Восковая куколка

      — Два пива, пожалуйста! — Гарри махнул рукой официанту. — Одно сливочное, другое обычное.       Вместе с Роном, Гермионой и Луной Гарри сидел в пабе «Серебряный стол» по обычаю в пятницу вечером.       — Заказывай больше, у нас есть новость, — объявил Рон. — Мы с Гермионой решили пожениться.       — Свадьба будет в конце апреля, — добавила Гермиона.       — Пресвятой Мерлин, вот это новость! — воскликнул Гарри. — Ну, наконец-то!       — Поздравляю вас, — сказала Луна с улыбкой. — Очень рада!       — А мы-то уж как рады, — хохотнул Рон. — Но теперь предстоят большие хлопоты.       — Слушай, если нужны средства, то я готов помочь, — с жаром предложил Гарри.       — У нас хватит, — прервала Гермиона. — Спасибо, Гарри.       — Да, мы же не с голой жопой решили жениться, плюс подкопим ещё на свадебное путешествие.       — Это очень круто. Тогда я угощаю сегодня! Эй, человек, всем по бокалу пива за мой счёт, мои друзья женятся!       Бар оживлённо загудел.       — Поздравляем молодых! — крикнул кто-то.       — Блин, Гарри, ну ты чего, — смутился Рон.       — Такой радостью нужно делиться!       Гермиона смущённо улыбнулась.       — Тебе некуда деньги девать, да?       — А куда они мне? Министерство ещё каждый месяц доплачивает «за героизм». Тошно от этого. Я ничего не сделал.       — Ты победил Волдеморта!       — Ну, не убил же. Вон, в больничке лежит прохлаждается.       — Ты сверг его власть, — ласково сказала Луна. — Сторонники гниют в Азкабане, кто-то и вовсе погиб. Британия освобождена.       — И ты всегда можешь убить его, — подмигнул Рон.       — Ой, проехали, — отмахнулся Гарри.       — Мы с Луной в уборную, — Гермиона вышла из-за стола, подхватив под локоть Луну.       — Никогда не понимал, почему девчонки в туалет ходят вместе, — проворчал Рон. — Украдут их там, что ли?       — Вспомни тролля.       — А, точно! — Рон наигранно хлопнул себя по лбу, и они рассмеялись. — Слушай, — успокоившись, продолжил он, — а вы с Луной когда думаете жениться?       — Да мы не думали об этом.       — Почему?       — Не всё так просто… — замялся Гарри.       — А что не так? Вы тоже знаете друг друга со школьной скамьи, так сказать.       Гарри обречённо вздохнул.       — Понимаешь, у меня какие-то проблемы с сексом, ну… с эрекцией.       — Не стоит? — тон Рона был понимающим. — Так у меня тоже такое было. Помню, соберемся с Гермионой того-самого, а у меня перед глазами трупы Фреда, Люпина и остальных. Ну и всё. Стыдно было, что я тут время прекрасно провожу, а они на том свете. Прошло потом. А так даже подрочить не мог.       — Да с этим нет проблем, — Гарри немного смутился. — Не получается с Луной. Будто инцест какой-то. Запретное. Не могу объяснить. Я уж думал, что я гей…       — И?       — Да вроде нет, — заключил Гарри. — Поглядел в пабе на мужиков вокруг, что-то не впечатлило.       — Кого вообще впечатляют обитатели паба? Давай так вспоминать, — Рон задумался. — Как тебе Малфой? Девчонки в школе были без ума, как я помню.       — Ну-у… он симпатичный, да… Но, наверное, нет, — резюмировал Гарри.       — О! Уже симпатичный! — Рон состроил гримасу. — Но Хорёк противный, конечно. Ладно, кто там еще был… Нотт?       — Ну, тоже симпатичный, глаза орехово-медовые, — покивал Гарри. — Но нет.       — Забини?       — Экзотично, но не моё точно.       — Гойл?!       — Да блядь, — заржал Гарри. — Не-ет, и боюсь, дело не во внешности даже.       — Может, постарше возьмем. Кто, кто кто… О! Седрик?       Гарри задумался.       — Он был интересным парнем, классно общались… Но сейчас, когда он умер, не могу думать о нём в каком-то таком ключе…       — Тогда Вуд.       — Он действительно симпатичный, умный, классно играет в квиддич, ловкий, — начал перечислять Гарри. — Руки у него гибкие.       — Стоп-стоп! — прервал Рон. — Руки?! Ты помнишь, какие у него руки? Серьёзно?       — Да, я часто видел, как он держит древко метлы и…       — Хватит! Для чистоты эксперимента поехали дальше… Может, тогда Флинт?       — Он мерзкий. Хотя у него спина широкая.       Гарри заткнулся, поняв, что брови друга взлетели куда-то к корням волос.       — Что? Я просто очень внимательный, вот и всё.       — Про девчонок ты никогда не говорил, какие у них руки, спины…       — Так у девчонок зачем смотреть на руки? Обычно смотрят грудь там, губы, волосы…       — У Паркинсон какие губы?       — У кого? Паркинсон? Да она же со Слизерина, я не приглядывался! — возмутился Гарри. — Сам знаешь, с моим-то зрением…       — Флинт так-то тоже со Слизерина.       — Он играет в квиддич! — парировал Гарри.       — Орехово-медовые глаза Нотта, правда? — скепсис сквозил в каждой чёрточке лица Рона. — Когда ты успел их рассмотреть, если губы Паркинсон не успел?       — Случайно как-то, в библиотеке столкнулись, вот и всё, — пожал плечами Гарри. — А губы Паркинсон не маячили перед моим лицом, она ими Малфоя целовала в основном.       — Ладно, какие губы у Парвати Патил? — Рон не унимался.       — Да не помню я! — вскипел Гарри. — Она слишком болтлива и навязчива, я старался побыстрее избавиться от неё.       — Всё это крайне интересно, — задумчиво протянул Рон. — Может, тебе действительно нравятся постарше. Люциус Малфой? Старше Хорька и держится с достоинством.       — Такая глупость… Ну, ничего он так, — согласился Гарри. — Просто я часто его видел. Волосы шикарные, не то что у меня. И более гладкие, чем у его сына.       Рон умыл лицо руками и горестно вздохнул.       — Блядь, ну я не знаю. Снейп? — заржал он.       — Нос мужественный.       Рон умолк и вытаращился на Гарри, вынуждая почувствовать себя неловко.       — Ну что?       — Блядь, дружище, это же пиздец. Ты гей.       — Я не гей, — покачал головой Гарри. — Твои выводы абсолютно ничем не обоснованы.       — Ты буквально называешь парней красивыми и подмечаешь цвет их глаз! Я вот таким не страдаю и помню губы Паркинсон, кстати.       Гарри скривился.       — Мерлиновы сиськи, Рон. Куда ты смотрел, у тебя была Гермиона! И Лаванда!       — Ага, а у тебя волосы Малфоев, глаза Нотта и нос Снейпа. У Джинни какие глаза хоть помнишь?       — Голубые? — с сомнением произнес Гарри.       — Карие, блин! — Рон аж выскочил из-за стола, чуть не расплескав пиво. — Ты гей, пикси тебя дери!       — Тихо ты, не ори! — на них уже оборачивались посетители бара.       Рон уселся обратно на стул.       — Это поспешный вывод. У меня просто проблемы с сексом, — заверил Гарри. — Но это не значит, что я хочу спать с мужчинами.       — Слушай, Гарри, — Рон стал серьёзным. — Я надеюсь, что эта проблема временная и у вас с Луной всё наладится, но, если вдруг ты и правда гей… Я не против. Поддержу тебя в любом случае. Просто постарайся не обидеть Луну. Она больше, чем наш друг. Мы вместе воевали, и она классная. Хоть и странная немного…       — Рон, я понимаю, — перебил Гарри. — И ни в коем случае не хочу обидеть Луну. Я просто сам в себе запутался. Может, вообще проблема в чём-то другом.       — Главное, чтобы ничье сердце не пострадало. Чем больше обнадёживаешь человека, тем больнее расставаться потом. Не поступай, как я с Лавандой. Мы, конечно, были более глупые тогда, но всегда надо думать, прежде чем делать, — назидательно сказал Рон.       — Гермиона на тебя хорошо влияет, — подколол Гарри.       — Верно. Она очень хорошая.       — Я рад за вас. Гульнём на свадебке!       — Спасибо… В общем, разберись.       — В чём Гарри должен разобраться? — раздался голос Гермионы.       Девчонки вернулись и расселись по своим местам.       — Да так, ни в чём, — уклонился Гарри от ответа. — Что-то вы долго.

