Когда вымысел становится реальностью

Жарко. Со лба катятся маленькие, щекочущие капельки пота, увлажняя место под головой, к которому она неприятно прилипла. Несмотря на ощущение, будто тело лежит в печи, оно в то же время кажется мертвенно холодным, особенно пальцы рук и ног – они совсем не чувствуются. Голова полна ваты, потому тяжела своей пустотой, и из-за этого слегка тошнит. Звуки исчезают в звенящей тишине.  Его точно лихорадит. Он хорошо это понимает, но всё ещё дезориентирован.  Где он сейчас и чей голос он слышал? А может, ему и вовсе почудилось? Может, он до сих пор лежит там, в парке, возле злосчастной скамейки и тратит в бреду свои последние минуты?  Изая постарался открыть глаза. Получилось не сразу. По крайней мере, он понимал, нет, скорее, чувствовал чьё-то присутствие рядом. Друг или враг? А есть разница? Очередная попытка поднять веки всё-таки дала свои плоды, однако мужчина ничего толком не увидел: изображение растекалось и смазывалось, как при некачественной съёмке. Разные оттенки пастельных цветов переливались между собой: белое пятно переходило в бежевое, задевая более тёмное и размазывая его по всем остальным.  Изая попытался подать голос: он понял, что из него вырвался какой-то слабый скрипучий звук, исчезнувший в неразборчивом шуме пространства, в котором он находился. Потребовалось время, чтобы фигуры стали обретать очертания, цвета насытились красками, а в белом пятне можно было безошибочно угадать фирменный халат Кишитани Шинры.   Изая почувствовал небольшое облегчение, когда понял, что он не умер в ужасной позе где-то в безымянном парке за несколько тысяч километров от Икебукуро. Он здесь, на Кавагое, – это давало мнимое ощущение безопасности и контроля.  Конечно, его смерть не могла быть такой. Даже смешно, что он смел сомневаться в обратном. И правда, он почти разочаровался в своей исключительности, но, как обычно, смог выжить. Воспоминания вечера того рокового дня хлынули без приглашения к сознанию мужчины, но Изая вовремя их подавил как нечто угрожающее его пробуждающемуся организму. Да, стоит сосредоточиться на настоящем. Перебрать материал тех дней он ещё успеет.  Как раз в этот момент пытливое лицо Шинры появилось в поле его зрения. Он присмотрелся к мужчине, видимо, убедившись, что тот пришёл в себя, поэтому осторожно начал: – Я представляю, как много у тебя сейчас вопросов, поэтому, если пришёл в себя и готов слушать, медленно и отчётливо моргни два раза.  Изая снова хотел задействовать голос, уже открыв рот, но Шинра помотал головой, и мужчина передумал, после чего выполнил просьбу. Шинру же немного позабавило то, каким Изая может быть послушным в минуты беспомощности: обычно тот бы обязательно поспорил или назло сделал по-своему.  – Сегодня вторник, – Шинра опустил взгляд на наручные часы и вернул его обратно на Изаю. – Около шести часов вечера. Наверное, начну с того, как ты здесь очутился. Поверь мне, я сам был в шоке, когда какая-то девушка связалась со мной и попросила принять тебя на содержание. Видишь ли, она сказала, что должна убить тебя своими руками, поэтому ты не имеешь права умирать, пока она не отомстит. Это цитата! И скольким же людям ты насолил, а? Хотя иногда это неожиданно играет в твою пользу… Этим ты и пугаешь людей… наверное? Во всяком случае никто не пожелал тебе удачи и выздоровления.  Изая был не в силах выражать эмоции, но и без этого чувствовалось его недовольство. Хотя девушка, которая решила спасти его лишь ради мести, Изаю заинтересовала. Он обязательно с этим разберётся. Позже.  – Сначала мне было жаль её, как и любую жертву твоих игр, но потом оказалось, что она не так уж невинна. Она следила за тобой всё это время, поэтому так скоро смогла оказать тебе помощь, если это, конечно, можно так назвать.  