Не то, чем кажется

POV Гермиона 6 мая 1998 года — Это не наша ответственность, мисс Грейнджер, — старший целитель торопливо наколдовал часы, золотистая секундная стрелка которых неумолимо двигалась в воздухе. — Наши запасы не бесконечны, все ресурсы уходят на помощь тяжело раненым в битве, которые сражались на светлой стороне, — он многозначительно взглянул на меня. Состроил чуть виноватое выражение лица, но во всех его невербальных жестах читалась безучастность. Урод. — Мистер Снейп — Пожиратель смерти. Мне очень жаль, я понимаю, что он был вашим профессором в Хогвартсе все эти годы, но он… — колдомедик выдержал секундную паузу, — предатель. Сейчас, когда больница Святого Мунго переполнена, никто не станет заниматься его здоровьем. На данный момент, в большинстве своем, все зависит лишь от его организма. Но я, признаться, даже не знаю, что лучше: если он очнется или если в итоге… не очнется. — Целитель выразительно хмыкнул. — Не думаю, что в Азкабане лучше, чем на том свете. За такие высказывания его должны посадить! Нашелся тут каратель. — Переведите его в палату хотя бы! Вы бросили его в коридоре, как промокшую псину! И я сама им займусь, раз целители забыли про свою клятву, — ярость переполняла меня. Гнев внутри бурлил, кипел. Окно, рядом с которым мы стояли, задребезжало, и целитель мрачно взглянул на меня. — Будь по вашему. Только не мешайтесь.

***

Наши дни Послышался грохот и звук разбившегося стекла. Гермиона вздрогнула и прислушалась: кажется, шум доносился из лаборатории. — Профессор? Все в порядке? — крикнула она, и эхо отскочило от стен кабинета. Ответом послужила тишина. Гермиону пробрал холод. Пока она спускалась на первый этаж по до невозможности длинной в эту минуту винтовой лестнице, то старалась отгородиться от догадок, что могло случиться в лаборатории Снейпа. Может, рассуждала она, тот случайно что-то уронил? Всякое бывает. Однако ночной кошмар принес свои плоды. Грейнджер постучала в дверь его лаборатории. Не дождавшись ответа, вошла внутрь. — Сэр? — повторно окликнула она. Стекло разбитых склянок блестело на свету, разлетевшийся пергамент был частично залит заготовками зелий. Снейп сидел на полу: тот сложился пополам, уперевшись одной рукой в каменный пол, а второй схватившись за голову. Гермиона вмиг оказалась рядом с ним. Сердце застучало где-то в горле. Она осмотрелась, пытаясь найти потенциальную угрозу, однако все было в порядке — лишь смола переливалась мерцанием под микроскопом. Снейпа трясло. Тот с такой силой сжимал пальцами голову, что Гермионе показалось, будто у него в планах расколоть себе череп. Она положила руку профессору на спину. Грейнджер абсолютно не понимала, что происходит. — Сэр? Внезапно тот шумно выдохнул и отпустил голову. Гермиона отпрянула от неожиданности. Снейп схватился за край кресла и посидел так несколько секунд, прежде чем начать подниматься с пола. Грейнджер поддержала его под руку, и профессор тяжело опустился в кресло. — Что случилось? — спросила она, когда тот бросил на нее быстрый взгляд исподлобья. — Мне стало нехорошо, — помедлив, ответил Снейп. Гермиона возмущенно вздернула брови. Да, до этого она, пожалуй, догадалась. — Это я поняла, сэр. Почему вам стало плохо? У него был измученный вид: цвет лица словно приобрел еще более бледный оттенок. Снейп покосился в сторону, и Гермиона, отследив его взгляд, поняла, что тот смотрит на микроскоп. — Что произошло? — Ее злило, что Снейп даже не пытался просветить ее в отношении произошедшего. Если было что-то, угрожавшее его жизни, она должна была об этом знать. И тут ее осенило: — Смола? С ней что-то не так? Это она оказала на вас такое воздействие? — Не знаю, мисс Грейнджер. Возможно, смола. Она попала мне на кожу, и… — Тот не договорил. Снейп явно что-то активно анализировал. Он свел брови к переносице и коснулся пальцами подбородка. — И?.. — намекнула на продолжение Гермиона. — Что случилось, сэр? Если вы расскажете мне, то мы могли бы… — Не