Гарри Поттер и последний хранитель

      Гарри лежал в слабо освещённой предрассветным утром комнате. Член был всё ещё напряжён, зажатый между матрасом и его собственным телом. По трусам разлилась густая липкая лужица, которая уже просачивалась на пижамные штаны. Юноша перевернулся на спину. Он уже забыл про ощущения, которые испытывал сейчас. В Хогвартсе всё было иначе, и даже если произошло что-то подобное, можно одним Экскуро очистить бельё и принять душ, который сохранит все твои тайны. Здесь же, в спальне дома номер четыре магия запрещена, в случае её применения Гарри выгонят из школы. Он уже получал предупреждение перед вторым курсом, когда бывший домовик Малфоев Добби левитировал кулинарный шедевр тётушки на глазах у всей семьи. Лужица быстро остывала. Гарри оттянул бельё и провёл пальцем по большому количеству своей спермы. Его несколько беспокоил сюжет сна. Вокруг него была половина его параллели, обнажённых и привлекательных людей, его друзей, людей, которые ему нравились внешне, а его подсознание решило, что лучший для него этот заносчивый слизеринский красавец-мажор. Он попробовал жидкость на вкус. Это было странное ощущение, но не отвратительное. После того, как он сглотнул, по его телу прошла ещё одна волна, не такая как во сне, гораздо слабее. Он почувствовал прилив сил, как будто бы тело наполнилось энергией, и он способен на всё.       Но тем не менее, что-то надо было решать с последствиями. Ему было очень стыдно положить в корзину для белья такие грязные трусы, трусы в собственной сперме. Он не знал наверняка, но был уверен, что тётя не оставит это незамеченным. Эта любительница сплетен обязательно сделает его секрет достоянием всей семьи в весьма жестокой форме. Скорее всего, она прямо за завтраком будет отчитывать его, что он извращенец, и подкинул ей это для стирки. А если он сейчас пойдёт стирать их руками, будет то же самое, но по поводу использования воды, плюс с тем же выводом, что он извращенец. Юноша не знал, что ему делать. Он вспомнил, что однажды, когда тётка обкорнала его садовыми ножницами почти налысо, оставив небольшой клок на лбу, чтобы прикрыть его «безобразный шрам», он почти всю ночь провёл, размышляя о том, каким будет посмешищем на следующий день в школе. Он тогда ещё даже не догадывался, что обладает волшебной силой. И на следующее утро, к его собственному удивлению, волосы отросли.       То есть, если он сейчас хорошо постарается, он сможет убрать эту лужицу и без палочки. Гарри не знал, с чего начать. Магия с помощью палочки для него привычна. Делаешь движения по определённой формуле, говоришь заклинание и получаешь желаемое. При хорошей отработке это вообще не вызывает никаких затруднений. Но сейчас палочку или заклинания использовать нельзя. Так, Флитвик и МакГонагалл говорили, что Экскуро отправляет материальное в Ничто. То есть для очистки ему надо сконцентрироваться на том, что он хочет, чтобы лужица его спермы переместилась. Допустим, Ничто ему без палочки недоступно. Тогда проще перенести это в канализацию.       Про палочку он знает, что это проводник магии. Она позволяет сконцентрировать поток в руке и проявить магию во внешний мир. То есть магия не в палочке, а в нём самом. И если сейчас он хорошо сконцентрируется, может, у него получится колдовать даже без инструмента. Гарри чувствовал себя полным магических сил, он ощущал, что хочет выплеснуть свои возможности. Магия бурлила в нём, во-первых, потому что он уже несколько недель не колдует, а другие причины он не понимал. Чувствовал, что это как-то связано со сном, но не мог нащупать суть.       Чтобы не экспериментировать над собственным телом, он снял трусы, усевшись на кровать по-турецки, положил их перед собой и выставил руку ладонью над пятном. Он смотрел на пятно и напряженно думал, что больше всего хочет, чтобы оно исчезло. Поднимая и опуская ладонь, он пытался заставить жидкость следовать за рукой. После нескольких попыток он заметил, что пятно меняет размер в зависимости от положения ладони. Есть! Затем он закрыл глаза и представил, что сперма отправляется в унитаз. Его ладонь слегка нагрелась, как он подумал из-за концентрации магии, и когда тепло будто бы прошло сквозь руку, он открыл глаза. Пятно исчезло.       От переполнявших его чувств юноша совсем не мог заснуть. Не одеваясь, он лежал и смотрел в потолок комнаты, медленно наполнявшейся светом. Совсем скоро летняя жара наполнит комнату духотой. Сна не было ни в одном глазу. Почему ему хотелось поцеловать Нотта, откуда такая мысль? Почему он как будто бы не замечал Асторию Гринграсс, которая пользовалась большим успехом в школе, или Парвати, которую он пригласил на Рождественский бал? С Гермионой всё понятно, она совершенно его не привлекала, хотя во сне она была очень красивой с прекрасной фигурой. Но почему именно Нотт? Все эти мысли бились в голове, заставляя Гарри волноваться. Конечно, он понимал единственный верный ответ, но мириться с ним не хотел. Всю его жизнь он выслушивал от опекунов с традиционными ценностями оскорбления в адрес тех, кто предпочитает отношения со своим полом. Если бы у Дурслей был семейный девиз, он бы звучал как «быть нормальными до скончания времён». Ничего, что могло вызвать осуждение соседей не могло иметь место в доме четыре по Бирючиновому проезду. Четыре года, проведённые в магической школе, естественно изменили отношение Гарри к гомосексуальности. Маги слишком ценны, чтобы ещё и градировать их по сексуальному поведению. В настоящий момент ещё не отмерла сегрегация по чистоте крови, но так мало осталось магов, придерживающихся этих принципов, что толерантность даже по такому вопросу проникала в умы магических жителей Британии. Злосчастный список Священных двадцати восьми фамилий, про который частенько говорили в школе, считался уже чем-то архаичным, по крайней мере среди тех людей, с которыми общался гриффиндорец. А в семье Уизли вообще говорили, что фамилией и родословной может гордиться только тот, кому больше гордится нечем, никакой заслуги мага нет в том, что он носит фамилию, которую прославили его предки. Да, и у сáмого чистокровного волшебника вряд ли не обнаружится ни одной капли маггловской крови.       С головой, настолько забитой разными мыслями, уснуть было совершенно невозможно. Поэтому, не утруждая себя такой мелочью, как надевание трусов, Гарри решил почитать свои драгоценные книги, полученные из странной комнаты на восьмом этаже. Пытаясь отвлечься от размышлений, он решил, что лучшим выбором станет изучение сказок.       