Порочный круг

«И сказал Господь: вопль Содомский и Гоморрский,

велик он, и грех их, тяжел он весьма»

— Бытие 18:20

Позднее утро проходило в спешке. Дин с Сэмом обновляли арсенал, паковали вещи в дорожные сумки, а Бобби что-то вычитывал в дутом мониторе компьютера, временами щурясь. Ева тоже не сидела без дела: нашла потрепанный рюкзак на втором этаже, сложила в него сменную одежду и бутылочку святой воды, в которую кинула крестик. Носить его Ева более не желала. В этом не было никакого смысла: Бог отвернулся от людей, не помогает и не защищает. Он позволил ангелам и демонам устроить апокалипсис и даже пальцем не пригрозил своим детишкам. Наверное, на небесах он искренне веселился, и в сердце Евы закралось сомнение: был ли вообще всевышний когда-либо на их стороне? Он не раз пытался уничтожить людей, а теперь, должно быть, счастлив. — Демонюга прав, — объявил Бобби, отвлекаясь от компьютера, и Ева навострила уши. Она лежала на диване, наблюдая за суматохой со стороны, и настала пора включиться в нее. — В Милуоки вспыхнул эпицентр греха, судя по тем видео, что выложили в интернет: пьянство, разврат, запрещенные вещества свободно раздают на улице. — Звучит, как каникулы мечты старшеклассника, — усмехнулся Дин, подойдя к Бобби. Ева подумала о том, что старший из братьев явно не способен пропустить подобные видео. — Это они прям на бордюре?! Куда смотрят федералы? — Все дороги в город перекрыты, — пояснил Бобби и выключил компьютер, сложив руки в замок. — Подобраться можно только с воздуха. — Возможно, среди федералов уже есть демоны, — предположил Сэм. Струйки пота стекали по вискам. Ему досталась самая тяжелая работа. — Поэтому в городе творится полное беззаконие, и никому нет до этого дела. — А как мы доберемся, если все дороги перекрыты? — Насторожилась Ева. — Летать, по-моему, никто из нас не умеет. — Я помогу, — сладкий шепот Кроули защекотал ухо Евы, и она подскочила с дивана. Сердце колотилось об ребра, но трусливо закричать Ева себе не позволила. Пора привыкать к внезапным появлениям ангелов и демонов. — В следующий раз тебе достаточно просто позвать меня, дорогая. Я долго не держу обиды, так что уже простил тебя за вчерашнее. Кроули подмигнул Еве, и деловито сунул руки в карманы пиджака. — Хорошо, — без пререканий согласился Дин. Сэм приоткрыл рот, опешив. В планы младшего брата, похоже, входило поспорить какое-то время с Кроули. — Сэмми, пошли за вещами. Зря только в машину все утащили. Мы скоро будем готовы. — Я тоже хочу с вами. Ева перегородила дорогу братьям, глядя на них снизу вверх. Ева смело смотрела в глаза Дина, и невольно она почувствовала себя охотником, загонявшим дичь в непроходимую местность, где будет удобнее добить. Звери не выдерживают зрительный контакт, но Дин стойко держался и ответ его был категоричен в своей резкости: — Нет. — Почему? — Это слишком опасно, Ева. Демоны мечтают тебя заполучить. Не смотри так на Кроули. Он — исключение. — Спасибо, пупсик, — ехидно произнес Кроули и послал Дину воздушный поцелуй. — Всегда знал, что нравлюсь тебе. Сэмми, не ревнуешь братца? — Тебе будет безопаснее с Бобби. Вдали от этих разборок. — Ты лжешь. — Ева ткнула его пальцем в широкую грудь. — На мгновенье твой взгляд дернулся в другую сторону. Есть что-то еще, почему ты не хочешь, чтобы я отправилась с вами. — Отойди, Ева. — Дин склонился к ее лицу, опаляя кожу горячим дыханием. Теперь загнанной дичью была Ева. Дин накрыл хрупкие плечи руками и отодвинул Еву в сторону. — Будь послушной, иначе мне придется связать