Ручное Чудовище

      Ёсинобу буравит взглядом пространство, но не смеет смотреть непосредственно на Годжо. Довольно забавно, учитывая, что глаза Сильнейшего скрыты повязкой. Что ж, старик всегда побаивался его.       Программа Обмена Опытом проходит в этот раз на территории Киотского Техникума. Из минусов, придётся терпеть пафосные речи Гакугандзи, от которых уже воротит. Из плюсов, они с Рикой проведут больше времени вместе.       — Ты ведь осознаёшь, что её присутствие здесь нежелательно?       — А? — Годжо наклоняет голову, будто в душе не чает, о чём толкует старик, — Ох, вы это про Рику! Ну уж простите, директор Гакугандзи! Почти все студенты Токийского Техникума сейчас на миссиях. Из свободных только Хакари Кинджи и Рика. Вы же не переживаете, что двое моих учеников покалечат ваших…скольких вы там собираетесь выпустить?       Ёсинобу поднимает тяжёлую, поразительно большую для его маленького тела, голову. Вот теперь глядит прямо. Указав кивков головы в сторону двери, директор Киотского Техникума поясняет самым недовольно-брюзжащим голосом из всех, имеющихся у него в арсенале:       — Я не об этом. Зачем ты приволок своё ручное чудовище в мой кабинет?       Вырвать, что ли, старику язык за такой оборот речи в адрес Рики? Хотя, надо признать, ей даже идёт. Ручное чудовище Сатору Годжо. М, звучит. Может, купить для неё футболку с такой надписью? Или выгравировать на ошейнике?       — Ну, вы же зачем-то таскаете за собой эту бесполезную девицу, — парирует, указывая наклоном головы в сторону… Мивы, кажется.       Они с Рикой как кривое отражение друг друга. Обе стоят подле двери на страже своих попечителей. Обе вооружены катанами. Только одна слабая, явно не выше третьего уровня, да и тот дан с натяжкой, а вторая подобна смерчу. Да и впечатление от Мивы складывается как от вполне себе милой девушки, вежливой и доброй. В то время как от Рики волнами исходит аура «Не подходи, убьёт». Ну что за прелесть!       — Ты не прав, Сатору, — вздыхает Гакугандзи, — Мива незаменима во всём, что касается организационных вопросом. К тому же, она великолепно заваривает чай.       — Не поверите, Рика тоже это делает!       Чистая правда, между прочим. К недавнему удивлению Годжо, Оримото могла не только дать раскрыться напитку во всей красе, но и провести настоящую чайную церемонию. Сэйери-сан постаралась обучить её этому искусству. Сатору правда едва девчонку до нервного срыва не довёл, добавив в дорогой час четыре ложки сахара.       — Не сомневаюсь, — тон, с которым Ёсинобу произнёс эту фразу, говорит об обратном — Ладно, раз уж компания этой девицы настолько дорога тебе, не будем упускать возможности. Слушай внимательно, девочка.       Он поворачивается в сторону Рики. И Годжо это пиздец как не нравится. Гакугандзи был одним из тех, кто с удвоенной силой настаивал на её уничтожении. Да и сейчас явственно видел в ней опасность.       В принципе, одной из причин, по которой Сатору взял Рику на Программу Обмена Опытом, было его решение доказать всем одно из двух. Либо она совершенно не опасна для них, и можно выдыхать. Или же она куда опаснее, чем они предполагали, но находится под личной протекцией Сатору Годжо и является неприкосновенной.       — Если я почувствую, что моим ученикам грозит опасность, то, не моргнув глазом, приму меры, — Ёсинобу слов не выбирает, рубит с плеча, — И твой учитель тебя не спасёт. Так что постарайся сделать так, чтобы я даже не вспоминал имени Юты Оккоцу в ближайшее время.       Ну, всё. Чаша его терпения переполнена. Годжо старался, как мог, но, видимо, Старейшины по-хорошему не понимают.       — Ещё одна угроза в адрес Рики, и я тебя убью, — голос, как мёд. Словно не жизни лишить пообещал, а вбросил очередную шутку. Только Ёсинобу этим не провести, он шкурой чувствует исходящую от Годжо опасность. Старику всегда хватало ума не недооценивать его. Хитрый, оттого вдвойне опасный.       — Следите за языком! — рявкает Мива, кладя руку на гарду своего меча, — О вашем поведении я укажу в отчёте.       Он уже хочет с милой улыбкой сказать девушке, что она вправе указывать всё, чего душа пожелает, но молчавшая до этого Оримото решает внести лепту в их увлекательную беседу:       — Одно движение, и я тебе кишки наружу выпущу.       Судя по сгущающейся концентрации проклятой энергии, она даже меч для этого обнажать не будет. Просто прицельно выпустит бешеный сгусток силы и размажет Касуми Миву по стенам.       — Твоя девка слишком многое себе позволяет! — нервы Ёсинобу сдали окончательно, заставив его сорваться на крик.       Годжо уже собирается преподать старику урок, но Рика вновь мешает его планам. Вот же несносная девчонка, никакого терпения. Не может дать спокойно папочке решить проблемы, всё норовит сама себя защитить. И его заодно.       — А вам, любезный директор Гакугандзи, я вот что скажу, — безукоризненно вежливо начинает тираду, — Потрудись вы приподнять свои веки, возможно заметили бы отсутствие проклятого духа Юты. Хотя чего это я, будь Юта здесь, вы бы и носа своего не высунули, предпочтя трусливо прятаться за спиной Сильнейшего в надежде, что он защитит. Что ж до ваших учеников, не беспокойтесь. Мы с Хакари постараемся их не покалечить. Если сами нарываться не будут.       Годжо хочется аплодировать. Это его девочка. А может, плюнуть на всё, и сразу жениться?       Гакугандзи фыркает на её слова, но вид его говорит об уязвлённом самолюбии. Конечно, Рика знает, куда бить. Жизнь научила, а Годжо помогал шлифовать мастерство.       — Не зазнавайся, девочка. Без своего проклятого духа не такая уж ты и сильная. А без покровительства Годжо явно не такая смелая. Посмотрим завтра, на что ты способна.       Пока она вновь не обрушила на него неиссякаемый поток своей язвительности, Сатору сладко улыбается и обращается к ней самым ласковым тоном, на который только способен:       — Рика, детка, будь так добра, оставь меня ненадолго с Ёсинобу-сан. Нам надо кое о чём переговорить. И захвати с собой подружку, пусть покажет тебе окрестности и твою комнату. Я зайду попозже.       Мива не двигается с места, пока не получает одобрительный кивок Гакугандзи. Остаётся надеяться, что девочки не подерутся по дороге. Ну или хотя бы остановятся на обыкновенном рукоприкладстве без применения проклятых техник.       Стоит им остаться с директором Киотского Магического Техникума наедине, как Сатору встаёт со своего места и подходит вплотную к Ёсинобе. Демонстративно опустив голову, сверля взглядом сверху вниз, он произносит максимально холодным, жёстким тоном, лишённым и намёка на снисхождение:       — Ты можешь думать всё, что хочешь. Нравится дрочить, представляя меня и Рику в разных позах, да пожалуйста. Только так, чтобы я не знал. Чтобы даже не догадывался об этом, — наклонившись, Годжо понижает голос ещё сильнее, подчёркивая сокровенность данного момента, — И, если ты, ничтожество, посмеешь ещё хоть раз назвать её «девкой», я тебе язык вырву. И оставлю жить в качестве живого напоминания о том, что бывает за проявление неуважения в адрес женщин. Про то, что ждёт тебя в случае угрозы её жизни, я уже сказал. Надеюсь, повторять не нужно.       