Джозеф Джостен

НИЛ – У нас есть немного времени перед выходом. Не голодный? – первое, что спросил Нил войдя в дом. Он всеми силами старался держаться максимально спокойно, чтобы не пугать сына, хотя на деле чувствовал себя, мягко говоря, отвратительно. – Или наелся мороженым? – Неть, – тихо ответил Джозеф где-то позади. Нил обернулся к нему на пол пути на кухню. Малыш стоял возле входной двери, прижимая к груди печальную куклу, опустив в пол грустный взгляд. Нил подошёл ближе и присел перед ним на корточки, пальцами подняв грустную мордашку за подбородок. – Пародируешь своего нового друга? Чего ты такой грустный? – Энлю тозе так казал, – вместо ответа сказал Джозеф и отстранил куклу от груди, чтобы взглянуть ему в фарфоровое лицо. – Потему он не посол с нами? – Не знаю, – помотал головой Нил. – Наверное у него важные дела. Ложь давненько стала частью жизни Нила Джостена. Ещё в 8 лет. Но после попадания в команду Лисов Нил обещал избавиться от этой привычки, и он держит слово. Он не лжёт своей семье (является ли Эндрю по прежнему частью его семьи, Нил сомневался и боялся думать об этом. Долгие раздумья могут привести к серьёзным накручиваниям, а они приносят боль). Правда с появлением Джозефа, ложь снова стала частью его жизни. Каждый родитель врёт ребёнку: о существовании Санты, зубной феи и других сказочных персонажей, о своём "хорошем" настроении, когда на душе кошки скребут, о своём бесстрашии, о том, что мир вовсе не жесток, и ничто не причинит ему боли. Нил солгал ему и сейчас. Он прекрасно понимал, почему Эндрю не пошёл за ними. Нил ему запретил. Не прямым текстом, конечно же, но Эндрю понял намёк. Сейчас Нил не находил в себе сил смотреть на него. – Беги, положи куклу и поедем, – сказал Нил вновь приунывшему сыну. – Но я не успел позакомить его с Энлю, – пожаловался Джозеф и прижал куклу к груди. – Ещё успеешь. Я же обещал почитать вам обоим сегодня вечером. – сказал Нил, но на деле надеялся, что этого делать не придётся. – А если он не плидет ветелом? Мозно взять с собой? Ну как отказать такому личику? Пришлось разрешить. Да и не то чтобы Нил планировал запрещать. *** Как и прошлые разы, команда собралась в комнате отдыха для очередного обсуждения бедущей игры, отъезд на которую состоится уже послезавтра. Джозеф сидел на коленях Нила, обнимая марионетку, неотрывно смотрел на входную дверь, и вытягивался каждый раз, когда кто-то входил, а увидев, что это совсем не тот, кого он ждёт, снова вешал нос. Данного им времени на сбор оставалось всё меньше, а второй вратарь так и не появился. Из своего кабинета вышел тренер с хмурым и отчего-то раздраженным выражением лица. – Все в сборе? Тогда начинаем, – не дожидаясь ответа команды, тренер бросил папку с документами на стол в центре, упёр руки в бока и обратился к присутствующему голкиперу. – Макласке, на выездной игре готовься стоять полный матч. – Разве вы не хотели в первом тайме выставить Миньярда? – удивился Филипп Макласке. – Где он, кстати? – Миньярд на выездную игру скорее всего не поедет, – ответил тренер и нахмурился ещё сильнее. – Что? – воскликнул Рей. – Это ещё почему? – А ты не в курсе? – вопросительно выгнул бровь тренер. – Этот идиот простыл и валяется в общежитии. "Эндрю простыл?" – подумал Нил. – "Он же был в порядке." – И до матча не оклемается? – поинтересовался второй