тебя и заставить остаться здесь. — Попробуй, Дин. Потом эти веревки, знаешь, где у тебя окажутся? — Дин, Ева не останется со мной. — Бобби подъехал к ним. Его решительный вид подсказал Еве, что он уже подготовился разнимать драку. — С вами Еве будет гораздо безопаснее в центре города, кишащего демонами, чем со мной в доме, если заявятся трое черноглазых. Она ведь совсем не умеет драться! Вообще сюда могут прийти не демоны, а ангелы. И как я с ними буду бороться, Дин? Устрою с ними гоночный заезд, балбес?! Бобби похлопал по колесам, красноречиво намекая, что не годится в защитники Евы. Кроули обезоружено поднял руки, намекая, что ничем не поможет: — Вчера я предлагал забрать Еву, а сегодня у меня уже нет времени с ней нянчиться. Я перенесу вас в город, а выбираться будете оттуда сами. Дин чертыхнулся, и Ева ощутила сладкий вкус победы, повисший в воздухе. Дин поджал губы и молча покинул дом, отправившись за вещами. Сэм натянуто улыбнулся Еве, и она кивнула в ответ. Ева подняла с пола рюкзак и накинула его на плечи, совершенно не чувствуя тяжести. Либо радость от победы на нее так повлияла, либо Гавриил незримо защищал ее от любых проблем. Во всяком случае, Еве долго думать не пришлось, потому что Винчестеры вернулись довольно быстро. — Кстати, вам ничего ситуация в Милуоки не напоминает? — Ева поправила лямки рюкзака, затягивая их потуже. Ей предстояло первое перемещение в жизни: как бы не растерять все вещи. — Содом и Гоморра? Уничтоженные богом города за пороки. — Тогда нам придется поторопиться, а то еще ненароком грешники разбудят небесного папашку, и он обрушит на них свою кару. Мрачно отшутился Дин, и в каждом его жесте Ева улавливала недовольство тому, что ей придется отправиться с ними. Ева с прищуром наблюдала за охотником в бессильной попытке понять, что таилось за этой маской. Они разделяли общее горе, одну потерю на двоих. Однако если тоска Евы была поверхностной, то боль Дина уходила глубоко корнями в сердце. Ева совершенно не знала ни Джо, ни Эллен. Они оказались потерянными образами, что кирпичик за кирпичиком выстраивал для нее Гавриил. Дин же переживал эту потерю иначе. Он помнил, какими были родственницы Евы, он находился рядом с ними в последние минуты их ускользающей жизни. Увидеть смерть в отражении родных глаз — наверное, самое страшное, что можно представить. Если бы Ева могла, то она бы забрала боль Дина себе. Она бы даже была рада этому. Как бы остро он не старался укусить Еву — все это покусывания раздосадованного щенка. Ева желала горевать, как Дин, пропустить через себя эту трагедию и почувствовать хоть что-то настоящее. Впервые в жизни. Слезы, что она лила ночами, впервые влюбившись в старшеклассника, заливистый смех, что отражался от ярких стен некогда родного дома, когда Брайан показывал невероятный фокус с апельсинами, жар, что бросался к щекам перед первым экзаменом, опустошение после неотвеченных молитв, что Ева иступлено шептала на церковной скамье — стоило ли эти события считать чем-то реальным или их необходимо забыть, стереть из памяти ластиком, словно помарку в школьной тетради? Как же иронично, в детстве Ева мечтала жить в магическом мире, где существуют вампиры, ведьмы, оборотни и прочие волшебные существа. На уроках она частенько проваливалась в фантазии, сбегая из серой и скучной реальности, но, когда обыденная жизнь обратилась в гнилую тыкву из сказки, Ева отчаянно возжелала типичной жизни без какой-либо нечисти. Кроули поманил всех, кроме Бобби, к себе. Ева подошла последняя и предпочла