Ручное Чудовище

      Видеть Юджи Итадори живым одновременно и радостно, и пугающе беспокойно. Он что, неожиданно вернулся из мира мёртвых? Раскопался из могилы? Воссоздал свою структуру из пепла?       Нет, всё оказывается куда прозаичнее. Сосуд Сукуны все эти недели был жив и здоров. Судя по цвету лица, питался тоже весьма недурно. А глядя на радостную улыбку, становится очевидно, что на отсутствие компании и связанное с этим одиночество тоже не жаловался.       Как выяснилось, очухался Юджи ещё в морге, после чего был надёжно укрыт от чужих взоров и потенциальной опасности заботливой рукой Годжо Сатору.       Годжо Сатору, который отымел Рику своими гибкими пальцами прямо в том грёбанном морге, пока она давилась словами соболезнования!       Годжо Сатору, которому она позволила совершенно животным образом забрать её девственность, дабы хоть немного облегчить его ношу отчаяния и скорби.       Годжо Сатору, который в последние недели не находил на неё времени, ведь был занят общением со своим ненаглядным Юджи Итадоры. Пока она, как дура, искала в себе понимание, сочувствие и ядро того самого «взросления».       Да Сатору Годжо сам оставался ребёнком, эгоистичным, инфантильным и не щадящим чужие чувства. Вертевшим их на одном месте, большом таком, после которого ей ноги свести было невыносимо больно. А Рика терпела, не смея показывать своих слёз и недовольства, принимая его, стараясь излечить израненную душу, позволяла входить в неё так жёстко и глубоко, как того пожелает душа Сильнейшего.       Который прямо сейчас он стоит перед группой шокированных студентов с довольный донельзя лыбой. Демонстрируя им всем вполне себе живого и начинающего, в отличие от самого Годжо, хоть что-то одуплять подростка, чьё выражение лица с дебилистически-радостного сменяется на смущённо-растерянное. Да, Юджи. Не всем тут весело.       У стоящей рядом Кугисаки начинают подрагивать губы. Рика легонько касается рукава её форменной куртки кончиками пальцев, желая успокоить. Однако стальная девушка находит силы взять себя в руки и вместо слёз выдать куда более привычную для окружающих реакцию. Вскинув голову, она одаривает Итадори яростным взглядом и шипит сквозь сжатые зубы:       — Вот же мудак.       — Да, — куда громче выдыхает Рика, глядя отнюдь не на растерянного словами одноклассницы Юджи, — Редкостный мудак.       Пока остальные студенты Токийского Магического Колледжа берут Итадори в оборот с целью неминуемой и кровавой расправы (Рика невзначай бросает им предложение перевязать его траурной ленточкой), она сама с самым благопристойным выражением лица покидает их, ссылаясь на то, что ей непременно нужно обменяться парой слов с учителем.       Мэгуми кидает на неё пронзительный взгляд, словно под кожу норовит залезть и выведать всю подноготную. Думает, ей с самого начала было известно, что их боевой товарищ жив? Немудрено, учитывая её отношения с Годжо, проявившиеся метками по всему телу. Жаль только, остальным невдомёк, что для учителя это не является причиной посвящать Рику в свои планы.       Она подходит к нему вплотную. Единственным, что останавливает её от желания залепить пощёчину по его смазливому лицу, оказывается нежелание сломать руку о его Безграничность. При таком скоплении народа он её в жизни не снимет. Даже ради неё. Хотя, что значит «даже»? Она вообще у Сатору, как выяснилось, не в приоритете.       Прежде чем Рика успевает сказать ему пару ласковых, Годжо сам наклоняется, рассматривая её лицо сквозь повязку. Выглядит жутко. Особенно, когда научилась предугадывать выражение глаз и знаешь, что сейчас тебя пытаются заживо сожрать одним только взглядом.       — Как хорошо, что ты сама подошла, малышка Рика! Мне как раз надо было позвать тебя кое-что обсудить с нашими киотскими коллегами, — голос полон веселья, но от её натренированного слуха не могут ускользнуть какие-то жуткие интонации, не предвещающие ничего хорошего, — К тому же, мне показалось, ты чем-то недовольна.       Последняя фраза таит в себе явную угрозу. Только Рике плевать на неё с высоты Эйфелевой Башни. Если после всего того изысканного дерьма, которым он полил её чувства, Годжо решит наказать её, милости просим. Больнее уже не будет.       — Да, учитель, — она сама любезность, — Есть кое-что, чем я действительно недовольна.       Уголок губ Сатору напряжённо дёргается:       — Тебе следовало сказать это мне. А не плеваться ядом в обществе подружки.       Ах, Сильнейший трясётся за свою репутацию! Ну, ничего. Рика Оримото напомнит ему о наличии собственной.       — Я так и сделаю. Немногим позже, — она дарит ему свою самую очаровательную улыбку, а затем елейным голосом добавляет, — И, пожалуй, на этот раз я и правда призову Юту Окоццу.       Она не видит его глаз, но выражение лица говорит о каком-то сумасшедшем восторге. Ноздри Сатору слегка раздуваются, когда он втягивает воздух и выдыхает там сладостно, что услышь кто этот звук, подумал бы, будто они заняты чем-то куда более чувственным, нежели обменом взаимными угрозами.       — Моя девочка, — он произносит это настолько тихо, что Рика скорее ощущает его слова жарким дыханием, коснувшимся лица, нежели слышит в привычном смысле слова, — Ты даже не представляешь, как я этого жду. И что я планирую с тобой сделать после этого.       А затем он как ни в чём не бывало поворачивается спиной и задорно зовёт её следовать за ним. На милую беседу с руководством. Будто ничего серьёзного не произошло, и Юджи Итадори внезапно не вернулся из мира мёртвых.

***

      — Мы не можем допустить Рику до участия в Программе Обмена Опытом, — женщина со шрамом на лице излучает совершенно неуместную самоуверенность, — Одного Сосуда Сукуны достаточно, чтобы волноваться за безопасность студентов.       — У него есть имя, — Рика не собирается более терпеть неуважения ни по отношению к себе, ни по отношению к своим товарищам. Даже если сама половину из них недолюбливает.       Иори-сан (или как там зовут эту любительницу бантиков?!) удивлённо оборачивается, отрывая свой взгляд от развалившегося в кресле Годжо. Кажется, она не ожидала, что Рика заговорит в присутствии старших. И явно была недовольна такой резкостью, судя по поджатым губам. Оримото в ответ лишь слегка приподнимает бровь. Мол: «Хочешь возразить, дорогуша?».       Вторая женщина, та, что с белыми волосами, полностью закрывающими лицо, заходится противными смехом:       — Годжо, твоя малышка показывает зубки. Прелесть какая!       Терпение Рики на исходе. Если белобрысая не заткнётся, Рика действительно покажет зубы. И плевать, что думает по этому поводу Сатору Годжо. Что все они думают.       Иори-сан вновь решает взять слово, воспользовавшись образовавшейся паузой:       — Мы не можем допустить, чтобы ученики сражались бок о бок с Юджи Итадори, — ну облагодетельствовала! — И проклинательницей, способной призвать дух Юты Окоццу. В прошлый раз это дорого обошлось.       Рика невольно бросает взгляд на притаившегося в углу директора Гакугандзи. Ему хватило смелости приехать сюда. Хотя бы это достойно уважения.       Он сидит, скукожившись, будто пытаясь стать ещё меньше. Голова упирается в сложенные перед собой ладони. Ей кажется, будто старик молится, глубоко погрузившись в себя. На какой-то миг она чувствует ответственность за случившуюся с ним трагедию. Будь на её месте кто-то другой, сотворил бы Годжо такое зверство?       Неожиданно, Гакугандзи оборачиваясь, впиваясь в лицо Рики жгущим нутро взглядом. «Он ненавидит меня», понимает Оримото: «Но ещё более он ненавидит Сатору Годжо». Костлявый палец указывает прямо на Рику. Она лишь недоумённо хмурится. Чего ему нужно от неё?       