Когда Сатору выходит за порог, собираясь немного успокоиться на свежем воздухе, сенсоры Шести Глаз улавливает знакомую проклятую энергию. Спокойную и непоколебимую, будто лесное озеро. Ту, которая когда-то влекла к себе обещанием безмятежности. Но увы, душа Сильнейшего ищет бури.       Утахиме ждёт, когда он приблизится на достаточное расстояние, чтобы с дежурной вежливостью, не выдающей ничем их истинных взаимоотношений и её тщательно скрываемых чувств, оповестить:       — Твоих учеников уже расселили.       — Надеюсь, с комфортом, а не в подвале за железной дверью? — он отшучивается, хотя в душе и правда волнуется. Всё же Рика ещё недавно считалась особо опасной для магического сообщества.       Иори фыркает, будто породистая кошка при виде дешёвого корма.       — Посмотрела бы я на того, кому удалось бы запереть эту девицу в подвале. Она кажется довольно избалованной.       Годжо согласен с этим. Он собирается разбаловать Рику ещё сильнее.       Их нелепый диалог с Утахиме лишь отсрочка перед неизбежным. Он бы не хотел выяснения отношений, поскольку как таковых их и не было. Так, приятное времяпровождение. Вот только тот факт, что Утахиме стоит сейчас перед ним, прямо намекает на неизбежность расставить точки на «и».       — Тебе тоже выделили комнату. Ту же, что и в прошлый раз, — она неловко мнётся, прежде чем продолжить, — Найдёшь дорогу или проводить?       — Найду. Только проведаю сперва учеников.       Он успевает сделать пару шагов, когда запоздалый вопрос Иори догоняет его, делая ситуацию ещё более неловкой:       — Тебя сегодня ждать?       Обычно ей не приходится спрашивать. Обычно он сам приходит. Обычно он дарит ей дурацкую улыбку, пару пошлых шуточек, а иногда даже скидывает фото своего члена. Поэтому, когда он прибыл в Киотский Техникум, даже не предупредив её заранее, а после откровенно морозился, Утахиме не могла не заметить явной перемены в его поведении.       — Нет, — Годжо надеется, что она всё поймёт правильно. И не придётся разбираться с чужими неоправданными ожиданиями.       А ведь у них и правда могло получиться. Знакомы давно, работа схожая, не питают иллюзий относительно друг друга, успев изучить вдоль и поперёк за годы их недоотношений.       Иори ничего не требовала от него, довольствовалась короткими, насыщенными встречами и, как говорится, «не выносила мозг». Годжо приносил в её жизнь ураган эмоций и чувственности, заставлял нарушать привычные границы, наполнял унылые будни радостью. А уж трахались они и вовсе расчудесно. Кто ж знал, что скромница-одноклассница окажется той ещё горячей штучкой и любительницей пожёстче?! Верно говорят, в тихом омуте…       Забавно, ведь ничего не мешает Сатору сперва навестить Рику, а после заглянуть к Утахиме. Просто скинуть накопившееся напряжение качественным сексом. Вот только в последний раз, пару месяцев назад, когда он решил забыться в женских объятиях, дело закончилось фатальным поражением и признанием капитуляции.       Годжо подцепил ту девицу в клубе, отметив хрупкое телосложение и длинные волосы. А потом как ненормальный вколачивался в неё сзади, представляя на её месте Рику. Увлёкся настолько, что впервые за всю его карьеру ловеласа женщина, оказавшаяся с ним в одной постели, попросила остановиться. И не от переизбытка удовольствия.       К тому же, положа руку на сердце, Годжо впервые в жизни хочется попробовать построить нормальные отношения. Без лжи, недомолвок и витиеватой формулировки «без обязательств». С гигабайтами совместных фотографий в телефоне, совместным просмотром фильмов по вечерам и картой мест, где они успели потрахаться.

