Незавершенная симфония

Прошло несколько дней с той роковой встречи, и Агата продолжала блуждать по пустым комнатам своей души. Мрачные тени, накрывающие её мысли, не отпускали, как старая, изношенная одежда, которая не желала сдаваться. Каждый раз, когда она пыталась сосредоточиться на чем-то значительном, перед её внутренним взором возникала Рио — словно призрак, пришедший напомнить о том, что было потеряно. Эта женщина, с которой Агата когда-то делила радости и горести, теперь стала символом боли, колющим в сердце остриём. Она не хотела больше видеть Рио никогда, но в какой-то момент понимала, что именно её образ стал неотъемлемой частью её существования. Воспоминания о солнечных днях, когда смех их сына наполнял дом, смешивались с тёмной бездной, оставленной после его смерти и разрыва. Агата чувствовала, как с каждой мыслью о Рио пробуждаются и другие, более болезненные воспоминания. Вдруг её охватывало чувство вины, как будто она предала своего сына, позволив этому мраку овладеть собой. Она не могла забыть его улыбку, его искренний смех, но жизнь под призмой забвения была легче. Теперь же каждое яркое воспоминание о нём оборачивалось колючими стрелами, пронизывающими её сердце. Вечером, когда тени сгущались, Агата сидела на краю кровати, погружаясь в бездну своих чувств, пытаясь найти утешение, но вместо этого лишь ощущала, как её душа охватывает холодный мрак одиночества. Она понимала, что этот внутренний конфликт стал её постоянным спутником, и в этом хаосе ей не найти покоя. В какой-то момент, когда темнота вокруг Харкнесс стала невыносимой, она сдалась. Рука сама потянулась к телефону, словно в поисках утешения, и через несколько мгновений её пальцы уже находили профиль Рио в Instagram. Сердце колотилось в ожидании, когда она начала пролистывать фотографии, и вскоре наткнулась на снимки со свадьбы Рио с Робином. На этих кадрах не было тепла, как полагается на таких событиях. Они выглядели сдержанно, официально, и это было странно. Рио, с её тонкими чертами лица и глубоко посаженными глазами, казалась почти несчастной. На одном единственном фото, среди всей этой строгости, на её лице мелькнула тень улыбки, но даже она не могла скрыть печаль, словно женщина уже знала, что счастье — это не её удел. Агата вдруг почувствовала, как внутри неё что-то сдвинулось, и она едва не вздохнула с облегчением. Ей самой не было понятно, почему это чувство пришло, но стало немного легче осознать, что вся эта идеально выстроенная жизнь Рио оказалась всего лишь фасадом, за которым скрывалась пустота. Она продолжала спускаться вниз по ленте, стараясь не касаться взглядом изображений с сыном, которые вызывали в ней болезненные воспоминания. Наконец, её внимание привлекла подборка с открытия нового ресторана Рио, который назывался «Te Veo». Сердце Агаты защемило, и она замерла. Конечно, она не сомневалась, что совместная жизнь оставила след на Видаль, но была удивлена тем, что та продолжала тащить её в свою нынешнюю реальность, как будто не могла избавиться от тени их прошлого. Каждое изображение, каждая деталь заведения напоминали о том, что они когда-то были вместе, и это вызывало горечь. Рио, кажется, пыталась создать что-то новое, но в её стремлении к успеху всё ещё ощущалась тень того, что она оставила позади. Агата почувствовала, как её собственная боль переплетается с этой тёмной нитью — они обе были пленницами своих воспоминаний, и эта мысль не давала ей покоя. На самом деле Харкнесс не была такой стервой, какой могла показаться окружающим. За жесткостью скрывалась хрупкая женщина, которая каждую минуту своей жизни испытывала боль утраты. Смерть сына забрала у неё не только радость материнства, но и лишила ещё одну частичку её сердца. Каждый раз, когда в сознании возникало воспоминание о Рио, это было как очередное сверление в её разуме, оставляющее след, который не заживал. Боль и обида переплетались в ней, создавая невыносимую смесь, от которой было не сбежать. Она пыталась справиться с этим, но каждый новый образ Рио лишь углублял раны, которые и так не успели зажить. Воспоминания о совместных вечерах, смехе, о том, как они мечтали о будущем, теперь превращались в пыль, оседавшую на её душе, словно напоминание о том, что когда-то было, и что больше никогда не вернётся. Агата понимала, что её гнев и ненависть к Рио были лишь защитной реакцией. Она не