Ручное Чудовище

      В Годжо кипит злость. Лютая. Клокочущая в груди единственным желанием использовать фиолетовый против этих сморщенных ублюдков. Может, напрасно он сдерживается? Стоило ли ограничиваться одной угрозой встать на сторону Рики Оримото, если у Совета Старейшин хватит смелости попытаться её убить? Одна мысль о том, что эта удивительная, сильная девушка лишится жизни из-за чужих предрассудков, толкает Сатору к тому самому краю, с которого его однажды оттеснил Гето.       Быть может, стать монстром не так уж и плохо? Перестать сдерживать себя, позволить действовать так, как того желает его душа. Изменить этот мир. Ему ведь даже особых усилий прикладывать для этого не придётся. Вот только чем он тогда будет лучше Сугуру?       Рука тянется к бондажу и уже почти тянет за него, как Годжо ощущает присутствие чужой проклятой энергии. Точнее, сразу двух.       Рика Оримото несётся к нему со всех ног, судя по её сбившемуся дыханию и шороху мелких дорожных камней, попадающихся ей под ноги. Он чувствует её запах, вишня и расплавленный на солнце шоколад. Вот только вперемешку с горьким миндалём. Неужели опять чего-то испугалась?       Безграничность слегка резонирует от столкновения. Ну вот. Задумался и прозевал момент, как девчонка врезалась в него. Точнее, попыталась, натолкнувшись на технику безграничности, и сейчас пребывает в лёгком ступоре.       — О, извини за это. Сейчас уберу.       Миг, и девичьи руки крепко обхватывают его торс. Приятно. Сатору прижимает её к себе, устраивая ладони на хрупких плечах. Он не думает о том, как это выглядит со стороны. Не хочет думать. Просто наслаждается моментом.       — А что это было? Ну, преграда, из-за которой у меня не получилось прикоснуться к вам? — она даже не удосуживается оторвать лицо от его груди, продолжая утыкаться в ткань его формы, как слепой котёнок.       — Безграничность, — его руки гладят плечи, касаются лопаток, запутываются в длинных, неизменно распущенных волосах.       — М?       Ну, кончено. Она ведь о проклятых техниках пока что знать ничего не знает. Годжо определённо радует тот факт, что ей хватает смелости задавать вопросы. Он никогда не был против что-то разъяснить своим ученикам. Но делал это лишь в том случае, когда его об этом просили напрямую. Словами через рот.       — Моя проклятая техника. Основанная на замедление частиц. Из-за этого ко мне можно приближаться на бесконечно близкое расстояние, не достигая цели.       — Научите?       Рика так мило его об этом спрашивает, что больно расстраивать. Дабы подсластить пилюлю, Годжо зарывается рукой в её волосы и треплет их. Как будто ей это нравится. Как будто он делает это не потому, что самому так хочется.       — Да я бы с радостью. Вот только эта техника принадлежит исключительно моему клану. И для её использования необходимо владеть другой уникальной техникой Шести Глаз. Исключительно врождённой, передающейся по родовой ветви и крайне редкой. Я первый счастливчик за долгие столетия, у кого она есть.       — Странно, а я у вас только два глаза увидела. Где остальные прячете?       Вот же. Стоит тут, буквально вжавшись в несчастного учителя, и ещё язвить пытается.       Сатору не спешит разрывать эти тесные, наполненные каким-то удивительным доверием, объятия и прекращать весь их маленький диалог, подозрительно напоминающий флирт. Раз уж посчастливилось пообниматься с красивой девчонкой, кто он такой, чтобы отказываться.       Рика всё же слегка отстраняется, чтобы задрать голову и уставиться ему в лицо. Видать, недостающие две пары глаз ищет.       — Вы в порядке? Они вам ничего не сделали?       Годжо испытывает лёгкий ступор. Кто и что мог сделать ему? Видимо, выражение его лица настолько красноречиво в данный момент, что Оримото тут же начинает щебетать, объясняя ему цель своего неожиданного, хоть и довольно приятного, появления.       — Маки сказала, вас Старейшины вызвали. И что это из-за меня. Вот я и приехала, чтобы убедиться, что вам ничего не будет.       Малышка Оримото приехала спасать его? Какая прелесть. Может, сказать, что его страшно ругали, и теперь его может спасти только поцелуй любви? Хотя в таком случае он рискует всё-таки быть покусанным. Не то, чтобы он был против…       — Спасибо тебе, — он вновь сдавливает её в объятиях, — Моя смелая Рика.       Теперь он стоит, склонившись в три погибели, так, что его щека касается девичьего виска. Неудобно, но чего не сделаешь ради любимых учеников. Оримото хоть и довольно высокая для японки, по сравнению с ним остаётся совсем малюткой. Хотя Годжо никогда особо не смущала разница в росте.       — Так…вам ничего не было?       Как бы ему не нравилось её беспокойство за его целостность и сохранность, проснувшаяся мужская гордость требовала дать понять, что бояться здесь нужно точно не за него. Может, взять Рику как-нибудь с собой на одну из миссий? Пусть наглядно убедиться, что он не просто так носит звание Сильнейшего.       — Мне нет. А вот Старейшины едва не обмочились, когда я дал понять, что останусь на твоей стороне.       — Почему?       — Потому что вопрос их жизни держится лишь на моей прихоти.       Она замирает. Запах вишни становится сильнее, приятно щекоча ноздри своей сладостью. Значит, температура тела слегка повысилась. Да и дыхание стало более учащённым. Погодите-ка…       Годжо решает проследить за циркуляцией проклятой энергии Рики, дабы избавить себя от неуместных подозрений. И убеждается в том, что она начинает стекаться вниз живота.       Ну, пиздец!       Его несовершеннолетняя ученица только что возбудилась от мысли, что он может вырезать десяток магов без лишних усилий и угрызений совести!       Спокойно, Годжо, спокойно. Просто. Продолжай. Дышать.       Это ничего не значит. Просто реакция подросткового организма. Себя в эти годы вспомни. Стоило взглянуть на женскую задницы, так сразу же мозг отключался. А тут, юная девчонка с явно запущенной личной жизнью и трагичной историей первой любви, которую ты успел невзначай полапать.       Он медленно отстраняется, чтобы дать Рике немного личного пространства. Пожалуй, стоит быть аккуратнее в плане объятий. А то ещё разобьёт девочке сердце. Нет, кому угодно, но только не ей. Сатору Годжо не хочет, чтобы Рика Оримото плакала из-за него. Ей уже хватило одной несчастной любви.       — Я имела в виду, — вот теперь её голос звучит не так уверенно, она как будто подбирает правильные слова, стараясь звучать убедительно и не выдать своего волнения, — Почему вы решили занять мою сторону?       — Ах, вот оно что! — он подносит палец к губам, радуясь, что она решила продолжить конструктивную беседу, оторвав его от непристойных мыслей, — Наверное, потому что ты способный шаман, с большим потенциалом, а они просто горстка ортодоксальных трусов, стремящихся сохранить несуществующий порядок.       Рика грустно хмыкает в ответ на его слова. И Годжо это не нравится. Он чувствует себя так, словно сболтнул что-то глупое. Как мальчишка на первом свидании, ей богу!       И всё же, ему хочется оставить у неё приятное впечатление. Сатору предлагает прогуляться. Раз уж она так вовремя здесь оказалась, почему бы не насладиться чудесной природой и заодно поболтать о мире магов и проклятых техниках. Совместят приятное с полезным.       Рика неловко мнётся и отвечает, что её привезла сюда Нитта. Которая сейчас ждёт её в машине. И будет неудобно задерживать девушку. На что Сатору лишь отмахивается и набирает Нитте сообщения, отпуская её на все четыре стороны. Надо бы задобрить её потом шоколадкой за то, что мотается туда-сюда.       