Зная Меня, Зная Тебя.

      Перенос Билла обратно в хижину занял более получаса. Во-первых, Форд не бежал на обратном пути, а во-вторых, Билл был тяжелым. Было настоящим трудом нести на руках свою Музу по асфальтированной дороге, ведущей обратно к Хижине. Не так утомительно, как пробежать весь путь до черты города, но, тем не менее, Форд вернулся в Хижину весь в поту, его мышцы болели от напряжения.              Билл был без сознания с тех пор, как потерял его у края барьера. Этот барьер был необычной вещью. Подумать только, Форд никогда раньше с этим не сталкивался. Это, конечно, было что-то. Что-то, на что стоило обратить внимание, по крайней мере, ради Билла. Не похоже было, чтобы граница как-то препятствовала переходу Форду.              Наконец приблизившись к хижине, Форд поудобнее перехватил Билла, устроив его так, чтобы его голова покоилась на плече Форда, а не болталась при каждом шаге.              Его Муза действительно выглядела болезненно, пот выступил у той на лбу, кожа стала липкой. Не бледной, но кожа Билла была довольно темной, поэтому выглядеть бледным для него было бы странным.              Форд предположил, что это слияние нескольких событий. Одной из причин, по которой Билл мог заболеть, было употребление только супа, тостов и кленового сиропа. Еще одним вариантом может быть повторное открытие порезов на его руках и ногах. Потеря крови. Получасовая пробежка на полной скорости, без какого-либо понимания ограничений своего нового тела. Магическое истощение, хотя Форду обычно не приходилось принимать это во внимание при постановке диагноза пациенту.              «Билл был настоящей катастрофой», — с любовью подумал Форд. Каким-то образом мысль о Билле, его Музе, а теперь и о его собственной человеческой катастрофе, была одновременно впечатляющей и покоряющей.              Если бы Форд мыслил трезво, он бы нашел ужасным неудобством то, что за первые двадцать четыре часа после вызова своей Музы той уже удалось уничтожить все ценное имущество Форда, разграбить его кладовую со всем сахаром, убить всех муравьев и, возможно, культуру, если бы та была реальной, вынудить Форда в его собственном дворе совершить ритуал развязывания, а затем босиком бежать до самой границы города, пытаясь сбежать. Билл определенно не действовал полумерами.              Ну еще был лазерный пистолет.              Удивительно, как Музе удалось упорядочить и определить точное решение для изобретения всего за девять часов. Он не только починил лазерную пушку, но и сделал ее лучше, и все это, видимо, в знак доброй воли. Конечно, эта добрая воля была мотивирована личными интересами, но это заставило Форда подумать, что, возможно, он недооценил, насколько серьезно было ограничить полномочия Билла таким образом. Если Билл не мог функционировать без своей магии, то кто такой Стэнфорд, чтобы не отдавать ему ее?              Неудивительно, что Билл бежал от него.              «Тебе не взять меня живьём, Шестопал!» - вот что крикнул ему Билл, продолжая бежать, прямо как заключенный, сбегающий из своей тюрьмы.              Форд не хотел делать Билла заключенным.              Он просто хотел, чтобы Билл был другом.              Он позволил собственной усталости, раздражению и нехватке терпения влиять на то, как он относился к Биллу. Он не проявил терпения или понимания ситуации Билла. Он не сочувствовал ему. Он не дал ему ни времени, ни места, чтобы приспособиться.              Оглядываясь назад, можно сказать, что Форд уже совершил много ошибок.              Он был несправедлив к своей Музе, и неудивительно, что Билл пытался сбежать от его общества при первой же возможности. Форд на самом деле не представлял из себя благоприятную перспективу.              Неся тело Билла без сознания домой, превращая каждый тяжелый шаг в акт покаяния, Форд ругал себя за такую бессердечность.              Он не мог ожидать от Билла, что тот будет выше всего этого, выше диких перемен, через которые он проходил, выше адаптации, которую он переживал, выше боли и предательства, которые, вероятно, принес ему этот призыв. То, что он был потусторонней Музой, не означало, что он не мог чувствовать обиду или предательство или растерянность или страх.              Форд напугал Билла, напугал его настолько, что его Муза сбежала, и чувство вины съедало Форда изнутри.              Перенеся Билла через порог хижины, он отнес Музу наверх и усадил ее на футон, который приготовил для Билла.              