Не то, чем кажется

Роща встретила Гермиону, Гарри и Драко умиротворенным шепотом массивных крон деревьев. Местность, окружавшая Элемаурен, сегодня продолжила накатами проливать дождливые слезы и неистовыми рваными порывами ветра взметать опавшую сепию листьев. Поэтому на контрасте с горной бесконтрольной бурей мир за пещерой убаюкивал звеневшим спокойствием. Гермиона посмотрела на Малфоя — тот шагал, казалось, наугад, устремив голову вверх и с приоткрытым ртом рассматривая разноцветных птиц на ветвях, останавливаясь чуть ли не у каждого дерева и касался пальцами разросшегося мха. Поттер несколько раз пытался его окликнуть, но тот даже не отзывался. — Так. — Гермиона осмотрелась. — Где ты встретил ее в прошлый раз? Гарри кивнул на деревья неподалеку. — Я подошел посмотреть на грибы. — На скептический взгляд очнувшегося Малфоя тот пожал плечами. — Она сама каким-то образом оказалась позади. — Ну, маловероятно, что девчулю призвал твой интерес к присосавшимся к стволу эукариотам, — пробормотал Драко. Тот отрешенно бегал взглядом вокруг, затем проморгался, словно пытаясь прийти в себя. Гермиона решила, что, должно быть, тот находится под впечатлением от этого места. Она всмотрелась в череду разнотипных лесных домов, которые произвели на нее впечатление еще при первом посещении Рощи. Те образовывали собой нечто похожее на деревеньку, только в каком-то своем собственном, ни на что не похожем стиле. Особенно большое количество домов расположилось на деревьях: возвышающиеся от самого начала стволов и далеко вверх, те соединялись переплетениями лестниц и мостов. На земле между домами бродили существа. — Может, спросим у местных? — предложила Гермиона. — Не уверен, что они будут к нам дружелюбны, учитывая их трагическую историю изгнания, — насторожился Гарри. — Если у тебя есть другие варианты, Поттер, самое время их озвучить, — язвительно высказался Малфой. В деревню они все же пошли. Существа косились на них, стоило только пройти первый дом. Те, что побольше, отчего-то скрылись в своих домах и следили из-за незастекленных туннелей окон. — Простите, — обратилась Гермиона к одному из гномов, — вы не знаете, где живут предсказатели? Гном воззрился на нее с высоты своего крошечного роста яркими красными глазками, придерживая зеленую шапку. — Ты что, совсем полоумная? — Тот покрутил пальцем у виска. Гермиона, ища поддержки, обернулась на Драко и Гарри. — А, так я тебя помню из лавки, — сообщил гном. — Недотепа. — Осторожней в выражениях, — сделал шаг вперед Малфой. — А то что? — взвился гном и взглянул на того. И отшатнулся. Попятился назад, споткнулся о траву и шлепнулся на землю. А затем рванул к ближайшему дому и, забежав внутрь, захлопнул дверь. — Не думал, что я так талантлив в угрозах, — фыркнул Драко. Это было странно. Гермиона нахмурилась и посмотрела на Малфоя, но во внешности того не было ничего, что она могла бы счесть пугающим или угрожающим. Может, гномы боялись альбиносов? Совершенно странный мир. — А, искатель дракона, — неожиданно раздался высокий детский голос. Гарри вздрогнул и отошел в сторону. Позади него и Драко стояла девочка — первое, что бросилось Гермионе в глаза, это отметина на лбу в виде серпа луны, которая, по рассказам Гарри, превращалась в третий глаз. Стоп. Гермиона вопросительно взглянула на Поттера, тот замялся на долю секунды. — Какого дракона? — озвучил Малфой ее мысли. — Потом, — отмахнулся Гарри. Гермиона шагнула к маленькой незнакомке, чтобы поздороваться, когда та завороженно уставилась на Драко. — Белый, — прошептала девочка едва слышно. — Извини? — переспросил Малфой. Трехглазка протянула к тому руку, но тут же себя одернула. — Ты весь белый, — та словно не могла отвести взгляда от его волос. — Я никогда не видела таких белых людей. Почему ты белый? Драко непонимающе вздернул брови. — Почему? Ну я… эм… таким родился. Затем трехглазка снова посмотрела на Гарри. — Прости, что в прошлый раз так вышло, — виновато пробормотала та. — Ты не сильно ушибся, пока я волокла тебя по пещере? Гарри изумленно распахнул глаза. Гермиона оценивающе осмотрела того: как такая маленькая девочка смогла хоть на дюйм сдвинуть такого Гарри? — Ты сама волокла меня? — неверяще спросил Поттер. — Ну конечно, — ответила трехглазка, словно это было чем-то самим собой разумеющимся. Малфой