Восковая куколка

      Утром Гарри вызвал к себе Картер. Приготовившись получить очередную незаслуженную выволочку, Гарри постучался и вошёл в кабинет заведующего.       — Мистер Поттер, я восхищён вашими действиями сегодняшней ночью, — огорошил с порога Картер. — Вы проявили смелость, не растерялись и применили необходимые навыки. Вот что значит Национальный герой.       Гарри не мог понять, Картер издевается над ним или действительно хвалит. Тот тем временем продолжал:       — Гарри, давайте позабудем все недомолвки. Наше знакомство началось не с того. Вы действительно обладаете знаниями и рассудительностью, а не просто пользуетесь былыми заслугами, — разливался мёдом заведующий.       Гарри пожал плечами.       — Хорошо, — ответил он.       Ругаться с кем-либо он не особо хотел, но и постоять за себя был обязан, а раз Картер предлагает мировую, то Гарри согласен.       — Вот и договорились, — улыбнулся Картер. — Отпускаю вас домой. Выспитесь хорошенько после первого дежурства и приходите завтра свежим и вновь готовым к подвигам.       Гарри поблагодарил и с недоумением вернулся в комнату отдыха забрать вещи.

***

      Дом встретил тишиной: Луна ушла в больницу. Под чарами Стазиса его ожидал вчерашний рождественский ужин — запеченный гусь, пирог с патокой, закуски и синего цвета салат. Гарри принюхался к тарелке с салатом, приятно пахло сыром и мясом, но вот экстравагантный цвет смущал. Видимо, салат был очередным кулинарным творением Луны.       Он поел гуся, заварил чаю, отведал пирог, но вот к салату притронуться не решился, посчитав, что наберется смелости к ужину.       Под елкой лежали аккуратно запакованные подарки от друзей и Луны, и Гарри не терпелось их открыть.       Рон подарил магический термос, который всегда наполнялся горячим чаем с разными вкусами, чтобы Гарри на работе в перерывах мог попить чай.       От Гермионы была книжка «Анатомия и физиология магических животных» из лимитированной коллекции.       Было много других занимательных подарков, но Гарри отложил их и развернул подарок Луны. Внутри коробочки лежал прозрачный мячик, и к нему прилагалась записка.       Луна писала:       «Дорогой Гарри, с Рождеством тебя, пусть и наступившим, ведь ты откроешь это письмо днем. В коробке лежит Мячик выбора. Когда ты в чём-то сомневаешься, в твоих руках он будет гореть фиолетовым. И только в один день, когда наступит парад планет, если задать мячику терзающий тебя вопрос, он даст верный ответ. Красный — положительный, зеленый — отрицательный. Целую, Луна»       Гарри сжал мячик в руке, тот остался прозрачным. Пожав плечами, положил его в свою тумбочку рядом с кроватью, а сам завалился спать.       У него ещё оставалась в запасе пара часов.

***

      Проснувшись, Гарри продрал заспанные глаза, умылся холодной водой и стал собираться в клинику. Уже в качестве опекуна. Раз дал Волдеморту слово погулять днём, то сдержит его.       Следовало принести какой-нибудь еды, но Гарри было жаль отдавать гуся или бутерброды. Он минуты три буравил глазами чашку с синим салатом, а потом всё же завернул её в пакет.       Возможно, синий салат Луны понравится Волдеморту, как и печёночный пирог.       Можно было бы вообще тестировать лавгудовскую стряпню на нём! Гарри отрицательно относился к экспериментам, но только не к таким. Своеобразные двойные стандарты, что поделать.