Странный сборник включал в себя пять сказок, которые, как и те, что читал Гарри в младшей школе, рассказывали о доброте, отзывчивости и помощи страждущим. «Колдун и прыгливый горшок» рассказывала, что порядочный маг обязан помогать своим соседям и не игнорировать человека, попавшего в беду. Но Гарри не мог представить дружеские отношения между прогрессивными, увешанными электрическими приборами магглами и варящими зелья магами сегодня, в текущем девяносто пятом году двадцатого века. «Фонтан Феи Фортуны» сквозь века показывала, что всегда любого волшебника могут настичь чувства к обыкновенному магглу, а магия хранится в самом человеке и её нужно найти. «Зайчиха Шутиха» повествовала о том, что магглы не понимают суть магии, и воспринимают её как развлечение. И, наверное, сотни лет учит детей, что нельзя воскресить мёртвого, ни человека, ни собаку.       Сказка про мохнатое сердце Чародея показалась Гарри очень страшной и мрачной. Трагический финал намекал, что за сотни лет сказка, скорее всего, не изменилась, хотя такие события не подходят для детских ушей, по мнению Гарри. В мире не должно быть убийств. Наверное, сказка и была об этом. Только бессердечный, одичавший человек способен на подобное преступление. Описание изъятия сердца было помечено от руки странным словом, которое юноша не знал — «Крестраж?». Видимо, это было название какого-то заклинания. А последняя сказка про Дары смерти оказалась для Гарри совсем непонятной. По сути, эта история про то, что нельзя обмануть смерть. И каждый успешный побег от неё всего лишь переносит встречу на некоторое время. Все герои сказки умерли, и даже младший брат не смог избежать своей последней встречи с дарительницей. Гарри понимал, что глупо стремиться к бессмертию, жизнь только и хороша тем, что имеет ограниченный срок, за который нужно успеть сделать как можно больше. После того, как он столкнулся со смертью в последний раз, он понял, что рано или поздно умрёт, что там за этой чертой его будут ждать родители… Живым не стоит звать мёртвых обратно, как этого хотел Кадм, средний Певерелл. Живым нужно идти дальше, каждому живому нужно пройти эту безвозвратную черту. Мантия, которая описывалась в сказке, была очень похожа на ту, что лежала в чемодане, ту, что досталась ему от отца. Рон говорил, что со временем мантии истлевают, рвутся, из них пропадают чары, но за четыре года его Мантия-Невидимка оставалась как новая, словно время над ней не властно, а, учитывая, что как минимум его отец в его возрасте пользовался этим артефактом, ей уже не один десяток лет.       Поток мыслей оборвала распахнувшаяся дверь. На пороге стояла тётка в халате и смотрела на юношу. Гарри едва успел прикрыться одеялом. По-хозяйски тётушка направилась к кровати, чтобы не разбудить сына и мужа своим утренним шипением:       — Уже проснулся? Или ты не спал? Вставай. Тебя ждёт работа по дому, раз ты здесь живёшь, отрабатывай своё проживание.       Гарри захлебнулся от возмущения. Даже по самым оптимистичным подсчётам за все четырнадцать лет его проживания в этом доме они на него потратили сумму, которую дают Дадли на карманные расходы на неделю. Новую одежду ему никогда не покупали, он ходит в обносках двоюродного брата, за обучение не платят, школьные принадлежности не покупают. И даже еда, которую он ест в этом доме максимум один месяц из двенадцати, последние два года очень и очень скудна из-за диеты Дадли. Но больше всего Гарри поразило то, что эта женщина ворвалась к нему без стука как раз в тот момент, когда он голый увлёкся чтением сказок. Буквально мгновение спасло его от того, что родственница могла увидеть его во всей красе. Обычно Дурсли стучались, но, судя по всему, тётушка опять почувствовала, что Гарри читает книгу, которой у него быть не должно и вломилась вот так без предупреждения.       — Вы не постучались! — в полный голос с возмущением сказал он.       — Тс-с-с! — шипела опекунша — Что ты сказал? Я в своём доме и захожу куда хочу!       — В мою комнату вы должны заходить только с моего разрешения! — ничуть не понизив голос, бунтовал взлохмаченный воспитанник.       — Как ты смеешь со мной так разговаривать!? — шёпот тёти Петуньи звучал громче, чем её обычная речь.       — Уйди! — проорал взбешённый Гарри.       — Петунья, что происходит? — раздалось бормотание приближающегося дядюшки, — Вы меня разбудили!       — Закройте дверь! — не унимался единственный житель этого дома, не носящий фамилию Дурсль.       — Да как ты смеешь, щенок! — проорал Вернон.       Юноша машинально вскинул руку, указывая пальцем на дверь, и тут произошло то, что совершенно не входило в его планы. БАМ! Дверь с жутким грохотом захлопнулась перед носом успевшей выскочить тётки, так что задрожали стены, и что-то разбилось.       — Неделю… Никакой… еды! — с трудом выдавливал дядя, оставшийся в коридоре, — Как ты смеешь заниматься ЭТИМ? — его дыхание сбивалось от гнева, — В моем доме! Тебя исключат!       — Вернон… Вернон, — шептала тётка, — Он сделал это… Он сделал это БЕЗ ПАЛОЧКИ, — шок, ужас, гнев и страх родственницы звучали гораздо громче, чем слова, — Без палочки, понимаешь?       Гарри услышал быстрые шаги. Опекуны спешили на кухню, на ту самую кухню, где решался вопрос с письмами четыре года назад. Но теперь у Гарри было кое-что. Прочитанная сказка как раз вовремя напомнила ему о Мантии, доставшейся от отца. Быстро одевшись и накинув Мантию-невидимку, поиски которой в чемодане заняли буквально мгновение, он, стараясь издавать как можно меньше звуков, последовал за дядей и тётей.       — … перешло все границы. От него надо избавляться, — юноша прижался к стене, разделяющей кухню и гостиную, и слушал шёпот дяди Вернона.       — Мы не можем. Если я напишу его директору, он явится сюда и всё увидит.       — Увидит что? Мы кормим его, одеваем.       — Ты сам понимаешь, что, Вернон. А если придёт с проверкой комиссия, которой мы отправляем отчёты? Они всё поймут… Мы за последние четыре года не потратили на него ни фунта.       — Я не позволю в моём доме…       — Это не твой дом. Мы расплатились за него ЕГО деньгами… Если это станет известно…       — Но, Петунья, — голос дядюшки дрожал от гнева и безысходности, — Мы всего лишь… немного…       — Обокрали ребёнка.       — Ну, вложили, так сказать, его средства… и приумножили...       — Как только он станет совершеннолетним, он в любой момент может вышвырнуть нас на улицу. А твоя фирма…       — Тс-с-с-с! Я не позволю…       — Не твоя фирма...       — Прекрати! Мы не можем оставить это вот так! Завтра он нас с тобой просто взорвёт!       — Поэтому надо быть с ним максимально аккуратными. Хорошо бы если бы его забрали эти.       — Эта рыжая толстуха? — дядя Вернон продолжал называть миссис Уизли толстухой, совершенно игнорируя собственные габариты и размеры своего сына.       Сердце Гарри бешено стучало. Что значит обокрали? Что значат эти разговоры про дом, про дядину фирму дрелей? Гарри решительно ничего не понимал. Он слушал, как дядя и тётя комкано свернули разговор, так и не договорившись. Дядя пошёл собираться на работу, а тётя осталась на кухне в тяжёлом задумчивом состоянии.       Беззвучно юноша вернулся в свою спальню и плюхнулся на кровать. Он не хочет иметь ничего общего с этими людьми и был бы рад покинуть этот дом. Хагриду писать нет смысла, он где-то за тридевять земель выполняет поручения Дамблдора. Самому Дамблдору и профессору МакГонагалл он писать не решится, очевидно они не в курсе, а значит, и не хотели ничего знать. В голову пришла самая верная мысль. Сириус!       «Дорогой крёстный, сегодня я не справился со своими эмоциями и повздорил с дядей и тётей. В скандале они что-то говорили про мои деньги. Ты ничего не знаешь об этом? Если у тебя есть возможность, забери меня, пожалуйста, как можно скорее. Жизнь здесь невыносима.              А ещё мне нужна новая обувь и одежда. То, что мне выделили эти люди совсем истлело. Сможешь мне помочь купить вещи? Гарри» — быстро нацарапав письмо, он попросил Хедвиг доставить его адресату.       — Иди ешь! — мрачно позвала тётка из-за двери, больше вламываться она не решалась.       — Я не хочу.       Он соврал, есть хотелось, но одна мысль о том, что ему придётся сидеть за столом с этими людьми и есть отвратительный диетический завтрак, вызвала тошноту. «Вот и повод проверить насколько реальны маггловские деньги», — подумал Гарри.       Взяв пару купюр, укрывшись мантией он незаметно выбрался из ненавистного дома, пока семейство было занято молчаливым завтраком. По странному совпадению разбилась та фотография, где был запечатлён Дадли, отмечающий свой одиннадцатый день рождения. Именно тогда исчезло стекло в серпентарии, за что мальчика жестоко наказали. Ужасно несправедливо, как ему тогда казалось. Гарри добрался до ближайшего магазина как раз к открытию. Деньги не вызвали у продавщицы никаких вопросов. Он решил не ограничиваться просто завтраком и запасся едой на пару дней. За это время у него будет возможность выбраться ещё раз, а хранить еду в доме Дурслей особо-то и негде.       Возвращаться в дом номер четыре не хотелось совершенно, Гарри решил проверить, как коты миссис Фигг справляются со своей задачей. Опыт общения с миссис Норрис, кошкой школьного завхоза Филча, не давал однозначного ответа способны ли кошки видеть человека под Мантией-невидимкой. Он устроился под кустом гортензии у низкой живой изгороди так, чтобы можно было видеть дом, подъездную дорожку и улицу, но в то же время, чтобы на него никто случайно не натолкнулся. Мантия делала его невидимым, но физически он такой же плотный, если кто-то в него врежется, будет огромный переполох. Дадли всё ещё спал, об этом возвещал храп, доносившийся из открытого окна на втором этаже. Дядя Вернон, закончивший утренние сборы, оглядев улицу, в поисках неизвестно чего, ничего не обнаружив, укатил на работу. Под рёв его мотора Гарри услышал громкий хлопок, он узнал его, это тот самый звук, с которым трансгрессируют волшебники. Но несмотря на то, что звук раздался очень близко, никто не появился. Гарри осенило, видимо, не он один пользуется мантией-невидимкой, или тот, кто трансгрессировал, использовал заклинание наподобие того, с помощью которого Нотт исчез из палаты Больничного крыла.       Людей не было видно, зато появились они. Те, кого Гарри и ожидал увидеть. Он часто замечал кошек на своей улице, но никогда не обращал внимания на них. Кошки как кошки. В Литтл Уингинге многие любят и держат котиков. Но этих двух шпионов Гарри запомнил хорошо. Они были подопечными миссис Фигг. Как он и предполагал, преследователи расположились по обе стороны живой изгороди перед домом Дурслей.       То есть за ним присматривают как минимум хвостатые и кто-то, кто может трансгрессировать. Теперь он точно знает, когда начинается дежурство. Он бесшумно покинул своё укрытие и медленно прошёлся сначала к одному шпиону, потом ко второму. Реакции не последовало. Та, что слева, лежала в позе буханки в тени, тот, что справа, непринуждённо валялся в пыли, греясь на утреннем солнце.       Незаметно вернувшись в дом, он бесшумно поднялся к себе в комнату и, подождав несколько минут, выглянул из окна. Конечно же коты находились в тех местах, откуда окно его спальни было прекрасно видно. Его взгляд встретился с глазами одного из шпионов. «Понятно, значит, пришла пора прятаться не только в школе», — подумал гриффиндорец.       Схватив с полки одну из новеньких нетронутых книг, принадлежавших Дадли, он вложил в неё путеводитель по Лондону. Мало ли, вдруг кошки могут сообщить, что за книга у него была. Даже если кошки и не смогут определить название книги, тот кто трансгрессировал, точно читать умеет. Гарри продолжил выяснять, насколько тщательно его охраняют.       — Я буду на улице, — крикнул он тётке, которая с задумчивым видом намывала кухню до стерильности операционной.       В ответ она только посмотрела на него, не решаясь ничего сказать. Последние события, очевидно напугали опекуншу, и она не понимала, как себя вести с этой миной замедленного действия, живущей с ней под одной крышей, в виде племянника. Обычно за таким наглым поведением последовал бы поток обвинений, что он ничего не делает по дому, что он обязан своим благодетелям за крышу над головой и за еду, поэтому пока он не выполнит очередное идиотское задание типа бесконечного перекрашивания скамеек, мытья дома, уборки компоста, удобрения растений и так до бесконечности, никуда он не пойдёт. Гарри несложно было выполнять все эти задания, развлечь себя всё равно было нечем. Друзей тут у него нет, его обходит стороной весь этот маленький городок. Читать и готовится к следующему году быстро надоедало, потому что в его распоряжении были только учебники за прошлые курсы, которые он прочитал уже несколько раз. Новые книги будут куплены только после того, как его заберут Уизли, если заберут. Раньше обычно всегда забирали. Практиковаться в заклинаниях здесь нельзя, это запрещено законом. Настолько глупым законом, что в первый раз он получил предупреждение за летающий десерт, к которому не имел никакого отношения, а второй раз два года назад, когда он, устав терпеть оскорбления от сестры Вернона тётушки Мардж, раздул её, так что она улетела в воздушное путешествие, ему даже слова не сказали, в магическом мире, разумеется. Дурсли-то негодовали по полной. Поэтому он не возмущался, у него всё равно была куча свободного времени. Но в этот год всё изменилось. У него было что изучить. Но изучать ему не давали.       