присвистнул. — Меня зовут Рироэна. — Я Гарри. — Затем тот указал за спину: — Это моя подруга Гермиона. А это Драко. Мы пришли узнать у тебя насчет пророчества, о котором ты рассказала мне в прошлую нашу встречу. Что оно значит? Трехглазка пожала плечами. — Я не знаю. — Как не знаешь? — возмутился Драко. — Сама наговорила непонятно чего, и теперь не знаешь? — Я даже не помню, что сказала, — будто бы совсем не обидевшись, сказала Рироэна. — Вообще-то это было мое первое пророчество. — И что? — не унимался Малфой. — А то, — упрямо в той же манере ответила трехглазка, — что первые три ветряных цикла жизни мы не запоминаем, что предсказали. Это нужно долго тренироваться. Малфой разочарованно простонал. — Мордред! — выплюнул тот. — Что такое «мордред»? — невзначай спросила Рироэна. — И ты не сможешь объяснить, что оно значит, даже если я расскажу тебе, что там было? — Гарри, видимо, не хотел уходить ни с чем. Трехглазка покачала головой. — Я пока совсем ничего в этом не понимаю. Мне еще ждать десять наростов смолы, чтобы меня принял старейшина и все объяснил. Гермиона хотела спросить, где найти старейшину, поскольку, быть может, тот ответил бы на их вопросы, как заметила впереди меж волшебных домов женщину: та была высокой, черноволосой, смуглое лицо вмиг изменилось, стоило той взглянуть в сторону Грейнджер, Гарри и Малфоя. — Эна! — тревожный возглас женщины ударил по ушам. Несколько мелких существ освободили дорогу, когда та бросилась в сторону трехглазки. Гермиона сглотнула. Не к добру это. — Эна, не разговаривай с ними! Женщина подбежала и дернула Рироэну за руку. — Все в порядке, мама, — попыталась заверить трехглазка. Женщина завела дочь за спину и недоверчиво всмотрелась сначала в Драко, а затем в Гарри и Гермиону. Теперь, когда та стояла близко, было видно, что смуглое лицо сплошь усеяно полумесяцами. — Мы не хотели ничего плохого, — выставив вперед руки, сказал Гарри. Женщина настороженно взглянула на него, словно дикий зверь, готовый нападать в случае любого предвестника опасности. — Мама, да это же он! Тот, кто помог мне открыть первое видение! — горячо зашептала трехглазка, подергав маму за узорчатое платье. Та неожиданно более мягко посмотрела на Гарри. — Зачем вы пришли? — Пророчество вашей дочери, — произнес Малфой. Встревоженный взгляд голубых глаз женщины устремился на того. — Мы хотели узнать, что оно значит. Та молчала долгие секунды, отчего-то бегая глазами по лицу Драко. — Поцелованный Тьмой, — выдохнула та, наконец. Произнесла нараспев, так, словно это являлось приговором. Гермиона не удивилась бы, назови незнакомка так Гарри. Тогда это было бы объяснимо и, быть может, оправданно хоть каким-то сакральным смыслом. Но та обращалась к Малфою. Гермиона непонимающе взглянула на него. — Не смотрите так на меня, — развел руками тот. — Меня никто не целовал, и уж тем более тьма. Что это значит? — спросил тот у женщины. Она сделала шаг назад, словно не желая находиться близко к нему. Поцелованный Тьмой? Гермиона точно была уверена, что не слышала раньше это выражение. — В неумелых руках знание превращается в бесполезную безделушку, — наконец, протянула незнакомка. — В неподходящих — в опасное оружие. Но в руках того, кто воспримет знание, как сокровище, оно может изменить мир. И снова загадки. Гермиона услышала, как усталый вздох сорвался с губ Гарри. — Я не понимаю, — произнес тот. Женщина пожала плечами. — Вы не подскажете, как нам найти старейшину? — решилась узнать Гермиона. В конце концов, что они теряли? — Которого? Трехглазка снова дернула мать за подол. — Это они про того, к которому ты должна меня отвести. — Он вас не примет, — холодно ответила женщина и кивнула на Драко. — Особенно если вы придете с ним. — Да что со мной не так? — раздраженно спросил Малфой. Незнакомка окинула того пренебрежительным взглядом. — Все, — обронила та и, взяв дочь за руку, уже потянула за собой, когда Рироэна вырвалась и подбежала к Гарри. Тот склонился, когда, вытащив что-то из кармана платья, девочка сунула ему в широкую ладонь скрутку какой-то травы. — Ты мне очень нравишься, — смутившись прошептала трехглазка, — поэтому я хочу тебе помочь. Зажги эту траву, оставь ее на опушке, а сам… — Эна! — строго поторопила мать. — А сам, — продолжила Рироэна, — спрячься и жди. Дракону