голкипер. – Сомневаюсь, – помотал головой тренер. – Он утверждает, что завтра будет в норме, но его голос умирающего деда надежд не внушает. В любом случае, я попросил Элизу заехать к нему. Она уже скажет точнее. Нил был более чем уверен, что Эндрю лишь притворился больным, чтобы не идти на тренировку, раньше он часто так делал, каждый раз новые отговорки, к которым тренер Ваймак привык и давно перестал верить. Поэтому командный медик Элизабет, найдёт Эндрю совершенно здоровым. Нил не хотел видеть Эндрю ближайшее время. Видеть его целующимся с другим было невыносимо больно. Картина его и Рея вместе напомнила Нилу о суровой правде – он лишь игрушка. Эндрю чувствует к нему лишь влечение и желание интима. Во всех остальных направлениях чувств Эндрю на него было плевать. Именно поэтому, чтобы не причинять себе боль надуманными надеждами, Нилу тоже должно стать на него плевать. Тогда почему сердце так больно тянет от одной мысли, что Эндрю его избегает? Разве Эндрю действительно плевать? Будь ему плевать, стал бы он учитывать желание Нила не видеться? Будь ему плевать, стал бы он пытаться оправдаться? Так может, на самом деле, Эндрю вовсе не плевать? Не нужно было прерывать его, надо было позволить ему всё объяснить, а не затыкать. Возможно тогда было бы не так больно. Возможно объяснения принесли бы облегчение и понимание. Нил пришёл в себя от прикосновения теплой ладошки к щеке. Джозеф хлопал большими грустными глазами, пока тренер уже распинался по всеми давно выученному сценарию. Поймав на себе сфокусированный взгляд отца, Джозеф кивнул и вновь отвернулся, а Нил вернул внимание к словам тренера.

***

– Чёрт, Рей! – воскликнул Лукас в раздевалке, когда тренер всех отпустил. – Что у тебя с ногой? На голени Рея, прямо на кости, зрел сочный синяк красно-фиолетового цвета, который позднее станет ещё и зелёным. Ровно в эту точку совсем недавно Джозеф ударил его ногой, пока Нил медленно терял надежды на какие-либо отношения, глядя в карие глаза. – Чувак, почему на тебе каждый день новые синяки? – заметил состояние ноги и Хантер. – А, вы об этом, – сделал вид, что не понимает о чём речь, Рей и приподнял ногу, чтобы рассмотреть синяк. – Просто кое-кто не умеет себя нормально вести. От подобного заявления Нил застыл с нарукавником в воздухе и почувствовал как кровь в венах начинает медленно закипать от злости. Нилу всегда было плевать, кто и что говорит о нём самом: одевается как бомж, отвратный характер, не умеет разговаривать с людьми, не знает чувства такта, неудачник, слабак, ничтожество – плевать, но стоит кому-то наехать на Лисов и Джозефа, у Нила срывает башню. – И кто же это? – холодно начал Нил. – Ой, ты будто не знаешь, – закатил глаза Рей. – Научи своего отпрыска не пинать людей. Повезло, что обычный синяк. А если бы я бегать не смог? – А ты наутись делзать свой язык во лту! – не успел Джостен высказать вслух всё, что он думал о своём нынешнем капитане, как Джозеф постоял за себя сам. Шокированные взгляды посыпались на него со всех сторон раздевалки. С одной стороны могло показаться, что Джозеф возмутился от того, что его проказы раскрыли, но он опроверг все подобные мысли: – Нетего его пихать в чузой! Нил прекрасно знал об остроте языка своего сына и собственно не имел ничего против, наоборот, гордился тем, как мальчик отстаивает свои детские принципы. Это ещё