Ita existimas - существую ли я

Рацио отдал второй конец веревки юноше. Если тот окажется достаточно умным, чтобы осознавать свое положение и предпринимать соответствующие действия, то он не станет убегать сейчас - примерно так он размышлял. - Идём со мной - я отведу тебя в свой дом, - мужчина бросил через плечо, размеренным шагом направляясь в нужную сторону. Спустя несколько секунд он услышал следующие за ним тихие шаги и довольно ухмыльнулся сам себе. Вскоре они достигли его имения, но стоило им зайти внутрь, как были встречены видом летящих в трапезную полеводов. Видно, Агафия созвала ужинать. Рацио усмехнулся и прошел по перистилю к женской комнате, сваливая у двери мешки с льном. Бросив взгляд на юношу, он сказал ему: - Протяни-ка руки. Тот безмолвно выполнил просьбу, но уж слишком явно напрягся, когда Веритас протянул к нему свои ладони. Не сказав ни слова, он распутал верёвку вокруг чужих запястий, а вместе с ней забрал и свёрток. Обмотав забранной верёвкой концы мешков и сбросив остальной груз, он сказал, спокойно проходя мимо юноши: - Идём, моя кухарка Агафия, скорее всего, уже накрыла на стол. Когда они вошли в дверной проем, Рацио громко кашлянул, обращая на себя внимание. Все сидящие за столом обернулись - даже Светлячок, разливавшая вино, оторвалась от своего дела. И лишь через несколько секунд Агафия склонилась ей, достаточно громко прошептав: - Он что... Наконец, катамита привел? У Рацио непроизвольно дёрнулась бровь, но он знал лучше чем начинать мгновенно гневиться, поэтому, положив руки на плечи номера тридцать пять, заявил: - С сегодня это будет ваш новый товарищ. Ему потребуется некоторое время на то, чтобы освоиться, так что прошу, примите его с той же любовию и заботой, с которой относитесь друг к другу. Агафия - резко обратился он к женщине, - если ты накрывала на меня, прошу, принеси тарелку из моих покоев сюда. Пускай сегодня он откушает. Стоило ему произнести последнее предложение, как все удивлённо вытаращили глаза. Даже у повидавшего всякого на рынках Эхопа немного отвисла челюсть. - После отмой его, да ознакомь с нашими обычиями. Я буду ожидать его готовым в моих покоях, когда солнце склонится над горизонтом в пяти пальцах. Этот вечер будет длинным. Больше ни сказав слова, он снова отправился в хранилище своих родителей. Из их рассказов он знал, что где-то далеко на Востоке была страна, преисполненная песчаных просторов, и специй, и танцев, и язык их был отличен от языка ахеян. Люди те были индои, но тот говор, что имитировали его родители, чем-то отличался от говора юноши. И он должен был выяснить почему. Снова зарывшись в пергаментах отца, он искал ответы. Спустя продолжительное время, Веритас сдался. Был записан алфавит, было записано произношение, и отмечено только огромное количество мелких кочующих таборов, чьи диалекты отличались все сильнее и сильнее, стоило родителям начать удаляться от центральной столицы. Грустно выдохнув, он положил пергаменты обратно. Когда Рацио вернулся в свои покои, то был встречен видом большой тарелки с салатом и такой же с виноградом. Интерес взял вверх над мужчиной, и он попробовал пару капустных листов на вкус. В ту же секунду дверь отворилась. Вздрогнув от резкого звука, Веритас обернулся. Агафия втолкнула юношу, и, заметив Рацио, тут же растеклась в улыбке: - Все готово! Накормлен, напоен и подмыт! Рацио кивнул и сделал один шаг. - Никогда бы не подумала что у вас такой изысканный вкус, господин! Знала бы раньше - сказала бы Эхопу. Рацио замер, словно статуя. - Что ты имеешь ввиду? - спросил Рацио, наконец приглядывась к юноше. Он не позволял роскошным вещам водится в своем доме, ибо считал это пустой тратой денег, которые можно было бы потратить на общее благо. Исключение из этого правила конечно же было - это Светлячок, которой привозил из дальних странствий разные украшения ее муж. Так что откуда взялись нефритовые серьги и золотое ожерелье, Рацио был без понятия. - Ой, ты гляди как застенснялся! - сказала Агафия, видимо, юноше, - а ну-ка вперёд, как репетировали! "Репетировали?" - удивился про себя Рацио, ловя юношу за плечи, когда того со всей силы толкнула в спину Агафия. - Что здесь происходит? - спросил он, прекрасно понимая что происходит и соответственно, постепенно начиная приходить в ярость. - Как что? Сделано все как вы и просили - накормлен, напоен и к вашему сегодняшнему праздному вечеру подготовлен. Вспоминаю как помогала Светлячок к первой брачной ночи готовиться... Ох! Точно, я вам масло для утех принести забыла... - Пошла вон! - тут же рявкнул Рацио, до последнего сдерживаясь, - не будь ты единственной, кто знала моих родителей, я бы сейчас уже к Скрюллуму стучался! - Ах! - воскликнула в ответ женщина, хватаясь за грудь, - да как ты можешь такое говорить? Да я- - Выметайся! Я запреты для кого устанавливал? - спросил Рацио, упирая руки в бока. - Ц. Вот молодежь - твой батюшка бы однозначно расстроился! И это твое спасибо за мою заботу! Дожили! - громко хмыкнув, женщина закрыла за собой дверь. Раздражённо, Рацио потёр переносицу. - Поверить не могу... Из всех людей! - он повернулся к юноше - прошу прощения если Агафия своей необразованностью тебе как-то навредила. Я позже с ней поговорю. Но тот на него не смотрел, лишь смирно стоял посреди комнаты. Тяжко вздохнув, Рацио заговорил: - Подними голову свою, ибо ты не заключённый здесь. Медленно, осторожно, юноша повиновался, но смотрел он не на Веритаса, но куда-то перед собой, в пустоту. Неужели Рацио успел напугать его? - Каково твое имя? - как можно деликатнее и тише спросил Веритас, - какого ты роду, племени? Кто отец твой, мать твоя? Из каких земель ты был привезён? В чужих глазах наконец появилось нечто