понравится запах травы еще издали, и он обязательно прилетит на нее. Трехглазка лучезарно улыбнулась удивленному Гарри и вернулась к матери. Какое-то время еще было слышно, как та отчитывала дочь, пока они вдвоем не скрылись за одним из домов. — Во-первых, — недовольно причитал Малфой, пока плелся за Гермионой и Гарри ко входу в пещеру, — нам так и не сказали ничего о пророчестве. Во-вторых, нас послали к Моргане и всем остальным с посещением старейшины. В-третьих, Потти, похоже, что-то нам не договаривал. — На это заявление Гарри фыркнул. Тут Малфой резко затормозил и воскликнул: — И самое главное — что, мантикора их всех раздери, со мной не так?! Что за Поцелованный Тьмой, и почему мне не удосужились это пояснить?! — Давай поищем в книгах, — миролюбиво предложила Гермиона. — Может, в библиотеке Элемаурена найдется что-то на эту тему. — Ладно, — проворчал Драко. — Может, и найдется. Так что там с драконом, Поттер? Гермионе тоже было интересно узнать. Как и причину того, почему ее лучший друг с ней этим не поделился. Гарри приподнял очки и устало потер переносицу. — Я не хотел никому об этом говорить. Драконы на свободе — это исключительный случай. — Именно поэтому странно, что ты об этом не рассказал, — протянула Гермиона. — Я увидел его прошлой ночью, когда проветривался на метле. — Теперь ясно, почему тебя не было в апартаментах, — вставил Малфой. — Он пролетел прямо над Элемауреном. И я погнался за ним. — Ты совсем больной?! — одернул Гарри Малфой. — За драконом он гнаться решил! Может, еще бы с рук его покормил, идиот?! — А что я должен был по-твоему делать? Я пытался понять, откуда тот вообще взялся! — В логово к нему ты бы тоже полез? — Я почти это сделал. — Придурок! Гермиона быстро вертела в голове так и сяк слова Гарри. Дракон на свободе — это нечто из ряда вон выходящее. Конечно, она не знала, что еще могло быть в этой местности, учитывая, что здесь за пещерой таился странный мир с волшебными существами. — У меня два варианта, — встряла она в перепалку Гарри и Драко. — Первый — что дракон был иллюзией. Второй — что дракон выбрался отсюда. — Надеюсь, что иллюзией, — пробормотал Малфой. — Мутировавшая чудачка дала Поттеру траву для привлечения летающего ящера, и если дракон не настоящий, то у нашего славного героя будет шанс выжить. — Скорее всего, дракон из Рощи, — проигнорировав реплику Малфоя, сказал Гарри. — Тот нырнул в эту самую пещеру, и после этого я его потерял. Гермиона задумалась. Ведь если здесь обитали драконы, значит, об этом должны знать местные. — Если он обитатель Рощи, то не уверена, что его выходы через пещеру в наш мир — это нормально. — Она покачала головой. Потом обратилась к Гарри: — Ты ведь пойдешь искать его снова? — Ты еще спрашиваешь, — криво улыбнулся Гарри. Малфой вздернул голову к высоким древним деревьям и отчаянно простонал. — Мерлин, Поттер, я не знаю, что Волдеморт отбил тебе там в детстве в мозгу Авадой, — шипел тот, пока они шли по пещере, — однако тебе не кажется, что это уже слишком? — Хватит меня поучать, — резко бросил Гарри. Гермиона закатила глаза. — Я сам разберусь со своей жизнью. Малфой споткнулся о камень в полутьме, и Гермиона с Гарри поддержали его под руки. Тот будто даже не обратил на это внимания. — Да нет, Поттер! Ты не разберешься со своей жизнью! Ты ее попросту скоро лишишься! Холодный осенний ветер ударил по щекам, стоило только покинуть своды пещеры. Дождь лил стеной, и Гермиона разложила магловский зонт, радуясь, что жизнь у родителей научила ее опираться не только на магию. — Так можно же… — начал Малфой и тут же осекся. — Точно. Проклятый запрет. Ветер, стремившийся всю дорогу до школы вывернуть зонт наизнанку, чуть поутих, стоило пересечь ворота школы. Гарри благородно позволил Драко и Гермионе ютиться под небольшим куполом зонта и от самой пещеры шел рядом, высоко подтянув ворот кожаной куртки, а потому промок до нитки. Проходя по тропинке к дверям школы, Гермиона заметила, как к ним подбегает Луна: в руках та держала что-то белое, с совершенно мокрой шкурой, и только когда Лавгуд подошла ближе, Гермиона поняла, что это были кролики. Из голов тех торчали маленькие рога. С волос Луны стекала вода, голубое легкое платье облепило тело, но та была босиком, и Гермиона удивилась, как это вообще возможно при таком собачьем