Гарри Поттер и последний хранитель

      Гарри снилось, что он стоит в каком-то оживлённом месте, похоже, что это был Лондон, его зовут к себе Рон и Гермиона, но он не хочет с ними разговаривать. Они просят прощения и говорят, что им не разрешили ничего рассказывать, а Гарри чувствует, что их слова совсем его не успокаивают. С другой стороны стоит Нотт с двумя какими-то женщинами. «Ты можешь обращаться ко мне с любым вопросом, я тебе всегда помогу», — слова Нотта заглушают извинения однокурсников. И Гарри внимательно смотрит на него. К Нотту подходит молодой мужчина, которого Гарри не знает. Он слишком молод для Нотта старшего. Он ничего не говорит, но как-то недобро смотрит на однокурсников Гарри, за спинами которых появляется Дамблдор. «Гарри, ты нужен, чтобы спасти всю магическую Британию. Помоги мне, прошу тебя!» — слова директора действительно звучат умоляюще. Но Гарри почему-то и ему не верит. Он его чем-то сильно обидел, Гарри очень злится на Рона, Гермиону, Дамблдора. Гарри совсем не хочет их видеть. Он делает шаг в сторону Нотта, слышит слова Дамблдора, что тот его не оставит, и Гарри поглощает вспышка зелёного цвета, сквозь которую он слышит голос директора, смешавшийся с высоким шёпотом: «Его нужно найти. Нам без него не обойтись» ...              Гарри резко проснулся. Таких снов ему ещё не снилось. Вспышка зелёного света обычно означала заклинание смерти Авада Кедавра, но здесь был другой цвет, другого оттенка и не такой яркий. Он решил, что нужно запомнить сон. При чём тут Нотт?       — Доброе утро, как ты себя чувствуешь? — мадам Помфри была тут как тут.       Сердце Гарри сильно билось, но в целом он даже смог выспаться.       — Мне приснился странный сон. Но самочувствие прекрасное.       — Ну, что ж, тогда последний в этом году осмотр, и я тебя отпущу. Постарайся не нервничать летом.       «Да уж как тут не нервничать», — в голове Гарри пронеслась картина с убитым Седриком, семьёй Диггори, которые отказались от выигранного золота, планы Волдеммоарта по привлечению дементоров и великанов, Дурсли. Но придётся пока об этом думать не так усердно.       — Хорошо, — задумчиво ответил пациент.       — Вот и всё, можешь идти, — сказала целительница после проделанных манипуляций, — Постарайся больше ко мне не попадать. Разве что в гости заглядывай. И доброго тебе здоровья!       Гарри шагал по пустому замку. Летний солнечный свет заливал пространство коридоров, проникая даже в тёмные влажные уголки. Обычно в такое время он работал на уроках или в теплицах, но сейчас последние уроки он пропускал из-за травм, полученных на Турнире, а экзамены для него были отменены. Для него и ещё для одного хаффлпаффца, которого уже совершенно не интересовали житейские проблемы. Настроение Гарри сразу же улетучилось от этой мысли. Наверное, Седрик бы гулял сейчас, наслаждаясь своей победой, пусть и разделённой вместе с Гарри. Ходил бы на свидания с Чжоу Чанг, веселился бы с друзьями. Но он был мёртв, так же, как и родители Гарри, и виноват в этом только один человек, если можно его назвать человеком. Это невыносимо — думать, что вот так кто-то может в один момент взять и оборвать чью-то жизнь, просто так, потому что человек встал на его пути. Такой принцип существования не укладывался в голове у студента.       Хорошо, что все сейчас во дворе или готовятся к последним экзаменам. Буквально через пару дней учебный год закончится для всех и Гарри опять уедет к Дурслям, убирать дом, мыть машину, удобрять клумбы, не путаться под ногами и не задавать лишних вопросов. А что, если и дядюшка Вернон вот так решит, что Гарри ему надоел и так же, как и Волдеммоарт избавится от племянника, который ещё и жить толком не начал. Спишет на несчастный случай, и дело с концом. В Литтл Уингинге все считают Гарри малолетним преступником, никто даже не удивится. Или самопровозглашённый лорд соберёт, как и планировал, армию дементоров, великанов и прочих магических существ и магов. Дамблдор сказал, что надо протянуть руку угнетённым народам, например великанам, пока не стало слишком поздно. Но Корнелиус Фадж, Министр Магии, даже слышать об этом не хочет. Единственное, что