похожее на жизнь, когда они направили свой взор на вопрошающего. Но уже через секунду, они были опущены обратно в пол и раздался сиплый голос: - Мое имя не имеет той ценности, чтобы его произносить вслух. Из рода я авгинов, что значит "мёд". Отца я не знавал - тот покинул землю прежде чем я мог с ним встретиться. Мать же испустила дух, как исполнилось мне четыре от роду. Из земель я сухих, покрытых песком бескрайним, докуда ни орёл не долетит, ни верблюд не дойдет. Так мы думали, тогда, до захвата. Пока юноша говорил, Рацио анализировал всю полученную информацию. Медленно, он сделал несколько шагов к своему столу, не замечая, как в ту же секунду авгин напрягся. В обычаях его края, видимо, имя говорят только самым близким... Или же он сын высоких чинов? Объяснило бы тогда его стать и гордость. А место? Пустыня? Или же это просто было засушливое десятилетие в землях Индо? - Не слыхал про племя твое. Видно, до вас ни орлы ахейские не долетали, ни верблюды египетские не доходили - с лёгкой улыбкой, Рацио обернулся к нему, - но пословицы своих ближайших соседей ты знаешь. Юноша посмотрел на Веритаса с немым вопросом в глазах. - "Не горюй о прошлом, не пекись о будущем - заботься лишь о настоящем". Эта пословица больше всех остальных запала моим родителям в душу, когда они были в краю Индо. Да и твой говор - до боли схож с их говором. Знаешь, скажи мне вот что - коли не достоин я знавать имени твоего, как же мне обращаться к тебе? - Зовите меня как вашей душе угодно, господин - без задней мысли ответил ему юноша. Рацио задумчиво начал обходить юношу. "Если вдруг он захочет присоединиться к метекам - эта метка на шее станет проблемой..." - пронеслась мысль в его голове. - Так не пойдет, - ответил ему Рацио, протягивая руку к чужой шее, чтобы смахнуть с нее волосы - разглядеть клеймо поближе. Чужие мышцы под его ладонью мгновенно напряглись, но тут же с очевидным усилием расслабились, - у всего есть свое имя. У камня - камень, у реки - река, у бога - божье имя. Как могло так выйти, что у тебя единственного во вселенной не нашлось слова, которым к тебе можно обращаться? Или же... Предпочтешь назваться другим именем? Он не мог видеть эмоций, окрасивших лицо авгина, но через несколько секунд тяжёлого молчания, раздалось тихое, но уверенное: - Я возьму любое имя, что даст мне господин. Рацио тихонько цыкнул, прежде чем дать намёк: - Есть ли что-то, что больше отзывается в твоей душе? К чему ты тянешься? Немного подумав, юноша тихо произнес: - Я бы взял имя Авантюрин. Веритас хмыкнул. - Имя убиенного тобой человека? Какое интересное решение. И что же побудило тебя сделать такой выбор? - Небольшая и бессмысленная месть, - немного подумав, ответил Авантюрин, поворачиваясь лицом к Веритасу, - да и моя внешность необычна для вашего народа. Прямо редкий камень, верно? Но Рацио уже слушал его в полуха. Отставив стул, он указал на него ладонью. - Чтож, Авантюрин, я бы хотел проверить твои навыки. Садись. Закончив фразу, Рацио указал на стул. Но юноша сделал что-то другое. На глазах Веритаса, он плавно опустился перед ним на колени. В искреннем недоумении он спросил: - Что ты делаешь? Я вроде ясно сказал - "садись". На стул. На него в ответ посмотрели с таким же недоумением. Неловко, неуверенно, Авантюрин поднялся на ноги, после чего сел за стол. Рацио отставил тарелки в сторону, и вместо них разложил перед авгином папирус и протянул перо: - Ты говорил что давно не держал перо. Чтож, я хочу посмотреть сколько ты можешь и сколько ты помнишь. Разомни руки. Мое задание будет просто: я надиктовываю, ты пишешь. Ничего сложного, верно? Медленно сжимая и разжимая пальцы, Авантюрин кивнул. Аккуратно он взял в руку перо и Рацио отметил, что держит инструмент он верно. "Плюс балл." - Пиши за мной, - начал он достаточно медленно, - бытие едино и неделимо; оно не возникало и никогда не исчезнет, оно существует вне времени. Бытие неизменно, в нем не существует отдельных вещей, а значит, нет и движения... Он пересказал все учение элеатов, по крайней мере, саму суть, которую вычленил. Солнце за окном уже давно подарило горизонту свой поцелуй, окрасив небо насыщенным алым. Некоторое время он замолчал, ожидая когда скрип пера прекратится. Звук прекратился и Рацио аккуратно заглянул писавшему через плечо. Недолго думая, он взял другое перо и молча протянул руку, прося пергамент. Авантюрин поднял бумагу, и Рацио пробежался глазами по тексту. Чтож, не полное разочарование однозначно, но сразу поставить юношу своим писарем не получится. Он положил пергамент перед Авантюрином, указывая на первые строки. - Твоим навыкам ещё предстоит развиться, но потенциал я вижу, - он провел пером по нескольким словам, - но многие буквы ты знаешь только образно, но не их значение. Хочу отметить что в общем пишешь ты умно. Он обвел пустую часть в пергаменте. - Если не успеваешь или не знаешь что писать, оставляй пустое место, которое можно будет потом заполнить. С завтрашнего дня займёмся прописями. Он аккуратно сложил пергамент. - Все, кто живут под моей крышей обучены письму и чтению, - сказал он как будто говорил о погоде, просматривая пергамент ещё раз, - кто учил тебя, Авантюрин? - Никто не учил меня, господин - аккуратно ответил он, - когда у моих хозяев были гости, иногда я имел возможность видеть их за работой. Так и научился. Рацио удивлённо обернулся, ещё раз оглядывая Авантюрина сверху донизу, словно увидел нового человека. - Расскажи подробнее, ибо теперь все мое внимание - твое, - заявил Рацио, медленно складывая пергамент. Авантюрин посмотрел по сторонам, словно за ними кто-то мог следить, или же будто он хотел с кем-то проконсультироваться, но не находя никого, он неловко начал отвечать: - Как скажете, господин... Когда я был под спартанским господством, мне зачастую велели быть виночерпием. Тот, кому я принадлежал, был высокого чина, так что иногда я мог застать его читающим вслух. После, будучи во владении Авантюрина, я... - здесь Авантюрин замялся, пытаясь придумать как преподнести свою историю, - я не мог делать многого, находясь в клетке, но в мое расположение попадали ветки и мелкие камни. Учение тогда стало для меня спасением, господин. Пару секунд Рацио просто смотрел на него. Что-то было в чужих словах, в слоге, в глазах, что подкидывало Веритасу семена неверия, но мужчина обладал недостаточным количеством знаний, чтобы распознать где именно таилась неправда. Так что он мог только вздохнуть. - В таком случае, мне придется заняться твоим обучением с самого начала. Или же ты владеешь другим делом, которым можешь принести пользу этому дому? Авантюрин склонил голову: - Дело? Веритас мысленно дал себе пощечину. Дурак! Он же сказал что с самого захвата был виночерпием, а после лишь участником развлечений самого мерзкого аподекта. Откуда ему иметь увлечения? Рацио сел на своё ложе, напротив авгина, чтобы быть с ним на одном уровне, а не смотреть на юношу сверху-вниз. - В этом доме есть несколько правил, которых лучше придерживаться, - начал Веритас, следя за выражением своего слушателя, чтобы на нем было видно понимание, - самые простые - не входить в хранилище моих родителей и не трогать мои работы без моего ведома. Просто и понятно, верно? Авантюрин кивнул. - Но так же я не поощряю нахлебнические праздность и ленность. Соответственно, у каждого здесь есть дело. Полеводы - работают в поле, Светлячок - шьёт и штопает нам всем одежду, Агафия - готовит и следит за домом. Покуда не придут метеки, ты живёшь под этой крышей, а значит, тоже должен выбрать себе занятие. Конечно, по окончании обучения я могу поставить тебя своим личным писарем, но это лишь вариант - ты волен сам выбрать. Видя усугубляющееся выражение недоумения на чужом лице, Рацио усмехнулся. - Знаешь, я ведь тоже мог когда-то стать рабом. Если бы я опоздал хоть на день с приездом в Афины, то мы бы с тобой встретились не вчера на суде, но бок о бок, - Рацио уверенно смотрел в глаза Авантюрина, - может, сейчас мы и не равны, но как люди суть мы одна. И среди граждан есть тупицы, так и среди рабов найдется гений. Он взял тарелку с салатом в руки и стал неторопливо жевать одну оливку за другой. - Раз в три года сюда приезжает один клан моих знакомых метеков. Год назад двое ушли от меня с ними. Через два года, если захочешь, уйдешь с ними. - Уйти? - раздалось тихое, едва слышное эхо. Рацио кивнул ему, отставляя тарелку. - Я никого насильно не держу, и все здесь остались по доброй воле. Авантюрин сжал кулаки на коленях, но смиренно кивнул. - Я вас понял, господин. - Можешь не звать меня так. У меня тоже есть имя - Веритас Рацио. - Рацио? - переспросил Авантюрин, внезапно усаживаясь на стуле по-вольяжнее. - Верно, это я, - ответил ему мужчина, внимательно следя за чужими движениями. - Тогда...вы не против пропустить любезности? На чужом лице не было ни намека хоть на какую-то эмоцию, и удивленный Рацио едва не пропустил как в мгновение ока в руке Авантюрина оказался кухонный нож. Впервые за последние несколько часов на лице авгина появилась улыбка, но не было в ней ничего, что показывало ее искренность. Лениво, как кошачий хищник, он начал играться с ножом. Его глаза сузились, а в движениях появилась уверенность. - Вы пригреваете змею на своей груди, о великий философ. Без раздумий выкупили раба, а теперь даёте ему свободу? Разве по вашему устою одни на свободе, а другие - в неволе не по веской причине? - глаза неестественного цвета сконцентрировались на чужом лице, а голос преисполнен тягучего и сладкого, как мёд, яда, - вы настолько доверяете людям? Рацио встретил чужой нападок таким же стойким взглядом: - В точности, да наоборот, - сказал он, нахмурившись, - я был на твоем суде. Ты действительно думаешь я стану доверять тебе? Медленно, Авантюрин встал со своего места, возвышаясь над Рацио и когда мужчина уже был готов вскочить и обезоружить его - юноша всунул ему в руку нож, направляя лезвие на себя. - А почему нет? Вся моя жизнь - одна большая игра, из которой я всегда выхожу победителем, - его теплые ладони окутали ладони Рацио, - Как думаешь, о, великий мыслитель, что сейчас произойдет? Ты защитишь себя от раба, которому было бы не впервой убивать хозяина? Али падешь невинной жертвой от рук монстра, что случайно, по собственной глупости, выпустил на волю? Рацио грустно оглядел оружие в своей руке. Он на пробу приложил небольшое усилие, пытаясь оттянуть нож на себя, но чужие руки крепко держали его ладонь на месте. Мужчина ещё раз взглянул в глаза человека напротив. - Ничего не произойдет. Этого не произойдет по той же причине, по которой дикий волк не убьет стервятника - ведь тот указывает ему дорогу к умирающему быку, - с каждым словом он все больше и больше набирался уверенности в своем домысле. Дело было вовсе не в убийстве. Авантюрин просто-напросто все еще боялся, и задачей Рацио было лишь его успокоить, - я не собираюсь расспрашивать тебя о твоих помыслах и намерениях, мне нет до них дела. Авантюрин придвинул чужую руку ближе к своей груди, прямо где находилось его сердце. На мгновение, взгляд Рацио метнулся вниз, замечая как острие коснулось одежды. - Но Светлячок расстроится, если ее работа будет вот так испорчена. - А ты действительно заботишься о своих рабах, - был мгновенный ему ответ. - Они мне не рабы - в ту же секунду выпалил Веритас. - Тогда кто - свободные граждане? Не смеши, - на лице юноши не было ни капли юношеской чистоты, только усталость, которую