холоде. Позади Лавгуд тащилась чья-то фигура в темной полурасстегнутой рубашке. Это был Тео — его волосы пошли кольцами от влаги, ветер безжалостно трепал их. К груди Нотт тоже прижимал дрожащих кроликов. — Гарри! — воскликнула Луна. — Вечером я пойду с тобой! — Куда? — не понял Гарри, смахивая с лица дорожки воды от ливня. — Смотреть на дракона! — невинно улыбнулась Луна и продолжила бежать мимо. Следом, тяжело дыша, проплелся Теодор. — Я, видимо, тоже, — скривился тот, а потом лучезарно улыбнулся Гермионе: — Привет, Грейнджер! Она недоуменно нахмурилась, но поздоровалась в ответ. Их взаимоотношения с Ноттом за все годы обучения в Хогвартсе были, откровенно говоря, никакими. Странно, что тот вообще помнил ее имя. — А мне ты чего так не улыбаешься? — выгнул бровь Малфой. — А ты милая красивая девушка? — спросил Тео и бросился догонять Лавгуд. — Вы посмотрите на него, — начал причитать Драко. — И этого предателя я зову другом. Войдя в холл, Гермиона отряхнула зонт от воды и вместе с Малфоем и Гарри направилась к лифтам. — Встретимся в библиотеке около шести, — предложила она, когда они прибыли на этаж студентов, — поищем насчет этого «Поцелованного Тьмой». Против никто не высказался. Доехав до своего этажа одна, Гермиона вышла из лифта и, вся продрогшая, поспешила к апартаментам. И тут увидела Снейпа. Тот пристроился в одном из поворотов коридора и что-то бормотал темноволосой азиатке. Гермиона смутно помнила ту с первого собрания — кажется, она должна была вести Уход за магическими существами. Снейп и профессор, имя которой Грейнджер даже не могла вспомнить, о чем-то вели беседу. Легко и непринужденно, как казалось со стороны. Девушка-профессор очарованно рассматривала Снейпа и смеялась, а тот что-то рассказывал. Рассказывал низко, шелковисто обволакивая теряющимся в пустоте коридора полушепотом, так, как никогда не говорил с Гермионой. И она не могла расслышать, о чем именно говорил Снейп, не могла разобрать слов, но что-то внутри нее замерло. Тот пропадал всю ночь. Не ночевал в их покоях. Предположение жгуче запульсировало на подкорке, и как бы Гермиона не пыталась его задуть, оно, похоже, разгоралось только сильнее. Он был всю ночь у этой женщины? Гермиона не понимала, мыслит она сейчас на эмоциях или просто сложила общую картину. Снейп не был похож на приверженца секса на одну ночь. Гермиона одернула себя. Да что она вообще могла знать о его вкусах?! Его личная жизнь скрывалась за тяжелыми наглухо запертыми дверьми его молчания. Она не могла делать никаких выводов о том, что было похоже на Снейпа, а что нет. Но его милый разговор с профессором по Уходу за магическими существами был весьма неоднозначен. Гермиона, забыв про холод, про закоченевшие ноги, про промокшую одежду, остановилась посреди коридора. Хотела отвести взгляд, но продолжала смотреть. Сердце забилось в груди — словно раненная птица, переломавшая хрупкие крылья о железные прутья клетки. Снейп — острие. И он рвал сейчас ее душу на лоскуты. Это было больно. То, насколько ему все равно. Он ведь ранил ее своими словами, но, похоже, совершенно не понимал этого. Какая жалость. Что ему не было до нее никакого дела. Гермиона собралась с силами. Без разницы. Она несколько лет сидела на его уроках с мыслью, что он ее ненавидит. Просто сейчас ситуация была сложнее. Он уже показал, что может подпустить ее чуть ближе. Снейп криво ухмыльнулся на что-то профессору. Гермиона, сжимая в руках зонт, быстрым шагом двинулась к ним. Ей просто нужно было пройти мимо. Просто нужно было пройти мимо. Это было самым сложным. Казалось, что она перестала дышать, когда прошла угол, где они стояли. Случайный взгляд на Снейпа — и черные глаза впились в ее. О Мерлин. Ну и зачем она на него посмотрела? Гермиона почти добежала до своих покоев, рванула дверь и, захлопнув ее, оперлась о стену прихожей. Виски пульсировали болью. Руки дрожали. Но в Гермионе гордости было больше, чем желания себя жалеть. Когда она разулась и вошла в ванную, расстегивая пуговицы кардигана, входная дверь хлопнула. Неужели не останется на вторую ночь у милой преподавательницы? — Мисс Грейнджер, — внезапно позвал Снейп. Гермиона в состоянии нервного напряжения захлопнула дверь ванны прямо у него перед носом и заперлась на замок. — Мисс Грейнджер, — послышался его глухой