Восковая куколка

             «Идиот, идиот, идиот», — прокручивал в голове Гарри.       Назвав добрую сотню раз себя идиотом, эмоционально покружившись на месте, Гарри, наконец, выдохнул и опустился на пол в учебной раздевалке. Пахло пылью и свежей вонючей краской. От резкого запаха кружилась голова, но Гарри никуда не уходил.       У него, видимо, совершенно поехала крыша, раз он настолько милосерден к своему врагу, который убил его родителей.       Вот же сука!       Гарри стукнул кулаком по полу и тут же болезненно зашипел. Ощущение сбитых костяшек притупило злость на себя и своё неадекватное поведение. Ему нужно срочно рассказать всё Луне, она выслушает и обязательно успокоит.       Луна действительно выслушала, загадочно улыбаясь.       — Я совсем идиот, да? Ты поэтому улыбаешься? — спросил он.       — Ты очень добрый, Гарри. Не нужно давить в себе такие порывы. Именно потому ты выбрал профессию целителя. Именно потому ты пожертвовал собой ради других. Делай так, как велят тебе сердце и совесть. Никто не заслужил подобной участи. Даже Волдеморт. Я считаю, что лучше бы он сидел в Азкабане, но, кажется, от нас ничего не зависит.       Слова Луны попали в сердце да там и остались. В конце концов, Гарри не сделал ничего плохого или бессовестного.

***

      — Рон и Гермиона уже в пути, — сообщил Гарри в пятницу. — Собирались ещё Невилл, Джинни, Дин и Ханна. Посидим как в старые добрые времена. Я затарился сливочным пивом!       — Здорово, — поддержала Луна. — Неделька выдалась тяжёлой. Хорошо, что соберётся побольше народу.       — А вот и мы! — шорох камина ознаменовал прибытие Рона и Гермионы.       Их радостные лица подняли настроение Гарри.       — Мы были у мадам Паддифут и взяли еды на вынос, — Рон потряс бумажными пакетами.       — Замёрзли только, пока стояли на входе, — пожаловалась Гермиона, потирая розовые нос и щёки.       — Уже налила чаю, — сказала Луна, расставляя чашки на столе.       Вскоре подтянулись и другие. Все расселись за столом, активно поглощая еду и разливая пиво по бокалам. Казалось, всё как всегда: тёплая дружная компания, байки Рона, нудные рассказы Невилла, но в то же время тень недавно отгремевшей войны витала над их головами.       Стоило только заговорить про Хогвартс, резко наступало молчание, а затем и неловкость, вызванные воспоминаниями о том, что школа до сих пор находилась на восстановлении.       Они старались, как могли, жить прежней беззаботной жизнью, кто-то ещё проходил терапию, кто-то загружался работой или учёбой, кто-то заставлял себя находиться среди людей, но, оставаясь наедине с самим собой, каждый или испытывал панические атаки, или просыпался от кошмаров, или боялся выходить из дома.       Ничто не проходит бесследно, а уж война тем более, но они хотя бы пытались жить.       Больничный значок Гарри, выданный всем молодым целителям в первый день учёбы, провибрировал три раза, что означало экстренный вызов.       — Гарри, тебя вызывают на дежурство? — забеспокоилась Луна.       — Видимо, — кивнул Гарри. — Первый раз за все эти месяцы.       — Боевое крещение, — заметила она. — Ты справишься.       — Должен, — криво улыбнулся он. — Мы ждали этого каждый день. Морально были готовы.       — Эх, блин, — опечалился Рон. — Не посидели даже нормально.       — Ну, ничего. Посидите без меня. Может, ещё рано вернусь.       — Я бы не надеялась, — весомо сказала Гермиона. — Дежурства в Мунго — вещь серьёзная.       — Всё-то ты знаешь, — Рон нежно посмотрел на неё, и та зарделась. Гарри улыбнулся украдкой: друзья давно встречались, но их смущение всегда вызывало умиление.       Правда, потом он задавался вопросом: а почему у них с Луной всё не так? Наверное, потому что все разные люди и ведут себя по-разному. Пожимал плечами и довольствовался придуманным объяснением.       — Удачи, Гарри, — вразнобой пожелали друзья, и Гарри исчез в камине.       В госпитале Гарри встретил взъерошенный заспанный Шнайдер.       — Гарри, ты молодец, быстро объявился. Сегодня дежуришь у своего любимого пациента, мне нужно экстренно отлучиться.       — Это у кого? — напрягся Гарри.       — Не тупи, — гаркнул он басом. — У мистера Реддла, конечно.       — О!..       — И Картеру ни слова, понял?       — Нет, не понял, — возразил Гарри. — Он не в курсе моего дежурства?       — Слушай, Гарри, — нетерпеливо втолковывал Шнайдер, — у меня там проблема с одним послеоперационным пациентом. Содрал каким-то образом антимагические наручники, и сейчас этот госпиталь взлетит к мордредовой бабушке. Мистер Реддл же спокоен и наверняка спит. Иди, — он подтолкнул Гарри в сторону изолятора. — Не парь мне мозги.       Гарри ничего не оставалось делать, как переступить порог изолятора. Одинокий стол на посту дежурного целителя одним видом навевал скуку и уныние.       — Кофе сделать вам, сэр? — возник привидением услужливый Альберт, напугав Гарри.       — Э, нет.       — Как хотите, — Альберт уже развернулся, чтобы уйти, но Гарри остановил.       — Я хочу попасть к пациенту.       Если Альберт и удивился, то ничего не сказал.       Звяканье ключей в кармане санитаса нервировало, Гарри почти успел пожалеть о своей спонтанной просьбе, но было поздно.       Альберт отпер тяжёлую дверь и вручил ключи Гарри.       — Я на посту буду.       Волдеморт спал. Тонкие руки лежали вдоль тела, голова чуть повёрнута на бок, а глаза закрыты.       Зрелище было столь сюрреалистичным, что Гарри стало казаться, будто и сам спит.       Он осторожно подошёл к кровати и опустился на стул, который чуть слышно скрипнул.       Не зная, зачем разглядывает своего врага, Гарри продолжал это делать. Возможно, его вело любопытство, их встречи с Волдемортом всегда проходили с накалом, там было не до рассматривания друг друга. Гарри всегда видел перед собой уродливое жестокое существо, переставшее выглядеть и быть человеком.       Сейчас же он не мог оторвать глаз от безгубого рта и носа без ноздрей, гладкого лысого черепа и тонких подрагивающих век. Чем дольше смотрел, тем больше убеждался, что Волдеморт не был таким уж уродливым, просто каким-то… змееподобным. К змеям Гарри не испытывал отвращения, он ненавидел лишь Нагайну, да и то, потому что та была опасна.       Интересно, каково дышать без ноздрей? Воздух, попадающий в лёгкие, согревается, или Волдеморту это не нужно?       А какая у него кожа на ощупь? Выглядела гладкой и тонкой, бледной с глубокой синевой и просвечивающими венами. А в венах есть кровь? А какая у него температура тела?       Гарри заглянул в историю болезни, куда каждый день вносились измерения температуры — 34,2, 34,1, 34,5.       Низкая.       Гарри наклонился, вглядываясь в кожу. Не сдержав порыва, он коснулся рукой ложбинки на шее Волдеморта — кожа была прохладной и гладкой. Странное ощущение.       Вообще Гарри одолевало любопытство, как у маленького ребёнка, который впервые видит человека, отличающегося от него. Такие дети задают неуместные вопросы и совершают неуместные поступки. Вот и он сейчас трогал Волдеморта и пристально пялился на безносое лицо. Он даже ладонь поднёс к отверстиям вместо носа, чтобы проверить, каков поток воздушной струи.       Обычный такой поток. Совершенно нормальный выдох.       Гарри вытер испарину, от волнения выступившую на лбу, и откинулся на спинку стула.       Странно было смотреть на мирно спящего Волдеморта.       Смотреть и не желать убить.       Да, Гарри в данный момент не желал ему смерти, отчего-то казалось неправильным убивать беспомощного. Правда, хватило его ненадолго.       Волдеморт закашлялся и проснулся. Он судорожно сглатывал слюну и хрипло дышал. Гарри вскочил с места и навис над ним.       — Эй, ты в порядке? — обеспокоенно спросил он. Не хотелось бы сейчас спасать Волдеморта от судорог или чего-либо подобного, Гарри не был пока профессиональным целителем, а Альберт вряд ли бы помог.       