Веритас часто видел в отражении собственного медного зеркала, - я знаю что ты за человек и зачем купил меня. В ту же секунду, что-то щёлкнуло в голове Рацио после последней фразы, и зародился в его душе интерес. - О, и что же за человек тогда я? - спросил он, вступая в полемику. - Такой же как и все вокруг, - без промедления ответил Авантюрин, и снова маленькая ехидная улыбка появилась на его лице, - что живёт на спинах других, что по рождению своему обречены быть под тобой. Веритас склонил голову к плечу. - Это та истина, в которую ты точно веришь? - Верю - твердо ответил Авантюрин. Рацио усмехнулся. - Сумел ли ты на застолье поговорить с сидевшими рядом с тобой? Авантюрин нахмурился, отклоняясь назад. - Не заговаривай мне зубы, хозяин. Не думай что я- - Я всего лишь задавал вопросы, - почувствовав, как пальцы вокруг его руки расслабились, одним ловким движением он вытянул ладонь из чужой хватки, - и продолжу их задавать, чтобы ты не переставал думать. Как считаешь, твоя правда обо мне является ли истиной? Оставшись безоружным, Авантюрин оскалился, отходя на пару шагов назад, пока тем временем Рацио лишь разглядывал свое отражение в лезвии, подняв его над собой. - У тебя есть своя правда, в которую ты искренне веришь, но у меня есть моя - которая, как я убежден, тоже правда и она противоположна твоей. Тогда кто из нас прав? Что будет здесь истинной? Авантюрин выставил перед собой руки, готовый к бою, когда Веритас медленно поднялся со своего места. - Я... - он напрягся всем телом, ожидая нападения, - мне неважна ни твоя правда, ни твоя истина! Моя правда меня защищает и... Рацио отбросил нож на ложе, уверенными шагами подходя к Авантюрину. - И ты всё ещё стоишь и медлишь. Вместо того, чтобы атаковать, ты прислушиваешься. Я ни за что не поверю что тебе не интересно - уверено констатировал Рацио, поднося свою открытую ладонь к чужому сжатому кулаку - ты готов к битве, но твой ум в смятении. Авантюрин тут же отмахнулся и сделал ещё несколько шагов назад, упираясь спиной в книжные полки. - Я забираю свои слова. Ты не такой как все, кого я встречал. Ты безумен! - Так же как и ты - улыбнулся Рацио, - если ты считаешь то, как к тебе относились раньше - нормой, то поверь, здесь полный хаос. Но всё-таки, попрошу тебя все украшения вернуть Агафие. Не знаю, у кого она их взяла, но пусть положит на место. Он подошёл к двери и, открыв ее на распашку, кликнул: - Агафья! Но ему никто не ответил. - Агафия! Подойди сюда! Но через половину минуты к ним прибежала лишь Светлячок. Она неловко помахала рукой Авантюрину и извинилась перед Веритасом: - Я...прошу прощения, кажется, она обиделась. Если что-то надо - я тоже все могу исполнить! Рацио тяжело выдохнул. Он подозвал рукой Авантюрина, и тот, как ни странно, повиновался. - Да конечно, - он указал на юношу, - украшения на нем, случаем, не твои? - Мои - кивнула Светлячок. - Можешь забрать их. И будь добра, сделай ему спальное место, да такое же, как и у остальных. - Хорошо! - кивнула девушка, поворачиваясь к Авантюрину. В ответ он тоже неуверенно кивнул и пошел за девушкой, что стала быстро удаляться по коридору. Оставшись один, Рацио вернулся за стол - сначала закончить трапезу, а затем и взяться за подготовку к завтрашнему дню. Через некоторое время, когда он отставил тарелки и встал потянуться, какой-то блик ударил ему по глазам. Проморгавшись, он увидел и понял, что брошенный нож все ещё лежал на его кровати. Мужчина поднял небольшой инструмент, приглядываясь к нему, молча усмехаясь. Он даже не был острым. Обычный нож, который стоило бы уже давно подточить. Когда солнце зашло за горизонт, Веритас медленно вышел из покоев. Прокравшись в баню, он нашел свою парилку, налил в воду масел и опустился в воду. Жидкость была идеальной температуры чтобы охладить тело и остудить разум. Пролежав от силы минуты две, Рацио поднялся из ёмкости, и, накинув на себя лишь хитон, вернулся в свои покои. Стоя чистый и в одном исподнем он почувствовал себя на удивление усталым. День был даже не слишком насыщенным, но глаза потихоньку слипались. Но стоило ему оказаться под уютным одеялом и закрыть глаза - как все желание спать отпало. Долгое лежание на одном боку не помогло, он отвернулся на другой и это тоже совершенно ничем не помогло. Мужчина мысленно выругался, натягивая ткань к носу, надеясь зацепиться хоть за малейшие частички сонливости, как вдруг его слух уловил какой-то звук. Раздался тихий шорох открывающейся двери с последующим звуком приближающихся шагов, резко остановившиеся в двух шагах от постели. На стене мелькнуло короткое отражение света, сопроводившееся резким тихим вдохом. Вот оно что. Рацио даже не надо было открывать глаза чтобы понять что происходит, но секунда, другая - и тишина. Ни звука рассечения воздуха, ни скрежета зубов. Не то чтобы он был сильно против драки, даже наоборот - небольшая подготовка к Олимпийским соревнованиям была бы к месту, но молчание затягивалось. Время текло и ничего не происходило. Стоявший сзади тихо выдохнул, развернулся и вышел из покоев, закрывая за собой дверь. Повернувшись на кровати чтобы осмотреть комнату, единственное что он заметил - нож пропал со стола. Наступившее утро для Рацио не было особо отличным от других. Его обычных, рабочих. Встать, сделать растяжку, принять ванну, поесть, отправится в гимнасию. И перед выходом он дал Агафье чёткую инструкцию - не трогать Авантюрина и дать ему освоиться. Единственная была проблема - он никак не мог выкинуть вчерашний диалог из головы. Точнее ту мысль, что ему пришла. У спорящего с ним была своя правда, а у Веритаса своя. Тогда чья правда - правда? Даже если Рацио отказывается называть своих людей рабами и уважает их