встать ближе к Сэму, от которого не веяло за версту раскаленным раздражением. Кроули что-то бегло прошептал под нос, и гостиная закрутилась волчком, смазывая пространство вокруг в неаккуратный серый мазок на белоснежном холсте художника. Виски сдавило, а в глазах появилась резь, словно Ева всю ночь просидела за компьютером. Ева сглотнула, чтобы подавить рвотный позыв аккурат перед тем, как помещение прекратило вертеться и обрело четкие очертания. Они оказались в дешевом мотеле с ободранными салатовыми стенами. Ева осмотрелась, не подавая виду, что ее качало в разные стороны. Она скинула с себя рюкзак и чаще задышала, приходя в себя. Проморгавшись, Ева смогла лучше рассмотреть комнату: две односпальные кровати, застеленные полосатым бельем, раскладное кресло, обеденный столик с четырьмя стульями и маленький телевизор с антенной. — Наслаждайтесь «отпуском». И старайтесь поменьше грешить, — напоследок бросил Кроули и исчез. Дин не стал медлить и закинул на стол дорожную сумку, что зазвенела из-за кучи оружия, что находилось в ней. Сэм отвел Еву к креслу и налил ей прохладной воды из кувшина. — В первый раз всегда так, — поддержал ее Сэм. От Сэма веяло теплом, и его желание помочь в любой ситуации растрогало Еву. — Потом привыкнешь. — Первые разы всегда неприятные, — откликнулся Дин, проверяя заряжено ли ружье. Вскоре раздался щелчок предохранителя. До Евы не сразу дошел смысл шутки: — Фу, Дин. — Что? — Изумился Дин. В нем произошла странная перемена: стоило им выйти на охоту, переместиться туда, где требовалось его полное сосредоточение, вся угрюмость куда-то улетучилась паром вскипающей воды. Движения стали более расслабленными, словно бы он занимался тем, чем и должен и ничего иного в его жизни никогда не было: охотиться, защищать. — Правда фу, — Сэм хрипло хохотнул и, убедившись, что Еве получше, достал из сумки ноутбук, что-то набрал на клавиатуре и разочарованно выдохнул. — Ни связи, ни интернета. Из-за ледяной водицы у Евы заныл зуб, и она надавила на него верхним зубом, прогоняя приступ боли еще более сильной болью. Ева придумала этот способ, когда сломала руку в шестом классе. Ожидая медицинскую помощь, Ева изнывала и на стенку лезла от того, как сломанная кость заставляла кровь в жилах бурлить и голову затапливал жар. Тогда ей пришла в голову идея ударить себя по бедру, и боль в руке внезапно ослабла, вспыхнув в другом месте, но уже не так сильно, напоминая отголосок застарелой царапины. — Какой план? — Ева подошла к Винчестера и поставила стакан на подоконник, выглядывая в окно на пустынную улицу, пока братья вооружались от макушки до пят. Дин ткнул Еву в бок, и та обернулась к нему, принимая пистолет и зубчатый кинжал. Подушечки пальцев закололо холодом металла. — План такой: если видишь, что к тебе идет черноглазый, снимаешь с предохранителя. — Дин встал сзади Евы и накрыл ее руки горячими ладонями, руководя ее пальцами. Дин заставил Еву надавить на стальной флажок, но все, о чем Ева могла думать, крутилось вокруг того, какой жар исходил от крепкого тела Дина. По загривку побежали крупные мурашки, и Ева закусила уголок губ. — И стреляешь ублюдку прямо в лоб. Если тебя схватят, то бей кинжалом в глотку. Это их не убьет, но хотя бы немного замедлит, чтобы мы успели тебя спасти. После себя Дин оставил пустоту, которую Ева сразу же захотела заполнить, прислонившись спиной к стене. — Мы собираемся ворваться в город и начать убивать люд… демонов? — Нет, — покачал головой Дин, открывая входную дверь. — Нам нужно найти того, кто