Гарри Поттер и последний хранитель

      — Хельга, нам ждать Нэйтана или мы будем ужинать без него? — крикнула из кухни Анна.       — Я накрываю. Если успеет, присоединится, — просто ответила женщина.       В приготовлениях и домашних хлопотах солнце закатилось за горизонт, и теперь просторная гостиная слабо освещалась камином. В этом доме редко зажигали все свечи, и таинственный полумрак создавал атмосферу ожидания чего-то чудесного. Тео сбегал проверить своё творение и сообщил, что зелье получилось лучше, чем он ожидал. Ужин прошёл тихо, практически в полном молчании. Все ждали.       Когда ленивые разговоры в гостиной почти смолкли, воздух прорезал густой низкий голос:       — Я с некоторыми новостями и в предвкушении экспериментов.       Настроение Шмуза как обычно было приподнятым, заставляя всё вокруг оживать и двигаться.       — Мне удалось получить некоторую информацию. Заодно и проверим слухи, которые распространяются о вас, мистер Поттер.       Мужчина достал стеклянный шар, точно такой же в которых Тео и Гарри сохраняли свои воспоминания, и высоко подняв, бросил его на пол. Шар разбился и часть комнаты, где это произошло, заволокло молочно-белым плотным туманом. Его клубы, медленно вращаясь, полностью скрывали часть гостиной. Затем эти клубы стали оформляться в узнаваемые предметы.       Тесная камера, отгороженная решёткой, была практически пуста. Здесь были только самые необходимые предметы для поддержания жизни. Вбитые в каменные стены цепи держали откидной стол и полку, на которой валялась грязная груда тряпья.       — Здравствуйте, Мистер Гонт, вставайте. Я пришёл поговорить с вами, — голос раздался, как будто бы из стен, но Гарри догадался, что это голос того человека, чьё воспоминание они смотрели.       — Проваливай, — раздалось из кучи хлама, которая слегка копошилась. Это слово звучало очень странно, и, хотя в нём не было ни единого шипящего звука, его как будто бы прошипели.       — Вы слышите меня, мистер Гонт? — поинтересовался голос.       — Я сказал, проваливай отсюда! Мне не о чем с тобой разговаривать.       — Он жив? — обратился к кому-то визитёр, не отводя взгляда от кучи на нарах, поэтому узнать, к кому он обращается, было невозможно.       — Да, — ответил голос со стороны, — Слышите эти звуки, он всегда их издаёт. И дементоры не сообщали о смерти здесь. Они, по правде говоря, не любят обитателя этой камеры, обходят её стороной, но следят, что в ней ещё теплится жизнь. Сообщают, что этот заключённый не реагирует на их присутствие. И из него невозможно получить никакой пищи. Наши ребята поговаривают, что если он умрёт тут, то станет одним из них, и очень сильным. Можно его уже убрать отсюда?       — Срок ещё не вышел, Флаэрти. Он будет здесь находиться ровно то количество месяцев, к которому его приговорили.       — Мистер Гонт, я пришёл сообщить вам известие о вашем отце. Его больше нет. Куча тряпок повернулась и из неё вылез человек. Он был чуть выше среднего роста, копна грязных спутанных волос торчала в разные стороны. Маленькие тёмные глазки косили. Было заметно, что он не так уж и стар, но время заточения уже отложило на нём отпечаток. Он осунулся, и кожа на лице обвисла.       — Что с отцом? — хриплым свистяще-шепелявым голосом спросил заключённый, казалось, что он с трудом подбирает слова.       — Его нашли мёртвым в вашем доме. Он был один. Следов насильственной смерти не обнаружено. Он был истощён.       — Где сестра?       До Гарри дошло, что свои предыдущие фразы заключённый говорил на парселтанге, поэтому его никто не понимал. А английский давался Гонту с трудом. Казалось, его словарного запаса достаточно, только чтобы выразить самую примитивную мысль.       — Ваша сестра Меропа больше не живёт в доме. Жители деревни говорят, что новость о её замужестве с Реддлом сильно подкосила старого Марволо.       — Проклятая тварь, криворукий сквиб! Продажная девка! Променяла чистую кровь великого рода Гонтов, идущих от самих Певереллов на грязного маггла! Я говорил отцу, что она продаст нас за этого мерзкого червяка! Опозорила род самого Слизерина, маггловская грязная подстилка! — эта речь снова изобиловала шипением и свистом.       — Мистер Гонт, с вами всё в порядке?       — Кажется, он что-то говорит, — раздался голос со стороны, — Но я не понимаю, что.       — Морфин Гонт, мы не можем вас понять. Ваш отец завещал вам вот это, — визитёр протянул свёрток, из которого заключённый вытряс крупное кольцо с чёрным камнем, — Правила тюрьмы Азкабан не запрещают иметь это в камере. А Министерство магии отказалось хранить эту вещь до вашего выхода. Стражи Азкабана не нашли в этой вещи ничего запретного и не возражают, что она будет храниться у вас.       — Где ме-даль? — с большим трудом проговорил Морфин.       — В вашем доме не было обнаружено наград. Согласно нашим сведениям, наследственные награды были проданы до вашего рождения. А из живущих Гонтов никто не получал медалей. Отец оставил вам в наследство дом, земли и это кольцо.       — Где ме-даль? Он? — после этой короткой фразы, Морфин снова перешёл на змеиный, — Продажная грязь, она забрала его с собой! Она недостойна иметь наследие Салазара. Я убью её, я задушу её как крысу. Надо было придушить её, когда за нами пришли эти недоноски.       — Кто он? Я не понимаю вас, мистер Гонт.       — Где ме-даль-он? — эта фраза далась Морфину с огромным трудом.       — В доме не было найдено никаких ценностей, кроме кольца, которое было на пальце вашего отца.       — Мерзкая грязь! Недоделанная сквибка! Я найду тебя! Я придушу тебя и твоего грязного маггла! Украла медальон Салазара Слизерина! Он передавался в семье многие века. Недостойная! Я задушу всю твою семью! Верните мне мою палочку! Она недостойна его! Он должен быть моим! — Морфин тряс решётку и шипел, брызгая слюной на посетителей.       — Мы не понимаем вас, мистер Гонт. Что с вами?       — Огден говорил, что эти двое общались таким шипением, и, как будто бы понимали друг друга. Говорят, это змеиный язык. Мерзкая семейка, — бормотал голос, когда оба посетителя удалились от камеры Морфина Гонта.       Воспоминание растворилось, оставив в тускло-освещённой комнате лёгкую дымку, лишь слегка напоминавшую о только что просмотренной неприятной сцене.       — Вы что-то поняли? — густой голос Шмуза вырвал Гарри из состояния удивления, — Кроме того, что этот человек плевать хотел на смерть своего отца?       — Какой ужасный человек! — тихо сказала Хельга, — Неужели его выпустили?       — Да, когда истёк срок наказания, его выпустили. Но потом опять посадили за убийство. И он умер в Азкабане.       — Как мы докатились до того, что среди магов есть такие люди? — горько задала риторический вопрос Анна.       — Он думает, что его сестра украла медальон Салазара Слизерина, — тихо, но твёрдо произнёс Гарри. В комнате наступила тишина, нарушаемая только потрескиванием камина. Длинные тени от мебели подрагивали в тусклом свете языков огня.       — Он хочет её убить. Её и всю её семью за то, что она связалась с каким-то магглом. Он считает, что она недостойна наследия Слизерина и Певер… как-то…       — Певереллов? — спросил Нэйтан.       — Да. Слизерина и Певереллов.       — Как ты это понял?       — Он это сказал, судя по всему, на парселтанге, потому что его посетители ничего не поняли.       — Мы тоже ничего не поняли, Гарри, — заметил Тео.       — То есть слухи не врут, — задумчиво и серьёзно пробормотал Шмуз, — Гарри Поттер владеет змеиным языком.       — Да, — подтвердил Гарри, — Но от этого факта демонические рога у меня не выросли. А что вы знаете о парселтанге?       — Это язык зла. Слизерин и Сам-Знаешь-Кто его использовали для тёмных ритуалов, — ответила Хельга.       — А вот сейчас и проверим.       На этот раз Гарри было легко переключиться на змеиный язык. Только что он уловил эту разницу в произношении и отчётливо понимал, как он должен звучать.       — Я студент школы Хогвартс, — вместо привычных английских слов Гарри услышал своё собственное шипение. Он решил проверить прочитанную информацию, про ложь на парселтанге и хотел сказать, что обожает семью своих опекунов, после слова «Дурсли» слова застряли в его горле и не хотели выходить в законченную фразу. То же самое произошло, когда он хотел сказать, что Теодор самый мерзкий человек, который ему встречался. «Всё-таки он очень хороший — такой красивый и умный. Его обязательно надо спасти!» — подумал студент школы чародейства и волшебства.       — Гарри, что ты делаешь? — недоумённо спросил Тео.       — Проверяю. На парселтанге нельзя врать. Этот язык не терпит лжи. Это написано в той книге.       — Я тоже это читал.       — И как язык чистой правды может быть языком злых сил? Тогда получается, что зло честнее добра? — спросил Гарри.       — Интересная мысль, — отметил Шмуз, — Ты хочешь сказать, что репутация змеиного языка испорчена?       — Я хочу сказать, что Реддл многое испортил, к чему прикасался, — многозначительно подытожил Гарри, — Возможно, даже целый факультет. Присутствующие переглянулись.       — Кстати, меня давно интересует его биография. Личные счёты. И я кое-что знаю про его происхождение. Сестра, которая упоминалась в воспоминании, это Меропа Гонт. Есть свидетельства, что она родила Того-Кого-Нельзя-Называть в монашеском приюте, где тот и воспитывался. Она умерла при родах. И медальон, про который говорил Гарри, она заложила в лавке Горбин и Беркс, а оттуда он попал… Вы не поверите. Хепзибе.       — Моей мерзкой тётке? — удивилась Анна, — Этой собирательнице всего, что имело хоть на грамм больше истории, чем у неё.       — Ты несправедлива, Анна, — улыбнулся Нэйтан, — Медальон и чаша Хаффлпафф у неё были на самом деле.       — И нашу семейную реликвию не украли бы, если бы она не заграбастала всё до чего могла дотянуться. Тем более, что этот артефакт должен был принадлежать моей матери, которая не проявила вовремя настойчивость.       — Помнишь, что в её смерти обвинили домовиху? — спросил Шмуз.       — Да, и я уверена, что это обвинение ложное. Я общалась с семьёй Похлёбы. Она бы никогда не приготовила смертельный яд вместо еды, — негодовала Анна.       — И, по моим сведениям, некий Том Реддл, работавший в той самой лавке Горбин и Беркс, водил с Хепзибой близкое знакомство. Ходят слухи, что она очень хотела его в любовники. А теперь мы знаем, кто такой Том Реддл. Первый вопрос обсудили, а теперь пришло время действовать, — голос Нэйтана звучал увереннее и бодрее, — Теодор, ты сварил зелье?       — Да, идеальное зелье, но думаю, что его лучше пить перед сном.       — Ты совершенно прав. Но у нас есть ещё одна ниточка, которую хотелось бы потянуть. Получилось раздобыть травы, которые я просил?       — Да, — коротко ответила Хельга.       — Гарри, от тебя понадобятся серьёзные усилия. Что ты знаешь про Окклюменцию и Легилименцию?       — Окклюменцию вы упоминали вчера, когда влезли в мою голову, — злобно ответил Гарри.       — Я думал, что это недоразумение исчерпано, — миролюбиво улыбнулся Нэйтан, — То, чем мы занимаемся требует доверия со всех сторон. Перестань мне выкать. Окклюменция — наука о защите разума и мыслей от посторонних. То, что ты вчера проделал, изучается и тренируется годами. Не просто защита, а даже обнаружение посягательств на твои мысли требует сложной подготовки и многолетних тренировок. Но у тебя, похоже, талант. С Окклюменцией тесно связана Легилименция. Она изучает способы погружения в мысли других людей и возможности отыскать нужную информацию. Ты знаком с запретным Империусом?       — Да. В этом учебном году Крауч младший, выдававший себя за Грюма, показывал нам его и даже применял на нас.       — Подожди, что? Применение Империуса на людях запрещено. Больше того, не только на магах, но и на магглах. Теодор, это заклинание применяли на тебя тоже?       — Нет, на Слизерине он его не использовал. Это стало бы его последним днём в школе. Он это прекрасно понимал. На Слизерине учатся не оголтелые гриффиндорцы и наивные хаффлпаффцы.       — Я бы попросил! — возмутился Гарри, Тео примирительно поднял руки, улыбаясь, — Для младшего Крауча закона не существует. Он с помощью отца сбежал из Азкабана, где сидел за издевательства над родителями Невилла.       — Мне известна история обоих Бартемиусов Краучей. Старший бесследно исчез, а к младшему применили поцелуй дементора, после которого он умер некоторое время спустя. Но Министерство пытается скрыть это от общественности.       — Младший убил старшего и закопал недалеко от запретного леса. Наверное, я последний, кто видел начальника международного сотрудничества. Он долго был под империусом сына и уже начал сопротивляться. Он хотел рассказать всё Дамблдору для чего и пришёл в школу. Где его убил собственный сын. Я присутствовал, когда младшего допрашивали под сывороткой правды. А сына потом убил Вол… Реддл. Это я видел в одном из своих снов, — предвосхищая вопрос, уточнил Гарри.       — То есть опасность для всех участников процесса Легилименции тебе объяснять не нужно. Как ты реагировал на Империус?       — Крауч говорил, что я единственный из всей школы смог противостоять заклятью.       — Хм, интересно, он доложил об этом своему хозяину?       — Реддл и так знает, он тоже применял на мне Империус, там, на кладбище, — весь этот разговор снова вернул Гарри в унылое состояние. Воспоминания о смерти Седрика моментально погружали его в липкое состояние депрессии.       — Прости, — заметил изменение настроения Нэйтан, — Это неприятно подчиняться воле злодея.       — Я не подчинялся. И его это разозлило.       — Ты смог противостоять заклятью Сам-знаешь-Кого?!       — Да, — просто ответил Гарри.       — Это невероятно! Значит, у нас должно получиться, — Нэйтан возбуждённо начал шагать по комнате, — Ты сказал, что травы и благовонья помогли тебе погрузиться в сознание Сам-знаешь-Кого на уроке прорицаний, мы сейчас попробуем проделать то же самое. Я думаю, что ты имеешь с ним связь, глубокую странную связь, в которой мы разберёмся позже. Когда он злится или испытывает другие сильные эмоции, ты попадаешь в его сознание. Ваши чувства резонируют и отражаются тебе. Но сейчас мы попробуем сделать кое-что другое. Тео, можешь растопить камин, чтобы было жарко, — попросил мужчина, — А потом добавляй травы. Сначала лопух и полынь, потом шкуру фестрала, ромашку, шалфей, бергамот и последним лемонграсс. Каждый из компонентов, после того как запах наполнит комнату. Порядок очень важен, не перепутай.       — Лопух и полынь, шкуру фестрала, ромашку, шалфей, бергамот, лемонграсс. Каждый после запаха, — повторил Тео, раскладывая травы в нужном порядке.       — Ещё нам понадобится кто-то со свежей головой, кто поможет привести нас в чувства, если что-то пойдёт не так, — предусмотрительно заметил Нэйтан.       — Думаю, что лучше мне, — вызвалась Хельга, — Никогда не дружила с прорицаниями и этими окуриваниями. У меня от них только голова болит.       — Тогда тебе лучше воспользоваться заклинанием пузыреголовости. Запахи тут будут мощные.       — Теперь, Гарри, слушай внимательно. Эти ароматы погрузят тебя в полусонное состояние. Я буду рядом и буду задавать тебе вопросы и направлять в твоём путешествии по задворкам разума темнейшего мага современности. Твоя задача аккуратно нащупывать мысли и воспоминания и погружаться в них. Мысли очень быстрые, быстрее слов, поэтому тихо говори то, что видишь или понимаешь. Старайся говорить наружу, ты поймёшь, когда будешь там. Важно, чтобы тебя слышали мы, а не он. Мысли управляют действиями, и, если он скажет что-то, что думаешь ты, или сделает что-то что делаешь ты, тебя заметят. Чужие мысли всегда заметны. Старайся просто наблюдать и направлять. Мне даже страшно представить, что он может сделать, если обнаружит кого-то в своей голове. Нам надо только узнать информацию. Если всё пройдёт хорошо, тебе это даже понравится. Ты всё понял?       — Да, — ответил Гарри, надеясь разобраться по ходу событий.       — Я уже чувствую запах бергамота, значит, скоро травы начнут свою работу. Слушай мой голос и ориентируйся на него. Гарри почувствовал цитрусовый запах. От калейдоскопа ароматов у него шумело в голове, но голос Шмуза был над всеми звуками.       — Вот и всё. Путешествие начинается, Гарри, скажи что-нибудь, чтобы слышно было только нам.       — Здесь пока очень туманно, — произнёс Гарри, закрывая глаза. Его голос звучал как будто бы через слой воды тихо и сдавленно, — Вы слышите меня? Тео?       — Да. Мы с тобой, — приятный низкий голос слизеринца звучал совсем близко и согревал.       Чёрный туман окружил Гарри со всех сторон, засасывая его в темноту. Он перестал чувствовать собственное тело, и его сознание погрузилось в мрачную плотную массу. Волдеммоарт был один. Гарри чувствовал, что тот, в чьём сознании он оказался, размышляет в тёмной пустой комнате. Все его слуги, гордо именующие себя Пожирателями Смерти, охраняют его покой. И если этот покой будет нарушен, они жестоко поплатятся.       Значит, его величию мешает мальчишка, который оказался слишком живучим. Его не удалось отправить к родителям ни на первых годах его жизни, ни пару месяцев назад. Снейп предупреждал. Он слышал пророчество. Он слышал его не просто так. Он слышал, чтобы передать ему, Величайшему магу. Это пророчество было для него. Не для мальчишки. Но Снейп глуп. Он не понимает всю истинную суть слов, поэтому пророчество нужно услышать самому. Оно доступно, оно в Министерстве. Но его надо забрать. Любой ценой выкрасть. Этим занимаются его слуги. Он знает, что никто, кроме тех, кто упомянут в пророчестве, не смогут увидеть его. Поэтому он опередит мальчишку, он узнает его первым. Он поймёт, что было упущено. Где проскользнула ошибка. Дамблдор не понимает, что мальчишка Поттер обречён, он ничего не рассказывает ему. А он слышал это пророчество из первых уст. Но в голове Поттера нет никакой информации. Там вообще нет ничего. Почему у такого великого мага противник глупый молодой полукровка. Почему судьба не предрекла схватку с достойным противником? Гарри обрывками пытался передать суть рассуждений. Пока всё шло хорошо: мысли Волдеммоарта свободно текли в рассуждениях, совершенно не обнаруживая постороннего наблюдателя.       