Ручное Чудовище

      Бледный лунный свет, падающий сквозь неплотно закрытые жалюзи, придаёт силуэту Рики, калачиком сжавшейся в кровати, особую трогательность. Сатору стоит, уперевшись спиной о дверной косяк, скрестив руки на груди и внимательно рассматривает её. Шесть Глаз позволяют в полной мере оценить колебания проклятой энергии, выдающие её волнение.       Она плакала. Тело Оримото вымотано истерикой, она не может провалиться в приятное забытьё сновидений. Но даже если бы у неё и получилось заснуть этой ночью, Годжо всё равно разбудил бы. Вот такой он невыносимый эгоист.       — Я знаю, что ты не спишь.       Молчит. Не верит ни на йоту в то, что может обмануть его, но хранит молчание. Обиделась, девочка.       Что ж, ему тоже пришлось нелегко. Услышать от девчонки, с которой он в последние месяцы только и делает, что носится, как с хрустальной, нотации о его садизме и предложение прекратить их отношения…Блядь, да Годжо не помнит, когда в последний раз соглашался официально носить статус чьего-то парня! А тут сдался сам, полностью и безоговорочно.       Видимо, малышка Рика решила, что может из него верёвки вить. По-хорошему, её стоило оставить одну на недельку-другую проверить девичий мозг от глупостей. Но как Сатору не хочется всех этих игр в горячо-холодно! У него нет на них ни времени, ни желания. Он с гораздо большим удовольствием сыграет с ней во что-то другое, гораздо более интереснее.       Заодно совместят приятное с полезным. Он получит удовольствие. Она научится хорошим манерам. Но сперва надо бы задобрить её. Рика, конечно, та ещё вредина. Но, как и большинство девчонок, обожает знаки внимания.       — Я кое-что принёс для тебя, — он подходит вплотную к её кровати, чтобы поставить на прикроватную тумбочку красивую коробку, перевязанную ленточной, — Никак не мог решить, взять тебе клубнику или горький шоколад. Решил совместить. Клубника в шоколаде.       Ноль реакции. Деточка решила поиграть в молчанку.       Так-так, теперь придётся учить ещё хорошим манерам и хотя бы маломальской благодарности.       — Ну же, Рика. Попробуй, — Годжо наклоняется и убирает длинные волосы с лица, заправляя их за ухо, — Папочка так старался порадовать свою принцессу.       Она тяжело выдыхает, горло будто сдавлено. Однако находит в себе силы, чтобы тихо и безжизненно произнести хриплым от многочасовых надрывных рыданий голосом короткое:       — Спасибо.       Годжо опускается на пол, подле её кровати. Места на последний чертовски мало. Надо будет что-то придумать. Интересно, если он притащит в комнату Рики огромную кровать это сочтут апогеем наглости? Едва ли, после его памятного выступления в Киото. Развернув на коробке подарочную ленточку, он берёт одну из ягод и подносит к девичьим губам.       — Давай, малышка. Будь умницей. Тебе сейчас не повредит немного сладкого. Так сильно переживала, маленькая.       Рика послушно открывает рот и откусывает половину, принимаясь тщательно жевать угощение. На губах появляется тень улыбки. Она тянется за новой порцией, но Сатору отводит руку слегка назад, вынуждая Рику приподняться, уперевшись локтем в матрац.       Ему нравится вот так играть с ней, заставляя следовать за своими пальцами. Он останавливается, лишь когда между их губами считанные сантиметры. Зажав ягоду между зубов, Годжо хватает Рику за подбородок и передаёт сладость прямиком в сладкий рот, проталкивая ту языком.       Поцелуй длится пару секунд, но этого достаточно, чтобы член напрягся. У Годжо слишком давно не было женщины. Зато была несносная девица, мотающая нервы так, словно шарфик их них вязать собралась, и постоянно распаляющая его аппетит.       — Вкусно? — звучит как-то угрожающе. Успевшая немного расслабиться Рика тут же вновь напрягается. Правильно делает.       — Да. Спасибо, Сатору.       — О, уже Сатору! Не Годжо-сэнсэй, как ты упорно называла меня сегодня днём, — щёлкнуть по носу лишним не будет. Ей пора учиться отвечать за свои поступки. Тем более в мире шаманов, где жизнь таких, как она, буквально расходный материал во имя человечества.       — Прости, — раскаянием в голосе и не пахнет, — Мне казалось, это было уместно. Мы всё-таки находились в классе.       — О, не переживай, малышка Рика! — Годжо ведёт, будто он сделал щедрый глоток ненавистного алкоголя, — Мне нравится, как ты называешь меня учителем. Люблю, знаешь ли, ролевые игры.       Даже сквозь полумрак он видит, как краснеют её щёки. Довольно круглые, несмотря на общую худобу.       — Да брось, — продолжает Годжо, — Это же так весело. Ты моя ученица, я твой строгий учитель. Ты отвечаешь на мои вопросы правильно, я хвалю тебя. А вот если делаешь какую-то ошибку, наказываю.       Рика подбирается. Принимает вертикальное положение, подтянув колени к груди. Сатору отмечает, что на ней довольно миленькая ночнушка. Голубая, с какими-то бабочками. Ну точно, принцесса.       Уперевшись ладонями в кровать, он медленно поднимается на колени, сравниваясь с ней ростом. Такая маленькая, несчастная и напуганная. Забилась в угол, будто загнанная лань. Годжо хочется съесть её.       — А ошибок ты сделала немало в последнее время, — рычит, прежде чем схватить за тонкую лодыжку.       Рывок на себя, опрокинув на спину. Схватить за бёдра и перевернуть, чтобы лежала вдоль кровати задницей кверху. Ночнушка ожидаемо задралась, правда недостаточно. Ничего, успеет разобраться с этой проблемой.       Усевшись на её ноги, Годжо заводит тонкие запястья за спину, удерживая их одной рукой. А второй принимается вытаскивать ремень из шлёвок. Рика, услышав звук расстёгивающейся пряжки, тут же начинает дёргаться, перенаправляя проклятую энергию. Умница. На следующей тренировке Годжо обязательно отметит эти старания. Но сейчас ему не хочется лишний раз возиться с ней. И так нервы на пределе.       — Не дёргайся. Ты и так уже напросилась на хорошую порку, не заставляй папочку думать, что ремень, которым он собирается связать твои запястья, можно использовать и по-другому. Поверь, моей ладони для твоей задницы будет вполне достаточно.       Поняв, что насиловать её сейчас никто не собирается (о, Годжо знает, ей такие игры наверняка зайдут!), Рика перестаёт трепыхаться под ним. Удовлетворённо хмыкнув, он фиксирует её тонкие кисти ремнём. Затягивает туго, но так, чтобы не перекрывало кровообращение. А потом опускается чуть ниже вдоль тонких, изящный ножек и любуется открывшемся видом.       Невероятно тонкая талия, прогиб поясницы, на котором покоятся связанные руки, аккуратные бёдра, длинные худые ноги. Ночнушка слегка оголяет ягодицы, но не полностью, лишь намекая на наготу. Годжо это не устраивает, поэтому он задирает её чуть выше, открывая себе обзор на упругие ягодицы, затянутые в простые чёрные трусы. Миленько.       Пальцами он касается мягкой кожи, медленно проводя ими от задней поверхности колена по внутренней стороне бедра и доходя наконец до аппетитной попки. Рика вздрагивает под ним, и вся трепещет от касаний. Годжо знает, ей нравится.       Его ладони уверенно ложатся на ягодицы и слегка сжимают их.       — Сейчас мы с тобой сыграем в одну очень интересную игру, — он гладит её задницу, всерьёз подумывая, не стянуть ли трусики, — Ты называешь причину, из-за которой твой учитель был тобой сегодня недоволен. Если отвечаешь правильно…       Лёгкий шлепок, едва ощутимый, предназначенный лишь для того, чтобы разогреть нежную кожу. Рика вздрагивает, но молчит.       — Если отвечаешь правильно, получаешь один шлепок и пытаешься угадать следующую причину. Но если сделаешь ошибку и дашь неправильный ответ…       Ладонь хлёстко опускается на вторую ягодицу, немного сильнее, чем в первый раз.       — Тогда всё ещё получаешь шлепок по заднице и продолжаешь пытаться дать правильный ответ. Всё честно, Рика. Чем быстрее назовёшь все обстоятельства, расстроившие меня, тем меньше пострадает твоя очаровательная попка. Кстати, я говорил тебе, что она просто невероятно аппетитная?       — Сколько причин мне нужно назвать?       Умная девочка. Сразу перешла к сути. Годжо слегка оттягивает краешек трусиков, а потом отпускает его, заставляя щёлкнуть по коже. Такие простые, а смотрятся на ней просто как предложение стянуть зубами…ох, о чём это он!       — Пять. Всего пять причин.       Ему показалось, или Рика выдохнула с облегчением? Ничего, он сможет поменять её отношение к наказаниям. Потому что порку он планирует практиковать с ней довольно часто. Благо, поводов Рика даёт немало.       — Я…часто грублю.       Его руки гладят нежный зад, слегка сжимая кожу. Приятное занятие. Успокаивающее.       — Конкретнее.       — Я грубила Ёсинобу в Киотском Техникуме, тем самым провоцируя его. И ещё нагрубила Миве, хотя она этого не заслуживала. Она ведь просто выполняла свою работу.       Звонкий шлепок опускается на середину ягодицы. Рика вздрагивает и вздыхает чуть громче обычного. Протеста не выказывает, признаков недовольства нет. Хорошо.       — Молодец. Дальше. Ещё четыре причины, — рука Годжо цепляет прядь длинных волос, оттягивая её. До поясницы отрастила, красота какая! Надо будет ей сказать, чтобы не вздумала стричься.       — Я призвала Юту во время Обмена Опытом.       Второй шлепок падает на ту же ягодицу, но немного ниже. Так, чтобы не было слишком больно. Сатору знает, нельзя попадать по одному и тому же месту подряд, если не хочешь оставить синяки. Хотя, он был бы не против. Но всё-таки это первый раз, как он наказывает Рику. Надо быть нежным.       — Неправильно. Думай дальше.       — Но я ведь спровоцировала тем самым Гакугандзи! — Оримото выбрала не лучшее время для обсуждения этой темы, но так и быть. Годжо в порядке исключения объяснит ей, что к чему.       — Зато теперь мы знаем, что твоя связь с порождёнными тобой проклятыми духами остаётся до момента уничтожения самого духа. Весьма ценные сведения. Так что сердиться на тебя за это я точно не собираюсь. Я ведь ещё там, в Киотском Техникуме, сказал, что горжусь тобой.       Она стыдливо утыкается лицом в подушку. Надо же, вспомнила! Кое-кому хорошая трёпка только на пользу.       Годжо обрушивает ещё один шлепок, на этот раз на другую ягодицу. Пока несильный, но ощутимый. Рика слегка пищит, но скорее от неожиданности, чем от боли.       — За длительное промедление будешь получать. Так что, какие ещё у тебя будут варианты?       Она набирает побольше воздуха в грудь и выдаёт одним коротким, болезненным признанием:       — Я пыталась расстаться с тобой! — надо же, решила зайти с козырей.       Годжо усмехается и отвешивает довольно сильный удар, на этот раз вырывая у Рики болезненный скулёж. Ничего, ей будет полезно. Он себе места не находил, извёлся весь. Даже в город смотался за этой грёбанной клубникой, как какой-то провинившийся мальчишка. Сатору в жизни своей так не пытался угодить девчонке. И надо признать, он начинает получать от этого какое-то мазохистское удовольствие.       — Умничка. Угадала, — ядовито шипит, склоняясь над ней. Его дыхание касается её уха, — Надеюсь, я достаточно ясно дал понять, насколько мне не понравилось твоё предложение?       Его губы касаются чувствительного места за ухом, заставляя проклятую энергию Рики рухнуть вниз живота. Его девочка так быстро заводится. Годжо уже давно заметил, что всё это наказание удерживает её на грани между стыдом, страхом и наслаждением. Всё правильно, всё как ему и надо.       — Да, папочка, — от этой фразы ему хочется её всю и сразу, — Я поняла тебя.       Нет, малыш. Ты вот ни разу пока ничего не поняла. От слова «совсем». Понимать ты начнёшь, когда по твоим тонким голубеньким венкам растечётся яд под названием «Годжо Сатору». Когда ты не сможешь представить себе и дня без него. Когда дойдёшь до того, что не сможешь кончить без его разрешения.       — Дальше, — хрипит Сатору низким от возбуждения голосом. У него в штанах тесно, нестерпимо хочется хотя бы потереться членом об это тело, но он сдерживается. Когда-нибудь она научится быть благодарной за его безграничное терпение.       — Я…я…– старательно подыскивает правильный ответ, — Была холодна?       — Холодна? — передразнивает Годжо, — Рика, если тебе так нравится, когда тебя шлёпают, могла бы и прямо меня об этом попросить. Весь к твоим услугам.       С этими словами он обрушивает несколько шлепков на уже раскрасневшуюся кожу. Рика недовольно хнычет и силится перевернуться, но он уверенно вжимает её поясницу в матрас. А затем хватает волосы, натягивая их, заставляя девчонку выгнуться дугой под собой.       — Если ты думаешь отделаться общими фразами, то у меня для тебя плохая новость, детка. Поэтому будь умницей и постарайся дать своему учителю тот ответ, который его порадует. Предупреждаю, ещё одна такая выходка, и ты продолжишь принимать своё наказание уже без трусиков.       — Я не отвечала на твои сообщения! — выпаливает Рика.       — Вот можешь же, когда захочешь, — удар он от этого правда не смягчает. Шлёпает сильно, с оттягом. Теперь синяков точно не избежать. Ну, упс.       Осталось всего две причины. И Сатору ох как интересно, что Рика сможет предположить. Ведь самые очевидные свои ошибки она уже озвучила. Однако, ей удаётся удивить его.       — Я проявляла неблагодарность.       Прежде чем ударить, Годжо нежно гладит её кожу кончиками пальцев, посылая нежные импульсы по телу. Но всё же отвешивает хлёсткий шлепок.       — Неблагодарность как нельзя более точно описывает твоё поведение в последнее время. Осталось последнее. Ну давай, удиви меня.       Его пальцы прогуливаются вдоль её позвоночника, и она вторит, тянется за этим прикосновением. Такая податливая, отзывчивая. И только его. Годжо хочет сравнить свою Рику с пластилином, вот только данный материал не является токсичным.       Он уже собирается хорошенечко всыпать ей за долгое молчание, но Оримото совершенно неожиданно находит для него нужные слова:       — Я винила тебя в произошедшем. Словно…выставила тебя монстром. Переложила ответственность за чужую жестокость на тебя одного. Просто потому, что ты Сильнейший.       Интересно. Ин-те-рес-но.       Удар получается не таким сильным, как планировалось, но весьма ощутимым. А потом он набрасывается на неё, обрушивая череду поцелуев. Тонкая, лебединая шея, хрупкие плечи, такие маленькие, что умереть можно, её гибкая спинка, которую Годжо целует прямо через ткань ночной рубашки.       Когда его губы доходя до связанных рук, он спохватывается и освобождает их, принимаясь заботливо растирать. Ей наверняка неприятно, его маленькой принцессе с хрупкими запястьями, такими нежными, тонкими настолько, что страшно ненароком сломать. Сатору даёт себе мысленное обещание целовать её руки как можно чаще.       Рывок, и она оказывается на спине, распростёртая под ним. Годжо упирается локтем возле её головы, смотрит на раскрасневшееся, заплаканное лицо и ласково дует ей на ушко, вырывая тихий стон.       