его сейчас волнует — это собственный пост, насиженное место с хорошим доходом, власть и всеобщее одобрение. Министру наплевать, что стражи Азкабана, переметнутся на сторону противника по первой же просьбе Тёмного мага. Гарри живо себе представил, как по стране расплываются дементоры, затягивая всю Британию в глубокую мрачную депрессивную дыру. Воображение юноши нарисовало остров, по которому распространяется чёрное пятно. По телу студента побежали мурашки. Но Фадж этого не понимает, а сможет ли Дамблдор воевать одновременно с набирающим силы Волдеммоартом и отбиваться от нападок аппарата Фаджа с его дурацкими решениями — большой вопрос. Как много людей сможет привлечь на свою сторону директор? Сколько людей поверят, что несколько дней назад закончились тринадцать лет спокойной мирной жизни? Люди только начали забывать все пережитые ужасы, а раны от этой магической войны ещё не затянулись. И никто не захочет верить, что это только зарождающееся равновесие рухнуло. Свидетели всего лишь Гарри Поттер и кучка преданных слуг Волдеммоарта, которые естественно будут хранить в секрете второе пришествие тирана. Да уж, стратегический расклад удручает.       Но Гарри тоже не может просто сидеть и ждать. Он остановился в коридоре на восьмом этаже. Что же ему делать? С чего ему начать? В задумчивости победитель Турнира Трёх волшебников стал ходить по коридору туда и обратно. Как ему противостоять Волдеммоарту? Что ему делать при встрече с дементорами? Как он сможет справиться с великанами? От размышлений его отвлёк еле слышный скрип двери. «Откуда тут скрип, если тут нет дверей?» — подумал Гарри. Он был уверен, что в этом коридоре нет никаких кабинетов, комнат и другого рода помещений. Но дверь была. Едва заметная дверь приоткрылась и из неё была видна маленькая полутёмная комната. Гарри не хотелось ввязываться в новые неприятности, да и общаться ни с кем тоже не хотелось. Поэтому он сначала окликнул:       — Тут кто-нибудь есть?       Ответа не последовало. Гарри заглянул в комнату. Она была похожа на маленький класс. Юноша открыл дверь и спросил ещё раз:       — Кто здесь?       Комната была пуста. Сквозь грязное окно пробивался свет. Похоже эту комнату давно не использовали. На полу была пыль, комната выглядела как обычный кабинет для занятий, только очень маленький. Гарри удивило, что на столах, которых было всего три — один на небольшом возвышении, видимо для преподавателя, и два как будто для студентов, не было пыли совсем. Вдруг он заметил чью-то голову, не успев опомниться, он тихо извинился. Но почти тут же понял, что разговаривает с болванкой, на которую был надет парик, а на парике, покосившись, сверкала разными цветами очень красивая диадема. Это украшение манило Гарри, переливаясь фиолетовыми, тёмно-синими и голубыми крупными камнями, и как будто бы держало на себе взгляд, Гарри даже показалось, что оно его зовёт еле слышным шёпотом. В тёмно-синих камнях Гарри узнал сапфиры, такие были в шкале баллов Рейвенкло. А остальные Гарри никогда в своей жизни не видел. Конечно, тётя Петунья носила украшения с камнями, но она предпочитала другие минералы, да и Гарри не подпускали к тёткиным драгоценностям.       Юноша с трудом оторвал взгляд от завораживающего украшения. На одном из столов лежал странный набор книг. Это не было похоже на учебники. Как будто бы кто-то назначил здесь дополнительное занятие по конкретной теме, подготовил материалы и совершенно об этом забыл. Набор книг, а точнее пособий поражал своей разношёрстностью. Рядом с древним чёрным фолиантом примостилась достаточно современная книга, под ней сборник сказок с картинками, тут же расположился совсем свежий туристический путеводитель по Лондону и ещё какому-то захолустью Литтл Хэнглтон. Посмотрев карты, Гарри заметил, что в Литтл Хэнглтон в качестве достопримечательности указан дом Реддлов как дом с призраками, и рядом описана городская легенда о смерти хозяев по невыясненным причинам: всё семейство, состоящее из супругов и их сына, умерло в один день от испуга. И присматривает за имением Фрэнк Брайс. «А это уже интересно», — подумал Гарри. Конечно, он понятия не имел, кто такой Фрэнк Брайс, но вот фамилия Реддлов ему была очень хорошо знакома — фамилия убийцы его родителей.       