Зов отчаяния

Кэролайн смотрела на Клауса, всё ещё ощущая в руках тепло бокала с вином. Он сидел в своём привычном уверенном полулежачем положении, словно происходящее вокруг не касалось его вовсе. Как будто весь этот мир существовал только потому, что он позволял ему существовать. Лёгкая усмешка играла на его губах, но в глазах было нечто большее. Интерес? Удивление? Или, может быть, скрытая настороженность? Девушка не знала. Да и не хотела знать. Вместо этого она медленно, но уверенно сделала шаг вперёд. Потом ещё один. Окружающий шум Mystic Grill растворился где-то на периферии её сознания. Голоса посетителей смешались в единый неразборчивый гул. Кто-то громко смеялся, кто-то переговаривался с барменом, кто-то, вероятно, даже обращался к ней, но всё это не имело значения. Она остановилась у его стола, и мужчина, лениво облокотившись на спинку стула, чуть приподнял бровь, склонив голову набок. — Какой сюрприз, дорогуша, — протянул он, его голос был пропитан насмешливым интересом. Блондинка плавно села напротив него, её движения были размеренными, будто рассчитанными. Она ни на секунду не отводила взгляда, наблюдая за тем, как в глазах Майклсона пляшут тени. Затем, не говоря ни слова, она потянулась к его бокалу с бурбоном, её пальцы легко обхватили холодное стекло, и прежде чем он успел что-то сказать, она спокойно поднесла его к губам. Сделала глоток. Алкоголь приятно обжёг горло, но не заглушил бушующих внутри эмоций. — Ты, кажется, совсем не изменилась, — заметил он, чуть наклоняясь вперёд и опираясь локтями на стол. Кэролайн поставила бокал обратно перед ним с лёгким стуком, но глаза её продолжали прожигать его насквозь. — А ты, кажется, совсем не изменился, — парировала она, скрещивая руки на груди. Он чуть сузил взгляд, а затем медленно провёл языком по клыку, словно смакуя её слова. — Интересно, что ты имеешь в виду? — его голос прозвучал мягко, даже слишком мягко, но в этом спокойствии скрывалось нечто опасное. Девушка откинулась на спинку стула, взгляд её потемнел. — Ты всё тот же самодовольный, эгоцентричный, властный ублюдок, каким был пятьсот лет назад, — сказала она, выделяя каждое слово. Мужчина коротко рассмеялся, но в этом смехе не было веселья, лишь призрачный намёк на удовольствие от её ярости. — Пятьсот лет, говоришь? — повторил он, качая головой. — Значит, ты помнишь. В его голосе не было ни капли удивления, лишь безупречное, вызывающе спокойное принятие очевидного. Кэролайн почувствовала, как внутри закипает злость. — Конечно, я помню. Она чуть подалась вперёд, её глаза теперь пронзали его взглядом, требуя, чтобы он не отводил взгляда. — Я помню 1492 год. Помню, как ты приехал в Англию, как ты обвел меня вокруг пальца, притворяясь кем-то, кем ты никогда не был, — её голос дрогнул, но не от слабости, а от кипящего гнева. — Помню, как ты вел себя с Катериной. Как ты пытался загнать её в ловушку, убил её семью, разрушил всё, что у неё было! Он чуть усмехнулся, но на этот раз его глаза оставались холодными. — Ах, да… Катерина, — протянул он, словно пробуя имя на вкус. — Милая девица. Жаль, что у неё оказалась дурная привычка сбегать. Блондинка сжала кулаки под столом, не давая себе сорваться. — Ты собирался принести её в жертву, — её голос был почти шёпотом, но он резал воздух не хуже лезвия. — Чтобы разрушить проклятие. Чтобы стать полноценным гибридом. Клаус склонил голову, изучая её реакцию. — И? — его голос был почти ленивым, но девушка знала, что это лишь маска. — И я поняла, кем ты являешься на самом деле. Клаус сидел перед ней, развалившись