Джозеф Джостен

НИЛ

В общей беседе Лисов, где их прежний состав переписывался и обсуждал разное насущное, наступила тишина сразу после того, как Нил отправил туда фотографию торта, который сделали Джозеф и Эндрю. Каждый поставил под фотографией сердечко, но никто ничего не написал, как обычно это бывает, когда кто-то отправляет фото. Написал только Кевин со своим занудным “Передай привет сахарному диабету”. Остальные же молчали. Только позднее, после ночной тренировки (они знали, когда она заканчивается) каждый из них решил позвонить, даже Кевин и Аарон(правда, вместо него говорила Кейтлин). Они звонили и извинялись за то, что не смогут приехать, но обещали что-то прислать. Из разговоров с ними Нил понимал примерно ничего. Каждый из них извинялся так, будто обязан был приехать именно завтра, но зачем Нил не имел ни малейшего понятия. На звонке Ники, который звонил последним из-за разницы во времени и всё время путался, когда уже можно звонить, а когда ещё нет, терпение Нила лопнуло. – Прости, Нииилиии! – ныл Ники на том конце провода. – Я так хотел приехать завтра! Но мой глупый начальник меня не отпустил! Хотя обещал дать целую неделю отпуска! Жмот! Мол, у нас начинается важный этап, и жесткая нехватка сотрудников! Будто это моё дело! Он же обещал! Каким надо быть человеком, чтобы пообещать и не сдерживать слово!? – Ники, – спокойно прервал его Нил. – Что происходит? – Да я же говорю! Начальник козёл! – Нет, я не об этом. Почему мне сегодня все названивают и извиняются, что не смогут приехать? – Все!? – громко опешил Ники. – Прям никто не приедет? Даже Рене и Эли? – У Рене суд по какому-то важному делу, а Элисон мучается с кастингом на модели для журналов, – передал слова девочек Нил, но ответ на свой вопрос так и не получил. – А Мэтт и Дэн? – продолжил допрос Хэммик. – Мэтт клялся приехать! – У команды Дэн скоро финал сезона, и тренировки идут полным ходом. А Мэтт что-то говорил про страховки, кредиты, какие-то проблемы сотрудников. Я толком не понял, – терпеливо отвечал Нил. – Ну про Кевина и Аарона можно даже не спрашивать, – фыркнул парень. – Ну что за напасть такая? Договаривались ведь все приехать. – Ты всё ещё не ответил, зачем? – напомнил свой вопрос нападающий. – В каком смысле “зачем”? – Это не такая уж важная игра, чтобы всем на неё собираться. Так ещё и выездная. Что вам здесь делать? На другом конце повисла тишина. Нил даже подумал, что звонок оборвался, но взглянув на экран, увидел продолжающийся вызов. Почти через минуту молчания Ники заговорил снова. – Нил, ты же это не серьёзно? – осторожно поинтересовался он. – Какое сегодня число? – 30 марта, – послушно ответил Джостен. – А завтра? – Логично, что 31 марта. – Иии? Никаких ассоциаций? – подталкивал к ответу Ники, но получалось у него плохо. Нил всё ещё мало что понимал. – И мы едем на выездную игру. Нил услышал какой-то хлопок прямо из Германии. Будто кто-то кому-то пощёчину дал. А по порядком задолбавшемуся голосу друга, Нил понял, что это Ники хлопнул себя по лбу. – Загляни в паспорт, Нили. Может что-то новое о себе узнаешь. И тут до Нила наконец дошло, зачем Лисы планировали приехать, и почему извинялись. – Так вот о чём вы, – закатил глаза Нил. Всё это было, мягко говоря, тупо. Это не такое уж значимое событие. Выездная игра важнее раз в десять, чем 30-ый день рождения Нила Джостена. – Поражаюсь тебе. Юбилей! 30 лет! А ты не помнишь. Как так можно? – Вы все прекрасно знаете моё отношение к этому дню. Он ничем не отличается от других дней. И я не люблю праздники. – Нет, ты не любишь праздники посвящённые тебе, – поправил его немец, и, в целом, это было правдой. Быть центром внимания Нил желал только на поле для экси, в остальных случаях предпочитал избегать подобных мероприятий. А вот общие праздники, по типу рождества, вполне любил. Но больше он любил свою семью, которая радуется рождественскому полену, украшенной ёлке, омеле над дверью и прочим прелестям праздников. Именно это Нил любил больше всего в таких праздниках: можно отсиживаться в