деятельность, факт останется фактом - почти всех, кроме Агафии, он приобрел на рынке за деньги, и теперь они работают под его началом, а это в свою очередь, является непосредственным признаком рабства. Но во всем остальном? У них всех есть свобода выбора и свобода действий, Веритас в принятии решений на них совершенно никак не воздействует, что делает их, конечно, не гражданами, но и не беспрекословными рабами точно. Соответственно и он, и Авантюрин были правы. Но их правды совсем не были схожи, тогда кто прав? Кто держал в своих руках истину? Даже ведя лекцию, он чувствовал, как незаметно продолжал соответствующе рассуждать, превращая лекцию по математике в лекцию о риторике. И закончилось это на удивление хорошо. Как только Веритас завершил речь, аудиторию на время окутала тишина, пока ученики не стали на перебой задавать вопросы. Не то чтобы до этого они не проявляли интерес к его занятиям - строгость Веритаса скорее заставляла их усердно учиться, но никак не живо слушать каждое его слово. И, вычленяя по одному ученику, спросившему умный вопрос, с каждым Рацио вступал дискуссию. Он был на пике эйфории, когда в секунду его спустили с небес на землю громким кашлем. Один из общества гениев - Харальд - недовольно стоял в дверном проёме, смотря за сценой. - Я-то думаю: "где все?". Вы нарушаете дисциплинарную этику, юноши! Ни одна лекция не может столько длиться! - Коль хотят учиться - пусть учатся, - ответил ему Рацио, пожав плечами, - но время не медленнотечно, так что юноши! Если захотите продолжить беседу, приходите после своих лекций на главную площадь - там вы меня найдете днём. И, словно поток ягнят, все ученики синхронно кивнули, выбегая из помещения следом за Харальдом. Собрав пергаменты, Рацио поднял голову к верху, в глядя в потолок. Ему хотелось обратно в имение. Снова поговорить с Авантюрином. Ему было интересно, что он скажет на счёт мыслей Рацио, но вряд-ли юноша еще готов к открытым беседам, а чрезмерный интерес Веритаса может лишь отпугнуть его. Веритас выдохнул. У него ещё рабочий день впереди. Спустя время, когда Рацио уже был на главной площади, медленно прогуливаясь по прилавкам и прикрывшись длинным краем хитона от палящего солнца, как внезапно он нашел себя окружённым освободившимся после занятий юношами. - Учитель! А я считаю что- - Учитель, что вы думаете- - Учитель! Столпившаяся кричащая орда несомненно привлекала внимание и остальных присутствующих, но возобновившийся энтузиазм Веритаса, когда он заприметил в толпе самых смышлёных, перекрыл его нелюбовь к вниманию. - Каждый из вас хочет спросить про свою правду, я верно понимаю? Юноши кивнули. Набрав воздуха, Рацио спросил: - А что для вас правда? Юноши начали переглядываться. - Это то, что противоположно неправде, лжи и обману! - смело ответил молодой человек, стоявший прямо подле Веритаса. Имя его было Симмий. Рацио улыбнулся. В его голове возник пример, который они как раз и рассматривали занятии. Сейчас он и увидит, кто слушал его лекции. - Тогда ситуация: представьте цилиндр. Если смотреть на него сверху, что вы увидите? - он указал на первого попавшегося в толпе. - Окружность - был ему ответ. Имя его было Кебет. - А что увидит смотрящий спереди что увидит? - спросил Рацио, указывая в другой край толпы. - Прямоугольник - ответили ему. Имя его было Критон. - Хорошо. Один из вас видит окружность, а второй - прямоугольник, - он поочередно указал на тех, кто отвечал, - и каждый из вас прав, ибо говорит то, что видят его глаза и то для него очевидно. Но тем временем что для одного правда, для второго - неправда. Как такое может быть? - Но ведь они же оба смотрят на цилиндр, а значит, правдой будет цилиндр! - сказал первый. - Значит, хочешь сказать, что правд три? - спросил Рацио, - но ведь для первых двух твое заявление будет неправдой на столько же, насколько для тебя их правды - лишь полуправды. Юноша замялся, тогда как Рацио уверенно заявил: - Потому что правда может быть разной. Правда у каждого своя - но истина - вот что! Истина есть одна и единственно верная для всех и каждого, как для вас троих - цилиндр. Только рассуждая вместе и споря друг с другом, двое смогут добиться истины и понять, что вместе окружность и прямоугольник образуют цилиндр. Истина, как солнце в небе - неосознанно, Веритас в радости осознания простёр руки вверх, к солнцу, что уже поцеловав зенит, медленно отклонилось и начало свой спуск к горизонту, - она всё освещает и всех согревает. Она едина для всех и существует вне нас и независимо от наших желаний. Истина бесконечна, и каждый видит лишь какой-то её фрагмент. Если кто-то не замечает объективной истины, то это вовсе не означает, что её нет. Молча, молодые люди закивали, выражая свое согласие. Один из впереди стоящих протянул небольшой звенящий мешочек. - Что это? - спросил Рацио, недоуменно глядя на протянутую руку. - Плата за ваш ценнейший урок, - ответил ему юноша, - ваши разговоры посвящают, а учения возвышают! Это все, чем я могу отплатить. Рацио ударил руку, что протягивала ему мешочек. - Учу ли я вас ремеслу? - в гневе спросил Рацио. Юноша замотал головой. - Учу ли я вас профессии гражданина? И снова юноша помотал головой. - "Чему же тогда вы нас учите?" - спросите вы. Я учу вас быть людьми, познающими истину! Я вас учу истине, чтобы вы стали юношами нравственными! А за такие учения брать деньги - безнравственно. Его уха коснулся чей-то шёпот: "софисты возненавидят этого философа". Даже при всём желании, он не смог бы выглядеть говорившего, так что и не придал чьему-то шепоту внимания. - Рацио! Кто бы мог подумать. Я-то гадала, кто сегодня смуту наводит, - раздался сбоку тихий женский голос сильным, но мягким акцентом. Повернув голову, Рацио