Вкус одержимости

             В этом году на Ханами в квартале Учиха собралась едва ли не половина Конохи. Представители каждого клана прислали своих людей, многие пришли семьями: каждому хотелось хоть немного примкнуть к щедрости Учих и заглянуть в одну из самых закрытых семей. Подобные сборища Итачи не любил, но терпел. В жизни вообще многое приходилось просто принимать и глотать, каким бы горьким ни было. Общение с семьёй было редким исключением: и отца, и матушку, и младшего брата Итачи обожал, чего не скажешь об остальных родственниках. Каждый второй считал своим долгом подойти, панибратски похлопать по спине и поздравить. Неважно с чем, поводы всегда были разные: повышение по службе, новая техника, которую создал, удачно завершившаяся миссия — как будто у него бывают другие. Женщины особенно любили спрашивать, когда женится, и предлагать своих дочерей. Всем этим сборищам Итачи предпочёл бы тихий семейный ужин, но положение обязывало присутствовать на подобных праздниках.       Причиной сегодняшнего отвратительного настроения стали закончившиеся капли в нос. Они изготавливались по индивидуальному заказу и попросить у того же Саске, конечно, было возможно, но толку почти ноль. Сегодня Итачи окружали запахи, множество запахов, от которых начало ломить в висках. В такой день ему бы укрыться в лесу, тренироваться или просто лежать на ветке, смотреть на небо, а не расхаживать в традиционной одежде, со слабой улыбкой отвечая на приветствия.       — Ты тоже мечтаешь сбежать?       К нему подошёл Шисуи. Заложив руки за спину, последние несколько минут он выслушивал нудную речь от старейшины клана, под конец которой отчаянно захотелось достать меч и перерубить старика пополам, просто чтобы уже замолчал. Среди Учих редко рождались беты, и этот был самым занудным из всех.       — Капли кончились, — сухо уронил Итачи и вздохнул. Чей-то приторно сладкий запах тяжёлым облаком висел в воздухе. Как можно так густо пахнуть?       — Сочувствую. — Шисуи всмотрелся в его лицо. — Ты как? Можешь незаметно уйти, я прикрою перед Фугаку-саном.       — Ещё пара часов, и так и сделаю, иначе голова разлетится. — Итачи тяжело вздохнул. Саске задерживался. Сегодня он должен был представить свою невесту. Официально представить, ведь Сакура была вхожа в их дом с детства. Сперва раздражающая младшего брата сокомандница, а после войны внезапно ставшая дорогой девушка. Глядя на неё, Итачи пытался представить их с Саске семейную жизнь, но не выходило — слишком разные. Она — порыв ветра, а он — морозное солнце. Несочетаемо. Но раз Саске выбрал её, никто не стал возражать. Насколько известно, метку он пока не поставил, однако и это не вызывало вопросов.       Среди альф и омег истинные встречались один к десяти, и шанс найти друг друга оставался велик долгое время. Кто захочет связывать себя узами, если где-то живёт половина твоей души? Конечно, бывало всякое, и любовь часто заставляла забыть об инстинктах, вот только любил ли Саске Сакуру? А она? Подобными вопросами Итачи почти не задавался, но, когда те приходили в голову, честно пытался понять, зачем младший брат выбрал эту девушку.       Он заметил их первым: Саске вошёл в распахнутые ворота, держа Сакуру за руку. Ей очень шло бледно-зелёное кимоно с белоснежным оби. В розовых волосах трепетали шёлковые цветы глицинии. Поднялся ветер, взвихрил опавшие лепестки деревьев, и ноздри Итачи затрепетали. Вспыхнули нервы, каждая волосинка на теле поднялась, сердце сбилось с ритма. Не веря своим ощущениям, Итачи сделал маленький вдох, и его повело. Он пошатнулся под встревоженным взглядом Шисуи, мотнул головой, пытаясь сбросить морок. Не помогло. Её запах, едва осязаемый, проник в него и впитался в кожу с шипением.       — Ты в порядке? — Шисуи заметил, как побледнел друг, как потемнели и без того непроницаемые глаза, а губы приоткрылись, показав кончики клыков.       — Я… д-да, я… — Итачи говорил и не мог понять смысл собственных слов. Всё стало неважным, кроме желания подмять Сакуру под себя и сделать своей. Они с Саске обходили гостей, а он следил хищным взглядом, понимая, что когда они поравняются, сдержаться будет практически невозможно. Надо уходить, немедленно. Слишком поздно. Предназначение стремительно ворвалось в него, сметая барьеры рассудка. Кожу стало покалывать, жар разнёсся по телу. Голос Шисуи звучал как сквозь толщу воды, все звуки отдалились и размылись в непрерывном звоне. Во рту пересохло.       — Итачи! — крепко сжав плечо, Шисуи повернул его к себе. — Смотри на меня и дыши.       Он пытался, но с каждым вдохом аромат Сакуры становился сильнее. Его было невозможно контролировать, отсечь, забыть. Всё вокруг стремительно менялось, Итачи чувствовал, что жил только ради этого момента, и ровным счётом ничего не мог с собой поделать. Один из сильнейших шиноби страны Огня потерял разум, почуяв свою истинную омегу.       — Я не могу, — еле слышно прошептал он и послал импульс силы через сад. Как альфа он никогда не применял силу на омегах, но сейчас желание затмило все доводы рассудка. Как забрасывают лассо на пугливого оленя в лесу, так и он бережно коснулся Сакуры никому не видной петлёй. Она вздрогнула всем телом, взгляд лихорадочно заскользил по толпе и замер на нём. Её желание не играло никакой роли. Ничто было не важно перед властью альфы над истинной.       — Мне надо уйти, — пробормотал Итачи обескураженному Шисуи. Тот медленно кивнул, но не сказал ни слова. Догадался или нет — сейчас это совершенно не волновало Итачи. Он развернулся и пошёл к воротам, зная, что Сакура покорно пойдёт за ним. Вдоль богатых домов, спрятанных за высокими стенами, мимо распахнутых настежь дверей и ворот Итачи шёл к своему дому, стоящему почти на опушке леса. По-прежнему не оборачиваясь, он вошёл и остановился посреди комнаты, открытой залитому солнцем саду. Здесь было тихо, после гула праздника тишина ощущалась особенно явственно и давала покой воспалённым нервам. Но вот воздух колыхнулся, стукнули гета у входа, и почти невесомые шаги показались грохотом грома.       Нежный запах заполнил всё вокруг. Прикрыв глаза, Итачи глубоко вздохнул, наполняя им лёгкие, и повернулся. Она стояла в двух шагах, напуганная, взволнованная. Ноздри также трепетали, а в глазах, помимо испуга, тлело пламя. Почувствовала. Приняла. Вспыхнула.       — Итачи-сан, — сказала тихо и растерянно.       — Я хотел поговорить, — сказал он, удивляясь, почему голос звучит так резко, будто карканье ворона. Кашлянув, прочистил горло, повторил: — Нам надо поговорить.       — Надо, — кивнула она и сделала шаг навстречу, будто не в силах сопротивляться, хотя поток силы больше не держал, не тянул и не ощущался.       Безумие вело обоих, заставляя забыть обо всём за пределами дома. Сакура нервно облизнулась, кадык Итачи дёрнулся.       — Я не могу, — с мукой протянула Сакура и подошла ближе. — Саске-кун, он…       — Он не узнает, — хрипло ответил Итачи, шагая навстречу. — Один раз, Сакура… Иначе мы оба сойдём с ума.       — Кажется, я уже сошла. — Она коснулась его щеки, и он отчётливо вздрогнул. Прикрыл на миг глаза, чтобы в следующую секунду выстрелить обжигающим взглядом. Сдавленный стон, и губы нашли губы, разряд тока прошёл по телам. Итачи целовал так, как не целовал никого и никогда: властно, жадно, грубо. Сакура отвечала со схожей жаждой, вцепляясь в волосы, не давая оторваться. Словно они делали это миллион раз до и будут делать миллион после. Поцелуи срывали все предохранители, и те вспыхивали, погружая во мрак желания. Когда перегорел последний, Итачи подхватил Сакуру на руки и понёс в спальню.       