стороне и мирно наблюдать, как дорогие тебе люди наслаждаются мгновениями праздников. – И уж извини, но нам на это всё равно. Мы любим тебя и хотим делать тебя счастливым. – Я буду очень счастлив, если вы отбросите все идеи какого-либо праздника. – Ох брось! А что на счёт Джозефа? Ему праздники ты устраивать не собираешься? Хочешь, чтобы он вырос таким же социофобом, как ты? – Сдурел? – совершенно серьёзно поинтересовался Нил. – Он ребёнок. Для него любой праздник это счастье и волшебство. А уж посвящённый ему так вообще сказка. Для детей важно радоваться и отрываться на праздниках. Его я такой радости жизни не лешу. И я не социофоб! Ох, Нил прекрасно помнил каждый свой праздник в детстве. Они проходили, как и дни рождения. Никак. Менялись только декорации города, если это был большой праздник. А вот дни рождения были лишь датой в фальшивых документах. Как-то в 6 лет Натаниэль спросил у родителей, почему они не празднуют рождество, как все его знакомые дети со школы. С тех пор в школе он не появлялся, а на предплечье красовался рваный след от ножа. Ах да, ещё Натаниэль запомнил одну важную деталь: "Праздники = боль", которую Лисы уже который год пытаются уничтожить из его сознания. И Нил не допустит, чтобы его сын хоть на мгновение задумывался о подобном. – Боже, как скажешь, – наверняка закатил глаза Ники. Нил уже объявил свою победу в этом споре. – Всё равно никто из нас не сможет приехать. Но подарки от нас ты всё равно получишь. Мы с Эриком кое-что послали тебе. Завтра должны доставить. – Тогда ваш подарок будет тухнуть на крыльце. Мы вернёмся в город ближе к ночи. – Оу, – на несколько секунд Ники смолк, затем что-то невнятно пробормотал на немецком, вероятно Эрику, а затем снова на английском и уже разборчиво. – Мы попробуем перенести дату доставки. А ещё нужно подумать, как убедить Эндрю устроить тебе праздник. – Пока, Ники, – терпение и нервы на нуле, поэтому Нил просто бросил трубку. Их разговор всё равно пришёл к логичному завершению, и продолжать смысла нет. Особенно про Эндрю. Он любит праздники не больше Нила, скорее даже меньше, поэтому и "убедить его устроить праздник" у Ники не выйдет. Так что, по этому вопросу Нил не переживал и отправился на второй этаж проверить, спит ли Джозеф. А убедившись, что тот мирно спит в своей кровати, отправился спать и сам.

***

Утро Нила, как ни странно, началось не с пробежки и даже не с кофе, а с неизвестного человека на пороге дома. – Нил Джостен? – поинтересовался молодой человек в ярко-зелёной футболке и такой же кепке. Он шёл по дорожке прямо к двери их дома, когда Нил вышел на пробежку. – Это я. А вы кто? – Доставка цветов, – приветливо улыбнулся юноша, а подойдя ближе протянул ему планшет с ручкой, где попросил расписаться за доставку. Когда Нил сделал это, парень протянул ему из другой руки огромный букет белых, розовых и желтых цветов. – От кого они? – спросил Нил, забирая букет. – Заказчик не указан, но в букете есть открытка. Может она вам поможет, – ответил курьер и пожелав хорошего дня сел в машину такую же зелёную, как его одежда, и уехал. Нил вернулся в дом, отрыл среди бутонов открытку с надписью "Ты великолепен! С днём рождения, Нил!" и уставился на цветы. Поразмыслив над тем, кто бы мог ему это подарить, Нил сделал вывод, что это точно не Эндрю (хотя, как же ему хотелось, чтобы это было так), как минимум, потому что он считает цветы пустой тратой денег. Подумав ещё немного Нил решил, что это прислал кто-то из Лисов, кроме них, о дне рождении никто не в курсе. Он сфотографировал цветы, отправил фото в общую беседу с подписью "Чьё?" и отправился на пробежку. Когда он вернулся, в беседе началась полная неразбериха. Ники: Какая красотища😍😍 Увы не от меня. Дэн: Тебе подарили цветы? Мэтт: Чёрт! Как я не додумался!? Это же была потрясающая идея! Рене: Какие красивые цветы🥰 Но они не от нас. Эли: Божечки! Понятия не имею, кто отправитель, но этот человек по уши в тебя влюблён! Королева пьянок: Ты поняла это просто потому, что ему прислали букет? Эли: На языке