Эта информация Изаю не обрадовала. В страхе перед Шизуо он совсем забыл о других угрозах, подстерегающих его на каждом углу. Не её ли присутствие он принимал за приближение Шизуо? Да и кто посмел наблюдать за наблюдателем?  Что ж, с этим он тоже разберётся: он любит поучать детей.  – Наверное, ты спросишь, почему именно ко мне? Если честно, сам не до конца понял, но, учитывая славу моего отца и последние события в Икебукуро, она решила, что я смогу помочь. Да и, кажется, она знает о том, что мы знакомы. Изая попытался изобразить вопрос на своём лице, не зная, получилось ли у него. Шинра, поднаторевший в чтении языка тела благодаря Селти, понимающе кивнул. – Что за события в Икебукуро? Да уж, ты многое пропустил. Но, как любитель чужого горя, можешь порадоваться, потому что теперь далеко не ты один заражён этой болезнью. В Икебукуро вспыхнула настоящая эпидемия неразделённой любви! Как здорово, что Селти давно приняла мои чувства! Я, конечно, не прочь пострадать ради неё, но… – Изая недовольно простонал, вложив в этот звук все нынешние силы, и Шинра, прочистив горло, продолжил менее возбуждённо. – В общем, многие подумали, что это проклятие чёрного всадника, ну, помнишь все эти истории про то, что Селти – любовный талисман? Теперь её сторонятся и побаиваются.  Изая недовольно дёрнул щекой. Он совсем забыл про свой должок Селти. Непрофессионально. Даже здесь он упустил важное из-за этого чудовища.  Шинра же продолжал, не обратив должного внимания на перекошенное от досады лицо мужчины:   – Из-за учащения случаев заражения Небула начала проводить оперативные исследования и выработала лекарство, способное… – Шинра чуть повременил, увидев в лице Изаи намёк на надежду. – Нет, не излечить, но замедлить рост растения. По сути, это необходимая отсрочка для того, чтобы человек смог разобраться со своими проблемами. Не скажу, что исследования были чистыми и добровольными, но теперь это на практике помогает многим заражённым. Ты бы знал, сколько в высших кругах безнадёжно влюблённых стариков! Вот уж где седина в бороду, бес – в ребро… А знал бы ты, в кого они влюблены! Ох, надеюсь, Селти, когда я состарюсь, не будет потакать мне из жалости… она такая добрая… – Шинра отвлёкся на попытку Изаи что-то прошипеть. – Ладно, о чём это я… Ты здесь уже почти две недели, и это самое лекарство, по моим расчётам, даст тебе ещё в лучшем случае месяц, если учитывать твои регенеративные способности. Так что если хочешь совета от врача или просто доброжелателя, то постарайся за этот срок хотя бы самую малость подружиться с Шизуо… Изаю снова перекосило, но уже от явного отвращения, и он что-то неразборчиво гаркнул, на что Шинра лишь с сожалением покачал головой. Не желая больше слушать чьих-то глупых советов, Изая скосил взгляд на ручку, торчащую из кармана халата мужчины. Шинра проследил его взгляд и снова покачал головой.  – Не думаю, что ты сейчас можешь двигать руками. Не волнуйся, голос скоро восстановится, правда, неокончательно. Тебе что-то нужно? Изая на всякий проверил, в силах ли он сжимать пальцы и с ужасом осознал, что всё ещё их не чувствует. Тогда он снова попытался что-нибудь сказать. У него даже получилось.  – Кто…знает…? Сейчас его речь напоминала манеру общения Курури. Шинру это заставило тепло улыбнуться. Вопрос он понял. – Пока никто, кроме меня и Селти. Ты правда думаешь, что я стал бы ворошить из-за тебя наше с ней любовное гнёздышко? Уже из того, как ты сюда попал, можно заключить, сколько людей точит на тебя зуб. При первой же угрозе для Селти я просто отдам тебя в жадные руки каких-нибудь мстителей или борцов за справедливость, ты должен меня понять! Но пока ты можешь быть здесь, я буду следить за твоим состоянием…  Шинра отвлёкся на звук оповещения о получении нового сообщения. Посмотрев на экран, Шинра заметно изменился в лице, и даже впопыхах натянутая улыбка не скрыла от плоховидящего Изаи ужаса, охватившего мужчину в халате. Паника невольно передалась и ему – Изая понял, в чем дело, безнадёжно быстро.  – Он…? Шинра вздрогнул и забегал глазами. Изая оцепенел.  – Э, ну, так получилось, что Селти только что случайно рассказала Шизуо о том, что ты здесь… И… они вроде как уже едут сюда… – глаза Изаи округлились, по виду он начал задыхаться. – Зато Селти заверила, что, хоть сначала он был немного зол, но потом успокоился и пообещал вести себя спокойно! Пока он думает, что ты ещё не очнулся, он не должен тебя беспокоить. «Не должен беспокоить» прозвучало как насмешка, однако Изая уже давно перестал слушать. Мужчина затрясся и стал пытаться подняться или сдвинуться с места – рывками и перекатами. Его не интересовало, как Шизуо отреагировал на его состояние, пока тот в принципе был где-то рядом и знал о его местонахождении.  Это означало моментальную смерть. Он бы даже не успел вздохнуть, не то что сказать или что-то сделать. Он ничего бы не смог. Беспомощность. Уязвимость. Боль. Лицо Шизуо будет последним, что он запомнит. Это хуже, чем если бы он подох в том парке.  Шинра попытался успокоить ворочающегося мужчину со смесью злобы и страха во взгляде, но его отвлёк звук открытия замка входной двери. Оба замерли, в испуге смотря друг на друга. Даже без слов Шинра чётко читал в глазах Изаи что-то в духе: “Если я умру здесь, то я стану твоим худшим ночным кошмаром из всех, что ты можешь себе представить, я не шучу”. Шинра лишь поднёс палец ко рту, призывая к тишине, и получше укутал мужчину тонким одеялом, поднимаясь для того, чтобы выйти в коридор. Сейчас главное, чтобы никто из них не наделал глупостей, – с этими двумя вероятность подобного неумолимо стремилась к нулю.  Изая еле слышно завыл, замирая и затихая каждый раз, как в последний, перед новым ударом сердца, которое невыносимо долго растягивало минуты приближающегося конца. Пот с новой силой потёк со лба: подушка под его головой намокла и начала давать нужную прохладу, которую Изая, к сожалению, не чувствовал из-за пылающего где-то в костях жара, пытающегося их выломать. Это состояние ощущалось как предсмертная агония, потому что Изая знал, – Шизуо здесь.  Он чувствовал его из-за стебля, крепче стянувшего его лёгкие. Из-за листьев, просунувшихся между рёбер. Из-за лепестков, защекотавших его горло. Из-за боли, прожигающей скрутившие органы. Страха, заставляющего тело неметь. Резкой нехватки воздуха.  Он здесь. Он убьёт меня.  Изая зажмурился и стиснул зубы, как будто ожидая удара. Резко выдохнув, он попытался успокоиться, возобновить ровное дыхание, но осознание невозможности сдвинуться, чтобы банально спрятаться, с новой силой окунало его в паническое состояние перед лицом неотвратимой смерти, которое, Изая знал, лично для него было персонифицировано в этом монстре.  Он рано обрадовался своему воскрешению из мёртвых: его личный палач прибыл для осуществления казни. Он не оставит его в покое. Он везде его настигнет. Поймает. Сломает. Убьёт.  Как и всегда, в голову некстати стали лезть лишние мысли: «Вторник, шесть часов… У него выходной. Чёрт».  