хорошо, что он не сказал "Эндрю целует только папу" или что-то в этом роде, как это раньше бывало. И пока он не сделал этого, в разборки вступил Нил. – На сколько же ты слабый, что ноешь от безобидного пинка пятилетки? Ты так сильно не скулил даже, когда Эндрю душил тебя. Как он тогда сказал? "Наказал непослушную псину"? Хватит тявкать, Фитч! Все охи и вздохи со всех сторон Нил проигнорировал, как и перешептывания с косыми взглядами, повесил шлем на клюшку, сунул перчатки подмышку и протянул руку сыну, выходя из раздевалки. Злость на Эндрю как рукой сняло. Вернее сказать, она переключилась на Фитча. Уже складывалось впечатление, что его поцелуй с Эндрю был вовсе не добровольный, иначе стал бы он так агрессивно гнать Рея с места происшествия. Или Эндрю лишь предупредил его об опасности со стороны Нила и таким образом защищал? Думать об этом не хотелось. Хотелось врезать Рею за наезд на Джозефа, но сделать этого Нил не мог, ведь врезать хотелось от всей души, а это могло повлечь за собой травму и отсутствие капитана на выездной игре. – Энлю сегодня не плидёт? – тоскливо спросил Джозеф, вяло передвигая ноги по коридору. Ссора с Эндрю его сильно встревожила, а когда услышал от тренера, что тот не придёт, расстроился еще сильнее. – Нет, – коротко ответил Нил и удивился ноткам тоски в собственном голосе. – К нам тозе? Он зе обесял. – Возможно стоит ему об этом напомнить. Дойдя до поля, где тренер уже ждал команду, параллельно изучая что-то в планшете, Нил убедился, что с сыном всё будет в порядке, поцеловал в лоб и отправил на трибуны, а сам, с разрешения тренера, начал разминочную пробежку. Как и всю жизнь, бег спасает ему жизнь, помогает забыться, отвлечься, выключить звук на любые мысли, буквально убежать от проблем. Нил слышал отголоски тренерского крика, наверное он слишком сильно разогнался, но упорно его игнорировал. Когда же он соизволил остановиться, то заметил, что вся остальная команда уже восстанавливает дыхание после своей пробежки. Видимо Нил переборщил с отключкой от реальности, раз не заметил бегущих рядом сокомандников. Пока тренер отчитывал его за перенапряжение и риск причинение себе травмы, Нил поднял глаза на трибуны, на Джозефа, чтобы убедиться, что такое поведение отца его не напугало, но трибуны пустовали. Сердце забилось как бешеное, уши заложило и исчезли все звуки, даже не смотря на долгий ускоренный бег, воздух в лёгкие не шёл. Нил завертел головой во все стороны, в поисках своего малыша, но не находил ни одной светлой макушки. Воздуха в лёгких становилось всё меньше, когда на его плечо легла увесистая рука. Нил хотел оттолкнуть того, кто к нему прикоснулся, но руку перехватили. – Нил, всё хорошо, – донесся до него какой-то знакомый голос. – Джозеф в порядке. При упоминании его имени, Нил вернулся в реальность, взгляд прояснился, звуки нормализовались, перед ним стоял Крис и держал его за запястье. Нил высвободил руку и схватил парня за грудки. – Где он? – прорычал Нил. Крис от такого поведения и глазом не повёл. Лишь поднял руки вверх, продемонстрировав свою безвредность. – А ну прекратили! – вклинился тренер. – Джостен, что происходит? – Джозеф вернулся в раздевалку незадолго после того, как вы ушли, – начал объяснять Крис. – Он попросил дать ему телефон, чтобы позвонить чу.. в смысле, Миньярду, и просил передать тебе, что будет в комнате