Выйдя из дома, Гарри направился по соседним улицам, отслеживая поведения котов, за которыми наблюдал через отражения в окнах домов и машин. Иногда он просто поглядывал на них, стараясь делать вид, что не замечает. Он добрёл до детской площадки, которой в этом году был нанесён особенно большой урон компанией малышочка-Дадлика. Усевшись на чудом уцелевшие качели, он принялся рассматривать путеводитель. Особо тут читать было нечего, места в Лондоне, которые его интересовали, он уже выучил наизусть. Но эта единственная брошюра, которую можно было спрятать в обычную маггловскую книгу и не вызвать никаких подозрений у случайных прохожих. Путеводитель по Литтл Хэнглтону был тоже уже прочитан. Похоже, единственное, чем был примечателен этот городишко был тот самый заброшенный особняк Реддлов. Больше там ничего интересного не было — ни в путеводителе, ни в городке. Один из котов конечно же сопровождал его всю прогулку, второй, видимо, сдал свой пост, потому что ему на смену пришёл ещё один, тоже из дома миссис Фигг.       Жара становилась невыносимой, время приближалось к обеду, поэтому Гарри вернулся в дом родственников. К его возвращению Дадли уже пробудился и поглощал свой скромный диетический обед, совмещая его с завтраком. Видимо, толстяк решил, что хотя бы так сможет насытиться, если сожрёт за раз и завтрак, и обед. Гарри догадывался, что якобы уйдя в гости к друзьям, кузен пойдёт что-то покупать в ближайшей забегаловке, а потом будет вымещать энергию на попавшихся ему подростках и городском имуществе. Миссис Дурсль заботливо подавала на стол, пытаясь угодить своему ненаглядному сыночку.       Молча Гарри отправился в свою комнату, которая после сегодняшнего утра представлялась хоть как-то защищённым местом, где можно провести время в одиночестве. Чувствуя себя в относительной безопасности, он принялся за книгу об основателях Хогвартса. В основном там были собраны легенды, описывающие оборотливость Салазара Слизерина, добродушность Хельги Хаффлпафф, мудрость Ровены Рейвенкло и храбрость Годрика Гриффиндора. Судя по тому, что читал Гарри, вся затея со школой удалась только благодаря Салазару. В десятом веке он нашёл место и защитил его первыми заклинаниями. Также он первый начал постройку. Ровену он пригласил для обучения своей небольшой компании магов, которые нуждались в освоении сложных чар, которыми он или не владел, или не мог научить. А потом уже Ровена подтянула Годрика и Хельгу. Совместными усилиями они возвели огромные сооружения, по большей части с помощью Годрика и Хельги. Ровена продумала переходы и удобные способы перемещения в огромном замке. А затем они наполнили школу своими последователями для того, чтобы передать свой накопленный опыт и обучить новые поколения магов.       Из этой же книги Гарри узнал про артефакты, которые сохранились до наших дней. Меч Годрика он видел собственными глазами, даже держал его в руках. Считается, что этим мечом повержены тысячи врагов, и благодаря его магии и гоблинской работе это орудие впитало в себя все силы, яды и магию, с которым сталкивалось за сотни лет. И судя по описанию подвигов Гриффиндора, этот меч просто хранилище тёмных сил. Годрик, обожавший сражения собственноручно отразил полсотни набегов и нашествий. Ровена лишь немногим отставала от коллеги. А Салазар предпочитал не допускать кровопролитных конфликтов, решая проблемы на подлёте или избегая их.       От Ровены Рейвенкло осталась диадема, которую много лет ищут и не могут найти. Сердце Гарри пропустило удар — тиара, изображённая на картинке до степени смешения напомнила ту, что он видел в классе, где забрал книги. Но шанс был упущен, она так и осталась в комнате, дверь в которую исчезла. Из-за этого украшения случилась большая семейная драма. Дочь Ровены Елена, желая сбежать от ухаживаний барона, которого ей настоятельно рекомендовала матушка, похитила артефакт и бежала из замка. Считается, что диадема придавала мудрости тому, кто её надевает. Видимо, она и подсказала юной леди бежать. Потому как пылкий любовник, отыскав возлюбленную, ничего лучше не придумал, как избавить от жизненных мук сначала её, потом себя где-то в лесах на территории современной Албании. Эта парочка до сих пор охраняет Хогвартс и служит напоминанием, чем заканчиваются наветы родителей в амурных делах, но теперь они обитают в замке в виде призраков. Елена стережёт покой студентов факультета своей матери, а Барон — это и есть призрак Кровавого Барона — слизеринского приведения. Призрачные пятна крови на одежде этого приведения наводили и наводят немало ужаса на студентов. Даже школьный полтергейст Пивз его боится.       Чаша Хаффлпафф вплоть до двадцатого века хранилась в коллекции семейства Смит, но после смерти некой Хепзибы от несчастного случая наследие Хаффлпафф бесследно исчезло. Эта чаша считается незаменимым средством в кулинарии и зельеварении. Если добавить любой ингредиент с помощью этого сосуда, даже самое безнадёжно испорченное блюдо или неверно сваренное зелье станет идеальным. По легенде Хельга, славилась своими рецептами превосходных блюд и зелий, и ни один её кулинарный ритуал не обходился без этой чаши. Она заключила в сосуд весь свой опыт и много веков чаша помогала безошибочно пользоваться котлом ей и её потомкам.       Салазар по легенде оказался романтичной натурой. От него сохранился медальон, который можно было открыть только с помощью парселтанга. Историки сходятся во мнении, что этот артефакт, надетый на шею, безошибочно определяет и показывает в кого влюблён надевший его. Возможно, это медальон показал Ровене, как искренно влюблён Барон в её дочь, и сочтя такой союз наиболее выгодным, мать дала своё благословение, что и погубило Елену. История медальона тоже окончилась фамилией Смит. Вместе с чашей он пропал после смерти Хепзибы.       