Гарри Поттер и последний хранитель

      Ему показалось, что он только успел провалиться в сон, как его разбудил стук в дверь. Отремонтированный будильник показывал десять утра. Слишком поздно, для тётки, удивительно, что она не разбудила его раньше. Гарри встал и открыл дверь.       — Иди умойся и поздоровайся с миссис Ларкин, — вместо приветствия каркнула тётка, поджав губы.              Вернувшись в комнату, он ощутил резкий запах табака и алкоголя, который определённо исходил от лежавших на кровати вещей. Его привычная одежда пропала. Делать нечего, пришлось одеваться в то, что было доступно. Гарри понятия не имел, откуда в идеально убранном доме Дурслей взялась эта вонючая одежда, как будто бы снятая с бездомного. Как обычно полинявшая, растянутая футболка была в пятнах, джинсы порваны. Очевидно, что этот мусор раньше принадлежал кузену, но Гарри никогда не приходилось одеваться в настолько грязные вещи.       — Доброе утро, миссис Ларкин, — поприветствовал юноша женщину, которая пила чай вместе с миссис Дурсль. Улыбка стекла с лица тётки, её вид явно не предвещал ничего хорошего.       — Вот, Ивон, о чём я тебе говорила. Вернулся под утро. Разит за милю. Не знаю, что с ним делать.       Облик Гарри действительно был пугающим. На нём были вещи, которые мало того, что на пару размеров больше, чем нужно, так ещё и видавшие виды, порванные и растянутые. Несколько бессонных ночей отразились на лице в виде тёмных кругов под глазами, чёрные волосы торчат в разные стороны, шрам на лбу, опухший после его снов о Волдеммоарте, оповещал, что этот молодой человек побывал в переделках. Ссадины на руках ещё не зажили после финального испытания в Турнире Трёх волшебников, сбитая коленка торчала из дыры на джинсах. И как довершение картины запах сигарет и алкоголя, так любезно предоставленный родственниками вместе с одеждой.       — Доброе утро, Гарри. Мы разговаривали о тебе. Петунья беспокоится, что с тобой что-то происходит, — спокойным голосом без заискивающей улыбки начала гостья.       — Не стоит беспокойства. Я скоро покину этот дом и не буду надоедать им своим присутствием.       — У тебя раны, на тебя кто-то напал? Я не буду тебя осуждать. Если ты помнишь, я психотерапевт, ты можешь мне доверять. Петунья, оставь нас, пожалуйста, вдвоём.       Тётка вышла, плотно закрыв за собой дверь кухни.       — Тебе здесь комфортно? Мы можем пойти в твою комнату, если хочешь.       — Мне всё равно. Я знаю, зачем вы здесь, вас они позвали, чтобы сделать вид, что я псих. Я не хочу с вами разговаривать. Я пойду.       — Я не буду тебя задерживать. Если ты не хочешь, не будем разговаривать, но тебе всего 14 лет, и Вернон с Петуньей несут за тебя ответственность. Они волнуются, что ты попал в плохую компанию.       Гарри бесило каждое её слово, сказанное спокойным умиротворяющим голосом. Ложь про возраст, ложь про беспокойство. Эти люди только и хотят, избавиться от него. Дыхание стало резким и прерывистым от подавляемого гнева. Он сдерживался изо всех сил — подавляемая магия, подслушанный вчера разговор и вообще вся абсурдность ситуации рвались наружу желанием орать и крушить эту стерильную кухню.       — Выпей воды. Что тебя так тревожит?       — У меня всё хорошо, — он встал и, проигнорировав наполненный стакан рядом с ним, налил себе воды в чистую кружку, которую он достал из посудомойки. Миссис Ларкин сделала какую-то пометку в свой блокнот.       — Знаешь, Гарри, нельзя помочь человеку, который отказывается от помощи. Я привыкла, что на приём ко мне люди приходят сами, и мне не нужно угадывать, что именно их привело. Очевидно, что ты столкнулся с чем-то, что тебя сильно беспокоит, и я могла бы посоветовать тебе, как справиться с болью. Петунья говорит, что ты кричишь во сне. Я могла бы выписать тебе лекарства, которые улучшат твой сон, например, и ты будешь просыпаться отдохнувшим.       — Я не буду пить ваши лекарства.       — Не стоит так поспешно принимать решения. Сон важная часть нашей жизни, помогает систематизировать полученный опыт и перезагрузить сознание. Тебе часто снятся сны? О чём они?       — О тёмном коридоре с кучей дверей, — сказал Гарри с ухмылкой, он знал, что этот сон не имеет никакого отношения к его чувствам, после сна о Нотте старшем, он начал догадываться, что сны относятся к событиям из жизни Волдеммоарта. Тем более, что сны о Тёмном лорде, ему уже снились.       — Ты часто видишь тёмный коридор? Эти двери открыты?       — Нет.       — Хорошо, — она снова что-то записала, — Обычно двери во сне — это поиск выхода из сложной ситуации. Хочешь, расскажу тебе подробнее? Но мне тогда нужно чуть больше информации.       — Не хочу.       — Ты мне не доверяешь? Мне кажется, мы достаточно провели с тобой времени, когда ты был ребёнком, чтобы убедиться, что я не причиню тебе вреда.       — Вас позвала она. Зачем?       — Я же сказала, что твои опекуны беспокоятся о тебе.       — Они беспокоятся о себе. Я им мешаю. Если бы у меня была возможность, я бы здесь не задержался ни на минуту.       — Почему ты решил, что им мешаешь?       — Посмотрите на меня. Я похож на любимого члена семьи? Вы бы одели так своего сына?       — Петунья, говорит, что ты неаккуратен, и одежда на тебе горит огнём. Это не так?       — Нет, это не так. И даже если бы было так, как бы она объяснила, что эта одежда на несколько размеров больше? Вы что не видите, что это обноски их сына? А сегодня они даже обноски спрятали и оставили мне эту вонючую кучу.       — Давай поднимемся в твою комнату.       — Хотите проверить? Давайте.       