устроил здесь Содом и Гоморру, и остановить его. — Точно! — Воскликнула Ева и спрятала кинжал за пояс. Пистолет она предпочла оставить в номере. Лучше держаться поближе к братьям. — Если это библейское знамение, то решение мы можем найти в писаниях. — Ты говоришь про праведников? — Уточнил Сэм, и Ева активно закивала. — Если мы найдем праведников, то это не остановит разврат, который здесь творится. Это лишь может уберечь город от небесной кары, но и то мы не уверены, что она произойдет. Бог, похоже, давненько отошел от дел. — А что, если этот праведник наставит других на путь истинный? — Предположила Ева, покидая с братьями мотель. Ее слова заставили Дина серьезно призадуматься. — Нам достаточно найти безгрешного человека и попросить его убедить других, что пора перестать грешить. — Или самим стать праведниками, — усмехнулся Дин и отправился в сторону католического магазинчика. Ева с Сэмом обменялись недоумевающими взглядами, и засеменили за Дином. Звон колокольчика над входной дверью отразился в пустом магазине. Дин запрыгнул за пыльный прилавок и принялся копаться в счетчике, пока не включил свет. — Видимо, на работу у людей нет времени, — буркнула Ева, проходя меж стеллажей, заставленных священными книгами, иконами, четками, тонкими свечами, кулонами в виде бутылочек для святой воды и прочей сакральной атрибутикой. Ева старалась ни к чему не прикасаться, считая, что заразиться некой скверной, если сделает это. Иконы более не источали для нее благодать, а напоминали безучастные и безразличные ко всему лики со скорбно опущенными губами. Ева мечтала лишь об одном — поскорее покинуть это место, в котором витал удушающий запах ладана. Гулким эхом раздался шелест крыльев, и Ева ринулась вперед. Сам воздух шептал Еве, чтобы она бежала дальше, ибо от ангелов добра не жди. Ева, они хуже демонов. Ева, они убьют тебя и крылом не поведут. Ева, я тебя уже заждался. Ева, я сам обращусь вселенским злом, нежели позволю им коснуться тебя. Паника хлестала вымоченным в соли кнутом по пяткам Евы, и она завернула налево, за следующий стеллаж, как чьи-то руки схватили ее и притянули к себе. Она сразу узнала крепкую хватку Дина, спрятавшего ее за себя. Ева уткнулась носом ему меж лопаток и зажмурилась. — Кас, какого черта?! — На выдохе проговорил Дин, и Ева почувствовала, как некогда напряженные мышцы расслабились. — У меня нет никакого черта… — наивно оправдывался Кас, не решаясь и шага далее сделать. Ева выглянула из-за Дина и опешила от ангельского вида: исцарапанные щеки, бежевый плащ, вымоченный в крови настолько, что напоминал багровый водопад, черные взлохмаченные волосы. Мокрые то ли от крови, то ли от пота пряди спадали на бледный лоб ангела. — Кас, что ты здесь делаешь? — Сзади Каса выросла фигура Сэма, держащего одеяние пастора. — Мы с братьями прибыли сюда, дабы исполнить пророчество, — признался Кас, опираясь на столик, заваленный брошюрами. — Мы должны были уничтожить город и всех его жителей, но оказались в ловушке. Дин, Сэм, в городе засел Люцифер, и вы привели в его лапы Еву. Никто не может уйти отсюда, даже ангелы. — Вы собирались убить людей, а Люцифер вам помешал? — Дин сжимал ружье с такой силой, что аж костяшки побелели. — Знаешь, если бы не встречался с этим мудаком раньше, то он бы мне понравился. — Дин, ты злишься? — Спокойно вопросил Кас, но тут вмешалась Ева: — Конечно, он злится! И я злюсь, и Сэм злится. Вы играете в войнушку, натравливаете людей друг на друга, а потом приходите исполнять какое-то пророчество? — Город будет