Вкус одержимости

             Когда Сакура проснулась, Итачи уже не было. Он будто смилостивился и позволил побыть одной, а не смотреть в чёрные глаза, которые ночью полыхали пламенем и сжигали напрочь. Так, что сегодня она с трудом могла прямо стоять. Ноги дрожали. В душе Сакура едва не застонала от облегчения, когда вода прогрела одеревеневшие мышцы. Надо обязательно сходить в онсен, как следует там попариться. После лёгкого завтрака Сакура постепенно ожила и начала собираться в больницу.       Весеннее утро дышало сладковатой сыростью, лёгкий ветер обрывал лепестки цветущих деревьев. Хотя официально Ханами уже завершился, деревьям нельзя приказать цвести одновременно, всегда найдётся бунтарь, который захочет выделиться и зацвести позже, нагло нарушив общую гармонию. Такой бунтарь рос рядом с домом Сакуры — старая яблоня, усыпанная розовыми цветами. Сакура ощущала с ней общность: сама всегда хотела выделиться, заставить себя увидеть. Она поздоровалась про себя с деревом, выходя на крыльцо. Показалось, что дерево ответило, осыпав лепестками.       В свой кабинет Сакура вошла с улыбкой. Тяжесть на сердце по дороге на работу развеялась, как растаяла тень Итачи под светом дня. Первые два часа пролетели незаметно. Сакура только-только заварила себе свежий чай, когда дверь без стука открылась, и вошёл главный виновник ещё вчерашнего позора и унылого будущего.       — Ты мог бы постучать, — сказала она недовольно.       — Я знал, что ты одна, — пожал он плечами. Не спрашивая разрешения, сел на стул напротив стола и закинул ногу на ногу. Он был в обычной форме шиноби, только без жилета. Чёрная водолазка подчёркивала мышцы плеч и рук. Волосы были гладко зачёсаны, но две пряди обрамляли лицо. Совсем как у Саске. Тоска острым сенбоном пронзила сердце. Сакура отвернулась к окну и прикусила губу.       — Зачем пришёл? — Она заставила себя продолжить говорить, хотя комок распёр горло. Отошла от окна, села за стол и поставила перед собой чашку. Итачи чай решила не предлагать.       — Для жены ты слишком дерзкая, — прохладно заметил он.       — Я тебе ещё не жена, — огрызнулась Сакура.       — Уже жена. Я был в резиденции, оформил документы о браке. Свадьба будет через месяц, об этом мы поговорили с родителями утром.       — Как ты смог оформить брак без моего присутствия! — Чашка с громким стуком опустилась на стол, чай плюхнул на столешницу.       — Я — Учиха Итачи, — напомнил он. — Твоё присутствие не понадобилось.       — И там спокойно к этому отнеслись?! Так можно жениться на любой без её ведома!       — Я — Учиха Итачи, — с нажимом повторил Итачи и выпрямил спину. — Я бы не женился на любой.       — Конечно, — горько хмыкнула Сакура и нервно схватила чашку. Сделала слишком большой глоток, закашлялась.       — Поверь, я так же, как и ты не планировал жениться в ближайшее время.       — Вообще-то я планировала. — Она метнула в него яркий недовольный взгляд поверх чашки. Итачи вздохнул.       — Что бы ты про меня ни думала, мы оба знаем — против природы не пойдёшь. Представь, я распоряжался своей жизнью сам, теперь ею можешь распоряжаться ты. В определённые моменты. Это сбивает с толку.       — Почему ты хотя бы не предупредил, что собираешься так быстро зарегистрировать брак? — Сакура зябко поёжилась, словно только сейчас почувствовала сквозняк, ползущий из щелей в окне.       — Это бы что-то изменило? — Итачи облокотился о подлокотник и положил подбородок на пальцы, коснувшись виска средним и указательным. Поняв, что Сакура не собирается отвечать, он терпеливо продолжил: — До свадьбы месяц, это время мы будем жить вдвоём. Пусть все думают, что между нами вспыхнуло романтическое влечение. Я запустил слух, что влюбился и отбил тебя у брата.       — Кроме влюблённости и романтики всё остальное правда, — недовольно пробормотала Сакура, отводя глаза. Но вот вспыхнула, посмотрела на него: — А что я скажу родителям?! Они ведь считают, что я с Саске!       — Решать тебе. Можешь сказать мою версию, можешь — правду. Я готов нести ответственность за свои поступки, я уже её несу.       