стоит. Ничего критичного, — сказал тот. Гермиона растерянно моргнула. Он уходил от ответа, и ей это не нравилось. — Послушайте, возможно, если вы чуть подробнее расскажете, в чем дело, я смогу помочь разобраться в… — Я сказал — нет, — теперь его тон приобрел стальные нотки. Гермиона цокнула языком: она не понимала его упрямства. — Это не ваше дело. — Но, сэр… — Хватит, — прорычал тот. Если до этого Грейнджер участливо склонялась к нему, то теперь резко выпрямилась. Что-то кольнуло ее изнутри. Ей совершенно не понравилось, что Снейп повысил на нее голос. Темные глаза того сузились, он ожесточенно смотрел на нее, и от этого взгляда Гермионе стало неуютно. — Прекратите лезть туда, куда не просят. Помочь мне, мисс Грейнджер? С чем вы собираетесь мне помогать? Вам совершенно нечем заняться на своем новом рабочем месте? Или альтруизм за эти годы стал настолько важной частью вашей личности, что вы не представляете, как теперь отделаться от желания всех спасать? Гермиона похолодела. Она не ожидала такого поворота. Снейп еще вчера казался ей совершенно другим человеком, однако сейчас… Сейчас тот был зол. И вызывал у нее лишь странное чувство, тяжело оседающее за грудной клеткой. — Какая безрассудность и самонадеянность. Юношеский максимализм заставляет вас смотреть на вещи под утрированной призмой, но меня не нужно спасать, мисс Грейнджер. Вы уже постарались: думаете, я не в курсе о ваших посещениях Мунго, пока я пребывал в коме? — удар оттуда, откуда не ждали. Гермиона ощутила, как краска отхлынула от лица. Он не мог этого знать, он же… — Я не раз приходил в себя и много что слышал. Частенько же вы там бывали, даже вызвались меня выхаживать. Это, конечно, весьма благородный поступок, однако я уже вышел из Мунго. И больше в вашей опеке не нуждаюсь. Речь Снейпа исходилась ядом. Гермиона не могла вымолвить ни слова. — Мне не нужна ваша помощь. Есть вещи, которые вас не касаются, и я, уж поверьте, не собираюсь ими с вами делиться. Может, вам стоит заняться своей жизнью? Гермиона поджала губы. Она ощущала странное спокойствие, будто бы не вписывающееся в контекст ситуации. Ей казалось, что она должна была чувствовать себя иначе: спорить с ним, отстаивать собственное достоинство, по которому тот только что прошелся словесным бульдозером. Почему-то она думала, что в подобной ситуации — а она была готова к чему-то подобному со стороны Снейпа с самого начала — поведет себя иначе. Но нет. Гермиона была спокойна. Неожиданно Снейп показался ей на что-то озлобленным ребенком. Тот рассуждал о юношеском максимализме, однако она не была уверена, что из них двоих у нее его больше. Грейнджер даже не почувствовала обиду в полной степени. Она просто ощутила усталость. Она не хотела говорить со Снейпом. И видеть его тоже больше не хотела. — Может, вы и правы, — она не знала, когда успела научиться настолько хладнокровному тону. Гермиона готова была поспорить, что, будь сейчас температура воздуха такой же, как ее отношение к Снейпу в данную минуту, то лабораторию можно было бы эксплуатировать в качестве морозильной камеры. — Мне и правда стоит заняться своей жизнью. Она развернулась, не желая больше находиться с ним в одной комнате, и вышла в их общий кабинет. Дверь за ней прикрылась с негромким щелчком. Гермиона глубоко втянула носом воздух и медленно выдохнула. Все это было самим собой разумеющимся: как будто Снейп когда-то умел выстраивать адекватное общение. Ему претило ее общество, и это было видно невооруженным глазом. Грейнджер медленно поднялась обратно на второй этаж и села на пол, чтобы подобрать книги, которые в спешке обронила. То, что произошло, не представляло собой ничего удивительного. Она была к этому готова. Гермиона пожала плечами: да, все было ясно изначально. Вряд ли у их взаимоотношений был шанс. Она откинулась спиной на шкаф, устремила взгляд в потолок. И внезапно для самой себя зажала рот ладонью, и горячие слезы жгучими дорожками потекли по щекам на дрожавшие пальцы.

