Джозеф Джостен

ЭНДРЮ

Тренировка на следующее утро началась, как и ожидалось, с криков тренера. Мужчина по полной отчитывал голкипера за обман и пропуск тренировки в канун матча, команда слушала с осуждением или насмешками, Нил плотно закрывал детские уши от возможности пополнения словарного запаса, ну а сам Эндрю одарил каждого своим абсолютным равнодушием и уж тем более не стал оправдываться тем, что по сути он никого не обманывал, и тренер сам прописал Миньярду диагноз. На самой тренировке тренер гонял команду до седьмого пота, выпускал на них пар, который от криков на Миньярда не улетучился, а только возрос, в то время, как сам Эндрю прохлаждался в воротах и глазел на кое-что очень сексуальное и обтянутое шортами. – Тренер, – задыхаясь кричал Рей через всё поле. – Может не стоит... так перетруждаться? Мы же все умрём ещё... до матча! – О! Правда!? Вы умираете!? – показательно удивился тренер. – Что-то я не заметил, как все вы умираете! Кое-кто выглядит так будто спит! Прямо в рамке! И пока каждый из вас не начёт работать, вы будете торчать на этом поле! Все в команде посмотрели в сторону ворот, их лица закрывали решётки, но Эндрю ощущал их презрение и ненависть в свой адрес. Хотя ему было всё равно на крики тренера, на ненависть сокомандников и на чужое желание заставить его бессмысленно махать клюшкой. У него было занятие поинтереснее, но и от него его оторвали. Большая часть команды переключила свои взгляды на Нила. Они уже давненько сложили ложное предположение, будто этот наркоман может влиять на него, как душе угодно. Нил стянул с себя шлем, вытер пот со лба рукавом, быстро о чём-то переговорил с Реем, заметно тяжело вздохнул и направился к воротам. Обычно, если Нилу нужно было о чём-то сказать Эндрю во время тренировки, он бежал к нему трусцой, но похоже сейчас был слишком вымотан и экономил силы хотя бы на этом. Тренер понял план команды, потому дунул в свисток и дал новую команду: – Перерыв 5 минут! И если через 5 минут хоть один из вас будет прохлаждаться, вся команда будет торчать на этом чёртовом поле весь оставшийся день! Только мистер-дайте поорать без повода-тренер закончил, все оставшиеся члены команды попадали на паркет словно домино. Нил к этому моменту как раз дошёл до ворот, но вместо того, чтобы заговорить, сел на пол облокотившись спиной на рамку. На его лице не было раздражения или злости, как у остальных, было только усталость и изнеможение. Короткий перерыв заканчивался, а Нил так ничего и не сказал. Он медленно восстанавливал тяжелое дыхание с прикрытыми глазами и периодически двигался, чтобы вытереть плечом пот с лица. – Кажется, они рассчитывали, что ты совершишь магию и заставишь меня тренироваться, – подтолкнул его к разговору Эндрю, хотя подозревал, что сил на это у него нет. – Я не волшебник, – ответил Нил, не открывая глаз. – И заставлять тебя я не собираюсь. – Тогда, что ты здесь делаешь? – Надеялся, что тренер даст хоть какой-то перерыв в надежде, что я поговорю с тобой. Собственно... так и вышло. – И какой в этом смысл? – спросил Эндрю и сел напротив, скрестив под собой ноги. – Перерыв закончится, а я продолжу стоять на месте, и тогда вы все поляжете от усталости. – Так тому и быть, – тяжело вздохнул Нил, будто правда готов смириться с такой участью. – Передай Джозефу, что я его люблю. О, и я завещаю его тебе. Позаботься о нём. Эндрю закатил глаза на эту глупую сцену, хоть Нил этого и не видел, так как продолжал сидеть с закрытыми глазами. – Перерыв окончен! – заорал тренер. – Поднимайте свои ленивые задницы и отрабатываем удары по воротам! С каждого по сотне бросков! Защиту это тоже касается! – Вот и пришёл мой час, – выдохнул Нил поднимаясь на ноги. – Ты хоть навещай меня на могиле. О, и не дай Джозефу забыть меня. Эндрю ещё раз закатил глаза в удаляющуюся спину придурка. Это была чистой воды манипуляция с его стороны. И он настоящий идиот, если правда считает, что подобная выходка сработает на Эндрю. Тренироваться сегодня он не хотел, и отсутствие совести помогало ему в этом. Так что он не станет отбивать мячи, которые начнут лететь в его сторону уже через пол минуты, максимум – станет уворачиваться, чтобы в голову не прилетело. Миньярд взял клюшку в руки и поднялся на ноги (всё-таки сидя уворачиваться не очень удобно), сжал большую вратарскую клюшку двумя руками (чтобы она не выскользнула, пока он будет уворачиваться) и расставил ноги пошире (так он сможет уворачиваться ловчее). Разделившись на два вратаря, каждый член команды запустил в рамку по сотне мечей по очереди, но каждый был измотан на столько, что половина мячей до ворот даже не долетала, что отражалось в раздражении и агрессии, в основном эти эмоции были отправлены Эндрю. Долетавшие же мячи, Эндрю отправлял в противоположную сторону поля и забивал во вторые ворота, получая в ответ возмущённое “Да сколько можно, Миньярд!?” от Макласке. Когда каждый запустил нужное количество мячей, тренер отпустил всех в душ. Разумеется за исключением Эндрю. Тренер выкатил на поле метатель мячей, оставил на необходимом расстоянии от ворот, отрегулировал таймер так, чтобы мячи вылетали каждые 3 секунды и выдал указания – отбивать мячи, пока машина не опустеет. Да, Эндрю мог бы отказаться, протестовать или просто проигнорировать и свалить. Но свалить он не мог, иначе из команды его попрут, а это значит, что придётся снова уехать от кроликов, а протестовать и отказываться не мог, потому что так это не закончиться никогда и стадион он не покинет. Поэтому Эндрю взял клюшку покрепче, показывая тем самым, что готов выполнять эти идиотские команды, и тренер запустил машину. Он стоял неподалёку от ворот, наблюдая за выполнением