План был прекрасным. Избавиться от всех, кто представлял угрозу. Сначала Поттеры. Потом Лонгботтомы. Поттеров оберегают. Поттеров защищают люди директора. Значит, Поттеры настоящая цель. Но Поттеры выбрали себе в друзья предателя. Хвост заслуживает своё прозвище. Он жалок. Но он сделал больше всех его слуг. Он сдал людей, которые считают его другом. Он помог вновь обрести физическое тело. Он помог обрести связь с Нагайной. Истинную связь. Он не заслуживает благодарности. Его участь подчиняться и служить. Выполнять приказы и терпеть. Женщина, мать мальчишки. Снейп просил сохранить ей жизнь. Снейп говорил, что привязан к ней. Бросался словами любви. Но с её смертью жизнь Снейпа не окончилась. Он не отправился за любимой. Которая никогда не была с ним. Её можно было оставить в живых в награду Снейпу за службу. Сделать её его рабыней, дать ему возможность пользоваться ей. Она бы выполняла все пожелания слуги Тёмного Лорда. Но она была упряма. Сын оказался ей дороже собственной жизни. Она хотела умереть вместо него, и у Великого Волдеммоарта не было выбора. Он шёл к своей цели. Он устранял врагов. И что ему до девки, которую просит его слуга. Она умерла не защищаясь, без борьбы, загораживая собой сына. Глупая. Свою жизнь отдала за другого. Кому нужна её жизнь? Она знала, что её муж уже мёртв. Тёмный лорд освободил её от неразумного замужества и готов был освободить от ненужного ребёнка, чтобы сделать счастливой со Снейпом. Говорят, она была талантливой. Талантливее Снейпа в зельях. Её грязное происхождение легко было бы скрыть, и она бы принесла много пользы своему новому повелителю. Но она выбрала умереть. Но это не было ошибкой. Тёмный Лорд просто избавился от балласта. Тёмному Лорду не нужны слуги, которые не признают его величие. Уже на тот момент у Волдеммоарта были припасены жизненные якоря, которые не позволили бы миру вытолкнуть его из числа живых. Он уже готов был жить вечно, поплатившись молодостью и красотой. Это большая цена, но это ничтожно мало за вечную жизнь. Оставалось только забрать силы ребёнка, и убить его. Но что-то пошло не так. Он как-то смог отразить самое сильное заклятье, нарушить ритуал и выжить.       Он говорит на парселтанге, значит где-то в далёком прошлом у него и у Волдеммоарта были общие предки. Значит, силы его огромны и не бесполезны. Но пока он их не лишён. И Волдеммоарт заберёт их у него. Он всего лишь мальчишка, который даже ещё не раскрыл свои силы полностью. Но времени мало. Он взрослеет и становится сильнее с каждым днём.       Гарри не понимал, как управлять этим потоком мыслей. Он узнал многое, но это никак не приближало его к решению проблемы Теодора. Он не может говорить. Как ему направить мысли другого человека в нужное русло? Гриффиндорец повторял про себя как заведённый: «Жизненные якоря, жизненные якоря». Нельзя говорить вслух, никто не должен слышать. Он представил нить, которую он тянет. И мысли Волдеммоарта послушно потекли в нужную сторону.       Да, Тёмный Лорд подготовился к вечной жизни. Волдеммоарт собрал слуг, которые готовы были делить с ним всё своё золото, разделять все его идеи. Скользкий Слагхорн всё-таки выдал нужную информацию, создание нескольких крестражей не уничтожит создателя. Это риск, но риск оправданный. Душа может быть разделена больше, чем один раз. И Великий маг воспользуется этой возможностью. Его силы хватит, чтобы создать самое магическое, самое гармоничное количество хранилищ своей души. И ему удалось создать семь частей своей души. Одна из них осталась с ним, а шесть размещены в ценных артефактах волшебного мира.       Гарри вспомнил, что он уже слышал эти мысли.       Дневник хранил Малфой, но он был уничтожен. Люциус поплатится за эту утрату. Он потерял душу Тёмного Лорда, и за это Тёмный лорд заберёт его душу. Как только силы вернутся, Тёмный Лорд отомстит всей семье. Он заставит Люциуса смотреть на страдания его самых близких. Сначала он разделается с выродком этих пафосных людишек. Он запытает его до смерти самыми жестокими методами, которые ему известны. Потом он проделает то же самое с непокорной Нарциссой Блэк. Беллатриса простит смерть сестры. Беллатриса всегда прощает. И после того, как у Люциуса не останется ничего, он будет изгнан из свиты Величайшего мага и отдан на суд общества.       Гарри был поражён жестокостью Волдеммоарта. Он боялся, что эта жестокость проникнет в его разум. Поэтому он держал в голове цель, с которой он сюда проник. Дневник хранил Малфой. И теперь его больше нет. Слишком тяжёлая утрата. С частью души были уничтожены бесценные знания. Навсегда.       Кольцо деда. Золотое кольцо с чёрным камнем. На данный момент это самый старый крестраж. Оно было обращено вторым после создания дневника. Жертвой для него послужили магглы — предатель отец Реддл вместе со своими родителями, которые упивались своим богатством в то время пока Тёмный Лорд терпел издевательства магглов в приюте. Это была сладкая месть. Это кольцо теперь единственное имеет живого хранителя. Младший Нотт щедро делится своей магией, охраняя артефакт. Никто не будет искать его в лачуге паразитов Гонтов. Никто не знает, что его дядя отдал свой долг племяннику отсидкой в тюрьме за убийство, совершённое молодым талантливым, подающим надежды юношей Томом Реддлом.       Для медальона не нашлось хорошей жертвы, поэтому бродяга-маггл был выбран для этой цели. Пещера, которая была первой пыточной Тёмного Лорда, хорошо скрывает эту ценность. Даже после смерти младшего Блэка — хранителя сокровища.       Беллатриса охраняет чашу Хаффлпафф. Она в самом безопасном месте. В Гринготтсе. В банке, где Тёмный Лорд мечтал иметь собственное хранилище. Но теперь все хранилища его пожирателей принадлежат ему. Глупая Хепзиба так хотела переспать с молодым красивым Томом, что практически добровольно стало жертвой для крестража. Перед глазами Гарри вспыхивали образы крестражей и места их хранения.       Диадема Рейвенкло в Хогвартсе. Эти дураки, которые считают себя достойными носить звание волшебников, даже не могли отыскать это сокровище. И только Тому Реддлу Елена Рейвенкло в своём призрачном облике доверила свою главную позорную тайну. А в школе даже не знают, кто такая так называемая Серая Дама.       И преданная Нагайна, в которую чудом удалось разместить часть души. Тогда у Тёмного Лорда ещё не было достойного физического тела. Остатки сил. Но даже их хватило, чтобы с помощью Хвоста совершить ритуал превращения Нагайны в крестраж и ритуал обретения тела. Но эти действия истощили Тёмного Лорда и теперь его сил не хватает, чтобы вспомнить и использовать оба эти действа. Процедуру воскрешения он выучил ещё после создания крестража из дневника, а создание крестражей повторял семь раз, и шесть из них удачно. Но теперь эти знания, как будто закрывала пелена прошлой жизни.       