А затем набрасывает ремень ей на шею, продевая его через пряжку на манер поводка. Рика дёргается, впивается в его плечи, пытаясь оттолкнуть, но тщетно. Даже её мощного выброса проклятой энергии не хватит, чтобы сдвинуть его. А она старается, его талантливый маленький монстр. Вот только даже другие маги особого уровня Годжо не ровня, что уж говорить о её первом.       — Тшш, не бойся. Душить я тебя точно не собираюсь, — это чистая правда, такие игры он не особо практикует, — Но мне нужно, чтобы ты ещё немного побыла моей послушной девочкой. Хорошо, принцесса?       Рика кивает головой, словно соглашается на всё, чего только его душе угодно. Ну вот, стоило один раз отшлёпать, и она уже становится кроткой, воспитанной девочкой. Прогресс на лицо.       — Итак, ты назвала мне свои ошибки. Теперь пришла пора поработать над ними.       — Разве ты не получил уже, что хотел? — Рика начинает злиться, впиваясь коготками в плечи, его маленький сердитый котёнок.       — Ох, детка. Я ещё даже не начинал. Но спасибо, что спросила, — он оставляет ласковый поцелуй на её щеке, — Ты, как я понимаю, не совсем поняла суть прошлой игры. Она заключалась в том, чтобы ты назвала свои промахи. А вот теперь пора бы их исправить.       Его большой палец медленно очерчивает её губы. Мягкие. Такие мягкие, что у Годжо башню напрочь рвёт. А она, паршивка мелкая, ещё и ротик открывает, позволяя пальцу проникнуть внутрь, в бархатный, мягкий и влажный рай. Годжо довольно стонет, ему нравится такая инициатива.       — Прежде чем мы продолжим, скажи мне, — как бы не хотелось оставаться и дальше внутри её рта, Годжо нехотя вынимает палец, — Ты хоть немного раскаиваешься в своём поведении?       Рика растерянно хлопает карамелью глаз, силится прочесть верный ответ на его лице. Но сдаётся, не получив поддержки. Подсказывать ей в этот раз Сатору не собирается. Он хороший учитель и знает, когда ученикам стоит хорошенечко и, самое важное, самостоятельно, подумать.       — Я не знаю. Тогда мне казалось правильным то, как я поступаю. Но потом… Я поговорила с Маки об инциденте в Киото. И поняла, что вы…ты делал это ради меня. Однако, как бы мне не хотелось раскаяться в своём поведении, у меня не выходят из головы твои слова о том, что я принадлежу тебе. Мне страшно от тебя такого.       Кажется, он всё-таки перегнул палку. Ну ничего, научится ещё находить правильный подход к девчонке. В конце концов, Сатору ничего такого и не сказал. Просто дал понять ситуацию такой, какая она есть. Не его вина, что капризной Рике она встала костью в горле.       Годжо ласково целует виски, щёки, скулы, линию бровей, кончик распухшего от рыданий носа, веки… Утешает, как может. А сам кончить готов от одного вида её слёз.       Интересно, когда он порвёт ей целку, она также будет хныкать? Годжо никогда не имел фетиша на девственность, но с Рикой как-то неожиданно захотелось попробовать,       — Ну, маленькая моя. Что за мужчиной я бы являлся, если бы так легко отпустил свою девушку? Разве такой нужен принцессе вроде тебя? — его слова ядом обволакивают её сознание, судя по вмиг осоловевшему взгляду.       Его рука плавно скользит по щеке вниз, на шею, ключицы. Пальцы Годжо оглаживают тонкие косточки. Рика напоминает ему фарфоровую статуэтку своей хрупкостью и миниатюрностью.       Ладонь опускается ещё ниже, проделывая порочный путь по дорожке рёбер, пока не останавливается на груди. Дыхание тяжёлое, его девочка волнуется. Странно, когда Годжо касался её в куда более сокровенных местах, она не стеснялась.       — Тебе понравилось, как я ласкал твою грудь сегодня? — он знает ответ на свой вопрос, но всё равно задаёт его.       — Угу, — неуверенно срывается полувздохом-полувсхлипом с её губ.       Пальцы возвращаются немного выше, поддевая лямку ночной рубашки. Ткань скольких вдоль тела, оголяя всё больше участков бледной, нежной кожи. Красивая. Когда Годжо принимается разворачивать подарочную обёртку, чтобы обнажить её грудь, Рика подбирается в попытке прикрыться.       — М? Что такое?       Она кусает губы, но молчит. А потом всё же убирает руки от бледного тела, позволяя ему как следует рассмотреть её.       Грудь у неё и правда маленькая, зато такая упругая, просто идеальной формы. С тёмно-красными бусинами сосков, что уже напряглись и просятся Годжо на язык. Ведь ничего страшного, если он её немного приласкает, прежде чем продолжить наказание?       Его язык медленно обводит ареолу, лаская по кругу. Сладких вздох подтверждает догадки Сатору. Соски у Рика достаточно чувствительные. Настолько, что ему придётся быть особенно нежным с ними. А если так?       Стоит зубам слегка сомкнуться, как из её рта вырывается такой сладостный стон, что ему требуется вся его выдержка, дабы удержаться от соблазна сорваться и не отшлёпать Рику на этот раз по её очаровательным сиськам. Значит, ей действительно нравится немного пожёстче. Годжо, теряя терпение, начинает ласкать её грудь с удвоенной силой, рукой натягивая свой ремень на её шее, заставляя выгнуться дугой, выставив своё тело напоказ.       — Красавица, — выдыхает на её кожу, — Рика, ты совершенство. Моя хрупкая, фарфоровая принцесса.       Вторая рука опускается ниже, продолжая стягивать ночную рубашку, пока не ложится на плоский живот, принимаясь гладить его кончиками пальцев. Он разогревает её, готовит для себя. Рика так сладко льнёт к нему, что Сатору едва не забывает о наказании.       — Так вот, возвращаясь к нашей следующей игре, — он заставляет себя оторваться от восхитительно благоухающей вишней кожи, — Девочка моя, ты тут случайно извиниться не хочешь?       Рика смотрит на него затуманенный, пьяным взором. Надо же, как её кроет даже от такой простой ласки. Или всё дело в ремне на шее? Кажется, Годжо не ошибся, прикупив для неё очаровательный ошейник. Надо будет вручить при случае.       — Мне казалось, я уже это сделала, Годжо-сэнсэй, — и голосок то какой покорный сделала, простой пай-девочка!       — Тебе казалось, — безапелляционно рычит Сатору, — Я ведь сказал, ты пока только указала на свои ошибки. А сейчас будешь за них извиняться.       — Хорошо, — ведёт себя настолько покладисто, аж не верится, — Мне встать на колени и начать вымаливать прощения?       Сука. Да она просто напрашивается.       Больше не церемонясь, Годжо поднимается и тянет ремень за собой, буквально сдёргивая девчонку с постели. Хватает свободной рукой за волосы, вынуждая встать на колени. А сам садится обратно, разводя ноги в стороны. Так, чтобы наглядно ей продемонстрировать, как именно ей нужно будет извиняться.       — Ну раз ты так просишь, — Годжо выплёвывает эти слова сквозь зубы, — Можешь приступать.       Она смотрит на него снизу вверх, и от этого хочется достать член, намотать её волосы на кулак и хорошенечко так выебать в рот. Но Годжо терпит, давая Рике возможность самой всё сделать. И очень надеется, что она сейчас не попросит его остановится. Потому что он, блядь, едва ли сможет её заставить. Не потому, что не хочет. Просто Сатору Годжо ещё не настолько уёбок, чтобы насиловать женщин.       — Я правда могу это сделать?       В голове воцаряется тишина. Полный, на хуй, вакуум. Она сейчас что, разрешения попросила? Да ещё и таким воодушевлённо-умоляющим голосом?       Губы растягиваются в безумной, откровенно садисткой улыбке. Так-так, Сатору сорвал джек-пот. Грех не воспользоваться. Ему, конечно, всякие попадались. Но чтобы вот так, с девственной искренностью, спрашивать разрешения отсосать ему!       — Можешь. Разрешаю, — его терпение лопается, не оставляя Рике Оримото и шанса на спасение, — Давай, принцесса. Порадуй папочку.       