Гарри посмотрел на книги. Первая, которую он выбрал, была сборником легенд об основателях школы Хогвартс и других известных чародеях. Гарри посмотрел оглавление и нашёл, что в книге есть описание тайной комнаты. Открыв нужную страницу, он увидел, что как будто бы это описание цитировал Бинс на его втором курсе, когда маленькой Джинни управляло воспоминание всё того же Реддла и выпускало поразмяться, а заодно и убить случайную жертву Василиска, который веками был заточён в той самой злополучной Тайной комнате. Гарри решил, что эту книгу стоит изучить внимательнее, по крайней мере главу про Тайную комнату. Бинс рассказал буквально два абзаца, а в книге была целая глава. Но не может же он вот так забрать книгу без разрешения. В школе он проведёт буквально пару дней, за это время ему даже некогда будет внимательно прочитать её. Гарри посмотрел форзацы. Библиотечного формуляра или печати школьной библиотеки не было. Зато было указано его имя. Этот факт очень удивил студента. Гарри пролистал страницы, и наткнулся на генеалогическое дерево Хельги Хаффлпафф, одно из ветвей которого было дорисовано от руки именем какой-то Анны Смит, которая, если верить древу была единственным живым потомком, даже её дочь Эдна уже была мертва. А в конце книги была зачем-то вложена брошюра с описью хранилища Лестрейнджей из банка Гринготтс.       Ещё одна книга была сборником сказок барда Бидля. Гарри посмотрел оглавление. Ни одной из сказок он не знал. Даже не слышал ничего ни о трёх братьях, ни о фее Фортуне. Но ему очень интересно было бы почитать сказки из мира волшебников, которые бы ему читали мама или папа, если бы их не убили.       Последняя книга была очень старой, но тем не менее написана она была на современном английском, который Гарри без труда понимал. На чёрной кожаной обложке бордовым шрифтом было выбито название «Темнейшие заклинания, ритуалы и существа». Гарри посмотрел оглавление и среди непонятных названий зацепился взглядом на главах о дементорах и василисках. На этой книге тоже не было библиотечной регистрации и тоже было его имя, написанное от руки.       Гарри понял, что эти бесценные источники информации стоит забрать с собой. Он машинально залез руками под стол и нащупал сумку. Достав её, он обнаружил, что держит в руках собственную сумку, с которой каждый день ходил на уроки. Но как она здесь оказалась, для него было загадкой, в ней что-то было. Он нашёл в ней коробочку с несколькими беозарами (по крайней мере, так было на ней написано), склянку с настойкой бадьяна, ещё какие-то зелья и кошелёк. Он сгрузил книги, огляделся и вышел из комнаты. Как только он закрыл комнату, дверь тут же исчезла. Она просто слилась со стеной. Гарри подумал, что это какая-то магия школы, и комната растаяла, выполнив своё предназначение. И тут он вспомнил про диадему. Она осталась в комнате. А попасть туда он больше не может.       Студент решил, что и так слишком долго добирается до спальни, скоро уже обед, и здесь могут оказаться ученики в любой момент. Поэтому достав из сумки, как нельзя кстати там оказавшиеся карандаш и блокнот, он записал: «8 этаж, середина коридора. Ходил туда-сюда и думал, как мне справится с врагами». Гарри специально не стал указывать с кем именно. Сам он понимал с кем хотел справиться, а вот, если блокнот попадёт в руки кому-нибудь, подробности будут лишними.       Гарри решил, что у него нет времени идти в башню Гриффиндора, да и необходимости в этом не было, поэтому он пошёл сразу в Большой зал на обед. «Так допустим, кое-какая информация теперь у меня есть. Будет что почитать, коротая время на Бирючиновом проезде. А вот с магией надо быть очень осторожным. Фадж явно больше не простит надувание тётушек. Он прямо сказал, что Гарри псих, когда у него была перепалка с Дамблдором. Так что надо держаться за милю от колдовства в доме у Дурслей», — подумал он.       