Драгоценный Лотос Императора

      С тех пор, как младший брат и самый доверенный человек Лань Хуаня направились в Юньмэн, минуло несколько недель. Несколько долгих недель. Несколько мучительных недель. Несколько одиноких недель. Несколько тоскливых недель. Несколько бессонных недель. Несколько… Перечислять можно было бесконечно, ведь в голове Сына Неба вертелись десятки разнообразных эпитетов и сравнений. В такие моменты он даже немного жалел, что получил лучшее образование в Империи. Был бы обыкновенным безграмотным крестьянином, наверняка переживал бы из-за разлуки намного меньше. А ведь благодаря отличной работе усердного и исполнительного Сунь Ланя и его людей, Император был отлично осведомлён обо всём происходящем за стенами столицы. Как же он мог не знать покоя? Вернее… Лань Хуань прекрасно всё знал. Все детали чужих действий и передвижений. Мнения местных чиновников. Слухи, гуляющие среди простого народа. Сын Неба не мог позволить себе оставаться в неведении. Особенно, если дело касалось его возлюбленного и ближайшего родственника. А потому он должен был спать мирно и спокойно. Без сновидений. Без тоски. Без сожалений. И всё же не зря в народе говорили, что смерть родного и разлука – самые худшие из десяти тысяч печальных и грустных дел на земле. Не поэтому ли у Императора никак не получалось заснуть? Не потому ли, что рядом не было Вэй Ина? Никто не массировал ему виски с предельной нежностью и аккуратностью. Никто не читал ему стихи перед сном ласковым чарующим голосом. Никто не играл для него на флейте ласкающие слух мелодии. Никто не озарял его день широкой улыбкой и весёлым смехом. Никто не смел обращаться к нему открыто и неформально. Да, прочие верные слуги по-прежнему тщательно выполняли свою работу: заваривали его любимый жасминовый чай, зажигали его любимые лотосовые благовония… Однако это совсем не унимало тоску в глубине сердца Лань Сичэня. Он и не подозревал, что столь крепко привязался к своему слуге, который всегда находился рядом. Не осознавал, что так сильно нуждался в этом улыбчивом человеке. Не догадывался, что так глубоко увяз в привязанности к доброму и наивному мальчишке, которого не испортили годы, проведённые в Императорском городе. Увы, никакие доводы разума не действовали. С ними всегда были проблемы, если дело касалось прекрасного Лотоса Императора. После отъезда Вэй Ина спокойный, крепкий сон отказывался приходить к Лань Хуаню. И из-за недостатка сна Император часто испытывал сильную усталость уже к полудню. А ведь от него требовалось принимать участие в судьбе Империи! Каждый день, каждую секунду своей жизни он отвечал абсолютно за всех её жителей, а потому не мог позволить себе плохое самочувствие. Приходилось брать себя в руки и держаться. Скрывать усталость за мягкой, понимающей улыбкой. Однако Император стал чаще проводить время наедине с самим собой – ему требовались тишина и покой, отсутствие посторонних людей рядом, чтобы собраться с духом и отдохнуть. Да и погода позволяла побольше времени проводить на свежем воздухе. Было бы глупо и недальновидно не воспользоваться этим в борьбе с усталостью и головной болью. — Ваше Величество, доставили ткани, — с заискивающей улыбкой сообщил евнух Су, вырвав Императора, отдыхающего в уютной беседке, из его мрачных мыслей. — Неси, — коротко приказал Лань Сичэнь, устало потерев виски. После утреннего заседания с министрами, у него в очередной раз за последние дни разболелась голова. И успокаивающие благовония совсем не помогали. Потому-то он и предпочёл наслаждаться свежим воздухом в беседке. Увы, никакие цветы ещё не цвели, красивые виды не радовали взор. Впрочем, об их наличии он не задумывался, просто наслаждался спокойствием. По приказу Су Шэ слуги внесли несколько десятков отрезов красной ткани различных оттенков. Все ткани были высочайшего качества, что не мешало Императору придирчиво осматривать каждый экземпляр. Далеко не всякий из них был достоин даже его взора. О большем даже речи не шло. Впрочем, встречались и по-настоящему красивые образцы. — Эти подойдут для свадебных одеяний, — наконец огласил своё решение Лань Сичэнь, тщательно рассмотрев