отдыха. Я дал ему свой телефон и проводил до комнаты. Он в порядке. Нил опустил руку и более менее успокоился, но он не понаслышке знает правдивость фразы "Я в порядке", оттого ему было не спокойно. Ему нужно было лично убедиться, что малыш правда в порядке. Только он открыл рот, чтобы отпроситься у тренера выйти, как он же его прервал. – Если ты сейчас скажешь, что тебе нужно уйти с тренировки, больше этот ребёнок здесь не появится! – Я на пару минут, – попытался Нил. – И сразу вернусь. – Джостен! Я предупреждал тебя о нём! Всё личное мы оставляем за пределами поля! Семьи, любовницы, проблемы – всё там! А на поле мы думаем только об экси! Ты всё понял!? В любой другой ситуации Нил бы согласился с тренером, но не сейчас, когда речь идёт о его единственной ценности в жизни. Джозеф – всё, что у него есть, тот, ради кого Нил сделает всё что угодно, хоть звезду с неба, хоть человека под землю. И если с ним что-то случится, смысла жить у Нила больше не будет никогда. – Папа! – донесся весёлый крик. Нил повернулся на столько резко, что сбил кого-то позади плечом, но на этого "кого-то" было плевать. Джозеф зашёл на арену, держась за руку высокой женщины в розовом свитере, длинной коричневой юбке и белом халате. Командный медик Элизабет что-то сказала Джозефу и отпустила детскую руку. Лисёнок кивнул женщине и подбежал ближе к бортикам поля. Нил рванул ему на встречу прежде, чем кто-либо сказал хоть слово против, и крепко прижал к себе. Почувствовав родное тепло, сладкий запах шоколада и вишни, Нил выдохнул с облегчением. – Ты меня ужасно напугал, – пробормотал рыжий, прислонившись губами к виску сына. – Плости. Я хотел тебя пледупледить, – невинно, бодро начал оправдываться Джозеф. – Но ты убегал. Я не хотел отвлекать. "Убегает" – так однажды Рене объяснила Джозефу, почему его папа на беговой дорожке бежит так быстро и ничего не слышит. В тот день Нил выслушивал от Кевина очередной бубнёж о "упущенном годе тренировок" и от того был очень зол. С тех пор Джозеф старается не мешать отцу, пока он "убегает", даже не смотря на то, что Нил убеждал его в том, что он никак не помешает и может подходить когда угодно. – Я хотел напомнить Энлю пло обесяние, – продолжил Джозеф ещё радостнее. – Он казал то плидёт ветелом, если ты не плотив. Я казал, то ты не плотив. Ты зе не плотив? – Не против, Лисёнок, – сейчас Нила не волновало придёт Эндрю к ним домой или нет, это будет его волновать позже, а сейчас он прижал сына плотнее. – Ты только не убегай больше без предупреждения. Ладно? – Лядно, – кивнул Джозеф, и Нил отпустил его, чтобы осмотреть на предмет повреждений. Малыш по прежнему прижимал одной рукой куклу, а во второй держал телефон в два раза больше собственной ладошки, его он протянул Нилу. – Пеледашь дяденьке? – Подержи его у себя до конца тренировки, ладно? – Лядно, – ещё раз кивнул малыш, и Нил отправил его обратно на трибуны, пока терпение тренера окончательно не лопнуло. Возвращаясь на поле Нил услышал возмущённые слова тренера о том, что Миньярд чёртов прохвост и бездельник. Как и ожидалось Элизабет раскрыла его ложь с болезнью. Закончив высказывать медику своё недовольство, тренер возобновил тренировку, а Нила гонял намного усерднее "раз уж у него полно сил, чтобы так бегать, и времени, чтобы отвлекаться, то не составит проблем сделать дополнительный подход".