приказа, а когда Эндрю отбил 15-ый мяч из 15, покинул поле, веля продолжать. Когда тренер покинул пределы площадки, Миньярд просто отошёл от ворот, подошёл к машине и развернул её в другую сторону, позволяя выпускать снаряды туда, куда Эндрю должен был их отбивать. Когда ёмкость с мячами была уже на половину пустой, Эндрю услышал хлопок дверей – с таким эхом на пустой площадке вообще каждый шаг слышно – а развернувшись увидел маленькую светлую головку, выглядывающую из-за бортиков. – Иди сюда, – махнул ему рукой Эндрю. – Не бойся, это не опасно. Джозеф осторожно открыл лёгкую дверцу бортика и неуверенно шагнул на паркет. Но стоило его ногам коснуться поверхности, как он сразу побежал к центру поля, где и стоял Миньярд. – То ты делаешь? – спросил малыш, глядя на стреляющую машину. – Проверяю работоспособность машины, – слукавил Эндрю. – Сейчас в ней мячи закончатся, и я пойду в душ. – Джозеф смотрел на машину нечитаемым взглядом, не задавал вопросы, не интересовался, не комментировал, а просто смотрел, поэтому Эндрю заговорил сам. – А ты что здесь делаешь? Папа тебя не потеряет? – Дяденька стлашный, – вместо этого сказал Джозеф голосом, лишенным всяких эмоций. – Потему он клитял на тебя? А потом и на длугих... Вы тем-то пловинились? – Он наш тренер, и это его работа, – сказал Эндрю, хотя хотел назвать его мудаком. – Иногда приходится кричать. – Но тлениловка контилась, – неуверенно произнёс крольчонок, дёргая подол зелёной футболки. – Потему он плодолзает клитять? – Продолжает? – повторил Эндрю. Джозеф посмотрел в сторону входной двери и указал на неё пальцем, вероятно намекая на раздевалку, где судя по всему тренер продолжает орать на команду. – Испугался шума и сбежал ко мне? – Плативный дяденька, котолый ходил с нами в цилк, сказал, то плисмотлит за мной, а когда стласный дяденька стал клитять на папу, он стал гладить меня по голове. Мне это не понлавилось, и я убезал к тебе. – Фигово Дэвис присматривает, раз ты здесь, – прокомментировал Эндрю, когда до него дошла вторая часть сказанного. – Стой. Тренер кричит на Нила? За что? – Он такой плативный! – но Джозеф на вопрос решил наплевать. – Не хотел отпускать меня, пока мы не досли до сюда! Наконец-то отстал! – Джозеф, – позвал Эндрю, беря мальчика за руки, привлекая внимание. – Крольчонок, посмотри на меня. Он кричит на твоего папу? – повторил вопрос он, когда внимание малыша было сосредоточено на нём. – Он позвал его к себе в комнатку, а потом они стали клитять, – объяснял Джозеф и снова начинал нервничать. – Я не слысал, то они клитяли, но было гломко и стласно. Эндрю не имел ни малейшего представления, с чего вдруг тренер решил поорать в паре с Джостеном, и вряд ли это была его вина. Нил ведь “поговорил” с ним, как и хотела команда, Эндрю даже не пропустил ни одного мяча. Выходит Нил сам где-то накосячил, а Эндрю этого не заметил. Джозеф положил свои маленькие ладошки на коленку Эндрю и посмотрел своими большими ледяными глазами наполненными надеждой. – Ты его спасёс? – Ну а куда я денусь? – пожал плечами Эндрю. – Идём спасать. Только сначала кое-что сделаю. Эндрю поднялся на ноги, выключил метательную машину, перевернул ёмкость с оставшимися мячами, создавая иллюзию того, что он выполнил поручение тренера (разумеется собирать мячи в корзину он не собирается), подхватил мальчишку на руки, предварительно вручив ему свой шлем с перчатками внутри, во вторую руку взял клюшку и направился в комнату отдыха, где перед дверью в кабинет тренера столпилась вся команда. Из-за двери доносились неразборчивые мужские крики, в основном кричал тренер, но и Нил в стороне не стоял. Когда Джозеф ткнулся носом в щёку Эндрю, потому что руки были заняты, подталкивая его к действиям по спасению папы из беды, дверь открылась, а в ней стоял раздраженный Нил с мокрыми насквозь волосами, будто его силой выволокли из душа, не дав нормально вытереться. Ну хоть одеться позволили. – Ты меня понял, Джостен!? – напоследок крикнул тренер откуда-то из кабинета. – Да! – рявкнул на него в ответ рыжий и захлопнул за собой дверь. Вся команда стояла в оцепенении, пока Нил стоял спиной к двери, агрессивно потирал переносицу и пытался успокоить нервы. Никто из них никогда раньше не видел “солнечного и яркого нападающего” в таком состоянии. Таким опытом мог похвастаться только Эндрю. Ну и другие Лисы. Но их здесь не было, поэтому только Эндрю. – Папа, – осторожно подал голос Джозеф, звуча несколько напугано. Нил поднял глаза уже намного спокойнее, а когда встретился взглядом с перепуганным сыном, нежно улыбнулся и подошёл к ним ближе. Джозеф мгновенно разжал вратарский шлем, который покатился на пол с громким треском, и потянул ручки к папе, а оказавшись на его руках крепко обнял его за шею и уткнулся носом в щёку. Поднимать шлем, на котором явно осталась вмятина или хотя бы царапина, Эндрю не торопился, вместо этого он изучал лицо и состояние кролика. Нил нежно гладил сына по спине и что-то тихо шептал на ухо, скорее всего какие-нибудь успокаивающие и приободряющие слова. На вид он был гораздо спокойнее, чем пол минуты назад, когда вышел от тренера, дышал ровнее, смотрел в пустоту без огня и ярости в глазах, не совершал никаких резких движений. Джозеф действовал на него как успокоительное, а может Нил лишь делал видимость спокойствия, чтобы ещё больше не напугать ребёнка. Когда команда вышла из оцепенения и начала засыпать вопросами о том, что собственно произошло, и за что ему влетело, Нил проигнорировал каждого и подхватив сумку, которую ранее оставил у дивана, направился к выходу, лишь перед самым выходом бросил фразу на немецком: – Ждём снаружи. Эндрю понял намёк и быстро направился в душ. Он