всё, что ему принесли. — Отдай их для свадебной вышивки, — приказал он, вернувшись к другим вариантам и продолжив их внимательно изучать. — А эти идеальны для повседневных одежд… — он указал ещё на несколько отрезов ткани бордового оттенка. Такой бы хорошо смотрелся на Вэй Ине. Нет, не просто хорошо… Идеально. — Да, Ваше Величество, — понятливо кивнул Су Шэ. Как и всегда, он отличался исполнительностью, за которую неизменно ожидал похвалу. По приказу главного евнуха другие слуги унесли алые ткани. Вторая группа евнухов внесла несколько отрезов чёрного шёлка. Их Император осматривал не менее придирчиво, пока не остановил свой выбор на паре нежнейших шелков. Не менее красивых, чем алые. Очень дорогих. Пожалуй, за цену, сопоставимую со стоимостью всех выбранных Императором тканей, можно было купить небольшой особняк на окраине столицы. Впрочем… Империя процветала, Императорская казна была полна… Так к чему было беспокоиться о деньгах, если дело касалось Вэй Ина? — Евнух Су, ты же понимаешь, что никому не следует знать об этих приготовлениях? — строго поинтересовался Лань Хуань. Он слегка хмурился, но сил на какие-то другие эмоции у него не осталось. День действительно выдался тяжёлый, муторный и тягучий. Пожалуй, будь его воля, сейчас Император бы удалился в свои покои отдыхать. Увы, впереди его ждало немало дел и несколько важных встреч, да и до конца дня оставалось немало времени… Такую роскошь как длительный отдых он себе позволить не мог. Ни сегодня, ни в ближайшее время. — Да, Ваше Величество, — с покорной улыбкой согласился Су Шэ. Если обычно улыбка украшала лицо человека, то в случае с этим слугой… Что ж… Из всех правил бывали исключения. Евнух Су… Пусть Лань Хуань сам когда-то выбрал этого человека главным евнухом своего дворца, было трудно не признать: порой евнух Су очень сильно его раздражал. Очень. Да, Су Шэ являлся исполнительным слугой. Хитрый, безжалостный и целеустремленный. Внимающий каждому его слову. Однако… Его мерзкая подобострастная улыбочка! Как же она бесила! Да и широты взглядов с гибкостью мышления Су Шэ явно не хватало. Но, поскольку евнух Су приносил немалую пользу, Лань Хуань держал его подле себя. Впрочем… как только евнух Су перестал бы быть ему полезен, от него бы непременно избавились. Без малейшего сомнения. Но пока заменить Су Шэ было некем, так что приходилось терпеть его присутствие. И он один из немногих придворных знал об истинных планах Лань Сичэня на Вэй Ина. — Не привлекай к этому делу служанку Ло, — на всякий случай уточнил Император. Поскольку Ло Цинъян близко общалась с Вэй Ином, ей не нужно было знать о подготовке к свадьбе. Слишком велик был шанс, что она проболтается. И весть о предстоящем событии разнеслась бы слишком рано. Намного раньше, чем он планировал. Подобное было совершенно неприемлемо. — Как прикажете, — подобострастно кивнул евнух Су. Он никогда не спорил и не пререкался. Данное качество Император считал крайне полезным для обычных слуг. Лань Хуань слегка улыбнулся. Несмотря на головную боль, он ощущал смутное удовлетворение из-за того, что ещё один этап подготовки к брачной церемонии оказался позади — он выбрал для них с Вэй Ином свадебные одеяния, а также подобрал ткани для его повседневных нарядов в качестве наложника. Фантазия невольно рисовала, как бы замечательно этот красивый юноша смотрелся в выбранных для него одеждах… «Ничего, — мысленно успокаивал себя Император, силясь обуздать бурлящие внутри чувства. — Как только А-Ин вернется из Юньмэна, станет моим. Окончательно… Осталось не так уж и долго ждать… Но почему же каждый день подобен вечности?». На самом деле, поскольку он планировал назначить Вэй Ина своим наложником, а не официальным супругом, то церемония с тремя поклонами не требовалась, однако… Лань Хуань отчаянно желал, чтобы даже Небо и Земля стали свидетелями их брачной клятвы. И раз уж он Император, то почему не мог позволить себе подобную радость? Если бы не законы и заветы предков, а также… возможность войны с Империей Вэнь, он бы не постеснялся подарить Вэй Ину титул Императрицы. Как ещё он мог выразить всю глубину своих чувств к этому удивительному