Ita existimas - существую ли я

Подъем, ванные процедуры, завтрак, лекции. Рутина была лучшим, что когда-либо случалось с Рацио. Беседы под палящим солнцем, покупки, мягкое тепло лона воды, пыль осколков забивается ему в нос, и он звучно чихает, да так, что звук отражается от стен. Видно, сегодня с работой покончено. Размяв шею, он вышел из помещения, но не ступив и пары шагов, как столкнулся с девушкой. - П-прости! - тут же начала извиняться она, но в ее спину тут же врезался Авантюрин, и, из-за потерявшего равновесия Рацио, все трое упали вниз, друг на друга. Сгруппировавшись, Рацио уберёг голову от столкновения с землёй, но навалившихся сверху груз однозначно выбил из его лёгких весь воздух. Всего на секунду он прикрыл глаза, как почти весь вес с него пропал, а вместо этого небольшие ладони начали трясти его за плечи: - Рацио...Рацио! - воскликнула она, пока где-то сбоку раздался куда более мягкий звук столкновения чьего-то тела с полом, - я знаю, ты не умер. Не притворяйся. Я почти действительно испугалась. Приоткрыв глаза, он с ухмылкой потрепал девушку по ее волосам. - Я и не надеялся испугать закалённого боями воина. Но все же... - он посмотрел в сторону, на не менее потрёпанного Авантюрина, лежащего рядом- могу ли я узнать, что происходит? - Авантюрин захотел поучиться у меня ткацкому исскуству, - тут же ответила Светлячок, - но потом мы немного увлеклись... - Понятно... Впредь, постарайтесь никого не сбивать. Я-то ещё многое сдюжу, но старик Эхоп? Не думаю, что он переживёт что-то такое. Спохватившись, Светлячок быстро поднялась, помогая встать и Веритасу. - Конечно, такого больше не повторится, - с уверенностью она сказала, - идём! Агафия уже на стол накрыла. Она схватила поднявшегося Авантюрина за руку и потащила за собой. - Погоди, Рацио с нами не пойдет? - раздался его удаляющийся голос. Выдохнув и отряхнув свой гиматий, Рацио направился в свои покои. Занятие с Авантюрином, к счастью Рацио, превосходило все его ожидания. В самом начале он предупредил: - Я здесь чтобы помочь тебе в учёбе. Если у тебя не будет вопросов - мне не будет смысла учить тебя чему-либо. Соответственно, даже во время урока я не буду тебе рассказывать все - ты должен будешь брать на себя ношу того, кто спрашивает, а я - того, кто отвечает. Начинаем. И, словно так и должно было быть, получив разрешение, Авантюрин пользовался новой возможностью настороженно, но каждый раз четко попадая в цель. Закончить занятие, работа над свитками. Ванные процедуры, постель. Незаметно, пролетели ещё пятнадцать дней. С письмом у авгина становилось лучше и лучше, так ещё и к их общей радости, он обладал уникальным навыком - пером владел как правой, так и левой рукой. Вместе они игрались с этим навыком, ища ему применения, но кроме удобства, ни к чему более не пришли. Юноша расцветал на глазах - даже если всё ещё бывало, вылезали наружу пережитки прошлого, Веритасу приносило бесконечную радость созерцание чужой довольной улыбки от очередного удачно написанного текста. Авантюрин влился в их маленькую комунну без каких-либо проблем. Теперь, за обеденным столом смех стал звонче, мелодичнее. Но Рацио чувствовал, что что-то не так. В последнее время то у полеводов, то у Светлячок, он подмечал никогда до этого не появлявшихся темных кругов под глазами. Но, привыкший оставлять не касающиеся его проблемы нетронутыми, Рацио ничего не указывал. Пока, в одну ночь, когда небо покрывала чернота, в его комнату не вбежала Светлячок, стараясь как можно аккуратнее разбудить философа: - Р-Рацио... Прости пожалуйста, прости богов ради! Помощь нужна, прошу... Выпутавшись из-под покрывала, Веритас спросил: - Что случилось? - Уже какую ночь... - сбивчиво начала Светялчок, - Авантюрин, он... - Что происходит? Ну-ка, отдышись сначала - приказал он, но тут до его слуха донёсся протяжный вой. Тихий, отдаленный, но он уверен, если найти его источник, то это будет вопль. Быстрым шагом он покинул свои покои и за ним семенила девушка как могла. В общей почивальне, где обычно спали все мужчины дома, был зажжён небольшой факел, а вокруг Авантюрина сгрудились полеводы. - Эй, Веритас...- начал один. - Эй, Веритас! Мы его и водой ледяной обливали, и трясли, и... - речь второго прервал очередной вскрик, - да он вообще ни в какую не просыпается! Мужчины расступились перед Веритасом, и тот опустился на колено перед Авантюрином, разглядывая его лицо. Он был покрыт испариной, а из-под закрытых глаз нескончаемым потоком текли слёзы; рот быстро открывался и закрывался с каждым резким осипшим вдохом. - И как долго это продолжается? - спросил Рацио, аккуратно убирая волосы со лба юноши, но те быстро упали обратно, когда тот вздрогнул от прикосновения. - Дней так пять назад началось. Мы его и тут, и у Светлячок спать клали, да без толку. Что не ночь, так он кричит. А усмирить пытаемся - так он отбивается, не поверишь! Но раньше он хотя бы через минутку-другую успокаивался, а сейчас... - И ещё иногда он на языке неведомом говорит. Слыхали, он что-то же визжал пару дней тому назад, - вставил слово третий. - С Агафией говорили? - спросил Рацио, как можно аккуратнее поглаживая Авантюрина по плечу. К своему неудовольствию он отметил, что чужая кожа была покрыта влажной прохладой. Как и весь пол под ним. - Да она тут же про демонов начала визжать! Еле ее убедили к тебе не ломиться, и мальчонку не выкидывать, благо она тогда все ещё в обиде на тебя была. Рацио покачал головой. Склонившись ближе к чужому уху, он начал нашёптывать первое и самое логичное, что приходило в голову: - Ты в царстве Морфея. Следуй за голосом моим и ты спасёшься. Ну же, Авантюрин, возвращайся. Поглаживания, видно, сработали. Так же осторожно, Рацио убрал руку и для удобства опёрся ей о пол. Потеря человеческого тепла тут же привела Авантюрина к тому же буйному беспокойству, так что Рацио запустил другую руку ему в волосы, продолжая поглаживать: - Хорошая работа, - немного подумав, он решил попробовать заговорить на языке родины Авантюрина, - ты в порядке. Ты дома. Возвращайся. Это продолжалось ещё несколько минут, прежде чем с громким вдохом, Авантюрин не проснулся. Осоловело оглядываясь по сторонам, он в испуге