не сильно вспотел за тренировку, поэтому хватило лишь пары минут, быстро вытерся, оделся и сложил вещи в сумку. На улицу он вышел, когда вся команда уже разъехалась отдыхать после изнурительной тренировки, возле главного входа на стадион не было никого, в том числе и кроликов. Эндрю увидел их из далека в машине Нила, он хотел махнуть ему рукой и подать знак, что он пойдёт к своей машине, но заметил, что тот сидит на пассажирском сидении, в то время как водительское пустовало. – Ты в порядке? – спросил Эндрю в приоткрытое окно машины. Нил сидел с закрытыми глазами и обнимал сына, пока Джозеф сидел на его коленях свернувшись калачиком и хлопал длинными ресницами на Эндрю. – Извини, можешь сесть за руль? – вместо ответа спросил Нил, не открывая глаз. – У меня сил совсем нет. Почувствовав маленький укор в свой адрес, Эндрю обошёл машину и сел за руль, повернул ключ в зажигании, который уже был там, и вырулил с парковки. Сонный и уставший придурок, который забыл пристегнуться, с ребёнком на руках, которого забыл усадить в детское кресло, а за рулём лихач, который чхать хотел на существование всяких правил дорожного движения – отличное комбо! Но мозги Эндрю всё-таки имел, на некоторое время он отбросил свои привычки лихача и ехал согласно большинству правил, лишь слегка превышал скорость, чтобы побыстрее доставить уставшего кролика домой. – Мы приехали, – сообщил Эндрю, заглушив двигатель возле дома Джостенов. Нил в ответ только промычал что-то невнятное. – Надо отнести его в кловатку, – сказал Джозеф развернув голову в сторону Эндрю. – Когда я засыпаю в масыне, папа несёт меня на лутьках. – Слышал, Джостен? Не проснёшься сам, я тебя на ручках в кроватку отнесу, – со смешком в голосе предупредил Миньярд и надеялся, что не проснётся. – Ладно, – невнятно пробормотал Нил, и Эндрю расценил это как “да”, скрывая глубоко в себе довольную лыбу. – Сам сможешь открыть дверь ключом? – спросил он у малыша. – А я твоего папу возьму. – Смогу! – уверенно заверил крольчонок, и Эндрю вручил ему свой новый ключ от их дома, затем вышел из машины и помог ребёнку спуститься на землю. Едва коснувшись ногами асфальтированной дорожки, Джозеф побежал к дому, а Эндрю наклонился к Нилу. – Я ведь правда возьму тебя на руки и понесу внутрь, как малыша, – ещё раз предупредил Эндрю, мысленно давая себе подзатыльник за то, что пытается отговорить его. Нил лениво разлепил глаза и посмотрел на него с лёгкой ухмылкой. – Я же сказал “Ладно”. Или ты хочешь, чтобы я стал умолять? На несколько секунд Эндрю залип на этой прекрасной сонной улыбке, которую когда-то каждый день видел по утрам в постели, и захотел запечатлеть её в памяти не только глазами, но и на коже. – Можно поцеловать? – шепотом, будто боясь спугнуть, спросил он. – Да. Эндрю наклонился ещё чуть ближе и поцеловал, нежно кусая горячие и колючие от сухой покусанной кожи губы, и не отстранялся, пока не услышал радостный детский возглас оповещающий, что дверь была успешно открыта. Разорвав поцелуй, Эндрю мгновенно подхватил парня на руки, как принцессу, чтобы не успеть задуматься о чем-нибудь не подходящим в данной ситуации, захлопнул дверцу машины ногой и понёс его в дом, где на крыльце с ноги на ногу перепрыгивал сын принцессы – принц получается. – Спасибо, дальше я могу сам, – зайдя внутрь, Нил похлопал Эндрю по плечу, тем самым требуя поставить его на пол. – Что скажешь? – спросил Эндрю у Джозефа, продолжая крепко держать принцессу на руках. – На кловать! – командирским тоном приказал малыш, указав на отцовскую спальню. – Он тут главный, – пожал плечами Эндрю, и Нил обреченно уронил голову на его плечо, смирившись со своей судьбой. Джозеф побежал в родительскую спальню первый, раскрыл дверь по шире, чтобы Эндрю ненароком не проверил прочность косяка чьей-то головой, и откинул одеяло в сторону, а Эндрю положил прекрасную тушу принцессы на матрас. – Нузно его пелиодеть! – заявил малыш, а получив в ответ две пары удивлённых глаз, пояснил. – Папа всегда пелиодевает меня в пизаму. – Чтож, – пожал плечами Эндрю. – Он тут главный. – Эндрю! – возмутилась принцесса, и Эндрю послушно отступил на шаг. – Лисёнок, не нужно меня переодевать. Я ведь не сплю, и сам могу с этим справиться. – Тотьно? – Точно при точно, – пообещал Нил и обхватив детское личико ладонями, чмокнул его в нос. – Тебе тоже стоит переодеться. Не ходи в уличном. – Холосо, – кивнул Джозеф и толкнул отца головой на подушку, накрыл одеялом по самый нос, совсем забыв, что сам велел ему переодеться, поцеловал в лоб, погладив по рыжему беспорядку на голове, пожелал сладких снов и убежал в свою комнату. Как только пол метра белого счастья скрылось за дверью, Нил скинул с себя одеяло и принял сидячее положение. Эндрю молча стоял возле двери и наблюдал, как примерный отец выполняет своё обещание и стягивает с себя футболку. Пялиться не красиво и неприлично, но ему ведь никто не запрещал, да и сам Миньярд не отличался своим примерным воспитанием. Нил смял серую футболку в ком и запустил её прямо к шкафу на пол, а затем молча продолжил сидеть и гипнотизировать стену усталым взглядом. В некотором смысле, Эндрю испытывал свою вину за такое состояние Нила. Это ведь из-за него придурок-тренер решил загонять всю команду до потери сознания. Может если бы он работал с самого начала, гоняли бы только его одного, и Нил бы не выглядел подобно ходячему трупу. Плюс ко всему этому сказывается недосып, всё-таки уснули они вчера довольно поздно. Ну а когда ещё найти время наслаждаться друг другом, кроме как ночью, пока ребёнок мирно спит наверху? Кроме того, Эндрю был не особенно против того, чтобы носить эту уставшую красавицу на руках. Так что вину Миньярд