Комнату, которую он отвел для Билла, никто не трогал. Кровать все еще была заправлена, комната была прекрасной и чистой, хотя и немного пустой. Уложив Билла на кровать, Форд убедился, что ему удобно, прежде чем отправиться в ванную, чтобы затем вернуться с теплой влажной тряпочкой.              Ноги Билла полностью зажили. Магия. Это было невероятно. Но его кожа все еще была покрыта грязью и засохшей кровью, поэтому Стэнфорд вытер ее, теплая ткань успокаивала кожу.              Он сделал то же самое с руками Билла. Травм не было, но на костяшках пальцев виднелась засохшая кровь. Должно быть, он сильно ударился о барьер. Форд не осознавал, насколько безумен был Билл при мысли о том, что он оказался в ловушке в Гравити Фолз. Он полагал, что для существа, которое когда-то имело доступ ко всей вселенной, быть ограниченным небольшими рамками захолустного городка в Орегоне было большим падением.              Спортивный костюм Билла тоже был испачкан кровью, выцветшая оранжевая ткань выглядела гораздо более ужасно, чем когда-либо. Форд предположил, что ему придется выбросить ее и купить Биллу другую подходящую одежду. Возможно, он мог бы посмотреть, сможет ли он найти Биллу что-нибудь более подходящее в городе. Ему нужно было ещё купить продукты независимо от того, хотел ли он произвести лучшее первое впечатление, ну, второе впечатление.              Форд мог бы оставить Билла спать в спортивном костюме, но он был окровавлен, грязен, покрыт потом и не мог быть таким удобным, поэтому он сдернул его, оставив Билла в боксерах, вытер грязь и пот с его тела влажным полотенцем.              Билл вообще не шевелился, несмотря на то, что его передвигали, вытирали и маневрировали им под одеялом. Казалось, он был где-то глубже, чем просто сон. Форд не стал особо задаваться этим вопросом, полагая, что его настигла просто усталость за день, и как только Билл стал чист, Форд оставил его в покое.              Только закрыв дверь спальни, Форд пошел в душ, чтобы быстро ополоснуться, а затем оделся и прыгнул в машину.              Ему нужно было кое-что прикупить в городе. Он поклялся себе, что, когда Билл снова очнется, он получит тот прием от человечества, которого он заслужил ещё тогда. Форд покажет ему, что жить здесь не так уж и плохо.              Ему это даже понравится.              Форд надеялся.       

      * * *

                    Билл проснулся на чем-то мягком и пушистом, и это было определенно лучше любого другого ощущения, которое он испытывал с тех пор, как его окунули в эту человеческую кожу. Оно было невероятно удобным. Сладкий криптид был мягким. С закрытыми глазами Билл уткнулся носом в мягкий тканевый кокон, в который его завернули, и радостно напевал.              Так это было пробуждение?              Люди, которых Билл наблюдал в прошлом, часто просыпались с криками и в ужасе размахивали конечностями, так что это было приятным сюрпризом для Билла. Спать было изумительно.              Возможность спать была освежающей, комфортной и омолаживающей, но что еще лучше в человеческом сне, так это сновидения.              Точнее, мир снов.              Это было ИЗУМИТЕЛЬНО вернуться! Билл мог бы просто спать вечно, если бы это означало восстановление его связи со своими владениями. Он был лордом снова! Он был властелином разума! Он никогда не чувствовал себя более треугольным!              Это была прекрасная реальность. Билл улыбался до ушей, прижавшись к подушке, одеяла были обернуты вокруг его ног, окутывая его коконом.              Он не только вернулся в свой мир снов, но и, похоже, исцелился и восстановил энергию своего тела, пока спал. Это была победа победой. Он чувствовал себя фантастически, уютно, комфортно, тепло, чисто и полностью исцеленным, его магия радостно пульсировала в сосудах его плоти.              И, что еще лучше, его планы снова были на плаву.              Он использовал мысленный ландшафт, чтобы найти своих друзей, которые искали его, но не настолько отчаянно, как хотелось бы Биллу. Конечно, его не было всего лишь 24 часа, но время было иллюзией, а эти тупоголовые уже расслабились, как будто он никогда не вернется.              — Босс, что случилось? Человек позвонил тебе, а потом ты просто исчез! — спросил Зубы.              — Ты в порядке, Билл? — спросила его Пироника сразу же после, осматривая его треугольное тело, как будто он был инвалидом.              