цветов, ему раз 5 в любви признались. Неудачный близнец: Язык цветов... Ты серьёзно? Дэн: Элисон, солнышко, мы ждём подробности! Эли: Навострите свои ушки, малыши! А в данном случае глазки. Сейчас тётя Элисон расскажет вам прелести цветочного мира! Эли: И так! Белые астры говорят "Я не могу думать ни о чём, кроме тебя одного"! Эли: Гардения означает тайную любовь, или говорит "Ты прекрасен" Мэтт: Может гортензия? Эли: Гардения! Это разные цветы! Мэтт: Воу! Ладно ладно, не горячись. Эли: Так! Дальше! Желтые лилии – просьба заметить его и полюбить. Эли: Жонклия розовая – это тоже просьба полюбить, а также большая привязанность и желание быть вместе. Эли: Ну и белая сирень буквально говорит "Давай будем любить друг друга!" Эли: Понятия не имею, кто отправитель, но романтик он тот ещё! Дэн: Вау! Как это мило! Ники: Я пищу от милоты! Ники: Нили, да у тебя тайный поклонник! Мэтт: Может это от Эндрю? Эли: Надеюсь нет. Неудачный близнец: Если мой брат как-то связан с этим приторно сладким ужасом, меня стошнит. Дэн: Тебя всегда тошнит. Проверься уже у врача. Даже далеко идти не надо. Неудачный близнец: 🖕🖕🖕 Дэн: 💝 Читая всё это, Нил чувствовал как его щёки пылают. И это чувство в нем было отнюдь не от того, что он только вернулся с пробежки. Одна мысль о том, что цветы прислал всё-таки Эндрю, грела душу, а если он таким образом ещё и в любви признался, то Нил вскипал от смущения и радости. Как бы он не пытался убедить себя, что отношения с Миньярдом – плохая затея, на деле был невероятно счастлив получив хоть каплю его внимания и намёка на симпатию. Остудив и смыв с себя краску смущения под холодным душем, Нил всё-таки поставил букет в стеклянную вазу с водой. Её купила Элисон, когда они вместе с сыном привезли ему букет каких-то синих цветов, название которых Нил не запомнил, но по словам Элисон, эти цветы символизировали наступление нового этапа жизни. Нил придвинулся к бутонам совсем близко и вдохнул их лёгкий аромат, когда за спиной раздался внезапный детский крик. – С днём валенья! – от такого внезапного появления сына Нил чуть не подпрыгнул. Он обернулся на Лисёнка, который стоял в проходе в своей синей пижаме, украшенной желтыми звёздами, и сам стоял широко раскрыв руки и ноги в форме звездочки и весело улыбался. – С днём лозденья, папотька! Нил мягко улыбнулся и подхватил его на руки, расцеловывая мягкие светлые щёчки. – Спасибо, Лисёнок. – Ты пло него забыл, да? А я не забыл! Я помню пло твой плаздник! – хвастался малыш с довольной улыбкой. – Правда? Неужели ты знаешь даже сколько мне лет? – Знаю! Тли и нолик! – Ты ж моя умница, – посмеялся Нил и поцеловал проказника в щёку. – Ой, цветотьки, – глянул на стол Джозеф. – Какие класивые. Откуда они? – Курьер принёс. А отправитель неизвестен, – честно признался Нил. – Мозет это от Энлю? – Думаешь? Нил было хотел спросить, почему малыш так думает, вдруг он знает что-то, чего не знает Нил, может они с Эндрю что-то обсуждали на эту тему. Но не успел он спросить, как Джозеф вспомнил другую интересную тему. – У меня тозе есть подалок! Поставь! Нил послушно поставил ребёнка на пол, и Джозеф убежал наверх. Он вернулся через минуту, пряча что-то за спиной. Нил присел перед ним на корточки и закрыл глаза по просьбе ребёнка и открыл их через пару секунд, когда ему разрешили. Джозеф держал перед собой цветы в горшке. Вернее сказать бумажные цветы вырезанные и склеенные из яркой цветной бумаги в бумажном коричневом горшке. – У меня для тебя тозе цветотьки, – скромно произнёс он. – Но они не такие класивые, как те. – Они великолепны, Лисёнок, – сказал Нил, беря в руки свой подарок. – И где ты нашёл деньги на такую красоту? – Я сам их сделал! – выкрикнул мальчик, но на секунду стушевался. – Ну и Энлю тю-тють помогал. – Это невероятно, малыш, – улыбнулся и крепко обнял сына. – Они очень красивые. – Тебе плавда нлавится? Дазе босе тех? – Джозеф указал за спину Нила, намекая на букет от анонимного поздравителя. – Это самый лучший подарок, который мне кто-либо делал. – Влунишка, – рассмеялся