Старик, поняв, что ответной реакции так просто не добиться, стучит пальцем чуть ниже собственных ключиц, а затем вновь указывает на Рику. Она неосознанно кладёт ладонь на то же место, чувствуя под кожей приятную прохладу кольца. Что?!       Гакугандзи, отметив тень понимания на её лице, довольно скалится и вытягивает руку вперёд, раскрывая ладонь. Ожидая, когда она отдаст ему своё кольцо, с помощью которого призывает Юту. Вручит в его дряблые руки свою главную драгоценность, помимо попранного сердце.       Окружающим остаётся лишь наблюдать за их немым диалогом. Иори-сан решает внести свою лепту, поддержав директора Киотского Техникума, и вновь обращается к Годжо. Будто спросить саму Рику ниже её достоинства.       — Твоя студентка может быть допущена до участия в Программе Обмена Опытом, если согласится отдать своё кольцо, — как будто никто в этой комнате без неё допереть до этой мысли не смог! — Путь передаст его Гакугандзи-сану.       Рике остаётся лишь тихонечко охренеть от такого заявления. Ловко они решили! Что ещё отдать прикажете?       Беловолосая женщина, считав выражение лица Рики, вновь решает вставить свои пять йен, ещё более накалив обстановку:       — О, кажется малютке Годжо будет нелегко без своего колечка. Помнится, в прошлый раз Тодо Аой знатно намял ей бока. Если бы не Юта Окоццу, шансов на победу у Токийского Техникума бы не было.       Дамочка явно считает себя главной сукой в этой комнате. Не на ту напала. У Рики за последний год в жизни больше дерьма случилось, чем у это холёной блондиночки за всю её жизнь.       — Тогда может отберёте метлу у той невысокой девицы с хвостиками? Ну, чтобы уровнять шансы на победу. А то вдруг мы, убогие, не дотянемся до её высокого киотского уровня?       — Это не предмет спора! — их перепалку прерывает Иори–сан, которую рисом не корми, дай показать свою значимость, — Либо Рика отдаёт кольцо, либо отстраняется от участия в Программе Обмена Опытом.       А Сатору Годжо молчит. Видимо, решил воспользоваться развернувшейся ситуацией с целью проучить её. Мол, выбор за тобой, девочка. Давай, решай сама.       Рика знает, что без кольца станет гораздо уязвимее. Но она также знает, что должна учиться справляться сама. Тем более, она уже не та девочка, что терялась в дебрях магических техник. Она маг первого уровня. Даже Нанами Кенто отмечал её успехи и пророчил ей новые высоты. Даже если сегодня она проиграет, зато наберётся того самого пресловутого опыта, от которого ей блевать уже хочется.       — Я отдам своё кольцо Годжо-сэнсэю, — говорит уверенно, будь не сомневается в своём решении и не хочет послать всех этих людей куда подальше, — Он единственный, кому я могу его доверить.       Сатору едва заметно поворачивает голову в её сторону. Видимо, не ожидал.       Пусть даже не думает, что Рика простила его. Просто остальным собравшимся она не то, что кольцо своё доверить, спиной к ним повернуться не рискнёт.       Она подходит к учителю почти вплотную и протягивает цепочку с кольцом. Будто ей совсем не страшно. Будто она и правда уверена в том, что делает.       Годжо раскрывает ладонь, не обронив ни слова. То ли обижается, то ли мысленно готовится устроить ей незабываемый вечер (и речь отнюдь не про романтический ужин при свечах). Рика осторожно кладёт дорогую ей вещь, смирившись наткнуться на Безграничность. Однако пальцы её неожиданно ощущают тепло его кожи. Годжо забирает кольцо, на секунду скользнув своими пальцами по её собственным. Всего на миг, но уже этого достаточно, чтобы если не собрать её сердце, то хотя бы заставить его болеть не так сильно.       «Он снял защиту», понимает Рика, «При всех этих людях, куда более напоминающих стервятников. Ради этого касания он снял свою защиту».