тут же отпрянул от Рацио. Мужчина в свою очередь выставил перед собой руки: - Авантюрин, это я. Ты в моем доме, и что бы тебя ни тревожило, ни мучало, сейчас оно отступило. Спустя несколько мучительных мгновений он заметно расслабился. В мгновение обессилев, юноша откинулся на стену. Выглядя до жалости виновато, он оглядел всех в комнате. - Хах... Добрые люди, вы из-за меня всполошились? - болезненная улыбка медленно окрасила его лицо, и через усилие он перевел взгляд на Веритаса, очень тихо добавляя, - мне очень жаль. - Это уж точно! Мы вообще в таком страхе были! - тут же обиженно затараторил один из полеводов, - кто тебя проклял, малец? Злая колдунья? Али кто похуже? - Помолчи, Ганн - быстро шикнул Рацио, после чего повернулся обратно к Авантюрину, говоря куда более тихим голосом - но он прав. Кто и что мучает тебя? Авантюрин смотрел на него жалобно, бессильно открывая и закрывая рот, прежде чем собраться с духом и, пустым взглядом глядя в пол, произнести: - Я прошу перед всеми прощения. Коли какое наказание дадите - все приму. Комнату холодным ветром окатила тишина. - Он в слезах проснулся, так ещё извиняется. Во чудеса - удивился Хинкель, - эй, Веритас. Ты, может, его к себе заберёшь? У тебя все равно постель родительская - на двух человек рассчитана. За последние дни ты единственный, кто смог его из лап ночного чудища выудить. Рацио кивнул. Звучало довольно убедительно. - Имеет смысл, - согласился он, и, встав, протянул руку Авантюрину, - пойдём. Светлячок, принеси чашу и вина разбавленного. Неуверенно, юноша опёрся о чуждую руку, поднимаясь на подкашивающихся ногах. Быстро, Рацио обернул его руку вокруг своих плеч, удерживая на месте. Когда они добрались до комнаты, Рацио опустил его на ложе, и к тому времени уже подоспела и Светлячок. Она протянула небольшую чашу и Рацио с благодарностью отпустил ее восвояси. - Пей - велел он, передавая чашу Авантюрину. Тот послушно выпил в несколько глотков, быстро утирая стекшие капли с подбородка рукой. - Завтра могу сводить тебя к оракулу - она, может, скажет: Эфиальт ли преследует тебя, или демон другой. Авантюрин помотал головой. - Не демон и не Эфиальт тяготит меня. Духи прошлого... Вот кто. - Духи прошлого? - переспросил Веритас, - не ведаю о таких. Твои боги ли это? Авантюрин снова удручённо покачал головой. - Во снах... Я проживаю заново то, что уже случилось. Но я не проживаю это как наяву, не вижу глазами, не чувствую телом, но знаю лишь боль и крики, что когда-то слышал, - он медленно подтянул колени у груди, руками обнимая себя за плечи, - то что испытывало сердце мое, когда я был...там. Молча стоя, Рацио мог лишь смотреть. Разве можно вот так просто низвергнуть столь одаренного и смышленого человека до такого жалкого состояния? Одним походом в царство Морфея? Он опустился на одно колено перед сидящим, но не заглядывая тому в глаза. - Твое описание напоминает мне о том, что когда-то снилось и мне, хоть и не столь страшили сны меня тогда, сколько явь. Ничто мне не помогало, покуда в храме мне не велели один отвар пить. Как на счёт сходить к ним? Авантюрин немного помолчал, но отпустил свои плечи. - Как велишь, так и будет. Твое слово - закон. Рацио покачал головой. - Если бы слово мое было законом, я бы велел кошмарам не являться тебе. Но разве это так случится? - во тьме не видно было его улыбки, но он постарался звучать бодрее, - утра вечера мудренее. Подвинься к стене и попробуй заснуть. Уж не знаю, поможет ли человеческое тепло защитить тебя от напасти, но будем молиться, что будет так. Молча, Авантюрин отполз к противоположному краю ложа, а после и вовсе отвернулся, вжимаясь в стену. Нахмурившись, Веритас спросил: - Ты будешь спать в одеждах? Раздеться не желаешь? - Не желаю, - буркнул Авантюрин. Пожав плечами, Рацио забрался под простыни, укладываясь на другой край кровати. Устроившись удобнее и повернувшись спиной к спине, Веритас вслушался в чужое дыхание. Спустя долгое время, из притаённого, запуганного, оно стало размеренным, и воздух вырывался из груди Авантюрина с лёгким присвистом. И если раньше этот звук мог поднять внутри Веритаса только лишь необоснованную волну презрения и гнева, сейчас он был более чем счастлив слышать размеренность. Когда спустя несколько долгих минут, Рацио понял, что впадать Авантюрин снова во власть своих кошмарам не собирается, он позволил себе упасть в мирное царство Морфея следом. Когда он на следующее утро открыл глаза, постель уже была пуста, словно ночного инцидента и вовсе не случалось. Тем не менее, это значило только одно: пора браться за рутину. Подъем, ванные процедуры, завтрак, лекции. Беседы под палящим солнцем, покупки, поговорить с недавно прибывшим периодевтем - странствующим лекарем; мягкое тепло лона воды, мужчина зажимает себе нос и даёт пыли осесть, прежде чем вдохнуть полной грудью и все равно чихнуть, поднимая ещё одну стену пыли. Недовольный, он отложил инструменты. Видимо, с работой на сегодня покончено. Как только раздался троекратный удар в дверь, Рацио уже ждал возле двери. Открывая, он произнёс: - Проходи. Беседа есть. Авантюрин быстро юркнул внутрь, и Рацио закрыл за ним дверь. - Хочу сказать что твой навык ввиду твоего усердия действительно достиг приемлемого уровня. Ещё несколько дней у нас с тобой будет на наращивание скорости, и, если захочешь, я смогу взять тебя с собой в гимнасию на правах моего писца. - Но? - спросил его Авантюрин. - Нет никакого "но". Это предложение, - сказал Рацио, - а вот к лекарю мы идём точно. Он ждёт нас. - К лекарю? - переспросил Авантюрин. - Верно. Давай найдем тебе гиматий по-наряднее да пойдем. - Стой-стой-стой, - Авантюрин преградил Рацио путь, когда тот повернулся к своему небольшому сундуку с одеждой, - почему к лекарю? Нахмурившись, Рацио огрызнулся: - Когда я просил задавать мне вопросы, я просил делать это осознанно и в интересах изучения материала, а не... - Разве мне действительно нужно к лекарю? - тут же перебил его Авантюрин, - если вы переживаете что я снова буду кричать, клянусь, я исправлюсь! Я могу спать и в самом дальнем краю имения. Да хоть на улице! Пока Авантюрин объяснялся, Рацио искал объяснения его поведению. - Дай-ка