Огонь охватил его тело, Билл впился взглядом в собравшихся лакеев, окружив их всех кольцом яркого горящего голубого пламени. — По-твоему, я нормально выгляжу? Тупой вопрос, я выгляжу потрясающе, и ты это знаешь. Только не говорите мне, что вы, молокососы, думали, что я ушел навсегда.       Они неловко переминались с ноги на ногу, ерзали или отводили взгляд, одни из тех, у кого были глаза.              Шестигран совершил ошибку, заговорив первым. — А этот шестипальцевый человек хитрый, мы думали, он тебя уничтожил или что-то в этом роде.              — Пффх. — Билл усмехнулся. — Как будто старина Шестопал мог оставить на мне хотя бы одну царапину. На какую часть «несокрушимого демона снов» ты не обратил внимания? За эту идиотскую оплошность в суждении тебе шесть лет в измерении вечных криков, Шестигран.              Билл щелкнул пальцами, и Шестигран загорелся перед собравшимися монстрами, крича в агонии, пока его тело не превратилось в пепел.              — Я серьезно, я называю вас приспешниками, а вы и дня без меня прожить не можете?              Последовали извинения и пресмыкания, каждый из его приспешников снова и снова клялся Биллу в своей верности. Когда Билл был удовлетворен их покаянием, огонь, охвативший его, стих, и он покрутил тростью.              — Я тут замышляю кое-что грандиозное, так что, возможно, какое-то время я буду вне досягаемости. — сказал Билл, ведя себя так, как будто его внезапный уход в мир людей был частью плана.              — За это время мне нужно, чтобы вы выполнили задание по программе. Распространите информацию, отсейте слабых, подготовьте приглашения на самую большую вечеринку в мультивселенной. Я буду держать Шестопала на пути к строительству двери, пока вы создаете ажиотаж за кулисами. Я хочу, чтобы это было грандиозно.              — Да, босс. — Они все согласились, кивая и почтительно склоняя головы.              — Я не хочу, чтобы мне мешали, пока я исчезну по делам. Продолжайте заниматься своими делами и позвольте мне побеспокоиться о смертных. Если повезет, я смогу ускорить этот портальное дело примерно на десять лет, плюс-минус. — Билл любовался тыльной стороной своей ладони, хвастаясь.              Он чертовски хорошо старался, чтобы казалось, что все хорошо. Он знал, что не мог показать слабость перед своими приспешниками, несмотря на то, как они стремились ему посодействовать. Он знал, что некоторые из них, не колеблясь, устроят переворот, если увидят, что Билл ослаблен настолько, насколько сейчас, особенно Криптос или этот упрямый Пустышка, хотя у этого бычьеголового засранца не хватило бы мозгов, чтобы спроектировать что-то столь впечатляющее, как-то, что готовил Билл.              Билл считал, что в наши дни нельзя доверять приспешникам больше, чем можно бросить их, и поскольку Билл в основном бросал их, вопящих, в яму вечной агонии и адского пламени, у него неплохо была набита на это рука.              Поболтав со своими лакеями, Билл не спеша исследовал мир снов, чтобы увидеть, сильно ли что-то изменилось с тех пор, как его так грубо вытащили отсюда. Все идет своим чередом.              Также Билл насладится тестировкой возможностей своих способностей. К счастью, они, казалось, относительно не изменились в мире снов. Видимо, только в реальном мире его силы были связаны. Это было хорошо. Это давало ему много возможностей для работы, чтобы держать своих дружков в узде и свои планы на плаву.              Ложь, которую он им скормил, что он намеренно выбрал это человеческое тело, чтобы держать Сиксера на плаву с постройкой портала, была, по крайней мере, в каком-то смысле правдой. Конечно, Билл мог бы не отрывая взгляд следить за прогрессом Сиксера, но Билл не был ориентирован на такую задачу. Сейчас он не работал над планом, а просто придумывал его по ходу дела, шипя по поводу того, что его впихнули в это человеческое тело, и реагируя на всё драматично.              Конечно, со временем он будет на плаву со своими планами, но прямо сейчас он просто изо всех сил старался не быть сокрушенным этим всем. Человеческие тела были такие чуткие с их нервной системой и их гормонами и их острыми ощущениями, которые они испытывали!              Как ни странно, он чувствовал, ему было легче нарушить свои границы, снять маску крутости, спокойствия, собранности, «Я держу все под контролем» и Билла Сайфера при Стэнфорде, чем при его самопровозглашенных друзьях. Стэнфорд, казалось, не возражал против того, чтобы Билл был уязвим рядом с ним. Во всяком случае, это заставляло человека прилагать больше усилий, чтобы сделать больше для Билла, так что на самом деле Биллу могло быть только на пользу беззастенчиво оставаться самим собой рядом с Фордом. Шестипалый человек со временем привыкнет к этому.              