Её руки принимаются за его ширинку с такой прытью, что у Годжо глаза на лоб лезут. Настолько не терпится?! Он приподнимает бёдра, позволяя стянуть с себя брюки и трусы. Хочется посмотреть на лицо Рики, дабы оценить, насколько открывшийся вид смутил её или порадовал… Да только не успевает он ни черта там посмотреть, потому что девчонка буквально набрасывается ртом на его член.       В его фантазиях она довольно часто сосала ему. Обычно, Сатору представлял, как она со слезами на глазах давится его длиной. Или заливается краской смущения, впервые касаясь головки кончиком языка.       Реальность оказывается в разы круче. Рика обволакивает его влажной мягкостью, заходится в стонах, будто у неё во рту чёртова эрогенная зона, скользит так сладко по нему своими бархатными губками.       Рука Годжо продолжает удерживать её за волосы, но не для того, чтобы притянуть поближе, а скорее удерживая от попыток заглотить его член целиком. Маленькая ещё. Как-нибудь в другой раз.       Рика обсасывает головку, обводит чувствительную плоть языком, выцеловывает уздечку. Её слюна начинает скапливаться вокруг, делая скольжение более комфортным. Сатору не знает, чего хочет больше, закатить все свои шесть глаз от удовольствия или продолжать пялиться на темноволосую макушку и слегка оттопыренную задницу.       А ещё есть худенькие коленочки, которыми она елозит по полу. И которые Годжо благословить за это готов.       — Малыш, ты на чём так натренировалась? — ему, откровенно говоря, плевать, главное, чтоб не на чужих членах, — Помоги себе немного рукой, возьмись под головкой. Сильнее. Да, вот так, умница. Такая хорошая девочка для меня, да, Рика? Так старательно сосёшь мне.       Она заходится стонами, словно это не ему, а ей достаётся самое вкусное. О, Годжо обязательно исправит эту несправедливость! Вылижет её так, блестеть будет. Заставит кончать себе на язык бесчисленное количество раз, выкрикивая его имя.       Мысль подстёгивает его, подводя к разрядке. И так долго ждал, терпел, сдерживался. Боялся травмировать свою принцессу. Какое там, она, кажется, сама только и ждала возможности взять у него в рот. Как только не давится!       — Тебе нравится? — он сильнее хватает её за волосы, сжимая их у корней, — Нравится мой член, Рика? Он достаточно хорош для тебя? Достаточно большой?       Она пытается отстраниться для ответа, но руки Годжо не позволяют ей это сделать. Он всё ещё держит её на импровизированном поводке, заставляя оставаться у его ног. Истекающую смазкой и слюной, отчаянно сжимающую его член своими нежными губами.       — О, нет, нет! Потом ответишь, не отвлекайся, моя хорошая.       Движения ускоряются, Годжо подмахивает бёдрами навстречу, несильно, исключительно для собственного тянущего удовольствия, но никак не ради того, чтобы доставить Рике дискомфорт. Оргазм начинает щекотать низ живота, заставляя яички слегка сжиматься.       — Я собираюсь кончить, Рика. Могу я сделать это в твой рот? Или мне кончить на твои красивые сиськи? Блядь, они у тебя просто охренительные!       Судя по тому, насколько жадно она вбирает его длину, пытаясь объять бархатным нутром своего рта как можно больше, Рика хочет в ротик. Прелесть какая. Его девочка хочет почувствовать Сильнейшего на вкус. О, он предоставит ей такую возможность! Годжо не жадный, даст всё до последней капли.       Чувствуя момент приближающейся разрядки, он перестаёт тянуть ремень, позволяя Рике двигаться быстрее. Пальцы Сатору продолжают впиваться ей в волосы, но кажется, это не приносит никакого дискомфорта. Вот сейчас, ещё немного…       Его накрывает волной электричества, пробивает так, что челюсть сжимается от напряжения. Годжо старается не стонать слишком громко, дабы не перебудить весь корпус. Прижимая голову Рики к бёдрам, он изливается ей в рот. Так хорошо, просто невероятно! Ему только что отсосала Рика Оримото.       