Ручное Чудовище

             Юджи Итадори настолько трогательно-наивен, что Рика не знает, какое из двух её желаний в конечном итоге перевесит: обнять его, пообещав, что всё будет хорошо, или проблеваться от умиления.       Наверное, он мог бы ей даже понравится. В отсутствии остальных второкурсников они довольно много времени коротают вместе. И Юджи оказался первым партнёром по рукопашному бою, который не только с удовольствием бил её, но и ещё что-то показывал!       И всё бы ничего, но ситуация осложнялась тем, что Сосуд Сукуны вызвал какой-то дикий ажиотаж у Годжо. Теперь учитель повсюду таскал за собой паренька, скидывая Рику на Нанами или доверяя самостоятельно отправляться на миссии. Как сказал Хакари, у Сильнейшего появилась новая игрушка.       А старой оставалось пылиться в сторонке, рассчитывая на оставшиеся крохи внимания. Нет, Рика не осуждает. Скорее недоумевает, почему именно Юджи вызывает такой интерес к своей персоне. Ей самой куда занимательнее перекинуться парочкой фраз с внезапно появляющемся ртом Рёмена Сукуны.       «А это тощая девка твоя наложница? Не кормишь, что ли?».       «Фи, как грубо. Рика, знакомься, это Сукуна, Король Проклятий. Сукуна, это Рика!».       Забавный он, этот Двуликий. В своё время перебил большую часть шаманов, хотя, казалось бы, зачем. Могли бы объединиться и изменить мироустройство. Видимо, Сукуне льстила мысль оставаться живым богом, единственным и неповторимым. Тщеславный, гад. У них определённо много общего.       От рассуждений о смысле бытия её отвлекает Сатору, обхватывающий её руками вокруг талии и опускающий подбородок ей на плечо. Для принятия такого положения ему пришлось склониться чуть ли не в три погибели. Ничего, не жалуется.       — Как тебе детишки?       Рика смотрит на недавно сформировавшуюся троицу из Мэгуми, Нобары и Юджи. Стоят в узком кругу и чешут языками, делая вид, что усердно тренируются. Ну, да. Конечно. Их ведь Сатору Годжо на татами два раза в неделю не валяет.       — Нобара кажется интересной, — по крайней мере, с ней комфортно общаться. Не строит из себя непонятно кого, да и на подъём довольно лёгкая. Рика даже подумывала предложить ей вместе пройтись по магазинам.       — Да? А мне вот она кажется наименее яркой из всех троих первокурсников. Характер, конечно, бойкий, но запас проклятой энергии оставляет желать лучшего.       Ей бы успокоиться, что нет повода для ревности. Но Рику задевает за живое тот факт, что Сатору смотрит на людей в первую очередь с точки зрения силы. Не будь она сама наделена огромным запасом проклятой энергии и уникальными техниками, решил бы он начать с ней встречаться?       — Если не перестанешь так интимно дышать мне на ухо, у первокурсников возникнут вопросы.       — Едва ли. Мэгуми уже знает. Второкурсники, полагаю, тоже.       Её глаза широко распахиваются. Вот, значит, как. Не просто догадывается, а прямо знает. И успел оповестить на эту тему Годжо. Интересно, он может растрепать остальным? С Рикой он вообще немногословен, а вот с тем же Итадори успел как будто бы сдружиться. Не такая уж он и колючка, этот Фушигуро.       — У меня скоро миссия на несколько дней. Сейчас как раз готовят документы.       Значит, опять в разлуке. Что ж, несколько дней это не пара месяцев. Так что есть шанс, что Сатору вернётся не на грани нервного срыва. И не перекрытый от похоти.       У Оримото пробегает дрожь по спине от воспоминаний о той ночи в отельном номере. Сатору заставил её кончить пять раз, издевательски смеясь над её просьбами остановиться. Её колени были содраны от длительного стояния на полу, уголки губ потрескались, а ноги тряслись даже на следующий день.       