человеку? Желай Император воспользоваться лишь телом своего слуги, была бы нужда в столь долгих и сложных приготовлениях? Он мог бы просто назначить Вэй Ина наложником и переселить в соответствующий дворец, как поступил с Ван Линцзяо, к которой за прошедшие месяцы ни разу не прикоснулся. Или мог бы и вовсе пользоваться Вэй Ином на своё усмотрение и делить с ним ложе, оставив всего лишь бесправным личным слугой. Но нет… сердце Императора требовало иного отношения к возлюбленному. И спорить со своим сердцем Лань Хуань не собирался. В конце концов, он был сыном своего отца. — Евнух Су, вызови к нам главу Сяо и главу Сун, а также подготовь для нас лучший чай, — поборов сладостное предвкушение от получения желанного человека, приказал Лань Хуань. Прежде, чем они с Вэй Ином совершат три поклона, нужно было разобраться со всеми делами. Особенно с теми, что не требовали отлагательств. И даже с теми, что казались совсем незначительными. Чем больше проблем он решит, тем дольше сможет наслаждаться временем, проведённым наедине с возлюбленным. Крайне заманчивая перспектива… — Приветствуем, Ваше Величество! — оба начальника его стражи появились одновременно и глубоко поклонились, демонстрируя своё уважение и почтение. Они находились подле Лань Сичэня с юных лет, а потому были безоговорочно преданы ему. Ему одному и никому больше. И поэтому он доверял обоим. Император жестом предложил своим подчинённым присесть, а евнух Су принялся заваривать любимый жасминовый чай господина. Получалось у него это не настолько хорошо и изящно, как у Ло Цинъян, но той не следовало слышать лишнее, поэтому на таких встречах её присутствие было нежелательно. — Глава Сяо, мы слышали, наложница Ван опять устраивает беспорядки? — устало поинтересовался Лань Сичэнь. До него доходили некоторые слухи, но он совсем не желал связываться с той раздражающей женщиной. Он стремился держаться от неё подальше. Будь его воля, Ван Линцзяо давно отправилась бы на круг перерождения. Увы, до тех пор, пока он не женился на племяннице Вэнь Жоханя, существование «подарка Вэнь Чао» требовалось терпеть, дабы не портить отношения с другим государством. — Да, — расстроено кивнул Сяо Синчэнь. Вероятно, его огорчал сам факт того, что всё шло не по его плану. К импровизации и нарушению порядка он не привык. — Наложница Ван всё время требует дозволения покинуть Холодный дворец и встретиться с вами, — глава Императорской стражи покачал головой и слегка поджал губы. Вряд ли он испытывал сочувствие к Ван Линцзяо с учётом того, что она считалась шпионкой вражеской страны. Скорее он сопереживал своему господину. — Нам пришлось усилить охрану Холодного дворца, чтобы она не сбежала. — Были попытки? – весело усмехнулся Лань Сичэнь. К его превеликому сожалению эти попытки были не настолько успешными и значительными, чтобы «случайно» убить наложницу Ван во время бегства из Холодного дворца. И всё же подобные известия не могли не развеселить его. — Их пресекли, — невозмутимо пожал плечами Сяо Синчэнь. К настолько старательному и усердному юноше никогда не удавалось придраться. Жаль, что не все его люди были столь же исполнительными и усердными. — Хорошо, — благосклонно кивнул Император. Услышанное его вполне удовлетворило. И поскольку он не желал слушать ещё что-либо о бесполезной и нежеланной женщине, то предпочёл сменить тему. — А что с новым набором в дворцовую и городскую стражу? – уточнил он. Пусть Лань Хуань и доверял своему человеку, следовало прояснить некоторые детали и решить, подходили ли новые служащие для задач, которые перед ними ставили. Опыт подсказывал, что некоторое впечатление о людях бывало обманчиво. Лишь время могло расставить всё по своим местам. — Лучших отобрали для защиты Императорского города, менее способных для охраны порядка в столице, — охотно прояснил ситуацию Сяо Синчэнь. О своей непосредственной работе и подчинённых он мог говорить долго и с удовольствием. Будучи очень внимательным руководителем, Сяо Синчэнь многое знал даже о жизни солдат самого низшего ранга. В конце концов, в его обязанности входила забота о них, а потому все подчинённые очень любили и уважали его. — Сейчас все