Изая осёкся. За время своего побега он досконально изучил расписание Шизуо и теперь мог составить точную карту его каждодневных перемещений по Икебукуро с точностью до минут. К его радости, Шизуо почти с механической точностью исполнял свои обязанности и нигде не задерживался дольше обычного, не считая случайных драк и встреч с Селти. Это знание было противно бесполезным, но в своё время сохраняло в Изае иллюзию контроля над ситуацией. Сейчас, когда непредсказуемость достигла своего апогея, Изае только и оставалось, что подсовывать себе отвлекающие вопросы, чтобы не сойти с ума и не отключиться: «Какого чёрта он решил потратить свой выходной на убийство? Решил сесть в тюрьму? Или думает, что Шинра с Селти помогут всё скрыть? Ненавижу. Ему даже не надо прикасаться – он будет стоять и смотреть, как я умираю. Какое выражение лица у него будет? Радость? Невозмутимость? Злость? Презрение?»  Пока Изая утопал в судорожных размышлениях, игнорируя отрицательную реакцию своего организма на присутствие Шизуо, дверь в комнату, в которой он лежал, открылась, и на пороге сначала возник Шинра, торопливо прошедший внутрь, а за ним, нерешительно и даже робко, – Шизуо. Глянув на прикинувшегося спящим Изаю и убедившись по внешним признакам, что тот ещё жив, Шинра облегчённо выдохнул.  Наверное, этот раз ему удастся пережить. Наверное.  Шизуо застыл в проходе и пустым  взглядом уставился на лежащего мужчину. Шинра боялся перерезать не тот провод в ходе «разминирования» Шизуо, поэтому повременил с просьбой закрыть за собой дверь, чтобы яркий свет из коридора не мешал Изае притворяться. Спустя несколько мгновений, Шизуо молча задвинул комнатную дверь и, скрестив руки, опёрся о стену, всё ещё сверля взглядом Изаю и почти не моргая.  Неожиданно Шизуо негромко спросил:  – Какого чёрта вы притащили его в Букуро? Оставили бы там, – немного помолчав, Шизуо уже совсем тихо прибавил. – Хотя такой он мне нравится больше. Его нельзя навсегда усыпить?    Шинра криво улыбнулся, метнув взгляд в сторону дёрнувшихся в раздражении бровей Изаи. Да, тому явно было что сказать по теме усыпления диких животных, но подначивание стоило дешевле, чем жизнь. Поэтому Изая лишь мысленно пожелал несколько раз Шизуо сдохнуть. – Я не думаю, что Орихара, даже если ввести его в искусственную кому, сможет продержаться в таком состоянии достаточно долго. Слишком уж он неугомонный. Извини, но мне жалко тратить на него дополнительные медикаменты. Только если за твой счёт. Шизуо хмыкнул и покачал головой. Обстановка заметно разрядилась, если, конечно, не обращать внимание на неестественную неподвижность Изаи. Он, казалось, старался лишний раз не дышать, чтобы не привлекать ещё больше чужого внимания. Ему стоило больших усилий не дёрнуться, когда Шизуо неожиданно громко спросил:  – Ну и что он…?  Мужчина оборвал себя на полуслове, не зная, как лучше выразить мысль. Шинра вопросительно склонил голову, боясь сделать неверное предположение. Тогда Шизуо цокнул и предпринял ещё одну попытку.  – Ну, как его эти цветы там? Насколько дело дрянь? Шинра удивлённо выгнул бровь. Изая тоже напрягся. Интерес врага к его состоянию здоровья настораживал. Выжидает? Что-то планирует? Этот идиот на такое способен?  – Если будешь и дальше не сходить с ума при одном его виде, он пойдёт на поправку. Как бы это объяснить… О! Можно сказать, ты как солнце: нужен для поддержания его состояния, роста и жизни, но в то же время можешь его ненароком сжечь. Это очень хрупкое создание. Непонятно, кого имел в виду Шинра в последнем предложении – растение внутри Изаи или его самого, но лицо Шизуо заметно разгладилось и стало приобретать спокойные, слегка задумчивые черты, какие редко можно было у него увидеть, особенно в присутствии Изаи. Повисло небольшое молчание, которое прервалась глухим голосом Шизуо, напоминавшим разговор с самим собой вслух:  – Никогда бы не подумал, что блоха тоже может иметь человеческие слабости. Не такой уж он всесильный, да? Не знаю, почему именно я в это вляпался, но мне в какой-то степени весело. Может, хоть так я смогу его проучить? Исправить? Мне, конечно, плевать, но это стало бы бесить гораздо меньше… Ну, знаешь, меньше шума и проблем, – Шизуо невесело усмехнулся, и добавил уже с налётом жестокости. – Ладно, я всё равно вышвырну блоху из Букуро, как только он встанет на ноги.   