Лекарство от кармы

      Все взгляды устремлены только на Меногиаса, который, задрав подбородок, гордо шагает навстречу к Властелину Камня, всем присутствующим демонстрируя свой новый образ. Сразу стало понятно, почему он так сильно опоздал…       Когда Сяо примерял свой наряд в мастерской брата, он уже видел этот костюм, точнее процесс его создания, но на эскизе отродясь не было перьев!       На светло-коричневую блузу, украшенную золотым орнаментом, накинут длинный каштановый плащ. В стиле Меногиаса, плащ имеет в себе очень много деталей: золотые наплечники, стоячий ворот, расшитый стразами, поверх рукавов — черные наручи, конечно, не без золотых ободков. На руках — перчатки митенки цвета охры. Пояс, который Сяо видел на эскизе, заменяет коричневый корсет с тонкими цепями. К низу плащ расслаивается, и каждый новый слой — темнее предыдущего. То, чего Алатус также не мог наблюдать на эскизе — объемный палантин, целиком и польностью сотверенный из его перьев! Они наделяют и корсет, и наплечники своим ослепительным блеском, даже серьги умудрился из них сделать! Конечно, по изначальной задумке, Меногиас сделал из перьев головной убор: расшитую золотыми пайетками повязку они тоже украшают.       По мере приближения брата, Сяо осознаёт, что его бьёт крупная дрожь, но вовсе не от страха. Он зол. Зол на Меногиаса. Долго думать о том, где же гео якша взял перья для своего наряда не приходится. Идея с подушкой изначально казалась Алатусу провальной, пока что-то не переубедило его в этом.       Брат оказывается рядом, с хитрой ухмылкой поглядывая на раскрасневшегося младшего якшу, а Моракс тотчас увлекает его в разговор.       — Генерал, это просто превосходно! Признаюсь, вы меня поразили!       Где-то в стороне ликует из-за выигранного спора Творец Гор, повторяя назло Владыке Лун злосчастную фразу «а я говорил!»       — Премного благодарен, мой лорд! Я действительно очень старался. — После Меногиас вдается в подробности создания сия шедевра, а Властелину Камня только и остаётся, что восхищаться и хвалить его.       — Изумительно! Но, может, генерал расскажет о том, где же он достал столь важную деталь для наряда, — перья? — Архонт добавляет: — Надо же, я и Хранительница Облаков буквально несколько минут назад обсуждали то единственное перо, попавшее нам в руки пару недель назад.       — О, мой лорд, должен сказать честно: я позаимствовал эти перья и, к сожалению, не знаю сам, где же взял их этот достопочтенный адепт. А, братец, может расскажешь? — Улыбаясь во все тридцать два, Меногиас обращается к Сяо и переводит взгляд на него.       Гнев Алатуса уже достиг тех же высот, что и вершина горы Аоцан, на которой они находятся, и он не выдерживает. Все взгляды в ту же секунду устремляются на него, когда младший якша набрасывается на брата, за шею прижимая его к каменному выступу позади.       Из-за спины, больше, чем кто-либо мог себе представить, показывается пара золотых крыльев, на фоне которых наряд Меногиаса в стократ меркнет. Их концы, острые, словно клинки, угрожающе нависают над гео якшей, который, ни жив, ни мёртв, еще сильнее вжимается в стену.       Адепты, сидящие за столом, тут же повскакивали со своих мест, включая Моракса.       «Ох не к тому наряду я приделал перья!» — дрожа всем телом, думает Меногиас.       — Ты выкрал их из моей комнаты! — рычит Сяо. — Ты сделал из моих перьев свой нелепый костюм! — Он сильнее сжимает шею якши, а глаза нездорово блестят.       — Братец, я не знал, право, не знал! — Повязка Меногиаса сползает ему на глаза, а несколько перьев выпадают из нее, плавно опускаясь на землю.       На горе воцаряется страшная тишина, прерываемая лишь стонами задыхающегося от нехватки воздуха генерала. Конечно, подобное не может его убить, но напугать и понервничать — запросто.       