голос из-за двери, — нам нужно поговорить. Она настолько остервенело снимала с себя одежду, что та явно рисковала завершить жизненный срок раньше положенного. — Мне с вами говорить не нужно, — холодно бросила Гермиона. — Если вам нужно, то я слушаю. — Откройте дверь, — приказал тот. Гермиона фыркнула. — И не собираюсь. — Почему вы промокли до нитки? Видимость острого беспокойства. Как трогательно. — Следую вашему совету и занимаюсь своей жизнью, как видите. Так что не думаю, что это ваше дело. — Немедленно откройте дверь, — низко прорычал тот. — Я голая! — выплюнула Гермиона, стаскивая с себя джинсы. — Вы врете. — Вы сами видели, что я промокла. Логично сделать вывод, что я еще и замерзла. Я собираюсь принять душ. Вы хотите присутствовать при этом? Некоторое время за дверью царило молчание. — Предположим, что я купился на эту отговорку. — Вам нужны доказательства? — возмутилась Гермиона. — Я могу открыть дверь, сэр, но тогда мы с вами станем чуть ближе, чем рассчитывали! А вас, я смотрю, больше привлекают такие женщины, как профессор по Уходу за магическими существами! И кто ее за язык тянул? Она включила воду, хлопнув по грибу, и из потолка вырвался поток водопада. Сквозь шум слышать Снейпа стало затруднительнее, но, может, оно и к лучшему. — Я не понимаю, о чем идет речь, — сказал тот, а потом послышалось раздраженное: — Из-за вашего мордредова душа общение становится проблематичнее! — Тогда, может, стоит выбрать для этого другое время? Гермиона встала под поток воды. Снейп снова прорычал и, судя по звуку, оперся о дверь. — Что вы имеете в виду относительно мисс Сато? Сато! Точно, вот, какая у той была фамилия. — О, не делайте вид, что не понимаете. Вы, очевидно, активно занимаетесь налаживанием собственной личной жизни. — Поясните, — новый приказ. Гермиона цокнула языком. Все ему нужно разжевывать! — Вас не было всю ночь. — И? — И, судя по всему, вы провели ее с профессором Сато. Снейп хмыкнул по ту сторону двери. — И чем, по вашему, мы с ней всю ночь занимались? Гермиону это уже откровенно раздражало, но горячая вода, согревавшая обледеневшее тело, хоть слегка притупляла гнев. — А чем могут заниматься два взрослых человека в спальне ночью? — Большой диапазон, — нарочито лениво протянул Снейп. — Можно пить, играть в карты, разговаривать, заниматься сексом. — Последнее, — буркнула Гермиона. Тот снова замолчал. Не видя его лица, она не понимала, что тот думал. — Вы сделали неверные выводы, мисс Грейнджер. Всю ночь я провел в лаборатории. — Называйте это, как хотите! — решила не сдаваться Гермиона. Даже если тот и впрямь не проводил ночь с преподавательницей. — Вы собираетесь придерживаться собственной точки зрения, я правильно понимаю? — Да, — негромко пробормотала Гермиона. — Что? — Да, — чуть громче повторила она. — Я сейчас снесу эту дверь к чертям собачьим! — похоже, Снейп уже не выдерживал. Отчего-то Гермиону это повеселило. — Хотелось бы мне потом узнать, как вы будете объяснять это тем, кто придет ее чинить. — С чего вы взяли, что я проводил с кем-то ночь? — Ваше общение с профессором Сато выглядело многозначительно. — О, Мерлин! — Снейп уже взывал к высшему существу. На самом деле Гермиона ему поверила, но была так зла на него после вчерашних слов, что бесить его сейчас доставляло ей какое-то мрачное удовольствие. — Если вы пытаетесь таким странным образом извиниться, то советую еще потренироваться перед зеркалом, — не выдержала она. — Вы обижены на меня? Гермиона выключила воду и, взглянув на мокрую одежду, поняла, что не взяла с собой сменную. Ну и ладно. Снейп все равно хотел снести ей дверь. Замотавшись в полотенце, она вышла из ванной. Снейп замер. Смерил ее странным долгим взглядом, задержался на голых ногах. Его горло дернулось. Гермионе было неловко стоять перед ним в одном полотенце, но реакция того была… необычной. Такого она точно не ожидала. Быть может… Нет. Глупости. — Нет, — сухо ответила она, — я на вас не обижена. Я просто чертовски в вас разочарована. — Снейп посмотрел ей в глаза — в легком прищуре, черные брови напряженно сведены. — Да, я помогала с вашим лечением в Мунго. Потому что целители хотели отправить вас в палату для безнадежно больных и не тратить на вас свои ресурсы. Они надеялись, что вы умрете, потому что это якобы в разы лучше Азкабана. А