Не то, чем кажется

— Вам нужно допросить всех студентов, что были в зале, с помощью сыворотки правды. Северус откинулся на спинку кресла, сплел пальцы в замок. Вот так заявление. У Поттера, казалось, лихорадочно блестели глаза: тот, уперевшись в его стол, нависал сверху, точно пытался убедить в собственной правоте даже всем своим видом. У Снейпа не успел окончиться последний урок, как мальчишка бесцеремонно ворвался в аудиторию и, судя по всему, требовал линчевания. — Как у вас все легко, Поттер, — процедил Северус. — Неужто вы полагаете, будто кто-то выдаст мне разрешение на такие эксперименты, учитывая мою шаткую репутацию? Снейпа тоже успела посетить подобная мысль (в особенности учитывая косвенную причастность Мэри к пожару), но он быстро ее отсек. Кингли не одобрит его инициативы, аврорат и так разошелся в обысках. Крайне мала была вероятность, что Шредер позволит устроить самосуд в стенах школы. Не стоило и надеяться. Поттер оттолкнулся от его стола и сел на край ближайшей парты. — Вам — нет, — губы того растянулись в плутовской улыбке. — Но мне — да. Северус изогнул бровь — все интереснее и интереснее. — Какое рвение. Очень по-гриффиндорски. Я смотрю, война вам развязала руки. — Прекратите, профессор, — неожиданно отрезал Поттер. — Вы сами дали мне воспоминания, и теперь я знаю больше, чем, вероятно, вы хотели бы. Однако мы находимся в одной лодке. Мы оба хотим защитить Гермиону. Северус сжал зубы. Разумеется, когда он отдавал воспоминания, то был почти уверен в смертельном исходе собственной истории. И он не хотел, чтобы никто во всем мире никогда так и не узнал, что встречи с самонадеянной гриффиндорской выскочкой для него что-то значили. — Я не собираюсь разводить с вами битву характеров. Вы мне не враг, я вам тоже, и я уже давно не тот мальчик, который неприглядно вел себя на ваших уроках, сэр. — Снейп посмотрел Поттеру в глаза. Тот был прав. Все изменилось. — Война перекраивает людей под себя и заставляет пересмотреть собственные ценности, вам ли не знать. — Затем голос Поттера стал вкрадчивым, осторожным: — Вы многого не знаете о том, через что пришлось пройти Гермионе. Ну вот, черт возьми, опять. Северус напрягся при упоминании этого факта. Он желал знать. — И через что? — вырвалось быстрее, чем он успел подумать. Редкостная оплошность. Похоже, с этой девчонкой он начинал основательно терять голову. Поттер в ответ взглянул тяжело, и голос того хлестал категорично и жестко, когда он ответил: — Не мне вам об этом рассказывать. Если она захочет, то просветит вас сама. Налаживайте с ней отношения. Правда, хочу заметить, сэр, что это вряд ли удастся сделать грубостью и отчужденностью. Гермиона не из тех девушек, кого удастся завоевать отталкиванием и манипуляцией из разряда «ближе-дальше». Прямо в цель. Неприятно. Северус скривился. — Кажется, я не спрашивал вашего совета, мистер Поттер. — И тем не менее, вы в нем нуждались. Снейп опешил от такой наглости. Ярость всколыхнулась в груди. — Немедленно покиньте класс. Я не собираюсь продолжать этот разговор и не позволю вам меня поучать. Поттер поднялся с парты. — Если вы все же добьетесь того, чего хотите, то мы с вами перестанем быть чужими людьми, жаждете вы того или нет. И тогда вам придется лицезреть мою рожу на протяжении многих лет, жаждете вы того или нет, — Поттер разулыбался, а у Северуса возникло желание схватить того за шкирку и самостоятельно вытолкать за дверь. Снейп угрожающе взялся за палочку, что покоилась под рукой на столе. — Ей-Мерлин, Поттер, еще одно слово — и я завершу то, что пытался сделать в лесу Волдеморт. Тот, словно умышленно, медленно поплелся к двери. Уже схватившись за ручку, Поттер замер и позвал: — Профессор? «Во имя Салазара, даруйте мне терпение». — Что еще, мистер Поттер? — Я сожалею, что назвал вас трусом. И прошу у вас за это прощения. И тот исчез из аудитории прежде, чем Северус успел что-то ответить.