Гарри молился, чтобы ни один из его немаггловских учебников не валялся на видном месте. Но, как выяснилось, причина для беспокойства была иная. Идеально сложенная стопка новеньких футболок занимала целую полку его шкафа. На вешалках висели трое джинсов, которые он видел в первый раз, рядом пара белых рубашек соседствовала с несколькими повседневными, а возглавлял ряд обновок пиджак. Ещё одна полка была занята бельём и носками. Первыми носками, которые до этого никто не носил. Впервые в жизни Гарри в его шкафу были новые, купленные для него вещи.       — Но этого ничего не было! Мне не покупали новых вещей ни разу в жизни! Вот смотрите, — он показал свои разбитые кроссовки, — Это моя единственная пара обуви. Это всё она. Она сложила тут вещи, пока вы мне зубы заговаривали.       — Разве это плохо? У тебя новые красивые вещи.       — Вы думаете, я бы стал носить это, если бы у меня был целый шкаф одежды?       — Петунья сказала, что ты вернулся под утро и лёг, не раздеваясь, таким она тебя и привела на кухню. Хочешь переодеться? Я подожду за дверью.       Тётушка хорошо подготовилась, вся одежда оказалась как раз.       — Я готов.       — Очень хорошо, теперь ты выглядишь гораздо лучше. Думаю, что это можно выкинуть, как и твою прошлую жизнь. А как у тебя дела в школе?       — Нормально, — они зашли на скользкий путь. Гарри опять подумал, что понятия не имеет, что происходят в обычной маггловской школе.       — Какой у тебя любимый предмет? Я обожала литературу. Читала ночи напролёт. А ты любишь читать?       — Да.       — А какая у тебя любимая книга? Мне очень нравилась «Над пропастью во ржи» в твоём возрасте.       — М-м-м-м-м.       — А как у тебя с друзьями? У тебя есть школьные друзья?       — Да.       — Как их зовут?       — Какая разница?       Разговор зашёл в тупик.       — Гарри, если тебя обижают в школе, — тон миссис Ларкин стал очень серьёзным, — Просто скажи об этом. Если у тебя не сложилось с учителями или одноклассниками, можно просто перевестись в другую школу.       — Я не хочу никуда переводиться. Я хочу, чтобы от меня отстали.       — Я поняла. Спасибо, что поговорил со мной. Знаешь, я всё-таки это скажу. Если ты достаточно взрослый, чтобы решать свои вопросы самостоятельно, у тебя есть хотя бы временная финансовая независимость и ты в состоянии отвечать за себя сам, необязательно мучиться и терпеть то, что ты терпеть не хочешь. Да, считается, что ты не можешь обойтись без взрослых, но можешь ты это или нет, знаешь только ты.       Эти слова совершенно расходились с тем, что он слышал раньше. Всю его жизнь ему давали выбор между довериться взрослым или бесследно сгинуть. Всю жизнь он не доверял взрослым и рассказывал им что-то только в случае крайней необходимости. А сейчас эта женщина вот так запросто говорит ему, что так и надо, что он сам может полностью нести за себя ответственность.       — Что вы хотите этим сказать? Это какая-то ваша уловка?       — А как ты можешь чему-то научиться, если не будешь этого делать? Глупо считать, что ровно в восемнадцать лет у тебя сами по себе появятся ответственность и самостоятельность. Все через это проходят. И если ты уже в состоянии нести за себя ответственность сам, так бери её. Зарабатывай свою самостоятельность. Принимай решения, ошибайся, учись делать верный выбор. Взрослые наставники и опекуны нужны в жизни ребёнка для того, чтобы заботиться, направлять, помогать. Как я уже сказала: как можно помочь человеку, если он этого не хочет? Мне такое не под силу.       — Вы специально мне это говорите, чтобы потом пичкать меня таблетками, чтобы я не мешался под ногами у этих, или чтобы сдать меня в сумасшедший дом?       — Гарри, мы живём в развитом гуманном обществе, никто тебя никуда не собирается сдавать. И, поверь мне, положить человека в клинику против его воли не так-то просто. Ты считаешь тебе нужна госпитализация? — этот вопрос был задан совершенно непринуждённо, без давления, но тем не менее ответ на него требовался.       — Нет. Я не считаю себя больным, и помощь врачей мне не нужна, — сказал Гарри, опустив взгляд.       — Вот и хорошо, — миссис Ларкин добродушно улыбнулась, и протянула визитку — Здесь мой адрес и номер телефона. Я догадываюсь, что решение о том, как поступить у тебя уже на подходе. Если вдруг какой-либо твой выбор приведёт к тому, что тебе потребуется помощь, и ты решишься её попросить, я не откажу. Любую помощь в рамках действующего законодательства. И если ты не будешь объявлен в розыск властями, я тебя не выдам. Держи.       Ивон протянула визитную карточку, которую Гарри, к своему удивлению, взял. Он не доверял ей, чтобы когда-либо обратиться, но такое ненавязчивое предложение помощи ему нравилось.       — Спасибо.       — Я верю тебе, Гарри. Во всё, что ты сказал. Я не думаю, что ты стал бы мне врать, — она отклеила жёсткую этикетку, которая была сзади на футболке, — Конечно, встречаются люди, которые носят вещи с ценниками, но ты на них не похож. Да и слишком хорошо выглядит одежда в твоём шкафу, которая вроде как «горит» на тебе. Кроме того ношеного хлама, в котором я тебя увидела, ничего, что хотя бы раз носили, я в твоей комнате не заметила. Люди часто врут, и умение распознавать ложь — ценное качество. Если вдруг ты примешь серьёзное решение, придумай причину, которую ты сможешь озвучить как друзьям, так и врагам. Спасибо, что поговорил со мной. Теперь мне надо побеседовать с Петуньей.       Гарри не стал подслушивать, разговор своей опекунши с миссис Ларкин. Время поджимало, а он ещё не решил, как он потащит все свои вещи. Достаточно увесистый чемодан с книгами, клетка Хедвиг, которая обязательно привлечёт внимание окружающих, всё это надо было дотащить до тупика, где он договорился встретиться с Ноттом. А, может, действительно попросить помощи у того, кто её предлагает прямо сейчас. Это слишком рискованно. Юноша расхаживал по комнате из угла в угол. Затем резко повернулся и глядя на клетку совы возмущённо сказал:       — Ну, почему ты такая большая? Тебе что сложно быть меньше? — произнося эти слова, он водил рукой перед клеткой, как будто это живой собеседник, которого он отчитывает.       