я не хотела, чтобы вы умирали. И тут ей показалось, что она увидела нечто невозможное — лицо Снейпа изменилось. И стало другим — каким она никогда еще его не видела. И глаза. В темноте их дна, в абсолютной мгле жаркой искрой зажглась эмоция — и горела ярко, будто освещая в это невероятное мгновение для Гермионы весь его внутренний мир. Окклюминационный барьер, догадалась она. Вероятно, непроходимая высокая стена дала трещину. — И да, я хотела помогать вам. Потому что я помню последние курсы перед войной. Я помню вещи, на которые вам, очевидно, совершенно все равно. И, уж поверьте, сэр, я прекрасно понимаю, что моя помощь вам как кость в горле, но я даже не думала, что вы продемонстрируете это так… — она не могла подобрать слов. Снейп продолжал молча смотреть на нее, словно видя впервые. — Я не собираюсь больше участвовать в вашей жизни. И не собираюсь больше вам помогать. С меня хватит. Я не рассчитывала на благодарность, упаси Мерлин, вы ведь такой гордый, что даже простое «Спасибо» для вас величайший подвиг! Но я не позволю так с собой обращаться. Я больше не ваша студентка, чтобы терпеть подобные выходки. Я живой человек. И я требую, чтобы мои чувства уважали. А сейчас, сэр, я прошу не мешать мне переодеваться. С этими словами она развернулась, вошла в спальню и закрыла дверь. Гермиона, тяжело дыша, опустилась на ковер, сдерживая слезы от эмоционального накала. Она впервые в жизни отстаивала перед ним свою гордость — и это было страшно. И она заплакала — от облегчения, что высказала, наконец, все, что так долго копила в себе. Она слышала, как Снейп долго стоял возле двери. А потом покинул покои, впервые не хлопнув дверью.

***

Не было ни единого дня, когда Иоганн Шредер не чувствовал бы жара огня, обгладывающего его изнурительно, медленно, мучительно. Боли. Ее жало впивалось в него уже давно. Настолько, что стало частью его собственной личины, срослось с ней, накрепко засевшее в глубинах души. Душа. До чего же безбожно возвышенное понятие. Должно быть, человеческие натуры, внушившие себе, будто обладают «душой», возомнили себя преисполненными. Детский сад. Том Риддл, например, не слишком ценил это дарование. За окном бушевал шторм. Безудержный в своей мощи, неукротимый в своей природной страстности. Иоганн несколько преуменьшал потенциал Северуса Снейпа. Да, этот человек был, что говорилось у нимфир, рожденный пустошью и взращенный бурей. Молния, сверкнувшая где-то над крышей оранжереи, озарила на долю секунды лицо статуи. Озарила зловеще, будто бы предзнаменуя нечто, несущее крах. Но Шредер не верил в предзнаменования. Имеет смысл только он. Он и его воля. — Да уж, — протянул вслух. — Чудесная сегодня выдалась погода, не находишь? Сильера молчала. Иоганн не ждал от нее ответа: он знал, что вытесанный из камня рот не может распахнуться. Тогда это было бы чудом. А к чудесам Шредер относился так же, как к предзнаменованиям. Статуя не могла говорить. Вероятно, в какой-то степени это являлось бы даже преимуществом, не будь так больно. Иоганн покрутил кольцо на пальце — не задумываясь. Дурацкая привычка. Крошечный камень давно начал тускнеть, превращаясь из глубокого сияния индиго в серый, безжизненный, лишь с едва заметным вкраплением цвета с одного угла. Шредер знал, о чем это говорило. Он вновь взглянул на Сильеру, вокруг которой кружили струи воды. Каждый раз, что он сюда приходил, Иоганну казалось, что окаменелая грива волос, застывшая в воздухе, вот-вот должна распасться по плечам лазурно-серебристыми волнами. Мертвый взгляд был устремлен куда-то вдаль. Застыл, подобно всему ее телу, подобно мимике лица, в таком же движении, как было тогда… Шредер не помнил дня, когда не пришел бы в оранжерею. Это было не то чтобы мазохизмом, скорее… Напоминанием. Иоганн прикрыл глаза, когда гром сотряс панорамные окна. Напоминанием о том, почему так важно было следовать истине, которой когда-то в детстве научили его ауэры. Приходит момент, когда сила покидает путника по дороге к цели. Сила гаснет, и путник остается в пустоте, в абсолютной тьме, не зная, что делать дальше. Путник шарит в темноте руками, пытаясь найти погаснувший уголек силы. А потом, если цель для него важнее, чем страх мрака, путник встает и продолжает идти наощупь. Но путник не находит больше силу. Он сам становится силой.