***

До прихода Драко Гермиона успела отлучиться в свои апартаменты и связаться с Кингсли по поводу обысков личных вещей Снейпа. Как оказалось, министр понятия не имел о самодеятельности аврората. Шеклболт божился решить этот вопрос в кратчайшие сроки и планировал срочно отправить профессору Снейпу письмо с извинениями и заслуженным орденом Мерлина. Как оказалось, Кингсли понятия не имел, где находится Снейп, поскольку на отправленные письма не приходило ответа. Гермиона рассудила, что послания просто не доходили до адресата. Кингсли собирался разобраться и с этой проблемой в том числе. Первое, что бросилось ей в глаза, когда она вышла из лифта в их со Снейпом кабинет — это букет, покоившийся на рабочем столе: легкая ненавязчивая россыпь разноцветных головок полевых цветов, стебли бережно стянуты шелковой белой лентой. Какого черта? Гермиона заметила прикрепленную к ленте крошечную записку: на той убористым острым почерком была выведена надпись:

«Для мисс Грейнджер

Мне жаль

С.С.»

Не веря своим глазам, Гермиона вновь озадаченно взглянула на цветы. Это было невероятным, просто поразительным, что Снейп подарил ей букет — она никогда в жизни не могла бы предположить, что тот вообще способен на подобный жест. Но вот, цветы лежали в ее руках — вполне реальные и без сомнения материальные. Похоже, Снейп решил извиниться перед ней. Показать, что ему, оказывается, не все равно. На один короткий миг это показалось Гермионе очаровательным, в какой-то степени до щемящей боли в груди чутким — похоже, тот узнал откуда-то, что ей нравились полевые цветы. И эта внимательность казалась парадоксальной, настолько несвойственной хмурому холодному Снейпу, что заставило все внутри замереть в страхе спугнуть внезапное чувство собственной ценности, словно она особенная, единственная, кому, возможно, за последние годы он подарил букет. А потом она вспомнила, почему чувствовала обиду на него. Гермиона сморгнула нежность, и та хрупкой дымкой растворилась в обыденности. Категорически нет. Если Снейп решил, что цветы могут позволить ей забыть то, что он наговорил, то пусть идет к черту. Неужели у него не хватало решительности произнести извинения, глядя ей в глаза, а не передавая их на клочке бумаги? Она сжала букет и направилась к дверям его лаборатории. Два стука, низкое «Войдите», и Гермиона оказалась в комнате, пропахшей травами, согретой парами от бурлящего котла и жара огня горелки. — А, мисс Грейнджер, — бесстрастно протянул Снейп, стоило ей переступить порог лаборатории. — Оклемались после того, как зажгли на своем последнем уроке? Многие говорят, что это было, — тот ехидно сверкнул глазами, — весьма жарко. Ну конечно, потрясающе остроумный каламбур. Этот человек — просто неисправимый хам. Тот, видимо, заметил цветы у нее в руках, бегло скользнул по ним взглядом искоса, но виду не подал. — Вы оставили мне цветы на столе, — махнула букетом Гермиона. — Да, оставил. Не любите цветы? Или вас не устраивает, что они срезанные? — Нет, это довольно мило, но… — Тогда что же вы ими так бесцеремонно размахиваете? Если бы я решил подарить вам новую метелку, то не стал бы использовать для этого свежие цветы. Думаю, они были бы счастливы, поставь вы их в воду. — Сэр, — едва дав ему договорить, отчеканила Гермиона, — я увидела записку. И если вы полагаете, что я приму извинения в подобном проявлении, то советую пересмотреть свои взгляды на мою личность. Я ценю этот жест, — она кивнула на букет, — но извинения не преподносятся таким образом. Снейп возился с травами, шинковал их остро заточенным лезвием ножа, словно совершенно не слышал ее слов. Но он не был глух, а потому Гермиона продолжила: — Обычно люди обсуждают друг с другом недопонимание. Снейп бросил на нее короткий взгляд, вскинул бровь. — И какие недопонимания вы хотели бы со мной обсудить? Что ж, он спросил. Это уже большая победа. Теперь ей осталось подобрать правильные слова в разговоре с ним. — Вы грубо оттолкнули меня, — призналась