на стуле с той непринуждённой грацией, которая всегда раздражала её и одновременно завораживала. Его осанка, казалось, говорила всему миру, что он здесь главный. Что этот город, этот бар, даже этот момент — всё это принадлежит ему. Лёгкая усмешка играла на его губах, но в глазах читалось нечто большее. Он внимательно изучал её. Казалось, Клаус не просто слушал её слова, а впитывал их, анализировал каждый оттенок эмоции в её голосе, каждый тонкий жест, каждую мимолётную тень, пробежавшую по её лицу. Но больше всего Кэролайн раздражала его уверенность. Эта непоколебимая, раздражающе властная уверенность, словно в этом разговоре он уже победил, ещё даже не начав по-настоящему играть. Она сделала глоток бурбона, ощущая, как терпкая жидкость оставляет лёгкое жжение на языке. — Ты действительно думаешь, что можешь просто сидеть здесь, пить бурбон и вести себя так, будто всё это — в прошлом? Он медленно поставил стакан на стол, его пальцы легко скользнули по стеклу. — А разве не так? Она сжала губы, чувствуя, как внутри снова вспыхивает злость. — Ты правда хочешь, чтобы я притворялась, будто ничего не произошло? — её голос сорвался на саркастический смешок. — Что ты — просто старый знакомый, с которым я случайно встретилась в баре? Он чуть приподнял бровь. — Разве это не было бы проще? — Для кого? Для тебя? Он медленно склонил голову набок, наблюдая за ней с ленивым интересом, а затем. — Посмотри на меня, дорогуша. Она вздрогнула. Что-то в его голосе изменилось. Он стал мягче, глубже, словно обволакивал её, пробираясь в самые скрытые уголки разума. Её инстинкты взвились в тревоге, но было уже поздно. — Ты будешь вести себя со мной как со старым другом, — его голос был бархатистым, почти нежным, но под этой нежностью скрывалась стальная неизменность приказа. — Конечно, Клаус. Его глаза сверкнули довольством. Он снова взял свой бокал, сделал небольшой глоток и продолжил наблюдать за ней, словно дожидаясь момента, когда она сама нарушит тишину. — Так расскажи мне, дорогуша, — произнёс он, перекатывая слова на языке с ленивым любопытством, — как ты стала вампиром? Девушка задумчиво провела пальцем по краю бокала, будто нащупывая в памяти правильный ответ. — Я… — её брови слегка сошлись на переносице. — Очнулась и уже была вампиром. Он чуть сузил глаза. — Очнулась? Она кивнула, не отрывая взгляда от бокала. — После того, как ты дал мне свою кровь. Он ожидал, что она скажет что-то ещё. Детали. Ощущения. Как это произошло. Но она не добавила ни слова. Девулке продолжал изучать её. Он знал, что в этой истории есть пробелы. Знал, что она не говорит всей правды. Но пока это не имело значения. И вдруг она улыбнулась. Это была настоящая, тёплая, лукавая улыбка, в которой не было ни капли напряжения или сдерживаемой ярости. — Кстати, — её пальцы легко скользнули по ножке бокала, — ты же знал, что у меня сегодня день рождения? Мужчина наклонил голову, уголки его губ дрогнули в лёгкой ухмылке. — Разумеется, знал. Кэролайн с любопытством вскинула брови. — Правда? — Конечно, дорогуша, — он лениво пожал плечами. — Я же не варвар. Она тихо рассмеялась и, не сводя с него взгляда, подняла бокал. — Ну, тогда… Её глаза чуть прищурились, в них плясали лукавые искорки, но где-то в глубине пряталось нечто другое. — Я поднимаю тост за тебя, Клаус Майклсон. Тот чуть склонил голову в знак признательности, его улыбка стала шире. — С днём рождения, Кэролайн. Хрустальный звон бокалов разнёсся в воздухе, на мгновение заглушив шум заведения. Он пил, не сводя с неё взгляда. А девушка улыбалась.