***

      — Ну и зачем было грубить Миве? — сложив руки на груди, спрашивает Годжо. Он не то, чтобы против, но не может отказать себе в удовольствии провести воспитательную беседу. К тому же, Рика действительно стала зазнаваться после битвы с Гето. А это его прерогатива.       — Вы мне скажите, — парирует нахалка, — Это не я назвала её бесполезной.       — Я констатировал факт. А ты пообещала выпустить ей кишки. Это было невежливо.       Перекинуть через колено, сорвать трусы, отшлёпать. А потом вставить пальцы и драть ими, пока не кончит. Раза три.       — Хорошо, в следящий раз сперва поинтересуюсь её самочувствием, а уже потом пообещаю выпустить кишки.       Сучка. Маленькая. Красивая. Дерзкая. Сучка. Именно этими словами будет сопровождаться каждый его толчок внутри её щели. Резко и грубо, чтобы каждое движение до звёзд перед глазами.       — Рика, — он откидывает голову назад и старается думать о чём угодно, кроме разнообразных способов выебать Рику Оримото, — Ты перешла на угрозы, стоя в кабинете Гакугандзи. Он, конечно, редкостный говнюк, но остаётся магом первого уровня. Он не уступает тебе по силам. И опытом превосходит раз в пятьдесят.       Рика молчит в ответ на его замечание. Годжо питает надежду, что это совесть у неё проснулась, но, зная девчонку, едва ли. Дерзкая и самоуверенная, она скорее раздумывает над способами избавиться от Ёсинобу. Забавно, ведь ей стоит только попросить, и Сатору Годжо не сможет отказать. Ему старикашка самому поперёк горла.       — Я поняла вас, сэнсэй, — такая покладистость заставляет насторожиться, — Обещаю, впредь я буду хорошей девочкой. Папочка.       Годжо приподнимает повязку, желая собственными глазами убедиться в реальности происходящего.       Она сидит на краю кровати, скрестив тонкие лодыжки в белых, мать их, носочках. Смотрит огромными глазами и теребит край форменной юбки. Пиджак уже успела снять, оставшись в простой белой форменной рубашке, от которой у Годжо член дымится. Ну просто начало порнофильма! Лунная призма, дай ему силу.       — Завтра у тебя будут серьёзные соперники, — Сатору старается говорить спокойно, но в горле предательски пересыхает, — Не стоит их недооценивать. Там будет Тодо Аой, от него лучше держаться подальше.       Рика наклоняет голову набок, внимательно смотря на него. Кажется, его лицо её интересует куда больше предстоящего состязания. Облизнув губы (в очередной раз едва не послав выдержку Годжо к праотцам) она проявляет неожиданное любопытство:       — На Хакари можно положиться?       — Да, — он тут же успокаивает её волнение, — Кинджи должны выдвинуть на первый уровень, если он достойно себя проявит, так что самые опасные завтрашние противники на нём. Не переживай.       Рика вся подбирается. Садится на колени, кладёт на них ладони, как настоящая хорошая девочка, и устремляет на Годжо по-настоящему заинтересованный взгляд.       — Вы сказали, что его выдвинут на первый уровень? У меня первый.       С улыбкой он подходит к ней ближе. Берёт в руки прядь волос и медленно пропускает её меж пальцев. Длинные. Два оборота вокруг кулака точно получится сделать. Натянуть так, чтобы выгнулась в пояснице, пока он будет мучительно медленно двигаться внутри.       — Да, сказал.       На этот раз он куда более жадно запускает руку ей в волосы, наслаждаясь их густотой и мягкостью. Как же будет приятно таскать её за них. Сатору обычно старался не переусердствовать со своими любовницами, но с Рикой хотелось пожёстче. Ошейник он, кстати, для неё уже выбрал.       — Это значит, что маг может повысить свой уровень, — она рассуждает вслух, его умная девочка, — То есть, однажды я стану магом особого уровня?       Приходится оставить её шевелюру в покое. Годжо плавно опускается рядом, на кровать. Признаков беспокойства на лице нет, можно продолжать. Всё же он пытается не травмировать девчонку напором, учитывая её неопытность и тот случай в школе.       Он старается говорить мягко, хотя обычно не выбирал выражений, растолковывая ученикам их реальное положение в магическом мире. Годжо готов сколько угодно жестить с Рикой, но не тогда, когда речь идёт о её душевном состоянии.       — Магами особого уровня рождаются, а не становятся.       Странно. Ему казалось, это звучит гораздо круче. А оказывается, отдаёт напускным пафосом. Так вот почему Гето постоянно просил его не напоминать всем и каждому, что они «сильнейшие».       