Когда сладкие волны отступают, Сатору опускает на неё взгляд и поражается тому, насколько порочно и вместе с тем невинно она выглядит. Сидя на полу между его ног с разъехавшимися в сторону коленками, со спущенной наполовину ночнушкой и встрепанными волосами, Рика смотрит на него так естественно, доверчиво…вытирая рукой остатки спермы с уголков губ.       Не тратя время, Годжо подхватывает её и усаживает себе на колени, спиной к груди. Его руки тут же разводят тонкие бёдра в стороны, нетерпеливо оглаживают нежную кожу, чтобы накрыть собой промежность. Мокрая. Не нужно быть обладателем Шести Глаз, чтобы понять, текла она долго.       Пальцы находят клитор и принимаются тереть его прямо через ткань её чёрных трусиков. Рика ёрзает, стонет, и Годжо приходится вновь заткнуть ей рот ладонью.       — Хочешь, чтобы все студенты узнали, как хорошо я тебя трахаю?       От этих слов она только заводится, вскидывает таз, прижимается пахом к его ладони. Хочет кончить, его принцесса. Воздух в комнате пропах сексом, Годжо ведёт от этого. Пара быстрых движений, и она змеёй выгибается в его руках, кончая его на ладонь.       Повернув её голову за подбородок, Сатору впивается в губы Рики поцелуем. И продолжает ласкать рукой, не просто продлевая удовольствие, а       подталкивая к ещё одному оргазму. Рика недовольно мычит сквозь поцелуй, силится уйти от чрезмерной симуляции, и Годжо приходится сильнее вдавливать её в себя.       — Потерпи, принцесса. Ещё немного, для меня.       — Хватит, пожалуйста! — хнычет, а сама уже вновь жмётся к его рукам, стремясь получить как можно больше трения, — Это слишком…слишком…       — Слишком приятно, да? — мурчит ей на ушко, — Знаю, малыш. Привыкай. Я буду очень часто делать тебе слишком приятно.       Было бы проще, если бы он мог использовать пальцы как следует. Но обещал ведь. Не лезть ей в трусики. Значит, Годжо нужно прикладывать больше усилий, лаская её клитор и половые губы. Он чувствует, как её тело вновь вытягивается стрункой в его руках.       Такая хрупкая, чувственная, восхитительная. Сатору не музыкант, но будь Рика виолончелью, научился бы играть на ней без единой фальшивой ноты.       В этот раз ей удаётся сдержать стон, застревающий в её горле. Открытый ротик, зажмуренные глаза, капелька пота, стекающая по виску и запах вишни в шоколаде. Годжо запомнит этот момент до самой смерти, будет дрочить на него одинокими ночами, отметит этот день в своём несуществующем календаре и сделает тем самым моральным ориентиром, отвечающим на вопрос «почему я ещё не сдох».       Он помогает ей улечься в постели, натягивает ночнушку обратно, чтобы не мёрзла, и накрывает одеялом. А после как-то совершенно внезапно исознаёт, что у него снова встал. Ничего необычного, но в этот раз эрекция немного невовремя. Как бы ему не хотелось продолжить, Рика слишком вымотана и уже сладко дремлет.       Поцелуй, оставленный им на влажном виске, наполнен нежностью. Годжо гладит пальцами её улыбку и поднимается, собираясь пойти к себе. Рика цепляется за его пальцы, словно удержать пытается. На самом деле всего лишь благодарно гладит его ладонь.       — Я ведь уже говорил, что не оставлю тебя, — в этот раз звучит скорее, как признание, нежели угроза, — Спи, принцесса. Завтра у тебя сложный день. Буду ждать на тренировке.       Рика сонно посапывает, когда он уходит. Задвинув дверь, Годжо понимает две вещи. Они точно разбудили Маки, судя по громким звукам просматриваемого сериала, доносящимся из дальней комнаты. А ещё его попытка провести Рику с треском провалилась. Потому что никакой пятой причины для наказания у него не было.