Джозеф и повесился на шею Нила с объятиями. – Я люблю тебя, папа. – И я люблю тебя, Лисёнок. Позавтракав тарелкой радужных колечек с молоком и остатками торта, Нил докидал парочку оставшихся шмоток в сумку, и они отправились к стадиону, где уже примерно половина команды, ждала на парковке возле огромного автобуса. Командный автобус был выкрашен в ярко желтый цвет, по всему корпусу были намечены чёрные пятна имитировавшие раскрас гепардов, а на носу и левом боку располагались эмблемы команды Сан-Франциско – гепард выпрыгивающий из кольца. – С днём рождения, Нил! – хором крикнули присутствующие Гепарды, когда они с Джозефом подошли ближе. Нил уставился на них, не мигающим взглядом, пытаясь понять, откуда они все знают. Он уже думал обвинить Ники, который так желал устроить Нилу праздник, что достал контакты кого-то из команды. Но, к счастью, это оказался не он. – Извини, Эндрю сказал, что ты не очень любишь праздновать этот день, но я не удержался и рассказал всем, – признался Рей, и пока Нил не стал обвинять Миньярда, добавил: – А рассказал мне, если что, не Эндрю, а тренер еще на той неделе. Эндрю просто предупредил. – Ясно, – обречённо выдохнул Нил. – Эй, Джостен! Лови подарок! – крикнул Хантер и бросил ему какую-то яркую упаковку, как оказалось, мармеладных червячков. – Отличные рефлексы! К игре готов! – Спасибо. Только я не ем сладкое, – сказал Нил и передал пачку мармеладок сыну. Его всё еще воротит после утреннего торта, который его заставил поесть Джозеф, ведь он именинник, без торта никак. – Спасибо, дяденька, – поблагодарил Джозеф Хантера и тут же открыл упаковку. Нил невольно оглядывался по сторонам в поисках светлой макушки в чёрном одеянии. Ведь если Рей здесь, то и Эндрю должен быть. Но не было ни его самого, ни его машины. Нил мог бы спросить капитана, но это было как-то неловко и... неловко. Нил мог бы отправить к нему Джозефа, он ведь любит Эндрю, но увы не любит Рея. Так Нил и остался просто дожидаться Эндрю, пока Джозеф прыгал вокруг него поедая мармеладных червячков. Предупреждения о том, что так делать опасно и можно подавиться, на него не действовали. Эндрю приехал последний и почти в притык к назначеному времени. Джозеф, увидев его, с криками побежал на встречу и хотел прыгнуть на руки, но остановился и стал просто прыгать зайчиком следом. Обе руки Эндрю были заняты: в одной он держал свою сумку, а во второй телефон и с кем-то ругался. В это время Нил и сам разговаривал с Мэттом, который поздравлял Нила с юбилеем, извинялся, что не приехал, снова поздравлял и снова извинялся, поэтому парни просто кивнули друг другу. – Все на месте!? Грузимся! – крикнул тренер и все двинулись в автобус. Нил увидел в этом шанс. – Всё, Мэтт, нам в автобус пора, пока. – не дожидаясь ответа Нил повесил трубку и подозвав Джозефа двинулся в автобус. Эндрю же вошёл почти первый не прерывая ругани по телефону. Он прошёл в самый конец салона, и только дойдя до последних мест, решил закончить разговор. – Иди к чёрту, Рейнольдс! Отвали от меня! – довольно громко крикнул он и упал на место у окна. Не успел Нил ничего сказать или сделать, как Джозеф побежал в конец салона. – Пливет, Энлю. – Привет, крольчонок, – уже намного мягче сказал Эндрю и затащил его к себе на колени. Разумеется Нилу ничего не осталось, кроме как пойти следом и сесть рядом. Да. Будто он не хотел этого и не ждал момента, когда сможет оказаться рядом и коснуться его, пусть даже и всего-лишь плечом или коленом. – И тебе привет, кролик. – добавил он, когда Нил сел рядом. И сделал это громче нужного, так что сокомандники сидящие на ближайших к ним местах, обернулись с шоком и вопросом на лицах. Нил его проигнорировал, стараясь не краснеть. – Папа тозе клолик? – поинтересовался Джозеф. – Ты ведь крольчонок. Значит твой папа кролик. – Но папа зовёт меня Лисёнком. Значит он и лисичка? – Ага. Смесь кролика и лиса. – Тогда и я тозе? – Получается ты тоже. – Папа, мы дети Ника и Дзуди! – восторженно заявил Джозеф, говоря про мультфильм, который они когда-то смотрели.