Крылья Сяо буквально сияют, и окружающие не знают — стоит их бояться или восхищаться. Будучи такими большими и величественными, они также выглядят довольно угрожающе, особенно сейчас, когда кажется, что вот-вот проткнут Меногиаса насквозь.       — Никогда, слышишь, никогда, — шипит Алатус, — не смей красть что-то из моей комнаты. И не смей трогать мои крылья! — Один их угрожающий взмах заставляет ветки деревьев и висящие на них фонарики покачнуться. Огоньки тотчас гаснут.       Плеча разгневанного якши с особой нежностью касается чья-то рука, и он оборачивается.       — Сяо… — В глазах Моракса нет ни капли злобы или гнева, только печаль и расстерянность. Пазл в его голове сложился в тот же момент, когда он смог воочию увидеть эти крылья: перо в волосах, боли в спине, холод и отстраненность адепта. Только архонт по-настоящему осознает, что якшей двигает вовсе не злость, а страх.       Огни в глазах Алатуса гаснут, когда и ему приходит осознание того, что он только что натворил. Хватка на шее брата ослабевает, и он опускается на землю.       — Я… простите… — Сяо опускает голову, не в силах встретиться со страхом лицом к лицу, и исчезает в чёрной вспышке, оставляя за собой напряжённую тишину и несколько золотых перьев, сорвавшихся с крыльев.       Меногиас дрожащими пальцами выдирает из костюма все перья, что так старательно пришивал ранее, скидывает с шеи палантин и, наконец, садится за стол, опрокидывая в себя кубок вина.       Тишина прерывается перешептываниями, и только Моракс не может найти слов.       Смелость берет на себя Хранительница Облаков, во всеуслышание заявляя: — Друзья, все в порядке, наслаждайтесь вечером! — А после мягко касается руки Властелина Камня и тихо говорит: — Лучше пусть это будет твой адепт, чем враг со стороны. Тайна раскрыта, больше не о чем переживать.       Вот только переживания, кажется, только увеличились. Вопросов в голове Моракса стало куда больше, чем ответов.

***

      Гео архонт парит в небе, взглядом изучая территорию Ли Юэ. Беспокойство за младшего якшу заставило его покинуть празднество, возложив его проведение на хрупкие плечи Хранительницы Облаков.       Уходя, он видел, как в небольшом кругу тихо переговариваются остальные якши. Видно, что они тоже немало волновались; Босациус впервые за весь вечер оторвался от еды. Даже для генералов и маршала, что жили с Сяо под одной крышей, весть была новой. О его крыльях не знал никто.       Моракс приземляется у обители якш, надеясь найти Алатуса здесь, но, увы, она пустует, а беспокойство в сердце архонта только растет. Он снова взмывает в небо и только спустя час напряжённых поисков останавливается в Долине Гуйли, замечая золотисиый блеск среди дерьев.       Он опускается аккурат в центр небольшой полянки на некотором расстоянии от адепта и преодолевает разлеляющее их расстояние пешком, чтобы не напугать.       — Если мой лорд хотел меня видеть, ему стоило просто позвать меня. — Моракс задирает голову и взглядом ловит якшу, сидящего на невысоком дереве. Одна нога свисает и болтается, подошвой касаясь ветвей, а крылья касаются ствола. Он хоть и выглядит безмятежным, архонт чувствует его волнение.       — А ты бы ответил на мой зов? — спрашивает он.       Сяо не отвечает. Вопрос, конечно, был риторическим. Якша устало вздыхает, полностью облокачиваясь на дерево.       Властелин Камня садится на пенек рядом и снова задирает голову. — Не хочешь спуститься? — Он принимает расслабленную позу, руками упираясь в дерево под собой.       — Нет, — честно отвечает Алатус. — Боюсь, не могу смотреть моему лорду в глаза после случившегося. — Действительно. С тех пор, как архонт нашел якшу, тот ни разу не посмотрел на него. Не из-за неуважения, а поедающего изнутри чувства стыда.       