Решив немного исправить ситуацию, Годжо натягивает на себя весёлую улыбку и говорит самым мотивирующим голосом, какой только может быть в запасе у педагога:       — Но то, что никому раньше не удавалось, не означает, что не удастся тебе! Действуй, и, возможно, когда-нибудь станешь носить гордое звание мага особого уровня!       То, как Рика поднимает бровь, нужно зафиксировать и показывать в музее, как олицетворение скепсиса. Кажется, мотиватор из Сатору Годжо так себе.       — Сами то в это верите?       — Нет, — честно выдыхает Сатору, возвращая себе расслабленное выражение лица, — Техника у тебя охренительная, тут не поспоришь, но запаса проклятой энергии на особый уровень не хватит.       Злой он. Зато честный.       Да уж, и куда только делся тот весёлый, беспечный наследник клана Годжо, разбалованный и заносчивый? Жизнь внесла свои коррективы. Потёрла холёной мордой о жёсткую поверхность реальности, выбила дурь клинком Тоджи Фушигуро, сломала все те принципы, за которые из последних сил держался, его же руками, с последним вздохом некогда лучшего друга.       Пора бы уже перестать играть на публику. Пусть привыкают принимать его таким, какой он стал. Рика ведь видит его настоящим, и ничего. Не испугалась, не убежала. Сидит вот рядом, такая тёплая и желанная, только руку протяни.       А он и протягивает. Сгребает в охапку, прижав к себе, уткнув лицом в грудь. Она приятная, хоть и костлявая. Ничего, откормит. А если не получится, будет каждую косточку целовать, уверяя, что она самая красивая и желанная.       — Сатору, — его имя звучит так правильно, когда она его произносит.       — М? — всё равно, о чём она его сейчас спросит. Годжо в кои то веки просто хорошо и спокойно, и он не хочет, чтобы это заканчивалось.       — У нас отношения?       Вот те раз! Нет, а ты чего ожидал, Годжо Сатору? Это тебе не Утахиме, здесь просто не будет. Рика не из тех, с кем сладенько-сладенько, аж жопка слипается, она горький шоколад любит. И проклятие особого уровня на своих хрупких плечах носила. А ты ждал, что она будет спокойно позволять зажиматься с ней, а потом делать вид, что ничего не происходит? Удобно это ты придумал, братец!       — Я не хочу, чтобы это было просто интрижкой, — уж простите за неловкость, как-то раньше не приходилось вот так перед кем-то распинаться, — Скажу прямо. Серьёзные отношения у меня были давно. Но я был бы не против попробовать. Хотя и не уверен, что гожусь для такого.       Рика отстраняется. Точнее, пытается, уперевшись ладошками ему в плечи. Вот только Годжо не отпускает. Не хочет. Прижимает ещё крепче, прекрасно понимая природу такого протеста. У неё тут гормоны, любовь-морковь, а он нудный дядька, затянувший что-то из разряда «меня сложно найти, легко потерять».       Мысленно выругавшись на самого себя, Сатору спешит исправить повисшую между ними неловкость:       — Ты мне пиздец, как нравишься, Рика. Вот эти вот юбки твои постоянные, ты же штанов не признаёшь. Шутки едкие, как кислые леденцы, после которых язык ещё сутки болит. Вся эта твоя заносчивость, вперемешку с отвагой. Ты же на меня бросалась тогда, как кошка дикая. Знаешь, какие меня фантазии одолевали? Любой психотерапевт меня бы в дурку сдал, окрестив маньяком. И я правда не считаю всё это интрижкой. Для меня это гораздо больше.       — Но мы никому об этом не скажем, — показалось, или у неё голос дрожит, — И пока все видят, будем делать вид, что мы просто преподаватель и студентка. Так?       А. Понятно. Решила, что он каждый год себе новую девочку выбирает. Ну, логичный вывод всё-таки. Не подкопаешься. Тем более, его поведение прямо подтверждает все эти опасения.       В этот раз он позволяет ей отстраниться. Держит за плечи, крепко, чтобы и не думала, будто он решил отпустить. Они всё ещё близко, недопустимо близко друг к другу для учителя и ученицы. И невыносимо далеко для любовников.       За окном начался закат, окрасивший волосы Рики в рыжий, отчего красота её стала её ярче, ещё невыносимее. Годжо смотрит на неё, зная, что глаза его, неприкрытые сейчас повязкой, представляют собой обнажённое безумие. Он никогда не заблуждался на этот счёт, сколько бы комплиментов ему не говорили. Не были его глаза красивыми. Разве что на фотографиях. А смотреть вживую на эту флюоресцентную бирюзу было невыносимо.       — Хочешь, я завтра всем расскажу? Или прямо сейчас сделаю групповую рассылку сообщений с текстом «Я встречаюсь с Рикой Оримото»? — в этом нет и доли шутки, Годжо действительно так сделает. И плевать, что там кто подумает.       — Думаю, это перебор, — кажется, ей неловко за то, что она подняла эту тему, — Я имею в виду делать это нарочито. На показ.       Годжо хищно улыбается. Его мысли сейчас ему неподвластны, разум его одурманен запахом вишни и шоколада. Такого терпкого. Так бы и съел.       — Не любишь, когда смотрят?       — Никто не любит, — кажется, она даже не поняла двойного смысла сказанной им фразы, — Я просто не хочу скрывать. Не настаиваю, чтобы мы за руку держались и всё такое. Просто, если меня кто-то спросит, что происходит между нами, могу ли я ответить, что мы встречаемся?       — А я был бы не против держаться за руки, — он всё ещё пиздецки серьёзен, — И всё такое тоже был бы не против.       — Это не ответ.       — Ответ, — плохой из него всё-таки учитель, раз даже таким умницам приходится всё разжёвывать, — Ладно, ты права. Да, можешь отвечать, что мы встречаемся. Хотя я нахожу подобную формулировку наших отношений крайне ущербной и пошлой!       А её, видимо, она более чем устраивает. Судя по мягкому касанию губ.       Целует. Рика Оримото целует его. Сама. Ласкает его губы своими, неловко касается их языком, желая большего. Ну как же тут откажешь?       Годжо сминает рот Рики грубым, взрослым поцелуем. Сладкая, какая же она сладкая. Терпкая, вяжущая рот и заставляющая терять самообладание. Самая вкусная. Как же приятно трахать этот влажный рот хотя бы своим языком, млея от наслаждения и желая большего. Гораздо большего. Например, разложить её на этой невыносимо узкой кровати, залезть под юбку и сделать то же самое, что и неделю назад.       Правда, в тот раз у Годжо едва хватило выдержки покинуть спальню, где оставил её, тёплую и разомлевшую, и дойти до ванны, чтобы наконец избавиться от болезненного напряжения. Сможет ли он остановиться и сегодня, когда она такая смелая и покладистая рядом с ним?       Он не успел заметить, как они оказались в горизонтальном положении. Рика лежала под ним с разметавшимися по подушке волосами и влажными, припухшими от его ласк губами. Верхние две пуговицы на рубашке оказались расстёгнуты. Это так и было, или Сатору постарался? На румяном лице ни намёка на страх или недоверие, она вся открыта для него. Такая доверчивая, аж сердце щемит.       Вот только у неё утром соревнования. А если они не остановятся и продолжат в том же духе, то, как минимум, она не выспится. А как максимум, не сможет нормально ходить. Годжо не обольщается относительно своих размеров, для большинства женщин это некомфортно. Тем более, для девственницы.       — Учитель? — от такого обращения легче не становится, напротив, Рика продолжает поливать керосином пожар у него в штанах, — А какую формулировку вы бы выбрали для наших отношений?       Хороший вопрос. Вот только если он честно ответит о своих намерениях целиком и полностью присвоить её себе, она испугается и убежит. Точнее, попытается убежать, потому что хрен он ей теперь это позволит. Приходится лавировать между Сциллой и Харибдой.       — Я бы сказал, — он ласково заправляет прядь волос за маленькое, чуть оттопыренное ушко, — Что мечтаю назвать тебя своей женщиной. Что готов заботиться о тебе, взять на себя ответственность за тебя, Рика.       Она смешно морщит носик. Ну точно, принцесса. Такую только баловать. Годжо теперь понимает, для кого делают наручники с пушком и розовые плётки.       — Не думала, что вы так консервативны, — она кажется смущённой его словами, — А как же эмансипация?       — Пф! — грубо, но отражает его мнение на этот счёт, — Девочка моя, ты выбрала судьбу шамана. Тут риск умереть это ежедневная рутина. Эмансипируйся, сколько захочешь. А в свободное время позволь мне решать твои проблемы и платить за мороженое.       Она протягивает ему руки, сблизив запястья. Словно намекая надеть на них наручники. Тааак! Пора сваливать, а то ничем хорошим их возня в кровати не закончится. Последняя фраза Рики добивает его окончательно:       — Забирайте. Я вся ваша.       Годжо сглатывает и спешит принять вертикальное положение. Он обязательно обсудит это с ней. А пока надо бы принять холодный душ.       — Считай, уже забрал, — он ласково треплет её волосы, — А теперь отдыхай, принцесса. Завтра тебе понадобятся силы.