***

      Разговор с Роном не шёл из головы. Гарри долго не мог заснуть, перебирая одну мысль за другой. Луна мерно посапывала рядом, и Гарри пристально смотрел на её тонкий профиль, очерченный слабым светом из окна.       Он чувствовал по отношению к ней нежность. Желание защитить, позаботиться, быть рядом в трудную минуту. Но не чувствовал любви мужчины к женщине. Сердце не трепетало в груди, не бросало в пот, он не думал о Луне в свободную минуту, и в принципе, если бы они разлучились на длительное время, он не особо тосковал бы.       Стыдно было признаться в этом самому себе, но Рон прав: Луну нельзя обижать и держать возле себя, просто потому что тебе одному одиноко, потому что ночью снятся кошмары и хочется, чтобы кто-то был рядом. Не важно, кто.       А когда любишь — жаждешь видеть рядом с собой всегда одного и того же человека. По крайней мере, Гарри представлял себе любовь именно так.       Ну, и физическое влечение, конечно. А Гарри не влекло к Луне. И пора уже принять этот факт.       — Ты чего не спишь, Гарри? — Луна открыла мутные ото сна глаза и легонько зевнула.       — Я должен тебе кое-что сказать, важное.       — Это может подождать до утра.       — Нет, мне нужно сказать сейчас, потому что по отношению к тебе я поступаю плохо, — говорить правду было горько, но Гарри твёрдо решил покончить с обманом, пусть и не злонамеренным, но всё равно обманом.       Луна присела в кровати, откидываясь на спинку.       Выпуклые голубые глаза окончательно избавились от сонного марева и смотрели ясно и по-доброму.       От взгляда Луны на душе стало ещё гаже.       — Гарри, я знаю, что ты не чувствуешь ко мне любви как к женщине, и давно это поняла. Я очень рада, что ты наконец-то разобрался в себе.       — Постой, ты догадывалась?! И молчала?       — Я хотела, чтобы ты сам пришёл к определённым выводам, и не желала что-то решать за тебя. И я не обижаюсь, — ошарашила она в который раз. — Так бывает, очевидно, мы не подходим друг к другу. Ты найдешь своё счастье в другом человеке. Он будет равен тебе, и только он вызовет самые яркие эмоции. Те, что не вызываю я.       — Блин, мне так стыдно… — Гарри взъерошил волосы и отвернулся в сторону, чтобы не смотреть на Луну, но та мягко повернула его лицо к себе.       — Не стоит. Ты же всё понял и сказал мне. Я могу пожить с тобой ещё немного, чтобы твои кошмары не возвращались, а ты свыкся с моим отсутствием. Мы по-прежнему друзья, Гарри.       Гарри в порыве искренней нежности и благодарности сгрёб Луну в охапку и крепко прижал к себе.       Словно дотянулся до солнца.       Совершенно необязательно быть готовым к переменам. Можно просто довериться тем людям, что протягивают тебе руку и забирают с собой, в свой удивительный мир.       — Чтобы обрести, нужно потерять, — произнесла Луна. — Это священное правило пустоты и суть равновесия, так говорила моя мама. Я тогда, каюсь, не поняла. Поняла позже, когда она умерла. С тех пор я не боюсь пустоты. И ты не бойся.       От Луны пахло сиренью, легкой горечью герани, свежестью зеленых листьев и нежностью сладкой ваты — запах спокойствия и надёжного бункера, где ты можешь укрыться ото всех и даже самого себя. Гарри обнимал Луну, свою немного странную, но верную подругу, замечая, как наступает освобождение и очищение себя от прошлого, тянущего вниз.       — Ты точно не злишься? — переспросил он, размыкая объятия.       — Конечно, нет. Моя судьба ждет впереди. Ему тоже нужно принять себя.       Гарри, как обычно, ничего не понял, но, как всегда, поверил. Луна знала, о чём говорит, жаль, что он не знал.       Их спокойствие прервала взъерошенная сова, яростно стучащая в окно. Гарри встал и открыл ставни, сова бросила ему письмо и гневно клюнула за палец.       Он развернул бумагу. Послание было из экстренных.       — Вызывают в отделение, — сообщил после беглого прочтения. — Мисс Тэтчер плохо.