могла позволить себе быть уязвимой, ведь это означало бы признать, что её жизнь разрушена. Но в глубине души она знала, что за этой маской скрывается страдание, и что эти чувства, как невыносимый груз, тянут её на дно. Каждый день она просыпалась с мыслью о том, как сложно жить в мире, где осталась лишь тень счастья, и в этом мире ей не было места. Она чувствовала, как её разум, словно затопленный корабль, постепенно погружается в тёмные воды, и каждый новый шторм воспоминаний лишь добавлял тяжести. Агата знала, что пока она не сможет освободиться от этого бремени, её сердце будет продолжать страдать, и тени прошлого не покинут её ни на мгновение. Агата стояла у заднего входа в ресторан, с сигаретой между пальцами, и наблюдала, как вечерние тени медленно окутывают окружающее пространство. Осень настала с холодным дыханием, заставляя её ощутить, как жизнь вокруг меняется, а в её сердце лишь угасает свет. Она знала, что в её жизни осталось место лишь на сон и работу, и даже это единственное утешение стало приносить ей меньше радости, чем когда-то. Курение стало её ритуалом, моментом, когда можно было вырваться из бесконечного круга повседневности и хотя бы на мгновение уйти в мир своих мыслей. Она делала глубокий вдох, чувствуя, как никотин проникает в её лёгкие, и это давало ей иллюзию спокойствия. Но даже в этом безмолвии её терзали воспоминания, как призраки, не желающие покидать её. Сейчас, когда ночное небо начинало затягиваться облаками, она вспомнила, как когда-то так же стояла вместе с Рио, смеясь и делясь мечтами о будущем. Каждое мгновение тогда казалось полным надежды, и они мечтали о том, как откроют собственное заведение, где будет царить атмосфера тепла и уюта. Но теперь это всё выглядело как далекая сказка, с которой она была вынуждена расстаться. Сон стал лишь редким гостем, который иногда приходил, но долго не задерживался. Работая до изнеможения, Агата пыталась заполнить пустоту, но её душа оставалась опустошенной. Она понимала, что эти моменты, когда она курила на заднем дворе, были единственными, когда она могла быть сама собой — в тишине, вдали от взглядов, полных сочувствия и недоумения. Каждая затяжка приносила ей краткое облегчение, но не могла заглушить ту боль, которая сжимала её сердце. Она знала, что продолжает жить, но в этом существовании осталось так мало радости. Всё, что она могла делать, это ждать — ждать, когда тени прошлого наконец отпустят её и позволят хотя бы на мгновение снова почувствовать себя живой. Прошло четыре месяца со дня, когда Николас ушёл из жизни, и Агата, собрав себя по кускам, всё же смогла вырваться из невероятно глубокого горя. Она вышла в люди, но при этом захватила с собой это подавляющее чувство в маленьком чемоданчике, который стал её постоянным спутником. Жизнь вокруг продолжала течь, но она больше не улыбалась. Агата казалась тенью самой себя, совершенно не живой, сотканной из страданий и боли. Каждый шаг давался ей с трудом, и ей хотелось плакать. Постоянно. Прямо сейчас. Она чувствовала, как внутри неё разгорается буря эмоций, но внешне оставалась спокойной, словно закованной в невидимые цепи. Собравшись на мероприятие, где люди обменивались улыбками и светом, она не могла избавиться от ощущения, что все вокруг живут в каком-то другом мире, в то время как она оставалась в плену своих мыслей и воспоминаний. Словно мир разделился на две части: ту, где всё было нормально, и ту, где она блуждала, не находя себе места. Несмотря на свою внутреннюю силу, которая помогала ей справляться с ужасом утраты, Агата не смогла удержать одинокую слезинку, что скатилась по её щеке. Эта слеза стала символом её уязвимости, моментом, когда стена, которую она выстроила вокруг себя, треснула. Она не могла сдержать её, и в этот миг почувствовала, как её сердце сжимается от печали и боли. Агата знала, что эта слезинка — не слабость, а проявление человеческих чувств, которые она пыталась подавить. В её глазах отражалась вся тяжесть переживаний, и, хоть она и была сильной, этот одинокий знак печали стал напоминанием о том, что горе не оставляет её в покое. В этот момент, когда женщина пыталась справиться с нахлынувшими эмоциями, её телефон издал тихий звук уведомления. Она не сразу решилась взглянуть на экран, но в конце концов, пальцы сами потянулись к устройству. Сердце забилось быстрее, когда она увидела, что