***

      — Годжо! Вот и ты, наконец-то! — Мэй Мэй расплывается в улыбке и спешит к нему, надеясь, что в этот раз её шарм и шлейф сладкого, восточного и безумно дорогого парфюма сразят Сильнейшего наповал, — Трансляция только что началась. Мне уже не терпится увидеть твою малышку в деле!       — Успела сделать ставку? — Сатору не может удержаться, чтобы не подразнить Мэй Мэй. Впрочем, с неё станется и тотализатор организовать. Надо её с Хакари познакомить, глядишь, совместный бизнес организуют.       — Хотела, да никто не желает со мной спорить, — точнее, никто не желает разориться. Мэй Мэй ужом крутится вокруг, так и норовя прикоснуться к Годжо. Нет уж, милочка, Бесконечность ради тебя снимать никто не собирается. Какой бы роскошной женщиной она не была, Сатору боялся даже представить себя с ней в горизонтальной плоскости. Вцепится когтями, не отделаешься. Тем более, он теперь вроде как не свободен.       — Если тебе интересно, директор Яга уже прибыл, — недовольный голос Утахиме отвлекает, заставляя повернуть голову в сторону шаманки.       Она явно пытается привлечь его внимание, напустив на себя вид равнодушного скупого профессионализма с нотками «ничего личного». Сидит себе вся такая деловая, наверняка скрестив руки на груди, и пялится недовольно перед собой. Неужто ревнует? Решила, что он пренебрёг ей вчера в пользу Мэй Мэй?       — Не стоило так распинаться, Утахиме, — он сама доброжелательность, — Я давно заметил присутствие директора Яги. Просто не успел поздороваться.       — Ты и не собирался этого делать, Годжо, — Масимачи неожиданно вступает в разговор, прерывая назревающую перепалку между своими бывшими студентами, — А теперь, будь так любезен, займи своё место и не заставляй и дальше тебя ждать.       Как будет угодно. Годжо устраивается позади Утахиме и Мэй Мэй, дабы не загораживать им весь вид. И принимается добросовестно скучать. Всё равно начало всегда одно и то же. Задание тоже стандартное. Бегаем по лесу, ищем проклятия, пытаемся обойти команду соперника всему гуманными и не очень способами. А во второй день те, кто могут стоять на ногах, пытаются победить друг друга уже в непосредственном соревновании.       Скукотища. К тому же, ни к чему, помимо взаимной неприязни, не приведёт. А этим ребятам ещё работать бок и бок! Может, в следующем году организовать им нормальные соревнования? Прятки там или бейсбол?       — Ты в порядке? — команда Киотского Техникума приняла решение разделиться на две группы как раз в тот момент, когда вопрос Утахиме застал его врасплох.       — Ну да, — Годжо удивлён. Но удивлён приятно. Неужто кто-то решил проявить интерес к его моральному состоянию после смерти Гето?!       — А мне так не кажется, — продолжает наседать Иори — Обычно ты куда более болтлив. Задумал что-то? Мне стоит переживать о своих студентах?       Вот оно что. А Сатору уже показалось, что кому–то есть дело до него. Пусть они и не были с Утахиме парой в обычном понимании, но они были знакомы много лет, она должна была знать, кем являлся для него Гето.       Забавно. Единственным человеком, кто прямо словами через рот спросил о его состоянии, остаётся Рика. Его ручное чудовище оказалось человечнее всех присутствующих в этой комнате.       — Не переживай, Утахиме. Я сказал своим ученикам, чтобы они не сильно покалечили твоих.       В этот момент Рика вывела из строя Момо, заставив ту болезненно приземлиться на спину. Иори закусывает губу и отстаёт от него с расспросами. Ну, разумеется. Нужно оповестить медиков о случившемся. И надеяться, что помощь Сёко сегодня не понадобится.       Пока Рика сражалась с Момо Нисимией, Хакари взял на себя Норитоши Камо и…       — Проклятый труп? — вопрос Годжо обращён к Гакугандзи, — Мне казалось, вы не одобряете подобную технику.       