Моракс устало вздыхает, принимая более удобную позу. Под ногами шуршит опавшая сухая листва, делая тишину не такой уж и нагнетающей, а мягкий лунный свет бросает блеклые просветы сквозь еще держащуюся на тонких ветвях.       — Я ни в чем тебя не виню. Никто не винит.       — Не верю.       С дерева, на котором сидит якша, на землю плавно опускается желтый лист и приземляется архонту на колени. Он некоторое время осматривает его, а после сдувает. Подхваченный ветром, листочек улетает и теряется среди других деревьев.       Моракс вздыхает и трет рукой в перчатке точку между бровей. — Сяо, я могу задать вопрос?       — Моему лорду не нужно спрашивать разрешения.       — Нужно. Потому что хочу, чтобы ты ответил. Если заведомо знаешь, что промолчишь, скажи об этом сразу.       Какое-то время якша молчит, и архонт слышит, как колышатся листья от его движений. Он не знает, что за игру затеял его лорд, но азарт сразу берет верх.       — Отвечу, — наконец говорит Алатус.       — Почему генерал счел нужным скрыть от чужих глаз свои крылья?       Сяо, выполняя обещанное, отвечает сразу: — Боялся.       Ответ загоняет Моракса в ступор. — Чего же?       Этот вопрос якша предпочёл оставить без ответа. Право, ведь договор был только на один.       — Их не было прежде, — констатирует архонт. — Почему они вдруг появились?       Алатус отвечает: — Они не появились, словно из ниоткуда. Крылья просто вернулись спустя много-много лет.       — Вернулись? — переспрашивает Моракс — ответное молчание выходит достаточно красноречивым, но не вносит ясность. — Сяо, я просто хочу понять…       Неожиданно Алатус спрыгивает с дерева, не используя крылья. Но это грубое и резкое движение в его исполнении оказывается таким плавным, что ни один лист не срывается с ветвей. Он также спокойно приближается к архонту. — Что именно вы хотите понять? — Защитной реакцией якши становится холодный, пробивающий до костей голос, но в нем слышится едва уловимая дрожь.       — Тебя. — Властелин Камня остается сидеть на старом пне, позволяя адепту быть на пару голов выше. — Ты из раза в раз заставляешь меня беспокоиться. Молчишь, скрываешь, не договариваешь. Я всего лишь хочу помочь.       — Мне не нужна помощь, — шипит Сяо скорее досадливо, чем грубо. — Моему лорду не стоит волноваться по пустякам.       — Если ты считаешь свое благополучие пустяком, то я, кажется, что-то упустил, когда завербовал тебя.       Оглушающая тишина разрезает воздух. Кажется, на секунду мир замер. Алатус долго и пристально изучает опечаленное выражие лица собеседника.       — Мой лорд, просто оставьте это… — Якша разворачивается, чтобы уйти и больше не видеть эту печаль, но Моракс успевает схватить его за кисть руки, прежде чем он исчезает. Глаза загораются золотым блеском.       Он чувствует эненгию, но более сильную, чем у адепта. Она буквально бьет ключом, циркулируя в маленьком хрупком теле.       — Осиал… — шепчет Властелин Камня. Резкий порыв ветра подхватывает несколько листьев и уносит ввысь.       Сяо оборачивается, — на хмуром лице читается ужас при упоминании этого имени и искреннее недоумение.       — Как давно начали расти твои крылья? — спрашивает Моракс, невольно сжав руку якши сильнее.       Алатус кривится, стараясь унять дрожь в пальцах. — Кажется, после церемонии прощания. — Он ловит задумчивый взгляд архонта. — Мой лорд, что-то не так?       Теперь же Властелин Камня игнорирует вопросы. К пазлу в голове добавляются еще детали, пока в голове не вырисовывается полная цепочка событий.       — Кажется, Бог Вихрей оставил куда больше сюрпризов, чем я мог ожидать, — наконец говорит он. — Я чувствую в тебе остатки его энергии. Она уже почти иссякла, но успела дать рост крыльям, что у тебя за спиной.       Сяо вырывает руку, словно ошпарившись. — Но с чего бы ему это делать?       