испытывал примерно на 2%. – Не спросишь? – заговорил Нил, не отрывая взгляда от стены, и Эндрю не был уверен, с кем именно он говорил, но решил всё же ответить. Вдруг всё-таки ему. – О чём? – О разговоре с тренером. – Это был разговор? – вскинул брови Эндрю. – Больше было похоже, что вы орёте друг на друга. – Нил медленно перевёл взгляд со стены на Эндрю, совершенно не принимая это за ответ на свой вопрос. Он выглядел ещё более уставшим, чем в машине, или возле кабинета тренера, или на поле. В голубых глазах Эндрю прочитал отчаяние, но решил, что ему просто показалось, и на самом деле это было желание отключиться на ближайшие 10 часов. – Мне не нужно спрашивать, а тебе нужно поспать. – сказал Эндрю ткнув пальцем в смуглый лоб, толкая его голову обратно на подушку. Нил шмякнулся спиной на матрас и подушку и взглянул снизу вверх с лёгким раздражением. – Если захочешь поговорить об этом, я выслушаю тебя. Но только когда ты поспишь. За Джозефом я присмотрю, не волнуйся. – Какой ты милый, – с долей сарказма в голосе выдохнул Нил, перевернувшись на живот и обнимая подушку, подставляя свою гладкую смуглую кожу спины. – Да или нет? – не в силах сдержать себя, спросил Эндрю. – Мм? Да, – в полудрёме ответил кролик. Эндрю положил ладонь на горячую кожу спины и мягко провёл по нежной коже снизу вверх, вызывая тихий довольный стон, наклонился к самому лицу и оставил лёгкий, почти невесомый поцелуй за ухом, слегка укусил его за мочку и провёл языком, наслаждаясь тихими стонами. Провёл дорожку поцелуев от плеча вдоль шеи, оставил свежий яркий засос между лопаток, поцеловал в щёку исполосованную шрамами и прошептал на ухо “Сладких снов, кролик”, а когда услышал в ответ сонное и невнятное, едва слышное “Дрю”, по коже словно марафонцы пробежались будоражащие мурашки, и он не удержался от довольной улыбки на губах. Эндрю вышел из комнаты и плотно закрыл дверь, чтобы посторонний шум не мешал кролику отдыхать. Он облокотился на стену, глубоко вдохнул, успокаивая взбушевавшиеся нервишки, и приложил пальцы к губам, всё ещё ощущая на них тепло любимой кожи, в тоже время он желал хорошенько ударить себя по рукам – он же не долбанная героиня романтического кино для девочек подростков! Как раз в это время по лестнице сбежал крольчонок поменьше, спрыгнув на последних трёх ступеньках, в белых шортах и чёрной майке, слишком длинной для его размера. Но наблюдая за Джозефом и тем, в какой одежде он ходит, можно сделать вывод, что любовь к оверсайз вещам у них семейное. – Не прыгай с лестницы, – предостерёг Эндрю. – Папа узе спит? – громким шепотом спросил малыш. – Да. А тебя нужно накормить обедом, – сказал старший и двинулся на кухню, Джозеф припрыжку последовал за ним. – Что хочешь? – Молозеное! – радостно крикнул он вскинув руки, но мгновенно сжался, закрыв рот ладонями и с широко раскрытыми глазами посмотрел в направлении отцовской спальни, будто от этого маленького вскрика Нил подпрыгнет и выйдет из спальни злой и недовольный. Он может и подпрыгнул с его чутким сном, но наверняка уже уснул обратно. Повернувшись обратно к Эндрю, Джозеф раскрыл ладошки у губ как ворота и прошептал снова. – Молозеное. – Я не могу кормить тебя мороженым вместо полноценного обеда, – помотал головой Эндрю. – Даже если очень хочется. – Но ведь плохой день. – сказал Джозеф и склонил голову набок, нахмурив брови, будто Эндрю сказал самую глупую вещь в мире. – Плохой день? – повторил Эндрю, не особо понимая, как это связано с мороженым на обед. – Так сильно испугался, что на папу накричали? – Да, ты плав. – активно закивал мальчик, приложив палец к подбородку и отвечал похоже на какой-то свой вопрос. – Мы не мозем закусывать плохой день без папы. Тогда я хотю яитьный лулет! Эндрю совершенно не понял этого монолога, но решил не спрашивать – позже он расспросит об этом Нила – и приступил к приготовлению яичных рулетов. Джозеф крутился под ногами, наблюдая за приготовлением, хотя отказался, как обычно, сесть на столешницу, когда Эндрю предложил ему это, недовольно мычал, когда Эндрю потянулся за зелёным луком, поэтому от него пришлось отказаться, как собственно и от всех овощей. Не известно, было ли у Джозефа сегодня настроение “без овощей”, потому что раньше он отказывался только от моркови, а может он ел овощи только при отце, чтобы получать необходимое количество витаминов, о которых ему наверняка Кевин прочитал целую лекцию. Но Эндрю не был таким дотошным до правильного питания, он и от мороженого то не особо хотел отказываться, поэтому не был против заменить все овощи на двойную порцию ветчины и сыра. Когда всё было готово, оба блондина превратили аккуратные рулетики, которые Эндрю так кропотливо закручивал, в обычное месиво, потому что есть маленькими кусочками им обоим намного комфортнее. Они оба тихо ели свои порции и думали каждый о своём. И пока Эндрю думал о том, какого чёрта он так заморачивался над рулетами, если прекрасно знал во что они превратятся, Джозеф думал о: – Толт! – Что? – не понял Эндрю, погруженный в свои мысли. – Тооолт! – протянул Джозеф и поспешил объяснить ход своих мыслей. – Папа отень устал, а есё у него плохой день. Стласный дяденька его обидел. Нузно плиготовить ему толт! – Приготовить? – удивлённо повторил Эндрю. – Дя! – Торт? – Дя! – уверенно кивал малыш. – Будем готовить сами! – Сами? – Эндрю чувствовал себя попугаем. Или идиотом. – Дя! – Ты раньше готовил? – спросил Эндрю просто потому, что переспрашивать было больше нечего. – Я помогал тёте Лене, когда она готовила шоко толт, – гордо произнёс Джозеф. Эндрю никогда раньше не готовил никакой выпечки, это слишком долго и кропотливо, проще было купить сладости, какие душе