***

Нил восседал на широком подоконнике гостиной и устало гипнотизировал горизонт по направлению общежития Гепардов, пока Джозеф сидел рядом на полу и играл со своими игрушками. Джозеф сказал, что по телефону Эндрю пообещал прийти после тренировки, приготовить им ужин, познакомиться с его новым другом и почитать вместе с ними. И вот Джостены уже пол часа как дома ждут приезда обещанного гостя. Ни то чтобы Нил считал каждую минуту, скорее с каждой минутой его тревожность росла всё больше. Он не был готов видеть Эндрю сейчас. Он ещё не успокоился и не отошёл от поцелуя. – О, Фими, я люблю тебя! Потему мы не можем быть вместе? – вместо Пьеро говорил Джозеф плюшевому лисёнку Фими, а затем спародировал и её голос. – Плости! Но всё, то было мезду нам ошибка! Я люблю длугого! – затем Пьеро взвыл. – Нееет! Смотреть эту драму Нилу совсем не хотелось. Как бы сильно он не любил своего сына, на эту картину в кинотеатре он не пойдёт. Уж слишком она напоминает реальность. – Папа, а кто такой любовник? – спросил Джозеф. – Человек, который состоит в романтических отношениях с другим человеком, но не состоит в браке, – как по бумажке ответил Нил, без единой эмоции в голосе. Вся тревожность медленно превращалась в меланхолию. Услышав возмущённое мычание сына, который ничего не понял, Нил упростил ответ. – Любящие друг друга люди, которые не женаты. – Как ты и Энлю? – невинно, без желания задеть спросил малыш, но задел. – Нет, – тяжело выдохнул Нил. – Потему? Потому что они не любили друг друга. Эндрю не любил. А Нил был "печальным любовником с безответной любовью" как и Пьеро. Он даже был такой же марионеткой. Обычной игрушкой для Миньярда, которой он управляет по своему желанию. Ответить сыну Нил не успел, да и не хотел. У подъездной дорожки остановилась чёрная машина, и из неё вышел мускулистый блондин облаченный в чёрные джинсы и чёрную толстовку. Заблокировав машину, Эндрю двинулся к дому, но замер, поймав на себе взгляд Нила. Джостен не знал, что сейчас было на его лице, но выражение лица Эндрю было как всегда пустым, а глаза наполнены тревогой и сомнением. Нил определённо не готов к разговору.

ЭНДРЮ

Элизабет покинула общежитие некоторое время назад с лёгким чувством разочарования в Эндрю. Мол он обманул тренера и пропустил тренировку, а ведь эта выходка скажется на его зарплате. Вот только Эндрю никому не лгал. Он не говорил тренеру, что заболел, сказал лишь, что не может прийти сегодня, и не его вина, что из-за выкуренной разом пачки сигарет его голос охрип. А на мелкий денежный штраф ему вообще плевать, особенно учитывая тот факт, что премия за матчи у него огромная. Весь оставшийся вечер Эндрю планировал провести лёжа на диване, пялясь в потолок и планируя способы убийства Фитча, когда тот вернётся в общежитие, и план извинений перед Нилом при первой же возможности. План с извинениями строился с трудом, но вот способов убийства, места для захоронения и уничтожения улик было миллион, оставалось только выбрать. Эндрю представлял очередной вариант убийства, как вырубит Фитча, отвезёт в какое-нибудь безлюдное место, где не будет слышно криков, будет отрезать от него по кусочку плоти, держа в сознании, и каждый кусок мяса растворять в кислоте, скормит пираньям или скормит самому Рею, когда мысли прервал телефонный звонок. Эндрю предположил, что медсестра уже доложила тренеру о "вранье", и он звонит с претензиями, но взглянув на экран смартфона, который ему пару лет назад подарили Ники и Аарон и заставили перейти с кнопочного на сенсорный, Эндрю увидел номер человека, которого ненавидел чуть меньше чем Рея Фитча. Этот номер не был записан в телефонной книге, но Эндрю прекрасно знал, кому принадлежит этот номер. Крис