определение слову "лекарь", - резко попросил он. Авантюрин быстро закрыл рот, и, спустя немного времени, неуверенно ответил: - Тот, кто... Что-то делает с чужими телами. - В каком-то смысле ты прав. Однако, ответ не точный. Это тот, кто лечит других, - поправил его Рацио, - помогает при ранениях, даёт советы нуждающимся. Медленно, Авантюрин положил руку на на свою шею, где было клеймо. - Помогает... - усмехнулся он, - о какой помощи идёт речь? Я обещаю, за любую свою ошибку я с радостью понесу наказание, но зачем намеренно идти к нему? Прищурившись, Рацио смотрел в молящие глаза Авантюрина. Что-то в чужом лице переменилось, и теперь Веритас был совершенно без понятия, что творилось в его голове. - Я не собираюсь тащить тебя с силой, словно скот на обряд, - он отошёл от молодого человека на пару шагов, и, глядя искоса, подметил, как расслабился Авантюрин после этих слов, - но у меня есть подозрения, что есть что-то, что ты мне не расскажешь, но оно оказывает на мысли в твоей голове сильнейшее влияние. Немного подумав, Рацио решил: - Сегодня заниматься не будем. Можешь сходить либо помочь Агафье на кухне, либо Светлячок, либо полеводам - мне все равно. Как склонит тебя ко сну - просто приходи и ложись. Я скоро вернусь. Он развернулся и вышел из покоев, хоть и слышал позади резкий вдох, словно Авантюрин собирался сказать ему что-то в спину. Добравшись до лавки периодевта, он быстро склонился перед молодым человеком. Когда Рацио объяснил ситуацию, тот лишь покачал головой, по-женски прикладывая руку к щеке. Покопавшись в снадобьях, периодевт протянул небольшой пахучий мешочек. - Щепотку разведите с вином и дайте выпить больному перед сном, - проговорил он, - сразу не сработает, придется поить его на протяжении нескольких дней. Где-то десять-пятнадцать. Коли не сработает - обратитесь в храм. Рацио принюхался - запах был другой, отличный от тех трав, что он принимал. - Светлейший, вы были воином, полагаю? - спросил периодевт. Рацио искоса глянул на человека и медленно кивнул. - Доводилось мне видать как врачевают ваших воителей. Раны зашьют, а затем и вином с полеем отпоят: все, готов к бою! - человек покачал головой, - лечить надо постепенно, с трепетом и нежностью, ибо грубая сила всегда только калечит. И тело, и ум, как и любое растение - берет свои силы ото всюду, а не из себя, чтобы себя же и залечивать. Краям вашим только учиться и учиться... - А вы, полагаю, будучи пришедшим из стран других врачуете по-другому? - спросил Рацио. - Северянина знаете? - ответил человек вопросом на вопрос, - с ним сюда я явил...ся. Пробуду здесь столько же, сколько и он - год. А дальше, как судьба скажет... Рацио улыбнулся ему: - Да благословит ваши странствия быстроногий Гермес. Держите - он протянул драхму, и человек аккуратно взял монету. - Вам спасибо, добрейший. Желаю скорейшего выздоровления вашему брату. Когда Рацио уже прогуливался по главной улице на пути домой, кто-то окликнул его сзади. Намеренно игнорируя оклик, он повернулся поскорее уже в сторону своего имения, как оклик раздался ближе. - Веритас! Светлейший! - подбежал к нему Скрюллум. - Ах, добрейший Скрюллум - произнес Рацио, поворачиваясь к нему - какая приятная неожиданность встретить тебя сегодня. - Что правда то правда - мягко улыбнулся ему Скрюллум, - не волнуйся, надолго тебя тревожить я не стану. Вспомнил на днях - Олимпийские игры же через год! Хотел спросить - будешь ли ты участвовать? Рацио словно очнулся. Точно, игры. Показатель людских достижений как в умственных, нравственных, так и в физических тренировках. - Конечно. - Но не ради победы, верно? - спросил Скрюллум. - Верно, добрейший, - кивнул Рацио, - мне, недостойному, никогда не одолеть благословленные умы. Но собираешься ли участвовать ты, милейший? - Я? - его светлые глаза расширились, пока он же указывал на себя - я уже не тот, что раньше, прости. Всю прыть растерял, хотя сила ещё есть... Он тяжко вздохнул. - Но нет и дня, чтобы я не вспоминал о днях былой славы, когда ты храбро и смело нёсся со мной бок о бок в бой - Скрюллум оглядел Рацио снизу-вверх, недолго задерживаясь взглядом на руке, в которой Веритас держал мешочек, - и в теле твоём все столько же мощи и силы, сколько и прежде. - Сколь твои слова не грели мне душу, Скрюллум - прервал его Рацио, - тренировки я начну только через четыре дня, ровно за триста шестьдесят шесть дней до состязаний. Но на этом я откланяюсь - дома ждут. Сузив глаза, Скрюллум кивнул. - До встречи, светлейший. Как можно скорее, Рацио развернулся и скрылся за углом. Почему-то он чувствовал себя, словно провинился в какой-то краже, которой он не совершал. Чувство было знакомое, но странно что напало оно сейчас. В имении его не встретил привычный смех, вместо него - спокойный застольный разговор. Проходя мимо, он ненадолго прервал чужую беседу, попросив Светлячок занести ему разбавленного вина к закату солнца. После чего, мужчина благополучно заперся в своих покоях на несколько долгих часов. Только когда уже солнце село, раздалось три тихих удара, после чего дверь отворилась. В комнату вошёл Авантюрин, держа кувшин с вином. Молча, он передал его Рацио. Тот в свою очередь, открыл кувшин, и сладкий запах медленно разлился по комнате, пока жидкость наполнила его чашк. Веритас развернул мешочек и, взяв щепотку, бросил ее в напиток. Медленно, качая бокал из стороны в сторону, трава постепенно смешалась с вином. - Выпей это, прежде чем лечь - сказал он Авантюрину, - вряд-ли сегодня поможет тебе спать спокойнее, но со временем, возможно, это успокоит смятённую душу. Поморгав, Авантюрин бросил взгляд на бокал. Он смотрел на посуду, словно в любое мгновение она собирается предать его, прежде чем он перевел взгляд обратно на Рацио и с улыбкой кивнул: - Как скажешь, - пробормотал он, поднимая бокал и тут же осушая его. И в ту же секунду он скривился, недовольно причмокивая. - Что это? Рацио пожал плечами: - Снадобье. Должно со временем прогнать то зло, что овладевает тобой по ночам. Промычав, Авантюрин поставил бокал обратно. - И это всё? - Что значит всё? - удивлённо переспросил Рацио. - Больше ничего снадобье не сделает мне? Лишь усыпит покрепче? - Не думаю что оно