Гермиона, — и меня это задело. Мне жаль, что вы решили, будто я лезу не в свое дело. Мне бы не хотелось, чтобы вы так думали. — Снейп взглянул на нее исподлобья: быстро, проницательно. — Но я испугалась за вас и пыталась разобраться в ситуации. Я решила, что, быть может, если пойму, что с вами происходит, то смогу чем-то помочь. Есть вещи, которые я могу знать, сэр, а вы нет, и вам стоит это признать. Снейп скривился. — Вы слишком самоуверенная безрассудная всезнайка, мисс Грейнджер. — Скорее, самодостаточная. — Гермиона улыбнулась на его раздраженный вид. — В общем, я хотела помочь. Но вам, похоже, это не нужно. Но то, что вы сказали — было грубо. — Вы словно не учились у меня последние семь лет. — А вы словно игнорируете факт наличия общения между нами на моих старших курсах. Я помню, что мы с вами сблизились во время бесконечных отработок. И глупо делать вид, словно вы этого не помните. Снейп на секунду замер с ножом в руках, пальцы его дрогнули — Гермиона уловила это мимолетное движение. — Я помню, — глухо обронил тот. — Но «сблизились» — слишком сильное слово. О как. Что ж, в любом случае, ей следовало услышать это — что для него это не имело столь же большого значения, как для нее. С другой стороны, возможно, он слишком хорошо это скрывал. Снейп был настолько закрытым, что Гермиона не удивилась бы, отрицай тот доверительность их коммуникаций. Так что, может, он обманывал и ее, и самого себя. — Хорошо, — примирительно пожала плечами Гермиона. — Тогда как бы вы это назвали? Снейп на секунду приоткрыл рот в задумчивости, но затем нахмурился. — Чего вы от меня хотите, мисс Грейнджер? — Чтобы вы объяснили, почему оттолкнули меня. Он вскинул голову, язвительно прошипел: — Любопытство сильнее вас, верно? Гермиона возмущенно приблизилась к его столу, пар от котла тут же защекотал теплом щеки. — Прекратите язвить, я просто хочу понять. — Прекратите указывать мне, что делать. — Вы даже не пытаетесь выстроить со мной здоровый диалог. Пожалуй, пытаться наладить с вами общение — полностью бесполезное занятие! — не выдержала она. Снейп разозлился, обогнул стол и оказался прямо перед ней. — Как быстро вы меняете мнение. Буквально меньше минуты назад вы убеждали меня, что у нас получилось сблизиться во время отработок. Вероятно, это не бесполезное занятие, — прошипел он. Гермиона не знала, куда деться от гнева — он словно сжигал ее изнутри, подпитываемый нескончаемым топливом комментариев Снейпа. — Я все еще жду, сэр, что вы объясните мне причину своей грубости. — Вы до остервенения неугомонная, мисс Грейнджер, — он уже просто рычал. Снейп обхватил ее руками за плечи — и внезапно оказался до немыслимого близко, а потом произнес тихо-тихо: — Потому что есть вещи, о которых вам не стоит знать ради вашей же безопасности. Но вам это абсолютно нипочем, с вашим этим треклятым гриффиндорским упрямством и беспечной неосторожностью. В черных глазах тлели, догорали эмоции, горячий шепот обжигал жаром ее собственные губы. Мягкое прикосновение воздуха от его выдоха — словно едва ощутимое дуновение ветра в полуденный зной. И миг тянулся, превращающий значимое в незначительное, стирающий грани между черным и белым, вынуждающий забыть, что буквы умеют сплетаться в слова — сейчас словно ненужные. — О чем вы? — все же спросила Гермиона. — Вы не знаете, где стоит остановиться, верно? — прошептал Снейп ей в губы. Так ошпаривающе близко, так до болезненного интимно. — Верно. И ей показалось, что еще секунда — и больше не будет возможности вернуть все назад. И все уже не будет, как раньше. И хрупкое томление за грудью треснет на жалкие крупицы осколков, изойдется бурными потоками чувств, каких она не испытывала никогда в жизни. — Грейнджер! Они отскочили друг от друга в мгновение ока. Малфой из-за двери позвал еще раз, добавив восторженно: «Вот это вид!». Гермиона прочистила горло, Снейп пригладил волосы. — Я пойду, — глухо обронила она и, сжав в ладони крепче цветы, вылетела из лаборатории.