Подобного марафона они пока не повторили, хотя несколько раз Рика оставалась ночевать у Сатору. И дело не ограничивалось лишь поцелуями и обнимашками. Однако он всё ещё не взял её в привычном смысле этого слова. Отчасти, она была ему даже благодарна за это. Рика не чувствовала себя полностью готовой к близости и возможным последствиям. А глядя на размеры Сатору Годжо, сомневалась в возможностях своего тела принять его.       — Эй, малыш, ты чего загрустила? — он трётся кончиком носа об её щёку, — Не переживай так, там ничего стоящего и интересного. Вот вернусь и выбью миссию нам двоим в какой-нибудь райский уголок света. Свожу принцессу к морю.       — За казённый счёт, — не удерживается от шпильки Рика, — Умно.       Сатору показательно вздыхает, как усердно эксплуатируемый муж. Нет, Рика ни в коем случае не жалуется! Годжо и правда был щедр по отношению к ней. Однако довольно скуп в плане совместного времяпровождения. И постоянно пытался совместить романтику с миссиями.       А ей, может, хотелось нормального свидания! Просто сходить к кино или вместе пообедать. И не в перерывах между миссиями, чтобы подкрепиться или скоротать время.       Недавно у Сатору прибавилась ещё одна странная привычка. Усиленно скрести по таинственным, воспетым в русском фольклоре, «сусекам» Совета Старейшин. Аргументировал он это тем, что те кормятся от Трёх Великих Кланов. Однако сам ещё ни одного отчёта о расходовании средств не предоставил. В общем, Годжо самым наглым образом тряс верхушку магического сообщества, аки липоньку.       — Ну, принцесса. Разве папочка недостаточно балует тебя? — его рука скользит с талии по бедру, сминая юбку, — Или тебе не хватает ласки?       — Хватает! — поспешно отвечает Рика, тут же давая себе мысленную затрещину. Припомнит же. И заставит пересмотреть свой взгляд, — Просто хотелось бы понежиться у океана без мыслей о предстоящем изгнании проклятых духов.       К тому же, от их изгнания она не получала особого удовольствия. Ей нравилось изучать мир шаманов, но вот техническая сторона работы немного напрягала. Словно убивая проклятия, она наносила удар по сородичам Юты. Хотя почему «словно», так оно и есть.       — Приму к сведению, Рика. Как выдастся отпуск, так сразу же рванём на моря, — её сердце пропускает пару ударов от неожиданности, однако грустный вздох Годжо заставляет спуститься с небес на землю, — Правда, с учётом появления Сосуда Сукуны, вряд ли это скоро произойдёт. Работы у нас прибавится.       Ну вот, опять. Юджи Итадори, центр композиции. И угораздило же его сожрать палец Короля Проклятий? Что за белковая диета?       — Кстати, именно об этом и хотел с тобой поговорить, — Годжо выпрямляется, переставая сжимать её в объятиях. А жаль, приятно было, — Может статься так, что не только меня, но и директора Яги не будет. Самыми сильными боевыми единицами остаётесь вы с Хакари. Но, ты же знаешь Кинджи. Он и ответственность понятия несовместимые. Так вот. Пока меня нет, присмотри за ребятами. Особенно за Итадори.       И снова Юджи! Нет, очевидно, Сосуд Сукуны заслуживает внимания, но Годжо говорит о парнишке так, словно тот представляет собой нечто ценное лично для него самого. Хотя тот не обладает ни особым уровнем, ни тем более выдающимся умом. Просто обаятельный парнишка, добрый и до хрена наивный. На почётную должность главного героя не тянет.       — Учитель, идите к нам! — предмет её тягостных дум радостно машет учителю рукой и орёт, как невменяемый. Объём лёгкий впечатляет, конечно. Слышно через весь стадион.       Рика надеется, что Сатору подойдёт к изголодавшемуся по вниманию ребёнку немного позже. А пока побудет с ней. Однако учитель расплывается в радостной и, в кои то веки, искренней улыбке, и мчит в сторону первогодок, даже не простившись.       Да, уж. Кажется, Рике Оримото пора начать мириться с тем, что она больше не главная достопримечательность Токийского Магического Техникума.