Они стремительно раздевались, разбрасывая одежду по комнате, непрерывно шаря руками по телу. Слабо прикусывали губы, сплетались языками, обжигались от прикосновений кожи. Одним движением раскатав футон, Итачи уложил на него Сакуру и тут же лёг сверху, не в силах оторваться больше чем на секунду. Она приглашающе развела ноги, тихо поскуливая от нетерпения. Степень желания взвелась в Абсолют, когда, нависнув на вытянутых руках, Итачи коснулся головкой истекающих влагой складок. На короткое мгновение мелькнула мысль, что он мог до этого не доводить, но моментально испарилась под жаром похоти. Плавный толчок, и он заполнил её до конца, выгибая спину до хруста.       — Ксо! — вырвалось невольно. — Ксо, Сакура!       Она тонко вскрикнула, крепко стиснула коленями и закусила губу.       — Да! О, Ками-сама, да! — застонала, закрывая глаза и подаваясь навстречу. Всхлипнула, когда он толкнулся в первый раз, сжала простыню над головой. — Прошу… я… прошу!..       Её непрерывные стоны и бессвязные мольбы наполнили спальню. Перемежаясь с влажными шлепками тел, они создавали неповторимую симфонию страсти, которую вскоре дополнили низкие стоны Итачи. Слившись в одно целое, они двигались в единственно верном ритме, скользили руками по телу, непрерывно целовали. Причёска Сакуры распалась, шёлковые цветы смялись. Итачи путал волосы на её затылке, прихватывая губами губы, зализывая, дыша её стонами, как доказательством наслаждения. Она выгибала шею, беспомощно царапала спину, приближаясь к оргазму.       Итачи резко сел, увлекая за собой, обнял обеими руками, сбавив темп, начиная двигаться плавно и неторопливо. Улыбнулся в поцелуй, поймав недовольный затуманенный взгляд.       — Потерпи, — шепнул в приоткрытый рот. — Скоро.       Она сжималась вокруг него, как тугая перчатка, выпуская с тихими звуками, и он размеренно заполнял до краёв, с каждым разом усиливая толчки, пока они вновь не стали резкими и глубокими. Сакура уже не стонала — покрикивала, откинувшись в его руках. Кончики длинных волос касались футона, каскадом струились по спине. Напряжение нарастало, пламя в паху жгло, требуя немедленного избавления. Итачи встал на коленях, поднимая обоих, замычал, чувствуя, как начинает набухать узел на члене, стиснул Сакуру крепче.       — Да-а… — тяжело простонала она, обвивая руками и ногами. — Да, Итачи, так!..       Его имя, впервые слетевшее с её губ, заставило задохнуться чувствами. Не думая, что делает, Итачи всхлипнул и впился в её плечо зубами, начиная кончать. Узел с трудом тёрся о тесные стенки, задевая чувствительное место внутри. Сакура задрожала, распахнула рот и сжалась на нём так, что в глазах потемнело. Оторвавшись от плеча, Итачи зализал рану, упиваясь вкусом её крови, чувствуя себя зверем, ведомым исключительно инстинктами. Поймав её губы, смешал их вкус, целуя глубоко и неторопливо. Постепенно возбуждение спадало, но они по-прежнему были крепко сцеплены.       — Кровь, — рассеянно проговорила Сакура, глядя на его красные губы. В глаза постепенно возвращалось осмысление. — Откуда кровь? — спросила она. Поймав виноватый взгляд Итачи, она посмотрела на плечо. — Ты!.. — ахнула потрясённо. — Что ты наделал?!       — Прости, — сказал Итачи, понимая, что не чувствует ни капли раскаяния. Да, теперь они связаны, и разорвать эту связь сможет только альфа, сильнее Итачи, а таких в Конохе едва ли найдётся пять человек, и навряд ли кто-то захочет связываться с Учихой и отбивать его женщину. Саске придётся смириться.       — Прости?! Шаннаро, Итачи, ты поставил мне метку!       Несмотря на то, что она сидела на нём голая, а его член до сих пор был глубоко внутри, Сакура выглядела внушительно. Волосы разметались по плечам, глаза горели, а губы так и манили впиться поцелуем. Что Итачи и сделал, решительно притянув к себе за затылок. Опешив от напора, Сакура сперва застыла, но в следующую секунду прикусила его язык.       — Думаешь, эту проблему можно замять поцелуем? — прошипела она и попыталась встать, но он не позволил: обнял крепче, надавил на поясницу ладонью, не давая подняться. Он всё ещё хотел её, одного раза оказалось слишком мало, чтобы унять тягу.       — Нет, — протянул низко, рывком укладывая на спину и плавно двигая бёдрами.       — Итачи! — она упёрлась в его плечи, ахнула, когда он снова толкнулся.       — Скажи, что не хочешь, — прошептал он на ухо, начиная неспешно двигаться, выходя до половины, чтобы вернуться коротким рывком. — Скажи, что не хочешь, Сакура…       Она зажмурилась, царапнула плечи, сжав пальцы сильнее. И сдалась.       — Хочу… Ками-сама, Итачи… Хочу и ненавижу тебя…       — Знаю, — коротко рыкнул он, разом ускоряясь. Это был не секс — схватка, в которой оба хотят победить. Мокрые, одинаково жадные, они катались по футону, ни на секунду не разжимая объятия. Крики мешались со стонами и непристойными шлепками тел, обрывки фраз, не значащих ничего и значащих слишком много, взлетали к потолку. Когда всё было кончено, оба выглядели так, будто только что прошли через беспощадную битву.       — Безумие, — проговорила Сакура дрожащим голосом и прикрыла глаза рукой.       — Согласен, — выдохнул Итачи. Он лежал на спине рядом с ней и тяжело дышал, чувствуя себя полным и цельным, как никогда прежде. И знал, что она чувствует то же самое. Не любовь, не страсть — глубинный инстинкт, которому невозможно противостоять. Багровый синяк на плече скоро превратится в метку, и Сакура будет чувствовать его сильнее, как и он её. Сейчас он ощущал её недовольство и растерянность, а ещё — глубокое удовлетворение. Пройдясь взглядом по покрытому потом телу, Итачи самодовольно ухмыльнулся.       — Что ты улыбаешься? — с подозрением спросила Сакура. Села, скрывая наготу под волосами.       — Мне жаль, что это ты, но вместе с тем я рад.       — Рад, — горько выплюнула Сакура и начала собирать волосы в пучок. Отыскала одну из выпавших шпилек, кое-как заколола волосы. — Для тебя это забава? Подумаешь, привязал к себе какую-то омегу, и плевать на её чувства!       — Ты знала, что у меня не было выбора! — он тоже сел, нашёл резинку, собрал волосы в хвост.       — Был! Ты мог просто уйти! Как ты вообще меня почувствовал? Мы столько лет знакомы!       Она начала одеваться, бросая на него раздражённые взгляды. Отчётливо ощущая её эмоции, Итачи заражался схожими. Будто ему радостен тот факт, что он увёл невесту у любимого брата! Будто он каждый день находит истинных и ставит метки направо и налево!       — У меня кончились капли. — Он завязал хакама и, разгладив складки юкаты, набросил на плечи хаори. — Но это всё равно произошло бы, ты тоже понимаешь. Лучше сейчас, чем когда ты бы уже вышла замуж.       — Что, ты бы меня всё равно забрал? — Сакура замерла с оби в руках.       — У меня бы не было выбора, — сурово отрезал он, забрал оби и повернул её спиной, начиная завязывать. Притихнув, Сакура молчала. Когда с поясом было покончено, Итачи протянул ей вторую шпильку, на которой печально колыхались смятые шёлковые цветы.       — Оставь, — с новой порцией горечи сказала Сакура. — Как я понимаю, скоро здесь станет гораздо больше моих вещей.       