Раннее пробуждение дало о себе знать. Глаза слипались. Гарри провалился в сон.       Солнечный свет переливался на серебряных приборах и дорогой посуде накрытого к обеду стола. Он прохаживался по просторной столовой огромного замка, покручивая в длинных пальцах волшебную палочку. Высокий мужчина с черными волосами, разбавленными сединой, суетился, встречая гостя.       — Мой Лорд, какая честь, — голос был похож на такой приятный бархатистый голос его сына, но младший Нотт никогда не звучал настолько заискивающе.       — Мне некогда Нотт, я напоминаю тебе, что ожидаю более преданной службы и не допущу ошибок своих слуг. Я не один. Люциус, не скромничай, — Гарри разговаривал высоким холодным шёпотом, который так хорошо знал и ненавидел.       — Добрый день, Нотт.       — Сегодня наше собрание пройдёт в ограниченном составе. Я надеюсь, мои поручения выполняются столь же ревностно, как и прежде. Я хочу поговорить о наследии, которое я оставил наиболее преданным Пожирателям Смерти. В последний раз мы обсуждали этот вопрос больше пятнадцати лет назад. И я хотел бы напомнить вам о своих просьбах.       Малфой дрожал, казалось, он понимал, о чём идёт речь, и что он не выполнил приказ так, как ожидалось.       — К моему великому сожалению, я не могу собрать всех участников прошлой встречи. Самая верная моя последовательница вынуждена составлять компанию дементорам, где я надеюсь, она окончательно избавится от излишней женской сентиментальности. Самый юный из вас погиб в пылу прошлых сражений. Самый преданный мой слуга был разоблачён в нашей последней операции. Он подвергся поцелую наших уже упомянутых друзей дементоров, которые пока вынуждены служить идиоту-министру, но это ненадолго, я думаю. Не было смысла подвергать себя риску, поэтому я избавил Барти от мук.       Нотт и Малфой смотрели с ужасом.       — Как я и говорил, вы были выбраны как самые верные и перспективные чистокровные маги, которые уже успели обзавестись наследниками или были достаточно молоды, чтобы успеть передать мои сокровища будущим поколениям. И по иронии судьбы, сейчас передо мной счастливые отцы, чьим детям предстоит великая миссия — сохранять тайны, знания и ценности Величайшего лорда. Как поживают ваши сыновья?       Малфой с трудом сдерживал панику:       — Мой Лорд…       — Я чувствую страх Люциус. Страх порождает предательство. Тёмный Лорд не потерпит предательства.       — Мой Лорд…       — Ну, же Люциус, раскрой свои тайны, что ты от меня скрываешь…       — Мой Лорд, я принял смелое решение… Одиннадцать лет никаких известий… Я полагал, что пришло время…       Серые глаза с большим трудом держали контакт с красными глазами хозяина. Но отводить их Малфой не смел. Сознание Малфоя легко поддалось, куда ему противостоять Тёмному Лорду. Ужасающая картина предстала в памяти этого холёного аристократа. Бесценный дневник, хранивший великие знания, которые годами накапливались в разговорах со своенравным королём змей, который осторожно, с недоверием, по крупицам выдавал тайны, запечатанные Запретом Мерлина. Такая долгая работа была уничтожена. Уничтожена вместе с частью души, ждавшей своего возрождения, служившей гарантией вечной жизни и доказательством бессмертия. Великое сокровище превратилось в толстую тетрадь, исковерканную клыком ядовитой змеи и залитую чёрными чернилами, стекающими по бесценному артефакту как капли крови. Знания можно восстановить, василиск способен жить тысячи лет. Когда Дамблдор будет убит, ничего не помешает Тёмному Лорду вновь пообщаться со старым другом в Тайной комнате Великого предка Салазара. Ещё одна картина своей безысходностью обрушила мир. Василиск мёртв.       — Круцио!       После возрождения, Волдеммоарт с ужасом заметил, что утратил часть своих сил. Часть его великих знаний была затуманена, и он рассчитывал восполнить потерянное из собственных воспоминаний, которые так тщательно были записаны в дневник. Изящное решение сохранить ценную информацию, не просто написав её на бумаге. Мерлин не слишком идеально продумал свой запрет. И теперь всё потеряно безвозвратно.       — Круцио!       Идеально уложенные платиновые волосы растрепались, а их обладатель орал от боли, зависнув в воздухе, как тряпичная кукла.       — Ты будешь наказан! Ты будешь жестоко наказан. Тёмный Лорд не прощает ошибок. Ты сможешь искупить вину только долгой преданной службой. Ты потерял бесценное сокровище, которое я тебе доверил! Круцио!       — Я надеюсь, Лерой, ты сохранил прекрасные отношения с сыном и воспитал его в наших представлениях о магическом мире. И я могу рассчитывать, что твой наследник продолжит верную службу своего отца.       Палочка вновь была направлена на Малфоя:       — Круцио!       Шрам, и до этого разрывавшийся от боли, горел огнём. Боль была невыносимой. Гарри проснулся, тяжело дыша. Сон был настолько живой и яркий, что юноше пришлось ощупать своё лицо, чтобы убедиться, что он не превратился в Волдеммоарта. Чувства переполняли его. Жестокость его врага поражала. Если он настолько беспощаден к последователям, как же он жесток с врагами?       Чтобы хоть как-то успокоиться и прийти в себя, Гарри продолжил изучение истории основателей. Помимо артефактов каждый из основателей оставил свой собственный секрет в замке. В книге Тайная комната, оставшаяся от Салазара, описывалась как огромное помещение, в котором Великий основатель заключил свои глубочайшие знания. Историки спорят об истинном предназначении таившегося там василиска. Кто-то считает, что это охранная система, а кто-то полагает, что это способ сохранить опыт и знания. Как известно, Запрет Мерлина не позволяет распространять информацию об особо сильных зельях и ритуалах. Мерлин считал, что безрассудное использование слишком сильных артефактов истончает магию мира, поэтому наложил запрет на распространение некоторых ритуалов, зелий и заклинаний. То есть даже если кто-то и переоткрывал мощные магические обряды, способные чересчур расходовать магические ресурсы, то не смог бы сохранить свои знания в письменном виде. А так как на освоение подобных действий требовалось огромное количество времени, через десятки лет такие знания утрачивались. Салазар заключил в свою Тайную комнату источник информации, который может жить веками. И маг, достойный этих знаний, владеющий мудростью и языком змей, мог получить их и использовать для развития магического мира. Слизерин полагал, что зло не может пользоваться змеиным языком. Этот язык не терпит лжи, общаясь на нём, можно передавать только истину.       