Когда его первый дневной сон подошел к концу, Билл чувствовал себя лучше впервые за долгое время, наслаждаясь тем фактом, что сон помог ему восстановить как физические, так и метафизические силы. Это и кровати было комфортным. Билл только что нашел свое новое любимое человеческое занятие, помимо еды и стрельбы.              Он еще некоторое время прижимался к одеялам и подушкам, не желая вставать.              В доме было тихо, но внизу, на кухне, доносился слабый звук металлического радиоприемника, и если бы Билл сосредоточился, он мог бы услышать, как Форд двигается там, внизу, как скрипит деревянный пол, пока он ходит, и грохот человеческого голоса.              Форд, похоже, не собирался подниматься к Биллу, чтобы разбудить его.              Так что Биллу оставалось только пойти к нему. Встав с кровати и немного размяв конечности, Билл наслаждался ощущением комфорта от расслабленных отдохнувших мышц.              Форд, должно быть, раздел его ранее, потому как Билл проснулся в одних трусах, но он не особо зацикливался на этом, полагая, что это всего лишь одна из тех нормальных человеческих вещей, как пижама, или ложность организованной религии. Он не мог найти взглядом оранжевый спортивный костюм, который был на нем днем ранее, однако он заметил аккуратно сложенную на стуле рядом с кроватью Билла свежую, совершенно новую одежду, оставленную ему от Шестопала.              Эта одежда сидела на нем гораздо лучше, чем спортивный костюм. Форд не снял бирки, чего не сделал и Билл, предполагая, что они должны были быть там. Он натянул рубашку через голову. Она была с длинными рукавами, хлопковая, полностью черная. Очень комфортная. Она любезно скрывала татуировки Билла и была достаточно узкой, чтобы подчеркнуть фигуру Билла, однако не была обтягивающей. Форд также раздобыл для Билла серые брюки-карго с регулируемым поясом и множеством карманов.              Биллу нравились карманы. Он мог положить туда все что угодно.              Еще здесь были носки, и после попытки со своими руками, Билл еще раз попробовал со своими ступнями, и те идеально вписались. Люди были такими странными, как им приходилось вот так прятать свои ноги. Еще для Билла там были туфли. Они выглядели как лоферы, и Билл легко их надел.              Впрочем, это не интересовало Билла, естественно Стэнфорд должен был знать его размеры для всего, учитывая, как он спроектировал тело, в котором он в настоящий момент пребывал. Стэнфорд, вероятно, знал каждый сантиметр этого сосуда досконально.              По крайней мере, теперь он обеспечивал его должным образом.              Облегающая одежда была приятной, хоть и немного скучной. Эти вещи были не тем, что Билл хотел бы выбрать для себя, это выглядело так, будто Форд подбирал одежду для слияния с толпой, а не отличаться от неё. Если бы Билл выбирал сам, он бы использовал гораздо больше желтых и ярких цветов. Еще цилиндр и галстук-бабочку. Без них он чувствовал себя голым. Цилиндр и галстук-бабочка были важными знаковыми символами, которые Шестопал, похоже, просто не признавал.              По крайней мере, трость все еще была здесь. Должно быть, Шестопал вернул её с той стороны барьера. Было забавно представить, как Сиксер несет весь путь Билла и походную трость назад к хижине, но еще лучше было не представлять этого, поскольку воображать Билла в таком беспомощном положении было не хорошей вещью.              Если бы Шестопала там не было, что бы сделал Билл? Бежал, пока он не достиг бы границы города и не потерял сознание по середине дороги, не имея возможности пересечь барьер? Был утащен в лес волками, или оборотнями, или почтальонами-оборотнями?              Это сделало унижение от того, что Сиксер нес его обмякшее тело обратно в Хижину, немного более терпимым. Были альтернативы и похуже.              Наконец одевшись, хорошо отдохнув и довольный тем фактом, что он по-прежнему является владыкой мира снов, Билл рискнул спуститься на кухню, чтобы посмотреть, из-за чего весь этот шум.              Добравшись туда, он прислонился к дверному косяку, тешился и наблюдал, как Форд слоняется по кухне, готовит и подпевает песне по радио.       — Это поэзия в ходу. Она обратила на меня свой нежный взор. Глубокий, как всякий океан. Сладкий, как всякая гармония.              