Итачи сжал шпильку в руке и тяжело вздохнул. Посмотрел на футон, на скомканную простыню, вздохнул снова.       — Да, — ответил просто. — Пойдём.       — Куда?! — ахнула Сакура. — Куда я пойду в таком виде?!       Итачи окинул её критическим взглядом. Не считая неряшливой причёски и слегка помятого кимоно, вид у неё был прекрасный. Глаза блестят, на щеках румянец, губы припухли. Он беззвучно усмехнулся: да, каждый мог сказать, что у неё совсем недавно был отличный секс.       — В ванной есть расчёска, причешись. А потом я проведу тебя так, что никто не заметит. Мы должны поговорить с родителями и… с Саске.       После этих слов Сакура заметно поникла. Через несколько минут вернулась с распущенными, гладко причёсанными волосами. Сцепив руки перед собой, она смотрела в пол. Осознание обрушившейся катастрофы накрыло мощной волной отчаяния. Это не прихоть и не насмешка судьбы, а самая настоящая правда — отныне и навсегда она принадлежит Учихе Итачи.       Без лишних слов он взял её за руку и повёл за собой. По узким тропинкам за поместьями клана, вдоль речки, через мост. Вскоре они оказались в саду, откуда ушли, казалось, вечность назад. Гости ещё были здесь, но никто не обратил на них внимания. Обойдя толпу, Итачи привёл Сакуру в дальнюю беседку и оставил, сказав, что скоро вернётся. Она прижала руки к груди и тяжело вздохнула. Показалось, что в глазах сверкнули слёзы, но Итачи не стал над этим задумываться.       — Итачи! Где ты был! — Фугаку первым заметил сына. — Ты же знаешь, как важно, чтобы на таких мероприятиях вся семья была в сборе.       — Прости, отосан. — Итачи коротко поклонился. Нашёл взглядом матушку, кивнул ей. — Нам надо поговорить.       — Это не может подождать? — раздражённо спросил Фугаку.       — Нет. Где Саске?       — Его тоже нигде не видно. — Микото подошла к ним и встревоженно посмотрела на Итачи. — Что случилось? Ты сам на себя не похож.       — Об этом и надо поговорить, — кивнул Итачи. — Идём.       Не дожидаясь ответа, он решительно направился к беседке. Надо покончить с этим как можно скорее, а потом решать, как жить дальше. Сакура права — теперь они будут жить вместе, потому что он не отпустит её от себя надолго. По крайней мере, в первое время, пока не привыкнут друг к другу. Она, кажется, работает в госпитале? Поначалу придётся взять отпуск, если всё, что он слышал о только вспыхнувшей связи истинных правда. Будет непросто, но они взрослые люди, справятся.       Саске он увидел сразу — тот стоял в нескольких шагах от беседки и широко распахнутыми глазами смотрел на Сакуру. Конечно, он почувствовал на ней чужой запах, который она так и не смыла.       — Что это значит, нии-сан? — спросил Саске холодно. — Почему она так… так… — Он посмотрел на родителей, шедших следом, и оборвал себя.       Обойдя его, Итачи встал перед Сакурой, слегка загородив её от него, и посмотрел на родителей.       — Отосан, окасан, Саске… Это Сакура — моя истинная омега и будущая жена.       Микото приглушённо ахнула, Фугаку нахмурился. Стиснув кулаки, Саске склонил голову набок и приглушённо зарычал.       — Мне жаль, что так вышло, отото. Но я уже поставил на неё свою метку.       Саске дёрнулся было, но застыл под короткий оклик отца.       — Не хватало нам ещё драку устраивать, — процедил тот, глядя на гостей.       — Итачи, но ведь Саске и Сакура… — протянула Микото, с жалостью глядя на пунцовую Сакуру. Ещё час назад она была невестой одного из Учих, а теперь почти стала женой второго.       — Если вы не возражаете, я лучше пойду домой, — тихо сказала она.       — Я пойду с тобой, — непреклонно сказал Итачи, даже не глядя в её сторону.       — Зачем?       — Помогу собрать вещи. — Он наконец посмотрел через плечо. — Ты переезжаешь, забыла?       — Что, прямо сегодня?       — Прямо сейчас.       — Ты бы хоть дух ей дал перевести, Итачи-кун, — упрекнула Микото. — Бедная девушка ещё не осознала, что случилось.       — Спасибо, Микото-сан, но я осознала. — Сакура яростно взглянула на непоколебимого Итачи. — Что отныне у меня нет права голоса!       — У тебя есть это право, но в этом вопросе решаю я. Ты переезжаешь сегодня. Точка.       — Шаннаро! — Сакура топнула ногой и стиснула кулаки. — Ты не можешь мне приказывать!       — Могу! И если хочешь — прикажу, но хотелось бы, чтобы мы договорились! — Итачи начал выходить из себя. Голос зазвучал глубже, будто тёмная вода, постепенно затягивающая в свой бездонный омут.       — Ненавижу тебя, — прошипела Сакура, сжимая кулаки. Итачи тонко улыбнулся:       — Это я сегодня уже слышал. — Он повернулся к родителям. Бледный от ярости Саске стоял в стороне и беспомощно скрипел зубами. — Мы покинем праздник, если вы не возражаете. О свадьбе официально заявите завтра. Сакура-сан, прошу.       Картинно взмахнув рукой, Итачи пропустил Сакуру вперёд. Она бросила полный тоски взгляд на Саске, но тот отвернулся. Стиснув зубы, Сакура пошла к воротам, чувствуя, как Итачи буквально дышит ей в спину.       — Обязательно было устраивать этот спектакль? — спросила она устало, когда квартал Учих остался далеко позади. — Ведь можно было рассказать всё завтра. Или позже. Почему так? Почему Саске-кун… — Её голос дрогнул. Судорожно выдохнув, Сакура замолчала.       — Я не привык лгать родным. Тем более, Саске догадался бы первым. Что бы ты ему говорила, если бы он, считая тебя невестой, узнал, что ты спишь со мной?       — Я бы не спала с тобой, пока ему не расскажу.       — Да ну? — Итачи развеселился. Остановившись посреди дороги, он скрестил руки на груди и насмешливо на неё посмотрел. — Тебе напомнить, что ты уже стала моей?       — Твоей. В каком веке ты застрял? — проворчала Сакура, продолжая шагать к дому.       — В том, где предопределение значит больше любых чувств, — ответил Итачи, идя с ней в ногу.       — Я люблю Саске, — упрямо сказала Сакура, доставая ключ из кармана в рукаве кимоно и подходя к двери.       — Нет. Ты хочешь в это верить, но на самом деле не любишь, иначе так просто не откликнулась бы на мой зов.       — Считаешь, что знаешь всё лучше всех? — Она разулась и прошла в небольшую квартиру.       — Лучше многих, да. — Итачи с любопытством осмотрелся. — Здесь уютно.       — Спасибо. Теперь мне придётся оставить эту уютную квартирку ради холодного и холёного дома в квартале Учиха, — саркастично сказала Сакура и раздражённо потянула оби.       — Если хочешь, я могу переехать сюда, — внезапно предложил Итачи. — Пока ты не привыкнешь ко мне. А потом переедем в мой дом.       — Ты серьёзно? — Она недоверчиво посмотрела на него. Пояс размотался и плавно упал кольцами к ногам. — В чём подвох?       — Уступка. — Итачи пожал плечами. — Компромисс. Называй как хочешь. У меня нет желания мучить тебя или издеваться. Наша связь пока проблематична для обоих, но по тебе бьёт сильнее, я понимаю. Поэтому я буду жить с тобой, а не наоборот. Идёт?       — Мне надо в душ, — потрясённо протянула Сакура, не веря своим ушам. Мир встал с ног на голову и не желал возвращаться на место.       — А я, видимо, пойду за вещами, — с ноткой дружелюбности сказал Итачи. — Ты позволишь взять твой ключ?       — Д-да, — вконец растерялась она.       — Душ, — напомнил Итачи и вышел. Впереди ждал непростой разговор с братом и целая жизнь с почти незнакомой, но слишком желанной девушкой.