угодно, в магазине. Он мог бы прямо сейчас сходить в магазин и купить огромный шоколадный торт или даже заказать доставку, чтобы не пришлось выходить из дома, но отказать этому счастливому личику предвкушающему большую готовку, просто не мог. *** Хоть Джозеф и уверял, что запомнил весь рецепт торта Рене, Эндрю всё же тайком написал ей. К счастью она быстро отправила ему рецепт и ни о чём не спрашивала. По какой-то невероятной случайности они нашли все необходимые ингредиенты – похоже Рене проявляла здесь не шуточные способности кондитера – правда какао они заменили порошком для горячего шоколада. К большому удивлению Эндрю, Джозеф действительно отлично знал рецепт и необходимое количество всех ингредиентов. Правда вместо "миллилитров" говорил "капелек", а вместо "грамм" – "клупинок". Если бы не рецепт под рукой, Эндрю бы долго пытался догадаться, что хочет сказать этот малыш, над речью которого стоит хорошенько поработать. Хотя он уже почти привык к своему новому имени. Большую часть работы выполнял Джозеф, всё засыпал, взбивал, перемешивал, проливал, рассыпал и свинячил. А Эндрю делал всё по мелочи: помогал держать тяжелый пакет с мукой, пока Джозеф её пересыпал в мерный стакан, взбивал пену, которую Джозеф недовсбил, потому что у него устали ручки, домешивал тесто, которое Джозеф размешал хорошо, но с комочками, ну и подчищал грязь. Когда основные заготовки были готовы, тесто перелито в форму и загружено в духовку, чёрная майка Джозефа стала абсолютно белой, как и его лицо с волосами, как и весь пол, а всё потому, что Джозеф решил помочь Эндрю убрать всё по своим местам, но не удержал мешок с мукой в руках и выронил на пол, создав на кухне большую белую бомбу с облаком пыли, а Эндрю просто не успел среагировать, поэтому и сам на половину оказался в муке. Джозеф сопроводил ситуацию тихим "ой", прижал ручки к груди, чихнул и посмотрел снизу вверх, выглядя очень виноватым. В эту секунду Эндрю увидел в нём себя. Себя совсем маленького провинившегося малыша, который толком не осознаёт, что натворил, но точно знает, что последует наказание: кулак по лицу, или тёмная кладовка, день без еды или полёт с лестницы, а может всё вместе. Глядя на испуганного ребёнка, Эндрю задался вопросом: ругали ли его когда-нибудь на столько сильно, чтобы так бояться? И ругали ли его вообще? Процентов на 90 Миньярд был уверен, что ответ будет "нет". – Поздравляю, теперь ты маленькое приведение, – хмыкнул Эндрю и поднёс серебренную миску к лицу малыша. Джозеф посмотрел на своё кривое отражение в посуде и громко засмеялся. Когда смех стих, Эндрю отставил миску на стол и присел перед ним на колени, стряхивая муку с лица салфетками. – Я не хотел, – тихо произнёс Джозеф, глядя виновато, но уже не испугано. – Я знаю, крольчонок. Хотел помочь? – Джозеф кивнул. – Ты молодец, что хочешь помогать и трудиться, но в следующий раз, тебе стоит предупредить меня или папу, если с тобой он. Этот пакет был для тебя великоват. – Джозеф снова кивнул. – Папа ластлоится, когда увидит это, – со скрипом в голосе сказал малыш, потому что глаза уже наполнялись слезами. – Я хотел стобы он улыбнулся. Но он будет клитять. – Почему ты думаешь, что он будет кричать? Он кричал на тебя раньше? Джозеф кивнул, и Эндрю уставился на него широко раскрыв глаза. Он тупо не верил своим ушам. Нет, он не считал, что Джозеф лжёт, но поверить в то, что Нил повышал голос на сына, было трудно. Сколько недель Эндрю провёл подле них, чтобы Джозеф не натворил, как бы не капризничал и не хулиганил, Нил ни разу даже не прикрикнул, когда у любого другого родителя сдали бы нервы. – За что? – не мог не спросить Миньярд. Джозеф молча шмыгал носом, но хотя бы не разревелся, это уже был плюс. Он так ничего и не ответил, когда из другой комнаты послышались шаги. Мальчик испуганно посмотрел на дверь, будто из неё сейчас выйдет людоед-убийца, а затем на Эндрю глазами полными надежды и мольбы на спасение. – Не волнуйся, я возьму вину на себя, – пообещал Эндрю и потрепал его голову, совсем забыв, что она в муке. Оба чихнули одновременно. – Толт! – громким шепотом произнёс Джозеф и выбежал из кухни. – Не заходи! – Чёрт возьми! – испуганно прикрикнул Нил. – Что с тобой случилось? – Эндрю вышел следом чисто на всякий случай. Он не думал, что Нил станет злиться, но показать ребёнку хотя бы видимость защиты нужно было. По полу из кухни до ног Джозефа вела белая дорожка, как собственно и вокруг самого Джозефа. Мука ссыпалась с его одежды на пол, как песок из Ваймака. Он стоял немного поодаль отца, широко раскрыв руки, изображая маленький "непреступный" заборчик. Нил перевёл шокированный взгляд на Эндрю, а затем и на его теперь уже белые штаны. – Что с вами обоими случилось? – Я муку уронил, – сказал Эндрю и заметил как Джозеф слегка вздрогнул, а Нил посмотрел на старшего так будто совсем не поверил, тем не менее злым не выглядел. Хотя это он ещё не видел свою идеально белую кухню. – Там всё плохо? – спросил Нил указав на дверь кухни, и Джозеф прижал руки к себе, снова выглядя испуганным. Заметил Нил это или нет, но он встряхнул головой и отмахнулся рукой. – Не важно. Вам обоим нужно в ванну. – Идите. А я пока приберусь, – сказал Эндрю убедившись, что ребёнок больше не напуган и не чувствует себя в опасности. И прежде, чем Нил-мать-тереза предложит свою помощь, добавил: – А ты не смей входить на кухню, пока тебе не позволят. Нил удивлённо уставился на него, широко раскрыв глаза, но ничего не сказал, потому как Джозеф схватил его за руку и утянул в ванную комнату. Эндрю вернулся на кухню и глазами оценил уровень апокалипсиса в этой точке дома. Гора грязной посуды, которую можно закинуть в посудомоечную