***

Гостиная на этаже студентов Хогвартса, как оказалось, была одна, и представляла собой весьма уютную просторную комнату со множеством мягких диванов, пуфов и растительностью. В одном из углов, чуть дальше от большого витражного окна, свисали тугие лианы, оборудованные под качели. Блейз наблюдал, как на одной из них методично раскачивалась Луна Лавгуд: та что-то бормотала себе под нос и отрешенно глядела в потолок. Не то чтобы она сильно привлекала его внимание. Скорее, это был Тео, который сидел на соседней лиане и внимательно вглядывался в пергамент. Сегодня утром Нотт сообщил Забини, что не станет вести с ним проект, поскольку взял в пары Лавгуд. Блейз, конечно, посмеялся над шуткой. Пока не выяснилось, что это не шутка. Блейз был уверен, что хуже партнера по общему проекту сыскать нельзя было во всем мире — и он не знал, про кого конкретно из этих двоих так думал. Пожалуй, про Нотта и Лавгуд в равной степени. Что ж, в каком-то смысле, может, те и сошлись на этой почве. Дверь приоткрылась, Блейз лениво повернул голову и увидел вошедших Поттера и Уизли. Да, Рональд смешно пару дней назад пытался удрать с устроенной напоследок перед учебным годом вечеринки. И тому это даже удалось. Однако с Уизли было весело те пять минут: он смешно угрожал Блейзу расправой и пытался отказаться от стаканчика огневиски, настойчиво предлагаемого Паркинсон. — О, две трети Трио, — обратился он к Поттеру и Уизли. Те бросили на него синхронные хмурые взгляды. Взгляд Рональда был особенно хмурым: хотя, может, Забини показалось? — Вы как раз вовремя. Пэнс пытается объяснить Браун, почему идея той для проекта — хреновая затея. — Да откуда это вообще берется в твоей пустой голове? — раздался возмущенный возглас Паркинсон. — Я уверена, что так и есть! — запротестовала Браун. — Не может быть такого, чтобы магия не связала между собой каких-то людей! Это же так романтично. — Мне хочется стошнить блестками в таз, — оповестила Пэнси. — Ставки принимаются, — сказал Блейз наблюдавшим за разворачивающимся спором Поттеру и Уизли. — Я вот поставил десять галлеонов на то, что Лаванда побьет Паркинсон своим спектром антинаучных доводов и нескончаемым запасом романтичных аргументов. А вот Малфой, — Забини указал на Драко, закрывшего глаза и не подававшего признаков жизни уже минут десять, — Малфой поставил десятку на Паркинсон. И даже поспорил с мелкой Уизли о том, каким заклинанием из доступных Пэнс огреет Браун. — Джинни спорила с Малфоем? — донеслось до Блейза изумленное шипение Рональда. — А в чем проблема? — вяло подал голос Драко сбоку. Забини от неожиданности подскочил на месте. — Не думал, что моя сестра общается с такими козлами, как ты, пожирательская морда, — глаза Уизли сузились, на лбу того вздулась вена. Блейз почуял второй по счету скандал. Рональд был невыносимо провоцируемый. — Хватит, Рон, — осек друга Поттер. Его тон был тверд, непоколебим и крайне, крайне требователен. На самом деле самым удивительным, пожалуй, для Забини было отношение очкастого к Малфою. Драко говорил Блейзу в день приезда, что был искренне уверен в том, что Поттер будет относиться к тому с пренебрежением из-за Пожирательского опыта Малфоя и взбалмошной морализаторской взыскательностью, так свойственной подвиду Гриффиндорцев. Однако ситуация приняла немного иной оборот. Это было… интересно. — Твоя сестра общается с разными людьми и имеет широкий спектр взглядов. Впрочем, — Драко театрально вздохнул и подложил руки под голову, — твой спектр взглядов тоже имеет место. Просто это место находится о-о-очень далеко от людей более высокого интеллектуального статуса. Рональд сделал шаг ближе. Его грудь тяжело вздымалась. Щеки слишком быстро сменили светлый оттенок кожи на багровый. — О нет, — простонал Блейз и закрыл лицо руками. Только драки им тут не хватало. — Тебе уж точно не стоит заикаться о статусе, — процедил Уизли. — По крайней мере, пока твой отец каждый день устраивает романтические ужины с дементорами. — Блейз обратил внимание, что Драко полностью открыл глаза и устремил на Рональда ехидный взгляд. Забини жалел, что сел не у выхода: тогда незаметно смыться отсюда не было бы столь проблематично. — А как