***

Громкий ритм басов сотрясал воздух, вибрации отдавались в груди, заставляя кровь в жилах будто бы двигаться быстрее. Голоса людей, смех, звон бокалов – всё смешивалось в единый хаотичный шум, создавая атмосферу безудержного веселья. Танцпол переливался неоновыми огнями, силуэты людей сливались в единое пульсирующее пятно. Но Ребекке было не до веселья. Она сидела у барной стойки, лениво вращая в пальцах бокал с виски. Янтарная жидкость под светом разноцветных ламп отливала золотом, текучей драгоценностью отражаясь в прозрачных стенках бокала. Вампирша медленно покачала стеклянный сосуд в руке, наблюдая, как алкоголь мягко плещется внутри, словно отражение её собственных мыслей – таких же спутанных и неспокойных. Но вот она здесь. В этом крошечном, насквозь пропитанном тайнами и кровью городе, в который раз вынуждена наблюдать, как её брат вновь тонет в своей безумной одержимости. Девушка сделала медленный глоток виски. Алкоголь обжёг горло приятным теплом, но не приглушил разочарования, скопившегося внутри. Девушка тяжело вздохнула, наклонившись вперёд и облокотившись на стойку. Она прищурилась, разглядывая мутные отражения в бутылках за спиной бармена. — Никогда не думала, что встречу тебя здесь. Блондинка резко подняла голову, услышав знакомый голос. Она повернулась и увидела Хейли. Та стояла рядом, прислонившись к барной стойке, её тёмные волосы каскадом спадали на плечи, а взгляд был проницательным, изучающим. Свет от ламп выхватывал тени на её лице, делая его черты резче, жёстче. Взгляд её, однако, смягчало лёгкое удивление. В последний раз они пили вместе в Новом Орлеане – в городе, который, как казалось Ребекке, должен был стать её домом. — Мир тесен, — протянула вампирша, поднимая бокал и делая медленный, почти ленивый глоток. Маршелл усмехнулась, жестом подозвав бармена. — Виски,— бросила она, затем перевела взгляд на вампиршу. —Давай выпьем за старые времена. Она чуть приподняла бровь, но не отказалась. — Почему бы и нет? Бармен налил им обоим по щедрой порции, и они легко чокнулись бокалами, прежде чем выпить. Алкоголь скользнул внутрь, приятно согревая, но не даря настоящего тепла. Вампиры не могли пьянеть, но хотя бы могли на мгновение забыться. — Так что привело тебя сюда?— поинтересовалась брюнетка, наклоняя голову набок. — Как думаешь? Клаус. Хейли насмешливо фыркнула. — Что, снова решает за тебя? — Как всегда,— Ребекка раздражённо покрутила бокал в руках, наблюдая, как капли виски стекают по стеклу. — Он притащил меня сюда, потому что решил, что должен увидеть одну девушку… Она замолчала, сжав губы. Брюнетка подняла бровь. — Девушку? Майклсон посмотрела на неё, в её взгляде читалось раздражение, смешанное с горечью. — Девушку, в которую он влюбился больше пятисот лет назад. Маршалл усмехнулась и сделала медленный глоток. — Боже, Клаус и его привязанности. — Это смешно, да? — её голос был напряжённым. — Но именно из-за неё мы здесь. Как будто его личные прихоти — это закон для всех нас. Хейли внимательно посмотрела на неё, а затем рассмеялась, но в этом смехе не было веселья. — Ты просто наивная девчонка, которая живёт по правилам своего брата, — сказала она, покрутив в руке бокал. — Он никогда не выберет тебя, так что не надейся. — Это не так! — её голос был напряжённым, почти дрожащим. —Он выберет меня, я же его сестра! Брюнетка покачала головой, наблюдая за ней с лёгким сочувствием. — Ты сама в это веришь? Ребекка молчала. Внутри всё болезненно сжалось. Она всегда верила, что Клаус, каким бы он ни был, всегда будет рядом. Что он всегда поставит её на первое место.