***

В течении пары часов езды Эндрю и Джозеф увлеченно разговаривали о разных глупостях, на подобии дождя из макарон, снега из ваты, или о том, что на самом деле динозавры не вымерли, а всего-лишь изменили свою оболочку и теперь стали курицами. Когда малыш устал разговаривать, Нил дал ему большие наушники и включил на телефоне мультики. Эндрю больше не увлеченный разговорами, откинул голову назад и стал наблюдать за дорогой скучающим взглядом. Нил не знал в чём дело, но Эндрю выглядел раздраженным, даже злым, но всеми силами старался этого не показывать. Возможно его вывел из себя разговор с Элисон, а может и что-то другое, о чём Нил не знал. – Тебя разозлил разговор с Элисон? – тихо спросил Нил, чтобы его не слышали ни сокомандники, ни сын в наушниках. – Это было похоже на разговор? – ушёл от ответа Эндрю, что еще больше заставляло Нила беспокоиться. – Что она сказала? – Она орала, а не говорила. – Ладно, – закатил глаза Нил. – Что она проорала? – Тебе цветы подарили? – спросил Эндрю, наконец посмотрев на Нила. В его голосе не было ни раздражения, ни злости, только безразличие, но в глазах отчётливо читалась тьма и ярость. – Да, – неуверенно ответил Нил. – А разве это не... – Не я, – закончил за него Эндрю и вновь отвернулся к окну. – Она обвиняла меня в том, как я смею дарить тебе цветы, ещё и с таким пошлым смыслом. А когда я сказал, что ничего не дарил, она стала обвинять в том, что я даже не попытался этого сделать. Идиотка. Нил никак не стал на это отвечать. Он откинулся в кресле и уставился на спинку сидения перед собой. Он упорно игнорировал неприятное жжение в груди и вообще старался не думать об этих чёртовых цветах, которые он скорее всего выбросит, когда вернётся домой. Нет, не наверное. Точно выбросит. Если их подарил не кто-то из его семьи, тогда ему нет никакого дела до этого "тайного поклонника", как выразился Ники. – Они тебе понравились? – спросил Эндрю на столько тихо, что Нил решил, что ему просто показалось, а потому ничего не ответил. Но Эндрю расценил это молчание по своему. – Значит понравились. И что в этих цветах такого невероятного? – Я не говорил, что они мне понравились, – прошептал Нил, и от части лгал. Ему нравились не цветы, а мысль о том, что они от Эндрю. А если их отправитель не он, то и до самих цветов Нилу нет никакого дела. – И от кого они? – Не знаю. – Тогда почему ты подумал, что это от меня? – Я так не думал. Элисон сама так решила. – Ну конечно, – раздраженно закатил глаза Эндрю. – Именно поэтому ты сейчас так расстроен. Если ты хочешь получить от меня цветы, так и скажи. Я не читаю мысли. – Я не говорил, что хочу этого. – Так скажи, Джостен. Но Нил ничего не сказал, и до промежуточной остановки больше никто из них не проронил ни слова. – Остановка пол часа! – объявил тренер. – У вас есть время на кофе, еду и туалет! Если кого-то из вас не будет в автобусе через пол часа, до Фресно будете добираться пешком! Команда лениво выбралась из автобуса и двинулась в кафетерий, у которого они остановились. Эндрю, по просьбе Джозефа усадил его к себе на плечи и двинулся к витрине с пирожными, пока Нил отвлёкся на разговор с тренером. Он ещё раз уточнял, где и с кем будет сидеть Джозеф, если присматривать за ним во время игры никто не будет, и Нил ещё раз объяснил ему, что Джозеф без проблем и истерик будет сидеть в комнате отдыха, а если захочет взглянуть на матч, то сможет сделать это через телефон в прямом эфире. Продолжая разговаривать с тренером, до Нила донеслись слова бариста, от которых внутри него всё похолодело. – Ваш сын прям ваша копия. – Вы тего? Энлю не мой папа, – поправил её Джозеф, но Нилу от этого легче не стало. – Ой, прошу прощения. Мне должно быть показалось, – перепугалась девушка. – Можно без разговоров просто пробить заказ? – холодом ответил ей Эндрю, и Нил наконец закончив разговор с тренером подошёл к ним. – Конечно. Давайте проверим заказ. Большой горячий шоколад, шокочино с сиропом карамели, капучино без добавок и десерт "Вишня в шоколаде". – Дя! – уверенно ответил