Они направляются вдоль высаженных деревьев, вдыхая свежий запах листвы, так контрастирующий с царапающей горло духотой Токио. Всё же загородная жизнь имеет целый ряд преимуществ. Спокойствие, отсутствие толпы людей, возможность разобрать каждый шорох камня под подошвой ботинка вместо нескончаемого шума транспорта, поразительная чистота воздуха вместо смеси из выхлопных газов, человеческого пота и искусственного парфюма разного уровня стоимости и качества, что мешается к концу дня в единую приторно-спиртовую какофонию…       Ну, вот, Сатору, ты и начал стареть! По юности всё стремился поскорее рвануть в самый центр, в Сибуя, в гущу городской жизни. А теперь наслаждаешься пением птиц и любованием лона природы. Видимо, общение со стариканами так сказывается.       — Не возражаешь? — он тянет руки к бондажу, — Хочу немного насладиться окружающим видом.       Здесь, вдали от кучи людей и бесконечно высоких офисных зданий, в которых проклятием плодиться и размножаться одно удовольствие, Сатору не рискует заработать мигрень от постоянно рябящих потоков проклятой энергии. К тому же, почему бы не покрасоваться перед хорошенькой девчонкой? Он знает, какое впечатление оказывают его глаза на представительниц прекрасного пола.       Оу, конечно же, ей нравится то, что она видит. Смотрит пристально, вглядываясь и запоминая. Будто портрет писать с него собирается. Годжо не отказывает себе в удовольствии подмигнуть Рике, ожидая, что этим смутит её. Но она лишь улыбается в ответ на этот балаган. Радостно так, широко, открыто.       И правда хорошенькая.       Докатился ты, Сатору Годжо! Всегда ж предпочитал в лучшем случае ровесниц, а желательно на пару лет постарше, да чтоб с формами, и подержаться было за что. А тут, девочка на одиннадцать лет младше, плоская, как доска, да ещё и с ручным проклятием в придачу.       — А зачем вам повязка? — её умение задавать вопросы напрямую, не юля вокруг да около, ему определённо импонирует.       — Ну, знаешь…немного напрягает всё время видеть, что у людей под одеждой.       Щёку печёт от проницательного взгляда. Жгучего такого, испытывающего на прочность. Годжо ждёт, когда она начнёт возмущаться и пытаться прикрыться руками, но Рике вновь удаётся его удивить:       — И поэтому вы сняли повязку сейчас, когда мы остались с вами наедине?       Вот тебе и девочка в платье с воротничком!       Хотя сегодня на ней форма Токийского Техникума, состоящая из простой плиссированной юбки до колена и белого пиджака, служащего для опознавания Рики как потенциально опасного мага. И всё равно, девушки с такой миловидной внешностью, по мнению Сатору, просто обязаны быть стеснительными малышками, а не язвами, бессовестно бросающимися на своих сэнсэей с объятиями.       — На самом деле повязка мне нужна по двум причинам. Причина первая, снизить нагрузку. Моя техника Шести Глаз позволяет мне видеть проклятую энергию. Причём так же отчётливо, как я сейчас вижу тебя. Немного напрягает зрение. А вторая причина, с помощью бондажа я тренирую остальные органы чувств. Полезный навык, знаешь ли.       Вот сейчас Рика и правда милашка. Слушает его внимательно, чуть приоткрыт рот, будто готовиться задать следующий вопрос. Такая старательная ученица. Ещё чуть-чуть, и начнёт записывать каждое его слово.       — То есть, — голос звучит неуверенно, она словно боится допустить ошибку в своих суждениях, — В повязке вы не можете меня видеть. То есть, не можете видеть в привычном смысле.       — Бинго! — подняв палец вверх, подтверждает Сатору.       И почему ученики постоянно жалуются, что он плохой учитель? Вот же, в двух словах объяснил сложнейшую технику!       