***

Гул голосов, звон бокалов, приглушённый смех — всё это стало не более чем далёким эхом, рассыпавшимся по стенам полупустого бара. В воздухе витал тёплый аромат карамелизированного бурбона, смешанный с тонкими нотками специй и древесного дыма. Мужчина сидел напротив неё, развалившись на стуле с той непринуждённой грацией, что всегда заставляла её внутренне сжиматься. Он выглядел так, будто принадлежал этому месту — или, вернее, будто это место принадлежало ему. Его пальцы легко касались края бокала, а взгляд, наполненный ленивым интересом, не отпускал её ни на секунду. Он изучал её. Как хищник, наблюдающий за добычей, дожидаясь момента, когда она проявит слабину. Но Кэролайн не была добычей. Она держала спину ровно, губы изогнулись в лёгкой, почти кокетливой улыбке, но её глаза оставались холодными. — И как ты планируешь провести остаток ночи? — голос Ника был низким, слегка насмешливым, но в нём скользнула что-то… мягкое. Девушка взяла свой бокал, поворачивая его в ладонях, позволяя вину лениво стекать по стенкам. — Не знаю… — её губы чуть дрогнули в ухмылке. — Может, позволю тебе удивить меня. —О, дорогуша, я в этом мастер. Он плавно подался вперёд, наклоняясь чуть ближе, и она не отстранилась. Напротив, её взгляд остался прикован к нему, и что-то в этом пристальном внимании заставило его почувствовать себя на мгновение уязвимым. Это было безрассудно. Опасно. Он медленно поднял руку, кончиками пальцев касаясь её щеки. Её кожа была тёплой, живой — такой контраст к его собственной ледяной сущности. — С днём рождения, Кэролайн,— его голос стал почти шёпотом. Прежде чем она успела ответить, он наклонился и поцеловал её. Касание их губ было лёгким, мягким, но пронизанным электричеством. На одно короткое, обманчивое мгновение она не отстранилась. А затем — удар. Её ладонь со звонким шлёпком прилетела ему по щеке. Удар был быстрым, резким — не настолько сильным, чтобы причинить настоящую боль, но вполне достаточным, чтобы выразить раздражение. Мужчина замер. Он медленно выпрямился, провёл языком по внутренней стороне щеки, а затем, прищурив глаза, посмотрел на неё с выражением чистого восхищения. — Признаться, я не ожидал такого поворота, — уголки его губ дрогнули в ухмылке. Форбс наклонила голову набок, её губы всё ещё были чуть припухшими после поцелуя, но в глазах сверкала непоколебимая решимость. — Ты действительно думал, что сможешь так просто заставить меня забыть? Она подняла бокал, сделала медленный глоток, словно нарочно растягивая момент. Мужчина нахмурился. —Ты… Кэролайн аккуратно поставила бокал на стол и склонилась вперёд, её голос стал ниже, но в нём прозвучал откровенный вызов. — Я пью вербену, Клаус. Он сжал челюсть, не сводя с неё взгляда. — Твой гипноз на меня не действует. Она снова улыбнулась — настоящей, торжествующей улыбкой, в которой скрывалось что-то опасное. Мужчина не сводил с неё глаз, его пальцы сжались вокруг бокала, но он не сказал ни слова. Он изучал её, пытаясь решить, восхищаться ей или разозлиться. А затем он… рассмеялся. Громко, искренне, с чистым, неподдельным удовольствием. — Бог ты мой, Кэролайн…— он покачал головой, делая последний глоток бурбона. Она улыбнулась ещё шире, её глаза сверкнули в тусклом свете бара. А потом, не говоря больше ни слова, она встала. Никлаус даже не успел опомниться, как её каблуки застучали по деревянному полу, а через мгновение дверь бара мягко закрылась за ней. На улице воздух был свежим, прохладным, пропитанным запахами мокрого асфальта и ночных цветов. Ветер лёгкими пальцами играл с её волосами, а фонари отбрасывали длинные тени на пустую мостовую. Кэролайн глубоко вдохнула. Она сделала это. Оставила его за спиной, не поддавшись. А затем, с лёгкой усмешкой, она зашагала вперёд, исчезая в ночи.

***

Никлаус вернулся домой поздно. Тяжёлая дверь скрипнула, когда он вошёл в дом, но он даже не обратил внимания. В груди всё ещё отдавалось эхо её слов. «Ты действительно думал, что сможешь так просто заставить меня забыть?» Он провёл рукой по лицу, чувствуя на коже призрачный отпечаток её пощёчины. А потом усмехнулся — коротко, безрадостно. Чёртова Кэролайн. Впрочем, стоило ли ожидать от неё чего-то другого? —Ты наконец-то вернулся. Голос сестры прозвучал из тени, и мужчина медленно поднял голову. Она стояла у лестницы, скрестив руки на груди, её фигура освещалась мягким светом ламп. В глазах плясала смесь раздражения и усталости. — Не сейчас, сестрёнка. Но девушка, конечно же, не собиралась уходить. — Сейчас, Ник. Ты снова задержался в этом чёртовом городке. Опять гоняешься за тем, что никогда не сможешь получить. Он медленно направился к бару, налил себе бурбона, но пить не стал. — Что тебе нужно, Бекка? — Мне нужно, чтобы ты вернулся домой. Он усмехнулся. — Домой?— его голос был полон насмешки. — И где, по-твоему, этот дом? Ребекка шагнула ближе, её глаза сверкнули в тусклом свете. — В Новом Орлеане, Клаус. Где тебе и место. Ты отдал этот город Марселю, но ты — его король. Это твой дом, и тебе пора туда вернуться. Он медленно повернулся к ней, держа бокал в руке. — Ты хочешь, чтобы я вернулся? Или ты просто не хочешь быть там одна? — Я хочу, чтобы наша семья снова была вместе! Но ты… ты снова увяз в этом месте, как и раньше! Клаус молча смотрел на неё. — Ты гонишься за той, кто никогда не выберет тебя, и забываешь о тех, кто уже выбрал! В её голосе было столько боли, что на мгновение в первородном что-то дрогнуло. Но он никогда не признает этого. — Сестра, это не твоя забота. — Чёрта с два, Ник! — она шагнула вперёд, в её глазах горел гнев. — Я устала бороться за твоё внимание, устала видеть, как ты снова и снова делаешь один и тот же выбор. Ты думаешь, что, если будешь гоняться за Кэролайн, она вдруг изменится? Она тебя не хочет, Клаус. Никогда не хотела. Его челюсть сжалась, но он молчал. — А я хотела семью,— её голос сорвался, — но ты никогда не выбираешь меня. Она медленно покачала головой, её плечи поникли. — Я ухожу. —И куда ты пойдёшь?— его голос был холоден. —У тебя никого нет, кроме семьи. Ребекка замерла. А потом, с едва заметной дрожью в голосе, ответила. — Тогда, может, пора найти кого-то ещё. Она развернулась и направилась к двери. Клаус не остановил её. И она ушла.

