Драгоценный Лотос Императора

      Каким бы решительным и смелым в тот момент ни показался Лань Чжань, в действительности его поцелуй получился очень целомудренным: лишь легкое, почти невесомое соприкосновение губ. Нежное и ласковое. Едва ощутимое. Практически нереальное. Но даже такой поцелуй оставался крайне непристойным действием для двух людей, не связанных брачными узами! Если бы их кто-то увидел, то посчитал бы, что двое друзей нарушили все мыслимые нормы приличия, раз позволили себе подобное до официального заключения брачного союза. И это никак не зависело ни от пола, ни от возраста людей, занимающихся прелюбодеянием. Кто мог ожидать чего-то настолько дерзкого и неприличного от строгого поборника правил вроде Лань Чжаня? Даже Вэй Ин не подозревал, что его друг способен на столь вопиющее бесстыдство. Тем более, с представителем своего пола. Особенно с ним, с простым слугой. Вероятно, Лань Ванцзи тоже осознал, что именно натворил, а потому его смелость быстро испарилась. Будто её и вовсе не было. Он сам отпрянул от Вэй Ина, шокировано уставившись на юношу, словно тот был прокаженным. Вэй Ин тяжело дышал и тоже напряженно смотрел на друга, пытаясь разгадать, какие эмоции тот испытывал. Однозначного ответа он пока не находил, и это удручало. — Эй, Лань Чжань! — возмущенно воскликнул юноша, столкнувшись с совершенно неожиданной реакцией на их поцелуй. Разве так следовало поступать тому, кто сам проявил инициативу? Вэй Ин же не принуждал Лань Чжаня и не подталкивал его к данному поступку! — Это же на мою честь сейчас покусились! Так почему ты смотришь на меня так, будто это я тебя совратил? — он попытался шуткой сгладил повисшую в воздухе неловкость. Однако весь вид собеседника буквально кричал о том, что попытка оказалась неудачной. — Вэй Ин совратил, — упрямо поджал губы Лань Чжань. Похоже, он был полностью уверен в своей правоте. А в таких случаях переубедить его практически не представлялось возможным. — Что?! — Вэй Ин скрестил руки на груди и одарил Лань Ванцзи недовольным взглядом. — И как же я это сделал? Ты ворвался в мою комнату и делаешь меня виноватым?! — продолжил возмущаться он. От былого волнения и смущения не осталось и следа. В конце концов, сначала этот человек бесцеремонно украл его первый поцелуй, а теперь обвинял в бесстыдстве. Несправедливо! — Вэй Ин подбросил сборник Лунъяна, — обвинительным тоном заявил Лань Ванцзи, совершенно не согласный с чужой трактовкой событий. — Вэй Ин вышел встречать в непристойном виде. Разве не для того, чтобы соблазнить? — Сборник Лунъяна? — удивленно переспросил Вэй Ин. Он покупал сборник весенних картинок, не просмотрев его содержимое, потому что очень торопился и не желал, чтобы кто-то из спутников заметил его действия. Вероятно, по ошибке он схватил сборник с изображениями обрезанных рукавов вместо обычного. Неудивительно, что торговец так странно на него посмотрел, когда Вэй Ин оплачивал товар. — Это не… — юноша запнулся, не в силах подобрать слова, чтобы объясниться. Как он теперь мог признаться в том, что лишь пытался подшутить над другом и не желал ничего неприличного? Такое признание уж точно нанесло бы серьёзное оскорбление Лань Ванцзи. — Вэй Ин не хотел? — взгляд Лань Чжаня потемнел, руки резко сжались в кулаки. Похоже, он сильно разозлился. И почему-то не на себя самого! Возмутительно! – Бесстыдник! — Нет… — тихо выдохнул Вэй Ин, спешно обдумывая возможные варианты ответа. В голове было на удивление пусто. Да и обычное красноречие внезапно подвело его. — Я… — Что ж… Тот, кто красиво говорит и обладает привлекательной наружностью, редко бывает истинно человечен, — обиженно выплюнул Лань Чжань, грубо перебив собеседника. И не дав тому возможности оправдаться или объясниться, Лань Чжань вылетел из комнаты, будто за ним гналась разъяренная армия. Совсем не похоже на него. Но, видимо, под действием сильных эмоций, он оказался не в состоянии держать себя в руках. Вэй Ин хотел броситься следом, но остановился — как посланник Императора он не имел