сможет даже усыпить. Повторяю: единственное его свойство, что мне известно - это его успокаивающее влияние. Казалось, Авантюрин был даже в какой-то мере расстроен этими новостями. - Ладно... В таком случае, я попробую уснуть. А ты, Веритас? - спросил он, проходя мимо рабочего стола в сторону ложа, - ложиться не собираешься? Рацио посмотрел в окно, на покрытое пурпуром небо, быстро становящееся темнее и темнее. - Полагаю, вынужден буду присоединиться. Только сначала схожу принять ванну. Без лишних слов, он покинул покои. По возвращению, он застал ту же картину, что и прошлой ночью: Авантюрин лежал, одетый в хитон, плотно прижавшись к стене и свернувшись в маленький калачик, крепко обняв колени. Тихо, чтобы не потревожить человека, Рацио на носках широкими шагами подошёл к постели и, сбросив на стул одежду, забрался под покрывало. На следующее утро он проснулся от того, что нечто теплое пропало с его бока. Приоткрыв глаза, он увидел как Авантюрин сгруппировался, пытаясь аккуратно перебраться через мужчину. На мгновение они столкнулись взглядами, и тут же Авантюрин замер, как лань, обнаружившая своего охотника. Судя по цвету лучей, у Рацио было ещё время на сон. Молча, он прикрыл глаза обратно и подогнул под себя ноги, освобождая Авантюрину пространство для выхода. Через несколько секунд Веритас лишь услышал скрип закрывающейся двери, прежде чем провалиться обратно в дрёму. Подъем, ванные процедуры, завтрак... Этой ночью он не просыпался - а значит, и криков не было. Быстро осушив чашу вина, он проглотил это осознание. Странно - ни одно лекарство, даже яд, не действуют так скоро. Нужно подождать и посмотреть результат. Лекции, беседы под палящим солнцем. В какой-то момент, прямо посреди дискуссии, вмешался Скрюллум: - Кто бы мог подумать, Рацио... - восторженно похлопал мужчина в ладоши, - слыхал я что ты шум наводишь, но никогда бы не подумал, что таким образом... Не сбавляя запала, Рацио обратился к нему: - Ну а ты что думаешь? Что для тебя будет твоей добродетелью? Скрюллум лишь покачал головой: - Учить младших наших не по традициям - верная дорога к непониманию со стороны вышестоящих. Вот что я думаю - предупредительно произнес он, - но метод твоих учений уж слишком похож на... Ненадолго он замолк, по-доброму улыбаясь. - Кажется, я понял. Я считаю что добродетель - это умение и желание находить золотую середину между двумя крайностями: между вековой мудростью и первобытным любопытством, между умом и сердцем, между недостатком и избытком. Что на это скажешь? Стоило присоединиться Скрюллуму, как ученики ещё оживленнее вклинивались в беседу, постепенно начиная уже общаться между собой. Если это не считать удачным днём, то что ещё? Однако довольно быстро его поднятое настроение сменилось крайним беспокойством, когда при входе в дом, он услышал гневный крик Агафьи. В считанные мгновения оказавшись в помещении, он увидел следующую картину: в панике, Авантюрин убегал от разъяренной женщины по перистилю, пока та в свою очередь, преследовала его с поварёшкой в руке, а за ней же следовала и Светлячок, отчаянно хватаясь за подол развевающейся ткани пеплоса. Заметив Рацио, Авантюрин тут же затормозил но, не справившись с собственной инерцией, запнулся и упал. Пройдя вперёд, Веритас пробормотал: - А ты бегать горазд. Уж не отправить ли тебя на состязание какое, чтоб тебя быстроногим прозвали? Но к моменту, как он задал вопрос, с тяжёлой отдышкой, подбежала и Агафия. - Ох этот... Прокажённый! - воскликнула она, - да чем он вообще приглянулся тебе, негодник?! - Тётушка, ну же, пойдем! - тут же перебил ее теплый голос Светлячок, - не ссорься с Веритасом хотя бы в этот раз, прошу! Пока девушка успокаивала Агафию, Веритас склонился с Авантюрином, уверенно беря его под мышками и поднимая над землёй, после чего плавно и аккуратно ставя обратно на землю. Спохватившись, Авантюрин тут же принялся отряхивать свой хитон, пока Агафия, наконец, достаточно успокоилась. - Ишь ты! Проклятого в дом привёл, так ещё и помогает ему. За все время этот дармоед что, тебе-то хоть одно доброе дело сделал? Рацио мог лишь удивленно моргать на заявление Агафии. О чем она? - Какой же он дармоед, тетушка? - запротестовала Светлячок, - А за столом-то он ведь тоже тебя веселил! - О как залепетала! Он и твое сердце украл, девочки невинной! А как же муж твой, его-то вспомни, негодница! Неужто "верность мужу хранить" для тебя лишь пустое воздуха сотрясание? Лицо Светлячок тут же окрасило выражение отчаяния и страха, и ещё через секунду, ее переносица и и кончик носа окрасились красным, предвещая поток слёз. - Агафия, довольно - рыкнул Рацио, рукой подзывая к себе Светлячок, которая, шмыгая, кинулась ему в грудь, - твои слова имеют вес в этом доме, так что не смей разбрасываться теми, что, ты знаешь, ранят. Он стал медленно поглаживать голову Светлячок, пока другой рукой завел Авантюрина себе за спину. - А теперь объясни свое недовольство. Коли ты недовольна моими действиями то до́лжно это будет обсуждать со мной, но никак не срываться на других, верно? Женщина закусила губу, прежде чем недовольно пыхтя сложить руки на груди: - Почем знать! Паллаке купить - купил, а пользоваться им не знаешь как! Он же иноземец, глаза нечеловеческие, так ещё и сам бедовый. Вон - смуту ночную в дом принёс. За ним демоны хвостом плетутся, чудо что они на наших мужиков не перекинулись! Вчера, думала, успокоили его наконец, так это он просто в твою постель забрался! И вона с какой целью - место себе пригреть у души вашей. Рацио покачал головой: - А я не в той же степени бедовый для тебя, Агафия? Неужто не помнишь моих стенаний по родителям, когда те покинули дом наш? Не помнишь как те же демоны жили надо мной, когда кончилась война? Человек остаётся человеком, независимо на какой земле он живёт. Агафия немного отступилась. - Вы знате, что в спорах мне вас не пересилить... - пробурчал она, - но это ой как неправильно. Просто неправильно! Рацио лишь усмехнулся ее словам. - Не неси глупостей. Людям свойственно спать спокойнее в близи кого-то другого. Как ты клала меня подле себя, так и я стараюсь хотя бы своим присутствием во время темных скитаний по царству Морфея