новобранцы проходят тщательную подготовку, — глава дворцовой стражи внезапно замолчал, будто не мог подобрать слов. — Также… — Двух человек из кандидатов я отобрал для своего отряда, — вступил в разговор Сун Лань. Как и всегда, пока того не требовала ситуация, он молчал и не вступал в диалог, поскольку предпочитал разговаривать только по существу. Праздные беседы быстро его утомляли. Эти двое, Сяо Синчэнь и Сун Лань, всегда работали в паре. Даже людей под своё начало отбирали вместе. Сяо Синчэнь как глава Императорской стражи всегда находился на свету. Все чиновники знали и уважали его. В Императорском городе не нашлось бы никого, кто рискнул бы спорить с ним. Даже его доспехи были чуть более светлыми, что всегда выделяло Сяо Синчэня из толпы прочих стражей. Сун Лань же, будучи главой тайной службы, зачастую оставался в тени, а потому предпочитал тёмные, невзрачные одежды. Немногие знали о его существовании. Кто-то и вовсе принимал его за слугу или помощника Сяо Синчэня. Вместе они являлись чудесной командой. Идеальное сочетание. И, поскольку, эти двое были близкими друзьями, они всегда поддерживали друг друга, а также помогали в работе, если того требовало дело. Наверное, лучше сочетались лишь внутренние качества Вэй Ина и Лань Чжаня. Однако о последнем Лань Хуань предпочитал не задумываться, дабы не пить уксус. — Есть вести из Юньмэна? — нетерпеливо уточнил Император. Вот уж, что точно интересовало его сильнее всего. В конце концов, знание о том, что расследование младшего брата и возлюбленного близко к завершению, могло бы поспособствовать его хорошему сну. — Все запрошенные Императорскими посланниками сведения о заместителе магистрата Ду уже поступили в Юньмэн, — быстро и чётко сообщил глава тайной стражи. Как и всегда, его речь была лаконичной. Он говорил чётко и по существу, не разменивался на лишние фразы или долгие паузы в речи. — Также оттуда пришло несколько донесений, — Сун Лань вынул три конверта из рукава. Все выглядели очень по-разному. И всё же… Нетрудно было догадаться, что одно из них написано Вэй Ином, второе Лань Ванцзи, а третье было составлено приставленным к ним шпионом. Для подобных выводов не требовалось обладать выдающимся умом или наблюдательностью. — Глава Сун, пусть твой человек не спускает глаз с нашего брата и А-Ина. По возвращении ждём подробный доклад обо всех их перемещениях, — отдал распоряжения Лань Хуань, забрав послания из рук своего подчинённого. Читать их при посторонних он не собирался. И причиной являлась вовсе не секретность сведений. Нет… Разве мог Сун Лань не знать содержание всех писем? Просто… Лань Хуань опасался, что не смог бы сохранить спокойное выражение лица. — Будет исполнено, Ваше Величество, — невозмутимо кивнул Сун Лань. Обсудив прочие важные дела, Император отпустил главу Сун и главу Сяо. — Евнух Су, выйди, — нетерпеливо приказал Лань Сичэнь. Пусть он и казался внешне спокойным, но в действительности едва сдерживался от того, чтобы поскорее не вскрыть полученные письма. Лишь оставшись в одиночестве, он смог позволить себе обратить внимание на чужие послания. Не потратив ни мгновения на сомнения или раздумья, Лань Хуань первым взял письмо от Вэй Ина и принялся внимательно его читать: «Хуань-гэ, как ты поживаешь в столице? Надеюсь, хорошо ешь и спишь? Не усердствуешь в работе? Не скучаешь во время бесед с чиновниками? Не закатываешь глаза всякий раз, когда этот дурак Су Шэ улыбается? — даже в своих письмах слуга обращался к господину совершенно неподобающим образом. Подобное считалось абсолютно неприемлемым и непристойным. Однако… До тех пор, пока это был Вэй Ин, Лань Хуань мог лишь улыбаться, а не пылать гневом как было бы в случае с другими людьми. — Как мы и предполагали, сообщение о наводнении оказалось ложью. В скором времени мы с Лань Чжанем выясним, кому потребовалось обманывать Сына Неба. Виновные будут наказаны в соответствии с законом! Но… этот заместитель Ду! Такой неприятный и скользкий тип! Даже взятку нам дать пытался! Ну, каков наглец! Мерзкий старик! Уверен, именно он во всём и виноват. Не переживай, мы обязательно выведем его на чистую воду и сделаем всё, чтобы он