Волдеморт кашлял и хватал ртом воздух. Гарри не придумал ничего лучше, чем постучать кулаком по спине. И лишь после того, как красные глаза впились в его лицо, Гарри спохватился и достал палочку.       — Анапнео!       Кашель тут же стих. Волдеморт сглотнул слюну и произнёс:       — Спасибо.       — Насрать мне на твоё спасибо, — огрызнулся Гарри. — Как говорится, не хочу, чтоб ты сдох в мою смену. Не будь мы в больнице, я посмотрел бы с удовольствием, как ты корчишься в предсмертных муках.       Пока выплёвывал едко разъедающие язык слова, разозлился. Кулаки сжались, а челюсть свело от боли — настолько перекосилось лицо гримасой.       Волдеморт продолжал спокойно смотреть на Гарри, и тому почудилась насмешка в выражении змеиной морды.       — Ненавижу тебя, — почти брызнул слюной Гарри. — Как же я тебя ненавижу!       — Всё в порядке, сэр? — Альберт очень вовремя заглянул в палату, и уберёг Гарри от непоправимого. Злость сошла в один миг.       — Да, конечно.       — Мистера Реддла нужно отвести на процедуры.       — Ночью? — удивился Гарри.       — Да, — подтвердил Альберт. — Всегда делаем ночью.       Гарри был изумлён. Придётся спросить Шнайдера, почему нужно именно ночью.       — Но я только стажёр, — растерялся он.       — Вы просто введёте лекарство и будете наблюдать за состоянием, записывать в историю болезни, — поведал Альберт. — Мистер Шнайдер так и делает. В случае удушья — Анапнео. Ничего сложного.       — Ничего сложного, — буркнул под нос Гарри. — Ладно, идём.       Альберт усадил молчаливого Волдеморта в коляску и покатил по коридору, Гарри поспешил за ними.       В палате интенсивной терапии находился персонал, Волдеморта уложили на узкую кровать, привязали руки и ноги и затем накрыли стерильный стол.       Их пациент не произнёс ни слова, алые глаза невидяще блуждали по помещению, пока Гарри не подошёл ближе. Теперь внимание Волдеморта было полностью приковано к нему.       — Пожалуйста, сэр, — миловидная женщина указала ему на подготовленный шприц.       Гарри для начала изучил лист назначений, где убедился, что Волдеморту действительно назначено данное зелье, вводимое трижды в неделю «для постоперационной активации и стимуляции мозгового процесса». Зелье, как предполагалось, уберёт апатию и отрешённость.       Интуиция кричала ему, что что-то здесь не так, но взгляды персонала заставили его сомневаться в самом себе, а появляющиеся насмешливые ухмылки ставили в крайне неловкое положение. Ударить в грязь лицом перед колдосестрами не хотелось.       Гарри, не обращая внимания на пристальный взгляд Волдеморта, взял шприц, скинул колпачок, выпустил с кончика каплю и наклонился над бледной привязанной рукой.       Ассистент наложила палочкой жгут, и Гарри увидел вздувшуюся вену на локтевом сгибе.       Он коснулся её пальцем, ощущая изгибы тонкого сосуда под холодной кожей.       Внутривенные инъекции были редкостью в магическом мире, но всё-таки иногда применялись для скорого воздействия лекарства.       Резким движением он вогнал иглу в вену и ввёл лекарство.       Волдеморт не пошевелился.       Две женщины остались в палате, одна сделала запись в журнале учёта лекарственных средств, другая убрала лоток с использованным шприцем.       Минут через пять сетка Диагностических чар, раскинувшаяся над кроватью, замигала. Гарри подошёл ближе, отмечая усиление сердцебиения. Он по привычке взглянул на зрачки пациента, но пациент-то был непрост — змеиные вертикальные линии не сказали ему ни о чём. Дыхание Волдеморта тоже участилось, а лоб покрылся холодным потом.       Гарри оглянулся на персонал, те занимались своими делами, словно ничего не происходило. Он чувствовал, как паника подступала к горлу.       — Ты в порядке? — спросил он у Волдеморта. Тот не ответил.       Графики скакали, тахикардия усиливалась, следом появились экстрасистолы, и рисунок сердечного ритма стал совершенно безобразным.       