машину, использовавшиеся ингредиенты, которые не трудно убрать по местам, если не ронять их на пол, тесто в духовке, которому нужно ещё 15 минут, и самая большая проблема – пол, стол и стены в муке и других продуктах. Первым делом Эндрю убрал все продукты по своим местам в шкафы и холодильник, затем загрузил посуду в посудомоечную машину и приступил к замыванию остального. Всё это заняло около полу часа. Бисквит для торта уже остывал на плите, столы, стены и пол были вымыты. Эндрю вышел из кухни значительно уставший и вспотевший. Он даже на матчах так не уставал, как на этой кухне. Сегодня он сделал для себя один большой вывод – выпечка это не его, особенно с пятилетним ребёнком в помощниках. Эндрю двинулся в сторону, откуда доносился детский смех, в ванную, постучал в дверь и вошёл, когда услышал разрешение Нила. Правда открыв дверь замер прямо на пороге. Уж чего-чего, а этого увидеть он точно не ожидал. В наполненной ванне с резиновыми игрушками играл Джозеф, он сидел между ног Нила. Совершенно голого Нила, который решил помыться вместе с сыном и старательно намыливал ему голову. Эндрю проглотил нахлынувшую волну адреналина и старался не пялиться слишком сильно. В конце концов, чего он там не видел? А вот Нила, казалось, ничего не смущает. Он посмотрел в сторону открывшейся двери и мотнул головой, подзывая ближе. Эндрю послушно подошёл и сел на коврик возле ванной. – Смотри, – сказал рыжий опустив руку в воду. Сегодня Эндрю послушный, раз уж он просит, почему бы не посмотреть на то, что скрывается под водой. Только вот, что скрыто под водой не было видно. Она была не прозрачной, как обычно, а... – Мы купаемся в молоке! – радостно воскликнул Джозеф. – Только не пей его, – усмехнулся Эндрю и облегчённо-расстроенно выдохнул. Он конечно хотел посмотреть, но делать это в присутствии ребёнка не стоило. – Смотри ещё, – сказал Нил и провёл пальцами сквозь намыленные волосы Джозефа, а затем продемонстрировал их Эндрю. На его пальцах среди пены были какие-то желтоватые комочки. – У него в волосах тесто. И оно не смывается. – За всякими бьюти штучками обращайся к Рейнольдс, – без капли вины в голосе хмыкнул Эндрю. – Отличный план. Подашь мой телефон? – попросил наркоман указав на кучу своих вещей на корзине с бельём. Эндрю отрыл там серый телефон, подал его Нилу и подменил его в вымывании теста из детских волос, пока тот строчил сообщения. – Энлю, – шепотом позвал Джозеф и ручкой подманил к себе ближе, Эндрю наклонился ближе, чтобы услышать его тихий голосок. – Ты узе законтил толт? – Бисквит готов, – также тихо прошептал Эндрю в детское ухо. – Украшать не стал, оставил это на тебя. – Холосо, – ярко улыбнулся малыш. – О чём вы там шепчетесь, мелкие проказники? – влез в разговор Нил, кидая телефон обратно на корзину. – Что Рейнольдс сказала? – проигнорировал вопрос Эндрю, как и то, что его назвали мелким. – Если это просто мука и ты больше ничего не ронял на его голову, то несколько подходов под тёплой водой должны помочь. Вообще-то Эндрю ничего не кидал на его голову, но об этом все промолчали. Смыв и намылив шампунь под тёплой водой несколько раз, им наконец удалось вернуть светлым волосам их привычный блеск и мягкость. Дальше голубоглазики домывались одни, потому что Нилу пришлось спустить белую воду, и его наготу больше ничего не прикрывало, а не пялиться Эндрю не мог. Вместо этого он направился в спальню Нила и с его разрешения нашёл для себя пару штанов, чтобы сменить свои побелевшие чёрные джинсы, а заодно наскоро принял душ на втором этаже чтобы смыть пот после уборки. Когда все трое были вымыты, переодеты и высушены, блондины усадили Нила на диван в гостинной и запретили входить на кухню, а сами отправились украшать торт. Точнее украшал его Джозеф, а Эндрю следил, чтобы больше ничего не полетело на пол или чью-нибудь голову. Джозеф вылил взбитые сливки в миску и смешал их с порошком горячего шоколада, затем вымазал ими всю поверхность торта, а обычными взбитыми сливками из балончика оставил белые "цветы", хотя больше походило на обычные белые кучи. Больше у них из украшений для торта ничего не было, поэтому Джозефу пришлось на этом остановиться. – Папа! – с восторженными криками выбежал из кухни малыш и побежал прямо к дивану. – Уже закончили секретничать? – поинтересовался Нил, откладывая телефон в сторону и обнимая ребёнка. – Заклой глаза, – скомандовал Джозеф и сам закрыл его глаза своими маленькими ладошками. – Энлю неси! Повинуясь детским приказам Эндрю вынес их творение с кухни и поставил на журнальный столик перед диваном, а затем сел рядом с Джостенами. – Сюлплиз! – прокричал крольчонок убирая руки от лица и вскидывая их в верх. Нил опустил взгляд на стол и уставился на торт ошарашено раскрыв глаза. – Вау, – на выдохе произнёс он. – Это вы сделали? – Почти всё делал Джозеф, – ответил Эндрю. – А ты ронял муку и убирался? На это колкое замечание Эндрю лишь пожал плечами. Нил рассматривал их кулинарный ужас восхищёнными глазами, одной рукой прокручивая тарелку, чтобы рассмотреть десерт со всех сторон, а второй прижимал сына к себе. Нил-язык-помело-Джостен использовал весь свой богатый лексикон, чтобы расхвалить сына за его невероятный талант и мастерство к готовке. Когда он назвал торт произведением искусства, Эндрю посчитал, что это уже через чур, но потом вспомнил, что сам сравнивал мазню красками по коже с картиной известного художника. Немного позднее, когда Джозеф был удовлетворён всеми комплиментами по поводу внешнего вида и запаха, он потребовал Нила сфотографировать торт и отправить остальным, что тот и сделал, попутно объяснив Эндрю, что он с остальными Лисами иногда обменивается фотографиями детей