***

      Волдеморт не ждал его. Очевидно, решил, что Гарри пошутил или передумал, сгоряча пообещав невозможное. Гарри и сам не понимал, зачем он вызвался вывозить Волдеморта на прогулки.       — Я принёс ещё немного одежды, — Гарри зашуршал пакетами. — Она моя, потому что трансфигурированная, боюсь, может превратиться обратно в исходник. Я не очень силён в таких чарах.       Волдеморт брезгливо оглядел бежевые мятые брюки.       — Что? — заметил его взгляд Гарри. — Предпочитаешь казённые цветастые ночнушки? Они очень милые. Привлечёшь внимание фут-фетишистов-извращенцев своими стройными сине-зелёными ногами.       — Фу, — если бы у Волдеморта был нос, он бы его наморщил, но носа не было, и жуткое лицо приобрело комичное выражение. — Пожалуй, надену эти твои брюки.       — Будь добр, — кивнул Гарри. — Тебе стоит перестать быть таким разборчивым.       — Знаешь, чем Салазар Слизерин, его потомки и выпускники факультета Слизерин отличаются от других? — спросил Волдеморт.       Гарри заинтересованно поднял бровь, и тот продолжил.       — Мы умеем приспосабливаться к любой ситуации. Когда я был в Албании и ещё в некоторых местах, я претерпел много лишений, и всё ради того, чтобы выжить. Меня не испугать поношенными брюками, однако это не означает, что я не могу высказывать всё, что думаю.       — Ладно, одевайся быстрее.       Все благородные порывы испарились в один миг, и Гарри уже внутренне ругал себя за то, что вновь ввязался в авантюру с прогулками. Волдеморт невообразимо раздражал и злил.       — Ты будешь стоять здесь столбом? — спросил Волдеморт.       — А что такое?       Тот пожал плечами, откинул одеяло, обнажая ноги. Ситцевая рубашка едва прикрывала острые колени. Гарри уставился на длинные стопы Волдеморта с тонкими пальцами и не мог понять: они больше похожи на человеческие или змеиные? Возможно, без длинных когтей выглядело вполне себе привычно.       Волдеморт натянул брюки и стал снимать рубашку. И вновь Гарри отметил отсутствие сосков и пупка на абсолютно гладкой скользкой коже. Он поспешно отвёл глаза, боясь быть пойманным на разглядывании. Чёрт бы побрал его любопытство!       — Я не могу надеть носки, — прозвучал глухо голос Волдеморта.       — Слабость? — целитель включился внутри Гарри.       Волдеморт нехотя кивнул.       — Тебе помочь? — спросил Гарри.       — Да, — последовал ответ после небольшой паузы.       Гарри взял носки, неуклюже пожамкал ткань в руках и присел на корточки перед кроватью. Помедлив несколько секунд, он надел носок на стопу Волдеморта, случайно коснувшись холодной кожи. Замешкавшись, выронил второй носок, тут же схватил его, снова выронил и, собравшись с духом, поспешно надел на вторую ногу.       — Спасибо, конечно, хотя можно было бы позвать санитаса, — насмешливо произнёс Волдеморт, глядя на Гарри сверху вниз. — Но я польщен твоей заботой.       — Да иди ты, — вспыхнув, Гарри вскочил с корточек.       Почему-то позвать Альберта ему даже в голову не пришло, и теперь было стыдно. Не перед Волдемортом, перед самим собой.       А тот смотрел с усмешкой, будто видел насквозь: и как стыдно, и как Гарри недогадлив.       — Ладно, — спокойно сказал Волдеморт и перевёл тему. — А что это у тебя там в тарелке?       Гарри и думать забыл про синий салат Луны.       — О, так я тебе принёс перекусить, — подхватил он разговор. — Ты же жаловался на еду. На.       Гарри распечатал тарелку с салатом, придвинул столик и всучил Волдеморту ложку.       — Синий? — холодно спросил тот.       — Да.       — Это шутка какая-то?       Колючий взгляд алых глаз неприятно и подозрительно ощупывал лицо.       Волдеморт не доверял.       — Нет, это готовила моя девушка. Она любит экзотические блюда.       — На мне проверяешь, да? — хмыкнул Волдеморт и растянул рот в усмешке. — Чтобы потом солгать о вкусе её стряпни?       — Ты, вижу, знаток взаимоотношений мужчин и женщин, — буркнул Гарри. — И вообще, не хочешь — не ешь.       Он потянулся, чтобы забрать тарелку, но Волдеморт придвинул её ближе к себе.       — Да попробую я. Наверняка лучше здешнего варева. По крайней мере пахнет приятно.       Минут пятнадцать Гарри наблюдал картину, как Волдеморт неуклюже поглощает синий салат. Выглядело вполне гармонично и даже аппетитно.       Он ощутил, как желудок взбунтовался, а во рту выделилась голодная слюна. Всё-таки надо было ещё поесть перед выходом.       Волдеморт расправился с салатом, вытер рот и уставился на Гарри.       — Недурно, — сообщил он. — Так и передай своей девушке.       — Хорошо. Так и передам.       Гарри быстро убрал тарелки, помог надеть куртку и ботинки, а затем прикатил коляску.       Вновь пересаживание Волдеморта в неё с кровати вызвало лавину мурашек и странное чувство стеснения. Однако, справившись с собой, Гарри выкатил коляску наружу.       