Не замечая, что коридоры становятся оживлёнными, Гарри постепенно приближался к Большому залу. И только когда стало невозможно игнорировать кучки студентов, чтобы не столкнуться с ними, Гарри заметил, что его как будто бы обходят. При его приближении ученики замолкают или шепчутся, бросая на него настороженные быстрые взгляды. Такое с ним уже случалось, когда он учился на втором курсе, и все подозревали его в том, что он потомок Слизерина, вернувшийся, чтобы продолжить цель своего прародителя и очистить школу от магглорождённых.       Шумные разговоры голодных учеников слышались отчётливее по мере приближения к Большому Залу. Время обеда вот-вот подойдёт, и вся школа стремилась заполнить свои желудки, чтобы восстановить силы для нового раунда освоения знаний и сдачи экзаменов. Зайдя в Большой Зал, Гарри сразу заметил своих друзей. Рон и Гермиона как обычно о чём-то спорили. Точнее, Гермиона отчитывала за что-то Рона, а тот с чувством возражал. Они даже не обратили внимания, что он к ним подошёл.       — Вижу, что вы достигли просветления до такой степени, что готовы к научным дискуссиям. Экзамены не прошли зря.       — Гарри! — Гермиона вскочила и обняла его, вызвав неловкость у юноши, — Как ты себя чувствуешь? Я уж думала, тебя не выпустят. Завтра мы все уезжаем, а ты всё ещё в Больничном крыле.       — Я в порядке, мадам Помфри решила, что мне надо отдохнуть и проредить мысли о том, что случилось на моих глазах. Но теперь, всё хорошо.       — Гарри, с возвращением! — Рон похлопал его по плечу, — Ма сказала, что Дамблдор не разрешил сразу тебя забрать, но мы за тобой обязательно приедем, так что у магглов тебе не придётся долго куковать.       — Спасибо, ребят. Я скучал.       — Мы тоже, — неловко затараторила Гермиона, — Прости, что редко заходили к тебе. Экзамены, сам понимаешь. И профессор МакГонагалл сказала, чтобы мы не забывали про учёбу и не слишком тебя беспокоили. А профессор Дамблдор ещё в день финала Турнира на ужине объявил, чтобы тебе не слишком досаждали.       — И мне показалось, что это он сказал прямо нам, — поддержал её Рон.       — Что ещё нового? — с улыбкой спросил Гарри, — Дурмстранг и Шармбатон уехали?       — Нет. Они тоже завтра разъедутся, — ответила Гермиона и смущаясь добавила, — Мне Виктор сказал.       Улыбка Рона сползла при упоминании Крама.       Гарри сделал вид, что не замечает этого:       — Интересно, как они доберутся без Каркарова.       — Так же, как и сюда добрались, — к их разговору присоединился Крам, что заставило Рона тут же гневно изучать свои огромные ступни, — Он ничего не делал, сидел в своей каюте, мы сами делали всю работу. С выздоровлением Гарри. Спасибо, что помог мне на турнире. Я хотел сходить к тебе в больницу, но меня не пустили. Очень жалко Диггори, он всегда ко мне хорошо относился. Как ты себя чувствуешь? — Крам, видимо, так много хотел сказать, но языковой барьер и его неразговорчивость оставили от его речи только обрывки мыслей.       — Спасибо, Виктор. Я хорошо. А ты как? Пришёл в себя?       — Да, спасибо, но впечатление о ваших учителях, практикующих запретные заклинания на студентах, у меня не самые приятные.       — Ну, это оказался самозванец, не настоящий Грюм — попытался оправдаться Гарри, — Мне от него тоже досталось. И Седрику, — грустно добавил он.       — Да, уж. Столько подготовки и так облажаться, — Крам сочувственно хмыкнул, — Ты не подумай, я не про вас, не про школу. Но я привык к бóльшей безопасности на соревнованиях. Гермиона мне уже объясняла, но мне кажется, что ваше Министерство магии после такого должно полностью распрощаться с должностями. А у вас даже в газетах про это не написали. Ладно, спасибо за всё Гарри, я пойду.       — Кстати, а действительно, что там моя главная фанатка Скитер? — Гарри не то, чтобы сильно хотел знать, что ещё из себя отрыгнула эта писака, которая по степени гадливости стремительно приближается к первым местам его топа негодяев во главе с Дурслями и Снейпом, которые в зависимости от учебного или внеучебного времени менялись местами, — Настрочила уже очередную гадость?       Гермиона дёрнула плечом:       — В «Пророке» была только микроскопическая заметка, что ты выиграл, про Седрика они даже не написали… А что касается Скитер, я думаю, что она больше ничего не напишет в ближайшее время, — она нервно хихикнула, — Ну, если не хочет, чтобы я сдала её властям. Я кое-что про неё накопала. Но расскажу в более спокойном месте.       