и новостями из жизни в общей беседе. Когда поручение с фото было выполнено, Нил приступил к разрезанию "шедевра". Они разложили их по тарелкам и попробовали произведение искусства под названием "шоколадно-шоколадный торт" на вкус. Бисквит был пересушен, а взбитые сливки с шоколадным порошком тест на совместимость не прошли, уж слишком странный у них вкус. А ещё торт оказался слишком сладким, даже слаще, чем ожидалось (кажется они переборщили с сахаром или шоколадом), и Эндрю был уверен, что Нилу не понравится, или что ещё хуже, его вырвет от приторной сладости. В студенчестве такое бывало. Они зашли своей компанией в новую кафешку, где ранее успел побывать только Ники, поэтому он советовал всем разные десерты. На десерт Нила сказал: "Это лучшее, что я когда либо ел! Совсем не сладкое, но при этом нереально вкусное". А потом Нил еле добежал до уборной, где прочищал желудок. Десерт оказался переполнен сахаром на столько, что даже Эндрю стало дурно. Но не смотря на опасения Эндрю, Нил застонал от наслаждения, называя торт лучшим десертом, который он когда-либо ел. Наверняка лгал. Но ради этой довольной счастливой детской улыбки солгать не грех. Своим умоляющим щенячьим взглядом Джозеф заставил Нила доесть свой кусок, поэтому Эндрю направился на кухню, чтобы сделать ему кофе, всё-таки эту сахарную бомбу нужно чем-то залить, иначе извержения точно не избежать. Кусок торта съеден, кружка чёрного кофе выпита и спасла ситуацию хоть немного. Джозеф уселся в кресло-мешке перед телевизором с новым куском торта под просмотр Смешариков, пока старшие сидели позади на диване, и один из них умирал от сахарного диабета. – Принести ещё кофе? – предложил Эндрю. – Или лучше воды? – Не, – попытался помотать головой Нил, но сахар негативно сказывается на его организме и не позволяет ему двигаться. – Скоро пройдёт. Я уже привык есть столько сладкого, а потом тихо умирать в уголке. – Как мило, – фыркнул Эндрю, осознавая всю бредовость и любовь к ребёнку в этом поступке. – Ты такой милый папочка. – Стараюсь, – усмехнулся Нил, уловив нотки сарказма в голосе собеседника. – Плохой день и мороженое, – сменил тему Эндрю, вспомнив болтовню Джозефа с самим собой на кухне. Нил повернул голову в его сторону, не совсем понимая, о чём речь. – Джозеф сказал. Плохой день и мороженое на обед. Как связано? – Ааа, – протянул Нил, возвращая положение головы в убитое. – Это что-то вроде нашей маленькой традиции. Если у кого-то из нас был ужасный день, то мы обижаемся на весь мир и завтракаем, обедаем или ужинаем мороженым, поднимая себе настроение. – Я накормил его яичными рулетами на обед. Я нарушил традицию? – Думаю торт всё компенсировал. Мороженое – это не обязательное условие. Это бывают и литры горячего шоколада с зефирками и взбитыми сливками, и гора конфет, и пицца. Главное чтобы было вкусно и вредно. Но чаще это мороженое. Это объясняло, почему Джозеф так недовольно реагировал на все овощи в своём обеде. Избавлялся от всего полезного, делая еду максимально вредной. *** Вечерняя тренировка прошла на много спокойнее и легче. В меньшей степени из-за того, что тренер выпустил весь пар ещё утром, а главная причина состояла в том, что он так много орал, что посадил голос. Поэтому сейчас передал правление командой капитану, а сам только сидел за пределами корта, свистел в свой противный свисток и в случае чего, через Рея передавал замечания и указания. К концу рабочего дня все были ужасно вымотаны и обессилены. Сказывалась экстремальная утренняя смена, после которой никто толком не успел отдохнуть. Что ещё больше давило на психику так это то, что завтра у них выездная игра, и встать придётся намного раньше, чтобы в 9 утра уже сесть в автобус и выехать. А тренерское "В автобусе отдохнёте!" ситуацию не улучшало, наоборот вынудило всех найти общего врага, когда он добавил "Надо было утром лучше работать!" Хотя Эндрю было мягко говоря положить на всё, что они думают о нём. В раздевалке Нил о чём-то очень мило болтал с Дэвисом. Его с Эндрю разделяло всего два метра и скамейка, поэтому подслушать было невозможно, плюс ко всему мешал всеобщий гомон команды и подозрительно активный Джозеф, который прыгал вокруг Эндрю и картаво напевал песенку пилота из Смешариков /От винта! – Серия: Полёты во сне и наяву/. – А Энлю казал, то на узын булгелы, – сказал Джозеф, когда уже собравшийся и наболтавшийся со всякими мразями Нил подошёл к ним. – Не правда, – тут же опроверг Эндрю, застёгивая молнию на сумке. – Я лишь предложил не париться над ужином и поужинать бургерами в какой-нибудь забегаловке. И только если твой папа не будет против. – Папа ты зе не плотив? – умоляюще сложил лапки кролик. Нил перевёл скептический взгляд на Эндрю. – Не будь Деем, Джостен. Тебе не идёт, – отмахнулся Эндрю и двинулся к выходу. – Кроме того, после того количества сахара, что ты принял, тебе будет полезно закинуть в себя что-нибудь солёное. – И зачем вообще спрашиваешь, если моё мнение тебя по сути не волнует, и ты уже всё решил? – недовольно, но с усмешкой фыркнул Нил идя следом. Джозеф в припрыжку следовал между ними. – Создаю видимость твоей власти. – О! Ты так великодушен. /Представьте, что ровно до этого момента они были в раздевалке, и команда пялилась на их "семейно-супружеские" разборки. Эндрю на чужие взгляды плевать, так что я не стал этого прописывать, но вы просто представьте./ – Так мы поедем? – заинтересованно и умоляюще спросил малыш. – Почему бы нет, – сказал Нил и потрепал счастливого ребёнка по голове. Каждый на своей машине они доехали до кафе, но не подобие Макдональдса, а в вполне приличное заведение с разнообразным меню и игровой зоной для детей с горками, батутами