увидел Жуань Мэй в сопровождении четырех охранников. Женщина, принадлежащая обществу гениев, но совершенно не из этих мест. Как и Авантюрин, она точно была из дальних восточных земель, выделяясь на фоне всех местных женщин своими густыми темными волосами, всегда собранными на макушке в тугой пучок, да узким разрезом глаз. Молодёжь расступилась перед ней, как вода перед сотрясателем земли Посейдоном. Но она не обращала на них внимания, проходя мимо с высоко поднятой головой. Подойдя к Веритасу, она попыталась взяться за его руку - как она это иногда делала с другими, но словно нутро подсказало Рацио, и одним едва заметным движением мышц он увернулся от нее. Отойдя от удивления, женщина все равно подошла вплотную к Веритасу и прошептала: - Есть разговор. После чего, кивнув, Рацио ей ответил: - Ваше путешествие на Запад затягивается. Разве ваша конечная цель - не Мемфис? - спросил Рацио, сгибая руку в локте и разворачиваясь прочь от шумной толпы. Юноши только остались позади, смотря как двое самых незаурядных людей острова отправились в уединенную прогулку. Когда они оказались на пустынном холме, Жуань Мэй заговорила: - Дело в Айгиптосе. Мне нашли перевозчика, что доставит меня в долину песков и процветающей реки Нил, но у меня всё ещё недостаточно информации о местной фауне, а выезд уже через три дня - мрачно заговорила она своим тихим голосом, который вызывал геометрально противоположные чувства, - ваша девочка - уникальное явление проклятия. Ни ваша народная медицина, ни медицина моей страны не способна ей помочь, ибо не телесной болезнью она поражена, но потусторонней, не имеющей божественной природы. Как вы полагаете, светлейший Веритас, сколько ей осталось? Рацио поджал губы. Была веская причина, почему он купил Светлячок, о которой о не хотел ни с кем говорить, но за последние два года девушка действительно изменилась. Прогрессия неизвестного проклятия была на лицо, но единственным кто мог это заметить был, конечно, Веритас Рацио. Пока не появилась Жуань Мэй. - Не будь она молода и сильна, я бы не был уверен что она проживет и двух лет. Но... Сами боги дают ей жизненную силу, что бьёт через край. Жуань Мэй хмыкнула. - О городе Хут-ка-Птах ходит много историй, но не он мое главное назначение, а храм недалеко от Лук-сора, посвященный божеству египтян. - Вы надеетесь найти в священных жуках-скарабеях лечение моей Светлячок? - с надеждой спросил Рацио. - Сомневаюсь - честно ответила Жуань Мэй, - вы знаете что я ищу. Помощь Светлячок - лишь вторичная задача, которую я помогаю решать вам. Тем не менее, всегда можете попросить какого-нибудь Афинского героя поймать амфисбену. Рацио покачал головой. - Единственный на земле человек, кто, я уверен, мог бы ее поймать как раз и погибает в своей комнате моего имения. - Тогда сменим тему - предложила Жуань Мэй, - слышала вы выкупили осуждённого вчера раба. Удивлена вашей смелости. Его должны были выставить сегодня - некоторые даже заранее пришли к северянину, только чтобы быть встреченным печальными новостями. Веритас был без понятия что на это отвечать. - Даже для меня ваше отношение к вашим кастам не понятно. Рабы на то и рабы чтобы служить, но вы считаете иначе. Так что утолите мою корыстную любознательность и скажите: зачем же вы купили обречённого? На это Рацио мог ответить. - Его образ мысли. Не видел вас на его суде, так что хочу заявить, что это необычный человек не только внешностью. Мне интересно узнать, что он будет готов мне рассказать, когда освоится. Женщина издала одобряющий звук. - Ищете того, кто станет следующим Рондом? Понимаю ваше стремление, - она вздохнула, - но на всякий предупрежу: живыми мертвых не заменишь. То что умерло, умерло и на нем родится только новое, но не прежнее. Я пыталась и всё ещё пытаюсь. Рацио кивнул. - И да будет так. Из дерева каменную крепость не построить - так и я не собираюсь использовать его как замену Ронду. Пока вы изучаете человеческую жизнь, я изучаю самих людей, чтобы после знать как лечить от глупости и невежества. Жуань Мэй издала тихий смешок, прикрыв рукавом рот, на свой, азиатский манер. - А мы всем обществом было думали что вы наконец нашли способ удовлетворения любовных утех - с неприкрытым снисхождением произнесла она, - на какой лекции вы говорили про бремя телесности? Ваши слова тогда никто, кажется, кроме вас же самого не воспринял в серьез. У Рацио дёрнулась бровь. Это была его вторая или третья лекция, где он говорил об этикете и законах. Но, увидав необразованность и невежество, в которые ударялись ученики стоило выйти ему за пределы гимнасии вызывало в его душе праведный гнев. Так что физически он не мог удержаться от того, чтобы не потратить несколько часов на порицание их слепых потаканий своему телу. - Благодарен за отзыв, но это было уже два года назад, - сказал он кашлянув, - не хотите прогуляться по рынку? - Ходила вчера. Ваш Эхоп так хорошо развлек меня беседой, что я заметила вас со Скрюллумом только когда вы уже были далеко. Кстати, - она отошла на пару шагов и плавно повернулась один раз вокруг своей оси, заставляя одежды на себе взвиться как переливающиеся облака в небе, - этот пеплос руки Светлячка. Талант у нее что надо, это точно. - Вам идёт, - кивнул Рацио, неловко сгибаясь на ее родной, азиатский манер, - но на этом извольте, я откланяюсь. В ответ Жуань Мэй тоже поклонилась куда изящнее. - До свидания, светлейший Веритас. Да родятся ваши дети в мирные времена. Веритас проводил глазами удаляющуюся спину женщины. Значит, даже врач Востока не в состоянии помочь? Какая досада. Рацио медленно побрел к отдаленному участку Эгины, небольшому берегу. Слушая как море бьётся о прибой, он смотрел вдаль и думал. Светлячок была ему