***

      Ну конечно же, их наебали!       Более, чем собственную наивность, Рика могла материть лишь недальновидность руководства школы. Двух школ. Как можно было прохлопать организованное нападение?! Ну как?! Проклятие особого уровня и невероятно мощный барьер! Разве что, если кому–то это было нужно.       Первое, что приходит на ум, это Юджи. Но не проще ли было выцепить его на одной из миссий, а не на Программе Обмена Опытом, когда он окружён несколькими весьма впечатляющими магами? Нет, тут явно что-то не то…       — Ты можешь призвать Юту Окоццу? — бегущий рядом Норитоши Камо даже не запыхался.       — Гакугандзи допустил меня до участия только после того, как я передала своё кольцо Годжо.       Камо задумчиво хмурится и кивает своим мыслям. Не нравится он Рике, ох, как не нравится. Есть в этом изломе рта и прищуренных глазах что-то хорошо знакомое. Будто гость из недавнего прошлого смотрит с совсем молодого лица.       — Без кольца не сможешь?       — Смогу, но нужно больше времени, — она спотыкается и чуть не падает, однако Норитоши успевает подхватить её, — И более спокойная обстановка.       Камо каким-то образом умудряется хмыкнуть. Да уж, объёму лёгких этого с виду худощавого паренька можно только позавидовать.       — Боюсь, с последним пока ничем помочь не могу. Но, если захочешь, можем наверстать попозже.       Сперва Рика вообще не понимает, о чём он. Она куда более занята бегом с препятствиями. Поэтому ей требуется примерно минута, чтобы осознать, что это был подкат.       Она вновь едва не спотыкается. И снова Норитоши ловит её, на этот раз не торопясь отпускать её предплечья. Для человека, вынужденного убегать от проклятия особого уровня, он кажется слишком уж спокойным и весёлым. Подозрительно это как-то.       Оримото уже собирается задать Камо парочку неудобных вопросов, но их догоняют Фушигуро и прикрывающий лицо Тоге. Короткого взгляда достаточно, чтобы заметить, как ткань на куртке Инумаки становится влажной.       — Ты ранен? — Рика вырывает конечность из мягкой хватки Камо и оборачивается к однокласснику.       — Водоросли, — тот отрицательно качает головой, словно стараясь подбодрить её.       Бедный мальчик, да он сейчас собственной кровью давится начнёт! Ситуация для Тоге усугубляется ещё и тем, что его техника едва ли не единственное, что сейчас работает против встретившегося им проклятия.       — Инумаки, сможешь ещё раз задержать его? — Фушигуро явно жаль тревожить товарища, но иного выхода нет.       Прежде чем тот успевает согласится, Рика резко одергивает его за рукав форменной куртки. Раз уж проклятая речь Тоге единственный их козырь, надо использовать его по полной!       Она концентрируется на том, что ей нужно. Благо, один раз уже получилось. Разумеется, делать это на ходу, точнее на бегу, непросто, но спасибо ребятам, которые уже чуть ли не волоком её ослабевшую тушку на себе тащат. Несколько тяжёлых секунд, и мегафон с фамильной меткой появляется в её руках, откуда перекочёвывает к Тоге.       Не медля ни единой секунды, Инумаки бросается назад, дабы атаковать проклятого духа. Действовать вблизи товарищей он не решается, чтобы не задеть и их своей техникой.       Норитоши Камо, наблюдающий за развернувшимся действием с залёгшей морщинкой между бровей, резко становится хмурым и озадаченным:       — Ты из Инумаки?       Отвечать на этот вопрос нет ни сил, ибо они уходят на поддержание дыхания, ни желания. Вот какая ему разница, из какого она клана? Сейчас надо ноги уносить и думать, как снять грёбанный защитный барьер! Однако Камо не желает оставлять её в покое, засыпая новыми крайне своевременными вопросами.       — Если ты можешь призвать мегафон, то почему не смогла призвать кольцо?       — У нас тут что, викторина? — терпение сдаёт, как и ослабевший от физической нагрузки организм, — Я же сказала, моё кольцо у Годжо. Как думаешь, каковы мои шансы призвать что-то, находящееся в руках Сильнейшего? Моя сила против его Безграничности, что слону заноза!       В этот момент Фушигуро решает вмешаться в их удивительную и захватывающую дух дискуссию:       — Камо, ты слышал раньше о проклятых духах, владеющих человеческой речью?       