Дэвис звонил ему лишь раз, когда поселился к ним в комнату общежития и решил обменяться номерами, но этого было достаточно, чтобы идеальная память запомнила цифры. Эндрю ответил только от скуки, а может искал повод пополнить свой список жертв. – Чё тебе надо? – Энлю? – вместо тупого голоса Дэвиса раздался неуверенный детский голосок. – Джозеф? – Эндрю подскочил с дивана, будто обжёгся. – Что ты..? Откуда у тебя этот телефон? – Я поплосил его у дяденьки, с котолым мы с папой ходили в цилк. – Ты не с папой? – Неть, – Эндрю отчётливо видел, как вместе с ответом Джозеф активно помотал головой. – Папа на поле убегает. Убегает? Эндрю предположил, что малыш просто оговорился, и не стал зацикливать внимание на подобной мелочи. – Потему ты не плишел? – с грустью в голосе спросил Джозеф. – Дяденька тленел казал, то ты заболел. Ты заболел? – Нет. Нет, не заболел. Просто... решил немного отдохнуть. – почти честно признался Эндрю. – Знатит ты плидешь к нам сегодня? Ты обесял. – Прости, кролик. Я бы пришёл, но... – Ты говолил, то всегда делжишь слово, – прервал его малыш. – Боюсь твой папа не будет рад меня видеть. Этого Эндрю действительно боялся. Боялся, что увидев Эндрю на пороге, Нил просто захлопнет дверь. Или накричит и пошлёт, или одарит холодом и в любом случае пошлёт. И тут ещё вопрос, какой вариант хуже. – Вы сильно полугались?– спросил Джозеф. – Это из-за поцелуя с тем дяденькой? Эндрю молчал. Он не знал, что сказать. Не знал, как объяснить это ребёнку, и стоит ли вообще объяснять. Иногда казалось, что этот ребёнок понимает гораздо больше, чем любой взрослый. – Потему вы целовались? – не требуя ответы на прошлые вопросы, Джозеф задал следующий. – Ты зе любишь папу. Или нет? Джозеф ещё многого не понимает в жизни. Он живёт в счастье и безопасности, поэтому для него поцелуй равен признанию в любви. Он ещё не знает, что поцелуи бывают далеко не приятными и нежными, а также принудительными, тяжёлыми, вонючими, колючими и мерзкими. – Очень люблю, – прошептал в трубку Эндрю. – И я совсем не хотел делать ему больно. – Тогда затем вы целовались? Потому что Рей мудак и тварь, которой поебать на чужие границы, и которому похуй на чужие желания, потому что он нарцисс и эгоист. Но ребёнку же так не скажешь. "Заставили"? Не заставляли. Лишь застали врасплох. – Он сделал это без твоего согласия? – внезапно предположил Джозеф. – Что? – Ты не выглядел согласным. Ты хотел его удалить. Я видел. Ну серьёзно! Этому ребёнку точно пять!? Пятилетние дети песок жрут и не уважают чужие границы, потому что не знают о их существовании. И уж никак не замечают подобные мелочи, как желание врезать и раздражение на "пустом", как многие считают, лице. Дети этого не замечают. Счастливым детям этого не нужно. Эндрю в свои пять знал об этом, но только чтобы выжить. Джозефу это не нужно. – Ты прав, – коротко ответил Эндрю. – Знатит ты не любишь того дяденьку? – Он меня раздражает. Хочу, чтобы он умер. – Пускай, – одобрил малыш. Иногда просвечивающаяся кровожадность тоже настораживала. А думать, что это гены деда мясника, как-то не хотелось. – Папа не знает, то ты не хотел. Ему нузно ласказать. Эндрю подошёл к окну и взял с подоконника пустую пачку сигарет. Вспоминая безэмоциональное лицо Нила, хотелось выкурить ещё пару пачек, чтобы заглушить чудовище, что рвёт его внутренности изнутри. – Плиходи после тлениловки, – просил малыш. – Папа сам казал, то тебе нузно напомнить пло твоё обесяние. Плиходи. Мы будем тебя здать. Я познакомлю тебя со своим новым длугом. – С той куклой? – Дя. Вы зе не успели познакомиться. – Хорошо. С удовольствием познакомлюсь с ним. – И потитаешь с нами? – Если твой папа разрешит. – Лазлишит. Я его поплошу. Эндрю