Так вот почему Волдеммоарт был так взбешён.       Известно, что тайная комната находится в подземельях и имеет несколько входов, но ни один из них не был обнаружен, так как все, кто владел парселтангом, не находили или не сообщали, что нашли хотя бы один из входов в Тайную комнату Слизерина. Однако, когда Хогвартс оборудовывали канализацией, в этой работе принимал участие некий Корвин Гонт, который и замаскировал один из входов так, чтобы он мог быть открыт только истинным наследником Слизерина. Очевидно, другие входы магу были неизвестны, как, собственно, и другим магам. Семейство Гонт считается прямыми потомками Слизерина, но из-за получившей распространение идеи о чистоте крови, оно выродилось естественным путём. Последние представители семьи умерли в нищете в двадцатом веке и, считается, не оставили потомков. Марволо Гонт отец Меропы и Морфина, умер после того, как отсидел в Азкабане, Меропа погибла, сбежав из дома, а Морфин умер в тюрьме, отбывая наказание за убийство магглов.       Кулинарные способности Хаффлпафф выразились и в созданной ею комнате. Большой зал был выстроен позже, когда количество учащихся выросло настолько, что потребовалась большая трапезная. А изначально Хельга оборудовала для себя огромную кухню, куда привела за собой целую колонию эльфов-домовиков. На момент создания школы эльфы уже проиграли войну за независимость и были прокляты. Каждый эльф должен был отработать свободу. И только если хозяин, волшебник или волшебница, даст домовику одежду, раб снова мог оказаться на воле. Некогда сильные волшебные существа рассредоточились по домам магов, и мир эльфов перестал существовать. Одно из поселений, державшихся особняком, так и не смогло восстановить собственную цивилизацию и было вынуждено в полном составе искать защиты у магов. В этот момент их и нашла Хельга. Магический контракт, заключённый остатками эльфов, осел глубоко в крови каждого домовика. И поэтому до сих пор эти маленькие трудолюбивые работяги отрабатывают повинность за свою гордость, наложенную на них много лет назад. Может, потому что эльфов, которым нужна была защита Хаффлпафф было слишком много, может из-за амбиций ведьмы, комната, созданная ею, была огромной. Затем над ней был возведён Большой зал, который поражал своими размерами. Эту комнату с трудом можно назвать тайной, потому что Кухня Хогвартса сокрыта не так ревностно. И тут, в книге, была изложена инструкция, как попасть во владения хогвартских эльфов-домовиков. Здесь не было никаких сложностей, в прошлом году Гарри даже побывал в ней. О том, как туда пробраться рассказали близнецы: на верхнем уровне подземелий достаточно добраться до картины корзины с фруктами. Хельга, судя по всему, была женщиной с юмором, чтобы добраться на кухню надо было пощекотать грушу, она хихикнет и превратиться в дверную ручку. Эта же инструкция была описана в книге.       Комната Рейвенкло описывалась как более укромное место. Считалось, что она является только нуждающимся и предположительно находится на верхних этажах. Свидетельства говорят, что многие пользовались комнатой, исключительно удобной для разного рода занятий, только вот все эти описания комнаты были разными. Поэтому историки так и не сошлись в едином мнении, как туда попасть, и где она находится. Предположительно, ориентируясь на то, что в общую гостиную её факультета можно попасть, только разгадав загадку, секретная комната Ровены тоже должна открываться не паролем. Возможно, нужно попросить её появиться. Большинство свидетелей рассказывали о том, что просили помощи, задумчиво расхаживая по коридору восьмого этажа, некоторые из свидетелей утверждали, что это нужно проделать несколько раз. Скорее всего, три. Гарри вспомнил каморку, из которой он и забрал книгу, которая сейчас лежит на его коленях. Он тогда изначально шёл в башню Гриффиндора потайными ходами, поэтому оказался на восьмом этаже, а затем решил идти на обед. И те описания, которые он сейчас читал, очень похоже описывают комнату, где ему удалось побывать. А ещё он вспомнил, что в прошлом году Дамблдор рассказывал про комнату с коллекцией ночных горшков, которая исчезла и больше пока не появлялась.       Гриффиндор же в своей воинственности сильно себя не обременял и наделил замок сетью тайных выходов за пределы здания, все описанные лазейки были известны Гарри и были указаны на Карте Мародёров, артефакте, который ему подарили Фред и Джордж, а создали её отец со своими школьными друзьями… один из которых оказался предателем. Эта карта пока приносила слишком много неприятностей. По ней их вычислил Снейп на третьем курсе, когда профессор Люпин в спешке забыл её стереть. В прошлом году самозванец Крауч, выдававший себя за профессора Грюма, выследил и убил собственного отца с её помощью.       Мир основателей перевернулся в сознании Гарри. Современные маги не способны даже на половину того, что приписывают основателям. А парселтанг теперь считается языком тёмных сил, потому что Волдеммоарт им владел. Его на втором курсе клеймили восставшим тёмным лордом, считая, что он порождение зла, целью которого очистить магический мир от магглорождённых. Гарри даже не знал, что этот язык не позволяет врать, надо будет как-нибудь попробовать. Все страшилки, которые рассказывают теперь про змеиный факультет, казались нелепыми. Всего лишь один человек, который смог разблокировать тайную комнату, и, возможно, получить запрещённые знания от Короля змей, хранившего секреты много веков. Юноша вспомнил, как Реддл из дневника призывал василиска: «Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четвёрки». Если предположить, что это был не единственный диалог, годами злой потомок Салазара получал знания практически из первоисточника, годами он впитывал то, что невозможно записать и передать в будущее на бумаге. Он заключил все знания в свой дневник, которой мог показывать весь полученный опыт. Но теперь оба эти источника информации были уничтожены. И уничтожил их Гарри Поттер собственными руками. Василиск убит мечом Гриффиндора, а магия дневника разрушена клыком смертоносной змеи. И на данный момент есть только один возродившийся человек, владеющий этими знаниями. Волдеммоарт.       