Тот отрицательно качает головой, подкрепляя свой жест словами:       — Никогда. Тем более о проклятиях, которые способны на связную речь.       Вот теперь Рике хочется остановиться, чтобы как следует посмеяться. Они, блядь, серьёзно?! Воспитанник Сатору Годжо и наследник клана Камо?! Их там чему-то учат, кроме как допотопным оружием размахивать?! И, судя по Норитоши, ещё косички плести. Да уж, надо будет обсудить на досуге корректировку школьной программы.       — Ну, не знаю, — Рика не может отказать себе в удовольствии щёлкнуть зазнаек по носу, — Я с Ютой весьма неплохо так общаюсь. Полное взаимопонимание.       Фушигуро удивлённо поднимает брови, а Норитоши Камо в кои-то веки открыл свои глаза. Кажется, их мироустройство только что натолкнулось на айсберг суровой реальности. Интересно, а откуда вообще у шаманов взялась вера в собственную исключительность и необходимость сражаться с проклятыми духами?       Мэгуми неожиданно останавливается и, вытянув руку в сторону, призывает их последовать его примеру:       — Камо, бери Рику и уведи её в спокойное место. Мы с Инумаки пока отвлечём противника       От третьего спотыкания за их импровизированную пробежку Оримото уберегло не иначе, как чудо.       — Мэгуми, не говори ерунды. У меня у единственной тут первый уровень.       — Вот именно, — тот стреляет глазами в её сторону в подозрительно знакомой манере, не иначе как позаимствованной у наставника, — Поэтому найди укрытие и призови Юту Окоццу. А мы пока прикроем!       Она не успевает и слова сказать поперёк этому упёртому мальчишке, как сильные руки Норитоши обхватывают её, притягивая к себе. А затем их обоих закрывает собой что-то вязкое, тёмно-красного цвета, со знакомым металлическим запахом. Кровь, понимает Рика. Норитоши использует кровь, преобразовывая её в щит.       Когда мерзко выглядящая и столь же мерзко пахнущая завеса исчезает, они уже находятся на небольшом пролеске. И пока Рике хочется рвать и метать от негодования, Камо отшатывается назад и опирается спиной на первое попавшееся дерево. Ему явно нужна передышка. Как и ей самой.       Встряхнув головой, Рика прикрывает глаза, стараясь нащупать проклятую энергию Юты. Сделать это после всей этой беготни непросто, но иного выхода у неё нет.       — Ты и правда наложница Сатору Годжо?       Вот какого хрена Камо взбрело в голову поболтать о личном! Никак не отделается от мысли пригласить на свидание?!       — Нет, — отрезает Рика, — Я его девушка.       — Девушка? — Норитоши скептически поднимает брови, — У представителей Великих Кланов нет такого понятия, как «девушка». Ты либо жена, либо любовница.       Этот парнишка и впрямь застрял в средневековье. Что можно было понять и раньше, судя по причёске.       — Сатору Годжо не разделяет эти правила, — Оримото надеется, что её голос достаточно твёрд. Потому что у неё есть дела поважнее обсуждения своей личной жизни.       — Сатору Годжо и есть эти правила, — нет, недостаточно. Вот Камо, тот действительно уверен в своих словах.       Сомнения снова скребут голову, будто старый гребень. Он не сочтил нужным сказать ей об Итадори. Все эти недели он пропадал, навещая своего нового любимчика, пока Рика зализывала раны. Быть может, не так уж Камо и ошибается? И если раньше Рике было за что уцепиться, то теперь, когда она полноценно делила постель с Сатору, никто и ничто не могли избавить её от клейма «наложницы» в глазах окружающих. Плевать. Сейчас главное сосредоточиться на Юте. Остальное подождёт.       — Не пойми неправильно, — а Норитоши не желает никак заткнуться, — Моя мать тоже была наложницей отца. Я понимаю, насколько все эти правила могут быть болезненными для тебя.       — Понимаешь, но продолжаешь придерживаться их? — отвечает, скорее огрызаясь, нежели из настоящего интереса.       А тот лишь пожимает плечами и отвечает с видом, будто его допотопная философия — это нечто само собой разумеющееся:       — Я наследник клана Камо. Я обязан следовать правилам, если хочу изменить…неважно.       Глаза Рики распахиваются. Важно. Это очень важно. Проклятая энергия клокочет внутри, тянется, стараясь нащупать Норитоши. Сейчас он как никогда близок к искренности. И это шанс прояснить сомнения, что одолевают Оримото.       — И насколько далеко ты готов зайти, следуя этим правилам, Норитоши?       В следующий миг она готова целовать руки Сатору Годжо за все те разы, когда он валял её на татами. А заодно закидать Маки открытками с благодарностью. Потому что, если бы не все их изнурительные тренировки, никакой запас проклятой энергии не позволил бы ей уклониться от пролетающей мимо неё алой молнии.       «Кровь», мгновенно доходит до Рики.       — Мне жаль, — судя по выражению лица, Норитоши испытывает примерно ничего, но никак не жалость, — Если бы ты не была из Инумаки, я бы не стал. Правда.       Рука ложится на гарду меча. Бой будет не из простых. Плевать.       Ударная волна, направленная ею в сторону противника, оказывается настолько мощной, что вырывает траву с корнем на расстоянии нескольких метров. Не успей Норитоши подпрыгнуть, остался бы в лучшем случае без ног. А теперь он атакует с воздуха, обрушивая на Рику град ударов.       Каждый отпечатывается на теле ожогом. «Температура крови», доходит до сознания, «Он увеличит её, нагрев тем самым собственное тело». Крайне опасная техника. Может стоить самому Камо жизни. То, что он решился на её применение, говорит о готовности идти до конца.       Рике удаётся уйти с линии атаки и нанести ещё несколько силовых волн. Одна из них попадает Камо в плечо. Вот только любая рана на теле мага крови превращается в оружие. Если Рика хочет победить, придётся придумать что-нибудь получше.       — Так это всё твоих рук дело? Барьер, проклятие особого уровня?       В ответ тот хмыкает и тянется за спину, силясь найти свои стрелы. Однако рука противника нащупывает лишь воздух. Недовольно поморщившись, Камо бросается вперёд, выставляя свой лук, подобно мечу. Рика не сомневается, в ближнем бою Норитоши с лёгкостью превзойдёт её. Поэтому ускользает в сторону, подкрепив тело проклятой энергии.       — Нет, я не имею к этому отношения, — выражение лица на секунду меняется, приобретая свойственную его возрасту растерянность и мягкость, — Здесь мы оба оказались в западне, Рика Оримото.       Черты лица вновь заостряются. Теперь перед ней не мальчишка, а шаман, жаждущий её крови. Вот только доводилось ли Норитоши хоть раз убивать?       — Ты вообще соображаешь, что Сатору Годжо с тобой сделает? — она пытается воззвать к его рассудку, — Он отрезал Гакугандзи язык за угрозу в мой адрес. Представь, что он сотворит с тобой.       — Скажу, что оставил тебя одну ненадолго. А когда вернулся, ты была уже мертва, — да уж, врать его учили явно дилетанты.       А вот сражаться — нет. Потому что то, с каким напором он осыпает Рику новыми ударами своей крови, даёт ей повод усомниться, кто из них маг первого уровня. Норитоши воспитывали наследником, с малых лет учили пользоваться проклятыми техниками. А Рику — всего год.       Зато её учителем был Годжо Сатору. Поэтому она решается на отчаянный шаг. Подпустить противника поближе.       — Ты правда веришь, что сможешь его провести? — её клин встречает удар его лука, — У него Шесть Глаз. Как думаешь, зачем?       Древко ударяется ей в живот, отбрасывая Рику на пару метров назад. Земля под ногами горит, буквально, от их выброшенной в воздух проклятой энергии.       — Можешь считать, что свой приговор я подписал заранее. Когда взял на себя долг прикончить Сосуд Сукуны.       И всё же, Норитоши Камо мальчишка. Самонадеянный и не лишённый пафоса. Вот так взять и вывалить свои планы противнику.       Поток крови ударяет точно в тот место, где секунду назад она стояла. Секунду назад, потому что сейчас она уже на расстоянии нескольких метров от Камо. Держа проклятый мегафон Инумаки аккурат около своего рта.       — Лежать, — и всё же, отдавать приказы порой действительно приятно. Она даже начинает понемного понимать Сатору с его любовью к доминированию.       Рика мягко опускается перед Камо на корточки, невзначай поглаживая его шею остриём катаны. Дёрнется — не задумывая вскроет сонную артерию. Не потому что злая. Просто рана меньшего урона станет для него преимуществом, а для неё неминуемой гибелью.       — А теперь давай поговорим. Кто надоумил тебя на такую глупость — пойти против Годжо Сатору? Отвечай честно, Норитоши Камо. От твоего ответа зависит, узнает ли Сильнейший от своей наложницы о случившемся.