Гарри заглянул в историю болезни, точных цифр ударов сердца указано не было, это смущало и говорило о халатности. Мерлин, зачем он согласился вколоть что-то неизвестное ему? Испугался потерять свой выдуманный авторитет среди персонала? Потерял всяческий страх и совесть, оттого что пациентом был Волдеморт?       Гарри точно не стал бы проявлять самодеятельность, будь на месте Волдеморта кто-то другой. Он позволил себе халатность и безответственность из-за личной неприязни.       Непрофессионально. Неэтично. И очень страшно.       Длинные пальцы Волдеморта дёрнулись один раз, затем другой, третий — Гарри взволновался. Графики бесновались, пульс, сердцебиение зашкаливали, а взгляд красных глаз стал испуганным, — он мог поклясться Годриком!       — Что происходит? — плюнул на гордость Гарри, спросив у колдосестры и происходящем.       — Всё нормально, — недоумение сквозило в её голосе. — Химический шок. Сейчас начнутся судороги.       — О Мерлин, — до Гарри наконец дошло.       Один из методов лечения альтернативной колдомедицины.       Судороги и вправду стремительно охватили тело Волдеморта, Гарри с ужасом смотрел, как они выкручивают суставы привязанных конечностей. Это было сродни Круцио, и особенно стало похоже, когда Волдеморт издал громкий крик.       Гарри содрогнулся.       Это было дико.       Этого не должно было происходить.       Бледное тело извивалось на кровати, не в состоянии избежать мучительной пытки. Волдеморт царапал ногтями деревянные боковины, выгибался дугой — того и гляди переломится в позвоночнике, и истошно кричал.       — Это нужно прекратить!       Гарри дрожал, не понимая самого себя, каких-то полчаса назад желал видеть мучения Волдеморта, но когда желание осуществилось, оказалось, что не так-то он и хотел.       Ему было жаль.       — Иммобилюс! — в отчаянии крикнул он то, что первым пришло в голову.       Волдеморт замер, но в глазах отразилось ещё большее страдание.       — Мистер Поттер, — лениво произнесла колдосестра. — Он так и умереть может. Или вы хотите в кому ввести?       — Нет! — страх, отразившийся во взгляде напротив, заставил Гарри произнести: — Фините!       Волдеморта продолжало колотить.       — Как прекратить это?!       — Вы уверены? Время ещё не вышло, эффекта лечения не будет.       — К чёрту! Это не лечение!       — Вывести препарат из организма? — спросила женщина.       — Да!       Она взмахнула палочкой и что-то произнесла.       — Заклинание очищения крови, — пояснила для Гарри.       Волдеморт затих.       Колдосестра бесцеремонно подошла к нему и засунула в рот ложку.       — И у этого зубы стёрлись. Альберт! — крикнула она в сторону двери. — Убери здесь.       Тот зашёл в палату.       — Снова мне вся грязная работа, — проворчал он. — Уволюсь на хрен.       — Ага, пять лет уже увольняешься.       Они препирались друг с другом, пока Гарри истуканом стоял и смотрел на Волдеморта.       Тот смотрел на него в ответ, и на секунду показалось, что во взгляде сквозила немая мольба.       — Я сам отвезу пациента в палату, — прервал болтовню Гарри.       — Переодевать тоже сами будете?       — Что? О, нет. Будьте добры, — поспешно ответил Гарри и отвернулся.       Альберт шуршал одеждой минут пять.       — Всё, можете забирать.       Волдеморт, одетый в чистую казенную рубашку, уже сидел в коляске.       Гарри покатил его по коридору, поскорее прочь из палаты.       Пока вёз, тот стал клониться на бок. Измученное тело обмякло, а глаза закрылись. Гарри проверил пульс — Волдеморт, очевидно, уснул после приступа. Он поднял его на руки, чтобы переложить на кровать.       Тело холодило руки даже через ткань рубашки, Гарри не нашёл в палате одеяла, поэтому поверх тонкой простыни накрыл спящего Волдеморта своим растянутым джемпером.       Он не хотел заниматься самобичеванием по поводу своей безответственности.       Поэтому просто принял одно крайне важное решение в своей жизни, посчитав его правильным и единственно возможным в сложившейся ситуации.