уничтожен. Так или иначе, — продолжал говорить Кас, не обращая внимания на Еву, словно та была пустым местом, пылинкой, что можно сдуть и забыть. Знакомый запах ладана усилился, а во рту пересохло. Ева взяла с вешалки белоснежное платье с вышитым из кристального бисера крестом в обрамлении фальшивых рубинов. — Ничего не будет уничтожено, пустая ты голова! — Рявкнула Ева и скрылась за шторкой примерочной. — Потому что мы собираемся спасти этих людей! Ева судорожно стягивала с себя одежду, сбрасывая ее на грязный пол. Кожа покрылась липким потом, и она стерла его старой одеждой, что намеревалась оставить здесь. Ева слышала, что Винчестеры тоже копошились с одеждой, и радовалась, что они не согласились с Касом дожидаться, когда на людей снизойдет кара небесная. Ева накинула на себя платье. Поняв, что оно было немного велико, она сняла с волос серебристую заколку и незаметно заколола ткань, спрятав под ней любимую заколочку. Ева протерла лицо ладонями, будто это могло как-то улучшить ее внешний вид. За последние дни круги под глазами стали еще более выразительными и темными, в белках глаз появились красные прожилки. — Ладно, я же не на конкурс красоты иду, — успокаивала себя Ева. — Всего-то грешников надо убедить перестать грешить. Подумать только… Ева резко открыла шторку. Кас уже покинул их, и Ева сообразила, что он ушел пешком, не воспользовавшись крыльями. Зато Сэм и Дин стояли в уже знакомых костюмах, как и в их первую встречу. Ева хмыкнула: — А ведь когда-то я поверила, что вы служители церкви. — Зато ты на монашку мало похожа. — Дин шутливо поиграл бровями, и Ева мельком подумала, что хотела бы, чтобы Дин всегда так себя вел: беспечно, непринужденно. Ева пихнула Дина под ребра, из-за чего он немного закашлялся, и они покинули магазинчик. — Можно сказать, что мы ограбили католиков. Шутка Сэма вызвала смешок у Евы, и она поежилась из-за осенней прохлады. Дин стянул с себя черный пиджак и накинул ей на плечи. Ева закуталась в ткань, что еще хранила в себе тепло и запах Дина. — Спасибо… Вскоре они вышли на оживленную часть города, и Ева в полной мере осознала, во что ввязалась. Тут и там на бордюре корчились люди в лужах собственной мочи, а вокруг были разбросаны шприцы. Обнаженные женщины со смазанным макияжем манили всех без разбору в темные переулки. Из разбитых окон бара доносилась музыка и крики вперемешку с басистым хохотом. А на холме высилась белоснежная церковь, вокруг которой бегали и завывали дворовые собаки. Ева вцепилась в края пиджака, а Дин приобнял ее за плечи и прошептал: — Не смотри на это безобразие, поняла? Некоторые вещи могут выглядеть со стороны привлекательными, но за этим фасадом нет ничего, кроме грязи. — Ты о чем? — Удивилась Ева. Как такое вообще может кому-то понравиться? — Это ведь кошмар! — Зря оставили ружье, — посетовал Сэм, перешагнув через женщину, что тянулась к спасительной полупустой бутылке. — Оно нам явно пригодится. — И далеко собрались? — Кто-то зычно их окликнул, и Ева первая обернулась к трем мужчинам. Один из них был Кас, потупивший виновато взгляд в асфальт, стоило Дину тоже повернуться. — Хорошая у нас компания складывается в этой клоаке, не правда ли? Лысый мужчина посередине довольно улыбнулся, словно кот, наевшийся сметаны. — Захария… — сквозь стиснутые зубы процедил Сэм, выступив вперед и загородив Еву. — Демоны? — Поинтересовалась Ева, не проявляя особую смелость. Она придирчиво оглядывала мужчин, не цепляясь осуждающим взором за Каса. Ева не сомневалась: именно Кас привел своих дружков