Рика Оримото явно не из тех, кому нравится гулять в тишине. Она задаёт вопросы, он отвечает. Он отпускает шутки, она их язвительно парирует. Годжо нравится вот так, когда много и громко. Он не любит молчать. Всегда трепал языком. Раздражая этим всех вокруг.       А Рика вот не раздражается, ей нравится болтать с ним. Впрочем, неудивительно, с кем она до этого могла о чём-то трепаться? С Ютой Оккоцу, разве что. Вот только проклятия не разговорчивы.       — Учитель, вы сказали, что Старейшины до сих пор живы, потому что такова ваша прихоть.       — Умница, прекрасная память!       — Спасибо, — даже ради приличия не огрызнулась, — Однако вы считаете их бесполезными.       Сатору вновь треплет тёмные густые волосы, забыв о мысленном обещании ограничить себя в касаниях. Куда уж тут, когда она такая тёплая, нагретая солнцем и сладко пахнущая идёт рядом. Чуть ли не подпрыгивая с ножки на ножку, как в какой-то сказке про сказочную принцессу имбецилку. С той лишь разницей, что Рика Оримото водила дружбу не с птичками и белочками, а с проклятием особого уровня, а при встрече с говорящим волком сама бы вспорола ему брюхо. И поскакала бы дальше, с ножки на ножку. Прелесть, а не ребёнок.       — Не бесполезными. Я считаю их…– он подбирает слово, но красноречие так невовремя подводит, — Я считаю их вредителями.       — Ну так, — она оббегает его, чтобы оказаться впереди и уставиться своими карамельными глазищами, — Если они вредители, а вы Сильнейший, почему вы просто…не избавитесь от них?       Действительно, почему. Это ведь не было бы лишено смысла. Да, Гето?       На душе снова минорно-грустно. Они бы наверняка поладили. Рика Оримото и Сугуру Гето. А потом разнесли бы мир в щепки. Сугуру, потому что считает, что новый мир можно построить только на пепелище прежнего. А Рика, потому что в ней клокочет бьющая через край детская обида на окружающих и вера в собственную исключительность.       И что самое паршивое, Сатору Годжо тоже начинает видеть в этом блядский смысл. Избавить мир шаманов от зажравшихся псевдо-правителей, а по сути трусливых стариков, использующих молодую кровь в качестве пушечного мяса. Разрушить старые, заскорузлые устои, перестать давить талантливых магов просто за то, что в них видят опасность, объяснить ебучим великим кланам, что прошла пора их ортодоксальных традиций, построенных на сегрегации и лютом сексизме.       Перебить хребет Наобито Зенину за то, что продолжает портить жизнь двум ни в чём неповинным девочкам, презирая их за сам факт появления на свет. Перекрыть поток воздуха клану Камо, который так тщательно старается смыть с себя пятно позора, что не замечает, насколько погряз в дерьме. Вбить сообществу магов в голову, максимально крепко и доходчиво, что ни один из представителей клана Инумаки не заслуживает смерти за сам факт своего рождения, и то, чему подвергают шаманов этого семейства, нет иного названия, чем геноцид.       Шесть Глаз Годжо Сатору не видят иной дороги к благим целям, нежели использование силовых методов. И чем он тогда лучше тех, кого так презирает?       — Ты хотела спросить, почему бы мне не убить их, — без повязки на лице его неизменная улыбка выглядит уже не столь беззаботно, — Видишь ли… Если я позволю убить по праву Сильнейшего, позволив себе поступать так, как мне заблагорассудится… Тогда почему бы мне не пойти дальше, Рика? Кто остановит уже меня от чудовищных поступков? Что или кто помешает мне разложить тебя прямо здесь и сделать с тобой всё, что захочу?       О, он бы проявил фантазию. Связал тонкие запястья за спиной, возможно, заткнул бы ей рот её же трусиками. Хотя нет, Сатору хочет слышать сперва её стоны, пока он будет подготавливать девчонку для себя, а потом крики. Она наверняка узкая, настолько, что с трудом сможет принять его. Но примет, целиком и полностью, на всю длину и во всех позах.       