дела с мэнором? Очень за него переживаю. Его еще не разобрали по кирпичикам авроры? — Мерлинова борода, — вмешалась Джинни Уизли, сидевшая неподалеку, — вам что, заняться больше нечем? — Не лезь, Джинни, девчонкам не место в этом разговоре, — отрезал Рональд. Блейз подпер рукой подбородок. Да, ситуация значительно накалялась. Стоило захватить попкорн. — Ты что, обалдел? Чего «девчонка» может не понять в вашем мужском разговоре? — вспыхнула Уизли. — Что-то еще, Уизел? — издевательски протянул Драко, и Блейз всеми невербальными знаками попытался показать, что лучше промолчать. Однако друг был слишком упрям. — Будут еще жалкие попытки возвысить свою семью на фоне провала моей? — Моей семье не нужны попытки возвышения над вашей. Вы сами поспособствовали этому, — хмыкнул Рональд. — Мне вот интересно, как долго вы будете отмываться от этого клейма. Твоего дорогого папаши ведь больше рядом нет, чтобы покупать людей и связи. У Малфоя на лице заходили желваки, однако тот пока держался весьма спокойно. Блейз огляделся. Все присутствующие в комнате затихли, наблюдая за без сомнения интересным спектаклем. — Рон, тебе нужно успокоиться. Пойдем, — Поттер взял Уизли под руку, но тот вывернулся. — Я не собираюсь никуда уходить. Может, это тебе нужно прекратить защищать этого сторонника безносого ублюдка? — Рональд ткнул пальцем в Малфоя. — Он лицемер и деспот! — Мерлин, Уизли, — Драко закатил глаза, — не стоит использовать сложные слова, смысл которых не понимаешь. — Да ты меня уже… — Заткнулись оба! — голос Поттера обрушился на гостиную, словно громогласный ураган. Драко захлопнул рот, а этого практически никто никогда не мог добиться. Блейз весело прищурился, ожидая продолжения. — Я не понимаю, зачем вы продолжаете это делать. Вы называете друг друга идиотами, хотя оба ими и являетесь. Мы весь гребаный год, — голос того срывался на рычание, — сражались на наши интересы. За то, чтобы вся эта проклятая вражда крови, семей и ценностей поутихла. Одни родители в тюрьмах, другие — мертвы, третьи — при смерти все еще лежат в Мунго. Вы что, совсем ничего не понимаете? — Поттер выдержал паузу, но Блейз уже понял, к чему тот вел. — Вы — вот, на чем будет строиться весь наш мир в дальнейшем. Это вы отвечаете за то, каким он будет, насколько маглорожденные и чистокровные волшебники будут друг друга понимать. Война отлично показала, откровенно жестоко продемонстрировала, что бывает, когда никто не хочет заниматься образованием, налаживанием взаимоотношений между магами и просвещением их в аспектах жизни друг друга. Наше поколение отвечает за то, чтобы поднять с колен весь этот гребаный прогоревший дотла кусок волшебного мира и максимально постараться вложить в него то, чего не сделали наши предки. Изо всех сил постараться для того, чтобы наши дети в будущем не умирали в бессчетном количестве, сражаясь за собственные ценности. А вы, — выплюнул он, — занимаетесь какой-то полной дурью! Вы давно должны были сделать выводы из этого чертова Ада, который наконец-то, мать вашу, закончился! Хотите продолжать — пожалуйста, если вам нет никакого дела до мира, в котором вы живете. — Блейз отследил, что Поттер смотрел Драко прямо в глаза. Забини даже показалось, что тот говорил только с Малфоем как с единственным способным понять его человеком, смотрел в самую душу того и выворачивал ее наизнанку. Малфой сглотнул, и его гортань дернулась. — Война закончилась снаружи. Осталось только завершить ее внутри нас самих. Поттер замолчал. Стояла гробовая тишина, она сдавила всех присутствующих электрически напряженным коконом. Воздух вибрировал магией собравшихся в гостиной людей, накалился до предела. Он обжигал легкие искрами момента, которого так нестерпимо всем не хватало. Поттер был прав, и Забини видел, что никто не мог поспорить с ним. Наконец-то, хоть кто-то это озвучил. Рональд опустился на пуф, потирая холку. Наверное, ему было неловко: по крайней мере, Блейз на это надеялся. Забини посмотрел на Драко. Тот устремил задумчивый взгляд в пол, словно паркет мог поведать ему какие-то потаенные мысли. Поттер постоял на месте еще пару секунд, а затем развернулся и покинул гостиную. Дверь за ним захлопнулась.