понёс наказание!», — под конец письма стало очевидно, что Вэй Ин сильно негодовал. В его послании содержались даже непристойные фразы в отношении заместителя Ду и его окружения. Однако Император лишь мягко улыбнулся, невесомо погладив пальцами иероглифы, выведенные на бумаге. Его возлюбленный не изменял себе, и почему-то это знание рождало внутри приятное тепло. Письмо Лань Чжаня оказалось куда лаконичнее: «Сюнчжан, расследование почти завершено. О его результатах будет сообщено в отчете. Параллельно расследуем дело о пожаре, произошедшем на пятнадцатом году правления нашего отца». «Пятнадцатый год? Пожар в Юньмэне? Значит, они расследуют трагедию в семье А-Ина», — быстро догадался Император. Он уже давно знал правду, а потому не собирался чинить никаких препятствий для расследования. В конце концов, в его интересах было прояснить статус Вэй Ина. И… даже если бы у брата и возлюбленного не получилось добиться успеха на этом поприще… Лань Сичэнь знал, как действовать в таком случае. Не зря же много лет назад его шпионы нашли всех нужных свидетелей. Просто раньше не было нужды в доказательстве того, к какому роду в действительности принадлежал его любимый слуга. Однако письмо шпиона содержало в себе гораздо менее приятные сведения: «Хоу Цайи и Лотос Императора проводят наедине больше времени, чем того допускают правила приличия». Из-за донесения шпиона у Лань Хуаня окончательно разболелась голова. Ему совсем никого не хотелось видеть рядом. Вернее, не так. Он желал видеть рядом лишь одного человека, но в ближайшие недели этому желанию не суждено было исполниться. Выйдя из прострации и повторно убедившись в полном отсутствии свидетелей, Император поспешил сжечь все три письма. Лишь в последний момент его рука дрогнула. Он осторожно отложил послание от Вэй Ина в сторону, аккуратно свернул его и спрятал в рукаве…       После восшествия на престол Лань Сичэнь стал реже встречаться с дядей: один был занят заботами о стране и её жителях, второй всецело отдавал себя Императорской Академии и обучению будущих чиновников, которым предстояло трудиться на благо государства. И всё же раз в десять дней родственники находили время для встречи. Это стало их новой традицией. Обычно они устраивали совместный обед в Восточном Дворце. Этот раз к исключениям не относился. На столе стояли привычные блюда, однако… вместо улыбчивого и жизнерадостного Вэй Ина молчаливый евнух Су следил за порядком и заваривал чай. Уже третья встреча родственников проходила без единственного слуги, которому Император безоговорочно доверял. А ведь прежде никого кроме Вэй Ина на подобные родственные обеды никогда не пускали — Лань Хуань отсылал всех прочих слуг. Им не следовало слышать, как дядя обращался к племяннику и знать, что они обсуждали во время своих встреч. В тот день Лань Цижэнь выглядел задумчивым, казался полностью поглощенным трапезой. Пусть он всегда следовал правилу, запрещавшему вести разговоры во время еды, но… Лань Сичэнь чувствовал изменения в чужом настроении. Сложно было сразу озвучить их вслух, однако… явно ощущался какой-то подвох. Что-то было не так. Совсем по-другому. «Похоже, предстоит серьезный разговор», — мысленно посетовал Император. Он и без того знал всё, что дядя желал ему сказать. Однако надлежало вести себя почтительно и выслушать каждое слово старшего. Не хотелось, но… того требовал его родственный долг. — А-Хуань, что ты решил относительно будущей Императрицы? — спокойно поинтересовался Лань Цижэнь, когда евнух Су безмолвно подал господам чай и тихо удалился из зала. Знал, что ему надлежало держаться подальше от семейных секретов. — А разве у нас есть хоть какой-то выбор? — горько усмехнулся Император. Ещё в период памятной летней охоты Лань Сичэнь осознал свою дальнейшую судьбу и брачные перспективы. У него было достаточно времени для того, чтобы примириться со всем и принять тот факт, что его Императрицей предстояло стать абсолютно незнакомой и совсем нелюбимой женщине. — От предложения Империи Вэнь нельзя отказаться, — вполне резонно заметил Лань Хуань. — Неужели мой племянник не смог придумать достаточно веский повод для отказа? — нахмурился