Разумеется, набравшись в юные годы сил, новоявленный Тёмный лорд без труда смог собрать собственную армию. Естественно, что эта армия в основном состояла из людей, учившихся с ним на одном факультете. Вот почему на данный момент у этого факультета такая репутация.       Отношение к магглорождённым тоже оказалось спорным вопросом. По одной из версий Слизерин стремился передавать собственные знания только тем, кто проявит свои лучшие качества, тем в чьём благородстве был уверен. В то же время Годрик стремился сколотить войско, для новых побед и завоеваний, и ему было всё равно сколько зла и ненависти он породит. Однажды этот вопрос стал слишком остро, и Салазару пришлось покинуть школу. А Распределяющая шляпа, как известно, принадлежавшая когда-то Годрику, логично рассказывает историю с точки зрения своего почившего хозяина.       Гарри так увлёкся чтением, что проигнорировал тётку, которая звала его обедать, а через несколько часов ужинать. Приглашение на ужин было очень настойчивым. Вероятно, опекунша заволновалась, что племянник никак не отвечает и целый день ничего не ест. Она робко приоткрыла дверь. Но резкое гаррино «Закройте дверь!» заставило её быстро ретироваться. И только прилетевшая сова с письмом от Сириуса вернула его в реальность.       — Хедвиг, наконец-то! Спасибо!       Птица ласково посмотрела на хозяина и принялась пить воду. Как только он развернул письмо, радость мгновенно улетучилась. Всего две строчки: «Это небезопасно. Как только мы будем готовы, заберём тебя. Оставайся в доме родственников и держи себя в руках. Сириус».       От долгого лежания у Гарри затекли ноги. Перекусив, он решил немного пройтись по дому, чтобы размяться и отвлечься. Пытаясь лишний раз не попадаться на глаза родственникам, он накинул мантию отца и спустился на кухню.       —… конечно, одни идиоты. Я не для этого плачу налоги, чтобы вы тратили мои деньги на всякую чушь… — как обычно дядя переругивался с телевизором, тётя, попивая чай, согласно кивала.       — … после усыновления отношения с родственниками не сложились. Кэролайн попала в плохую компанию, где и познакомилась со Стивеном… — диктор рассказывал какую-то криминальную историю. Опекуны напряженно слушали, пытаясь поймать каждое слово.       —… после того, как приёмная дочь выстрелила в главу семьи, она нанесла восемь ножевых ранений…       — Петунья, — осторожно начал дядя Вернон, — Этот не выходил?       — Нет.       — … истерзанные тела были обнаружены только через восемь дней после трагедии. Соседи подтверждают, что отношения в семье были натянутыми. Миссис Абрамс рассказывала, что скандалы было слышно даже на другом конце улицы…       — А что, если он вот также ночью?.. — страх дядюшки наполнял гостиную.       — Я говорила, что с ним надо быть осторожнее.       — … искали долгое время, но, так и не найдя никаких следов малолетних преступников, полиция закрыла дело.       — Он опасен! Я не хочу однажды проснуться связанным. И его стало не так-то просто запугать. Он и ухом не повёл, когда я запретил ему есть.       — Он и не ест. Сегодня не выходил из комнаты вообще.       — А эти их новые условия. Тебя весь день что-то дёргало, пока он сидел у себя. Мы, конечно, должны следить за ним, но не так, чтобы нас что-то кололо, если он задумал читать или делать то, что ему не положено. Нам надо что-то делать. У тебя сохранился адрес этой толстухи? Давай напишем, чтобы они его забрали.       — Не говори ерунды, у меня его и не было. Она просила ответить ей её способом. И как мы объясним, что хотим избавиться от мальчишки?       — Скажем, что едем в отпуск.       — Вернон, мы не брали его с собой никогда, но это хотя бы можно было объяснить тем, что на момент наших путешествий его не было в доме. А если служба опеки узнает? Не забывай, мы получаем на него деньги и до его совершеннолетия должны отчитываться, хорошо ещё, что эти его… из его… секты — последнее слово тётка сказала шёпотом, — Помогают нам с этим. От них мы, кстати, тоже неплохо получаем. И я тебе напомню, что до того, как ему стукнет восемнадцать, нам надо будет объяснить, куда пропали деньги с его счёта. А ещё он станет полноправным владельцем этого дома, если мы что-то не придумаем.       Остолбенев от шока, Гарри не мог сдвинуться с места. Обычно родственники не обсуждали ничего такого и были предельно осторожны. Даже когда он подслушивал новости, они не говорили ни слова про него, кроме обычных бытовых мелочей. Но то, что произошло утром, очевидно, сильно их напугало.       — Может, продадим всё и уедем? — помолчав, предложил толстый усатый дядя Вернон.       — Мы не можем продать этот дом, ты прекрасно знаешь, что он фактически принадлежит ему, и никакие сделки до того, как ему стукнет восемнадцать, невозможны. А после того, как это случится, мы тем более не сможем распоряжаться его имуществом. Ты говорил, что решишь этот вопрос, когда я разрешила тебе закрыть долг его деньгами.       — Но… но Петунья, дорогая… А что, если поговорить с этой, как её, твоей подругой, у которой мы его оставляли.       — Ивон? А она чем поможет?       — Она же врач. Скажем, что мальчишка агрессивный, неуправляемый. Пусть выпишет ему таблетки, чтобы он спал, пока его не заберут.       — А если придут с проверкой?       — Они всегда предупреждают, во всяком случае эти ЕГО, чёрт их дери, придурки, говорят нам, когда нас будут проверять. Просто накануне не будем давать ему лекарство.       — Ивон никогда не выпишет ничего без осмотра, а Этот никогда не выйдет к ней по собственной воле.       — Так и хорошо, она тогда без проблем поверит, что он псих, может, даже в больницу его заберёт, где ему и место. Тогда, нам и думать ничего не придётся, про его деньги.       — Не нравится мне эта идея, он всё-таки сын моей сестры.       — И этого идиота. Забыла, как он меня позорил, когда мы встретились? И, судя по всему, Этот весь в папашу.       — У него её глаза, я не могу…       — Мы останемся на улице, это единственный выход. Он в любой момент может нас укокошить. Мардж после того раза, как была здесь дрожит от одного упоминания Этого, хотя даже не может вспомнить, что тогда случилось. Подумай обо мне. О Дадли, наконец! Он в любой момент может сделать с нами всё, что угодно. Тётка нервно расхаживала по комнате, она никак не могла принять решение.       — Хорошо. Я сейчас позвоню ей.       В этот момент особенно сильный порыв ветра ударил по крыше дома, как будто пытаясь её снести.       — Алло, Ивон, привет… Как у тебя дела?..       