***

Северусу нужно было проветриться. Ему необходимо было пройтись и разложить собственные мысли по полочкам, по ящикам хранилища разума. Навести порядок в собственной голове. Когда он покинул лабораторию, мисс Грейнджер в кабинете уже не было. Снейп обратил внимание, что один из шкафов на втором этаже теперь был заполнен корешками разноцветных книг. Северус размеренно подошел к дверям лифта, спустился на платформе в свой класс и вышел в коридор. В Элемаурене было темно из-за накрывшей школу грозы. Дождь барабанил в витражные окна, словно просил разрешения войти и обогреться внутри. Северус коснулся головы. Да, смола оказала сильное воздействие на его мозг: ему казалось, что еще немного, и тот расплавился бы в черепной коробке. Он не сразу понял, из-за чего это произошло, однако стоило только произнести вслух про соприкосновение смолы и кожи… Вероятнее всего, это было из-за предмета. Похоже, магия смолы вызвала резонанс, запустивший больший отклик другой магии. А потом, возможно, произошел конфликт магических вибраций, вызвавший такую аномалию в мозге. Северус не был уверен, ему стоило провести как минимум еще один эксперимент и убедиться в своей теории. В любом случае, ему следовало проверить, может ли привнести здешняя магия еще какие-то помехи. Не очень-то хотелось разбираться с вышедшим из-под контроля артефактом. Галька зашуршала под ботинками, и Северус оглядел оранжерею. Место выглядело действительно впечатляющим, было что-то успокаивающее и медитативное в высоких деревьях, уходивших под прозрачный купол, и раскидистых кустарниках. Какой необычной все же являлась эта местность. За огромным панорамным окном сверкнула молния. Северус завороженно прошел мимо фонтана со статуей женщины, запускающей в воздух всплески воды, и устремил взгляд за стекло. С этого ракурса открывался вид на просторы полей и змеившиеся очертания рек, ниспадающие с выступов скал водопады. В эту минуту в темной призме грозы природа выглядела устрашающей. — Невероятный вид, не правда ли? Снейп вздрогнул и обернулся на голос. На одной из деревянных скамеек прямо напротив фонтана сидел господин Шредер. Тот, вопреки образу, демонстрируемого на публику, сейчас словно потускнел. — Крайне неплох, — ответил Северус. — Когда я строил школу, то эта оранжерея должна была стать лучшей площадкой для обзора во всем Элемаурене. Этот вид на горы, поля, леса… Как вы считаете, мне это удалось? Северус настороженно нахмурился. Он не понимал, к чему клонил директор. Может, тот просто хотел побеседовать, и Снейпу стоило оставить свою подозрительность? Однако шпион внутри него всегда был наготове. Всегда. — Я бы сказал так: все зависит от того, что вы считаете лучшим. Если площадка стала воплощением того, к чему вы стремились, то, да, она лучшая. Но если вы сами так не считаете, то площадка никогда не станет для вас лучшим местом для обозрения. На лице господина Шредера мелькнуло нечто, что Северус не смог считать. Пожалуй, тот тоже умел отлично прятать свои мысли и эмоции. — А вы понимаете, о чем я говорю. Присаживайтесь, — тот пригласительно указал на скамью. Северус сел рядом, и теперь статуя женщины в фонтане открылась к нему лицом. — Необычайно красивая девушка, вы не находите? — вновь спросил Шредер. А потом, не дав Северусу ответить, внезапно рассмеялся: — О, я знаю, что вы скажете. Что красота — субъективное понятие. Северус повернул к нему голову. Этот человек хорошо считал ход его рассуждений, и это после одного предложения. На всякий случай укрепил в голове окклюминационный барьер. — Что-то вроде того, — пробормотал Снейп, а сам подумал: «Интересно, почему господин Шредер сидит здесь в полном одиночестве и наслаждается видом статуи? И часто ли он приходит сюда, пока никто не видит?». — У этой статуи нет трещин и сколов, потому что она стоит здесь, отгороженная от всего мира, — снова заговорил директор. — И иногда я задумываюсь о том, что не оставляем ли мы на вещах, которые слишком сильно любим, следы нашего использования? Мы влюбляемся в вещь, всегда носим ее с собой и не выпускаем из рук. Мы настолько крепко к ней привязаны, что не замечаем, как от постоянного сжимания пальцами на вещи остаются вмятины, как на ней появляются потертости от бесконечного трения. Мы сами ломаем то, что безумно любим, — Северус сглотнул. Что-то ему совершенно не нравилось русло, в которое проскочил их разговор. Ему захотелось уйти, однако с культурной точки зрения это было