***

      Пожалуй, она могла с уверенностью сказать, что с появлением Юджи Итадори жизнь стала хуже. И он откровенно раздражал её своим бесконечным присутствием. Мозолил глаза и лишал её совместного времяпровождения с учителем.       С неменьшей уверенностью она могла сказать, что недолюбливает Мэгуми Фушигуро, и тот отвечает ей взаимностью. Отстранённый, раздражительный и с до оскомины выразительным взглядом, он явно дал себе право смотреть на Рику Оримото сверху вниз.       Тем не менее, как бы она не относилась к этой парочке шаманов-первогодок, видеть одного из них с дырой вместо сердца, а второго сползающего по стене в состоянии полной опустошённости, приятного мало.       Сукуна лыбится с лица Итадори нахально и самодовольно. Словно не с детьми подрался, а Олимпиаду выиграл. Король проклятий и правда обладает двойным набором глаз. А вот пара рук всего одна. Видимо, далековато ему ещё до своей конечной формы. Сколько пальцев он успел поглотить? Два?       — Подстилка Сильнейшего. Какими судьбами пожаловала?       Как ни странно, подобная формулировка в исполнении Сукуны звучит совершенно не обидно, и даже как-то…одобрительно. Будто похвалил за удачный выбор. Ах, он же у нас тысячу лет назад жил! Тогда статус «подстилки» не был столь непривлекательным. Так что можно сказать, ей тут комплимент отвесили.       — Да вот, приехала посмотреть, как тут первокурсники справляются, — Оримото не переходит в наступление, опыт с Годжо научил не недооценивать противника, — А ты, я смотрю, тоже решил поучаствовать в миссии?       Рёмен Сукуна хмыкает, явно не проникнувшись её вежливостью:       — Удачное стечение обстоятельств. Пацана малость перекосоёбило, вот и выпал шанс взять контроль над его телом.       Дыра в груди внушительная. Стоп, ему что, сердце вырвали?! А как тогда…       Понятно. Обратная техника Сукуны позволяет поддерживать жизнь в теле. Учитывая, что запас проклятой энергии у него колоссальный, сможет долго держаться. Долго, но ведь не целую вечность. Всё же с двумя пальцами он отнюдь не в лучшей форме.       — Твоя работа? — Оримото взглядом указывает на недостающий орган в теле Юджи.       — И как только догадалась?! — парирует Сукуна, — Слушай, деточка, всё это конечно весело. Но не в моих планах задерживаться. Я сегодня добрый, разрешаю уйти по-хорошему и передать любовничку о случившемся. Жду нашей с ним битвы с распростёртыми объятиями.       — С такой раной далеко не уйти, — Рика продолжает тянуть время, — Запас энергии закончится, Итодори вернёт контроль над телом.       — Тогда он умрёт, — безапелляционно отвечает Сукуна.       — И ты вместе с ним. Так что предлагаю тебе залечить рану Юджи и вернуть ему контроль над телом. Это всё равно вопрос времени.       — Которого мне вполне хватит, чтобы найти остальные пальцы. И тогда поддержка жизни в этом теле станет не более сложной задачей, чем дышать.       Он что, настолько силён?       Рика недоверчиво оглядывает Короля Проклятий. В своём время считался Сильнейшим Шаманов. Прямо, как Годжо сейчас. Как там сказал Нанами Кенто? Ну так и мы живём не в эпоху Хэйан? Видимо, шаманы прошлого негласно считались более могущественными. Ну, или более отбитыми на голову.       Так что Сукуну нужно убить сейчас, пока он не восстановился целиком и полностью. Чем только Сатору думал, решив полностью реанимировать Двуликого? Что пятнадцатилетний парень сможет держать величайшего шамана прошлого в узде? Чушь собачья. И доказательство тому прямо перед ней. Стоит с дырой в груди и довольно скалится.       Она снимает с цепочки кольцо и подносит к руке под издевательски поднятую бровь Сукуны. Ему явно любопытно, что за артефакт она собирается использовать. Ну или Король Проклятий думает, что она решила перед ним чутка покрасоваться. Сейчас колечко наденет, а потом и за серёжки примется.       Юта появляется за её спиной привычным облаком тревоги, зудящего под кожей отчаяния и знакомого с детства желания укрыться в нём целиком и полностью. Рика ожидает протеста и обиды за то, что так долго не призывала, закинув друга детства в пыльный ящик воспоминаний. Но нет. Юта любит её безусловно и бескорыстно. А ещё совершенно чисто. Так, как Годжо Сатору никогда любить не научится.       