Сыпал мокрый снежок, прилипая на стёкла очков, из-за чего приходилось постоянно их протирать пальцами, и попадал за воротник шарфа. Очки периодически запотевали, линзы стали грязными от разводов, и самое время было бы вспомнить о защитных заклинаниях, что давным-давно его учила Гермиона, но Гарри почему-то не вспоминал.       Наверное, иногда ему нравилось обходиться без магии. Гарри часто думал: а что, если магия пропадёт, или он проснётся, а Хогвартс, Волдеморт и смерть родителей окажутся сном? И чтобы не слишком сложно было отвыкать, он иногда позволял себе жить как маггл.       Взгляд невольно упал на фигуру, которую он вёз перед собой. Снежинки падали на лысую голову и очень медленно таяли, создавая мини-лужицы на бледной гладкой коже. Те снежинки, что превращались в воду на затылке, стекали капельками на шею. Волдеморт мелко, почти незаметно вздрагивал, когда холодная вода соприкасалась с изгибом шеи — самым теплым местом на не скрытой одеждой коже.       Гарри поёжился, представив, как неприятно ощущать растаявший снег за шиворотом. Сам-то надел и шапку, и шарф, а Волдеморту эти вещи не приносил. Даже согревающие чары не помогут в таком случае.       Его враг дёрнулся, когда шею и плечи обернул тёплый шарф.       — Зачем? — прозвучал сиплый голос.       — Холодно, — сказал Гарри очевидную вещь.       — Великодушный Избранный смилостивился над своим врагом и пожаловал шарф с геройского плеча, — ядовито произнёс Волдеморт.       — Какой же ты… — Гарри скривился. — Даже не понимаешь, что такое человеческое отношение. Меришь всех по себе, и не в силах понять, что есть люди, отличные от тебя. Способные на эмпатию и банальные чуткость и внимание.       Гарри умолк, увидев выражение лица Волдеморта.       — Да что тебе объяснять!.. — разочарованно махнул рукой. — Ты убийца и психопат.       — Одетый в твои вещи.       — Увы!       Гарри развернул коляску с намерением вернуться обратно.       — Подожди, — окликнул Волдеморт. — Я ещё не нагулялся.       — Достаточно сегодня.       — Нет, не достаточно.       Гарри хотел было возразить, как вдруг заметил за забором из колючей проволоки человека.       Мистер Райт махал ему рукой, прогуливаясь вместе с остальными обитателями клиники, которым разрешалось выходить.       — Кто это? — неприязненно спросил Волдеморт.       — Один из моих пациентов.       — Поехали обратно, — внезапно передумал гулять Волдеморт. — Побыстрее.       — Боишься, что признают великого и ужасного Темного Лорда в коляске? — усмехнулся Гарри. — Да не волнуйся, он про тебя даже не слышал.       Когда они вернулись в палату, Волдеморт гордо хранил молчание.       — Нужно переодеться обратно, — хмуро сообщил Гарри. — В ночную рубашку твою.       Волдеморт барахтался в свитере, тонкие руки дрожали, а в движениях сквозила неуверенность. Гарри молча подошёл и одним махом стянул с него свитер.       И вновь после очередного прикосновения к ледяной коже по спине Гарри пробежали мурашки. Что за проклятая реакция?       Отвращение?       Вроде не оно.       Гарри в очередной раз отвёл взгляд, стараясь не смотреть на анатомические особенности получеловека-полунага. Глупое любопытство, ведь к отсутствию носа он привык, почему так удивляет отсутствие чего-то ещё?       Он потянул за брюки, помогая снять. Волдеморт неловко возился в постели, очевидно, подустав от прогулки, Гарри резко дёрнул штанины, обнажая худые бледные ноги, отчего больничная сорочка задралась и скомкалась в районе паха.       Гарри ухватился за подол в попытке поправить и случайно задержался взглядом между бёдер.       Смутившись, он быстро одёрнул сорочку.       — Извини, — пробормотал он сконфуженно. — Я заберу чашку и завтра приду вновь.       Он взял тарелку из-под салата, свой шарф и вышел.       Вернувшись домой, Гарри улёгся на диван, ожидая прихода Луны.       Последние дни он ощущал себя странно: странное Рождество, странные прогулки, странные двоякие чувства к своему врагу — то ненавидит, то жалеет… Гарри устал от самого себя. Даже все действия он выполнял как робот, механически, по привычке.       Может, он всё ещё не может найти себя и своё место в этом мире? Война кончилась, а Гарри словно не приспособился жить другую, мирную жизнь.       Зачем он ходит к Волдеморту? Уж не потому ли, что тот его связывает с прошлым и создаёт ощущение нужности для других?       Так не хотелось признаваться в этом.       Но, кажется, это правда.       И Мерлин всеблагой, почему Гарри такой неловкий? Он, дракклы задери, победитель! Выдержал испытания в лесу, уничтожил крестражи, благодаря ему Волдеморт арестован, а он стесняется этого самого Волдеморта да еще и вызвался быть опекуном.       Что с ним не так?       У Гарри ответа на вопрос не было, а вот глаза снова закрывались, и он провалился в дрёму.