бы, пожалуй, не очень красиво. — Может, проще позволить вещи томиться в закрытой комнате? Хранить ее, стирать пыль, не позволять видеть свет, чтобы солнце ее не опалило, не позволять холодному воздуху ее замораживать, а горячему — нагревать? Не проще ли так, чтобы вещь просто стояла в комнате и всегда оставалась целой? Чтобы мы не могли ее потерять, сломать или испортить? Северус категорически не мог согласиться, но спорить не было сил. У него внутри возникло неприятное липкое чувство, разрастающееся с каждой секундой. Он вспомнил о Грейнджер. Грейнджер… Снейп разозлился. Не могло по случайному совпадению случиться так, чтобы господин Шредер поднял подобную речь именно сейчас. Северус осторожно покосился на его профиль. Тот либо был великолепным легилиментом, либо обладал превосходными знаниями в человеческой психологии для того, чтобы считывать невербальные сигналы. Ни то, ни другое его не устраивало. — Вы ничего на это не скажете? — спросил Шредер. — Вы имеете право думать так, как считаете нужным, — уклончиво ответил Северус. — Вы очень необычный человек, мистер Снейп. Ничего необычного лично в себе Северус никогда не замечал, однако на опыте знал, что льстецы частенько несут полную чушь, лишь бы суметь подлизаться. — Необычность у каждого имеет свой индивидуальный смысл, — сказал Снейп. Он не понимал, как Шредеру удалось вывести его из душевного равновесия одной фразой. Сначала смола, потом мисс Грейнджер, теперь это… Мы сами ломаем то, что безумно любим. Сами ломаем. Северус поднялся со скамьи. Теперь он полностью убедился в том, что господин Шредер был крайне подозрительной личностью. — Было приятно с вами побеседовать, — с усилием выдавил из себя Снейп. Шредер посмотрел на него, и Северусу показалось, что в глазах того заплясали смешинки. — И мне с вами, мистер Снейп. Северус вернулся в лабораторию и захлопнул дверь. На высоких полках шкафов задребезжали стеклом колбы. Он развернулся у стола и с силой сжал спинку кресла. Ломаем, значит. Чертов Иоганн Шредер. Нашел, когда заводить этот треклятый разговор. Кожа, обтягивающая кресло, жалобно заскрипела под пальцами. Северус прикрыл глаза. Он был сам виноват. Это была полностью его вина в том, что произошло. Надо же — так ловко сломать то, каркас чего еще не был даже достроен. Хрупкая же вещь — человеческое отношение… Все было так просто. Всего-то не срывать на ней свою злобу. Всего-то промолчать. Снова. Он сделал это снова. Северусу показалось, что его душит собственная гортань. Она будто бы сжалась, не оставив и узкого прохода, и Снейп даже не мог сглотнуть слюну. Ком застрял в горле. Его неумение держать язык за зубами сыграло с ним злую шутку в очередной раз. Какая горькая ошибка… Северус посмотрел на стол. Пергаменты с рабочими заметками ровной стопкой примостились на краю стола, чернильница была аккуратно закрыта, перо лежало там, где оно лежало всегда — у него имелось четко отведенное место. Книги. Тетради для записи рецептов зелий. Здесь всегда был такой порядок? Такой чертов порядок? Была ли успешной эта жалкая попытка компенсировать полный бардак в жизни порядком в вещах? Северус отшвырнул кресло. Оно с громким ударом повалилось на пол. И что-то щелкнуло в его голове. На пол полетела чернильница, и разбитые осколки залило темнотой жидкого мрака. Она оставила пятна на стене и ножках стола, на кресле, на шкафу. Пергаменты еще опускались в воздухе, когда страницы личного дневника, хранившегося Северусом в тайнике стола, вспыхнули огнем. Снейп смотрел, как пламя пожирает их — обгладывает мысли человека, без конца ломающего ему жизнь. Огонь пожирал и его самого — и был гораздо более жесток и обжигал сильнее физических языков дара Прометея. Это был пожар вины. И он сжигал дотла. Звон склянок, стоявших в подставке на столе, ударил по ушам. К черту все! Вряд ли Грейнджер простит его. Наверное, это был конец. Какая глупость… Подростковый возраст — еще куда не шло, но сейчас Северус был взрослым человеком, полностью отвечающим за свои поступки и слова. Он должен был следить за языком. «Мне не нужна ваша помощь»! Какой идиот! Все летело на пол и ломалось, рушилось, разбивалось. Вдребезги. На сотни осколков. Министерство и так с натяжкой разрешило ему варить зелья, тогда какая к черту разница? Какой к черту смысл так трястись над этим всем? Ему нужна была помощь Грейнджер. Ему нужна была она. И ему нужно было спасение — а она умела спасать его так, как не умел никто другой.