***

Скрутка трав дымилась, брошенная посреди лужайки в сырой траве. Гарри не сомневался, что травы тлели исключительно за счет магического происхождения — в противном случае он вообще не представлял, как это было возможно после такого ливня. К ночи дождь поутих, лишь изморось едва ощутимо срывалась с начавшей редеть листвы, однако поджечь высушенные растения оказалось крайне тяжело. Пламя зажигалки вспыхивало в темноте леса, Гарри был уверен, по меньшей мере около двадцати раз. — Я так понимаю, драконы не опаздывают, это потенциальная еда приходит слишком рано, — ехидно прокомментировал Нотт из-за спины. Гарри оставил колкость того без внимания, всматриваясь в глубокую черноту небесного холста, едва проглядываемого сквозь кроны деревьев. Они с Луной и Теодором поджидали дракона в тени, сидя на куртках, сокрытые кустарниками и рядом широких стволов. Природа молчала, притихшая, словно накрытая куполом: казалось, не было слышно ничего, кроме мерно постукивающего дождя. — Может, он искал себе еду? Не представляю, что едят драконы, — риторически протянула Луна. Нотт в ответ на это что-то проворчал себе под нос, но Гарри не расслышал. Он впился взглядом в то место над лесом, где неожиданно мелькнула тень. Он уже было решил, что ему показалось, когда сиреневый след в небе проявился четкой полосой, становясь с каждой секундой все ярче и ярче. Массивная фигура спикировала на лужайку, врезаясь когтями в землю. Ударная волна ветра от взмахнувших в последний раз крыльев заставила Гарри непроизвольно вцепиться в ветви куста. Перед ним предстал дракон: гигантский, просто исполинский в своих размерах. Внушительный черный хвост изогнулся, метнувшись по кустарникам и вырвав их с корнями из почвы. — Мерлин, — прошептал Нотт, — не хотел бы я быть на их месте. — Он гораздо больше, чем я думал, — едва шевельнул губами Гарри, но не был уверен, что его расслышали, поскольку именно в это мгновение дракон с рычанием выронил что-то из пасти. Оно с неприятным хлюпающим звуком тяжело повалилось на траву, и Гарри увидел, что когда-то светлая шерсть пропиталась грязью, теперь местами разорванная в клочья и залитая запекшейся кровью. — Бедная овечка, — охнула Луна. — Меня сейчас стошнит, — с отвращением выплюнул Нотт. Дракон приник мордой к земле, принюхиваясь, и фиолетовый глаз с продолговатым бездонным зрачком завертелся в поисках источника запаха. Его чешуя словно жила своей собственной жизнью, вздымаясь и опускаясь, излучая из-под чешуек мягкое фиолетовое свечение. Гарри мимолетом задался вопросом, не является ли случаем пламя тоже фиолетового цвета? Существо казалось нереальным. Этот дракон кардинально разнился с тем, что выпал Гарри на Турнире Трех Волшебников: если тот пугал, то этот... Этот внушал ужас. Тихое потрескивающее рычание откуда-то из недр грудины раскатилось по лесной глуши, обогнуло стволы, вспорхнуло во мглу ночной тиши. Чешуйчатые громадные ноздри раздулись, принюхиваясь к дымящейся траве. И тут дракон уткнулся носом в траву. Начал тереться в то место, где Гарри ее оставил, очевидно, в буквальном смысле обращая в прах долгие попытки поджечь скрутку. А потом пасть с чередой острых желтых зубов раскрылась и сомкнулась, громко клацнув, прямо на пучке травы. Гарри прищурился. — Он что, просто сожрал ее? — прошипел на ухо Нотт. Судя по всему, так и было. Гарри прошелся взглядом по витиеватым рогам, венчавшим череп: чешуя покрывала их лишь на самом основании. Рогов было две пары. Одна росла чуть ближе к нижнечелюстному суставу и периодически подрагивала, например, когда дракон чуял интересующий его запах. Вторая же пара изгибалась на вершине головы. Невральные шипы острыми пиками усеивали спину вдоль позвоночника до окончания хвоста: Гарри хотел рассмотреть те внимательнее, когда Тео с хрустом отломил ветку куста. Шипы внезапно прижались к коже. Гарри взглянул на Нотта. Тот в отчаянии посмотрел в ответ и отбросил ветку. — Мордред, — ругнулся тот. Дракон резко поднял голову. Верхняя губа приподнялась над зубами, по шее прошла дрожь. Тот глубоко втянул носом воздух и внезапно замер, устремив взгляд за деревья и кустарники. Устремив — Гарри готов был поклясться — прямо туда, где сидел он с Луной и Ноттом. — Мне кажется, — медленно начал Гарри, — пора делать ноги. Луна, ты с Ноттом на его метлу, я