Юта не просто окружает её, он буквально напитывает её своей проклятой энергией, переплетая их потоки силы в один. Становясь единым целым с Рикой Оримото. Так, как это было им уготовано. Останься он жив, смогли бы они вдвоём стать величайшими шаманами своего времени? Превзошли бы Годжо Сатору?       — Ты его приручила или создала? — кажется, Король Проклятий впечатлён, хоть и пытается не подавать вида.       — Юта не собака, чтобы его приручать, — губы дёргаются в уверенной, торжествующей улыбке. Она справится. Они справятся. Вдвоём они сильнее Сукуны в его неполной комплектации. Жалкие два пальца против Сильнейшего Проклятого Духа и мага первого уровня.       — Странная ты, конечно, — Двуликий разминает шею, явно настраиваясь на бой, — И я не про то, что раздвигаешь ноги перед выродком клана Фудзивара. Здесь как раз понять можно. Но скажи, зачем тебе сражаться на стороне кучки трусливых магов, если ты являешься проклинательницей? В моё время таких, как ты, недолюбливали.       — А в моё время их вообще считают вне закона, — Фушигуро, как всегда вовремя пришедший в себя, решает подать голос, — Так что Рика никакая не проклинательница. Она маг, обладающий особой техникой, и использующий её во благо.       Ого, первые добрые слова за несколько месяцев знакомства. Глядишь, ещё не всё потеряно.       Сукуна аж смехом заходится от такого блистательного аргумента. Рике, если честно, хочется поддержать это веселье. Но у них только-только начали налаживаться отношения с Фушигуро, приходится изображать хорошую девочку.       — Мальчик мой, маг с особой техникой создания проклятий и проклятых предметов именуется как раз таки проклинателем. Вас в вашем Техникуме вообще чему-то учат?       Ага. Протирать спиной полы в тренировочном зале и пропахивать мордой траву на стадионе. С перерывами на практически неоплачиваемые миссии и редкие лекции о напрочь устаревших градациях проклятых духов. Говорить Двуликому о недостатках школьной программы она, конечно же, не будет. Хоть и хочется.       Двуликий вновь обращает всё своё внимание на Рику и неожиданно весёлым голосом оповещает:       — Признаю, недооценил! Не ожидал, что такой придурок, как Годжо, возьмёт себе в наложницы проклинательницу.       — Прикуси язык! — Фушигуро находит в себе силы подняться, — Не смей полоскать имя нашего учителя. И Рики. Она не наложница.       — Да ну? — Сукуна аж в лице меняется, — Не наложница, полагаю, в той же степени, что и не проклинательница? То есть, она не спит с вашим Сильнейшим магом, а просто…лежит с ним в одной постели, или где он там предпочитает, с раздвинутыми ногами, периодически издавая стоны?       Мэгуми покрывается красными пятнам. Слышать подобные речи ему явно нечасто приходится. Он и с девочкой то, поди, ещё не целовался ни разу. А вот Рика сохраняет поразительное самообладание. Годжо и не такое ей на ухо шепчет, пока они сидят на заднем сидении служебного автомобиля во время миссий. Иммунитет выработался.       Трепать языком с Королём Проклятий занятие, конечно, интересное, но она здесь не за этим. Поэтому Рика извлекает катану из ножен. Вид старинного оружия приводит Сукуну в какой-то детский восторг. Правда, он тут же кривится от её стойки и бурчит что-то про кощунственное отношение, за которое руки бы поотрывать.       — Последний шанс. Вернёшь тело Итадори или предпочтёшь умереть?       Рёмен молчит, но продолжает разглядывать Юту. Не то оценивает, не то просто поражён мощью противника. А потом мееедленно опускает взор на Оримото.       — Предлагаю пойти со мной.       Он это сейчас серьёзно? Шутка так себе. Однако Король Проклятий не спешит смеяться. Напротив, не сводя взгляда с Рики, принимается объясняться перед ней. Ей кажется, что она вернулась в прошлое. В день, когда очнулась в незнакомой комнате на жёстком деревянном стуле в окружении тысячи магических печатей.       — У нас больше общего, чем ты думаешь. Ни в моё, ни в твоё время общество магов не принимало проклинателей. Ты сражаешься на стороне шаманов, но используешь проклятого духа. Заставляешь его убивать себе подобных. Несколько двулично, не находишь?       — А ты, стало быть, на стороне проклятых духов всё это время был? — Рика надеется, что это блеф. Она хочет, чтобы слова Сукуны оказались фальшью. Потому что пока всё, что он говорит, оказывается крайне неприятной правдой.       — Нет. Я всегда был на своей стороне. Ни с проклятыми духами, ни с шаманами. Но если выбирать, то маги раздражают меня куда больше. Они обладают теми же техниками, что и проклятые духи. Но стараются упорядочить свою силу, обуздать её, создать долбанную пародию на человеческий строй, не являясь по сути людьми. Играют в цивилизацию, на самом деле сбиваясь в стайки, надеясь не быть в конечном итоге сожранными более сильными представителями своего вида. Жалкое зрелище. Годжо Сатору мог бы достичь гораздо большего, отринув правила игры, которые не дают ему, Сильнейшему магу вашего времени, принимать решения самостоятельно и стать живым богом.       Самое отвратительное, что Сукуна прав. И она, Рика, как никто другой почувствовала, насколько гнилой является верхушка магического сообщества. Быть может, проблема в том, что шаманы тоже люди? Такие же трусливые и омерзительные, как её одноклассники, отравившие ей целые годы жизни.       — Хватит болтать! — Фушигуро ставит руки перед собой, и Рика чувствует, как начинает сгущаться его проклятая энергия. Он шевелит губами, явно стремясь использовать технику Десяти Теней, но что-то идёт не так. Он явно волнуется. Да нет же, он в ужасе! Что, во имя праотцов, собрался делать Мэгуми Фушигуро?!       Она так и не узнает ответ на этот вопрос. Потому что в следующий миг по лицу Сукуну пробегает тень, и оно незримо меняется. Черты лица становятся мягче, возвращая себе юность. Вторая пара глаз исчезает, также как и татуировки, покрывающие тело.       Проклятая энергия меняется, становится спокойнее, легче и гораздо слабее. Губы дёргаются в печальной улыбке, силятся что-то произнести, но сил на это уже не остаётся. Безжизненное тело Итадори Юджи падает на мокрую после дождя землю.       И Рика Оримото вынуждена признать, что некоторые маги всё-таки гораздо лучше людей.

***

      Больницы становятся для неё знаковым местом. Однако, надо отдать должное, в морге сидеть ей ещё не доводилось. Благо, непосредственно из кабинета её устранили, решив не травмировать и без того расшатанную психику.       Когда их доставили сюда, с безжизненным телом Юджи и полуживым Мэгуми, выдержка осталась лишь у Нобары. Именно она сухо отчитывалась по телефону Годжо, общалась с Сёко и едва ли не пинком отправила товарищей, усиленно упирающихся и заверяющих, что они в порядке (нет), на медицинский осмотр.       Первокурсница Нобара Кугисаки проявила больше выдержки, чем опытный маг первого уровня с ручным проклятием. А сама Рика могла лишь давиться слезами, глядя на столь раздражавшего её Итадори Юджи. Который, не задумываясь, отдал свою жизнь ради друзей.       Теперь, по прошествии пяти часов, она сидит на пиздецки неудобной скамейке и ждёт, когда Сатору Годжо выйдет из отделения морга, в котором собираются вскрывать тело его ученика. В коридоре холодно, пахнет формалином, а ещё интернет не ловит. Одним словом, никакого комфорта и возможности расслабиться. Полное, мать его, погружение.       Фушигуро уже оказали первую необходимую помощь и сейчас он набирается сил в обычной палате. А Нобара отправилась в Техникум, отсыпаться и восстанавливать силы. Рике, по идее, тоже следовало бы уехать, но она была решительно настроена дождаться учителя.       Видеть Сатору таким оказалось непросто. Из него как будто разом вытянули все эмоции, лицо стало похоже на восковую маску. «Посмертную», мелькает в голове.       Он смотрит на тело Итадори сквозь повязку на глазах. Кажется, он боится снять её и увидеть, по-настоящему увидеть, паренька, которого так безжалостно обрекли на скорую смерть.       Рика не просто так ревновала Годжо к новенькому. Тот и правда стал для их учителя кем-то особенным. Светлым, дарящим надежду на то, что всё будет хорошо. Кем-то лучше большинства из них. Кем-то, кого однажды Сатору уже потерял.       