права посрамить честь и достоинство своего господина, появившись перед посторонними людьми в неподобающем виде. А тратить время на то, чтобы одеться и собрать волосы он никакого смысла не видел – потеряв столь ценные в данный момент минуты, он бы попросту не успел догнать Лань Ванцзи. Юноша со вздохом опустился на постель и завернулся в одеяло с головой. Всё, что он мог себе позволить в сложившихся обстоятельствах – хорошенько поразмыслить обо всём случившемся. — Желаешь обрести сердце другого, никогда не бросай его, — тихо проговорил он в пустоту. Оставалось лишь надеяться, что никто из их спутников и работников почтовой станции не стал невольным свидетелем данной сцены. «Кажется, Лань Чжань действительно решил, что я пытался соблазнить его. А потом передумал и отказал ему. Разве я хоть когда-то давал повод ему думать, что могу поступить с кем-то столь жестоко? — размышлял Вэй Ин, прикрыв глаза. Он не понимал, какие именно эмоции испытывал из-за произошедшего. Был ли он расстроен из-за того, что Лань Чжань неверно истолковал его невинную шутку? Испытывал ли он обиду из-за того, что Лань Чжань посчитал его легкомысленным человеком, готовым отдаться любому, кто постучится в его дверь? Или же он радовался из-за того, что его поцеловал тот, кто ему… нравился? Вэй Ин закусил губу, дабы отвлечь себя лёгкой болью. И заодно стереть след чужого прикосновения. — Нет, Лань Чжань не может мне нравиться. Это неправильно… Так нельзя… Он не должен был украсть мой первый поцелуй! Хуань-гэ будет очень недоволен… Если, конечно, узнает обо всём…». При воспоминании об Императоре Вэй Ин отчетливо ощутил привкус крови на языке — невольно прокусил губу. Он пребывал в полнейшем замешательстве и совершенно не знал, что должен был делать или чувствовать. Попытки обдумать произошедшее лишь сильнее запутывали его. Пусть Вэй Ину и было приятно внимание со стороны Лань Чжаня и он поощрял его ненавязчивые ухаживания, но… никогда не позволял себе рассчитывать на что-либо серьёзное. И уж, тем более, не давал себе задумываться о какой-либо близости между ними или надеяться на благосклонность друга. Вэй Ин по-прежнему оставался всего лишь простым слугой и являлся совершенно не подходящим кандидатом для симпатии Лань Чжаня. «Не просто слуга… Собственность Императора, – напомнил себе Вэй Ин. Своё положение он прекрасно осознавал и нисколько не обманывался особым отношением Лань Сичэня. Даже если тот ему благоволил, это нисколько не меняло статус Вэй Ина. – Я присягнул на верность Хуань-гэ и поклялся посвятить ему всю свою жизнь. О каких отношениях с кем-либо может идти речь? В моём сердце не должно быть никого кроме Хуань-гэ, – рассуждал юноша. Прежде он никогда не задумывался о сердечных делах. Он всегда воспринимал свои чувства к господину как что-то далёкое от романтических отношений. Как нечто близкое к любви к родине или к наставнику. – Но… Почему же тогда так больно из-за реакции Лань Чжаня? И почему мне совершенно не хочется, чтобы Хуань-гэ пил уксус? Эх! Как же сложно! Если благородный муж в душе безмятежен, а низкий человек всегда озабочен... Значит ли это, что я тоже низкий человек, раз моё сердце полно тревог?». Той ночью Вэй Ин снова не сомкнул глаз. Его голова разрывалась от противоречивых мыслей, воспоминаний о взаимоотношениях с братьями Лань и попытками разобраться в собственных чувствах к ним. К каким-либо однозначным выводам Вэй Ин так и не пришёл. Лишь несколько вещей он чётко осознавал: следовало серьёзно поговорить с Лань Чжанем и объясниться, иначе Вэй Ин мог потерять своего ближайшего друга, а также не стоило обижаться на чужую реакцию, поскольку произошло недопонимание. Но, главное, Императору не стоило ничего знать о том, что сегодня произошло между его слугой и младшим братом. Для их общего блага.       