Вкус одержимости

             В квартале Учиха было непривычно шумно: последние приготовления к свадьбе превратили главное поместье в муравейник. Остановившись перед родительским домом, Итачи тяжело вздохнул, прежде чем войти. Он чувствовал — Саске тоже тут, но пересекаться с ним сейчас не хотелось. Надо было забрать свадебное кимоно и скорее уйти в свой дом… Итачи почти успел и уже стоял в гэнкане , когда за спиной услышал холодное:       — Нии-сан.       Раздражённо подумав, что теперь он выглядит, подобно вору, пробравшемуся тайком в чужой дом, Итачи повернулся. Кивнул Саске.       — Отото.       — Что, стыдно в глаза смотреть? — Саске подпёр плечом стену и скрестил руки на груди. Итачи удобнее перехватил плоскую коробку, спокойно ответил:       — Нет, а должно?       — Это могла быть моя свадьба.       — Ты до сих пор не смирился? — Вскинув подбородок, Итачи смотрел прямо в глаза.       — Она никогда тебя не полюбит. — Саске прищурился, подался вперёд, оставаясь на месте.       — В счастливом браке любовь не обязательна. — Они только недавно говорили с Сакурой о чувствах, но обсуждать это с Саске Итачи точно не собирался. — Если ты до сих пор в это не веришь — взрослей.       Он ушёл с неприятным, ставшим уже привычным чувством вины перед младшим братом. Эта вина не уйдёт, пока тот не найдёт свою истинную и не отпустит Сакуру из своего сердца. Эмоции Саске были понятны, но не до конца. Как ни пытался, Итачи не мог окончательно поставить себя на его место. Когда Сакура появилась в его жизни, всё сразу стало ясным и правильным, без альтернативы и выбора. Но Саске также не мог понять его и силу инстинктов, которые привели к тому, к чему привели. Снова тяжело вздохнув, Итачи горько усмехнулся.       У дома заметил знакомую фигуру, улыбка стала искренней. Шисуи сидел на энгаве, скрестив ноги, и терпеливо ждал.       — А вот и наш жених, — сказал, поднимаясь. — Решил, что последнюю холостяцкую ночь ты должен провести со мной.       — Всё ещё надеешься отбить меня у Сакуры? — иронично поинтересовался Итачи, входя в дом. Тут уже всё было готово к первой брачной ночи: в вазах стояли свежие цветы, футон в спальне сменили на большой, для двоих, в ванной появился женский халат. Матушка позаботилась обо всех мелочах.       — У тебя извращённое чувство юмора, — заметил Шисуи, располагаясь на новеньком диване в гостиной.       — У тебя нахватался. — Итачи положил кимоно на стол. — Выпить хоть принёс?       — Хочешь забыться?       — Расслабиться. Видел сейчас Саске. — Он потёр переносицу, тяжело вздохнул. — Почему мне постоянно кажется, что я между ними лишний?       — Наверное, потому что ты поставил обоих перед фактом? Или потому что увёл невесту у брата. Или…       — Хватит, — оборвал Итачи и укоризненно посмотрел на друга. — На этот вопрос можно было не отвечать, он был риторическим.       — Ох, прости. Я думал, ты просишь совета… — Шисуи поднял с пола бумажный пакет, который принёс с собой. Бутылки и закуски быстро занимали стол, кимоно было сдвинуто в сторону.       — Что тут можно посоветовать? Всё решит время.       — Вы справитесь. Все вы, — серьёзно сказал Шисуи и протянул банку пива. Кивнув, Итачи взял её, открыл и сделал глоток.       — Сейчас бы чего-нибудь покрепче, хотя всё равно не поможет. Не думаю, что смогу сегодня уснуть.       — Так волнуешься?       — Странное чувство. — Итачи откинулся на спинку дивана и положил на неё голову. — Не волнение даже, а знаешь… — Он пошевелил пальцами, подбирая слова. — Я представляю её в широмаку и внутри всё сжимается. Не думал, что свадьба может значить так много, всегда считал её просто церемонией.       — Ты начинаешь в неё влюбляться, — тихо проговорил Шисуи.       — Думаешь? — Итачи повернул к нему голову. Прислушался к себе. Это и есть то, что люди называют любовью?.. Когда сердце сладко сжимается от одного только взгляда, и непрерывно хочется улыбаться при мысли о ней. Как она злится, как хмурится, как ругается — он находил это милым. Раздражающим, но милым. Не говоря уж о тех моментах, когда Сакура была расслабленной, или удовлетворённой, когда улыбалась ему искренне. Открытие обдало теплом, угнездилось в сердце. Не только инстинкт тянул его к Сакуре. За короткий срок она смогла стать не просто важной — необходимой, как воздух.       — Хочется верить, что она тоже в тебя скоро влюбится. Не хочу смотреть, как ты превращаешься в щенка у чужих ног.       — Не надейся, таким я никогда не стану, — усмехнулся Итачи.       — Ну-ну, — протянул Шисуи с насмешкой.       Щенком Итачи точно не собирался становиться, но, увидев Сакуру, идущую к нему в окружении родителей и друзей, задержал дыхание. Чувствовал на себе множество взглядов, но смотрел только на неё. Он протянул ей руку, коснулся прохладных пальцев. Ватабаси скрывал почти всё лицо, оставляя открытыми губы. Сердце грохотало, заглушая все звуки, когда они вошли в храм. Родители и Саске встали за спинами, но сейчас в Итачи не было и капли вины. Пока пили церемониальный саке и кланялись богам и родителям, пока говорили слова клятвы, повторяя за служителем храма, всё стало неважным. Слово «жена» обрело особенный смысл.       После поздравлений пришла пора переодеваться — Сакура должна была сменить кимоно. Итачи проводил её до дома. Ино и Мебуки пошли с ней, чтобы помочь, а он остался снаружи, но почти сразу передумал и вошёл следом. Прислушиваясь к голосам, Итачи отправился на кухню, налил воды. Руки слегка подрагивали. Его жена. Не омега, не истинная — жена, которая будет рядом и родит ему детей. Волнение постепенно сменялось невероятным восторгом, которому не существовало объяснения.       Красный с золотым мелькнул на периферии зрения. Итачи не увидел даже — почувствовал её приближение и застыл от восторга. Учикаке было расшито журавлями и цветами — символами благополучия в браке. Волосы — собраны в сложную причёску, из которой торчали украшенные шёлковыми цветами шпильки. Ино и Мебуки, переглянувшись, вышли, оставляя супругов наедине.       — Ты очень красивая, — выдохнул Итачи, подходя к Сакуре.       — Ты тоже, — ответила она, рассматривая чёрный хаори с моном Учиха, вышитым шёлковыми нитками. Она коснулась его, накрыла ладонью, и Итачи вздрогнул. Положив ладонь на шею, он погладил подбородок большим пальцем и склонился к губам. Хмыкнул в приоткрывшийся рот:       — Наш первый поцелуй в качестве мужа и жены.       Сакура не успела ответить — он накрыл её губы своими, притягивая к себе одной рукой. Развёл языком губы шире, скользнул внутрь, задохнулся, когда её ладони поднялись к шее. Он целовал, как будто пробует первый раз: изучая каждый миллиметр, смакуя вкус, когда почувствовал, что они не одни. Чакра Саске вдруг начала пульсировать яростью совсем близко, но Итачи не прервал поцелуй, а, наоборот, начал целовать жаднее. Сакура замычала, отвечая, запуская пальцы в его волосы. В отличие от него, её причёску нельзя было разрушать, поэтому Итачи склонил её голову набок, осторожно держа за шею. Когда всё закончилось, и они открыли глаза, в доме никого не было.       — Пойдём, — шепнул Итачи, глядя на припухшие губы. — Нас ждут.       Саске нигде не было, до конца вечера он так и не объявился. Ушёл. В небе начали зажигаться звёзды, все собрались в саду поместья смотреть на фейерверк. Итачи смотрел на Сакуру. Разноцветные вспышки отражались в её восторженных глазах, и новое чувство ширилось в груди, заполняя пустоту. Он сплёл их пальцы и осторожно потянул на себя. Сакура удивлённо посмотрела, позволяя увести себя прочь из толпы. Увлечённые фейерверком, гости не заметили пропажи жениха и невесты, которые сбежали с праздника.       Громко пели сверчки, догорали последние вспышки в небе, когда Итачи и Сакура зашли в свой дом. Выдохнув, Сакура устало привалилась к стене.       — Наконец это закончилось.       Итачи был полностью с ней согласен — повышенное внимание и необходимость развлекать гостей весь день вымотали не хуже продолжительного боя с противником.       — А ещё я жутко голодная, — пожаловалась Сакура, разуваясь. — Так толком и не поела.       — У нас есть еда, только сначала давай переоденемся.       — И помоги мне распутать причёску, голова от неё гудит. Ино так зачесала волосы, что мне кажется, кожа на висках потрескалась.       Жалобы Сакуры звучали так непосредственно, что Итачи заулыбался. В спальне она со вздохом села на стул перед небольшим столиком с зеркалом, он встал за спиной и потянул первую шпильку. Задумчиво посмотрел на неё, вспомнив ту, другую, которая так и осталась лежать в комоде. Как много всего изменилось за такой короткий срок. Когда последняя шпилька легла на столик, тяжелые, покрытые воском пряди упали на спину, и Сакура блаженно застонала. Запустила в волосы пальцы, прикрыла глаза, массируя кожу.       — И оби, — пробормотала, не открывая глаз. — Оби тоже развяжи.       Новый вздох облегчения вызывал новую улыбку у Итачи. Оставив Сакуру наслаждаться свободой от неудобной одежды, он разделся и отправился в душ. Этот день принёс двоякое чувство парящего счастья и лёгкого раздражения, но наконец подошёл к концу. Когда Итачи вернулся, Сакура уже разделась до нижнего белья и бережно укладывала кимоно в коробку. Скользнув взглядом по её фигуре, Итачи тихо выдохнул и отвернулся. Для начала надо поесть, а потом… Вполне возможно, что от усталости они просто заснут… Так и вышло. Хотя Сакура надела шёлковый спальный комплект с кружевом, а Итачи тут же обнял и притянул к себе, оба были такими вялыми, что, не сговариваясь, уснули.       Сакура проснулась первой. Итачи лежал на спине, закинув руку за голову, но, стоило пошевелиться, и он моментально обнял и притянул к себе, не открывая глаза.       — Куда собралась? — хрипло прошептал он.       — В туалет, — буркнула Сакура, покраснев. Рука на талии моментально разжалась.       — Во сколько у нас поезд? — спросила она, когда вернулась и возвратилась под одеяло. Итачи повернулся на бок, подпёр щеку ладонью.       — В десять, а что?       — Значит, надо вставать, потому что уже восемь.       — А как же супружеский долг? — Его взгляд прошёлся от лица к груди, натянувшей кремовый шёлк майки на кружевных лямках.       — Успеется.       — Думаешь? — хмыкнул Итачи и подался к ней, нависая сверху и придавливая к футону весом тела. Колено легло между ног, широкая ладонь скользнула по животу вниз и нырнула под резинку шёлковых шортов. Указательный палец коснулся клитора. Склонившись к уху, он облизал раковину кончиком языка. Перехватив его запястье, Сакура решительно вытащила руку из шортов.       — Уверена. Не хочу потом в панике носиться по дому. У нас даже чемодан не собран!       Итачи несколько секунд просто смотрел на неё, потом откатился на спину.       — Ты права.       Она недоверчиво взглянула на него: не рассчитывала, что так просто согласится. Что изменилось?       — Вставай, если хочешь всё успеть. Я соберу постель, — сказал он и поднялся первым. Член отчётливо топорщил пижамные штаны, но Итачи никак не показал, что это причиняет дискомфорт. Сакура почувствовала лёгкий укол вины. Впрочем, почти сразу его заглушила: сейчас бы ещё переживать, что он не кончил, когда захотел!       После завтрака они собрали вещи, на вокзал успели вовремя. Итачи не говорил, куда они едут, и Сакура изнывала от нетерпения. Он сказал, что это его свадебный подарок, а она промолчала, поняв, что он даже кольцо ей не подарил. Кольцо от Саске лежало на дне шкатулки, надо бы его вернуть… Его отсутствие на свадьбе Сакура восприняла спокойнее, чем думала. Так даже проще — не искать его в толпе и не пытаться избегать случайной встречи.       Итачи сидел в небольшом купе напротив и безмятежно смотрел в окно. Руки были скрещены на груди, нога закинута на ногу, но, несмотря на закрытость позы, казался полностью расслабленным и открытым. Облокотившись о маленький столик между ними, Сакура открыто рассматривала его лицо.       — Нравлюсь? — внезапно спросил он, приподняв уголки губ. В простой чёрной футболке и штанах с широкими карманами по бокам, на ногах высокие ботинки — сдержанная сила, но никаких знаков отличия шиноби. Сакура знала, что у него с собой наверняка привычный арсенал, просто хорошо спрятанный. Не удивилась бы, узнав, что он и катану с собой взял, запечатав в свиток, но спрашивать не стала. Сама ехала налегке, да и кому понадобится на них нападать?       — Нравишься, — признала она. Петь дифирамбы его внешности не собиралась, он и так знает, что красив. Сколько раз Сакура это признавала? Бессчётное количество, но постоянно находила в нём новые грани.       Лес за окном скоро стал редеть, отступая к подножию высоких гор. На верхушках блестели небольшие шапки снега, лето постепенно вступало в свои права. Поезд въехал в тоннель, зажглось дежурное освещение. В этой части страны Огня Сакура ещё ни разу не бывала, поэтому ахнула от восхищения, когда они выехали. Впереди лежала долина, словно сотканная из серебра. Многочисленные водопады искрились на солнце, их окружала сочная зелень. Прямо на скалах расположились онсены: большие, на множество номеров, и маленькие, для пар. На уютном вокзале их встретила девушка в кимоно.       Узкие улочки, мощённые камнем, поднимались вверх. Здесь не было шума, как на популярных курортах, все ходили неторопливо, никто никуда не спешил. Сакура рассматривала постройки, большинство из которых выглядели так, словно сошли со страниц учебника по истории периода Эдо. В простом ципао она чувствовала себя тут чужачкой, провалившейся из современного мира в Средневековье.       Их домик стоял в бамбуковой роще, окружённый горячими источниками. Журчала вода, из большого балкона открывался потрясающий вид на долину внизу.       — Если буклеты не врали, тут есть собственная купальня, — сказал Итачи, взял её за руку и повёл вглубь дома. Мимо большой гостиной с очагом в центре, по открытой галерее они прошли через арку и оказались в пещере. Сводчатый потолок был обработан и слабо мерцал горной породой, широкие ступени спускались прямо в воду, а дальше пещера заканчивалась, и начинался открытый бассейн. Вода из него стекала вниз небольшим водопадом. Сакура замерла от восторга. О такой роскоши можно было только мечтать, страшно было представить, сколько стоит пребывание здесь, ещё и целых десять дней.       — Здесь так… — Она даже не могла подобрать слова. Им обоим было жизненно необходимо сменить на время обстановку, но чтобы на такую…       — Я не взяла купальник, — расстроенно протянула она, перебрав в голове вещи, большинство из которых тут просто не наденет.       — Зачем он тебе нужен? Кроме нас тут никого нет, обслуживание будет приходить в определённое время, врасплох не застанут.       — Не хочешь светить перед девушками своей шикарной задницей? — усмехнулась Сакура.       — И это тоже, — кивнул он и плавно перетёк к ней. — И твоей тоже не хочу.       Они смерили друг друга долгим взглядом и одновременно отвернулись. Напряжение постепенно разрасталось, вытесняя воздух из купальни. Сакура чувствовала себя всесильной, медленно раздеваясь и сбрасывая одежду на стоявший у кромки воды лежак с плоскими подушками. Откуда набралась такой смелости — сама не могла понять. С Итачи не было смысла смущаться, больше нет. Он и так изучил её от и до, не осталось больше ни одного миллиметра, которого бы не коснулся.       Вода оказалась тёплой, но не горячей. Она обволакивала и ощущалась касанием нежного шёлка на коже. В несколько гребков Сакура пересекла купель и выплыла на открытый воздух. Вид здесь отличался от того, что открывался с балкона — лес поднимался вверх, заслоняя часть неба. Облокотившись о каменный бортик, Сакура взглянула вниз, куда срывалась вода. Каменные ступени сбоку заметила не сразу, в нижний бассейн можно было спуститься по ним. Итачи подплыл беззвучно, остановился за спиной и положил руки по обе стороны от Сакуры. Его грудь коснулась её лопаток, дыхание остановилось у сгиба шеи.       — Давай на время забудем о том, что оставили в Конохе, — протянул он, прикрыв глаза и втянув носом её тонкий аромат. Прижался щекой к виску. — Только ты и я. Муж и жена.       Повернувшись в кольце его рук, Сакура положила ладонь на скулу, мягко погладила.       — Спасибо. За всё это спасибо тебе, Итачи.       Привстав на носочки она первой его поцеловала. Они целовались, никуда не спеша, без яркой страсти. Наслаждались поцелуем и друг другом, неторопливо поглаживая спину и плечи. Вода тихо плеснула между телами, когда Итачи приподнял Сакуру, заставляя обвить ногами, и медленно пересёк купель. Осторожно вынес Сакуру, опустил на широкий лежак, одним движением сбросив одежду на пол. Его губы поочерёдно сомкнулись на сосках, поднялись к шее. Она перебирала его длинные чёрные пряди, пока он выцеловывал грудь и ключицы. Закинув одну ногу, с лёгким нетерпением потёрлась бёдрами, взяла в руку каменный член и сама направила в себя.       Итачи двигался плавно, волнообразно, давая прочувствовать всю длину до конца. Он переплёл их пальцы, завёл руки над головой, непрерывно, сладко скользя внутри, не ускоряясь, двигаясь в одном темпе. Сакура закрыла глаза, полностью отдавшись ощущениям, опустив вторую ногу на пол. Но вот Итачи пропустил руки под её коленями, приподняв и войдя глубже, и начал двигаться сильнее, коротко, звонко. Держась за изголовье лежака, Сакура вскрикивала и ловила его тяжёлое дыхание приоткрытыми губами. Оба молчали, сливая стоны в один и впервые кончили одновременно. Обняв руками и ногами, Сакура удержала его в себе, уложила на грудь, коротко вздрагивая и сжимая внутри. Итачи обнял в ответ, удерживая вес на локтях и коленях, постепенно приходя в себя. Приподнявшись, он посмотрел на неё, и Сакура задохнулась от света в тёмных глазах. Она видела их полыхающими от страсти или раздражения, холодными, насмешливыми, но никогда — такими. Мягкими. — Итачи, — прошептала тихо, но он качнул головой. — Молчи, Сакура. Просто помолчи сейчас. Она наполнялась этим мягким светом, пока под рёбрами не осталось места. И, словно только этого и ждал, Итачи потёрся носом о её нос и поцеловал. — Предлагаю спуститься в деревню и найти место, где можно поесть, — севшим голосом проговорил он после. — Согласна, — ответила Сакура, отпуская его. Обсуждать произошедшее, меньше всего похожее на предыдущий секс, который между ними был, не хотелось. Она чувствовала себя неловко с этим новым Итачи. Он смущал и немного пугал. Спускаясь вниз, они держались за руки, но избегали смотреть друг на друга. Идзакая нашёлся неподалёку, многие столики стояли прямо на улице, под огромным толстым деревом. Оставив Сакуру, Итачи зашёл внутрь узнать о меню, а она принялась рассматривать посетителей. Пара мужчин за столиком неподалёку открыто начали засматриваться, но вот один осмелел и поднялся. Подошёл к столику, улыбаясь. Он не был неприятным, скорее, наоборот — симпатичный русоволосый, чем-то напомнил Наруто. Мельком. — Такую красивую девушку нельзя надолго оставлять одну. Я вас раньше не видел. Вы недавно приехали к нам? Заводить знакомства в планы не входило, но и грубить сходу Сакура не стала. Ответила с улыбкой: — Да, мы с мужем приехали сегодня. — Вы замужем, — разочарованно протянул мужчина, демонстративно взглянув на пальцы. Улыбнулся шире. — Или это способ отпугивать от себя? — Это способ сказать, что она занята, — холодно сказал Итачи, останавливаясь за его спиной. Сакура почувствовала знакомую ауру, глаза на миг полыхнули бордовым. Мужчина отшатнулся, пробормотал: — Проклятые шиноби. Они там все шибанутые в своей Конохе. Проводив его надменным взглядом, Итачи сел за столик. Сакура же не могла сдержать внезапный прилив восхищения. Она наконец стала понимать, что значит быть под защитой своего альфы, даже если сама могла с лёгкостью разнести в щепки не только идзакая, но и дерево, под которым они сидели. Рядом с ним хотелось иногда быть слабой. Это не сделает её таковой по сути, но передавать контроль в чужие руки оказалось приятно. — Я действительно забыл про кольца, — сокрушённо вздохнул Итачи и положил перед ней меню. — Сегодня же это исправим. Ночью их пальцы снова переплетались, но теперь на его тускло переливался плоский золотой ободок, а на безымянном Сакуры квадратный изумруд ловил лунный свет.