Внезапно клетка, словно стыдясь своих размеров, начала сжиматься, а Гарри ощутил уже знакомое тепло в ладони. Видимо, клетке было очень стыдно, потому что она остановилась, став размером с чашку.       — Так, Хедвиг такое не понравится. Ладно, разберусь с этим позже. В голове Гарри возникла опасливая мысль: «Если сейчас уменьшишь всё своё имущество, и не сможешь его вернуть в прежнее состоянии, имущества у тебя не останется. Ты не сможешь носить микроскопические вещи и читать микроскопические книги!»       — Финита! — снова направив ладонь на мизерную клетку, попробовал он на удачу. И это сработало. Клетка начала гордо раздуваться точь-в точь, как Хедвиг, когда обижалась на своего хозяина. И достигнув своего обычного размера, она снова гордо возвышалась на столе у окна.       — Стань меньше! — снова приказал Гарри, направив ладонь на клетку, и та послушно сжалась до размеров мячика.       Он быстро, не разбираясь, покидал вещи в чемодан, в том числе и купленные тёткой обновки. Деньги маггловские и магические он решил сложить в один кошелёк. Свою школьную сумку и Мантию-невидимку он предусмотрительно оставил на стуле.       — Так, что тут ещё осталось моего? — Выставив ладонь Гарри, повернулся вокруг своей оси.       И тут произошло странное. Дом номер четыре по Бирючиновому проезду задрожал, вещи словно стремились к нему.       — Финита! — быстро сориентировавшись, Гарри прекратил паломничество своей собственности к хозяину, — Главное, чтобы внизу не заметили.       — Так, попробуем ещё раз. Что мне нужно сейчас взять с собой? — он снова обернулся вокруг своей оси, вытянув руку.       Эта попытка оказалась удачнее. Один из учебников выскочил из-под паркетины, старого тайника владельца комнаты, пара свитков выпорхнула из ящика стола, а под дверь просунулся конверт с документами.       Здесь было его привычное свидетельство о рождении, справки о счетах, открытых на его имя, какие-то банковские выписки и другие документы, суть которых сложно понять человеку, едва окончившему четвёртый курс школы Чародейства и волшебства. Но вот второе свидетельство о рождении очевидно и однозначно гласило, что Гарри Джеймс Поттер родился 13 декабря 1979 года. Почему тут два таких документа на его имя? Казалось бы, ответ очевиден, Дурсли зачем-то поменяли его дату рождения. Но зачем? Был тут и ещё один лист бумаги, исписанный мелким витиеватым почерком, который так хорошо был знаком Гарри:       «Дорогая Петунья.       И вот я снова вынужден вступить с вами в переписку. Не скрою, повод, по которому я пишу невероятно трагический. Сегодня ночью погибли ваши сестра Лили и её муж Джеймс Поттеры. Они были убиты как герои, защищая мир магической Британии. Они были храбры и героически сражались. Но тем не менее их предал близкий друг, и свершилось непоправимое. Я приношу искренние соболезнования. И очень опечален, тем, что мне необходимо сообщать столь ужасное известие.       Как вам известно, у вас есть племянник Гарри, которому чуть больше чем через месяц исполнится два года. Из-за жестокости одного человека этот мальчик остался сиротой. И на данный момент ваша семья единственные родственники, которые остались у этого несчастного младенца.       Уверен, что вы сможете позаботиться о нём и воспитать хорошим человеком в память о вашей невероятно доброй сестре и её прекрасном муже. Я со своей стороны буду оказывать всю необходимую помощь. Этот ребёнок наделён невероятными способностями и избран самой судьбой для восстановления столь хрупкого мира в нашем сообществе, достойный представитель своих невероятных родителей, так безвременно покинувших этот мир. И 31 октября 1981 года он, будучи совсем крохой, уже сделал огромный шаг к затяжному перемирию. Этот мальчик будет всемирной знаменитостью в магическом мире, и его подвиг будут славить многие века. Вот почему так важно доверить его воспитание именно вам, как ближайшей родственнице, безусловно любящей свою сестру. Я убеждён, что вы достойно позаботитесь о его воспитании.       По достижении его одиннадцатилетия мы снова с вами свяжемся, чтобы разделить с вами заботы о воспитании Гарри и забрать его на обучение в школу Чародейства и Волшебства Хогвартс, где обучалась ваша сестра Лили, и куда так хотели попасть вы. Зная ваше стеснённое финансовое положение, я прошу вас принять сумму, которую вы найдёте в конверте на покрытие некоторых хлопот, которые безусловно добавит ребёнок в вашем доме. Здесь же вы найдёте свидетельство о рождении Гарри. На днях к вам прибудет человек из нашего мира и поможет оформить все необходимые юридические тонкости немагической Британии, так что в случае, если вы согласитесь взять бремя по воспитанию Гарри, вы сможете получать довольствие как магического, так и немагического мира. Взамен я лишь прошу вас любить и заботиться о вашем племяннике. Наш юрист поможет вам закрыть долги за дом, но согласно законам, в этом случае право собственности перейдёт Гарри. Также в вашем распоряжении будет счёт вашего племянника, из которого вы сможете покрывать свои расходы на мальчика. Ежегодно вас будут навещать представители магического и немагического правопорядка, чтобы убедиться, что ребёнок воспитывается должным образом. Разумеется, мы будем сообщать о таких визитах заблаговременно.       И последнее, пока этот мальчик считает, что ваш дом — это его дом, вы будете находиться в абсолютной безопасности, основная часть которой обеспечена невероятной жертвой вашей мужественной сестры. И маленькая часть будет наложена лично мной. Но как только Гарри перестанет называть это место своим домом, чары будут безвозвратно утеряны, и я не смогу гарантировать вам вашу безопасность.