сообщение пришло от мамы. Агата открыла его и, читая строки, почувствовала, как холодное предчувствие заползает в её душу. Это были документы на развод. Эванора сообщала, что ей крайне неприятно об этом говорить, но Рио просит о встрече. Эти слова, словно молнии, пронзили её. Она замерла, и мир вокруг словно замедлился. Документы на развод означали, что всё, что она пыталась оставить позади, вновь всплывало на поверхность. Рио, которая когда-то была частью её жизни, теперь стала символом всего, что удалось потерять. Встреча с ней была последней каплей, которая могла перевернуть её уже хрупкое состояние. Агата чувствовала, как в груди закипает смесь гнева и печали. Она не была готова к этому. Ей казалось, что она ещё не оправилась от утраты сына, и теперь ей вновь предстояло столкнуться с призраком разорванных отношений. Как можно было просить о встрече после всего, что произошло? Слеза, которая только что скатилась по щеке, казалась сейчас единственной связью с её внутренним миром — она была полна боли и вопросов, на которые не было ответов. Агата закрыла глаза, словно пытаясь отогнать эту реальность, но понимала, что убежать от неё не получится. Она просто не могла. Взглянуть в глаза Рио означало дотронуться до осколков их семейной жизни, которые всё ещё больно резали её душу. Внутри неё итак было слишком много ран, и все они кровоточили, как напоминания о том, что когда-то было, и о том, что уже никогда не вернётся. Встреча с Рио могла бы стать моментом, когда можно было бы попытаться восстановить утраченные связи, но в том, что осталось от их отношений, она не видела ничего, кроме боли и разрушений. Она понимала, что эта встреча могла бы стать шансом — шансом на примирение, на понимание, на то, чтобы попытаться разобраться в том, что произошло. Но сейчас это казалось невозможным. Дрожащими руками женщина набрала ответ, короткое «нет», и нажала кнопку отправки. В тот момент, когда сообщение ушло в пустоту, внутри неё раздался глухой удар — она понимала, что окончательно отталкивает то, что, возможно, могло её спасти. Но в этот миг ей было всё равно. Она предпочла утонуть в своём горе, чем снова открываться той боли, что могла бы прийти с встречей. Харкнесс знала, что это решение было эгоистичным, но ей не хватало сил, чтобы справляться с последствиями. Ей было легче оставаться в тёмном, знакомом мире, чем рисковать тем, что может принести свет. Она выбрала свою тьму, зная, что это решение, возможно, окончательное, но в тот момент это было единственным, что она могла сделать. Агата ехала в своей машине в абсолютной тишине. Всё вокруг казалось как в фильме с выключенным звуком: уличные огни мигали, машины проносились мимо, а она сидела, как будто в вакууме, не понимая сюжета и того, почему сейчас едет именно в это место. Мысленно она блуждала, пытаясь отгонять навязчивые мысли, но они всё равно возвращались, как ненужные гости. Она остановилась на обочине с другой стороны улицы, и её напряжение стало ощутимым, как натянутая струна. Откинув голову на сиденье, Агата подопёрла щеку рукой, словно искала опору в этом неподвижном мире. Глубокий вздох не приносил облегчения, а лишь усиливал ощущение безысходности. Внутри неё всё кипело, но внешне она старалась оставаться спокойной. Её внимание приковано к небольшому ресторану, который находился прямо напротив. Он выглядел стильно и привлекательно, оформленный в фиолетовых тонах, которые переливались в вечернем свете. Мягкие огни создавали уютную атмосферу, а из открытых окон доносились звуки смеха и разговоров. В этом месте было что-то притягательное, что-то, что заставляло её чувствовать себя одновременно желанной и чуждой. Она здесь впервые, и это осознание наполнило её чудным сочетанием любопытства и тревоги. Всё вокруг казалось живым, как будто ресторан дышал и звал её внутрь, но она оставалась на месте, сжимая в руках вожжи своих мыслей. В этом новом, незнакомом месте она чувствовала себя не в своей тарелке, но что-то внутри подсказывало ей, что, возможно, именно здесь она сможет найти ответы на вопросы, которые терзали её. Агата с ужасом заметила в себе промелькнувшее желание участвовать в этом. Её сердце сжалось, когда она вспомнила, как когда-то они с Рио мечтали об этом ресторане, строили планы и рисовали в воображении идеальное заведение. Но их совместной мечте не удалось сбыться — точнее, они просто