***

В библиотеке практически никого не было, когда Гермиона встретилась там с Гарри. Тот был не в настроении и что-то проворчал себе под нос, когда Грейнджер спросила, как прошло распределение на пары по проекту Стихийной магии. Начать они решили с секции, отведенной под гадания и прорицания, смежной с секцией о загадочных явлениях мозга. — Эти идиоты совершенно не хотят идти друг другу навстречу, — причитал Гарри, удерживая в руках книги, накладываемые Гермионой. — Они ссорятся из-за всякой чепухи. Я не понимаю, что ими движет. — Юношеский максимализм и привычка враждовать, — пожала плечами Грейнджер, пытаясь прочесть потертое название книги на корешке, — Они занимаются этим с детства. «Кривые отражения в зеркалах души»? — Давай. — Книга приземлилась сверху на уже внушительную стопку, что пытался удержать Поттер. — Пожалуй, ты права. Рон мог бы не провоцировать Драко и не злить его, но, видимо, у него остались неприятные воспоминания после долгих лет унижения его семьи от Малфоев. Наверное. Иногда я совершенно не понимаю, чем руководствуются люди, когда говорят ту или иную вещь. Гермиона вспомнила тяжелый разговор со Снейпом. Точнее, грубый монолог того в адрес ее альтруизма. — Поверь, — тяжело вздохнула Гермиона, — я тоже ничего не понимаю. «Магия: перенос и обмен»? — Нет, не нужно. — Все, хватит книг. Она спустилась с библиотечной лестницы и посмотрела на целую гору томов, что они насобирали с Гарри. Да уж, со всем этим можно копаться до самого утра. Поттер поставил книги на ближайший стол и опустился на диван. — Что-то случилось? — поинтересовался тот. Гермиона взглянула на Гарри и устало села рядом. Ткань, которой был обтянут диван, оказалась на удивление мягкой. Как же Поттер тонко улавливал перемену в ее настроении. Грейнджер рассказала ему о дневной ссоре со Снейпом, о ее переживаниях, что того могла оттолкнуть ситуация ночью, и о его приступе головной боли. Стоило Гермионе закончить пересказывать то, что наговорил ей профессор, как за соседним стеллажом громко приземлилась на пол книга. — Что он сказал?! — вылетел из прохода гневный Драко Малфой. Выглядел тот очень рассерженно. Гермиона переглянулась с Гарри. — Ну просто настоящий джентльмен! — саркастически выплюнул Малфой и всплеснул руками. — А голова у него почему болела? — Я не знаю, — растерялась Грейнджер. — Он со мной не поделился. — Редкостный грубиян. — Драко сел в кресло напротив, словно не было ничего странного в том, что он невзначай присоединился к их разговору. — Все мои советы по общению с людьми были напрасны. — Ты что, стоял там и подслушивал? — спросил Поттер. Гермиона заметила, как тот сощурился и свел брови к переносице. — Разумеется, да, — Драко развел руками. — Вы ведь моего крестного обсуждаете. — И как много ты слышал? — снова поинтересовался Гарри. — Каждое слово, — гордо проинформировал Малфой. Гарри решительно развернулся к Гермионе. — Теперь нам придется от него избавиться, — тоном главы бандитской группировки сказал тот. — Ну все, хватит, — Грейнджер обратилась к Драко: — Ты что-то хотел? Малфой внимательно осмотрел стол, заваленный книгами. — Что вы ищите? — поинтересовался тот. — Ничего, — поспешно ответил Гарри. — Информацию о пророчествах, — сообщила Гермиона. Она прекрасно помнила, что, если Драко Малфой захочет что-то узнать — он это узнает. Лучше было честно признаться, нежели находить потом того повсюду, тайно за ними таскающегося. — Даже тогда, когда Гарри сражался с Волдемортом, нам никто насчет их ничего не объяснил. Ни то, как они работают, ни то, насколько велика вероятность их исполнения. Ни то, как их расшифровывать. — Расшифровывать? — Малфой задумчиво постучал пальцем по губе, а потом поднялся с кресла и принялся быстро перебирать книги на столе. Найдя то, что, судя по всему, искал, Драко положил перед Гермионой и Гарри фолиант. Грейнджер взглянула на название: «Двери темных коридоров». — Мой отец хранил в мэноре книгу о прорицаниях, лет в двенадцать я как-то раз случайно наткнулся на нее в его шкафу. Эта история закончилась довольно грустно, однако суть в том, что там что-то было сказано о переносных значениях пророчеств. Как со снами — каждое слово и каждый образ может иметь под собой какой угодно абстрактный смысл. — Это та книга? — Гарри кивнул на том, найденный Малфоем. — Да, абсолютно точно уверен, что это она. — Ты ведь не знал, что она будет тут, — сказала Гермиона. Малфой пожал плечами. — Решил проверить и, оказывается, она здесь есть. Никто и не