непроизвольно улыбнулся. Да так, как улыбался только под таблетками 10 лет назад. Но в этот раз искренне. "Я просто попросил" – оправдание Нила для остальных Лисов на протяжении пяти лет, которое действительно работало. Эндрю делал для него почти всё. Делает и сейчас. А теперь этим пользуется его сын. Просит папу, просит Эндрю и получает все богатства на свете, какие только пожелает. – Тогда рассчитываю на тебя, – не стирая улыбки с лица сказал Эндрю. – Что это за очаровательное создание здесь сидит? – послышался отдалённый голос командного медика на другом конце провода. – Ты тут один? – Я говолю с Энлю, – ответил ей Джозеф. – Вот как? – голос стал громче, женщина подошла ближе. – А твой папа знает, что ты здесь? – Я поплосил дяденьку ему пеледать. – Какого дяденьку? – не поняла Элизабет, собственно как и Эндрю не понимал, почему он называет всех дяденьками. Не получив ответ, она сменила тему. – Думаю, всё-таки тебе лучше вернуться на трибуны. Когда папа увидит твоё отсутствие, он очень испугается. – Ой! Тотьно, – опомнился Джозеф. – Энлю, мне нузно идти. – Не боишься идти с ней? – поинтересовался Эндрю, зная нелюбовь Джозефа к незнакомцам. – Неть. Тётенька холосая, – но похоже это относилось только к мужчинам. А может Элизабет успела завоевать его доверие. – Тогда ладно. – Плиходи, Энлю, – сказал Джозеф и сбросил звонок. Эндрю разжал кулаки. На паркет с грохотом упал телефон и пустая пачка сигарет. Скорее всего экран разбился. Он отнесёт его в ремонт в другой день. А сейчас Эндрю прикрыл глаза, сделал глубокий вдох, поднял руки к волосам и грубо зачесал их назад, доставив дискомфорт коже головы. Открыв глаза, Эндрю увидел солнце медленно тонущее среди домов. До конца тренировки оставалось меньше двух часов, плюс душ, плюс дорога. У Эндрю было чуть больше двух часов, чтобы собраться с мыслями и продумать план извинений, как убедить Нила не выгонять его сразу и выслушать.

***

За прошедшие два часа Эндрю придумал примерно ничего. Вся надежда оставалась на Джозефа, который хочет видеть Эндрю и убедит отца хоть немного смягчиться. Он сидел на диване, запрокинув голову назад, пока перед глазами чередовались образы его кролика: преданный 5 лет назад и пустой несколько часов назад. Увидеть какой-то из этих взглядов снова – было одним из самых ужасающих страхов Эндрю. Высота, вернувшиеся призраки прошлого и на первом месте боль Нила. Дверной замок щёлкнул и в комнату вошёл Рей Фитч. Пока ещё живой. – Ты здесь? – удивился Рей, увидев соседа на диване. – Так ты правда солгал про простуду. Ну и зачем? Тренер уже стал паниковать, что Филиппу придётся стоять оба тайма. Не то чтобы я считал его плохим вратарём. Он не плох. Но отстоять два тайма ему не по силу. Он не ты. Эндрю повернул голову в сторону этого нудного бубнежа и старался не выдавать бурлящую ярость за маской безразличия. Рей копошился в своей сумке, сидя на корточках, продолжая что-то болтать об экси и как настоящий идиот не осознавал приближающейся угрозы. Эндрю поднялся с дивана и подошёл к Фитчу, тот мгновенно поднялся на ноги и взглянул в глаза напротив. – Ты точно не болен? – поинтересовался Рей. Вся прежняя гниль снова спряталась за маску дружелюбия. – Выглядишь не очень хорошо. Может тебе прилечь? Я приготовлю горячего чаю. – Я задам один вопрос, – ровным тоном заговорил Эндрю. – Будь уж так любезен, подумай своей башкой и ответь честно. – Хорошо. Спрашивай. – Чего ты хотел добиться тем поцелуем? – при упоминании этого плечи Рея поджались. – Ты прекрасно знаешь моё отношение к прикосновениям без разрешения, особенно к поцелуям. Так... Чем ты думал, когда делал это? – П.