Лань Цижэнь. Несмотря на изменившийся статус, он обращался к младшему родственнику как и прежде. Мягко, по-домашнему, с отеческой заботой, прикрытой недовольным ворчанием. Сам он, вероятно, так и не смог подобрать подходящего решения для непростой ситуации племянника, раз до сих пор ничего не предложил. — Дядя, нам и без того удалось отложить свадьбу на целых три года и избавиться от дарованной нам наложницы, — вздохнул Лань Сичэнь. Столько усилий! Император действительно немало сил приложил к тому, чтобы отсрочить неизбежное и сберечь собственные нервы. — Однако… — он тяжело вздохнул. — Любая форма отказа может оскорбить Императора Вэнь и стать поводом напасть на наши земли… — Почему же ты думаешь, что свадьба с племянницей Вэнь Жоханя станет гарантом мира? – Лань Цижэнь задумчиво постучал пальцами по столу, тщательно обдумывая услышанное. Родственники редко вели настолько откровенные разговоры. Впрочем, жизнь в Императорском городе научила Лань Хуаня держать свои эмоции в узде. — Шпионы доложили, что Вэнь Жохань болен, — с деланным равнодушием сообщил Император. Он потратил немало сил и ресурсов, чтобы своевременно получать важные сведения из другого государства. — Его болезнь стараются скрыть, но… Мы сомневаемся, что в ближайшем будущем он будет в состоянии вести войну, — заключил Лань Сичэнь. — А Наследный Принц Вэнь очень дорожит Вэнь Цин и не подвергнет её опасности, — следовало ли считать это козырем? Он не знал. Благо, ещё имелось время для того, чтобы со всем разобраться. — Тогда брачный союз с девой Вэнь действительно имеет смысл… — задумчиво кивнул Лань Цижэнь, сделав небольшой глоток чая из своей чаши. — Однако перед свадьбой с ней мы планируем взять себе наложника, — невозмутимо сообщил Лань Сичэнь. Он не спрашивал у старшего разрешения или благословения. Лишь ставил того перед фактом. Решение уже принято. Изменению оно не подлежало. — Не надейся, что получишь от меня благословение на союз с Вэй Ином, А-Хуань! – недовольно заявил Лань Цижэнь. Даже стукнул кулаком по столу, выразив своё негодование. — Так ты знаешь, дядя? – мягко улыбнулся Лань Сичэнь. Он старался скрыть своё смущение за напускной растерянностью. «Кто же мог проболтаться? – недовольно подумал Император, прикидывая в уме короткий список всех, кто знал о грядущем событии. – Балованный ребенок непочтителен, балованная собака непослушна. Хм… От болтуна нужно избавиться. Обсужу это с Сун Ланем позже…». — Я не настолько слепой, чтобы не замечать, как ты смотришь на мальчишку! – раздраженно ответил Лань Цижэнь. Даже повторно стукнул кулаком по столу. Видимо, отношение Императора к своему слуге действительно было очевидным и понятным со стороны. — Тогда не стоит думать, что мы отступим, — пожал плечами Император. Пусть на его лице и застыла мягкая улыбка, в глазах читалась непреклонная решимость. Сдаваться он не собирался. — А-Хуань, я не прошу тебя задумываться о приличиях и благопристойности, но… — Лань Цижэнь тяжело вздохнул. Вероятно, он понимал, что отговаривать племянника бессмысленно. — Хочет ли Вэй Ин того же? Узнав правду о происхождении Вэй Ина и невзгодах, которые ему пришлось пережить, Лань Цижэнь значительно смягчился в отношении юноши. То ли и в самом деле проникся к нему сочувствием, то ли старался мириться с чужим характером в память в любимом ученике. Проявлялось это в основном в том, что Лань Цижэнь реже ругал и шпынял Вэй Ина, однако в остальном продолжал выказывать неодобрение чужому поведению. Это казалось Императору смешным: в его понимании было проще побороть ветряные мельницы, чем достичь успеха в перевоспитании Вэй Ина. Слова дяди невольно попали в самую цель и задели самолюбие Императора. Да, Лань Хуань ни разу не обсудил свои отношения с Вэй Ином, но полагал, что слуга разделял его чувства. Как могло быть иначе? — Дядя, ты же не хочешь, чтобы твой племянник захлебнулся в отчаянии и тоске подобно твоему брату? – вежливая усмешка застыла на губах Императора, голос стал холоднее. — Мы верим, что Вэй Ин разделяет наши чувства и с радостью примет наше предложение. — Хотелось бы мне, чтобы так всё и было… — со вздохом покачал головой дядюшка.