Той же ночью в сотнях ли от Юньмэна Император тоже не мог уснуть. В отличие от Вэй Ина Лань Хуань прекрасно понимал собственные чувства, потому-то не мог расслабиться и сомкнуть глаз. Его тоже одолевали тяжёлые мысли. Слишком сильно Лань Хуань привык к постоянному присутствию Вэй Ина рядом. К его ласкающему слух голосу. К его широким улыбкам. К его сообразительности и исполнительности. К его успокаивающей игре на флейте. К его умению понимать мысли и желания Лань Хуаня. К ощущению того, как рядом с ним успокаивались сердце и разум. К чувству уверенности, которое появлялось рядом с этим человеком. Как будущего Императора, его всегда учили не полагаться слишком сильно лишь на одного человека, не впускать кого-то в своё сердце, всегда оставаться спокойным и непредвзятым. Ещё несколько лет назад Лань Хуань наивно полагал, что отлично усвоил все эти уроки. Увы, он ошибся. И как же сильно! Когда-то он искренне верил, что не будет похожим на родного отца, способного думать исключительно о своей возлюбленной, но… Разве склад характера не передавался от отца к сыну? И чем дольше Вэй Ин находился рядом, тем очевиднее для Лань Сичэня становился тот факт, что… в конечном итоге, он не сильно отличался от презираемого им отца. Вэй Ин плотно укоренился в сердце Императора, и тот желал лишь одного: сделать его своим. Привязать раз и навсегда. И данной слугой при первой встрече клятвы было совершенно не достаточно. Лань Хуань оказался крайне жадным человеком и желал большего. Намного большего. Он желал заполучить Вэй Ина целиком и без остатка. В этой жизни и во всех последующих. И не испытывал ни капли мук совести из-за своих неправильных желаний. Наоборот, Лань Хуань принял их. Да, прежде Император ещё мог обманываться относительно своих дальнейших планов и желаний, но, отпустив Вэй Ина в Юньмэн, пришёл к окончательному решению. Больше он не видел никакого смысла спорить с самим собой. Однако ему всё равно не спалось. Да и слуги, хоть и старались, сильно раздражали Лань Сичэня — ему не нравились прикосновения других людей, когда те его одевали или собирали волосы в прическу. Касания чужих рук казались неприятными. После них он ощущал себя грязным. Так было всегда. Просто до появления Вэй Ина в его жизни, Император этого не замечал. Лишь терпел. Как и теперь. Не мог же он отменить своё решение и отозвать Вэй Ина обратно? Пусть он и хотел именно этого, но понимал, что поступать подобным образом неправильно. — Ваше Величество, утренний чай готов, — служанка Ло услужливо улыбалась, но её лёгкая нервозность не укрылась от внимательного взгляда Лань Хуаня. Все слуги в его дворце заметили, что в последние дни их господин находился в дурном настроении. И причина этого состояния господина ни для кого не была секретом, ведь все в Восточном дворце знали, чьё общество предпочитал Император. Угодить ему без Вэй Ина было крайне непросто. Пусть внешне Император никак не выказывал недовольства, но… он крайне мало улыбался и одаривал слуг таким строгим взглядом, что… тех, на кого этот взгляд падал, пробирало до костей. Неприятное, чуть-чуть пугающее ощущение. А потому сейчас все старались быть максимально тихими и услужливыми, а также незаметными. Сейчас, после заседания кабинета министров, Император проводил время в беседке, любуясь цветущими деревьями. Хотелось побыть в одиночестве и разобраться в собственных мыслях, насладиться красивым видом. — Ступай, — рассеянно кивнул Лань Хуань, приняв у служанки чашу с горячим чаем. От него исходил приятный аромат жасмина. Привычный запах слегка успокаивал и поднимал настроение. Ло Циньян понятливо кивнула, поклонилась и вышла, оставив господина наедине с его тоскливыми мыслями. «А-Ин уже должен был прибыть в Юньмэн. И в ближайшие месяцы ему будет лучше оставаться там, но… — Лань Сичэнь печально вздохнул и сделал небольшой глоток чая. Даже не ощутил его вкус. — Стоит ли приказать поменять благовония или вечерний чай, чтобы спалось лучше? Или не будет никакого толку? Возможно, главный императорский лекарь сможет разобраться с этим вопросом…». Неизвестно, сколько времени Император предавался размышлениям о различных мелочах. Малозначительных, но способных помочь отвлечься. Он совсем потерял счет времени. Возможно, он