к ним на хвост. — Можете не отвечать. Уже догадалась. — А ты, как всегда, выбираешь себе самую скверную компанию, Ева, — пропел Захария, заложив руки за спину, и начал ходить вокруг Каса и другого темнокожего ангела, предпочитающего хранить молчание. В отличие от Каса, он смотрел прямо на Еву. Вдруг Захария резко остановился и потянулся к Еве. — Пошли, Ева. Мы слишком долго тебя искали из-за Гавриила. Я с него сам шкуру спущу, как только на глаза попадется. — Да, конечно, — покорно произнесла Ева, и Дин выдохнул, но не успел схватить ее за предплечье. Ева вырвалась вперед быстрее, чем он осознал ее слова. — Этого ты ожидал?! Катись отсюда, Захрен, или как тебя там! Ева скинула с плеч пиджак, пока порыв храбрости не смыло первой же угрозой ангела. Ева впервые позволила себе так в открытую сквернословить, не переживая, что бог сочтет это грехом, и ветер свободы заструился вокруг Евы, играя с распущенными волосами. Та самая женщина, что недавно перешагнул Сэм, потянулась к Захарии, но тот пнул ее и без того покрытое синяками лицо. Ева запрыгнула на машину, стоявшую посреди замусоренной дороги, и топнула по крыше, что было сил. По мигающему огоньку у лобового стекла Ева поняла, что автомобиль находился под сигнализацией. Пронзительный шум тревоги привлек внимание зевак, люди даже начали выходить из зданий: кто был пьян, кто обкурился, кто-то вышел измазанный майонезом и горчицей, а иные же выскочили в чем мать родила. Зрелище поистине жалкое, и Ева не могла чувствовать ничего, кроме отвращения, но она заглянула вглубь себя и отыскала на дне сердца жалость к бедолагам. Многие щурились, потому что давно не видели дневного света, хоть и по-осеннему блеклого. Ева прочистила горло, упиваясь изумлением на лице Захарии. Отчего-то черты его лица показались Еве знакомыми, и ничего приятного эти воспоминания в ней не вызывали. Она будто сотни раз уже сталкивалась с Захарией, но его образ и обстоятельства встреч ускользали от Евы, как бы она не пыталась притянуть их к себе, вцепившись за край атласной ленты. Возможно, однажды он уже убил Еву, и что-то внутри желало убить Захарию в ответ, но медленно, наслаждаясь каждым воплем, ибо он готов погубить сотни людей, оправдывая гнусные поступки тем, что так велел господь. Но не бог сейчас будет говорить с заблудшими душами, вставшими на кривую дорожку по воле ангелов. Ева мотнула головой, отгоняя мрачные мысли. Она не должна уподобляться им. Ева воздела руки к затянутым тучами небесам и обратилась к собравшимся людям. В толпе она уже не видела ни Сэма, ни Дина, ни других знакомых. — Я знаю, что вы чувствуете и какие горести топите в разрушительных удовольствиях, — осторожно начала Ева, прощупывая почву. Порой человеку не хватает разговора с тем, кто разделял бы его боль, тянущую во мрак тоску и печаль, скручивающую нутро. Ева знала это, потому что тоже когда-то нуждалась в подобном и встретила Гавриила под маской Дейла. Ева возрождала в памяти все их разговоры и сплетала из них речь, направленную на освобождения людей от страшного наваждения. — И вы не одиноки в вашем горе. Однажды и я была на вашем месте. Темные мысли закрадывались и в мое сердце. Казалось, алкоголь, сигареты, вкусная еда и плотские утехи способны заполнить зияющую дыру в душе, но лишь пустота продолжала наполнять ее, расширяя границы ямы, куда я добровольно падала. Однако мне не пришлось достигнуть дна, чтобы осознать, что этот путь ведет в никуда, пропасть, где я погибну, так и не познав настоящего счастья и не достигнув