помогать. Светлячок помогло - так отчего Авантюрину не поможет? Все, за исключением одного лишь Рацио, переглянулись с какой-то эмоцией, которую он не мог ни уловить, ни распознать. Только лишь Агафия спустя несколько секунд, потерев переносицу, пробормотала: - Иногда я задаюсь вопросом: точно не были ли вы рождены сразу от обоих своих отцов? Ибо такое могли сказать только они, так же серьезно. Ладно. Молодёжь, идите доедайте свое - Веритас, сейчас принесу тарелку. Мужчина усмехнулся, подталкивая Светлячок под лопатки: - Идите-идите. Она ещё немного поворчит, но потом перестанет. Светлячок улыбнулась ему - и пошла следом за Агафией в трапезную. И только лишь Авантюрин, сделав пару шагов, остановился, поворачиваясь к Рацио. Его губы разошлись в небольшом вздохе, прежде чем тут же сомкнуться, когда тот передумал о чём-то и отправился вслед за Светлячок. Возле своих покоев Рацио встретил Агафию, что уже выходила. - Постой, - сказал он женщине, - ты знаешь что я не люблю лезть в ваши дела, но прошу, изъясни причину своего негодования. Но женщина лишь нахмуренно посмотрела на него в ответ. - Я всего лишь волнуюсь за тебя, сынок. Ваши родители велели мне следить за вами, да ухаживать - а вы что? Спите, едите, да работаете. Никакого праздного часа во дне у тебя нет. На симпозиумы не ходите, праздники от силы только с нами встречаете. А как рабочий день - запираетесь то у себя, то в хранилище и часами не вылазите. А когда время будет к Олимпийским играм готовиться? Совсем же пропадёте. Я как увидела что вы мальчишку купили - обрадовалась, что нашел наконец хоть какую-то отдушину, а вы что? Учиться его заставили! - Я всех учу письму и чтению... - попытался запротестовать Рацио. - Знаю! - воскликнула кухарка, - а жену себе как искать будете? Со столькими гетерами знаком - хоть с одной больше чем на беседу оставался? - Не оставался, - Рацио покачал головой, - если ты волнуешься по завету моих родителей, то успокою я душу твою - ибо детство все мое они твердили мне, что не должен я делать того, что идёт в разрез как с моим сердцем, так и умом. Но коли разделятся они во мнениях: выбрать то, что не явит мне демона. - Поучаешь меня, будто я не знавала этих чудаков, - вздохнула Агафия, - я-то все надеялась, что вырастете вы в них умом, но душой-обычным гражданином, и тогда бы жизнь была ваша легче. А вы вон чем голову забиваете. Она махнула рукой. - Но мальчонка этот... Авантюрин, - она тяжело вздохнула, - проблем ещё принесёт, это я точно знаю. Даже с его-то мозгами, чует мое сердце, горести ещё долго будут следовать за ним - как и за Светлячок. Эх, любите же вы собирать бедовых детей... - Изволь, Авантюрин ровесник мой - с улыбкой перебил ее Рацио. В ответ женщина посмотрела на него с неприкрытым негодованием. - Идите ешьте. Вам ещё заниматься с этим придурошным. С тихим смешком, Рацио повиновался. Однако, не успел он закончить трапезу - точнее, допить вино - как раздалось три удара. От удивление, Рацио вздрогнул и посмотрел в окно - лучи едва ещё имели цвет близкий к рыжему, так что встал закономерный вопрос: не рановато ли? Дверь слегка приоткрылась и, не получив прямого запрета, Авантюрин вошёл в покои. - Могу ли я здесь побыть? Обещаю не беспокоить. Рацио отклонился на стуле. Почему он пришел раньше их установившегося времени? Нарушение расписания мгновенно вогнало его в тревогу, которую он тут же подавил, спысивая ее на собственную глупость. - Конечно, проходи. Можешь следить за моей работой, но не смей читать или заглядывать. Глаза Авантюрина сначала расширились, показывая всю красоту его радужки, но после сузились в очевидном озорстве. - Как скажешь. - Или можем начать занятие пораньше? - спросил Веритас, даже если само предложение удивило его самого, - раньше начнем - раньше закончим. Интерес Авантюрина в мгновение окрасил его лицо, когда он спросил: - А можно? - Конечно. - Сначала лучше закончи то, что пишешь. А потом начнем. Как тебе идея? - ответил предложением Авантюрин. Удивленно, Рацио лишь молча кивнул возвращаясь к своему свитку. Сказать что поведение Авантюрина было странным - ничего не сказать, но так же Веритас не мог избавиться от убеждения, что юноша попросту чувствует здесь себя достаточно свободно, чтобы проверять что он может делать и чего не может. Всего за чуть больше, чем две недели, Рацио удалось убедить авгина, что его воля и жизнь более не будет отнята - по крайней мере в этом доме - и для философа это было новым достижением. После, конечно, нахождения призвания для Светлячок. Однако, его усилия возвращались к нему с последствиями. Например в ту секунду, как Рацио заново начал писать, Авантюрин устроился на постели, во все глаза следя за аккуратной работой математика. Рацио старался не обращать на него внимания, но чужой взгляд настолько впивался в него, что мужчина был вынужден как можно скорее дочертить набросок, резкими движениями сложить свиток и бросить его в ящик. - Итак, - сказал он, резко поднимаясь со своего места, освобождая его для своего "ученика", - у нас с тобой осталось всего три дня, за которые я планирую наработать скорость твоего написания и после этого мы прекращаем занятия. Веритас повернулся к юноше, который уже медленно поднимался со своего нагретого места: - Я бы хотел чтобы ты стал моим писцом, - произнёс Рацио, - работа будет нелёгкая, но и я не настаиваю. Авантюрин почесал затылок: - У меня ещё три дня, как никак. Но и поработать было бы неплохо - Хинкель и остальные... люди они вроде неплохие, но и на народ эгинский в вашем полисе хотелось бы посмотреть. Рацио хмыкнул. - Если только ради этого то могу сводить тебя на ближайший симпозий. Быть писарем для этого надобности нет. Авантюрин мягко рассмеялся: - Хорошо-хорошо. Но я бы всё-таки хотел делать ещё и то, что у меня хорошо получается. Так что, начнем? Чужое стремление к учёбе всегда вдохновляло Веритаса, так что он с чистой душой пошел на поводу. Когда последняя черта была поставлена, Авантюрин со вздохом положил перо и протянул свиток Рацио. По сравнению с первым, что он написал каких-то семнадцать дней назад, это можно было назвать идеальным, даже если местами и отсутствовали слова, которые легко было бы