за вами. Он ощутил, как Нотт отодвинулся, неспешно дотянувшись до метлы. Гарри не мог оторвать взгляд от глаза дракона, застывшего пугающе неподвижно. Совершенно не дыша он потянулся к своей метле лишь тогда, когда услышал, что Луна с Теодором взмыли в воздух. Он, стараясь двигаться едва заметно, подумал, что схватил холодное дерево — но тут оно выскользнуло из пальцев. Рука поскользнулась на мокрой траве, и локоть резко подогнулся. Казалось, что драконье рычание Гарри услышал над самым ухом. Все произошло так стремительно, что он едва отдал себе отчет в совершенных действиях. Мгновение — и дракон дернулся в его сторону, грудина разгорелась сиреневым светом, явно набираясь огнем. Мгновение — и Гарри оказался в воздухе на метле, едва успевая лавировать между стволами. Позади пожаром полыхало место, где несколько минут назад он сидел вместе с Луной и Ноттом. Неистовым, жарким и без сомнения рыжим пожаром. Дракон преследовал поверх макушек деревьев, взмахами крыльев заставив те несколько раз задеть Гарри острыми ветвями. Лететь к Элемаурену было бы нецелесообразно, задача состояла в том, чтобы увести зверя подальше от школы и где-то там рассекающих воздух Луны и Тео. Поэтому Гарри направлял рукоять метлы в противоположном направлении: сам с трудом понимая, куда, но как можно дальше от тех, кому могла бы угрожать опасность. Несколько деревьев мелькнули размытыми тенями, и неожиданно лес кончился. Гарри вылетел на холмистую опушку. Это было очень, очень плохо: теперь он предстал для летающей ящерицы как на ладони. Вздернув голову, он увидел, как дракон начал стремительно сбавлять высоту. Вокруг простиралось поле, абсолютно чистое — Гарри понимал, что до следующей части лесной чащобы вряд ли успеет добраться целым. Внизу мягко отразила небо подернутая легкими магическими потоками гладь озера, пошедшая рябью от движения метлы. И тут Гарри в голову пришла мысль: острой иглой впилась в разум, рискуя оказаться спасительной. Он набрал в легкие воздух, резко наклонил рукоять метлы вниз, и ледяная водная пучина поглотила его с головой. Давление ударило по ушам, их заложило. От внезапного холода перехватило горло, но Гарри, сжав метлу одной рукой, замер под толщей воды. Тишина наступила невообразимая относительно свистящего ветра. Удушающий мрак ледяного озера теснил со всех сторон: едва ли было видно собственные руки. Гарри ждал. Он надеялся, что этот поступок собьет дракона со следа. Впереди под водой мелькнул магический след — тонкий и едва уловимый, но Гарри уловил. Затем еще один и еще, разгоняя снющих рыб, а потом он увидел нечто, похожее на крошечных фей: они вздрагивали светящимися тонкими крыльями, передвигаясь в водных потоках. С каждой минутой их становилось все больше и больше. Одна из них, похожая на маленькую женщину со светлыми волосами, подплыла прямо к лицу Гарри. Она махнула рукой, и тут же десятки фей облепили его. Паника забилась в висках, воздуха критически перестало хватать. Ну все, подумал он. По всем законам жанра, должно быть, они решили его утопить. Он попытался всплыть, принявшись зачерпывать воду руками, когда осознал, что никто его не топит: феи медленно вытянули его на поверхность воды. Гарри судорожно захватил ртом спасительный кислород и огляделся: дракона нигде не было видно. Зато странные водяные существа потащили его к берегу: те отпустили лишь тогда, когда он ощутил под ногами опору. Выбравшись на берег, Гарри сел на траву, удивленно провожая взглядом удаляющуюся и медленно гаснущую толпу фей. Лишь одна из них, отделившись от остальных, задержалась у берега чуть дольше, помахала Гарри, как ему показалось, на прощание и нырнула в темноту воды. Что ж, пожалуй, сегодня никто не собирался его топить. Должно быть, подводные феи спасали тех, кто ненароком тонул в озере. Отчего-то из груди вырвался истерический смех, когда Гарри подумал, что даже утопиться в этом месте было бы сложной задачей. Еще раз осмотревшись, чтобы убедиться в отсутствии поблизости дракона, Гарри оседлал метлу и взмыл в воздух. Элемаурен едва различимо темнел вдали острыми пиками башен. Далеко же он в попытке спастись умчался от территории школы. Проведя ладонью по мокрым волосам, Гарри набрал высоту и на скорости полетел к школе. Он не сомневался, что наутро ему понадобится бодроперцовое.