Джозеф. – На чьё имя оформить заказ? – Дзозеф! – Хорошо, Джозеф, – мило улыбнулась девушка и подписала заказ. Эндрю расплатился и отошёл в сторону, Нил двинулся за ними. – Папа, я в туает хотю, – грустно сказал Джозеф, и Эндрю вызвался сходить с ним. Нил в принципе не возражал, но реакция Эндрю на него ему не нравилась. Понятное дело, Эндрю злился, но Нил никак не мог понять на что и на кого. На Нила из-за того, что он не сказал, что "хочет получить от Эндрю цветы", на Элисон за их ругань, или на неизвестного за его подарок Нилу? А может и на всё разом. А может его вывело из себя что ещё, о чём Нил не знает, или просто не понял своей вины в чём-то. Как обычно. Пока Нил думал, как отстойно быть объектом злости Эндрю, к нему подошёл Крис, выглядя несколько растрёпанным и помятым. Похоже в дороге он сладко спал. – С днём рождения, – слегка улыбнулся он. – Да, спасибо, – хмыкнул Нил уже порядком уставший от этого. Ну хоть никто не закатывает вечеринку. – Хотел подарить тебе что-нибудь стоящее, но за два дня, которые я знаю про твой день рождения, не успел ничего найти, – с явным недовольством произнёс брюнет. – Ты не будешь против, если я подарю его тебе позже? Как говорится, лучше поздно чем никогда. – Я не буду против, если это произойдёт никогда, – честно признался Нил. – Почему? Я сделал что-то не так? – стушевался парень, выглядя виноватым. – Дело не в тебе. Я просто не любитель этого дня, и подарки ни к чему. – Вот как... Выходит и цветы не понравились? – Цветы? – удивился Нил посмотрев на парня. – Так они от тебя? – Да, – неловко почесал затылок Крис. – Наверное стоило подписать имя. Извини, если это вызвало проблемы. Нил смотрел на него неверующим взглядом, и никак не мог понять, почему Крис решил подарить ему цветы, ещё и с таким значением. Если верить Элисон, каждый цветок в букете на языке цветов говорит о любви. Возможно Крис просто выбрал уже готовый букет, который показался ему симпатичным, а о значении не знал. И подарил он их не с каким-то намёком, а как обычный подарок на день рождения. Через минуту Нил вспомнил, что ещё совсем недавно Крис приглашал его на свидание, а в открытке было сказано "Ты великолепен", а с такими сведениями "цветы любви" имели смысл быть. И что Нил должен делать с этими знаниями? Притвориться, что не понял намёка? Или может отшить? Но не успел Нил ничего придумать, как за него ответил детский голос: – Не понлавились! – грубо сказал Джозеф обняв Нила за ногу. – Цветы плативные! И пахнут плативно! – Джозеф, – осёк его Нил. Вообще-то он не хотел этого делать. Было бы проще оставить это всё на ребёнка, который говорит всё, что думает, а думает он совершенно не о том, могут ли его слова задеть кого-то. Но народу в кафетерии было многовато для детской истерики. – Прекрати. Это грубо. – Зато плавда! – воспративился малыш. – Мои намного лутьсе! Ты сам казал! – Да, милый, с твоими не сравнятся ни одни цветы в мире, – Нил потрепал его по голове, и Джозеф показал Крису язык, за что Нил также хотел его наругать, но бариста объявила их заказ готовым, выкрикнув имя ребёнка. – Энлю, наши вкусняшки готовы! Безым скалее! – радостно крикнул Джозеф и побежал к прилавку. Эндрю, который оказывается всё это время стоял позади Нила – как он вообще мог о нём забыть – двинулся следом за малышом и выглядел ещё мрачнее прежнего, а на Нила и подавно не взглянул. Ему однозначно не нравится, когда Эндрю злится. Ещё больше ему не нравится – не знать, как остудить его злость, а ведь раньше таких моментов не было. Если Эндрю и злился на что-то, Нил всегда знал, как это исправить и поднять парню настроение. Иногда хватало грустной мордашки и вопроса "Я облажался?", чтобы его взгляд смягчился, иногда обходилось мороженым, литром горячего шоколада или тортом со взбитыми сливками. Бывали дни, когда ему были необходимы только время и личное пространство. Нил мог успокоить его даже парочкой поцелуев, но сейчас он понятия не имел, что может его смягчить. – Так, – медленно протянул Крис, привлекая к себе внимание. Нил даже не заметил, что