восполнить. - Хорошая работа. Восемь баллов - с отчаянно скрываемым восхищением произнес Рацио, - твоя рука стала тверда как никогда. - Премного благодарен. Но я бы хотел спросить - все эти тексты... Имели от они какой-то общий смысл? - Поясни. Авантюрин неловко сложил руки вместе. - То что ты диктовал мне. На занятии втором ты сказал... - он потёр висок, припоминая, - "всё есть движение, материя находится в движении, и всё есть материя, и движение находится в материи", а сейчас - что "субстрат, первовещество - основа всего существующего и возникшими из единого правещества представляются и боги наши". Не является ли субстрат той же материей, коли зовётся веществом? - Предположим верно то, что ты говоришь - кивнул Рацио, внимательно слушая, - что в том тогда? - Всякая протяженная величина может рассматриваться и как бесконечно-великая, и как бесконечно-малая... Состоя из бесконечного множества бесконечно малых частей, она бесконечно мала в пространстве; с другой стороны, она занимает пространство, которое внутренне во всех частях своих всюду бесконечно, и постольку сама является бесконечно-великой, - принялся повторять рассуждения прошлых занятий Авантюрин, - если есть непротяженные части, конечные математические точки, то все вместе они не могут составить чего-либо протяженного. Если же части протяженного сами протяженны, то они не конечны, будучи делимы до бесконечности. - Истинно верно, - снова кивнул Рацио. - Но это же не сходится! - воскликнул Авантюрин, - бесконечное не слагается из конечного и конечное не слагается из бесконечного. Следовательно, вещи, которые, по-видимому, наполняют пространство, на самом деле оставляют его пустым. Вещи лишь делимы, но не разделены. Коли так, то как мог делиться правещество субстрат? И в таком случае, будучи правеществом, не будет ли он самим пространством, или же он находится внутри пространства? - Все именно так как ты и сказал, Авантюрин - ответил ему Рацио, и боги, как ему нравилось куда его вёл Авантюрин, - субстрат делим, как и любое вещество; но он бесконечен, ибо субстрат есмь хаос, что бы поделён, но не разделён, на богов. Боги и есть та бесконечно малая и бесконечно великая часть материи. Само же правещество мыслится как высшее и абсолютное божество - протяженное, но мы никогда не узнаем есть же он пространство или внутри его: ибо все, что вокруг, мы считаем его проявлением, но не им самим. Если же он был бы пространством, то как и любая материя он был бы движим, но как известно, пространство неподвижно, подвижно только то что внутри - тогда правещество будет внутри пространства, что делает его не вездесущим, а следовательно, проявляется он не во всём что мы видим, и что противоречит самой сути субстрата. - Тогда... Как вы узнали что субстрат существует? - спросил Авантюрин, опираясь локтем о стол. Выдохнув, Веритас поднялся, откупорил крышку кувшина и налил себе полную чашу вина. Сделав пару глотков, он передал чашу Авантюрину. - Попей или связки высохнут, - он посмотрел, как юноша сделал маленький глоток вина, - давай начнем по порядку... Они проговорили до самого захода лучей солнца. Последние волны света окрасили комнату в розоватый, и мужчины уже были под на удивление небольшой дозой алкоголя, когда, после чего-то, что Рацио сказал, Авантюрин рассмеялся. И боги, этот смех. Впервые не обременённый тяжбами судьбы, тихий и искренний, он мерно вырывался из груди сидящего напротив, и у Веритаса не было сил, чтобы не заулыбаться в ответ. Авантюрин аккуратно отпил вина и передал чашу Веритасу. - Рацио, ты действительно совсем-совсем не чувствуешь отвращения к людям? - спросил он. - Ещё как чувствую - выдохнул Рацио, принимая чашу, - нежелающие ни учиться, ни совершенствоваться - вот бич моей жизни. Люди существуют уже тысячелетия, но невежество всё ещё свойственно массам. Даже здесь, в, казалось бы, малой Эгине, таковых полно. Он поставил чашу рядом с собой на стол, как вдруг Авантюрин произнес: - Неужели это всё? А что же делать тогда всем рабам? Рацио тут же взглянул на него, но затем отвёл глаза. - Это то, над чем у меня контроля нет. Рабов рабами делают люди. Я, может, и гражданин, но во время Пелопонесской войны, сразу же через несколько дней после моего уезда, остров оказался охвачен войной, а после и вовсе остался в числе проигравших - и все, кто прежде был гражданином, оказались сделанными рабами. Эхоп и Хинкель - единственные из знакомых, кого мне удалось разыскать на Афинских невольничьих рынках. Тогда я и понял, что... - Веритас замолчал, размышляя, - что каждый человек, независимо от своего рождения имеет право на знание, если он желает знать. Я мог быть рабом, но сути моей это бы не поменяло, и так с каждым человеком. Поэтому, увидев тебя тогда на суде... Он почувствовал, как яркие глаза Авантюрина впились в него, но Веритас слишком был погружен в рассуждение. - Я решил, что лучше дам тебе почву под ногами. Самые базовые знания - чтение и умение писать, отталкиваясь от которых, ты уже решишь сам, что делать. Мой голос никогда не будет сильнее рёва толпы, но если я могу что-то изменить - я это сделаю. - Как одухотворенно, учитель - улыбнувшись, ответил Авантюрин, после чего обернулся на окно, - но у меня есть подозрение что нам не стоило общаться до такого времени. Ещё немного, и все вокруг погрузится во тьму. Рацио кивнул: - Верно... - он поднялся со стула и потянулся - ты принимал ванные процедуры? Авантюрин помотал головой. - Предпочитаю делать это в одиночестве. Рацио припомнил как несколько дней назад юноша уже отнекивался от купания в море. Неужели это и есть вся причина? - В таком случае идём. Омоешься в общей бане, а я буду в своей - в отдельной. Авантюрин кивнул и, после того, как они прошли в баню, в молчаливом согласии, мужчины разбрелись по своим местам. Только когда Рацио выходил, накинув на себя лишь гиматий, Авантюрин уже стоял у двери одетый в хитон. Рацио не было некомфортно в их молчании - проговорили они и так полно времени - и авгин совершенно не вызывал раздражения своим присутствием в его рутине. Перед тем как лечь, Рацио снова протянул чашу со снадобьем, и Авантюрин беспрекословно выпил - и его лицо снова недовольно