Гарри заметил, что ей не терпится поделиться, что же она нашла, а подходящего момента пока не наступало. Сейчас в толпе учеников, действительно неподходящее время для того, чтобы обмениваться тайнами.       Гарри сел за стол, обычно он выбирал сидеть спиной ко всем остальным факультетам, чтобы не видеть других студентов, но сейчас, он обошёл стол и сел с другой стороны и видел всё, что происходило в зале. Друзья последовали его примеру и продолжили свой рассказ об экзаменах и событиях, которые происходили в школе, пока Гарри был в изоляции. Он заметил Чжоу. Какая же она красивая, несмотря на то что глаза у неё заплаканные и она очень грустит. Потом в поле зрения юноши попал Нотт, который при взгляде на него немного замедлил шаг и остановил себя в попытке помахать кому-то. Гриффиндорцу даже показалось, что это приветствие должно быть адресовано ему, но он отогнал эту мысль как незначительную. Гарри подумал, что Нотт тоже очень эффектно выглядит, высокий в компании однокурсников держится уверенно и при этом явно пользуется популярностью. И даже несмотря на семейную драму, о которой узнал Гарри, по этому слизеринцу совершенно не скажешь, какие чувства он испытывает, в отличие от Чжоу. Гриффиндорец поймал себя на мысли, что было бы интересно ещё раз пообщаться с ним, гораздо больше, чем с Чжоу в её демонстрируемой трагедии. Он не стал рассказывать друзьям про ночной визит, решил, что не хочет знать их мнение по этому поводу. Надо признать, Нотт ему понравился, а Гермиона его терпеть не могла. Рон же на дух не переваривает всё, что относится к Слизерину, начиная от названия, заканчивая Снейпом. И Гарри не то, чтобы не разделял его мнение. Но встреча с Ноттом несколько изменила его представления. Конкретно этот студент змеиного факультета не казался Гарри подрастающим убийцей.       — А что там Хагрид? — поинтересовался Гарри, отвлекаясь от своих мыслей, чтобы друзья не начали его расспрашивать о внезапной молчаливости.       — Да, мы как-то и не были у него, — голос Рона был весёлым, а взгляд Гермионы стал виноватым.       — Так давайте сходим после обеда, давно у него не были.       Предложение Гарри было принято с энтузиазмом, и троица, изрядно подкрепившись, отправилась в хижину на опушке леса.       Хагриду в этом году тоже досталось. Хоть он и пытался в глазах троицы выглядеть простодушным своим парнем, интриги у него получались профессионально, и порой, брошенное якобы случайно слово, приводило к новым следам в расследованиях тогда ещё детей — Гарри, Рона и Гермионы. Так он, например, «проболтался» про Пушка — огромного трёхголового пса, охранявшего философский камень во время первого курса ребят, про Николаса Фламеля, который считается создателем этого камня. Но для Гарри это был первый человек, точнее полувеликан, который защитил его и проявил заботу и сочувствие. С возрастом Гарри чувствовал, что они отдаляются. Жизнь Гарри наполнилась школьными заботами и общением с друзьями и однокурсниками, да и у Хагрида дел прибавилось. Он стал преподавателем Ухода за магическими существами, когда Гарри перешёл на третий курс. А в этом году после разгромной статьи, о том, что его мать была великаншей, которую Скитер разбавила изрядной долей грязи, сплетен и отвратительных домыслов, первый взрослый друг гриффиндорца впал в тоску и даже хотел просить отставки. Но тучи над полувеликаном развеялись и его хогвартская жизнь вернулась в привычное русло.       По пути к хижине Хагрида Гермиона уже не смогла сдерживать свой триумф:       — Я поймала эту грымзу в больничном крыле, — очень неожиданно для двух своих друзей выпалила она, когда они шагали по просторному зелёному двору школы под жарким послеобеденным летним солнцем, — Мне не давало покоя мысль, как она шпионит и разнюхивает. А потому я сопоставила факты. Точнее, на эту идею натолкнул меня ты, Гарри.       — Я?! — удивился брюнет, — Лёжа в больнице?       — Ну да, только несколько раньше больницы, — засмеялась девушка, — Жучкѝ. Помнишь?       — Так ты же сказала, что они не работают в школе, — Гарри не понимал, к чему она клонит.       — Не электронные. Обычные насекомые. Помните, Снейп рассказывал про анимагов.       — Делать нам больше нечего, Снейпа слушать, — возмутился Рон.       — Вообще-то, Рональд, ты тут за этим и присутствуешь, чтобы слушать преподавателей. В этом и заключается процесс обучения. Не нравится Снейп, МакГонагалл тоже об этом рассказывала и даже показывала. Анимаги превращаются в животных по собственному желанию, помнишь, как она возмутилась, что мы не так уж сильно восхитились её умением год назад, когда она обернулась кошкой. Скитер незарегистрированный анимаг! — Гермиона светилась от того, что решила такую сложную задачу, решения сложных задач всегда приводят её в неописуемый восторг, — Она целый год летала по замку, вынюхивала грязные подробности и подслушивала личные разговоры.       — Летала? — Гарри подумал про птиц и не понимал, как он мог не заметить птицу.       — Гарри, жучкѝ! Она превращается в жука. Хотите покажу?       — Как превращаться в жука? Конечно, хотим, — Рон остановился и с восторгом смотрел на Гермиону, как это она всё успевает.       — Нет, конечно, процесс подготовки к тому, чтобы стать анимагом очень сложный и долгий. Без наставника не обойтись. Да и мне не хотелось бы этим заниматься. Есть масса других дел. К тому же форму не выбирают. Она определяется сутью человека и меняется только в случае сильных душевных потрясений, — Гермиона уж было начала читать лекцию об анимагии.       — Отец же смог, и Сириус. Даже Петтигрю, про которого все говорят, что он не самый одарённый.       — Меня это тоже удивляет, как они смогли это проделать, но мне кажется Сириус не признаётся в том, что им кто-то помогал. Это незаконно. И тот факт, что Сириус не зарегистрировался, ещё одна из причин, по которой его могут держать в Азкабане, если кто-то узнает. Я про Скитер. Я её поймала.       — Точно, когда Хагрид разговаривал с мадам Максим, на статуе сидел жук, — вспомнил Гарри.       — Да, и когда Виктор приглашал меня погостить после второго испытания, он снял у меня с волос жука. И Малфой, помнишь, как он разговаривал, — Гермиона подставила руки ко рту, изображая жест Малфоя, который они вместе видели, — И когда у тебя было видение, уверена, что она была в классе прорицаний.       — Да, по окну ползал жук! — вспомнил Гарри.       — Эта мерзкая заноза летала по замку и брала маленькие интервью весь год, даже когда её отсюда выгнали. Меня, конечно, удивляет, как она решилась на такой риск, ведь любой мог сдать её или шантажировать. И я, честно говоря, думаю, что она и так под колпаком у старшего Малфоя, поэтому и решилась. Но это только ещё сильнее её затянет в рабство к этому негодяю. Ну что, показать вам светило современной журналистики в её истинной форме?       Гарри и Рон даже остановились от удивления.       — Ты что её с собой носишь? А если она услышит?       — Не услышит, — Гермиона достала из сумки стеклянную банку, в которой на сучках и травинках сидел большой жук, — Я наложила на банку несколько заклинаний. Заклинание неразбиваемости не даёт ей обратиться в человека, и слышать она ничего не может. Я посмотрела в книгах, как поддерживать её жизнь и выпущу её только, когда приедем в Лондон. А судя по тому, что её никто не ищет, не так уж сильно ею дорожат в «Ежедневном пророке». С тех пор, как она у меня в заложниках, ни одной статьи и даже заметки про неё или от её имени. Уверена, что это она! Посмотрите на отметины вокруг глаз, точь-в-точь её кошмарные очки.       В банке грозно жужжал большой жук с отметинами вокруг глаз. Звука слышно не было, но Гарри вполне явственно его представил. Жук уселся на стенку банки и возмущённо шевелил усами.       — Ох, и достала же она тебя, раз ты с ней так! — Рон разделял восторг подруги.       — Да, думаю, что ссориться со мной опасное решение, — Гермиона злорадно хихикнула, — Я ещё раз проверила реестры анимагов, её там точно нет. Если я её сдам магическому правопорядку, прямо в этой банке, следующая её статья будет о прекрасных интерьерах Азкабана, ну, или душевное интервью с дементором «Тайны и страхи поглотителей душ», — Гермиона даже не пыталась скрывать своё злорадство.       