Как бы скептически Рика не относилась к способности Юджи удерживать сознание вне досягаемости Сукуны, она не могла не уважать его теперь, после того, что он сделал. Не потому, что он оказался сильным магом. Просто он сумел отдать жизнь за других. Сама бы она так не смогла.       А вот Юта бы смог.       Вокруг палаты, где сейчас будет проходить потрошение тело Сосуда Сукуны, выстроен мощный барьер. На всякий случай, как никак, речь всё же идёт о Короле Проклятий, а не рядовом маге. У Рики нет ни малейшего шанса хотя бы почувствовать, что там происходит.       И ей становится совестно за то, что она ушла из палаты. Стоило остаться и смотреть до конца. Ведь смерть Итадори Юджи в том числе и на её совести.       Не решись парнишка сам принести себя в жертву, разве Рика Оримото не убила бы его? Она ведь решила для себя уничтожить Сукуну, пока тот не вернул былую силу. А то, что вместе с этим оборвётся ещё и ниточка жизни Итадори, так это побочный эффект.       Циничная сука, вот она кто.       Она слышит хлопок двери и звук быстрых, решительных шагов. Барьер отпускает, и проклятая энергия Сатору Годжо вновь наполняет собой пространство. Мощная, чистая и подавляющая собой. Ставшая словно ещё тяжелее, чем раньше.       Стоит ему поравняться, как Рика начинает тут же пытаться выразить ничего не значащими словами свою скорбь и сожаления. Годжо не слушает. Не замедляя шага, он хватает её за руку и тащит за собой по больничным, стерильным коридорам. Пока не дёргает на себя одну из совершенно безликих дверей, толкая Рику в крошечный процедурный кабинет.       Она вновь силится что-то сказать, у неё даже получается произнести: «Мне так жаль…», когда рот Годжо буквально врезается в её губы.       Он целует жадно, грубо, ненасытно. Будто это их последний день на земле. Вдавливает её в стену, руками удерживает тонкие запястья, коленом раздвигает бёдра и стонет в её рот. Трахает его своим языком, лаская им внутреннюю поверхность щёк, нёбо, проводит по дёснам.       Сатору пылает, и Рика списывает это на отчаянную безысходность. Она не сопротивляется, принимает его страсть, отвечает на неё и мучается от того, что не в силах дать больше.       Он наконец отпускает её запястья, чтобы тут же обхватить руками её всю, целиком и сразу. Хватает за талию, бёдра ягодицы, грудь. Сегодня Годжо лапает её, другого слова подобрать не представляется возможным.       Ладони ложатся на бёдра и скользят вверх. Чтобы в следующий миг вцепиться в нежную кожу, заставив Рику едва ли не вскрикнуть. Отстранившись от её рта, Годжо взволнованно выдыхает прямо в её влажные от его поцелуя губы:       — Поверить не могу. Ты явилась на битву с Сукуной в чулках?!       Она уже успела забыть об этом пикантном обстоятельстве.       — Надела первое, что под руку попалось…       — И первым, что так удачно попалось под руку малютке Рики, оказались чулки! Что-то не припоминаю, чтобы на свидания со мной ты их надевала, — в ином случае она бы приняла это за фарс, но не сейчас, когда он буквально рычит от переполняющих его эмоций, — Хотела произвести впечатления на Короля Проклятий? Чтобы он тебя не только убил, но и предварительно изнасиловал? Этого ты хотела?!       Он вдавливается бёдрами ей между ног характерным движением, давая почувствовать собственное возбуждение. И это ни хрена не нежно. Он прижимается так близко и жёстко, что Рики почти больно от этого.       — Я бы не проиграла Сукуне, — жалкий выдох, сопровождаемый ещё одним движением бёдер и укусом в шею.       — Так в себе уверена?! Труп Итадори Юджи, я погляжу, спеси с тебя не поубавил.       — Я не Итадори Юджи, — вот теперь и она начинает закипать от негодования, — Я маг первого уровня. Проклительница. Я, блядь, проклятых духов могу создавать. И я призвала Юту для боя с Сукуной. Так что ничего со мной бы не случилось.       Годжо заходится нервным смехом на грани истерики. Утыкается ей в плечо и продолжает пальцами ласкать нежную кожу бёдер, дразня и распаляя. Его прикосновения, как и его гнев, заставляют Рику распадаться на атомы от желания.       — О, не переживай. Я дам тебе возможность доказать свою силу. Очень скоро и наглядно. Так, чтоб, блядь, на всю оставшуюся жизнь запомнила. А пока…       Он опускается на корточки, поддевая пальцами резинку трусов и заставляя их соскользнуть вниз вдоль её ног. Приподнимает каждую из стоп, чтобы снять с неё бельё окончательно. После чего совершенно бесстыже подносит ткань к своему лицу, вдыхая её запах. Лицо Рики заливается краской от этого откровенного и пошлого зрелища. Она ожидает, что сейчас он уткнётся лицом ей между бёдер и заставит кончить от своего языка, но у Годжо другие планы.       Спрятав её трусики в карман брюк, Сатору вновь поднимается и ныряет рукой ей под платье. Оглаживает её влажные складки и резко вставляет в неё два пальца, глубоко и грубо, сразу же начиная быстро двигать ими внутри её тела. Между ног ноет, Рике кажется, что он лишил её девственности. Годжо кажется, что этого недостаточно.       Пока она скулит от его грубости, сам Годжо откидывает голову назад и чувственно стонет. Будто это ему доставляют удовольствие. Движения становятся ещё быстрее, он находит чувствительную точку и давит на неё, вызывая у Рики смесь тянущего наслаждения и дискомфорта.       — Больно, — она делает попытку достучаться до его сознания, хоть и знает, в таком состоянии не вариант.       — Ещё нет, — он выдыхает эти слова ей в губы, тут же обводя их языком, — Это ещё не больно. Но не переживай, маленькая. Папочка ещё сделает тебе по-настоящему больно.       Он упирается большим пальцем ей в клитор, начиная теребить его, грубо и быстро, словно пытаясь насильственно вырвать у Рики оргазм.       — Такая узенькая, — Годжо утыкается лбом в плечо, — Я скоро возьму тебя, Рика. Заберу твою девственность. Я прямо сейчас могу её почувствовать.       Это всё грязно. Ненормально. Больно. И она готова кончить от одних только его слов.       Пальцы скользят глубже, пока не натыкаются на тонкую преграду, едва касаясь, заставляя её скулить в немой просьбе не причинять вреда. Сатору тихонечко смеётся, становясь похожим на ненормального, и вновь опускается подушечками пальцев ниже, к сладкой точке, там, где ей приятнее всего.       Ей не должно это нравится. Но Рика буквально сжимается, напрягаясь каждой клеточкой тела, концентрируется на ощущениях внизу. И срывается вниз, стоит Годжо-сэнсэю обронить очередную грязную, выворачивающую органы наизнанку, фразу:       — Готовься, принцесса. После того, как лишу тебя девственности, буду драть не только пальцами. Обещаю, я вытрахаю из тебя всю твою дурь.       Её отпускает.       Сладостные спазмы накрывают низ живота, ярко и быстро. Рика откидывается на стену, зажмуриваясь и наслаждаясь этим взрывом в полной мере. Принимая всё, что даёт ей Годжо.       Когда рассудок возвращается к ней, Сатору медленно облизывает свои пальцы, не столько демонстративно, сколько в стремлении почувствовать её вкус. Ему нравится, судя по тому, как жадно скользит его язык.       Рика ждёт от него объятий, следующих за любым её наказанием, ласкового поцелуя в макушку, любой порции нежности. Но вместо этого он лишь протягивает ей связку ключей:       — Твой дубликат, давно хотел отдать. Такси у входа. Я приеду позже, — не дождавшись её реакции, он сам вкладывает ключи в её ладонь, — Жди меня дома. И даже думать не смей, что я с тобой закончил.       Он молча выходит из подсобки, оставляя Рику в полной растерянности с чувством острого дефицита успокаивающих объятий и привычной заботы. А ещё искренне недоумевающей о значении последнего жеста. Ей ведь не показалось, Годжо и правда дал ей ключи от своей квартиры?       Сумасшедший день высасывает из неё все силы. Она уже не знает, радоваться ей или нет тому, как складываются их с Сатору отношения. Постоянные качели от заботливого и всепрощающего «папочки» до свирепого зверя, готового заживо сожрать её. Рика не знает, чего ожидать от него в той или иной ситуации. И лишь две вещи она понимает сейчас совершенно отчётливо.       Во–первых, смерть Итадори Юджи нанесла непоправимый удар по душевному равновесию Сатору Годжо.       Во–вторых, её трусы всё ещё у него.