скорчилось, но в этот раз он ничего не сказал. И ночь прошла тихо. Как и в предыдущий день, Авантюрин вжался в стену, пока Рацио лежал на противоположном краю. Однако под утро, Веритас проснулся первее. Он оглядел комнату: ещё минимум полчаса можно понежиться в сонной неге. Но когда он подумал повернуться - мужчина понял, что не может этого сделать. Чужая рука поверх ткани окутала его грудь, а нога - покоилась на его бедре. Чьё-то дыхание мерно грело спину, и желание двигаться исчезало с каждым сопящим выдохом. Все, что мог сделать Рацио - тяжело выдохнуть. Как оказалось, именно это и разбудило юношу: сначала его дыхание прервалось глубоким вдохом, а потом и вовсе резко оборвалось, вместе с резко напрягшивсями мышцами конечностей. Осторожно, он отнял руку и ногу, оставляя после себя неприятный холодок. Повторялась сцена предыдущего утра: Авантюрин принялся аккуратно перебираться через Рацио, но, заметив, что тот уже разбужен, юноша замер, не без очевидного испуга в глазах. И снова, как и в предыдущий день, Рацио лишь прикрыл глаза, подгибая ноги. Подъем, ванные процедуры, завтрак, лекции. Беседы под палящим солнцем, покупки, мягкое тепло лона воды, пыльная мастерская. Он аккуратно отстукивал слой за слоем, придавая статуе сюжет и образ, но чем дальше время шло, тем больше уменьшалось его желание доводить статую до конца. Неосторожно сняв стамеску, та выскользнула из его рук и, падая, зацепила край его гиматия, разрывая его край. Издав недовольное шипение, Рацио оглядел поравнный подол. Разрыв был почти незаметен обывательскому глазу, и при ходьбе уж точно не будет чем-то бросающимся во взгляд. Веритас ещё раз оглядел ткань. Нет, лучше все-таки отнести Светлячок. Он вышел из мастерской, грустно стягивая гиматий. Этот гиматий был пятой работой Светлячок, так что где-то глубоко в душе Рацио не мог не испытывать гордость, нося его. Однако, когда он подошёл к комнате, изнутри донёсся громкий звук либо борьбы, либо погони. В то же мгновение Рацио распахнул дверь, но вместо худших картин, что за те секунды подарило ему воображение за те секунды, на деле все оказалось куда прозаичнее. Посреди комнаты стоял Авантюрин с расцарапанными руками, держа потрепанную худощавую кошку за шкирку, пока Светлячок аккуратно подносила к ней плотный мешок. Резко повернувшись в сторону открытой двери, они оба уставились на Веритаса, когда тот смотрел на них в ответ. Он лишь молча положил гиматий на ближайший сундук и медленно закрыл дверь. Дальше день шел как обычно, однако... В час ужина, когда Веритас уже закончил со своей трапезой и собирался приняться за работу, в комнату вошёл Авантюрин с кувшином в руках. Молча, он забрал предыдущий, что стоял на столе Рацио, прихватив за ним и пустые тарелки. И когда Рацио думал что на этом он исчезнет по своим делам до начала занятия - философ ошибся, так как авгин уже в считанные минуты вернулся, снова устраиваясь на постели, во все глаза следя за тем, что делал Веритас. - Желаешь начать пораньше? - безэмоционально поинтересовался Веритас, не отрывая взгляда от папируса. - Если ты того желаешь, - ответил Авантюрин, складывая ноги на постели, - сегодня у меня нет предпочтения времени. Веритас бросил на него вопросительный взгляд, но приняв решение не вмешиваться, повернулся обратно к бумаге. - Поведай-ка мне о кошке. - Какой кошке? - переспросил Авантюрин. Веритасу пришлось поднять взгляд, чтобы донести степень своего осуждения. - А! - его лицо окрасилось озарением, - точно, сейчас. Светлячок хотела обсудить со мной что-то, и окно было открыто нараспашку... Они просидели так ещё некоторое время: Авантюрин рассказывал о своем дне, пока Рацио изредка задавал вопросы. Даже если это случилось впервые, Веритасу оказалось на удивление тепло и спокойно работать в такой обстановке - присутствие юноши совершенно не вызывало у него раздражение, а его беседа не отвлекала. Когда Авантюрин рассказал все о прошедшем дне, что мог, Рацио свернул свиток и скинул его туда же, откуда достал, после чего поднялся со своего места. - Что же, тогда предлагаю заняться делом? - спросил он, не ожидая ответа, - хочу напомнить, что через занятие будет наша последняя встреча, посвященная обучению тебя письму. На ней я проведу небольшое тестирование по всему, чему ты научился за прошедшее время. - О? И как проверять будешь? - спросил Авантюрин, пересаживаясь туда, откуда только что встал Рацио, - будешь спрашивать значение каждой буквы? Или мне нужно будет снова переписать толкование стихов Эмпедокла? - Верно, в первую очередь нужно будет проверить какие знания ты усвоил, но это не подразумевает переписывание из головы. Все твои работы за прошедшее время у меня - если захочешь пересмотреть что мы прошли, можешь их попросить. Приступаем? Авантюрин кивнул. Когда мужчины давно закончили, и настало время сна, чистый и довольный Веритас в очередной раз налил вина и начал плавно разбавлять снадобьем. - Послушай, Авантюрин, - обратился он, поворачиваясь к юноше, - ты всего пару дней пьешь это снадобье, но за это время, я не наблюдал у тебя того же всплеска, в котором я застал тебя в ту злосчастную ночь. Однако, как сказано было мне врачевателем, оно не должно действовать так быстро. Есть ли у тебя предположение, что происходит с тобой во сне? Что на самом деле заставило кошмары отступить? Авантюрин удивленно посмотрел Рацио в глаза. Но юноша не знал, насколько в ту секунду Веритас испугался - разноцветные глаза, отражая лунный свет, будто светились во тьме. Голубая часть радужки была светлее дневного неба, обрамляя черные зрачки, словно смотревшие прямо в душу. Словно вовсе и не человек стоял перед ним, но сын нереиды океанской. Чаша в руках Рацио дрогнула, и Авантюрин опустил взгляд на нее, ненадолго замолкая. - Я- я...