прости, – мгновенно стал извиняться Рей, но не видел в Эндрю угрозы, не выглядел напуганным и даже не раскаявшимся. – Это была ошибка. В тот момент я совсем не думал. Я был просто поглощён чувствами. Эндрю, я правда люблю тебя. – Так значит целуя меня, ты рассчитывал привязать меня к себе? – предположил Эндрю. – Нет. Нет, что ты. Что бы я ни делал, ты никогда не взглянешь на меня так, как смотришь на него. Нежно, искренне, тепло, влюблённо. Я даже представить не могу, чем он тебе так нравится, но заменить его в твоём сердце не сможет никто. Я понял это в тот момент, когда ты смотрел на него. Ты испугался. Я никогда не видел тебя напуганным. Ты боялся потерять его. Я бы очень хотел быть на его месте, но... Похоже ты однолюб. Я больше не буду влезать между вами. Не буду пытаться вызвать ревность. Буду любить молча и из далека. – Ха, – без улыбки усмехнулся Эндрю. – Больше не будешь? – это звучало смешно, но смеяться совсем не хотелось. – Конечно не будешь. Знаешь почему? Тут два варианта. И они неотделимы друг от друга, они идут следом. Первая тому причина состоит в том, что ты добился своего. – без злости, без эмоций говорил Эндрю, поднял руки и аккуратно разровнял расстёгнутую на молнии кофту Рея. – Теперь Нил меня ненавидит. А вторая причина в том, что я просто прикончу тебя. – Эндрю, мне жаль, – тут же испугался Рей и отстранился. – Правда жаль. Хочешь, я поговорю с ним и всё объясню? Я скажу, что сам во всём виноват, что ты не давал своего согласия. Это ведь правда. Эндрю, я всё ему объясню. Он всё поймёт, и у вас всё наладится. Эндрю, прошу. Наладится..? Вот бы правда. Но использовать для этого Рея? Ни за что. Пересекаться с этим человеком больше положенного Эндрю не желает. Как и мараться об него. Идеи извиниться перед Нилом забрали все силы. Их не было даже для того, что врезать хоть раз. Вместо этого Эндрю направился в душ. От него всё ещё несло сигаретами, а сменить одежду было мало, волосы ведь тоже провоняли. Наскоро приняв душ, сменив одежду и выбросив старую, Эндрю взял ключи от машины, телефон с треснутым экраном и направился на парковку.

***

Спускаясь вниз на парковку, Эндрю был серьёзно настроен поговорить с Нилом и всё ему объяснить. В конце концов, он ведь ничего не сделал и винить его было не в чем. Миньярд был уверен в себе садясь в машину, был уверен, пока на полной скорости мчался к дому Джостенов, и даже, когда припарковался и незамедлительно вышел из машины. Но вся его уверенность растворилась, как капля виски в океане, когда на подходе к двери Эндрю увидел Нила в окне. Он выглядел так, будто устал страдать и не имел больше никаких сил ни на крики, ни на разговоры, ни на слёзы. И до такого состояния его довёл Эндрю. Он сделал это с ним. Именно Эндрю ломает его, делает больно из раза в раз. Подобно чудовищу. – Энлю! Джозеф распахнул входные двери и побежал на встречу. Эндрю наклонился к малышу и поднял на руки. Обнимая ребёнка, он снова взглянул в окно, но Нил уже не смотрел, он сидел на подоконнике, опираясь на стекло спиной. У него не было сил даже смотреть на своего мучителя. – Он здал тебя. Эндрю повернулся к Джозефу, обнаружив, что тот уже какое-то время наблюдает за ним. – О чем ты? – Папа, – уточнил мальчик. – Он смотлел на дологу с самого нашего плихода и здал тебя. Скорее отсчитывал минуты неизбежного. Но поправлять его Эндрю не стал, такая теория ему больше нравилась, даже согревала. Джозеф потребовал поставить его на землю, а когда Эндрю сделал это, схватил его за руку и потянул внутрь. Пусть Миньярд уже сомневался, стоит ли ему заходить или может лучше уйти и не мозолить лишний раз глаза, всё-таки последовал за ребёнком. Входная дверь захлопнулась, уши наполнила мёртвая тишина дома, на сознание давило напряжение и отступать было уже слишком поздно.