Сакура открыла и закрыла рот, не найдя, что сказать. Разговор звучал странно, если не сказать — дико. Разве так должны вести себя молодожёны?       — Свои капли я уже забрал, можешь не волноваться, что наброшусь, — спокойно, почти равнодушно продолжил он. Чёрные глаза не мигая смотрели, удерживая, не давая отвести взгляд. — Нам надо хотя бы немного узнать друг друга до твоей течки.       — Почему? — вырвалось у Сакуры. — Почему ты это делаешь?       — Ты — моя жена, будущая мать моих детей. Разве это не логично? — искренне удивился Итачи. Его глубокий низкий голос постепенно завораживал, словно вводил в транс.       — Я не хочу пока детей!       — Я тоже. Для начала нам надо выстроить нормальные отношения, построенные на взаимном уважении и доверии.       — О любви, как я понимаю, речь не идёт. — Сакура криво улыбнулась. Нервно постучала по столу кончиками пальцев.       — Ты же понимаешь — это не наш случай. Не исключено, что со временем между нами появятся чувства: привязанность, привычка. Мы не противны друг другу, это уже плюс.       — Как могут быть истинные друг другу противны?       — Это до сих пор не изучено, тебе ли, как медику, не знать. Связь может вспыхнуть между совершенно разными по внешности, характеру и темпераменту людьми. У нас всего пять лет разницы, а могло быть пятнадцать, или двадцать пять.       Сакуру невольно передёрнуло. Да, если смотреть на происходящее с этой стороны, им на самом деле повезло. Она посмотрела на Итачи по-новому. Не так, словно впервые увидела, но… Конечно, он красив. А ещё силён. И умный, очень умный. Гений своего поколения. Саске гением не был, в их поколении этот титул носит Шикамару… Итачи отвечал таким же изучающим взглядом. Пауза затягивалась.       — Сакура-сан, я принесла медицинские карты на под… Ой, простите, я не знала, что у вас пациент.       Новенький секретарь Шизуне — Джанко — застыла, жадно рассматривая Итачи.       — Я не пациент, — ответил он, не отрывая взгляд от Сакуры. — Я — её муж.       Сакура скрипнула зубами и выразительно посмотрела на него. Джанко издала странный звук, что-то среднее между бульканьем и восторженным визгом. Итачи наконец соизволил повернуть голову и мило улыбнуться, прищурив глаза. Вспыхнул Шаринган, закрутились томоэ. Миг, и глаза снова стали непроницаемо чёрными. Залившись краской, Джанко пробормотала что-то о картах, протиснулась между стулом и стеной, положила их перед Сакурой и выскочила за дверь.       — Что это было? — процедила Сакура, сжигая Итачи взглядом. Кулак так и чесался врезать по самодовольному лицу.       — Я ведь сказал, что уже пустил сплетню про романтическую привязанность. Твоя сотрудница её подтвердит.       — Что ты ей показал?       — Небольшую семейную сценку… пикантного характера.       — Что?! — Сакура подскочила, ладони с силой опустились на стол. — Учиха Итачи, только не говори, что заставил увидеть её, как мы, как ты и я…       — Всего лишь целуемся. Я не собираюсь показывать твои прелести кому бы то ни было, даже твоим сотрудницам. Даже в гендзюцу.       — Шаннаро! — взревела Сакура, шумно дыша носом. — Ты невыносимый человек! Есть хоть что-то, что ты не можешь использовать и вывернуть в свою пользу?!       — Наверное, есть, но я об этом не знаю. — Итачи слабо улыбнулся и внезапно спросил: — Что ты любишь есть?       — Что? — Опешив от внезапной смены темы разговора, Сакура села обратно в кресло. — Ты о чём?       — Есть. Что тебе нравится из еды? Нам надо начать узнавать друг друга, не так ли? Начнём с малого. Напиши, что любишь, а что — нет. Это мой список.       Он достал из кармана сложенный вчетверо листок и положил перед ошарашенной Сакурой. Та уставилась на него, как на скорпиона.       — Тебе нужно написать… сейчас? — спросила слабым голосом. Эмоции зашкаливали, она запуталась в них.       — Нет, зачем. Напиши, когда будет время, но лучше поскорее, потому что следующим вопросом будут твои любимые книги.       Сакура откинулась в кресле и глухо застонала, вперившись в потолок. Не глядя на Итачи, попросила:       — Ты не мог бы сейчас уйти? У меня от тебя голова кругом.       — Во сколько ты заканчиваешь? — спросил он, без возражений поднимаясь. Взглянув на него, Сакура буркнула:       — В семь, но это не точно.       — Хорошо. Я приду.       — Зачем?       — Чтобы мы пошли домой вместе. У меня ещё два дня выходных, после чего вернусь на службу, и мы станем видеться гораздо меньше. Надеюсь, тебе приятно это слышать.       — Разве тебе не хочется постоянно держать меня при себе?       — С каплями проще. — Итачи вдруг показался гораздо выше, чем есть на самом деле. Иллюзией разлетелись в стороны призрачные тени воронов. — Но я всё равно чувствую тебя, Сакура. Твой запах уже в моей крови. Скоро то же самое произойдёт с тобой, и тогда нам обоим станет проще.       Он не стал дожидаться ответа, ушёл, прикрыв за собой дверь. А ведь она думала, что эффектно растворится в воздухе. Муж. С силой сжав переносицу, Сакура попыталась представить, как объясняет всё родителям. К вечеру до мамы наверняка дойдут слухи. Раз Итачи сказал, что возьмёт на себя ответственность, пусть сам объясняется. Отец — альфа, хоть и слабый, должен будет понять.       Вопреки предположениям, до конца вечера никто не ломился в двери с любопытными расспросами — вероятно, дело было в загадочной личности Итачи, которого многие побаивались. Но, когда Сакура шла по больнице к выходу, чужие взгляды так и липли к коже. На улице было так же сыро, небо затянули низкие серые тучи, но пахло по-прежнему сладко, по-весеннему. Глубоко вздохнув, Сакура сделала шаг и едва удержалась, чтобы не закатить глаза: Итачи стоял неподалёку и двинулся навстречу, когда заметил.       — Мой дом в противоположной стороне, — заметила Сакура, когда он решительно свернул на перекрёстке направо.       — Знаю. Сперва зайдём в мебельный магазин, нам надо купить кровать.       — У меня прекрасная кровать!       — Она узкая для двоих.       — Не нравится — спи на полу!       — Сакура! — Итачи окликнул с отчётливым раздражением. Взглянул недовольно, но продолжил спокойнее: — Если мы живём у тебя, нужна кровать больше. Или ты хочешь, чтобы мы спали в обнимку?       Она смутилась, отвернулась и проворчала:       — Идём в мебельный.       Услышав довольный смешок, с подозрением посмотрела на Итачи, но его лицо вновь стало непроницаемым. До магазина они дошли молча. С мстительной улыбкой Сакура нашла самую огромную кровать и решительно направилась к ней. Продавец поспешил следом, нахваливая достоинства удобного матраса на независимых пружинах.       — Нет, — отрезал Итачи, когда Сакура остановилась перед внушительных размеров кроватью.       — Почему? — невинно поинтересовалась она.       — Потому что не хочу искать тебя на ней ночью, — саркастично сказал он. Продавец понятливо улыбнулся.       — В таком случае можем оставить прежнюю, на ней вообще искать не надо, — пробормотала она и покраснела, поняв, что сказала и при ком.       — Эта. — Итачи показал на обычную двуспальную кровать с кованым изголовьем. Она совершенно не вписывалась в интерьер небольшой квартирки. Сакура приподняла бровь, демонстративно погладила изогнутый металл.       — Это чтобы я никуда не сбежала? — спросила тихо и ехидно. Кадык дёрнулся. Склонившись к уху, Итачи протянул:       — Если мне понадобиться тебя связать и зафиксировать, никакое изголовье не станет помехой. А эту я выбрал за устойчивость.       Бархатный голос покрыл шею мурашками. Сакура едва удержалась от того, чтобы прикрыть глаза. Кровь вспыхнула и нагрелась. Поняв, что стоит слишком близко, она отодвинулась.       — Эта, — сказала она только из чувства противоречия. Высокое велюровое изголовье мятного цвета тоже мало сочеталось с её обоями и шторами. — Не хочу разбить себе голову, — сказала тихо, зная, что он услышал. Они остановились над кроватью, продавец приблизился, глядя с нескрываемым интересом. С тоской Сакура подумала, что сплетни постепенно обретают объём. Покосилась на Итачи — это тоже было частью его плана?       — Вам лучше проверить жёсткость матраса, — подлил масла в огонь продавец. — У нас есть разные матрасы, можем подобрать под любой вкус.       Итачи лёг на застеленную одноразовой простынёй подушку и вытянул ноги. Немного попрыгал и взглянул на Сакуру. Выдохнув и мысленно пообещав все возможные кары, Сакура легла рядом.       — Попрыгай, — предложил Итачи. Она поелозила, с наслаждением убивая его снова и снова под восторженным взглядом продавца. Можно было услышать, как в его голове рождаются подробности покупки кровати молодой четой Учих. — Нравится? Или попробуем другую?       — Нравится. — Сакура поспешила встать, будто лежала на углях. Итачи, наоборот, поднялся неторопливо. Снисходительно посмотрел на продавца.       — Мы берём эту кровать. Сборка входит в стоимость?       — Неужели великий Учиха Итачи не умеет держать в руках отвёртку? — иронично поинтересовалась Сакура. Итачи недовольно посмотрел на неё, она шире улыбнулась.       — Умею, но к чему тратить время на то, что могут сделать гораздо быстрее.       — А-а… — протянула Сакура, перекатившись с пятки на носок. — Понятно. У вас есть сборка?       — Не надо, — отрезал Итачи. Одарил хмурым взглядом. — Я сам соберу.       — Мой муж такой умелый. Всё может. — Сакура знала, что ступает на тонкий лёд, но обвила обеими руками его пальцы и заглянула в глаза. Со стороны это выглядело милым, но её руки сжали ладонь в каменных тисках со всей силой. Она могла бы перемолоть его пальцы, но потом самой же пришлось лечить, поэтому ограничилась крепким пожатием. На безупречном лице не дрогнул ни один мускул. Наоборот — тонкие губы растянулись в нежной улыбке.       — Рядом с такой женой любой будет счастлив показать свои умения в полной мере.       — Ты обещал мне спарринг, помнишь? — промурлыкала Сакура, сжимая пальцы сильнее.       — На кровати? — он приподнял бровь. Мысленно вонзив кунай в шею, она уточнила:       — На полигоне, любимый.       — У тебя такие странные фантазии, — вполголоса пробормотал Итачи. Но новое пожатие заставило понять, что перегибает. — Завтра вечером. Если ты не будешь слишком усталой после рабочего дня.       — Ради тебя я выпью солдатские пилюли, если слишком сильно устану.       — Кхм, — привлёк внимание явно смущённый продавец. — Продиктуйте адрес доставки.       Когда они оказались на улице, Сакура моментально отпустила его руку. Итачи тряхнул кистью и болезненно поморщился. Лёгкий укол вины растворился в вечернем воздухе, стоило вспомнить все его возмутительные выходки. Но Сакура не была бы собой, если бы не предложила помощь, от которой Итачи гордо отказался.       — Ты очень сильная, — заметил он небрежно, когда они начали подниматься по улице к её дому.       — А ты — расчётливый. Это ведь был ещё один спектакль. Зачем?       — Считай, это мой способ обезопасить тебя и Саске. Многие знали о том, что вы встречаетесь. Пусть видят, что мы влюблены и счастливы.       — Ты — настоящий мастер иллюзий, — горько улыбнулась Сакура.       — Я…       — Да, я понимаю: ты не мог иначе. Легче от этого не становится.       — Поверь, мне тоже, — тихо ответил он. Больше они не говорили.       — Я написала список, — сказала Сакура, когда они накрыли на стол и сели ужинать. — Вот.       Итачи взял листок и пробежал по нему глазами. Слабо улыбнулся:       — Ты тоже любишь данго.       — Я люблю сладкое, но в небольших количествах. А ты тоже не любишь острое.       — Оно плохо отражается на обонянии.       Они переглянулись и впервые за день искренне друг другу улыбнулись. Ужин прошёл за лёгким обсуждением любимых и нелюбимых блюд, потом вместе помыли и вытерли посуду. Временное перемирие пошатнулось, когда пришло время ложиться спать. Вернувшись из душа, Сакура посмотрела на лежащего на боку Итачи в майке, укрытого по пояс. Одна рука лежала под подушкой, вторая приподняла одеяло.       — Ложись.       В животе всё сжалось. Сакура настороженно легла к нему спиной, выдохнула, когда он положил руку поперёк живота и прижал к горячей груди.       — Я же сказал, что тесно, — шепнул он и потушил свет.       Вопреки всему она уснула быстро. Проснулась среди ночи, дрожа от холода — пошёл дождь, из незакрытого окна на кухне тянуло сыростью, одеяло сползло наполовину. Сакура повернулась и уткнулась в грудь Итачи. Он сонно выдохнул, обнял, прижимая к себе, пробормотал:       — Спи.        И она послушно уснула.