- начал он, запинаясь, - не имею ни малейшего понятия. - Хм-м - протянул Рацио, - в таком случае, понаблюдаем ещё, а по истечении срока посмотрим, сможешь ли ты спать в одиночестве. С этими словами, он передал чашу Авантюрину. Тот аккуратно принял ее, удерживая обеими ладонями. Покачав посуду из стороны в сторону, он резко одним глотком выпил всё содержимое. - Возможно дело в... - тихо сказал он, ставя чашу на стол. Веритас застыл в ожидании. - Возможно ты был прав, и мне просто легче спать когда кто-то рядом - неловко теребя ткань произнес Авантюрин. Веритас ненадолго задумался. - В ту ночь кто-то из полеводов сказал что ты ложился со Светлячок. Что это значит? - без какого-либо подтекста спросил Рацио. Но к его удивлению, Авантюрин начал оправдываться: - Т-ты только не подумай ничего! Просто она предложила и все мужики тоже настояли - я-то и представить не мог что дело было в том что... Ну в том что со мной - он выдохнул собираясь с мыслями, после осознания что его не осуждают, - мы ночью прокрались в женскую комнату и Светлячок положила меня возле себя. Видно ночью я снова начал... Бороться и тем разбудил Агафию. А там пошло-поехало. Рацио покивал, приложив руку к подбородку. - Значит, дело все-таки не в человеческой близости, верно? Авантюрин издал подтвердительное "угу". - Может, дело в месте сна? - предположил Рацио, глядя на кровать, - всё-таки устланный сеном и покровом пол не так удобен как клин со шкурой, да с подушкой шерстяной. - Я... Я приношу свои извинения - тихо произнес Авантюрин. Удивлённо, Рацио обернулся на него. В темноте, его светящаяся радужка каким-то образом блёклее, темнее. - Столько дней ты здесь провел, и сколько всего я тебе дал, а ты всё ещё извиняешься? - спросил Рацио разочарованно, - мы-община, Авантюрин. Мы не строй и не государство, ибо я не желаю быть чьим-либо правителем. Так что коли желаешь спать подле меня - не буду перечить, ибо меня ты не смущаешь и уж тем более не раздражаешь. Что на самом деле даже мне удивительно, так что постарайся не заколоть меня во сне, иначе тогда мне придется пересмотреть количество той милости, что я тебе оказываю. Казалось, Авантюрин хотел что-то сказать, но тут же осекся, удивлённо вытаращившись. - Ложись. Ты все равно у стенки предпочитаешь лежать, - пробормотал Рацио. В мгновение ока, юноша оказался у стены, но в этот раз, он развернулся лицом к Веритасу. Не разрывая с ним зрительного контакта, мужчина опустился под покрывало. Рацио показалось, что в глазах Авантюрина было что-то похожее на...гнев? - Ты тогда... Не спал, верно? - спросил он. - Изволь дополнить свой вопрос, - попросил его Веритас. - В первый день, как ты купил меня, под покровом ночи, я вошёл в твою комнату, решив сделать небольшую ставку. Я подумал, если ты оставил бы нож в своей комнате, то я взял бы его в руки свои и возвратил себе свободу свою. И как повернулась удача - нож был на столе. - И вот он я, лежу перед тобой - усмехнулся Рацио. - И вот он ты, лежишь передо мной. Человек, объяснивший мне весь алфавит, научивший мудрости вашего народа... Я бы никогда не подумал что среди ахеян может быть кто-то столь милосердный. Рацио повернулся на спину, смотря в потолок. - Что-то ты уже знал и без меня, - подметил Веритас, прежде чем спросить, - а что есть милосердие? Есть ли у тебя на примете что-то, что в сравнении со мной могло убедить тебя в том что я - милосерден? Но сравнить со злом просто: если вечность бить собаку розгами, то удар прутом тоже ей будет казаться поглаживаниями. Ненадолго, Авантюрин замолчал. - Ты похож на женщин, что я встретил, прежде чем попасть к спартанцам, - начал он, - я недолго у них пробыл. Но это они были теми, кто меня научил держать перо и бумагу. Они уверяли, что этот навык поможет мне "набить цену в случае чего". Я даже не помню, какому языку они меня учили, ибо не ахейский был язык этот. - Женщины? - переспросил Рацио, удивлённо, - без мужчин? Авантюрин кивнул. - Я пробыл у них несколько месяцев, и удивление свое никогда не забуду. Но они жили свободно - достаточно, чтобы кочевать и недостаточно, чтобы быстро убежать от опасности. Медленно, словно снова на пробу, Авантюрин поднял руку Рацио с его же груди и расправил чужую ладонь. - Их культура была очень похожа на мою. Их говор был похож на мой, а правила моих с сестрой игр они знали до мелочей. Даже если сестры со мной тогда уже не было. Плавно, он положил расправленную ладонь Рацио себе под щеку. - И они... Не боялись ни моих глаз, ни моего происхождения. Они... Были милосердны. Рацио повернулся на бок, кладя вторую руку на другую щеку Авантюрина, большими пальцами потирая суховатую кожу. - Хороший ответ - тихо пробормотал он. - Сколько баллов дашь? - с улыбкой в голосе спросил юноша. - Десять - усмехнулся Рацио. Чуть помолчав, он твердо сказал: - Авантюрин. Я вижу тебя. И, даже если ты начал свое обучение под моим крылом всего восемнадцать дней назад, ты уже на голову превосходишь некоторых, кого мне приходится изо дня в день видеть на трибунах перед собой. Так что прошу тебя, - он коротко вдохнул, - стань моим учеником. Во тьме, глаза Авантюрина расширились. - Но я и так твой ученик. - Нет-нет, я всего лишь даю тебе то, что необходимо для человека, учащегося в гимнасии. И то, что я прошу тебя, не тоже самое, что когда я просто тебя стать моим писарем. Теперь же, моя просьба в том, чтобы ты мог ходить со мной в гимнасий, слушать лекции и учиться всему, чему учат свободных граждан в наших стенах. Конечно, ты не будешь среди них - ты будешь наравне со мной. Спрашивать и допытываться, искать и получать. Тебе не надобно быть учителем или ещё что-то, ты сможешь спокойно пойти и быть торговцем вместе с Эхопом, но лишь позволь мне испытывать судьбу вместе с тобой. - Я не совсем понял о чем ты говоришь, - смущённо пробормотал Авантюрин, - но если я правильно понимаю, то с радостью. Все равно я думал что лучше буду твоим писарем, так ещё и учеником? Будет наверное даже легче запоминать всё. - Несомненно, - удовлетворённо выдохнул Рацио. Неловко, Авантюрин положил свою руку Рацио на щёку. - Я действительно выиграл с судьбой, встретя тебя. Убрав руки с лица Авантюрина, Веритас резко притянул его к себе, заключая в объятия. Сердце Рацио слишком громко стучало в грудной клетке, лепеча что-то на своем, сердечном. Но пока он мог лишь прижаться подбородком к макушке, пока чужая рука медленно оплела его грудную клетку. - А может, выиграл я? Через день, Авантюрин прошел тест на девять из десяти баллов, и под насмешки и сочувственные вздохи всех остальных в доме, согласился быть писарем Рацио.