***

— Какое отношение вы имеете к поджогу в Восточном зале? — Никакого, я вообще не понимаю, почему там все заполыхало. — Следующий. Дверь хлопнула. Очередной вошедший студент Элемаурена уселся на стул. Протянутый флакон вновь осушен до дна. И опять: — Вы имеете отношение к поджогу? — Нет. Дверь, студент, стул, флакон — все в том же порядке. — Имеете отношение к поджогу? — Я похожа на умалишенную? Дверь. Студент. Стул. Флакон. — Вы имеете отношение к поджогу? — Нет. А вы? Дверь. Студент. Стул. Флакон. — Вы имеете отношение к поджогу? — Ну, я горел. — Вы здесь не чтобы выделываться, — прорычал профессор Снейп. Гарри устало провел рукой по лицу. — Вы участвовали каким-то образом в создании огня? — Разумеется, нет. — Может, видели что-то подозрительное? Или кого-то? — Да нет же! Когда студент исчез в коридоре, Гарри вычеркнул фамилию. — Это был последний из обучающихся Элемаурена, — с сожалением произнес он. — Сворачиваем допрос? Снейп даже не посмотрел на него: развернулся к шкафу с зельями и выставил на стол в ряд еще пузырьки с сывороткой правды. — Проверим всех без исключения. — Даже наших? — недоверчиво спросил Гарри. Снейп поднял тяжелый взгляд. — Нельзя исключать ни одну из вероятностей. То, что они студенты Хогвартса, не значит, что все они невиновны. Что ж, Гарри стоило признать слова Снейпа не лишенными смысла. Он кивнул. Кингсли практически без колебаний выдал разрешение на допрос, когда Гарри изложил ситуацию. Насколько ему было известно, Шеклболт договорился с Министром Магической Австрии, а тот, в свою очередь, отдал приказ в Элемаурен. В конце концов директор Шредер поддержал (на удивление, будто бы даже с немалым энтузиазмом) решение напоить студентов сывороткой правды и опросить каждого на наличие сведений о совершенном вчера преступлении. Гарри выглянул в коридор и пригласил в аудиторию Дафну Гринграсс. Он заметил, как Забини что-то зашипел на ухо Нотту, тот скривился в ответ. Дафна выпила сыворотку правды и абсолютно честно ответила, что не причастна к содеянному. Так же было с Невиллом. И с Джинни, Забини, Ноттом, Падмой, Мередит, Лавандой, Роном. Гарри сомневался в том, что это имело смысл: вероятность того, что кто-то из ребят, вкусивших прогорклый плод войны, решится на подобное на уроке Грейнджер, равнялось числу, рябящему нулями. Ровным счетом, Гарри был уверен, что сегодня они со Снейпом не узнают ничего о пожаре. Лавгуд вошла в аудиторию, взяла флакон и опустилась на стул. — Извини, Луна, — виновато улыбнулся Гарри, когда та опустошила пузырек. — Мы проверяем все возможные теории. — Я понимаю, — она погладила пальцами цветное ожерелье на шее. — Спрашивайте, профессор. Снейп скрестил руки на груди. — Вы имеете какое-либо отношение к пожару, мисс Лавгуд? — Нет. — Вы видели кого-то подозрительного в аудитории? — Нет. О, кроме странного мальчика с гербом Элемаурена на мантии, — Гарри со Снейпом настороженно переглянулись. — Он сказал, что мозгошмыги бегают, а не летают. Это подозрительно: неужели он считает, что мозгошмыги стали бы бегать, когда можно пользоваться крыльями? Гарри прочистил горло, замаскировав этим смешок. Он увидел, как на лице Снейпа заходили желваки. Да уж, тому вся эта клоунада явно порядком надоела. Поттер уже не был уверен, что идея с сывороткой правды была столь уж блестящей. — Может, вы видели, что кто-то колдовал? Возможно, кто-то накладывал заклинание? Внезапно Луна закусила губу. Гарри знал этот жест: попытка сдержать слова, рвущиеся против воли. Но зачем это понадобилось Лавгуд? — Ну же, Луна, — поторопил он. — Мы просто пытаемся разобраться в ситуации. — Я видела, — закивала та и с мольбой взглянула на Гарри. Но он сейчас находился по другую сторону и никак не мог ей