Моракс качает головой. — Думаю, это произошло случайно, когдя тебя затянуло в воронку. — Он вспоминает ту сцену, которую желал скорее стереть из памяти, но она возникает снова. — Когда ты потерял сознание в моей обители, я не сразу предал этому значение, но сейчас это кажется очевидным. Твое тело пыталось отторгать энергию Осиала, пока, все-таки, не приняло ее. Она была достаточно мощнее твоей собственной и дала толчок росту перьев.       — То есть, если бы не Бог Вихрей…       — Сяо.       Якша поднимает голову и взгляды пересекаются.       — Что случилось с прежними крыльями? — Ответ уже напрашивается сам, но Моракс лишь хочет убедиться, чтобы не оскорбить адепта.       Глаза Алатуса расширяются, не в силах скрыть ужас и животный страх. Крылья за спиной неожиданно исчезают, но архонт еще чувствует их энергию и, кажется, видит призрачный золотой силуэт.       Сяо падает на колени в шуршащую листву, и Властелин Камня тянется, что помочь ему подняться, но якша только отмахивается. Не поднимая головы, он, вместо того, чтобы дать ответ, задает вопрос, от которого архонту резко становится не по себе: — Вы тоже хотите забрать их у меня?       Адепт вспоминает, с каким интересом Моракс рассматривал то перо, как хотел присвоить его себя, словно очередную игрушку для своей коллекции.       — Она вырвала их и повесила на стену в своём тронном зале. Вырвала, чтобы не смог сбежать, улететь… — бормочет якша с опущенной головой, но с каждым словом голос нарастает, обретая стальные нотки.       Слова неожиданно обрываются раскатом грома. Адепты и заметить не успели, как небо затянулось тучами.       — Сяо… — Вспышка молнии освещает побледневшее лицо Властелина Камня. — Это правда?       Алатус не отвечает, а только роняет руки на землю, сжимая листву между пальцев. Она хрустит и ломается, словно в немом крике передает всю его боль и отчаяние. Несколько крупных дождевых капель падает на землю, ручьями стекая по иссохшей траве.       Ровно как в тот день.       Дождевые капли смешиваются с другими, солеными, что бегут по щекам и, завершая свой путь на остром подбородке, срываются и тоже падают на землю.       Этот вечер тесно переплетается с событиями того ужасного дня и, кажется, Сяо даже ощущает фантомную боль в спине, в то время как его тело готовится к худшему. Как бы он не хотел — теперь Моракс знает о его крыльях, может видеть и чувствовать их.       Вырвать.       Чего ему стоит сделать это здесь и сейчас?       Якша сильнее сжимает листья в своих руках, не давая им улететь из-за ветра, что появился так же неожиданно, как и тучи застелили звёздное небо. Одежда насквозь промокает под резко усилившимся дождем, и мурашки покрывают спину, когда холодная влага касается кожи. Чувствительность в спине вырастает в стократ.       «Я сам в этом виноват. Опасно. Глупо. Неосторожно. Я должен был разобраться с этим сам. Уничтожить еще в зародыше, пока не вырос соблазн».       Сяо поднимает голову, встречаясь с Мораксом взглядом. Лица обоих освещает вспышка молнии.       «Привязался. Дождался того момента, когда отпускать — слишком тяжело. Ничтожество. Я жалок… Я просто жалок!..»       Алатус дает крыльям свободу, и золотые перья меркнут и тяжелеют от наполняющей их влаги.       «Эта тяжесть скоро не будет меня беспокоить».       Сяо закрывает глаза. Сквозь стиснутые веки он улавливает золотую вспышку. Моракс призвал оружие?       Но то, чего якша ожидал, не происходит. Он чувствует тепло и тяжесть в крыльях, а когда решает открыть глаза, видит, что поверх них накинут белый плащ.       Не скрывая слез, Алатус поворачивает голову, чтобы встретиться с архонтом взглядом, полным заботы и нежности, но, в отличие от взгляда Богини Снов, в нем нет фальши и притворства.       — Промокнут. Не снимай.       Листья, что Сяо сжимал в руках, улетают, когда его хватка ослабевает. Сухие и сломанные, но они находят свободу.