всё это время пялился на спину Эндрю. – Значит не понравились? – Что ты? – Нил едва вспомнил, о чём речь, полностью погруженный в мысли о другом. – Не обращай внимание на Джозефа. Ревнует к чужакам. А цветы красивые. Моя подруга заценила. – А ты? – Они красивые, – пожал плечами Нил, но не успел закончить мысль. Ему в грудь прилетел кулак со станчиком кофе. Эндрю держал руку в миллиметре от Нила, не касаясь кожи, и смотрел так, будто Нил взорвал шоколадную фабрику. Нил молча взял стаканчик в руки, на всякий случай не касаясь Эндрю, и тупо пялился на него. – Забираю Джозефа в автобус, – сухо произнёс Эндрю и двинулся к двери. Джозеф щёл рядом с ним аккуратно неся стаканчик с шоколадом в одной руке, чтобы не расплескать, и мисочкой десерта в другой. Нил глубоко вздохнул, намереваясь уже закончить разговор с Крисом и вернуться к своим блондинам. – Они красивые, – повторил Нил. – Но цветы не для меня. – Я понял, – мягко улыбнулся Крис. – Тогда у меня вырос стимул подарить что-то подходящее тебе. – Не стоит, Крис. – Ну запретить ты мне не можешь, – пожал плечами парень и широко улыбнулся. – Зато можешь намекнуть, чего тебе хочется. Нил глубоко вздохнул, стараясь держать язык за зубами и не сорваться на парня, который просто пытается быть милым. Только вот начерта Нилу эта милость и "тайная любовь"?

ЭНДРЮ

Пока вся команда гуляла, ела и разминала затёкшие кости после длинной поездки, а Нил чесал языками со своим новым уёбским ухажёром, Эндрю и Джозеф сидели в автобусе. Малыш сидел на кресле, где до этого сидел его отец, поджав коленки к груди и ел свой шоколадный десерт. Эндрю сидел рядом, пил свой шокочино, скучающе наблюдая за улицей, а во второй руке держал стаканчик с горячим шоколадом для Джозефа, который он периодически забирал и жаловался, что папа готовит намного вкуснее. Эндрю был согласен с этим замечанием, он, собственно, поэтому и не стал брать себе горячий шоколад, но никак не комментировал замечание. – Я поел, – сказал Джозеф, протянув пустую пластиковую мисочку Эндрю. Эндрю обменял пустую мисочку на стаканчик с оставшимся шоколадом, и поставил миску балансировать на коленку, потому что выходить на улицу и идти до мусорки лень, всё равно придётся выходить снова, чтобы выбросить стаканчики от напитков. – Потему ты злися на папу? – спросил малыш, обняв тёплый стаканчик ладошками. – С чего ты это взял? – спросил Эндрю и сделал ещё глоток кофе. – Взлослые такие глупые, – сделал вывод Джозеф отворачиваясь в другую сторону. – Потему они думают, то дети глупые и нитего не понимают? Ты смотлишь на него по длугому и говолишь глубее. Детский ум и правда часто недооценивают, или переоценивают. Считают несмышлёными малолетками, которые ещё жизни не видали, или требуют от них небывалых высот великих гениев. А ведь они просто любопытные крошки, которые за многим наблюдают и многое замечают, но не всегда понимают, что это значит, или почему это происходит. – Это сложно объяснить, – устало выдохнул Эндрю. – А ты поплобуй! – потребовал Джозеф. Эндрю задумался, как можно объяснить ребёнку то, чего он сам до конца не осознаёт. Уходить от ответа или лгать не имеет смысла. Этот любознательный мальчишка всё равно потребует правды. – Тебе ведь не нравится, когда он уходит по ночам гулять с парнем, вместо того, чтобы остаться с тобой? – спросил Эндрю и получил незамедлительный кивок. – Вот и мне это не нравится. Мне не нравится, что он уделяет кому-то больше времени, чем мне. – Ты ливнуес? – Ревную, – чуть ли не скрепя зубами признался Эндрю. – Я тоже ливную, когда папа улыбается тому дяденьке, или когда уходит с ним гулять. Но потему ты злися на папу? – склонил голову набок малыш, словно птенчик. – Если ты любис теловека, нужно показываеть ему это, болоться за его любовь. А если и злиться, то не на любимого, а на длугого теловека, котолый мешает вам. – Эндрю уставился на ребёнка широко раскрыв глаза, обдумывая вероятность того, что этот ребёнок не просто наблюдательный и сообразительный, он гений. Может быть все дети такие: наивнные, чистые, нежные, не ищут сложных путей, не усложняют, говорят о своих чувствах прямо, поэтому и живётся им проще. – Я тозе злюсь. Но я не злюсь на папу. Папа холосый. Он любит меня. Но мне не нлавится тот дяденька. Он хотет заблать у меня моего папу. – в автобус вернулись парочка Гепардов, но это не помешало Джозефу говорить дальше. – Хотю тобы вы были вместе. Ты холосый. И ты не забелёшь моего папу. Он будет наш общий. Да? Вернувшиеся Гепарды, стоя в проходе, косились на Эндрю, так как Джозефа им было не видно за высокими спинками кресел, прекрасно слыша все произнесённые слова. В такой-то тишине. Но Эндрю, как и Джозефу, было совершенно всё равно на других. – Если он сам этого захочет, – ответил Эндрю и допил свой кофе. – Тебе стоит казать ему, – сказал крольчонок, когда сделал ещё пару глотков шоколада. – Когда мне плохо, папа лугается, если я молтю. Он говолит, то люди не умеют титать мысли, и пока ты не сказес им, они не смогут помоть или исплавить свои осыбки. – Верно говорит, – на выдохе произнес Эндрю. – У тебя очень умный папа. Эндрю заметил Нила, вышедшего из кафе и быстро направляющегося к автобусу. Время их остановки почти закончилось, поэтому Эндрю пошёл на улицу, чтобы выбросить мусор, ощущая на себе несколько пристальных взглядов сокомандников, которые слышали фрагмент разговора, и если не тупые, о многом догадались. Только спрыгнув со ступеньки на асфальт Эндрю столкнулся с Нилом. В голубых глазах отражались вина, тоска и много незаданных вопросов. Эти глаза Эндрю обожал, был готов смотреть в них часами, хотел тонуть, хотел в них задыхаться. Но не сейчас. Сейчас он отвёл взгляд и обогнул парня, направляясь к мусорке. Ему нужно подумать. Желательно без воздействующих на психику факторов. Хотя бы немного. Курить хотелось невероятно сильно, желательно пару пачек за раз. Хотелось курить так долго и много, пока табак не вытолкнет из головы не нужные мысли. Хотелось курить и не хотелось думать. Но курить он не мог. Он слишком привык к тому, что Джозеф сидит на его коленях, прижимается к его груди, просится на ручки и крепко обнимает. Он не может, не хочет отказываться от этого, ради пачки сигарет. Он на столько привык к тактильному ребёнку, что уже не представляет как будет существовать без ощущения детских ладошек на себе. Эндрю сжал один из кофейных стаканчиков в руке, выпуская хоть какой-то пар, выбросил в урну весь мусор и направился обратно в автобус, сверля взглядом спину Криса, который только вышел из кафе и тоже возвращался в автобус. Глядя на него, Эндрю чувствовал, какой же он идиот. Словно подросток злился на Нила, который по сути не был ни в чём виноват. Единственная вина Джостена в этой ситуации – это то, что он нереально привлекательный. С самого утра у него было отличное (по меркам Эндрю) настроение. Он привёз Рея к стадиону (а ведь Рей даже перестал пытаться его закадрить, что ещё больше улучшало настроение), поехал в магазин, чтобы забрать подарок для кролика, который заказал ещё неделю назад, забрал, а когда возвращался на стадион, настроение разбилось в мелкие щепки. И всё из-за одного единственного звонка. Только увидев на экране номер Рейнольдс, Эндрю предвидел, что придётся орать или хотя бы язвить, чтобы злилась она, но он никак не мог предвидеть того, что ему сообщат о букете цветов от анонима, который Нил получил с утра. Так ему ещё не просто сообщили о них, так ещё и обвинили, что это именно он тот самый аноним. Будто стал бы Эндрю дарить бесполезно срезанные с клумбы цветы, которые ещё и якобы на языке цветов по миллиону раз в любви признались. А если и стал, то не скрывал бы этого за курьером и подписью "аноним". Но больше Элисон его бесил этот чёртов аноним! Но личность анонима он не знал, срываться и угрожать было некому, а потому он злился на Нила, которому блять понравились эти херовы цветы! Как идиот. Но теперь, когда личность этого мудака известна, Эндрю прекрасно знает как и на кого направить свою ярость. Правда его вины по отношению к Нилу это никак не отменяет. Нужно как-то исправлять.