не успели осуществить её, прежде чем жизнь разорвала их на части. Сейчас, глядя на этот стильный ресторан, она почувствовала, как в груди бурлит смесь зависти и ностальгии. Ей стало интересно, что сподвигло Рио всё же не остановиться и пойти дальше, несмотря на все преграды, которые они вместе пережили. Как она смогла найти в себе силы продолжать, когда Агата сама оставалась в плену своего горя? Агата отметила, как всё в ресторане было похоже на то, что она когда-то видела на чертежах. Формы, цвета, оформление — всё это словно оживило их мечты. Столы были расставлены так, как они планировали, а фиолетовые акценты создавали атмосферу, которую они рисовали в своих фантазиях. Её охватило странное чувство — она хотела быть частью этого, но в то же время не могла избавиться от ощущения, что это место уже не принадлежит ей. Она смотрела на ресторан, и в её голове возникали образы: как они с Рио обсуждают детали, выбирают меню, планируют открытие. Теперь это всё казалось таким далеким, как будто принадлежало другой жизни. Внутри неё разгорелось противоречивое желание — желание быть частью чего-то, что когда-то было их, и страх, что всё это уже не имеет никакого отношения к ней. Женщина не понимала, как можно так жить. Каждый её день брал основу в боли, и всё остальное становилось неважным. Если до пятницы она просто смиренно терпела это, то сейчас к этому добавилось другое чувство. Будто в её привычное и без того ужасно горькое кофе кто-то постепенно начал добавлять соль. Этот новый вкус — мысли о бывшей жене — не давал ей покоя, вызывая спазмы в сердце. Рио всегда блекла на фоне утраты Николаса. В самом начале Агата почти всегда винила её в случившемся. Но со временем это чувство уступило место равнодушию — она просто перестала замечать Видаль, как если бы та была призраком, который больше не мог ничего сделать. За три года, проведённые в постоянной борьбе с горем, Агата так была выжата, что у неё попросту не осталось сил даже на образ бывшей жены. Теперь, когда в её сознании вновь возникали воспоминания о Рио, это казалось почти предательством. Она пыталась отогнать эти мысли, но они возвращались, как нежданные гости, на которых не было сил злиться. Каждый день становился настоящей битвой — с самой собой, с воспоминаниями, с теми чувствами, которые она пыталась подавить. И теперь, когда в её жизни вновь возникала Рио, это добавляло ещё одну каплю горечи в её уже переполненную чашу. Агата чувствовала, как её сердце сжимается от противоречивых эмоций. Она не хотела возвращаться к той части своей жизни, которую так старательно пыталась забыть, но, похоже, это было невозможно. В этом новом вкусе её жизни, в новой соли, она ощущала, как тяжело ей будет принять тот факт, что, возможно, её пути с Рио всё ещё пересекаются, даже если она сама этого не хотела. Агата несколько раз машинально повернула голову в разные стороны, будто желая смахнуть неприятные мысли, которые не давали ей покоя. Она пыталась отвлечься от воспоминаний, но внезапно, совершенно случайно, её взгляд наткнулся на фигуру. Знакомую фигуру. Как будто бы молнией поражённая, она застыла. Это была Рио. Она стояла напротив, смотрела на Агату сквозь окно соседнего сидения, и в этот миг время словно остановилось. Её глаза. Такие красивые. Такие тёмные и смотрящие прямо в душу. В них было что-то такое, что заставляло Агату чувствовать, будто Рио всё поняла. Совершенно не контролируя себя, Агата завела машину и нажала педаль в пол. Ей нужно было срочно сбежать. Опять. Как можно дальше. Она осознавала, что сейчас находится в зоне риска, и эти мгновения с Рио, которые так внезапно стали появляться в её жизни, разрывали изнутри. Слезы подступили к глазам, но она не могла позволить им выплеснуться. Мрачное отчаяние вновь окутывало её, как тёмные облака, готовые разразиться бурей. Она смотрела вперёд, на дорогу, которая уходила в бесконечность, и понимала, что, убегая от Рио, она убегает и от себя самой. С каждым метром, который она преодолевала, в её сердце росло чувство утраты, словно она оставляла позади не только воспоминания, но и частицу самой себя. Агата думала, что когда-то уже был конец этой главы. Но она ошиблась. И в той тишине, что окружала её, звучал лишь глухой стук сердца, полный мрака и печали, оставляя Агату в ожидании, что же будет дальше, в этом бесконечном путешествии по краю пропасти.