Обсуждая эту новость, от которой у Гарри немного потеплело на душе, они добрались до опушки леса. Огород Хагрида колосился растениями без своего владельца, поэтому троица была уверена, что лесничий в хижине. Постучав, они услышали за дверью шаги и приветствия добродушного полувеликана, внешний вид которого никак не вязался с его добротой.       — Ну, пришли, наконец, — раскрыв дверь, поприветствовал их хозяин жилища, — Как ты Гарри? Не везёт тебе что-то под конец каждого учебного года.       Гарри не ответил.       — Ну, заходите, Олимпия вот только что ушла.       — Олимпия? — Рон совершенно не понял о ком идёт речь, Гарри тоже.       — Для вас мадам Максим. Заходила на чашечку чая.       На столе у Хагрида стояли две огромные чашки и корзинка с выпечкой. Лесничий принялся убирать и доставать приборы для новых гостей.       — Ну что, готовы уже отправляться на каникулы? Вещи собрали?       — Меня только сегодня выписали, — сказал Гарри, — Но, думаю успею ещё собраться. А у тебя какие планы на лето? — он спросил только из вежливости, совершенно не ожидая ответа, вряд ли этот огромный мужчина планирует отправиться на пляжный или горнолыжный курорт.       — Да есть одно заданьеце, от директора. Великий человек — Дамблдор! Доверил мне важную работу. Олимпия, может, тоже согласиться отправиться со мной.       Гарри мгновенно поразила догадка, примерно такой же набор фраз про задания и доверие использовался при намёках о философском камне:       — Вы поедете к великанам? Так сразу?       — Тихо ты! Чего так разошёлся, никуда мы не поедем, нечего об этом. С чего эт ты решил? — неуклюже оправдывался лесничий, похоже, что в этот раз он, и правда, проговорился.       Гарри совершенно его не слушал, рассуждая вслух:       — Он сказал, что надо протянуть руку помощи. То есть вы отправитесь на переговоры с великанами. Кого ещё отправлять как не вас, надо быть слепым, чтобы не догадаться. Ещё он сказал, что есть просьба для Снейпа. Он показывал метку на руке Фаджу, значит, Снейп — всё-таки тоже пожиратель. Скорее всего он его отправил прямо в логово к вновь приготовленному убийце. Сириуса он тоже отправил куда-то, даже попрощаться нам толком не дал. Так, ещё он говорил про дементоров, не помню… говорил, что они станут на сторону Волдеммоарта, что же он там хотел…       — Гарри ты чего эт так разгорячился-то? Это взрослые дела. Вам учиться надо. Не суй нос куда не след, пока его не откусили.       Но Гарри было не остановить.       — Значит, он хочет отправить меня к Дурслям, чтобы я под ногами не мешался. Хагрид, перед Турниром все вы тоже твердили, что я недостаточно взрослый. Но Волдеммоарт посчитал, что я достаточно налился кровью, чтобы меня похитить и добавить моей невзрослой крови в качестве приправы к своему зелью. Знаешь, он так и сказал, что мог использовать любого, он нажил достаточно врагов, чтобы использовать их кровь. Но ему нужна была именно моя. Понимаешь, моя! Просто как щепотка паприки, для лучшего эффекта! И он это вполне себе проделал. Кажется, ты говорил, что Хогвартс самое безопасное место. Безопаснее Гринготтса, только я как-то этого за четыре года не заметил. Несколько дней назад меня умыкнули прямо из-под носа всего профессорского состава и половины Министерства Магии. На втором курсе Василиск в комплекте с этим воплощающимся упырём. На первом, когда я даже алохомору не знал, псих с ним же на затылке. На третьем дементоры. Да что же он говорил про дементоров?..       — Что их нужно выгнать из Азкабана, — сказала Гермиона упавшим голосом, она была очень серьёзной — Я не думаю, что это хорошая идея, их нельзя уничтожить, а лишать их пищи так себе вариант. В Азкабане они хотя бы на простых людей не нападают. Это место считается их домом, вроде как, они там появились.       — Да что ж вы такое тут устроили! Нечего тут рассуждать! Малы ещё! — Хагрид разозлился, доводы Гарри его не убедили, — Это вас не касается!       — Да неужели? Я думал, что это я наблюдал живописную картину возрождения из зелья с моей кровью! — Гарри тоже накрывал гнев, как они так могут рассуждать, если каждый год одно и тоже, он должен сражаться со свихнувшимися отголосками убийцы его родителей, а из так называемых взрослых поблизости случайно никого не оказывается, а потом как будто бы для отбывания повинности, его отправляют терпеть побои и унижения от родственничков, — Ты, правда, считаешь, что самые отбитые маггловские магглы на земле будут меня грудью защищать от нашествия всяких Макнейров, Малфоев и прочих психов? — Имя Нотта он не стал упоминать, — Они просто так на глазах у всей магической Британии и Болгарии пытали магглов на Чемпионате мира! Для развлечения! Дурсли меня ненавидят и за пару пенсов сдадут первому предложившему! Ещё и порадуются, что заработали.       — Гарри, ты чего? — сменил тактику Хагрид, говоря уже спокойным голосом — Ну, будет тебе. Родственники всё же. Дамблдор считает, что так тебе лучше, ему надо доверять.       — А у него не возникало мысли у меня поинтересоваться, что для меня лучше? Почему я должен ему доверять? Я доверил, когда начал участвовать в этой авантюре с кубком! Они могли просто исключать меня из соревнований, как проигравшего, раз этот злосчастный контракт с этим деревянным горшком нарушить нельзя! Выводить меня на испытание и охранять, пока его время не закончится, могли придумать доступ к соревнованиям, который бы я не проходил. Миллион вариантов! И всем болельщикам объяснить, что это наказание за нарушение правил. Мне, знаешь ли, не впервой унижаться перед всей школой.       Глаза Гермионы от удивления расширились до размеров чайных блюдец. Рон сидел с открытым ртом уже несколько минут. Никто из присутствующих не ожидал такого поведения от Гарри, который смиренно и молча принимал все удары судьбы. Но двадцать четвёртое июня что-то поменяло внутри юноши. А за неделю изоляции в Больничном крыле он многое обдумал. Фраза директора про то, что иногда помогает посмотреть свои воспоминание со стороны, сработала, а Нотт посодействовал этому процессу даже без Омута памяти. Возвращение Гарри к школьной жизни только подтвердило то, о чем он думал несколько дней. Жизнь магов продолжается как ни в чём не бывало. Никто не понимает до конца, что он пережил, его рассказы никого не убеждают, а Дамблдор, как и всегда до этого, выстраивает сложные стратегии, даже не удосуживаясь поделиться планами. Как он сказал, он наделён изрядным умом и, видимо, простым смертным не стоит знать великие логические построения.       — Возможно, кто-нибудь заметил, что в этой борьбе команда директора «За всё хорошее и против всего плохого» проигрывает. Философский камень, древний артефакт, пришлось уничтожить вместо того, чтобы лечить людей! Главу международного сотрудничества собственный сынуля прикопал на твоём огороде после того, как убил. Сириус в бегах и прячется по всему свету. Люпин изгой. Седрика Диггори убили, просто так — лишним оказался, — голос Гарри дрогнул, — Как и мои родители, и другие, которые из его палочки вышли. А у этих пожирателей всё прекрасно — Малфой ведёт шикарную жизнь, и его сынок разгуливает тут, как по собственному имению. Убийцы и предатели, которых все считали мёртвыми, прекрасно себе делают что хотят прямо тут в школе. Крауч младший, Петтигрю… А на днях, и сам главарь банды воскрес! Как-то не очень для того, чтобы доверять. Не находишь?       — Гарри, ну что ты? Мы позаботимся о тебе… — начал было преподаватель ухода за магическими существами.       — Позаботились уже. Ценная бандероль — мальчик, который выжил, отправляется на хранение к Дурслям, чтобы не мешать великим свершениям! Как понадоблюсь, зовите! Я с радостью, поделюсь кровушкой, подставлюсь под дементоров, посражаюсь с василисками и поотбиваю артефакты у нового взрослого профессора защиты. Но рассказывать мне ничего не надо, что ты, я же маленький ещё, чтобы решать каким образом самоубиться! Спасибо, Хагрид, за чай и приятную беседу, наверное, я пойду собираться, а то вдруг ещё опоздаю на экспресс к родственникам, и они не насладятся издевательствами надо мной этим летом.       С этими словами Гарри развернулся и, не глядя на шокированных друзей и поражённого Хагрида, вышел из хижины.