С наилучшими пожеланиями,

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, кавалер ордена Мерлина первой степени, Великий волшебник, Верховный чародей Визенгамота, Президент Международной конфедерации магов»

      Осознание мгновенной световой волной накрывало все мысли и чувства Гарри. Вот почему его так бережно перевозят из дома в школу, из школы домой. Вот почему раз в год он должен проводить каникулы с ненавистными родственниками. Вот что значил разговор про дом и фирму дядюшки, который он услышал совсем недавно. Они всегда всё знали. Их достойная забота состояла в том, чтобы он был сыт, как-нибудь одет и не сбежал. Эти люди так и не смогли полюбить его и смириться, что он не такой как они. Наставления про любовь прошли мимо его родной тётки, что уж говорить о дяде Верноне, который, по сути, совершенно посторонний человек. Гарри замечал, что иногда в тёте просыпается родственная любовь, но понимание, что этот мальчик представитель совсем другого общества, так и не позволило ей смириться с его природой и дать проявиться искренним чувствам. Он не знал, какие были у неё отношения с его мамой. Общались они, или отдалились друг от друга ещё в одиннадцатилетнем возрасте, когда Лили уехала учиться быть настоящей волшебницей, а Петунья писать строчки и изучать математику, физику и литературу.       Юноша сидел на кровати, опустив руку с письмом, задавленный этим тяжким пониманием, не в силах пошевелиться. А есть ли в этом мире хоть один человек, который его любит, который хочет о нём заботиться, который ждёт заботы от него? Слишком многое пришлось осознать за последние пару недель. Обман и предательство уже были ему знакомы, но настолько не проникали в его жизнь. Мелкие ссоры с Роном теперь выглядели такой ерундой. Смерть, пришедшая за Седриком, практически коснулась его, и он чудом, благодаря случайности с палочками, избежал её цепких объятий. И вот теперь он понимает, что вся его история, которую он знает, сплошной обман. До одиннадцати лет он был обычным мальчиком, которого воспитывают чужие не очень любящие его люди, потом ему говорят, что он волшебник, а теперь он волшебник, избранный для какой-то миссии, которую ему забыли рассказать. И он совершенно одинок.       Послеобеденное солнце, достигнув высшей точки, медленно катилось вниз по привычной траектории, заставляя растягиваться тени деревьев, домов и распахнутого чемодана, сборы которого так бодро начинались. Время, веками отсчитываемое этим солнечным движением, неумолимо двигалось вперёд, закрывая возможности даже для маховиков времени. А взъерошенный совсем юный Гарри Поттер сидел с письмом в руке не в силах заставить себя жить дальше и хотя бы выполнить задуманное — сбежать из этого проклятого дома. Преодолевая пространство, как будто бы наполненное густой массой он заставил себя встать, приложив невероятные усилия.       Резкая боль в шраме пронзила его так стремительно, что он снова рухнул на кровать. Лоб разрывало, в глазах потемнело от боли, а тело покрыл холодный пот. Горячая капля крови скользнула в бровь.       Это тело не способно быстро генерировать магию как раньше. Сил Тёмного Лорда стало намного меньше, заклинания, которые до первого крестража давались легко и непринуждённо теперь требуют большой концентрации, а такие обряды как создание хранилища для частей собственной души теперь просто недоступны. Не потому, что окончательно утерян ритуал, после нескольких попыток его можно восстановить — сил больше не хватит даже на одну попытку восполнить утерянный якорь физического существования. Но Тёмный Лорд предусмотрел потерю. Есть ещё бесценные хранилища, гарантирующие его возвращение. И как минимум кольцо питается от живого отпрыска Нотта, которому пока ничего не угрожает. Малфой заплатит за сделанное. Его щенок теперь свободен, Тёмный Лорд придумает, как наказать эту зазнавшуюся семейку. Выпрошенные охранники, молодые Крэбб и Гойл, не смогут отказаться от своей миссии, слизняк Люциус связал их Непреложным обетом, наложенным самим владыкой. Но не сейчас. Серия круциатусов, которая так естественно вылетала из палочки, сильно истощила меня. Я вынужден восстанавливаться, в тайне от своих слуг. Яд Нагайны, которая перекусила парой магов, помогает, но я не могу истреблять волшебников ради восстановления. Королю нужна свита, а свита Тёмного Лорда изрядно истрепалась. Старые ленивые представители элиты с трудом могут самостоятельно разогреть себе ужин. Способных на битву осталась пара десятков, и почти все сейчас в Азкабане кормят собой дементоров. Лорд без свиты. Нужно отсидеться и спланировать, как избавиться от Поттера. Проверить, что не услышал Снейп тогда, тринадцать лет назад.       