Ёсинобу весь скукоживается от недовольства. Но объясняет, что это не живой труп, а специальный механизм, которым вполне себе живой маг управляет на расстоянии. Понятно. Видимо, парень физически слишком слаб, чтобы сражаться с противниками.       Программа Обмена проходит с переменным успехом. Рика без труда справилась с Момо, а Кинджи отправил баиньки Норитоши Камо и Мехамару. Правда, последний знатно потрепал соперника. Настолько, что Кинджи едва держится на ногах. А раскрыть территорию у него сейчас силёнок не хватит. Увы, иного способа использования обратной техники у Хакари нет.       — Ничего себе! — Мэй Мэй вся подбирается, ей доступ к происходящему открывается быстрее, чем остальным, — Тодо Аой против малышки Годжо! Я определённо хочу это увидеть.       Твою мать! Он же предупреждал заранее, что Тодо опасен. Какого Рика решила взять его на себя? Он же её в порошок сотрёт, места живого не оставит.       Сатору подбирается, следит внимательно за происходящим на экране, готовится вмешаться в случае опасности. Да, непрофессионально. Но плевать, сейчас так плевать.       — Годжо? — Утахиме таращится на него, как на чудо света, — Ты снял повязку?       Он не отвечает, жадно глядя на экран. Тодо Аой, гора мышц, гений ближнего боя, разглагольствует о том, какие девушки ему нравятся. А напротив него стоит маленькая, хрупкая Рика Оримото, которую, кажется, ветром надвое переломить может.       Блядь, где Хакари только носит?! Стоял бы сейчас и втирал сопернику про свою любимую «горячку»! Глядишь, сдружились бы. Вместе потом ходили бы под ручку на миссии и доставали мастеров проклятий своими философскими вопросами.       Рука Рики ложится на рукоять меча. Сука, неееет! Только не силовая волна. Против техники Тодо это самоубийство. Которе Годжо теперь нужно наблюдать, впервые в жизни сдерживая себя от желания сорваться, забрать, прекратить это никому не нужное соревнование.       — Это она одолела Сугуру Гето? — в голосе Иори сквозит сомнениями. Худенькая девочка со скудным боевым опытом не производит впечатления серьёзного мага. То, что её чуть к казни не приговорили, это ничего страшного.       — Да, — скупой ответ Яги, — В тот раз Рика призвала проклятый дух Юты Оккоцу. Как видите, теперь она обходится без него. И не представляет особой угрозы. О чём и я, и Годжо неоднократно повторяли.       Глядя на то, как Рика проезжается по земле, вырывая траву с корнем, оставляя на ней кровавый след из собственных ссадин, Годжо жалеет, что она более не представляет угрозы. Лучше бы представляла. Лучше терпеть от окружающих страх и ненависть, чем каждый раз доказывать своё право на место под солнцем.       Тодо делает несколько шагов, чтобы проверить состояние соперницы, но, к его удивлению, она поднимается. Придерживаясь за близ стоящее дерево, едва стоя на трясущихся от перенапряжения ногах, но встаёт. Кажется, Аой удивлён не меньше, чем сидящий по ту сторону экрана Годжо. И обескуражен. Продолжить бой означает практически искалечить Рику. Её, конечно, потом подлатают, вот только Тодо меньше всего похож на того, кому нравится бить женщин.       – Эй, я обычно не бью девушек, — этот высоченный, сильный и при этом такой несуразный парень определённо вызывает у Рики симпатию. Учись они в одной школе, он ни за что бы не позволил тем мальчишкам затащить её в пустой класс. И систематически издеваться над ней тоже не позволил бы.       — Не переживай, — она улыбается, мысленно извиняясь за то, что планирует сделать, — Тебе не придётся.       Ей нравится Тодо Аой. И совершенно не нравится проигрывать.       Под удивлённые взгляды незримых наблюдателей их битвы, Рика Оримото расстёгивает цепочку на шее, чтобы снять с неё обручальное кольцо и надеть его на палец.