бы и вовсе просидел в одиночестве до позднего вечера, бессмысленно пялясь на дерево магнолии за беседкой, если бы евнух Су, терпеливо ожидавший около беседки, не вывел его из прострации громким возгласом: — Ваше Величество, чиновник Мэн прибыл! Лань Хуань вздрогнул. Из-за мыслей о возлюбленном он совершенно позабыл о назначенной встрече с Мэн Яо. Вообще. Даже при том, что он практически ежедневно встречался с помощником Мэн наедине, чтобы обсудить некоторые интересующие его вопросы. Казалось бы, должность Мэн Яо не предполагала подобной чести, но… тот действительно являлся весьма полезным инструментом и мог помочь Императору в достижении желанной цели. А потому у них имелось немало тем для приватных бесед! До некоторых из них Лань Хуань не допускал даже Вэй Ина. Не говоря уже о прочих слугах или чиновников. — Помощник Мэн, как продвигается реконструкция императорского дворца? – поинтересовался Лань Сичэнь, когда со всеми необходимыми условностями было покончено. Императорский дворец… После кончины предыдущего Императора Лань Хуаню полагалось занять дворец отца, однако он решил внести ряд существенных изменений и добавить корректировки в планировку дворца. Процесс оказался не слишком дорогостоящим, однако… крайне кропотливым. По его меркам, слишком долгим. А всё из-за того, что новый Император не желал следовать заветам предков, согласно которым ему полагалось жить отдельно от жён и наложниц. Нет. Лань Сичэнь собирался никогда не расставаться с Вэй Ином, а потому перестраивал старое здание для них двоих. Чтобы они смогли жить там в красоте и комфорте, наслаждаясь обществом друг друга. Именно поэтому Лань Хуань и отослал Вэй Ина подальше от столицы: пока тот находился в Юньмэне, Император получил возможность тайно подготовить их новое место жительства. Благо, сам Вэй Ин ни о чём не подозревал: поскольку он не слишком интересовался настолько скучными для него вещами, Лань Хуаню удавалось встречаться наедине с Мэн Яо, дабы решить этот вопрос. И теперь именно помощник Мэн отвечал за реконструкцию дворца. От успешного выполнения данного задания зависела дальнейшая карьера Мэн Яо при дворе. — Всё идёт согласно плану, Ваше Величество, — мило улыбнулся помощник Мэн, протянув собеседнику заранее подготовленный отчёт. – Рабочие трудятся целый день в две смены, чтобы всё подготовить в наиболее короткий срок, — спокойно продолжил объяснять он. – Однако вы же понимаете, что меньше двух месяцев на все запланированные работы у них не уйдёт. Иначе пострадает качество… — Разумеется, — невозмутимо согласился Император. Он знал, что исполнение его желания займёт некоторое время. И готов был ожидать столько, сколько потребуется. Впрочем, разве же это мешало ему тосковать по Вэй Ину? Утешал лишь тот факт, что люди Сунь Ланя должны были приглядывать за любимым слугой и присылать регулярные отчёты. Нужно было лишь проявить немного терпения. Да, трудная задача, но... какой у него имелся выбор? – Как поживает твоя матушка? – внезапно сменил тему разговора Лань Сичэнь. Ещё до завершения Императорского экзамена, Сунь Лань собрал информацию обо всех перспективных кандидатах, которые могли бы принести пользу Лань Сичэню и Империи. Конечно же, к числу таких персон относился и Мэн Яо. Лань Хуаню было плевать на происхождение и прошлое тех, кто мог послужить на благо Империи. В вопросах выбора «своих» людей он предпочитал придерживаться изречения известного философа прошлого: «Если собрать все богатства страны, то они не сравняются с ценностью, которую имеют мудрые и приближенные служилые». И всё же он считал необходимым знать обо всём, что могло повлиять на выбранных им людей. А потому ещё до первой встречи Императору было известно о том, что Мэн Яо был рождён вне брака, поскольку его мать являлась работницей крупного весеннего дома, известного на всю провинцию Цайи. Поговаривали, что он относился к числу многочисленных внебрачных детей Цзинь Гуаньшаня. Однако Мэн Яо всегда мечтал выбиться в люди и выкупить мать из борделя, а потому