Чтобы не упасть, Гарри пришлось сесть на корточки, облокотившись на стену. Услышанное не укладывалось у него в голове. Ему же просто никто не поверит. Он всю жизнь жаловался на своих родственников. Все знают, что между ними сложные отношения, граничащие с ненавистью. Но эти люди никогда не давали никакого повода другим подозревать себя. Они всегда соглашались забирать его на лето. Дамблдор даже не сомневался, что все взаимные претензии решены найденными компромиссами. Сириус ответил однозначно, что ещё не время, покидать этот дом. Рон тоже отказал. Гермиона сейчас, наверное, пакует чемоданы. Хагрид вообще неизвестно где.       — Да, я помню, ты тогда ещё облилась вином, когда я пыталась прийти в себя, — тётка непринуждённо хохотала.       Дядя Вернон показал жестом, что пора переходить к делу.       — Ивон, ты помнишь Гарри? Ты всегда так любезно присматривала за ним…       Из трубки доносился голос, но слов было не разобрать.       — Ну, всё не так хорошо, как мы надеялись. Он совсем распоясался. Мы с Верноном надеялись, что его исправят в школе святого Брутуса. Но, как ты говоришь, гены. С таким отцом, как у него…       Ивон, видимо, что-то возражала.       — Ох, ты так считаешь? Думаю, что Лили тогда убили из-за этого её. Наверное, подельники ему отомстили. Он же не работал нигде. Скорее всего, приторговывал веществами и погряз в долгах…       Собеседница что-то настойчиво тараторила.       — Да, ты права, он может притворяться милым, я помню, что ты всегда говорила, что он воспитан и вежлив, но ты не представляешь, что он творит дома, когда его не видят. Сегодня утром он угрожал нам, бросился на меня, если бы не Вернон, не знаю, чтобы со мной было. Он хоть и выглядит худым и слабым, сил ему не занимать. Даже Дадли его боится. А он у нас теперь боксёр, получает призы на соревнованиях… С Гарри же совсем не справляемся, может, ты сможешь прописать ему что-то, чтобы мы спокойно прожили лето, пока он не вернулся в интернат? Я так переживаю, что он может причинить вред кому-то из нас.       Гарри не мог поверить в происходящее. Эта наглая ложь поднималась гневом и ненавистью у него в груди. Ветер неистово колотил в окна. В какой-то момент что-то громко ударило в стену.       Вернон одними губами еле слышным шёпотом выдавил:       — Видишь, это всё точно из-за него.       Что-то с треском оторвалось от крыши.       — Да, конечно, я понимаю, что тебе нужно с ним поговорить и посмотреть на него. Но мы не сможем привести его, он нам не доверяет и не желает уезжать из дома, его в машину не заманишь. Мы оплатим твой визит.       Глубоко вдыхая и бесшумно выдыхая, Гарри пытался успокоиться. Он и сам уже полагал, что буря за окном, так внезапно начавшаяся, это его рук дело.       — Да, конечно, я могу завтра… Нет, слишком рано. Боюсь, если его разбудить, он подожжёт дом… Представляешь, да. Он до такой степени опасен… Конечно, буду тебя ждать.       Закончив разговор, тётка тяжело опустилась в кресло.       — Вернон, он же ещё совсем… За что мы с ним так.       — У нас нет другого выхода. Мы поклялись, что вытравим из него эту чушь. А потом эта школа. Скажи спасибо, что он не варит у нас на кухне эту жижу, которой тебя травила сестра. Ты забыла, как ты на неё злилась? Он монстр, он способен на всё. Помнишь, у него ещё и дружок уголовник есть. Наверняка, подельник его папаши…       Они молча сидели несколько минут.       — Я устала от этого, я спать, — прервала молчание тётка и понесла чайные приборы на кухню.       Случайный свидетель того, как решается его судьба с большим трудом заставил себя подняться и вернуться в комнату, пока его не обнаружили. Он был уверен, что тётка обязательно заглянет в его комнату, чтобы проверить, что он на месте.       Что ему делать? Как выпутаться из этого? Бежать некуда, все взрослые и друзья отказали, думая, что всё не так серьёзно. Если сейчас собрать вещи, выйти и поймать магический автобус? И куда дальше? В Дырявом котле его сразу же найдут. Да и в немагической Британии несовершеннолетний без каких-либо документов с совой и чемоданом книг о магии, одетый как бродяга тут же вызовет подозрения у первого встречного. Какой ерундой теперь кажется проблема, которая мешала спать утром. «Я всегда приду к тебе на помощь, о чём бы ты ни попросил», — бархатистый голос прозвучал, при воспоминаниях о сне, как будто бы обладатель этого голоса шептал прямо ему в ухо.       «Один раз я ему доверился, и ничего страшного не случилось. Может, попробовать ещё раз?» — Гарри резко встал, и пока не исчезла решимость, быстро написал письмо: «Нотт, привет. Я попал в беду. Мои родственники хотят оболгать меня и сдать в сумасшедший дом. Мне надо где-то провести некоторое время. Ты говорил, что я могу обратиться к тебе за помощью. Я бы не стал тебя беспокоить, но так вышло, что мне не к кому обратиться. Может быть, ты сможешь мне помочь? Гарри Поттер».       — Хедвиг, я понимаю, что ты устала. Но это очень важно. Можешь отнести письмо Нотту, как можно скорее? Ты его помнишь?       Сова грустно вздохнула, но протянула лапу, чтобы хозяин прикрепил письмо.       — Спасибо большое. Это очень срочно. Как только он ответит, сразу же принеси мне письмо. Мне бы продержаться хотя бы день.       Освещаемая только светом из его комнаты сова быстро удалялась, пока не растворилась в темноте летнего ночного неба. Последняя надежда выпутаться из неприятностей обычного мира была отправлена адресату. Не было совершенно никакой уверенности, что этот самодовольный тип, который всегда держался особняком, согласится протянуть руку помощи. С грустными мыслями Гарри ворочался в кровати. Уже вторую ночь он спит только урывками. Но сейчас он хотя бы сохраняет здравый рассудок незатуманенный препаратами по воле опекунов. Когда уже окончательно рассвело, утреннюю тишину пронзил громкий хлопок аппарации, а затем в открытое окно влетела серая бородатая неясыть.       — Гуднесс?       Сова протянула лапу с письмом.       «Здравствуй, Гарри. Я только вернулся от отца. Сейчас вечер. Завтра, думаю, смогу тебе помочь. Напиши, где и в какое время тебя ждать. Хедвиг оставил у себя отдыхать. Она жалуется, что ты её загонял за последние дни. Ответ пришли с Гуднесс, она быстро доставит. Тео».       Быстро соображая, гриффиндорец написал ответ: «В тупике в конце улицы Магнолий в Литтл Уингинге, Суррей, в четыре часа после полудня. Спасибо. Гарри П». Он начал было писать фамилию, но передумал. Возведённая стена между ними растворялась.