Волдеммоарт начинал выходить из себя. Гарри уже знал это состояние бешенства из-за бессилия и утраты могущества. Но голоса Нэйтана давно не было слышно, он больше не направлял Гарри, хотя всю информацию, которая была нужна, они теперь знают. Даже больше, теперь есть с чего начать поиски тайника. Но связь с внешним миром как будто бы прервалась для Гарри. И он понятия не имел, как отсюда выбираться. Он прислушался к своему телу, но ничего не ощутил. Ему показалось, что он теперь заточен в сознании Волдеммоарта навсегда. И не сможет выбраться отсюда. Как только у него промелькнула эта мысль, он ощутил, что его утягивает куда-то вниз, в пустоту. Он чувствовал, что какая-то его часть сливается с его злейшим врагом и не хочет возвращаться в другое физическое воплощение.       — Эй, меня кто-нибудь слышит? Как мне выбраться? — крикнул Гарри в дом Смиттов, — Нэйтан? Тео?       Он хотел пошевелиться, но тело, которое осталось в гостиной у Нотта, совершенно не слушалось.       — Вытащите меня отсюда! — он почувствовал, что злость Волдеммоарта нарастает. Начал болеть шрам, — И только сейчас он понял, что не контролировал последнюю фразу и не понимает в какое пространство её прокричал.       — Как вы смеете нарушать покой Тёмного Лорда? — произнёс Гарри высоким холодным голосом.       — Гарри? Ты в порядке? — позвал низкий голос Тео, — Гарри, Гарри, просыпайся. Тёплые ладони коснулись шрама, и боль стала слабее.       — Хельга, что с ним?       Гарри почувствовал, что лежит. В комнате было темно и холодно. Из погасшего камина выплывали остатки пара. Его явно залили водой какое-то время назад, и комната тут же остыла из-за настежь открытых окон. Гриффиндорец с трудом открыл отяжелевшие веки. Он лежал на полу, а рядом с ним на коленях сидел Нотт. В комнате витало ощущение панического страха. Хельга отпаивала водой мгновение назад очнувшуюся Анну.       — Я так и думала, что эти пророческие травяные путешествия до добра не доведут! Я не сразу поняла, что происходит. Вы как будто спали. А потом Гарри начал кричать, чтобы его вытащили.       — Что? Хельга? Я, кажется, уснула. Мне снилась Эдна. Она говорила… — и тут Анна заметила, что в комнате полно людей, — Я уснула, на меня тоже подействовали травы.       — Я сначала привела в чувства Тео, потому что, если бы с ним что-то случилось, ты бы меня четвертовала.       — Да, спасибо, — слабым голосом пробормотала Анна.       — Потом бросилась к тебе, а Тео к Гарри. Кто-нибудь разбудите нашего любителя астральных путешествий, чтобы я ему голову оторвала! — негодовала Хельга. Тео на всё ещё слабых ногах подошёл к Шмузу:       — Нэйтан, Нэйтан, просыпайся, — потряс он за плечо мужчину, так что голова с пышной шевелюрой наклонилась.       — Что? Рег, ещё десять минут. Куда нам спешить?       — Нэйтан, проснись! — громче крикнул Тео, ещё осипшим голосом.       — А? Где я?       — Вернулся из своего трипа? — грозно приближалась Хельга, — Гарри чуть было не остался там навсегда! Я понятия не имела, как его вытаскивать!       — Просто разбудила бы.       — Просто, да не просто! Он ни на что не реагировал! Пока Тео не очнулся. А вы все без сознания! Терпеть не могу эти ваши эксперименты! Вы чуть было не угробили мальчика, который выжил, в моём присутствии!       — Мне приснился странный сон. Эдна, как живая. Она сказала, что у неё ещё есть силы защищать нашего мальчика, просила приглядывать за ним. И оберегать от отца. Не позволить, чтобы с её сыном обошлись как с ней, продав его Сами-Знаете-Кому. Вы что-то узнали? — слабым голосом произнесла Анна.       — Я вырубился, на претензиях к Снейпу, — с сожалением произнёс Шмуз.       — Тебе что-то приснилось, что-то важное? — спросила Анна.       — Да, мне приснился один человек. Он сказал, что медальон больше не в пещере. Ну, и потом… — мужчина резко замолчал, — Неважно, — он потёр глаза пальцами, сильно надавив на них, — Я понятия не имею, что это значит.       — А я, кажется, догадываюсь, — внезапно заговорил Гарри, — Медальон Слизерина — это крестраж. Он спрятан в пещере, но если сон был вещим, то его там нет. С этим связан молодой Блэк, — Гарри был уверен, что речь идёт про его крёстного, и поначалу не хотел этого говорить, но слова сами собой вылетели.       — А теперь и я догадываюсь о чём речь, — тихо пробормотал Шмуз, — Но об этом потом.       — Мне приснилась какая-то лачуга в захолустье. Как будто бы меня там что-то ждёт. Меня звал какой-то человек. Неприятный… Страшный. Было название. Я не могу вспомнить, — поделился своим сновидением Тео.       — Ну, зачем вы погасили камин? — раздосадовано воскликнул Нэйтан, — Теперь вся информация быстро забудется.       — А что мне оставалось делать? Оставить Гарри там? — воскликнула Хельга, уперев руки в бока.       — Какое же было название… Литтл Уингинг. Нет, там Гарри живёт… Литтл… Литтл… Литтл Хэн...       — Литтл Хэнглтон, — подсказал Гарри.       — Да, точно. Откуда ты знаешь?       — Вы всё проспали. Ты можешь призвать путеводитель из моей комнаты? — попросил Гарри Теодора.       — Акцио путеводитель из комнаты Гарри.       В руки Нотта приземлилась тонкая брошюрка, которую Гарри считал самым бесполезным предметом из всех найденных в комнате Рейвенкло.       — Кольцо там. В лачуге Гонтов, деда Реддла по матери. Это второй крестраж. Первый дневник. Чтобы создать этот крестраж, он убил своего отца и его родителей. Анна и Хельга сидели, открыв рты.       — Всего сейчас осталось пять крестражей. И я уже знал об этом. Он мне просто напомнил. И теперь я уверен в количестве. Дневник уничтожен. Потом он сделал крестраж из кольца. Потом медальон Слизерина, чашу Хаффлпафф, диадему Рейвенкло. Великие артефакты основателей, каждый со своей силой и магией превратились в игрушки по велению этого самодура. Каждая эта реликвия имеет огромную ценность и дожила до наших дней, чтобы он осквернил их чёрной магией, — Гарри ударил по подлокотникам кресла, — Он очень слаб. Перед воскрешением он сделал крестраж из своей змеи. Я не знал, что можно подселять душу живому существу. Но создание крестража и воскрешение почти лишили его сил. Он теперь не может вспомнить ни как создавать крестражи, ни как восстанавливать из них себя. Он почти разучился управлять адским пламенем. И теперь отсиживается и раздаёт указания своим пожирателям. Они хотят получить какое-то пророчество про меня и про него. Но это пока тоже невозможно. Я очень устал.       — Нам всем есть над чем подумать, — тихо произнёс Шмуз, — Но я прошу, выпей перед сном зелье, пожалуйста.       Гарри проглотил зелье, почти не ощутив вкуса. Но он точно не был неприятным. И практически мгновенно провалился в сон. Он не хотел, чтобы его опять мучили тёмные коридоры или кошмары про Седрика. И в этот раз его подсознание благоволило ему. Он бродил по огромной вокзальной платформе, на которой не было ни поездов, ни людей. Она была ослепительно-белой и абсолютно безжизненной. Юноша совершенно не понимал зачем он здесь и что ему делать. Он заметил огромное зеркало на одной из стен. И просто из праздного любопытства подошёл к нему. Но в отражении он увидел младенца, который лежал свернувшись калачиком. Его кожа практически отсутствовала, а тельце было цвета сырого мяса. Гарри подумал, что это не зеркало, а просто стекло, и дотронулся до него. Прозрачная белая рука с другой стороны проделала то же самое. И только тогда Гарри заметил, что его отражение всё-таки есть, но оно прозрачно-белое. А у его ног отчётливо проявлялся ужасный младенец.       — Что это? — спросил Гарри, сам не понимая у кого.       — Ты видишь то, что принято называть душой.       — Кто здесь?       — Я только отвечаю на вопросы, которые тебя мучают.       — Я могу тебя увидеть?       — Ты ещё не готов со мной встретиться. Ты просил помощи, я могу тебе помочь. И что же тебя так сильно волнует, что ты решился на такое зелье? Разве тебе недостаточно было приключений в голове темнейшего мага твоего времени?       — Я хочу знать, что со мной происходит.       — Ты просто взрослеешь, мудреешь, влюбляешься, набираешься сил.       — И всё-таки кто ты?       — Я ты. Только обладающий истиной. Я Истина. Я то, что ты ищешь.       — Разве моя душа такая страшная? — спросил Гарри, глядя на младенца.       — Ах, это. Это не твоя душа. Это твоё испытание. Это то, во что превратил свою душу твой главный враг. Он хотел совершить ритуал по созданию своего нового хранилища, но ему не хватило сил. Слишком мощной оказалась магия жертвы твоей матери, которую он принял. Поэтому он лишился всего, а эта часть попала в тебя. И благодаря твоей заботе и открытому сердцу он значительно подрос. И даже окреп за четырнадцать лет. Ты его приютил, обогрел. И судя по тому, как он выглядит, даже приручил. Между вами сформировался обмен. Ты выиграл битву, поэтому получил часть сил своего врага. Конечно, процесс ещё не завершён, но он уже необратим. После того, как окончательно сформируется твоя магия, его силы, знания, опыт станут твоими полностью.       — Мне они не нужны, не хочу, чтобы во мне жила часть души Волдеммоарта. Как от него избавиться?       — Увы, это не в твоей власти. Душа расколота. И правила тебе известны, только раскаяние поможет слиться душе воедино. Но и цена тебе известна. Это скорее всего убьёт твоего врага.       — Неужели нет другого способа?       — Уверен, ты его отыщешь.       — Поэтому мне снятся сны о нём?       — Между вами определённо настроена связь, когда он злится или испытывает другие сильные эмоции ты чувствуешь это. А когда ты спишь твоя душа может путешествовать по всем знакомым ей местам, потому что она свободна, она не привязана к единственному земному предмету. А частички твоего подселенца определённо знакомы твоей душе.       — А где мы находимся?       — На перепутье. Когда-нибудь ты сюда ещё вернёшься.       Гарри молчал. Он хотел ответов, но получил ещё больше вопросов. Пробуждение было быстрым и мягким. Гарри лежал в комнате и смотрел на освещённый утренним светом потолок. В доме было тихо. Все спали. Вот что значили выводы Шмуза. У Гарри действительно две души. И он, и правда, никакой не пра-пра-пра. И он говорит на змеином языке, потому что Волдеммоарт владел им. В нём четырнадцать лет живёт кусок души самого тёмного мага современности. И Нотт действительно хранитель той души, которая живёт в Гарри, только это не его душа. Значит, и взаимность, про которую говорил Шмуз не про Гарри, а про душу Волдеммоарта. И когда Гарри от неё избавится, а он обязательно от неё избавится, чувства Тео к нему пропадут. Он почувствовал, что ком сожаления зреет и поднимается к его горлу.       Юноша выбрался из кровати и направился в комнату своего нового друга. Он глупо стоял в пижаме у двери, не решаясь постучать. Хотел было уже уйти, но повернулся и резко постучал, чтобы не передумать. Он надеялся, что Нотт ещё спит, и ему никто не ответит, но бодрый голос из-за двери отозвался приглашением войти. Теодор в пижаме лежал в кровати и что-то читал, конспектируя в какой-то блокнот.       — Привет, — неловко начал Гарри.       — Доброе утро. Ты сегодня рано. Проходи. Тебе что-то приснилось?       — Да, и это даёт ответы на все вопросы.       — Садись на кровать. Хочешь рассказать?       — Я не знаю. Я… Я… Ты… Я к тебе привязался. Ты мне очень помог. Спасибо тебе, Нотт, — краснея и заикаясь Гарри пытался выразить то, что думал.       — И я тебе очень благодарен. Хоть и не до конца понимаю, почему ты мне помогаешь. Да садись ты уже!       — Ты мне нравишься, Тео. Мне снятся про тебя сны. Когда Шмуз вломился в мою голову, он увидел один из таких снов, — Гарри стоял, краснея, а лицо Тео стало очень серьёзным.       Нотт потянул гриффиндорца за руку, и тот от неожиданности плюхнулся на кровать.       — Что ты задумал? Почему ты решил мне это сказать? Гарри, твоя жизнь — это огромная ценность. Ты живая легенда. Даже не думай ничего с собой делать. Мы справимся с любой проблемой. Я всегда буду рядом.       — Я и не думал ничего с собой делать, — удивился Гарри, — Нэйтан сказал, что я могу рассчитывать на взаимность. И этой ночью я, кажется, понял, почему эта взаимность возможна.       — А вот я ничего не понял, — Гарри улёгся поудобнее на спину, а слизеринец обернулся к нему лицом, ожидая объяснений.       — Ты испытываешь чувства не ко мне, а к части души Реддла, которая попала в меня после нападения на моих родителей. Ты хранитель его души и почувствовал во мне другую её часть.       — Ну, для начала я тебе пока не говорил, что почувствовал что-то к тебе. Если об этом говорил Нэйтан, с ним это и обсуждай, — с ухмылкой начал Тео. Гарри попытался подняться с кровати, но его собеседник его остановил:       — Ты можешь ясно и подробно рассказать, что именно тебе приснилось?       — Я толком не знаю, со мной на какой-то белой станции разговаривал голос. Который представился Истиной.       — Так. И что тебе поведала Истина?       — Что мама призвала магию жертвы, в ночь нападения. Просила убить её, а не меня. Реддл принял эти условия, и когда он убил её, он попытался разделаться со мной. Но магия жертвы меня защитила. А у него не хватило сил справиться с этой магией. Поэтому он исчез, а вырвавшаяся часть его души, которая должна была попасть в крестраж, попала в меня. И живёт теперь во мне. А вместе с ней его опыт, знания и силы. И мне кажется, что ты тянешься и помогаешь мне, потому что ты хранитель кольца.       — Я тянусь и помогаю тебе, потому что никогда не встречал такого заботливого честного и доброго человека. Ты знаменитость, но я ни разу не видел, чтобы ты общался с кем-то свысока. И ещё я считаю, что ты очень красивый, — теперь пришла пора Нотту краснеть.       — Но это же всё может быть магия крестражей? И когда мы избавимся от кольца, или я избавлюсь от поселившейся во мне души, всё это пропадёт.       — То есть ты перестанешь быть добрым и заботливым? Или честным?       — Я перестану быть для тебя важен.       — Но сейчас ты мне очень дорог. И я не собираюсь отказываться от этого, потому что это имеет вероятность завершиться. Всё рано или поздно заканчивается. И я предпочитаю получать удовольствие от того, что мне приятно, а с тобой мне очень приятно общаться и быть рядом. Нотт обнял его и несколько минут они лежали молча.       — Скоро мы вернёмся в школу и уже не сможем нормально общаться, — нарушил тишину Гарри.       — Почему это?       — Ты из Слизерина, я из Гриффиндора. Ни для кого наше общение не останется незамеченным.       — Я думаю, что мы сможем решить этот вопрос, когда придёт время.       — Значит, я тебе нравлюсь?       — Да. Спасибо, что начал этот разговор.       — Как ты думаешь, что из моего сна безопасно рассказать Шмузу?       — Думаю, что стоит рассказать то же самое, что и мне, но без признаний в симпатии, разумеется. Разве, что он тебя тоже очаровал, — хихикнул Тео.       — Ты ревнуешь?       — Пока только к Уизли.       — У тебя есть идеи, как нам общаться в школе?       — Не знаю, мне надо подумать.       — Мне пришла в голову одна идея. Волд… ты понял кто, общался со мной в своём дневнике, даже когда умер.       Теодор приподнялся на локте и посмотрел на Гарри:       — Только для этого ему пришлось вложить в этот дневник половину своей души и немного умереть.       — А портреты, они же тоже ведут вполне осмысленные разговоры. Я думаю, что в дневнике была ещё какая-то магия, кроме части души.       — А, знаешь, ты прав, я поищу информацию, кажется, твою идею можно реализовать.       Как и договорились, Гарри поведал Шмузу то, что ему приснилось. По этому человеку всегда сложно сказать, что он испытывает на самом деле, но этот рассказ его явно озадачил. Якоря, оставленные Волдеммоартом оказались гораздо прочнее вшиты в реальность, чем казалось на первый взгляд. Уничтожение даже самых драгоценных артефактов вовсе не равны человеческой жизни. Уничтожение кусочка золота это одно, а убить одного человека ради другого совсем другое. А известный способ избавления сосуда от содержащейся в нём души только один — уничтожение предмета сильнейшими ядами или темнейшей магией.       — Тебе, конечно, повезло гораздо больше, чем Тео, — заметил Нэйтан.       — Почему? — не понял Гарри.       — Смотри, — мужчина взял яблоко из вазы с фруктами, — Вот такой вот был наш дорогой враг. Потом он убил первую жертву.       — Плаксу Миртл.       — Что?       — Первой жертвой стала Миртл Уоррен.       — Какая ирония, Реддла наградили за избавление школы от Миртл, жаль это длилось недолго, — Нэйтан разрезал яблоко пополам, — Эта часть, — он отложил половину, — Обрела своё пристанище в дневнике, а эта, — он взял в руку вторую половину, — Осталась Тому-кого нельзя называть. Потом он убивает своих родственников, — Нэйтан разрезал половину яблока пополам, — Четверть заключена в кольце. Потом безымянный маггл и восьмая часть попала в медальон. После этого жертвой пала похотливая старушка Хепзиба, — ещё одна долька яблока была разрезана пополам, — И шестнадцатая часть обрела своё пристанище в чаше Хаффлпафф. Тридцать вторая находится в диадеме. И только здесь наступает твоя очередь. Одна шестьдесят четвёртая часть души. И только этот остаток сейчас разделён между самопровозглашённым лордом и его ручной змеёй. А теперь сравни, — Шмуз показал Гарри четверть и тонкую дольку яблока, — Вот это у тебя, а вот это хранит Теодор. Это первый в мире такой эксперимент над собственной душой. Сложно сказать, как здесь действуют законы. Я бы предположил, что малые части не могут нормально существовать и стремятся соединиться. Кто знает, может, это и есть настоящая причина твоей связи с ним и твоих видений. Душа, Гарри, мало изучена, но насколько мне известно, разрывается она всегда пополам, а не отщипывается маленькими кусочками. В этой истории есть неоспоримый плюс. Самая большая часть души Того-Кого-Нельзя-Называть уничтожена вместе с дневником.       Несколько дней прошли беззаботно. Гарри и Теодор проводили вместе свои летние каникулы. Анна и Хельга привычно вели хозяйство. Нотт рассказывал Гарри принципы совмещения ингредиентов для зелий, в своей домашней лаборатории, когда их позвала обеспокоенная Анна. В гостиной сидел Шмуз.       — Гарри, тебе надо вернуться к родственникам. Сегодня вечером. И до конца каникул.       — Месяц с Дурслями? Нет. Они за это время меня со свету сживут.       — Так надо, Гарри. Я случайно получил интересную информацию. Министерство обеспокоено твоим мнением о возвращении Сам-Знаешь-Кого. Со дня на день должна быть какая-то проверка, что ты дома и ничего не предпринимаешь, чтобы доказать свою правоту. Это будут делать тайно, чтобы никто ничего не узнал. Догадываешься, что произойдёт, если они не обнаружат тебя там, где ты должен быть?       — Они разочарованно откажутся от своей идеи? — саркастично предположил Гарри.       — Полагаю, что нет, — ядовито осадил его Нэйтан, — Они сразу обратятся в школу, и когда тебя не обнаружат ни в маггловском мире, ни в магическом, тебя начнут искать. Это будет скандал мирового масштаба: Мальчик, который выжил, исчез после того, как объявил о возвращении Того-Кого-Нельзя-Называть. И будет совершенно некстати, если обнаружится, что тебя скрывает одно магическое семейство, которое не лезет в политику и ведёт затворнический образ жизни, умножая свои капиталы. И по совершенной случайности имеет близкие родственные связи с человеком, которого Мальчик, который выжил, причислял к пожирателям смерти. Это может кончиться судом для всех нас. А ты вплоть до совершеннолетия будешь находиться под тотальным контролем, а скорее всего и после совершеннолетия тоже. И это я говорю, только об официальной версии, что в этом случае предпримет Дамблдор, даже страшно себе представить.       — А можно как-то обойтись без Дурслей?       — Мне такая возможность неизвестна, — резко ответил Нэйтан, — Тебе придётся провести время в доме дяди и тёти, пока все не успокоятся.       — Отлично, просто превосходно! Отправьте меня, пожалуйста. В Лондон. Дальше я сам. Я соберу чемодан и буду готов через полчаса.       — Гарри, дорогой, — мягко начала Анна, — Мы тебя вовсе не выгоняем. Ты хороший милый мальчик, но мы не можем…       — Спасибо за гостеприимство, миссис Смит, и вам, Хельга, большое спасибо. Я серьёзно. Я понимаю, что не могу подвергать вас риску. Но на Бирючиновый проезд я больше не вернусь. Хватит с меня.       — Гарри, перестань. Они же не знают всего, — попытался его успокоить Теодор.       — Не знают чего? — поинтересовался Шмуз.       — Гарри считает, что его родственники хотят его отравить, — ответил Слизеринец за друга.       Шмуз улыбнулся:       — Зачем им тебя травить? Ты им очень нужен и полезен, поверь мне. Я интересовался твоей биографией и мне известна некоторая информация про твою семейную ситуацию. Ты им нужен живой.       — Так в том и дело, убивать они его не планируют. Гарри нашёл документы, и, как он считает, они хотят его пичкать маггловскими лекарствами как раз ради денег. Чтобы он сошёл с ума. И они остались с его имуществом.       — А что за документы? Гарри, я могу взглянуть?       Шмуз несколько минут изучал бумаги:       — Если я правильно понимаю, то всё чем обладают твои родственники на самом деле твоё? — изумился Нэйтан, — Я думал, что они только получают на тебя неплохое содержание сразу и от магической, и от немагической Британии. А тут вон оно что. А с чего ты взял, что они хотят тебя отравить?       — Они вызывали ко мне психотерапевта, подругу тётки. Я подслушал разговор. Тётка говорила, что я псих и могу их прикончить в любую минуту. Но эта женщина не согласилась выписать мне лекарства. И насколько я их знаю, они не успокоятся и будут искать другие возможности. Я не хочу возвращаться в этот дом.       — Всё гораздо хуже, чем я предполагал. Я считал, что у тебя просто подростковый бунт на фоне гормонов.       — Может, тебе поехать к друзьям, про которых знает Дамблдор? — предложила Хельга.       — Я с ними всё это время переписываюсь, и они отвечают, что жутко заняты и сейчас не время меня забирать.       — Точно, ты можешь отправлять нам свою сову, они будут меняться с Гуднесс, так мы сможем каждый день получать информацию, что с тобой всё в порядке и при малейших сомнениях вызволим тебя, — Шмуз даже подскочил от простоты и гениальности своего предложения.       — Дурсли запрещают выпускать Хедвиг. Она целыми днями сидит в клетке. Ситуация снова, как и несколько дней назад, казалась безвыходной. Гарри снова некуда было идти.       — Гарри, — осторожно начал Теодор, — Я подумал над твоей идеей. Я почти сделал то, что ты просил. Но мне пока не хватает сил наложить последнее заклинание. Я почитал, как создают портреты, изучил работу исчезательных шкафов и сквозных зеркал. Но мне надо набраться сил, чтобы наложить протеевы чары. Сейчас они быстро исчезают. Мне надо ещё три-четыре дня копить мою магию, чтобы закончить.       — Что? Протеевы чары? — удивился Шмуз, — Это же магия уровня ТРИТОН, а ты даже СОВ ещё не сдал. — Ну, у меня и не получилось их наложить, слишком мало сил.       — Да я не про силы, я про твои знания! Тебя срочно надо избавлять от этой хранительской дряни. Такой потенциал пропадает на поддержание какой-то ерунды, — воскликнул Нэйтан, — Я помогу, показывай, что надо связать. Теодор протянул два чистых блокнота:       — Тут всё уже готово, надо просто их объединить и тогда мы с Гарри сможем переписываться.       — Нотт, ты гений! — восхитился Гарри.       — Не то слово! — поддержал его Шмуз, и положив на стол блокноты, наложил невербальное заклинание. Всё готово. Проверяйте. Нотт взял один из блокнотов и написал на первой странице «Привет». Эта же надпись мгновенно проявилась во втором блокноте, где он в ответ написал «Работает!». И эта связь, действительно работала.       — Гарри, я могу взять эти документы. Я не так хорошо разбираюсь в маггловском праве, как в магическом, посоветуюсь с коллегами.       — Так ты юрист? — изумился Гарри, — И всё время молчал об этом?!       — Так ты и не спрашивал, — подмигнул Нэйтан.       — Я думал, у тебя полулегальные делишки, и ты мечешься между деньгами и законом.       — Какое точное определение моей профессии! — расхохотался мужчина, — Ну, теперь Гарри ты готов отправиться домой?       — Мне не хотелось бы называть это место своим домом, но другого у меня, к сожалению, нет, — грустно заключил Гарри.       — Гарри, было очень приятно с тобой познакомиться, мы кое-что тебе приготовили в подарок, — Анна протянула ему хлопковую салатовую рубашку.       — У меня тоже кое-что есть, — Нэйтан достал откуда-то пару разных носков, — Помнишь, что я тебе говорил? — подмигнул он.       — Ну, а это от меня, — Нотт протянул ему блокнот, — До встречи, Гарри, — сказал он, крепко обняв своего нового друга.