упорно учился, трудился и делал всё возможное для того, чтобы сдать экзамены и достичь желанной цели. Подобные личности были весьма удобны, поскольку их преданность было можно легко купить. И дабы заполучить расположение Мэн Яо и его безоговорочную верность Лань Хуань через доверенных людей выкупил мать Мэн Яо, а также приобрёл ей небольшой дом на окраине столицы. Естественно, теперь юный чиновник почитал Императора своим благодетелем и стремился верно служить ему. — У неё всё хорошо, Ваше Величество, — благодарно улыбнулся Мэн Яо. При упоминании матери его взгляд значительно потеплел. – Изучает, как высаживать деревья и растения, поскольку хочет посадить красивый сад, способный усладить любой взор, — с нежной улыбкой сообщил он. – Кажется, она чувствует себя счастливой. — Рад слышать, — удовлетворённо кивнул Лань Хуань. – Когда закончится строительство, сможешь взять несколько дней выходных, чтобы провести время с матерью, — предложил он, размышляя, какую должность мог дать этому человеку следующей. Ответная улыбка Мэн Яо говорила сама за себя. Лучше любых слов.       Следующим утром Лань Ванцзи выглядел так, словно ничего не произошло. Его прическа и одежда, как и всегда, выглядели идеально. На лице не отражалось никаких эмоций. Лишь лёгкая бледность и небольшие царапины на тыльной стороне правой руки свидетельствовали о том, что ему тоже не спалось прошлой ночью. С Вэй Ином Лань Чжань вёл себя подчёркнуто вежливо и старался даже не смотреть на его лицо, вновь скрытое под макияжем. То ли ему было неприятно, то ли он до сих пор ощущал обиду из-за их недопонимания. Вэй Ина подобное поведение сильно разочаровывало и задевало, однако он сознавал, что на первое место следовало ставить расследование, а не выяснение личных взаимоотношений. Эта беседа вполне могла подождать до вечера или до другого более удачного момента. «Если он ничего говорит, то и хорошо, — мысленно успокаивал себя Вэй Ин, привычно приветливо улыбаясь окружающим. – Человек вроде меня всё равно ему не пара, так что… Пусть лучше найдёт себе хорошую жену, а не думает обо мне… Последую его примеру и тоже сделаю вид, что произошедшее вчера вечером было лишь дурным сном!». Магистрат Ли с ними по-прежнему не связывался. Зато объявился его заместитель, чиновник Ду. Низкий дородный мужчина с жиденькой бородкой и постепенно седеющими волосами. Он прибыл на почтовую станцию вскоре после того, как Императорские посланники завершили утреннюю трапезу и ожидали, пока слуги подготовят лошадей – как и планировалось, утром друзья собирались отправиться на осмотр реки, чтобы выяснить, насколько правдивым было сообщение о наводнении. — Этот скромный чиновник приветствует Императорских посланников! – вежливо поклонился заместитель Ду. На его лице застыла наигранно-добродушная улыбка. И в ней не чувствовалось ни капли искренности. Этот человек выглядел довольно скользким и неприятным типом. – К сожалению, магистрат Ли приболел, поэтому не смог встретить вас вчера… — А чем же был занят заместитель Ду, раз тоже не смог почтить нас своим присутствием? – усмехнулся Вэй Ин. Он совсем не верил в чужие оправдания, поскольку не доверял местным чиновникам. Раз уж те осмелились подать ко двору ложный доклад, ничего хорошего от них ожидать не следовало. И стоило тщательно проверять каждое их слово. Только так можно было узнать истину. Заместитель Ду тут же упал на колени и склонился до самой земли, наигранно запричитал: — Из-за болезни магистрата Ли у этого никчёмного чиновника накопилось так много работы, что он не успел подготовиться к встрече дорогих гостей! Этот бесполезный человек заслуживает смерти! Вэй Ину стоило больших усилий сдержаться и не закатить глаза. Он уже не раз сталкивался с подобными стонами чиновников, а потому считал подобные сцены лишь нелепой игрой и данью вежливости. Странная традиция, но… Если кому-то нравилось принижать себя и громко плакаться, что ж… у всех имеются необычные предпочтения. — Заместитель Ду, поднимитесь, — холодно приказал Лань