Он мог бы быть даже нежным. Но раз Рика так трогательно настаивает, чтобы он поступал, как душе угодно, к чему сдерживаться. Пусть узнает, какое он животное. Пусть скулит и ноет, пока он будет драть её девственную дырку своим большим членом. Пусть просит его остановиться, может, он даже послушает.       Остановится, пока его член будет так глубоко в ней, что он сможет без труда почувствовать её матку.       Сатору Годжо никогда не брал женщин силой. И не собирается этого делать. Но когда ему прямым текстом говорят о праве Сильнейшего, да ещё и с таким деланно невинным видом, сложно удержать разбушевавшуюся фантазию. Рика Оримото не заслуживает того, чтобы о ней такое думали. Но усиленно плещет бензином на открытое пламя. Смотрит на него влажными глазами, даже не думая бояться.       Её проклятая энергия стягивается и пульсирует внизу живота, приковывая взор Шести Глаз. Он, конечно, и не планировал всерьёз пугать Рику, лишь хотел дать ей прочувствовать хрупкость той границы, что отделяет мир от безумия Сатору Годжо.       Предполагал, что это может вызвать возмущение с её стороны, возможно даже отвращение. Но её подлинная реакция оказывается куда более интересной и захватывающей дух.       Она снова возбуждается. От его слов, от угрозы, от ощущения того, что он реально мог бы сделать с ней что-то грязное и непоправимое.       Рика Оримото не жертва, что испуганно взирает на хищника. Она тоже хищник, только поменьше и послабее. И сейчас глядит на него пристально, оценивающе, выжидающе. Будто вызов бросает. Себе или ему?       — Никто не помешает, — она не произносит, выдыхает это через влажные приоткрытые губы.       Деточка, да ты хочешь, чтобы тебя нагнули. Только не те прыщавые мальчишки из твоей школы, верно? А тот, кто тебе не по зубам. Кто-то на порядок сильнее тебя, девчонки с первым уровнем.       Интересно, будь Юта Оккоцу жив, он мог бы совладать с тобой? Явно же был магом при жизни, обладал нехилым запасом проклятой энергии. Его бы ты тоже раздраконила, вывела из себя и стёрла все рамки приемлемого? Или просто прожевала бы и выплюнула мальчишку за ненадобностью?       О, не строй из себя овечку. Ты явно не из тех, кто любит помягче. Тебе подавай так, чтобы ноги сводило, кости перемалывало, душу наизнанку выворачивало. Чтобы драли жёстко, грубо, с аппетитом, а потом целовали за ушком и называли хорошей девочкой…       Эти игры пора заканчивать. Как бы ему не нравилось происходящее, нельзя позволить себе утонуть в море под названием Оримото Рика. Из него не выплыть, не выйти сухим. Затянет, поглотит целиком и полностью, привязав к себе покрепче, чем Юту Оккоцу. Пришьёт крепкой нитью, пристегнёт наручниками и проникнет под кожу.       — А как же Юта? Разве ты бы не натравила на меня своё собственное проклятие, окажись я старым извращенцем? — он поднимает бровь, провоцируя её на дерзость, желая вновь увидеть ту Рику, что пыталась укусить его за руку, вырваться и сбежать.       — Чтобы вы убили его?       — Настолько уверена в моих силах? Старейшины вот так и не определились, смогу ли я одолеть столь могущественное проклятие, как Юта Оккоцу.       — Судя по тому, что вы мне рассказывали о Старейшинах, их мнению не следует доверять.       Или всё-таки рискнуть? Где он ещё такую найдёт. Умную, колкую, язвительную, злобную и с явными мазохистскими наклонностями. А груз в виде ручного проклятия, так разве это проблема? В конце то концов, у кого из девушек нет того самого надоедливого бывшего?       Сатору натягивает на лицо привычную гримасу безудержного веселья с примесью лёгкой придурковатости и аккуратно щёлкает девчонку по хорошенькому носику. Пусть думает, что всё сказанное им в этой роще было не всерьёз. Так, очередная неудачная подъёбка от горе-учителя. А вовсе не его истинное нутро, столь удачно открывшееся перед прибывшей спасать его ученицей.       — Не переживай. Я не стал бы делать ничего плохого ни тебе, ни кому-либо другому из моих учеников. Просто хотел донести мысль, почему я не позволяю себе перестраивать мир по собственному усмотрению.       На секунду Рика хмурит брови. А потом кивает, но вовсе не так, как бы ему того хотелось. Не соглашаясь с ним, не успокаивая свои расшатанные нервы и его разбушевавшиеся фантазии. Она не принимает его последние слова на веру. Лишь делает какие-то мысленные пометки на его счёт.       Что ж, порой и чёрт боится мыслей, что зреют в женской голове. Едва ли у Сатору получится переубедить Рику относительно морально-этической стороны своей политики невмешательства. Но он хотя бы попытался. Не получилось. Упс.       Она доверчиво прижимается к его боку, будто кривое отражение его собственной привычки постоянно нарушать чужие границы:       — Расскажете ещё о проклятый техниках?

***

      Гето был здесь. Эту проклятую энергию ни с чем не спутать. Густая, более тёмная, чем у простых магов, словно звенящая в воздухе и резонирующая с окружающим пространством. Даже пахнет по-особенному. Чем-то металлическим, похожим кровь. Хотя сам Гето выражался куда менее поэтично, характеризуя вкус проклятий, как «тряпка, которой вытерли рвоту». И собственную проклятую энергию считал немногим лучше.       И что же старому другу могло здесь понадобиться? Было это как-то связано с миссией, на которую отправили студентов Техникума, или же простым совпадением? Последнее маловероятно, учитывая тягу Сугуру к проклятиям особого уровня. Но Годжо разберётся с этим чуть позже. Для начала надо проверить, как там студенты.       Тоге и Рика жмутся друг к другу, будто два воробушка в холодный день. Ну что за прелесть! Может, ненавязчиво побыть в роли свахи? Инумаки парень видный, да и по возрасту ей подходит. Отличная же пара получится. Правда, ростом чуть пониже её будет. Младше на год. Да и разбегутся скорее всего в скором времени, как это обычно бывает. Зато первый опыт Рики пройдёт с ровесником, чутким и нежным, а не…       — Приветик, ребятки, я уже тут! Тоге, спасибо, что так подробно всё написал, но давай-ка ещё раз. Да поподробнее!       Тот сосредоточенно кивает и принимается набирать на телефоне сообщение. Он вообще умеет поразительно точно и довольно красиво формулировать свои мысли. А, главное, уместно. Вот и сейчас Тоге изложил всё произошедшее с ними тезисно, практически по пунктам.       Годжо, приподняв бондаж, пробегает глазами по тексту и недовольно хмурится. Проклятие, с которым они должны были разобраться, явно превышало указанный ранее уровень. Старейшины что, так отчаянно пытаются избавиться от Рики Оримото, что впутали в это руководство школы?       Это было бы удачным решением. Особенно с учётом того, что её напарником на миссии был представитель семейства Инумаки, считающегося особо опасным. Практически все маги его клана были истреблены, а сам Тоге избежал такой участи, поскольку ему посчастливилось уродиться слишком уж одарённым. Но в любом случае, его гибель едва бы расстроила Старейшин. Да уж, надо бы поболтать с Ягой на досуге. Какие-то подозрительные стечения обстоятельств.       Взгляд цепляется за ещё одну весьма интересную деталь.       — Тоге, ты уверен, что это был мегафон с меткой клана Инумаки?       Парнишка кивает с серьёзным видом. А потом опускает воротник формы и многозначительно указывает на татуировку. Змеиные глаза и клыки. Да уж, едва ли бы он перепутал. Его клан отличался крайне жёсткой политикой в отношении своих представителей и проклятых предметов. Ещё одна ошибка мира магов, что мельтешит перед взором Сатору Годжо.       — Понял. Значит, Рика каким-то образом смогла призвать мегафон во время боя и передать его тебе, тем самым усилив твою проклятую речь?       Сухой кивок, сопровождающийся лососем.       — Замечательно, — Годжо переводит взгляд на Рику, — И куда ты его дела?       Она сидит рядом, непривычно тихая. Сейчас она похожа на заблудившегося котёнка. Смешного и удивительно милого. Судя по оттенку проклятой энергии, Рика недавно испытала сильный страх, но уже успела успокоиться. Видимо, компания симпатичного одноклассника на неё благоприятно действует. Главное, чтобы Юта Оккоцу не приревновал и не уничтожил между делом талантливого мага.       — Он сам исчез, — голос у неё совершенно растерянный.       Неудивительно. Рика впервые справилась с проклятием самостоятельно, без помощи Юты. Кажется, её техника начинает проявлять себя. Призыв проклятых предметов… Подобное было свойственно Зенинам, вот только призвать они могли лишь те предметы, что принадлежали клану. А мегафон был артефактом Инумаки.       Догадка свербит в затылке, заставляя растянуть губы в улыбке. Так-так, неужто Рика и Тоге родственники? Кажется, не выйдет у них любовного романа. Тоге явно не из тех, кому такие обстоятельства покажутся пикантными.       Что ж, следует хорошенечко порыться в грязном белье немногочисленных представителей клана Инумаки. Возможно, кто-то из них заделал ребёнка на стороне. Возможно, этим ребёнком оказался таинственный дедушка Рики. Тогда это прольёт свет на особенность проклятой техники девушки и на её способность удерживать подле себя Юту Оккоцу.       — Помнишь свои ощущения, когда призывала мегафон?       — Я сначала была сильно напугана. За Тоге, — кто бы сомневался, — Думала позвать Юту на помощь. Но потом вдруг… Разозлилась.       — Разозлилась? — ласково уточняет Сатору, — На кого?       — На себя. Подумала о ваших словах. Что я не стану магом, если буду ждать помощи. И почувствовала злость на себя. А потом уверенность. Такую ровную, абсолютную уверенность в том, что смогу. Я как будто знала, что надо делать. Просто протянула руку, и мегафон оказался в ней. И я знала, просто знала, что его нужно отдать Тоге. Может, успела заметить знак, похожий…на его татуировку.       Смущается. Ну, конечно. Татуировки вокруг губ и на языке, это должно быть так волнующе. Девчонкам её возраста обычно такое нравится.       — У кого из вас находился мегафон перед тем, как исчезнуть?       — Кажется, у меня, — отвечает Рика.       — Кажется? — сейчас ему действительно важны детали. Нужно понять, что мегафон был призван волей Рики, а не из-за нуждающегося в поддержке Тоге.       — Вроде Инумаки-сэмпай передал его мне в руки после боя. Но я не помню, как он исчез.       «Инумаки-сэмпай», прелесть какая. Годжо не хочет думать о том, чем могли заниматься двое подростков за плотной завесой после боя, едва не стоящим им жизни. Не хочет, но думает. Он бы в этом возрасте принялся вовсю издеваться над Утахиме, не упустив шанса сорвать у неё пару поцелуев под предлогом того, что это отличный способ избавиться от стресса. Ведь что может быть удачнее, чем оказаться наедине с красивой девушкой, нуждающейся в утешении, в замкнутом пространстве? Он своего никогда не упускал.       «Да брось, Сатору. Тоге у нас парень скромный, с девочками в лучшем случае пару раз за ручку держался. А у Рики есть возлюбленное проклятие. Которому она рискует остаться верна до конца своих дней».       Это фиаско.       Пора признать очевидное. Сатору Годжо ревнует. Ревнует семнадцатилетнюю девицу, с которой знаком от силы месяц, к одному из своих учеников. Приехали.       Что же с тобой случилось, Сатору Годжо? На молоденьких потянуло?       