Шинра, внимательно слушая монолог мужчины, лишь тяжёло вздохнул.  Шизуо, зря ты рассуждаешь при нём вслух, ты его совсем не знаешь. Горбатого только могила исправит.  Но тут же Шинра, неожиданно для себя, зацепился за брошенную Шизуо фразу, осознав, как можно сдвинуть отношения этих двоих с мёртвой точки.  – Стой, то есть, ты не знаешь, почему болезнь Орихары связана именно с тобой? Ты разве не смотрел новости?  Шизуо нахмурился и покачал головой. Он начал чувствовать масштабность, которая означала лишь одно, – ещё больше головной боли и отсутствия покоя. Вдаваться в подробности страшно не хотелось, но по лицу Шинры он видел, – это что-то серьёзное.  Изая же злобно стиснул зубы: Шинра прекрасно знал, что мужчина не сможет перебить его из-за страха перед реакцией Шизуо, а потому перестал контролировать свой длинный язык. Обида кольнула Изаю лишь на миг, но тут же внимание перешло к более актуальному вопросу: унижение или смерть? Погибнуть эмоционально или физически?  Изая, переборов себя, решил хранить молчание. Это тупое животное всё равно ничего не поймёт. Пожалуйста.  – Нет… я недавно снова сломал телевизор и решил пока не брать новый. Новости меня нервируют. А что, блоха опять втянул меня в какую-то историю?  – Нет, не в этом дело, но тебе всё же лучше узнать об этом. Это вряд ли тебя обрадует, но я не могу разглашать врачебную тайну, даже если это Орихара.  Изая приятно удивился и внутри облегчённо выдохнул. Однако Шинра прекрасно знал своё дело: он закинул нужное зерно в подходящую почву – ему осталось только прорасти. Изая не мог представить реакции Шизуо, ему, честно, и не надо было, – в любом случае, нужно как можно скорее убираться отсюда. Ничем хорошим это не кончится.  К тому же, Изая ещё сам до конца не разобрался с тем, что он по-настоящему чувствует. Ему нужна уверенность и осознанность, иначе он не сможет занять выигрышную позицию. А проигрывать Шизуо, даже на поле чувств, – это последнее, что он допустит, пока жив.  После небольшого переброса пустыми фразами, Шинра поторопился выпроводить Шизуо из комнаты, а Изая смог наконец-то физически расслабиться, насколько это сейчас вообще было возможно.  Пронесло. Снова.  Теперь у него было время подумать спокойнее. Конечно, первая его реакция была – «бежать». В нём говорили страх и прагматический ум. Но что, если немного повременить? Поиграть? Стоит ли оно того? Хрустнет ли игрушка в его руках или он сломается быстрее? Азарт охватил измученный разум мужчины, подталкивая к бездне. Шизуо обронил мысль об исправлении – так почему бы не попробовать? Измениться… Ведь о чём-то таком ему говорила Намие. Хах. Интересно, как она там? Наверняка ужасно себя чувствует, если болезнь добралась и до неё. Что может предпринять эта женщина в полном отчаянии?  Изая сделал мысленную пометку позвонить при случае Намие и в связи с этим позволил себе молча улыбнуться в предвкушении веселья.  Напряжение, в котором он держал организм последний час, всё же дало о себе знать, и Изая провалился в температурный прерывистый сон.  Что ж, монстр удивится, насколько сегодняшний день изменил карты на руках мужчины. Выиграет он или нет – никто не знал. Но понятно одно: один из них к концу партии обязательно должен будет умереть.