Про кольцо никто не знает, я спрятал, я защитил его сам. Тайна медальона покоится вместе с младшим Блэком. Регулус был труслив, но миссию выполнил и больше никому ничего не расскажет. Чаша запитана от гоблинов, сил Беллатрисы уже точно не хватило бы поддерживать жизнь в крестраже, но Тёмный Лорд предусмотрительно приказал хранить сокровище в одном из старейших хранилищ Лестрейнджей. Диадему питает магия школы. Этот тайник тоже не известен никому из ныне живущих. Только я постиг тайны Хогвартса так глубоко. Все смертны, кроме Лорда Волдеммоарта. Только Лорд Волдеммоарт смог защититься от смерти так, что она устанет с ним бороться. Только Лорд Волдеммоарт запас себе шесть дополнительных попыток, шесть возможностей ошибиться. Но Тёмный Лорд не ошибается. Ошибся Люциус и попыток осталось пять. И только Лорд Волдеммоарт знает, что одна из них — это его вечная спутница Нагайна, существо с такой сильной магией, что её сознание даже мне просторно. Прав был Мерлин, если каждый будет делать вечные артефакты, вся магия мира уйдёт в безделушки. И волшебники не смогут даже стул материализовать. Как мой дед, которого убить можно было даже невербальным Делетриусом. Тёмный Лорд устал.       Гарри вдохнул воздух через рот, как будто только что вынырнул после долгого погружения под воду. Подслушанные мысли Волдеммоарта вызвали невыносимую боль в шраме. Он боится, он разочарован, он слаб. Он это только его слуги, которые боятся его прошлого. Тёмный Лорд долго восстанавливается, поэтому никаких нападений. Он осторожен. Он прячется. Гарри стёр кровь со лба тыльной стороной ладони. Время подготовиться есть и у него. Ему пока бояться нечего.       Сборы вещей и осознание, что Гарри хотя бы на время покинет по собственному решению этот дом, который он вынужден называть своим, быстро восстановили силы и отвлекли от потрясения, вызванного прочитанным письмом. Время неумолимо бежало к встрече с Ноттом. Гарри волновался. Его волнения были связаны не только со страхом быть пойманным и разоблачённым. Он испытывал странные чувства, он ждал встречи и, казалось, что это трепетное ожидание связано с чем-то иным, чем желание получить свободу, хотя бы в некоторой степени. Сердце в груди билось чаще от мысли, что вот-вот он снова увидит слизеринца, которого искренне ненавидел несколько недель назад, даже не зная его. Гарри не хотел признаваться себе в том, что этот парень нравится ему, привлекает его внешне, ему хочется помочь, рассказать, что он узнал, расспросить о разговоре с отцом.       Уменьшенные чемодан со всеми вещами и клетка легко поместились в школьную сумку, которая сейчас висела на плече у юноши. Гарри закутался в мантию отца и оглядел пустую неприветливую комнату. Небрежная наскоро написанная записка о том, что он проведёт некоторое время у друзей, была оставлена на письменном столе. В ней же юноша ехидно поблагодарил тётю за купленные впервые новые вещи. Покинуть дом номер четыре оказалось неожиданно просто. Тётка, проводив подругу, задумчиво намывала кухню, не обращая внимание на происходящее вокруг. Очевидно, результаты разговора с Ивон ей не понравились. Коты-охранники тоже не заметили проходящего мимо них беглеца под Мантией-невидимкой. Да и в общем-то вся дорога до тупика на улице Магнолий не вызвала никаких затруднений.       Он пришёл на место встречи за двадцать минут до назначенного времени и сидел, гадая каким образом Нотт провернёт его побег. Послеобеденный Литтл Уингинг пустовал, большая часть жителей была на работе или хлопотала по хозяйству редкие дети проезжали на велосипедах, не обращая внимания на притаившегося Гарри Поттера. Скучный городок проживал скучный летний день. Мантию-невидимку он снял, хоть Нотт и вызывал огромную симпатию, Гарри не хотелось делиться с ним информацией о своём артефакте, доставшемся ему от отца. Это было очень личное и важное, а отношения между студентами пока ограничивались только двумя разговорами, и пусть даже один из них был невероятно важным для обоих.       Громкий хлопок оповестил Гарри, что в тупике появился кто-то ещё. Оглядываясь по сторонам, он заметил какое-то едва уловимое движение горячего воздуха. А затем стали материализовываться чёрные вьющиеся волосы, а за ними и такой долгожданный красивый слизеринец. Чары медленно развеивались, спускаясь от макушки, словно невидимая сила рисовала в пространстве Теодора Нотта.       — Рекомендую дезиллюминационное заклинание. Очень полезная штука. Привет, Гарри — Нотт протянул руку, и в этот раз Гарри ответил на приветствие, всё-таки сам вызвал его сюда.       — Привет. Ты что умеешь трансгрессировать? Ты можешь становиться невидимым по собственному желанию? — Гарри был ошеломлён способностями своего сверстника. Ему такое даже не представлялось.       — Ну, я многое умею, но трансгрессии обучают только на специальных курсах, когда тебе исполнится семнадцать — после совершеннолетия. К тому же без экзаменов и выданного Министерством разрешения это делать запрещено. Законы.       — Колдовать несовершеннолетним вне Хогвартса тоже запрещено, но ты же колдуешь.       — Ты что не понимаешь, как работает Надзор? Нас же никто не видит, я проверил, что тут никого нет и наложил магглоотталкивающие чары.       — Мне присылали предупреждение на втором курсе за магию домовика, — возмутился Гарри.       — Так правильно, если домовика никто не видел, а его магию заметили, это же Надзор. А, понял, я тебе потом расскажу, я здесь не за этим. Что у тебя произошло? Почему тебя хотят отправить в психушку?       Гарри рассказал про подслушанный разговор опекунов и про то, что сегодня к ним приезжала психотерапевт — подруга тёти Петуньи.       — Ты думаешь, они на самом деле настолько сильно хотят от тебя избавиться?       — Они меня ненавидят. Я для них как прокажённый, которого надо прятать от соседей.       — И что ты планируешь делать?       — Для начала мне нужно в Лондон. Я хотел купить одежду, но тётка подкинула мне сегодня достаточно вещей, чтобы пустить пыль в глаза подруге. Поэтому теперь мне нужно купить только обувь. А потом, наверное, в Дырявый котёл, поживу некоторое время там. Я там жил перед третьим курсом.       — Ты считаешь, что тебя не будут искать? Первым делом, как только станет известно, что ты не у родственников, Дамблдор навестит Тома в его отеле, именно потому, что ты там был перед третьим курсом и тебе некуда идти.       Нотт был гораздо общительнее, чем в первую их встречу, он не молил о помощи, не падал на колени. Это был обычный почти взрослый парень, живо общающийся и улыбчивый. И эта версия нравилась Гарри гораздо больше, а ещё больше ему импонировало, что он был одет в обыкновенные джинсы и белую рубашку с закатанными рукавами. Отсутствие зелёной формы позволяло забыть, что перед Гарри студент враждебного факультета.       — Мне больше некуда идти.       — Тогда и не усложняй себе жизнь, купим обувь, и верну тебя к дяде и тёте. Я не хотел бы, чтобы меня обвинили в похищении Мальчика, который выжил. Хотя это заманчивое предложение войти в историю, — Нотт улыбнулся.       — Я не вернусь в этот дом. По крайней мере в ближайшие несколько дней, пока не придумаю, как мне решить вопрос с их желанием пичкать меня лекарствами.       — Безоары.       — Безоары?       — Да, безоаровый камень, простейшее средство от большинства известных ядов. Интересно, как он будет взаимодействовать с маггловскими лекарствами. Можно их считать ядами?       — Нотт, ты гений. У меня они есть. Я даже не подумал.       — Я просто люблю зелья. Лучшее занятия для мага. Ты можешь смотреть, как рождается магия, и можешь влиять на неё без палочки, без заклинаний. Ты можешь сам создавать новые вещества и менять мир. Что может быть лучше?       — Заклинания. Это гораздо интереснее. Ты можешь делать всё, что хочешь. Настоящее волшебство. А суп может любой сварить, было бы из чего.       — Посмотрел бы я на тебя, куда денется твоё настоящее волшебство, если у тебя отберут палочку. А компоненты для зелий можно найти прямо под ногами и при должном понимании сути веществ, можно сварить что угодно даже в сложных обстоятельствах.       — Это если у тебя есть для этого время. А колдовать можно и без палочки.       Нотт рассмеялся:       — Без палочки?! Маги десятилетиями осваивают магию без палочки. Без магического проводника твои силы бесполезны, особенно до того, как ты окончательно обретёшь магическую силу.       — Но это же возможно!       — Когда научишься какой-нибудь левиосе без палочки, расскажи мне. Правда, мне придётся ждать лет пятьдесят. Маги не просто так придумали этот инструмент, если бы была возможна беспалочковая магия, кто бы стал использовать лишние предметы?       — А как ты исчезаешь?       — Я же сказал дезиллюминационное заклинание. Оно невербальное. Словесная формула «Аблатьоне», и ещё нужен особый взмах — описываешь полукруг и ударяешь палочкой по центру вертикальной симметрии своего тела. Очень важна точность, поэтому себя дезиллюминировать не так-то просто. Я сначала осваивал это заклинание только чтобы научиться маскировать неживые предметы. На себе смог это проделать только пару месяцев назад.       Гарри так захотелось показать этому напыщенному индюку, что слизеринцу известно далеко не всё в мире, и что Гарри тоже на что-то способен. В его памяти возник сон, в котором этот горделивый всезнайка прижимался к нему своим обнажённым телом, как он шептал ему, что не предаст и не обманет его доверие. Вкус спермы, которую он попробовал, после того как проснулся, как будто бы снова возник во рту, и волна возбуждения медленно прокатилась к поясу его джинсов.       «Аблатьоне» — подумал он и резко ударил кончиками пальцев по макушке. Уже привычное тепло, скользнувшее по его руке, сменилось странным ощущением, как будто на его голове разбили холодное яйцо, содержимое которого теперь медленно стекает по всему его телу. Как только прохладный поток достиг плеч, Гарри осмотрел себя. Он растворялся, точнее сливался с окружающим его пейзажем, становясь полностью прозрачным. Нотт открыл рот от удивления, а затем, направив палочку на Гарри, произнёс: «Гомениум ревелио!». Гарри почувствовал, что прохладные чары невидимости сдуло сильным потоком воздуха.       — Как ты это сделал?! — прошептал шокированный Нотт, — Это невозможно! Ты что реально псих? Никому нельзя показывать, что ты на такое способен.       — Ничего особенного, уверен, все маги так могут.       — Никто так не может! Невозможно колдовать без палочки! Это против всех законов магии. Даже если ты, точнее не ты, а обычный волшебник будет до хрипоты орать верное заклинание и махать руками как мельница, ничего не произойдёт. Для магии нужно вещество-проводник, заключённое в особую древесную оболочку. Это основы!       — И что с того, что я могу по-другому? Просто никто никогда так не пробовал.       — В том-то и дело, что пробовали, веками пробовали, тысячелетиями! Ты не понимаешь! Если это станет кому-то известно, я даже не представляю, что будет. Ты способен на магию без ничего, это значит, в тебе такая сила, что весь магический мир, против тебя бессилен. Тебе будет нипочём Азкабан, особенно если ты научишься вызывать Патронуса. Ты можешь призвать защиту в любой момент, и даже если тебя лишить палочки, твои способности не будут ограничены. А с учётом того, что ты единственный в мире человек за всю историю, выживший после Авады, и владеющий Парселтангом, я бы на месте магического сообщества сильно задумался, что с тобой делать.       Нотт тяжело дышал, поражённый увиденным, а Гарри непонимающе на него смотрел.       — Ладно, потом это обсудим. Нам надо поторопиться, если мы хотим что-то купить.       — Но, как мы доберёмся до Лондона?       — Я пришёл не один. Меня сюда перенесла Соня, наша домовиха.       — Она что всё видела?       — Нет. Это долго объяснять. Соня, ты теперь ты можешь видеть и слышать. Перенеси нас, пожалуйста, в Лондон.       — Хорошо, — пискнула невидимая домовиха, — Соня перенесёт молодого хозяина и его друга. Но Соня не понимает, куда в Лондон. Лондон большой.       — Гарри, ты знаешь куда именно тебе надо? — спросил Нотт.       — Думаю, сойдёт Дырявый котёл, рядом с ним есть торговый центр, скорее всего там можно будет купить обувь.       — Соня знает Дырявый котёл. Соня бывала там. Я возьму вас за руку, сэр.       Гарри ощутил прикосновение тёплой маленькой ладони.       — Подожди, мы не можем вот так явиться посреди маггловской улицы из ниоткуда, я сделаю нас невидимыми, — Нотт заколдовал сначала Гарри, потом себя.       Прибытие в Лондон и покупка обуви не вызвала никаких затруднений. Гриффиндорец обзавёлся парой крепких лёгких кроссовок, в которые сразу же переобулся, и обычных туфель. Нотт отпустил домовиху, как только они прибыли на место назначения, и сказал, что позовёт её, как только понадобится помощь в следующем перемещении. Они сидели в кафе и ели хот-доги, которыми Гарри угостил своего спасителя. Эта еда немного пугала чистокровного волшебника.       — Ну, так что снова домой? — вернулся к незаконченному разговор Нотт.       — Нет. Я не вернусь к Дурслям. Не сейчас.       — Но как только станет известно, что ты покинул этот дом, тебя будут искать.       — В ближайшее время это не станет известно. Я оставил записку, что проведу некоторое время у друзей. Они не станут проверять. Только порадуются, что я сбежал.       — Они настолько тебя не любят? Тебя же и так нет дома десять месяцев из двенадцати.       — Одиннадцать месяцев. Обычно я часть каникул провожу у Рона.       — А-а-а, твой вечный спутник Уизли. Поймать тебя без него достаточно тяжело. Между вами что-то есть? — слизеринец спросил небрежно, как само собой разумеющееся, но порозовевшие щёки выдали его волнение.       — Мы друзья! — Гарри тоже заставил волноваться этот вопрос.       — А с Грейнджер?       — И с Гермионой мы просто друзья.       Повисла неловкая пауза.       — Эта маггловская еда не такая уж и противная.       Теодор хотел разрядить повисшее молчание, но Гарри не стал развивать эту тему. Очевидно, им было что обсудить, но никто не хотел начинать разговор.       — Нотт, ты можешь мне что-то посоветовать? Где мне можно переночевать, чтобы не вызвать подозрения? — наконец решился Гарри.       — Сложная задача. В мире магов ты знаменитость, тебя везде узнáют по шраму, а Пророк в последнее время тебя явно рисует не в лучшем свете. Я бы не советовал показываться магам. А маггловские условия я не знаю, но, думаю, несовершеннолетний, живущий один, тоже вызовет подозрения.       И в этот момент произошло то, что заставило Гарри вжаться в диван, на котором он сидел. Та самая женщина, с которой он беседовал несколько часов назад, в сопровождении бородатого крупного мужчины направлялась к стойке закусочной, в которой они сидели.       — Это она, — прошептал Гарри.       — Кто?       — Миссис Ларкин, которую вызвала тётка для беседы со мной.       Не обращая никакого внимания на двух юношей, психотерапевт и её спутник ожидали своей очереди у стойки, место было оживлённым, но большая часть посетителей предпочитали сидеть на улице в отличие от Гарри и Теодора.       — … это стоит беспокойства? — спросил спутник Ивон.       — Я не знаю. Это всё странно. Гарри никогда не был агрессивным или глупым. А его опекуны говорят, что он на них напал.       — А ты его хорошо знаешь?       — Моя подруга просила несколько раз с ним посидеть, когда ему ещё десяти лет не было. Потом просьбы резко прекратились. Они сказали, что записали его в школу для трудных подростков, но я не замечала за ним девиантного поведения. Наоборот, он всегда казался мне милым и воспитанным. Он даже никакого внимания не требовал.       — Не мне тебе рассказывать, Ивон, что происходит в пубертате.       — Да, Виктор, я тоже думала об этом, поэтому и приехала к ним. Я сегодня с ним разговаривала. Да, он скрытный, отказался от общения со мной. Но вообще не проявил никакой злости или излишней эмоциональности. Даже, когда я была навязчивой, и когда обнаружилась подстава от его тётки.       — Подстава?       — Представляешь, я думаю, что она специально купила ему новую одежду перед моим приходом. У него был целый шкаф вещей, а он ходил в каком-то мусоре, который ему достался от кузена.       — Ты не думала, что это симптом?       — Думала, поэтому предложила ему переодеться. И он вообще без колебаний надел новые вещи. А я на них бирки заметила. То есть эти вещи на самом деле не носили, и он говорил правду.       — Это, действительно, странно.       Теодор слушал, открыв рот.       — Так зачем она тебя звала?       — Она просила выписать ему какие-нибудь препараты, чтобы он не проявлял агрессию. Я отказала, но мне кажется, что она не успокоится. Я её знаю, в школе она была очень упрямой и скрытной. Я только после выпуска узнала, что у неё есть сестра, которая училась где-то в Шотландии в частной закрытой школе. Она никогда не рассказывала про неё. И у него раны. Коленки сбиты, царапины на руках, шрам на лбу, который она объясняла автокатастрофой, в которой погибли его родители.       — Думаешь, они его бьют?       — Не знаю. Хочется верить, что нет. Он очень напуган, он не стал пить воду, которую я приготовила, сам налил из-под крана в чистую кружку. Но я намекнула Гарри, что, если что-то угрожает его безопасности, он может обратиться ко мне. Но для этого ему нужно будет попасть в Лондон. А его, судя по всему, не отпустят. Если он сбежит, надеюсь, он найдёт к кому обратиться.       — Он планирует сбежать?       — Ну, его чемодан под кроватью не распакован, хотя она сказала, что он приехал неделю назад. В комнате, как будто не живут. Ни вещей, ни книг, ни игр. Я не знаю.       — Думаю, ты сделала всё правильно. Чтобы отправить к ним социальную службу нужны доказательства, а у тебя их нет.       — Если не считать желание пичкать лекарствами здорового подростка.       — Пока мы не уверены в его адекватности.       — Может, ты и прав. Он ничего не рассказал про школу, про друзей, про учёбу. Просто отказался.       — Я думаю… Почти уверен, что ты сделала, что могла.       — Надеюсь. Спасибо, Виктор.       — Да, теперь нужно только ждать каких-либо новостей. Я так понимаю, что ты не рискнёшь звонить ей и спрашивать, как дела с Гарри?       — Не рискну. Не хочу вызывать подозрений.       Они сделали заказ и расположились за столиком на улице.       — Всё настолько серьёзно? — Нотт в упор смотрел на Гарри.       — Да.       — Почему ты не расскажешь кому-нибудь? Уизли или МакГонагалл.       — Я говорил, писал. Но они говорят, чтобы я оставался в этом доме.       Гарри достал пару маггловских купюр и положил их на стол. От отчаяния и духоты у него потемнело в глаза. Он почувствовал, что опять растворяется в сознании Тёмного Лорда.       Тонкие пальцы направляли палочку в водяную сферу, которая отделяла небольшой кусок просторного каменистого пустыря. Он был один, никто не должен видеть, что его силы столь ничтожны.       — Финдфае!       Небольшой язык пламени змеиной головой бился о водную сферу, выпаривая воду. Тонкие пальцы, держащие палочку, пытались направить его, управлять огнём, но пламя чувствовало слабость и отчаянно сопротивлялось.       — Финита!       Водная сфера обрушилась, затушив огненную змею.       Тело Волдеммоарта чувствовало усталость, магические силы нужно было восстанавливать. А это всего лишь пятая неудачная попытка. Всё бесполезно. От переполняющей его злости Тот-кого-нельзя-называть направил палочку на скалу, отправляя невербальное заклинание в каменную твердь. Раньше его удар вызвал бы приличный камнепад. Теперь всего лишь осыпались сухие корни и песок. Обессиленный Тёмный Лорд упал.       Гарри почувствовал холодную воду на лице. Теодор испуганный и бледный умывал его в туалете кафе.       — Тебе плохо? Ты упал в обморок.       — Я не знаю.       — Думаешь твои опекуны всё-таки подсыпали тебе маггловские лекарства?       Гарри стошнило.       — Соня, ты мне нужна, — прошептал Нотт.       Прохладный предмет накрыл его лоб. Это было очень кстати. Шрам пылал, голова раскалывалась. Прохлада приносила облегчение. Он открыл глаза, очертания светлой комнаты расплывались. Кто-то снял с него очки и одежду. Зелёные размером с теннисный мяч глаза смотрели на него, а маленькие ручки поправляли повязку.       — Добби? — простонал Гарри, — Где я?       — Это Соня, сэр. Хозяин Тео приказал перенести вас в поместье.       — Мне надо идти.       — Нельзя, сэр. Гарри Поттеру стало плохо. Хозяйка Хельга распорядилась приготовить бульон с бодроперцовой настойкой.       В комнату вошёл Нотт. Он был всё ещё бледен и напуган.       — У тебя шла кровь из шрама, я не знал, что делать.       — Не надо было тащить меня к себе. Я пойду.       — Да, не надо. Теперь меня могут обвинить в похищении Мальчика, который выжил. Но, хвала Мерлину, мы были на маггловской территории и нас никто не видел. Бабушка и Хельга хотят с тобой познакомиться. Хельга сказала, что эту ночь тебе придётся провести здесь, а завтра всё расскажешь и мы решим, что делать дальше.