успокаивающего, спасительного света, к которому стремилась я и к которому, знаю, стремитесь вы. Все больше людей кивали, внимая Еве, и кто-то даже начал шептать, что она не иначе как воплощение Девы Марии, что снизошла дабы спасти их. Люди стекались с разных улочек, влекомые толпой и образовали вокруг Евы плотный круг. — Я принесла вам истину, слово Создателя, его послание. Сейчас вы разрушаете свои жизни, а путь праведной души складывается из созидания. Отвернитесь от мимолетных удовольствий, не дайте своим душам погрязнуть во грехе. Ева нагло лгала. Создателю не было никакого дело до них, но если ложь способна уберечь их, то Ева готова сплести самую искусную паутину вранья. Люди падали ниц, вставали на колени и складывали ладони, вымаливая у бога прощение. Но один мужчина подполз к Еве по капоту и взял ее за руку, оставив на тыльной стороне ладони обжигающий поцелуй. Сердце Евы оголтело забилось об ребра, но сама она никак не могла шевельнуться, завороженная чужими действиями. Разум вопил, что нужно вырваться из мягкой хватки незнакомца, но конечности оставались неподвижными. Только Дин, Сэм и ангелы не упали на колени. Дин расталкивал людей, пробираясь к Еве. Он что-то кричал, но она не слышала, что именно. Возможно, подошедший к ней мужчина был ангелом? Столь бирюзовый взор, что олицетворял живительный ручей, бесконечность небес, умиротворенность цветущих полей, мог быть лишь у внеземных созданий. Мужчина поднялся к Еве и занял место чуть позади нее, приобняв за тонкую талию. Он тоже обратился к народу: — Она — ваша освободительница, что разбила оковы, накинутые на вас злыми силами. — Мужчина пробежался пальцами по воздуху, и избитая женщина, лежащая рядом с Захарией, поднялась совершенно здоровая в чистом одеянии. В благоговейном экстазе она вопила о чудесах, что сам создатель к ним пришел. Молитвы стали громче. — Злые силы среди нас. Вы привыкли называть их демонами, — он указал на ангелов, и люди повернулись к ним. — Да! — Подтвердила исцеленная женщина. — Один из них ударил меня по лицу, когда я молила о помощи! — Вы очнулись, дети мои, — продолжал мужчина, а Ева даже пискнуть не могла. Все тело оцепенело. — Избавьтесь же от лукавого. Толпа ринулась к ангелам, но они тут же растворились в воздухе. Даже Захария не нашел в себе смелости противостоять разъяренным людям, что когда-то хотел убить. В общей суматохе Дин и Сэм успели подобраться к ним, но мужчина взмахом руки остановил их. Братья замерли в неестественных позах. Вена на лбу Дина вздувалась от того, какие усилия он прилагал, чтобы подобраться к ним хотя бы на миллиметр. — Ты… Наконец-то Ева обрела голос, но сиплый хохот незнакомца не дал ей договорить. — Нет, не бог. Куда уж мне. — Он склонился над Евой, загоняя в капкан, который вот-вот норовил схлопнуться. Между ними осталось совершенно ничтожное расстояние, что чуть ли не воспламенилось в столь непозволительной близости. Мужчина крал воздух, что выдыхала Ева, и она почувствовала, как кончики ушей вспыхнули. — Я не хотел, чтобы наше знакомство произошло таким образом. Когда встретишь Гавриила, передай, что я очень благодарен ему за твое спасение, Ева. — Как тебя зовут? Он накрыл шею Евы ладонью, чуть сдавив, а большой палец оглаживал линию подбородка. Коленки подкосились, и Ева уже была готова сама упасть, но он держал ее. Незнакомец склонился еще ниже, и его губы коснулись мочки уха, когда он по-змеиному прошипел: — Спасение и искушение твое. Уста, с которых придется тебе грех вкусить и тьму однажды познать. Имя мне Люцифер.