Порочный круг

«Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный; а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших»

— Матфея 6:14-15

Дин смутно помнил, как вбежал по капоту автомобиля на его крышу и подхватил на руки потерявшую сознание Еву. Люцифер испарился по щелчку пальцев с развеселой улыбкой на устах, испещренными поперечными кровавыми полосами. Сосуд шел по швам, фарфор чужого тела шумно трескался, осыпаясь мелкими осколками, что уже не соберешь, не склеишь, и Дин ожидал, что Люцифер вновь начнет убеждать Сэма, чтобы тот сказал наконец-то заветное «да», закончил скитания Люцифера в слабой и ненадежной оболочке. Однако он просто исчез, чересчур воодушевленный после встречи с Евой. Широкие рукава белоснежного платья пропитались липкой кровью в районе локтей, что Ева разбила, упав на металлическую поверхность. Сэм, Дин и Ева поспешно покидали Милуоки на угнанной машине, что Сэм заприметил на парковке у мотеля, куда недавно их переместил Кроули. Оставаться в городке ни Дин, ни Сэм не желали, а Ева молча лежала на заднем сидении. Через несколько часов бесконечной дороги, что тянулась сквозь туманные леса, Дин уже сидел на табурете в очередной придорожной гостинице и рассматривал свои расцарапанные руки. К чему бы он не прикасался, все обращалось в прах. Нельзя было брать Еву с собой! Дин должен был упереться рогом, но настоять на своем. Изначально Дин сопротивлялся, потому что теперь Ева и грех — несовместимые полюса, которые столкнувшись, приведут Сэма к погибели, если верить словам Каса. А Дин верил, потому что Кас — никудышный лжец. Если от Захарии Дин ожидал различных уловок, откровенного блефа, то Кас был невиннее младенца. Но почему Люцифер не забрал Еву сразу? Дьявол ждал столько веков первую деву, совершившую грехопадение, как и когда-то сам пал. Оба оказались в изгнании, и вот в двадцать первом веке их пути сошлись, а он так просто оставил ее. Легкое касание к плечу заставило Дина вздрогнуть и выдохнуть весь воздух. Дин кинул мимолетный взгляд на Сэма, а брат сел напротив него. — Бобби отправит знакомого охотника, и он привезет Импалу к утру, — Сэм сделал короткую паузу. — Обещал быть аккуратным. — Отвезем Еву к Бобби. — Дин… — Что?! Дин поднялся с табурета и начал мерить тихими шагами комнату, не находя себе места. Он метался меж двух огней: братом и долгом перед Джо и Эллен. Во всех сценариях Дин оказывался не в выигрышном положении. На двух стульях невозможно усидеть. — Если мы оставим Еву у Бобби, то и его самого подвергнем опасности, ты же понимаешь? У нас с тобой карт-бланш: ни одной стороне не выгодно убивать кого-то из нас. Думаешь, Люцифер пожалеет старика в инвалидном кресле, который точно ринется в бой за Еву? — Сэм понизил голос, чтобы точно не разбудить Еву. Девушка сопела под шерстяным одеялом, порой вздрагивая и что-то мыча. — Девчонка не промах, что она сегодня провернула. И как Захарию оскорбила, что тот аж дар речи потерял. Он ее теперь просто так не оставит. Если ты видишь в ней Джо, то прекрати, Дин. — Дело не в этом… — А в чем? Всего лишь несколько мгновений Дин раздумывал над тем, чтобы рассказать правду Сэму, раскрыть все карты, выложить кота из мешка на стол, чтобы братец уж сам разобрался с тем, что ему делать с новой информацией. Но Ева проснулась, потирая ушибленную голову. — Это был Люцифер, — имя падшего ангела — первое, что сорвалось с обескровленных губ Евы, когда она придвинулась к краю кровати, свесив ступни к полу, застеленному ковролином. Ева потянулась к тумбе за баночкой колы, но ее рука обессиленно упала, так и не достигнув цели. Некий порыв подтолкнул Дина вперед, и он сам взял баночку, открыв ее, а затем протянул ее Еве. На жестяной поверхности осел конденсат, и Ева стерла его ладонью, а затем провела рукой по лбу, прикрыв глаза. — Именно это я и кричал, чтобы ты бежала от него. — Прости, Дин… — За что? — Я не слышала, — призналась Ева, отпивая газировку. — Честно, даже