне не должны портить ему жизнь. Сынмин очень сочувствовал этому парню и искренне хотел помочь. Необходимо уничтожить все негативные последствия, созданные благодаря песне «Шлюха Ёнбок».

***

      Феликс вернулся домой только ближе к полуночи. Ему было необходимо немного прогуляться, проветрить голову и хорошенько подумать над тем, как ему быть дальше. Омегу разрывало от собственных противоречивых чувств. Так хотелось позволить себе быть слабым, но многолетняя выдержка была против, требовала держать все в своих руках и решать свои проблемы исключительно самостоятельно.       Прогулявшись в парке, потом зайдя в пару магазинов, он добрел до автобусной остановки и добрался до нужного района, а потом ещё немного прошелся пешком. Едва он пересёк порог дома, из кухни появился Минхо.       — Привет.       Сняв обувь, Феликс посмотрел на старшего брата.       — Привет. Ты не один?       Почему-то в голову пришла именно эта мысль, уж очень Минхо показался ему сконфуженным.       — Один. А ты где был?       — Да так, с друзьями.       — Друзья — это хорошо. Феликс нахмурился.       — Что это с тобой, Хо? Ты какой-то странный.       Минхо никогда не был особо эмоциональным человеком. По его лицу сложно было читать мысли или чувства, но его младшие братья давно научились интуитивно понимать, когда с ним что-то не так.       — Надо поговорить.       Прозвучало довольно серьезно. Феликсу стало не по себе.       — С Ёнбоком что-то?       Минхо тут же покачал головой.       — Нет-нет, с ним все замечательно. Речь о другом. Давай сперва присядем.       Ни его тон, ни выражение лица Феликсу решительно не понравились. Он последовал за братом на кухню и терпеливо сел за стол.       — Ну так что?       Минхо не смотрел на него прямо, и это тоже напрягало.       — Я сегодня кое-что узнал. Хотел бы скрыть это от тебя, но это было бы нечестно. Да и ты все равно узнал бы правду. Так что лучше от меня, чем от кого-то еще.       — О чем речь вообще?       Минхо перевел дыхание и посмотрел, наконец, на младшего брата.       — Ты только обещай, что не будешь переживать из-за этого. Если что — я всегда рядом. Ты не один.       — Хо, ты меня пугаешь, — честно сказал Феликс. — В чем дело? Что случилось?       Ужасная догадка появилась в голове омеги до того, как Минхо все озвучил.       — Кван Дживон выходит из тюрьмы. В следующем месяце.       Едва прозвучало это имя, Феликс ощутил, как земля уходит из под ног. Внутри все похолодело.       — Что?       Минхо поджал губы. Ему, казалось, было мерзко произносить это имя.       — Несмотря на то, что ему дали семнадцать лет тюрьмы, он выходит на несколько лет раньше.       Феликс вдруг понял, что не дышит. Он с трудом сделал вдох, руки задрожали.       — Но… как же…       Словно вторя его внутреннему ужасу, метка на шее снова начала гореть. Омега вспомнил, как раньше царапал ее ногтями, словно надеясь выцарапать с корнем. Теперь хотелось сделать так же. Хотелось кричать от ужаса и биться головой о стол.       — Он попал под амнистию, — сказал Минхо. — Наверное, опять его родственник-чиновник постарался. Я попробую что-то с этим делать.       — Что сделать?       Феликс и сам поразился тому, что его голос прозвучал так спокойно. Минхо как-то неопределенно развел руками.       — Поднять шумиху в прессе и привлечь внимание общественности. Это в первую очередь.       — Понятно.       Минхо еще что-то говорил, но Феликс его не слышал. Он продолжал сохранять внешнее спокойствие, хотя внутри него бушевала настоящая буря. Кван Дживон… омега так надеялся, что больше никогда не услышит это имя. Но теперь худший кошмар из прошлого вновь появился в его жизни.       Когда Минхо замолк, Феликс поднялся на ноги.       — Я пойду к себе. Спать хочу.       Судя по всему, Минхо не поверил, что брат вообще сможет уснуть этой ночью после таких новостей, но спорить не стал, понимая, что Феликсу нужно побыть одному.       — Ты ведь понял, что я тебе сказал? Ты не один, Ликси. Я всегда рядом.       — Ага.       Феликс был не в силах говорить что-то еще.