Годжо не собирается отпираться или делать вид, что ничего не происходит. Его влечёт к ученице. Причём настолько, что это начинает раздражать. Нет, он и раньше сталкивался с тем, что в Техникуме появлялись горячие штучки, первые годы преподавания стали настоящим испытанием для него. Но это ни разу не выходило за рамки фантазий и лёгкого флирта. И уж точно не скатывалось в идиотскую и совершенно неуместную ревность.       Нужно уже определиться, что делать дальше. Постараться дистанцироваться от Оримото в надежде, что ненужные эмоции со временем остынут, и дать девчонке нормально строить личную жизнь с ребятами своего возраста. Или же последовать за своими низменными желаниями, что было для Сатору куда более приятной перспективой, и затащить её на свой член. Ну или для начала хотя бы на пальцы.       Выбор существенно осложняется тем обстоятельством, что Годжо нравится Рике. Иначе не было бы всей этой нелепицы между ними. Не бросалась бы на него с объятиями, не позволяла бы его рукам слишком долго задерживаться на себе, не смотрела бы так преданно-преданно, ласково-ласково. И уж точно не стала бы терпеть всех его похабных шуток и явных намёков. Но нет, девочка созрела и явно пыталась напроситься на порцию его внимания.       Конечно, Годжо не идиот и прекрасно понимает, что едва ли в её планы входит стать его очередным мимолётным увлечением. Да и он не настолько ублюдок, чтобы воспользоваться положением и разок-другой трахнуть ученицу. Вот только сможет ли он дать ей большее?       — Учитель, вы уже поняли, как у меня это получилось и почему?       — М? — Сатору понимает, что напрочь упустил нить повествования в своих фантазиях, — А, ты об этом. Ну, могу тебя обрадовать. Кажется, одной из твоих проклятых техник является призыв проклятых предметов клана Инумаки. А вот почему у тебя это получается, предстоит ещё выяснить. Однако, вывод уже напрашивается, не так ли?       Рика очаровательно морщит носик, и Годжо понимает, что её знания об их мире всё ещё находятся на отметке «где я и что тут происходит». Да уж, надо бы проверить, как проходят у неё занятия. А заодно внести свою лепту.       — Скажем так. Крутизна мага на восемьдесят процентов зависит от его врождённых способностей. Будь то запас проклятой энергии или же врождённые техники. Так вот, призыв проклятых предметов — это техника. Которой ты, как мы сегодня выяснили, владеешь. Вот только призвала ты не просто проклятый предмет, а мегафон клана Инумаки. С их родовой меткой. Такое под силу лишь тем, кто имеет прямое отношение к данному семейству. Теперь понятно?       Вот теперь она явно удивлена. Карамельные глаза распахнуты, сердцебиение явно учащённое, щёки раскраснелись. Тоге ненамного лучше. Вытаращил свои фиолетовые глаза и пялится на Рику, как на чудо света, внезапно снизошедшее до них. Только в отличие от последней Инумаки явно ещё и обеспокоен. Ещё бы.       То, что Рику Оримото считают смертоносной и подлежащей казни, лишь усугубляется тем фактом, что она из Инумаки. Даже если от Юты Оккоцу удастся избавиться, Старейшины явно будут настаивать на устранении столь сильного мага из опального семейства. А значит, Сатору Годжо вновь придётся напомнить, что хрупкий баланс их устоявшегося мира лежит на его терпении.       «Если они вредители, а вы Сильнейший, почему вы просто…не избавитесь от них?».       — У меня нет ещё полной уверенности относительно близости вашего родства, ребятки, — голос его как обычно беззаботный, в отличие от внутреннего состояния, — Но на вашем месте я бы не распространялся. Тоге, будь хорошим мальчиком, расскажи новообретённой родственнице на досуге о том, как относятся к магам из клана Инумаки. Не забудь поведать ей о своём любимом дедушке, это будет весьма показательной историей.