пошевелиться не могла. Мной овладело странное оцепенение, словно я была послушной коброй, а он — заклинателем змей. Ева заправила прядь волос за ухо, обнажая профиль. Дин пересел на кровать Евы и подцепил двумя пальцами ее подбородок, поворачивая лицо к свету. Под тонкой кожей, начиная от скул и заканчивая ключицами, пульсировали темные вены. Однако приступ тьмы был недолгим, и жидкий мрак вскоре растворился. Дин проморгался и уверил себя в том, что ему показалось. Живот Евы заурчал, и она вновь накрылась одеялом, словно устыдившись голода. Что уж скрывать, в последний раз они ели утром, а на улице уже хозяйничала ночь, рассыпав жемчужины звезд на бархатном полотне небес, по которым катилась полная луна. — Недалеко здесь я видел бар. — Сэм подхватил с крючка куртку цвета хаки и накинул на себя, не застегивая. — Пойду посмотрю, что у них в меню, и принесу что-нибудь перекусить. Хлопок двери отрезал Дина и Еву от внешнего мира и общества Сэма. Ева под одеялом подтянула коленки к себе и уткнулась в них лицом. Едва заметно тело Евы вздрогнуло, но она словно быстро нашла в себе силы остановить дрожь и непрошенные слезы, что, скорее всего, прятала от Дина, который так и продолжал сидеть рядом с ней. Из Дина всегда выходила самая худшая жилетка для нытья и в поддержке он был никудышным игроком, ибо в далеком детстве отец твердил, что слезы — удел слабаков и с ними не стоит иметь ничего общего. Дин не переставал удивляться, как отцу удавалось держаться особняком и сохранять невозмутимость, непоколебимое спокойствие в любой ситуации, потому что Дин так не мог. Он ненавидел себя за проявления слабости и презирал за это других, хоть и тайно, никак внешне не выражая этого. Однако, что плохого в том, чтобы чувствовать себя ужасно и позволять эмоциям выйти наружу? Зачем прятать то, что в конце концов способно разрушить тебя изнутри? Дин накрыл голень Евы и через ткань погладил ее, показывая, что он здесь, рядом, а молчание — признак того, что он понимает ее чувства. Дину показалось, что Ева перестала дышать, но вскоре она разбила хрусталь тишины тяжелой кувалдой признания: — Я все слышала, Дин. Я не присутствовала там, но уверена, что тебе не за что себя винить. Не ты убил мою семью. Голос Евы звучал глухо, ибо она так и не решилась поднять голову и взглянуть на Дина. Он же, в свою очередь, не сводил пристального взгляда с силуэта девушки, и его ладонь замерла под девичьей коленкой. В соседнем номере раздался стук и мелодичный смех, что стих под скрипом чужой кровати. — Ты многого не знаешь, Ева. Это словно злой рок: к смерти твоих родных причастна вся моя семья. Сначала твой отец погиб из-за моего, а затем я погубил твою мать и сестру. Гавриил ошибся, когда доверил тебя нам. И Эллен тоже прогадала, когда рассказала мне, где ты живешь. Ева все-таки подняла голову и склонила ее набок, словно не верила в сказанное. Хотя Дин твердил про себя, что она должна поверить, воззвать к Гавриилу и уговорить его забрать ее. Сегодня Дин уже совершил оплошность: допустил, чтобы Люцифер подобрался к Еве, не догадался, что если Кас в Милуоки, то и Захария поблизости. Девичьи ресницы слиплись из-за горячих слез, что стекали лентами по щекам. — Неужели ты себя винишь даже в том, что возможно сделал твой отец? — Ева убрала руку Дина со своей ноги, и Дин сначала посчитал, что его прикосновения даже через ткань теперь ей были неприятны, но Ева крепко сжала его ладонь тонкими пальчиками. Настала ее очередь показать, что она рядом и готова выслушать все, о чем бы Дин не горевал. — Дин, если постоянно возлагать на себя бремя чужих преступлений, то можно сломаться в середине пути. Ты не несешь ответ за Люцифера, из-за которого не стало моей сестры и матери. И уж тем более ты не можешь отвечать за поступки отца, что привели к трагическим событиям. Услышанное поразило Дина настолько, что он не заметил, как машинально перехватил Еву за запястье, пробежался по нежной