говорил, что книга редкая. Гермиона распахнула твердую обложку и провела пальцами по сухим пергаментным страницам. — Спасибо, — она улыбнулась Драко, и тот фыркнул в ответ. — Пустяки. Поттер произвел попытку защитить меня сегодня от грозного Уизли, — Малфой с очень увлеченным видом принялся вертеть на столе одну из книг. — Мне приятно, я благодарен и вся остальная сентиментальная чушь. — Пустяки, — в тон ему ответил Гарри. — А зачем вам книжки о пророчествах? — Драко доверительно склонился над столом. Гермиона подавила улыбку. Пронырливый какой. — Мне казалось, ты помог из благодарности, — подозрительно протянул Гарри. — Я не сказал, что помог из благодарности. Я сказал, что благодарен. Не понимаю, как ты связал две эти вещи, — Драко закатил глаза. — Ну так что? Гермиона посмотрела на Гарри. Драко в любом случае все узнает — она была в этом больше чем уверена. Словно прочитав ее мысли, Поттер отрицательно покачал головой. — Стоит ему рассказать, — прошептала Грейнджер. — Ну уж нет, — упрямо заявил Поттер. — Это только наше с тобой дело. — Он знал про книгу о пророчествах и дал нам подсказку. Вдруг его помощь нам пригодится? — Он помогает нам из собственной выгоды. — Я вас, вообще-то, слышу, если что, — раздался голос Малфоя. Гермиона на секунду прикрыла глаза, собираясь с мыслями, а потом развернулась к Драко: — Значит, слушай… После максимально сжатого рассказа Гермионы о случившемся и подробного пересказа пророчества, Драко подключился к поискам объяснений в найденных Грейнджер и Поттером книгах. Гермиона, углубившись в чтение «Дверей темных коридоров», не успела отследить, когда вечерняя мгла опустилась на школу. Просто когда она оторвала голову от книги и записей в блокнот важных крупиц информации, за окном уже стелилась мрачным полотном бездонная тьма, и лишь свет от смолы и свечей в канделябрах позволял читать текст на древних страницах. — Нашли что-нибудь? — спросила Гермиона. Усталый зевок сорвался с губ. — Черта с два, — ругнулся Поттер. — Как назло, ни про какие двадцать пятые часы я не нашел. — Красные бутоны означают счастливый жизненный путь, — вяло отозвался Драко. Грейнджер взглянула на него: тот подпирал рукой щеку и вертел между пальцами другой перо. — Может, остановимся на этом? — саркастически сказал Гарри. — Я буду жить с уверенностью, что меня ждет счастливый жизненный путь. Хоть что-то хорошее. — Грейнджер, ты что-то нашла? — спросил Малфой. — В мифологическом представлении зеркало воспринимается как символ двери в потусторонний мир, — зачитала Гермиона из блокнота. — Существуют еще мифологемы зеркала, имеющего пророческую функцию относительно магии, смерти и знаний одновременно. Где-то интерпретируется как сила Сатаны. Где-то как проявление истины, — она вгляделась в записи, попытавшись разобрать собственный почерк. — Про счастливый жизненный путь мне нравилось больше, — буркнул Гарри. — А, еще свадьба, — наконец смогла прочесть Гермиона. — Блеск, — Поттер выглядел так, словно готов был упасть лицом в стол. — Поздравляю, Потти, — съехидничал Малфой. — Успеешь поздравить, — отмахнулся Гарри. — Слушайте, — устало протянул Драко, — вы уверены, что значения пророков из мира за пещерой вообще может совпадать со значениями наших пророчеств, а? Может, нам стоит просто сходить снова в Рощу Памяти и найти ту сумасшедшую? Сама предсказала, пусть сама и расшифровывает. Гермиона уронила голову в книгу. Пожалуй, об этом стоило подумать сразу. Ну, они хотя бы попытались. — А с самого начала ты не мог озвучить эту бесконечно притягательную идею? — расслышала она сквозь одолевающий сон язвительный голос Гарри. — Я только сейчас об этом подумал. Не язви, Поттер, тебе не идет. — Я устал и хочу есть! — воскликнул тот. — Я тоже, — подняла руку Гермиона. — Думаю, очевидно, почему я злой, — продолжил Гарри. — Я бы таким не был, если бы мы не сидели часа три над всеми этими бесценными знаниями. — Все, хватит, — Гермиона оторвала голову от книги. — Предлагаю сходить завтра всем вместе в Рощу и найти девочку. Может, нам повезет, и даже не придется долго искать. — Договорились, — сквозь зевок сказал Малфой. Когда Грейнджер вернулась в покои, Снейпа там не оказалось. Она наколдовала часы — время уже давно перевалило за одиннадцать. К черту, решила Гермиона. Он сам сказал, чтобы она занялась своей жизнью. А потому ей нет до него никакого дела. Она переоделась, забралась в остывшую постель и опустила голову на подушки. Однако еще очень долго не могла уснуть одна в пустой спальне…