***

Майклсон шла по улицам, почти не замечая окружающий мир. Ночные огни города размывались перед глазами, смешиваясь с непрошенными слезами. Она не плакала — нет, конечно же, нет. Но что-то жгло внутри, заставляя сжимать челюсти и глубже вдыхать прохладный воздух. Ей некуда было идти. Но адрес Хейли она узнала в баре. Один из барменов, по случайному совпадению оказавшийся её другом, рассказал, где живёт девушка. И вот теперь Ребекка стояла перед её дверью, дрожащей рукой стучась, надеясь, что внутри кто-то есть. Дверь открылась почти сразу. Брюнетка, одетая в свободную футболку и шорты, с растрёпанными после сна волосами, удивлённо прищурилась. — Ребекка?.. — Её голос был полон недоумения. — Что ты тут делаешь? Блондинка всхлипнула. Она ненавидела себя за это. За эту слабость. Но боль всё ещё стояла в горле комом, и она просто не могла иначе. — Ты была права, — её голос дрожал, но она продолжала говорить. — Он не выбрал меня. Маршалл слегка нахмурилась, но ничего не сказала, позволяя девушке выговориться. — Я ушла от брата. Можно у тебя пожить? Несколько долгих секунд Хейли просто смотрела на неё, а затем её лицо смягчилось. — Конечно, подруга. Она отступила назад, пропуская Ребекку внутрь. И когда за ними закрылась дверь, вампирша почувствовала странное облегчение. Она больше не одна.

***

Раннее утро окутывало город лёгким туманом, рассеянным первыми лучами солнца. Улицы были ещё пустынны, редкие прохожие спешили по своим делам, а воздух пах свежестью и чем-то неуловимо новым. Из остановившегося у небольшого дома такси вышла высокая статная брюнетка. Её длинные волосы мягкими волнами спадали на плечи, а тёмные глаза сверкали хитрым огоньком. Она прикрыла за собой дверцу машины, перекинув через плечо небольшую сумку, и, не теряя ни секунды, направилась к дому. Каждое её движение было плавным, уверенным, будто весь мир вращался вокруг неё. Она не торопилась, но и не колебалась. Её губы тронула лёгкая ухмылка — та самая, в которой скрывалось слишком много тайн. Дверь не была заперта. Она приоткрыла её бесшумно, словно призрак, и прошла внутрь, её каблуки тихо простучали по деревянному полу. Дом был уютным, наполненным лёгким запахом кофе и ванили, но сейчас тишина царила в каждом углу. Она легко нашла нужную комнату. На широкой кровати, утопая в мягких подушках, мирно спала блондинка. Светлые локоны разметались по наволочке, дыхание было ровным, спокойным. Дева наклонилась ближе, склонив голову набок, с интересом разглядывая её. — Спишь, как младенец, — прошептала она, усмехнувшись. Кэролайн что-то пробормотала во сне, едва заметно пошевелившись, но не проснулась. Брюнетка, скрестив руки на груди, выпрямилась, наслаждаясь моментом. — Просыпайся, красавица, — произнесла она, голосом полным притворной нежности. Форбс вздрогнула, её веки дрогнули, и через мгновение голубые глаза распахнулись. Несколько секунд она просто смотрела, явно ещё не осознавая, кто перед ней. — Елена? — спросила она, голос был хриплым после сна. Брюнетка медленно покачала головой, уголки её губ приподнялись в знакомой ухмылке. — Не угадала. Блондинка моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд, и вдруг… Холод пронзил её сознание. Сердце замерло, дыхание перехватило, а по спине пробежали мурашки. Она знала этот голос. Она знала эту улыбку. — Кэтрин… — её голос дрогнул, и имя прозвучало почти как шёпот. Кэтрин наклонилась чуть ближе, с удовольствием ловя каждую эмоцию, пронёсшуюся в глазах Кэролайн — шок, растерянность, недоверие. — Привет, милая, — произнесла она, улыбаясь ещё шире.