***

      Сэйери–сан учила Рику быть вежливой со взрослыми. Вот только среди собравшихся взрослых нет. Есть кучка детей, научившихся убивать проклятия. Считающих себя выше остальных. И совершенно не понимающих, что их водят за нос.       Гакугандзи, сволочь паскудная, отправившая своих учеников на убийство Юджи Итадори. Бедняга Камо, видел бы он своё лицо, когда Рика медленно, по слогам объяснила ему, что его, придурка малолетнего, техничненько так слили. Если бы тому каким-то чудом и удалось бы убить Юджи, Годжо разорвал бы его самого на части. И никто из Старейшин не вступился бы за малолетнего идиота. В том числе его собственный клан.       Яга, их хвалёный директов, коротающий время среди проклятых трупов и не замечающий, в какую передрягу угодил сам и продолжает тянуть своих учеников. Рика бросает беглый взгляд на одноклассников. Им придётся самим защищать себя, не полагаясь ни на кого другого. Прямо как и учил Годжо–сэнсей.       Последний пребывает в состоянии эйфории после недавнего сражения. И напрочь отказывается думать о возможности, что их всех обвели вокруг пальца.       — Наверняка, они надеялись заполучить Юджи.       — Тогда зачем было приходить сюда? — голос Рики заставляет Сатору повернуть голову, — Не проще ли было выцепить на одной из миссий?       Масимачи Яга хмурится. Неужто решил включиться?       — А зачем ещё проклятию особого уровня и мастерам проклятий было появляться на территории Токийского Магического Техникума? Не самая лучшая затея.       — Год назад один маг уже вторгся сюда, — на этот раз слово решает Панда. Он один из немногих, кто сейчас в состоянии держаться на ногах, — Отчего бы кому-то другому не попытаться повторить? Тем более, раз речь идёт о мастерах проклятий. Возможно, то последователи Гето.       Беловолосая шаманка подбирается. Впервые за время их знакомства голос её звучит серьёзно, без истероидных ноток.       — Это не мог быть какой–то старый план Гето? Возможно, целью был не Итадори, а кто-то другой?       — Или что–то другое, — пожимает плечами Сатору, — На всякий случай стоит проверить хранилище. Вдруг прихватили какой–то ценный артефакт.       Что ж, ценным артефактом оказываются пальцы Сукуны.       Рика понятия не имеет, какие планы на них лелеял Годжо, но догадывается, что все они пошли по женскому детородному органу, судя по его изменившемуся выражению лица. А ещё она понимает, что заебалась. Находиться в гуще событий, не зная и не понимая их причины. Постоянно напоминать окружающим об опасности. Чувствовать себя куском мяса, брошенным на съедение пираньям.       А ещё она понятия не имеет, что делать с Сатору Годжо. Его молчание бьёт по её уверенности в себе, по уверенности в них. Как он мог укрывать от неё тот факт, что Итадори был жив всё это время? Она места себе не находила, винила себя в том, что не успела спасти товарища. Закрывала глаза и видела окоченевший труп перед собой. Видела Сатору Годжо, который с безумной улыбкой на безгранично красивом лице, вбивался в её тело, будто наказывая её.       Рика знает, что любит его. И знает, что простит. Но она не хочет разбираться с этим прямо сейчас. Не хочет слышать очередную тираду на тему, почему он был прав и почему малышка Рика плохая девочка. Не хочет играть по его правилам.       Поэтому при первой же возможности она идёт к Яге и просит направить её на миссию. Желательно, долгосрочную. И где–нибудь подальше от Токийского Магического Техникума и Годжо Сатору.