коже подушечками пальцев, чтобы в конце концов переплести их. Тело действовало рефлекторно, и Дин не контролировал эти порывы. Всего лишь на несколько секунд Дин нашел в Еве опору, и жужжащий рой тревожных мыслей стих, переживания забились в пыльный угол, испугавшись того света, что источала Ева. Сэм прав: Ева совершенно не похожа на Джо. Когда Джо узнала, что Джон косвенно повинен в смерти ее отца, то она оттолкнула от себя Дина, прокляла братьев и долгое время не выходила на связь с ними, пока ей не понадобилась помощь. Дин не осуждал Джо и просто ждал, когда пожарище девичьего гнева потухнет, и она вновь подпустит его к себе. Ожидание затянулось, и воссоединение оказалось мимолетной вспышкой. Ева же не возложила на Дина терновый венец грехов отца, даже отрицала то, что Дин виноват хоть в одной смерти. Казалось, ее всепрощения хватит на всех, и теперь Дин понимал, почему грешники так легко поверили Еве, потому что он сам не сомневался в том, что она говорила. Ева смущенно улыбнулась и огладила большим пальцем тыльную сторону ладони Дина. Невесомое прикосновение вернуло Дина в реальность, и он отпустил Еву. — Теперь думаю, что настала моя очередь сказать «спасибо»? — С шумным выдохом усмехнулся Дин, а Ева отрицательно покачала головой, проговорив: — Знай, что я никогда не буду винить тебя или Сэма за то, что стало с моей семьей. Я не сомневаюсь, что если бы была хоть маленькая возможность их спасти, то вы бы даже собой пожертвовали. — Да, я бы непременно так поступил, Ева. — Кстати… — Девушка откинула одеяло и встала с кровати, принявшись расхаживать из одного угла комнаты в другой в поисках чего-то. — Вы не забрали мой рюкзак? Ткань платья пропиталась кровью и грязью. Хочу его сжечь. — Мы торопились, — сказал Дин, прочистив горло, как к нему пришла, по его мнению, гениальная идея. Он стянул с себя рубашку и бросил ее Еве. Она ловко поймала одеяние, подозрительно прищурилась, а затем и вовсе рассмеялась. — Что смешного? Я не против, если ты будешь ходить голая по номеру, да боюсь, Сэмми станет плохо. Утром я схожу тебе за новой одеждой. Если не нравится моя рубашка, могу сходить в стриптиз-клуб и позаимствовать у стриптизерш для тебя наряд. — Дурак! — Прыснула со смеху Ева. — Отвернись тогда. Дин повиновался и, чтобы не скучать, пока Ева переодевается, он включил телевизор, по которому шла черно-белая мыльная опера. Но Ева вскоре развеяла его скуку, объявив, что закончила. Девушка кинула платье в жестяное мусорное ведро, а Дин скользнул по оголенным бедрам Евы взглядом. Его рубашка была слишком велика Еве, что ей пришлось закатать рукава, продемонстрировав разбитые локти, а пуговиц не хватило, чтобы скрыть ложбинку между грудей. — Есть спички? До Дина не сразу дошло, что Ева обращалась к нему. Дин почувствовал себя полным дураком, когда осознал, что Ева заметила, как он откровенно пялится на нее, словно младшеклассник, впервые увидевший чирлидершу. Дин судорожно хлопал себя по карманам джинс, пока не нащупал коробок и не отдал его Еве. Девушка чиркнула спичкой и кинула ее в мусорное ведро, но ткань не воспламенилась. Еве понадобилось еще пять спичек, чтобы платье вспыхнуло, как раз в тот момент, когда Сэм вернулся из бара. — Даже не хочу спрашивать, что у вас здесь происходит и чем вы занимались. — Проговорил Сэм и поставил на стол крафтовые пакеты с жирными пятнами. — Ужин подан! К слову, здесь придется немного задержаться. Пока ждал, когда нам приготовят поесть, подслушал парочку занятных разговоров. Дин в предвкушении потер ладони и принялся рвать пакеты. Рот заполнила кислая слюна, а желудок бурчал, чтобы его поскорее заполнили. — Подозреваю, что вишневый пирог в этом баре не подают? — Предположил Дин, не расспрашивая о новом деле. Оно подождет, пока они хорошенько не отужинают и не отоспятся. Все-таки они целый город спасли от кары небесной. — Нет, — подтвердил его догадки Сэм. — Зато у них самые сочные и острые ребрышки!