Чжань, тоже ничуть не тронутый чужой жалобой. Пусть он и не слишком любил разговаривать с другими людьми, но тоже не отличался доверчивостью и наивностью. – Теперь у тебя появилось свободное время? Чиновник поспешно поднялся на ноги, но не поднимал взгляд, изображая искреннее раскаяние. — Разумеется! – быстро согласился заместитель Ду, не имевший никакого права отказать тем, кого прислал сам Император. И, вероятно, новый благовидный предлог для отказа он тоже не придумал. – Этот скромный человек в полном распоряжении Императорских посланников. — Значит, поедете вместе с нами на реку, — невозмутимо заключил Лань Ванцзи. И от взгляда друзей не укрылось, как побледнел заместитель Ду, когда получил это распоряжение. Видимо, ему было, что скрывать. — Господа, зачем же нам тратить ваше бесценное время? – неловко улыбнулся чиновник. Его взгляд бегал, руки слегка дрожали. – Из-за того, что река вышла из берегов и затопила близлежащие поля, лошадям будет тяжело там пройти… — лепетал он, неловко почёсывая шею. Похоже, ничего лучше он придумать не смог. – Не лучше ли сначала посмотреть город и хорошенько отдохнуть с дороги? Чужая ложь выглядела совершенно очевидной, но друзья всё же решили подыграть чиновнику и посмотреть, что из этого выйдет. Для того, чтобы принять данное решение, им хватило лишь раз обменяться взглядами. — Что ж… — протянул Вэй Ин, быстро обдумав возможные варианты действий. — Заместитель Ду, мы не привыкли к праздности, — с лёгкой улыбкой покачал головой юноша. Он ведь знал, как сильно Лань Чжань не любил сидеть без дела и вести бесполезные разговоры с другими людьми. Особенно если ему откровенно лгали. – Мы прислушаемся к вам и останемся в городе, заодно посмотрим на то, как оказывается помощь пострадавшим, — продолжил он. Слишком сильно облегчать жизнь местным чиновникам Императорские посланники тоже не собирались. – Вы же подготовили жильё для тех, у кого оно пострадало из-за наводнения? — К-конечно, — быстро закивал головой заместитель Ду. Пусть он и прятал руки в широких рукавах, невозможно было не заметить, как они подрагивали. – Когда господа Императорские посланники желают взглянуть? – поинтересовался он. — Немедленно, — сухо ответил Лань Чжань. За всё время разговора на его лице не дрогнул ни один мускул, что, вероятно, пугало чиновника, настороженно поглядывающего на брата Императора. — К-конечно-конечно, этот бесполезный человек всё вам покажет! – мгновенно отреагировал заместитель Ду. — Утром познав истину, вечером можно умереть, — совсем тихо пробормотал он, когда друзья отвернулись, чтобы отдать слугам новые распоряжения. Однако Вэй Ин чужие слова всё-таки услышал. И они ему не понравились. «Похоже, вчера он не смог нас встретить из-за того, что старательно готовился к имитации наводнения? – предположил Вэй Ин, незаметно подав знак Лань Чжаню, чтобы тот внимательнее присмотрелся к их посетителю. – Но для чего он поддерживает версию магистрата Ли? Они в сговоре или имеются иные причины? Пожалуй, нужно будет направить людей для слежки и за его домом… Да и покопаться в местных архивах было бы неплохо…». На пути к месту размещения «пострадавших от наводнения» Вэй Ин внимательно разглядывал улицы Юньмэна. Он пытался вызвать в памяти воспоминания о родном городе, однако внутри ничего не откликалось. Он не узнавал эти места. Совсем. Бегал ли он когда-то по этим улочкам? Встречал ли местных людей? Говорил ли с кем-то из них? Увы, он юноша не мог ничего припомнить. Слишком много времени прошло с тех времён, когда он мог спокойно прогуливаться по Юньмэну. Родные края нисколько не тревожили его душу. Сейчас Вэй Ин даже не мог вспомнить, где именно находилось поместье семьи Вэй или родовое имение семьи Цзян. Впрочем, если последнее его совершенно не интересовало, то родное поместье… Раз уж он всё равно в Юньмэне, стоило воспользоваться ситуацией: Вэй Ин дал себе зарок непременно посетить место, где оно когда-то находилось, и выяснить, что же произошло в том пожаре, который унёс жизни всех его родных…