и бассейном из шариков, где Джозеф с радостью играл со сверстниками, пока старшие дожидались заказа за столом. Нил не смолкая говорил про экси: про завтрашний матч, про команду соперников, про будущих соперников, про Джереми и Жана, с которыми им наверняка придётся столкнуться в финале, если они до него доберутся, про Кевина, с которым им тоже придётся встретиться и про многое другое, что Эндрю было совершенно не интересно, но он внимательно слушал, не сводя глаз с увлечённого лица напротив, пока сам параллельно со своими увлекательными рассказами издевался над салфеткой и складывал её в разные формы. Как позже выяснилось, он сложил тюльпан из оригами. Бросил бумажный бутон в центр стола и обессиленно откинулся на спинку стула. Эндрю взял цветок в руки и покрутил в разные стороны. – Очередной талант нашего Нила? – с издёвкой произнёс он, чем вызвал усталую улыбку Джостена. – Сколько ещё талантов ты скрываешь? – Спасался от скуки, как мог, в год перерыва, – пожал плечами рыжий и взял ещё одну салфетку, складывая уже иначе. – Ты так и не рассказал, что случилось в тот год, – напомнил Эндрю и заметил, как тот слегка вздрогнул. – Что за болезнь из-за которой ты выпал на целый сезон? – Ну... Это сложно, – отвёл взгляд Нил и непроизвольно сжал салфетку в пальцах, а когда заметил это, откинул в сторону и взял новую. – Когда ты уехал, я был разбит. Не было сил ни на что. Как сказала Би, впал в депрессию. – Эндрю напрягся. Он прекрасно знал, чем может обернуться депрессия. – По сути не было никакой болезни, о которой сказали прессе. Я просто отказывался от всего. Рене и Элисон присматривали за мной, уговаривали сделать хоть что-то. А Аарон орал и заставлял есть. Даже угрожал капельницей, – усмехнулся Нил, складывая новый угол салфетки. Эндрю бы тоже посмеялся, если бы не чувствовал разрывающую боль внутри от чувства вины. – А потом, когда я уже стал чувствовать себя куда лучше и даже рвался на поле, пришёл Аарон и вспорол мне брюхо. – Что, прости? – ошарашено произнёс Эндрю после нескольких секунд нависшего молчания. – Аппендицит, – объяснил Нил. – Шрам на животе, помнишь? Аарон оперировал. Каким же он сукой был перед наркозом. Злорадствовал, что наконец сможет порубить меня и ему за это ничего не будет. Говорил "взглянем на твой внутренний мир, который когда-то так зацепил моего братца". Видел бы ты его противное лицо. Я уже хотел сбежать и потребовать нормального врача, но наркоз подействовал и я вырубился. – Похоже на него, – сухо произнёс Эндрю, желая хорошенько врезать себе, а ещё лучше избить за сделанное пять лет назад. Он пытался убедить себя, что всё это было к лучшему, что другого выбора у него не было. В конце концов, Нил смог жить счастливо и без него. У него есть сын от другой женщины. Всё сделанное к лучшему. – Дыши, Дрю, – послышался голос. Эндрю и сам не заметил, как перестал дышать. Он сделал несколько глубоких вдохов и поднял взгляд на обеспокоенного Нила. – Слышишь меня? – кивок. – Видишь меня? – кивок. – Эндрю, мне нужен твой голос. Как ты? – В норме, – сказал Эндрю, поморщившись от хрипоты и неуверенности в собственном голосе. – Вот поэтому я и не хотел тебе рассказывать, – нахмурился Нил, выглядя виноватым, хотя Эндрю не понимал, в чём он то виноват, если это именно Миньярд злодей и гнида в их истории. – Предвещал такую реакцию. Не думай об этом, Эндрю. Всё это осталось в прошлом. Сейчас мы оба в порядке, и какая разница, что было тогда. Хорошо? Эндрю кивнул, хотя отказывался забыть о случившемся и не винить себя в том, как почти уничтожил своего кролика. Нил мягко улыбнулся и хотел добавить, что-то ещё, но его прервал телефонный звонок. – Ой, извини, – сказал он и поднёс телефон к уху. – Привет, Дэн. Что? А, ладно. Всё в порядке, – отвечал Нил, но судя по вопросительной интонации в голосе, был не совсем уверен, о чём ему говорят. – Мне кажется, или у вас там Шон плачет? А, это Мэтт плачет. А почему он плачет? А. Ясно. Ну... скажи ему что это не проблема. Да, всё хорошо. Оу. Ладно. Удачи тебе. Пока. Нил завершил звонок и несколько секунд тупо хлопал глазами на экран, переваривая полученную информацию. Эндрю не ждал от него подробностей звонка, но немножечко надеялся узнать, что же довело до слёз верзилу Бойда. Хотя этого плюшевого медведя довести могло всё, что угодно. Нил открыл рот, закрыл, открыл, подражая рыбе, и наконец нашёл силы или смысл говорить. – Дэн сказала, что Мэтт расплакался из-за того, что они не смогут приехать завтра сюда, – объяснил он, явно ничего не понимая. – А потом Шон, увидев как отец плачет расплакался сам. Короче у неё там теперь два плачущих парня. Зачем им вообще завтра приезжать? "Идиот" – подумал Эндрю, но вслух ничего не сказал. Сам пусть вспоминает. Официанты наконец принесли еду, и Нил забрал сына с детской зоны. Пока они ели и разговаривали, Нилу позвонили ещё Элисон с Рене и Кейтлин, которые так-же извинялись, что не смогут приехать. Нил каждой из них говорил, что это не проблема и всё хорошо, но ничего не спрашивал, хоть так и не понимал, почему все Лисы решили, что завтра они должны быть в городе с ним. Эндрю продолжал молчать, как и Джозеф, который судя по его хитрому личику и тихому смеху всё знал. Когда тарелки были опустошены, а Джозефа клонило в сон, Эндрю расплатился за заказ, помог Нилу усадить вырубающегося Джозефа на ходу в детское кресло, и уехал в общежитие. Как бы ему не хотелось проводить каждую ночь в одном доме со своими кроликами, но завтра была выездная игра и нужно было собирать вещи. К огромной радости, Рей Эндрю не трогал. Только улыбнулся в знак приветствия, предложил поужинать, а когда Эндрю отказался, молчал весь оставшийся вечер.