помочь. — Что вы видели, мисс Лавгуд? — Драко, — прикрыв глаза, выдохнула та, не в силах скрыть правды. — У него изменилась аура, когда впервые появилось пламя. Она загорелась алым, такое часто происходит при выбросе стихийной магии. Этого не случается при произнесении заклинаний, но у каждого студента Элемаурена вспыхивает аура, когда он колдует своей стихией. Гарри застыл, расфокусировано посмотрел сквозь Луну. Горло пересохло и гулко дернулось, когда он сглотнул. Малфой? Что за абсурд? Это казалось невозможным. С другой стороны… Мерзкий червячок липко шелохнулся внутри. Гарри не впервой подозревать Малфоя во вреде кому-либо. Сейчас, конечно, оснований для этого не было: родители того далеко, Волдеморт мертв. Война оставила на Драко несмываемые отпечатки, это было видно невооруженным глазом. Тот изменился. Какая глупость. Зачем Малфою поджигать зал? — Вы свободны, — расслышал он. — Позовите мистера Малфоя. Гарри посмотрел на Снейпа. Профессор выглядел сдержанно, холодно, словно того совершенно не волновало, что сейчас его крестника обвиняют в преступлении. — Это идиотизм, — вырвалось неосознанно. Снейп ничего не ответил. У них была задача: найти виновного. Гарри отчетливо понимал это. Что ж, как бы оно ни было, Драко необходимо допросить. Иногда все не то, чем кажется на первый взгляд. Гарри не спешил делать поспешных выводов, однако уяснил во время войны простую истину: кто угодно может оказаться предателем. Малфой вошел в аудиторию, закрыл за собой дверь. Взял протянутый Снейпом флакон и сел на стул. — Вы серьезно? — фыркнул тот, откупорив склянку. — Я был тем, кто девчонку из-под завала вытаскивал. Зачем мне поджигать зал? — Пей, — приказал Гарри. Малфой бросил на него взгляд. Колючий Острый. — До дна. — Да ладно тебе, Поттер… — Пей, — вторил Гарри Снейп. Малфой бросил на них исподлобья загнанный взгляд и осушил флакон. — Ты имеешь отношение к пожару? — Нет, — сухо ответил Малфой. Гарри сощурился, пытаясь понять, что вообще происходит. — Я ничего не поджигал и даже не планировал. В момент пожара я разговаривал с Пэнси, мы практиковали заклинание. Так что извините, — голос того сочился мрачным сарказмом, — что не оправдал ваших надежд. Гарри молчал. Это было странно, учитывая слова Луны. Но Малфой находился под сывороткой правды, тот не мог солгать. И тут до него дошло. — Непроизвольный выброс магии, — озвучил его мысль Снейп раньше, чем Гарри открыл рот. — Прошу прощения? — презрительно осведомился Малфой. — Луна сказала, что твоя аура изменилась в момент возникновения пожара, — поднявшись со стула, сказал Гарри. — Но объяснила, что подобное случается лишь при использовании стихийной магии. — Не могу не согласиться с мистером Поттером, — кивнул Снейп сбоку. Гарри не подал виду, что его это поразило. Пожалуй, это мгновение стоило занести в книгу истории его жизни. — Вероятно, ты совершил это, сам того не зная. Малфой смерил их подозрительным взглядом. — Просто чушь какая-то! — воскликнул тот. — Я даже не знаю, как использовать эту вашу стихийную магию. У нас была одна лекция, связанная с ней, и там мы только медитировали. — Потом он внезапно задумался, недолго помолчал и с другой интонацией продолжил: — Хотя с другой стороны… Да, может, так и есть. — О чем ты? — нахмурился Гарри. — Я говорил об этом с Грейнджер вчера перед уроком. Здесь я ощущаю свою магию иначе. Это сложно объяснить, — Малфой неопределенно повел рукой. —Меня стягивает и сдавливает. Я чувствую это каждой клеткой своего организма. У меня будто зудит под кожей по всему телу. — Тот озадаченно взглянул на Гарри и Снейпа. — Вы не чувствуете подобного? Гарри отрицательно качнул головой. — Нет, — ответил Снейп. — Похоже, Драко, этого не чувствует никто, кроме тебя.