как дочь, которая не была рождена от него. В точности как и он сам для своих родителей. Стянув с себя сандали, он медленно вошёл в территорию Посейдона, прислушиваясь к громким радостным столкновениям мягкой пены морской с песком. Теплая вода нежно лизала ему ноги, смачивая края одежды. За последние два года... Его чаяния едва ли были утолены. Казалось, что их скорее становилось все больше и больше - и, если как и говорил Скрюллум, он благословлен титаном Коем, их вес будет все сильнее и сильнее давить на его плечи, как и давит небо на плечи брату Коя - Атланту. Веритас хотел было сделать ещё шаг вперёд, как снова чей-то голос прошептал: - Плохо-плохо, Веритас. Плохо, - и сердце Веритаса болезненно сжалось, - тебе ещё рано. Ещё не так, Веритас. Он резко сделал шаг назад. Палящее солнце даже сквозь ткань хитона припекало голову, а громкий шум воды больно ударил по барабанным перепонкам. Зажмурившись, он быстро закрыл уши ладонями, сгибаясь пополам. Как бы он хотел быть статуей или уметь хотя бы на мгновение в таковую превращаться. О, боги, как он желал чтобы все это прекратилось, чтобы все пять его чувств могли хотя бы на мгновение отключиться - ибо бытие в мгновение стало невыносимо. В агонии пятясь назад, Рацио вышел из воды, тут же падая на песок. Одежда, словно путы, неприятно окутывала его тело, вода продолжала грохотом бить по перепонкам, а Гелиос и тем более не собирался спускаться ближайшие несколько часов до горизонта. Стиснув зубы, он стянул с себя хитон и нырнул в воду. И на мгновение, все действительно прекратилось. Тихое, монотонное пение океанид заполнило его уши, успокаивая голову, нежной прохладой вплетая пальцы в его волосы. Перевернувшись, он медленно всплыл на поверхность, лицом к солнцу. Его уши всё ещё были погружены под воду, а под прикрытыми веками солнце не ошпаривало глаза. Веритас продолжал вслушиваться в переливчатые голоса, совершенно не пытаясь понять их слов, просто сдаваясь их чарам. И медленно покачивали его тело волны, бережно держа. Аккуратно дыша через нос, Рацио дрейфовал раскинув руки, благодарный доброте сотрясателя земель, что сжалился над никудышным смертным философом. Время шло, и Веритас почти что достиг неземного наслаждения, пока сквозь толщу воды что-то не потревожило его слух. Разлепив глаза и откинув мокрые волосы с глаз, он быстро бросил взгляд на берег. Унесло его довольно не так уж далеко, но чтобы разглядеть мужчин на берегу, надо было прищурился. Там, радостно размахивая руками, его приветствовали троица его полеводов, за спинами которых нерешительно оглядываясь стоял Авантюрин. - Э-гей! Веритас! - воскликнул один из них, - как вода? - Сегодня добр повелитель вод! - прижав руку ко рту крикнуо он в ответ, - да Нерей ласков! Не став слушать ответ, он поплыл к берегу. Как его ноги стали касаться дна, Рацио снова посмотрел чем мужчины занимались. Сейчас у них их законный отдых, а после будет и трапеза, но когда он поднял взгляд, все четверо говорили с серьёзными лицами на пониженных тонах, пока один из них - Хинкель, засмеявшись в полный голос, не стукнул ладонью Авантюрина по спине. - Во дурак! Тяжело тебе придется - прогоготал он, и, усмехаясь, отошёл в сторону чтобы стянуть одежды. Остальные двое последовали его примеру, и только Авантюрин стоял как вкопанный. Отряхнувшись и подобрав с земли хитон с сандалиями, Рацио подошёл в нему и спросил: - По чем смех полеводы вели? Не задирали ли тебя? Вздрогнув, Авантюрин едва ли не отпрыгнул прочь, мгновенно вставая в боевую позицию. Их взгляды столкнулись, и тот тут же опустил кулаки, утыкаясь глазами вниз. Вся его уверенность и стать вчерашнего вечера пропали, словно снова спрятавшись в глубокую пещеру. - Совершенно ни о чем, - сказал он, но его глаза все время бегали, никак не задерживаясь на одном месте. - Вижу, ты решил поработать в поле? - попытался сменить тему Веритас, но увидел что одежды Авантюрина были не те, что вчера, да ещё и чистые - Али просто наблюдал? - Я... - юноша тут же замялся, - я не... - Мы его только учили, Рацио! - вмешался Ганн, - не шугай мальчонку, а то он от тебя и до прихода метеков сбежит! Смутившись, Рацио хотел что-то крикнуть в ответ мужчинам, но те уже с гоготом ныряли в воду. Выдохнув, он покачал головой. Опустив взгляд, Веритас увидел лишь что Авантюрин продолжал стоять неподвижно, уставившись ему куда-то в район груди. - Почему не следуешь за ними? После жаркого дня водные процедуры - самый эффективный метод отдыха. - Я плавать не умею, гос... - запнувшись на полуслове, Авантюрин замолк. - Рацио - поправил его Веритас, - только Агафия любит раздражать меня, зная что я ничего не смогу ей сделать. - Понял, - так же смиренно ответил Авантюрин, продолжая стоять. Тишина затягивалась, и даже Рацио, который ценил тишину превыше всего, становилось некомфортно. - Даже не попробуешь окунуться? - спросил Веритас. - Не хочу портить одежду, - тут же ответил Авантюрин. - Зачем купаться в одежде? - спросил Веритас, но тут же отмахнулся, - поступай как желаешь. Как оттрапезничаешь да отдохнёшь - постучись ко мне тремя ударами. Я подготовил для тебя урок: мы повторим алфавит и письменность. Больше не говоря ни слова, Рацио развернулся и пошел в сторону имения. Там, лишь бы не предаваться лености, он предпочел снова запереться в хранилище родителей, но в этот раз он прошел дальше, в уединенную комнату. Там, среди тщательно убранных скульптур стоял бесформенный кусок терракоты. В его голове был образ, была поза, но даже в фантазии скульптура не имела конечной композиции. Взяв в руки тесак, мужчина принялся за работу. Спустя пару часов, весьма довольный образовавшимися подобиями рук и ног, он сложил инструменты, покидая комнатку, чтобы отправиться в свои покои. Там его поджидал его ужин - салат и хлеб. Подкрепившись, он достал подготовленные таблички и свитки, необходимые для занятия. Он ещё раз повторил перечень дел, прежде чем его взгляд упал на закрытый отсек шкафа. Аккуратно выудив оттуда свиток, он разгладил его перед собой, подписывая ещё несколько слов. А затем ещё и ещё. Но чем больше он писал, тем более его раздражала собственная работа. Когда он уже был готов уничтожить очередной свёрток, оказалось три тихих стука. В спешке он быстро скрутил свиток и впихнул в ящик, прежде чем произнести: - Проходи. Дверь отворилась и, как Рацио и ожидал, Авантюрин вошёл в комнату. Его взгляд быстро метнулся от лица Веритаса куда-то вниз, но более в его движениях не было той бесконечной скованности. Что бы ему не рассказали остальные, они проделали хорошую работу. - Присаживайся. Коль уж, с твоих слов, никто грамоте тебя не учил, думаю, будет неплохо сначала размять руки. Чрезмерная нагрузка на неподготовленную конечность может плохо сказаться на продуктивности. Повторяй за мной... Вечер тек незаметно. Юноша сидел на своем месте, пока Рацио суетился вокруг него. Для того, кто учился письму через простое наблюдение, Авантюрин справлялся превосходно. В какой-то момент он, явно после тщательного обдумывания, осмелился спросить вопрос и после радостного ответа Рацио, наконец-то расслабился. Когда урок был окончен и Рацио опустился на постель, Авантюрин спросил: - Почему ты учишь меня грамоте? И зачем остальных обучил? Веритас немного задумался, прежде чем сказать: - Речь и письмо это то, что дано нам богами наравне с жизнью. Я верю что развитие этих навыков так же развивает и духовность человека, его ум. - Но зачем? - снова спросил Авантюрин, - если после... они занимаются лишь одним, что выбрали. Рацио пожал плечами: - Никто и ничто не мешает им, в случае если работа наскучит, сменить род занятия. И, если кто захочет, они смогут спросить меня нужные материалы, которые я с радостью предоставлю. Но их нужно будет читать, верно? - Авантюрин кивнул, - или если кто решится помочь мне и стать писарем: тут необходимо много писать. Чем больше знаний - тем больше возможностей. Было видно как Авантюрин изо всех сил сдержал смех, и смог только покачать головой. - Ты странный человек. - Всяко лучше чем быть невежественным и послушно следовать всему, что говорят властьимущие. - И обучать рабов грамоте? - предвидев возражение Рацио, Авантюрин тут же продолжил, - даже если ты даруешь свободу, не значит что ты бы делал это, случись в твоей жизни другие обстоятельства, не натолкнувшие тебя на это решение. Рацио задумался. В самой сути вопроса скрывался ещё один вопрос, который он точно хочет обдумать позже. В место этого, он нашел другой ответ. - Как думаешь, кто за прошедший месяц принес в этот дом больше всего денег? Удивленный встречным вопросом, Авантюрин немного отклонился назад. - Ты, кто же ещё - чуть подумав, ответил он. Подперев рукой щеку, Рацио покачал головой. - За прошедший год я принес в этот дом ни одной драхмы. Глаза Авантюрина в удивлении расширились, и, искренне наслаждаясь чужим удивлением, Рацио усмехнулся. Его сердце странно затрепетало видя новую эмоцию, но он не придал ему значения, лишь продолжая: - Единственный кто добровольно выходит в люди - это Эхоп. Он продает все, что делают полеводы и Светлячок. За прошедший месяц он принес сто две драхмы и четыре обола. Безусловно, он продал - но делает ли это эти деньги его деньгами? Не думаю. Сто две драхмы - причем тридцать две из которых получены за продажу продукции сделанной полеводами, - Рацио склонил голову, - а остальные же деньги: за чей труд они были получены? - За работу... Светлячок? - переспросил Авантюрин. На что Рацио кивнул: - Тогда вот что у нас получается: Светлячок зарабатывает больше всех за счёт продаж Эхопа, а за ней не отстают и полеводы. Агафия... Она тоже трудится изо всех сил, внимательно следя за чистотой и порядком дома, так ещё и успевает готовить на всех и каждого, чтобы каждый голодный рот остался сыт. Быт этих людей налажен мудрее чем ход солнца по небу - иногда я не ведаю даже о ссорах, что творятся в доме, пока они уже добровольно не приходят к единому решению и согласию. Разве в такой общине есть место для какого-то хозяина? Я здесь скорее зависимый от них нуль, чем собственная единица. Авантюрин глубоко задумался, слушая объяснение Веритаса. - Если у тебя вопросов больше нет, то стоит на сегодня и закончить - время позднее. Постарайся перед сном вспомнить что мы сегодня выучили - утро вечера мудренее - завтра продолжим с этого же места. Выдохнув, юноша постучал по стулу, прежде чем подняться. - Меня ещё Светлячок зачем-то просила встретиться с ней после сегодняшнего занятия... - пробормотал он. - У нее уже есть муж - так же тихо бросил Рацио. Авантюрин резко обернулся. - Ей же и шестнадцати нет, - удивился он, - мне нет смысла к ней свататься. Веритас не знал как он выглядел со стороны, но их обоюдное удивление ощущалось в воздухе. - А сколько лет тебе, Авантюрин? - осторожно спросил Рацио. - Извольте, должно быть двадцать один уже, - ответил он. Рацио осмотрел его с ног до головы. Лицо его ещё даже не покрылось щетиной, а на теле проглядывались закалённые боями мышцами, но не той степени, что у профессиональных бойцов, как сам Веритас. Мужчина поднялся и подошёл ближе, сравнивая их рост. Неужели последствия отсутствия здоровой рутины могут быть таковы? Он аккуратно похлопал Авантюрина по плечу, покрытому хитоном. - Разница в нашем возрасте всего лишь год... - пробормотал он, - ты ступай, ступай. Да пусть Морфей дарует тебе сны спокойные. Кивнув, Авантюрин вышел из покоев, закрывая за собой дверь.