Плечи Форда поддергивались, как будто он танцевал под песню, но не столь явно. Его голос был низким и хрипловатым, но он казался счастливым. Он пел негромко, только про себя, разбивая яйца на сковороду.              Билл не мог не улыбнуться, наблюдая, как Форд танцует на кухне как старик. Он был таким неопрятным. Почему-то для Билла не было сюрпризом, что тот подпевал таким песням.              — Мм, но она ослепила меня наукой. Она ослепила меня наукой! — Форд подпевал, переворачивая яйцо на сковороде, подчеркивая текст так же, как это делал певец по радио, но в невероятно небрежной манере. На самом деле это было почти мило и очень типично для Форда.              — И завалила меня по биологии!       — Ой, да ладно, ты и провалить биологию? Скажи, что это не так, Шестопал.              То, как Форд замахал руками, когда он обернулся с лопаткой в руке, то как смущение окрасило его лицо, было бесценным.              Шестопал, конечно, был забавным.              Билл продолжал небрежно прислоняться к дверному косяку, скрестив руки на груди, и снисходительно улыбался ученому.              — Билл! Ты проснулся. — Успел сказать Форд до того, как песня снова заиграла по радио, но уже без его собственного нелепого аккомпанемента. — Тебе- Тебе хорошо спалось?              — Я спал. — ответил Билл, все еще наблюдая за Фордом. — Ты принес меня домой, не так ли? И мою трость. Полагаю, мне следует поблагодарить тебя.              — Нет. Не стоит. — сказал Форд с виноватым видом. — Не благодари меня. Я надеюсь, что мы могли бы просто забыть об этом.              Билл поднял брови. Он не ожидал такой реакции от ученого. Наклонив голову, соглашаясь позволить это опустить, Билл оттолкнулся от дверного косяка и забрел внутрь кухни, заглядывая через плечо Шестопала на яйца, которые готовились на плите, любопытно.              Яйцо плюхнулось и зашипело на сковороде, масло лопалось и потрескивалось по краям яйца, пока оно хорошо поджаривалось. Билл никогда раньше не удосуживался внимательно взглянуть на то, как люди готовят еду, а это было увлекательно.              — Что же тебе сделал старина желток? — Билл не мог не спросить.              — Ничего, правда. — ответил Шестопал, серьезно отнесшись к праздному вопросу Билла. — Не считая того, что ему не повезло быть созданным очень вкусным. Это для тебя. На этот раз полноценный завтрак. Это немного лучше, чем питаться одним кленовым сиропом.              Билл вытянул палец, готовый ткнуть его в шипящую сковороду, чтобы попробовать это очень вкусного невезунчика, но как раз перед тем, как он прижал его к сковороде, Шестопал отдернул его руку в сторону.       — Осторожно! Она горячая, ты обожжешь себе кожу.              Билл казался слегка расстроенным. Из-за перспективы спалить собственную кожу или из-за того, что Шестопал не позволил ему прикоснуться к сковороде — он еще толком не решил. Надув губы, он раздраженно вздохнул.              — Если хочешь, можешь сесть там. — Сказал ему Форд, отпуская его руку и указывая на кухонный стол. — Твоя еда почти готова. Я приготовил тебе бекон, яйца, сосиски, панкейки по секретному рецепту моей семьи, а также драники, грибы, вареный шпинат с большим количеством масла, жареные помидоры.              Форд, казалось, просто перечислял вещи, которые в этот момент не имели для Билла никакого значения, поэтому он сел за стол, а ученый продолжил бессвязно болтать и готовить ему еду. В конце концов он узнает, что такое вареный шпинат.              Играя со столовыми приборами, которые Форд приготовил для него, Билл положил руку на стол и растопырил пальцы, вращая в другой руке нож для масла, который Форд ему положил.              — Так как долго ты не спал, раболепствуя с сжигателем кожи?              — Я забежал в магазин, пока ты спал, и приготовил кое-какие вещи. Ты был без сознания какое-то время. По моим подсчетам, около четырнадцати часов. Я купил пару продуктов на ужин, но ты еще спал, так что теперь это завтрак. Я встал несколько часов назад, чтобы заняться им. — объяснил Форд, используя лопаточку, чтобы переложить яйцо, которое он только что приготовил, на тарелку Билла.              Стол уже был завален едой: панкейки сложены башней на одной тарелке, закуски — на другой. Шпинат и другие овощи лежали на тарелках меньшего размера. Форд не был уверен, что Биллу здесь все понравится, поэтому он приготовил побольше вариантов. Он готовил больше острых блюд, чем сладких, надеясь, что сможет отвлечь Билла от пристрастия к сладкому, которое у него, похоже, развивалось.              То, что бы не съел Билл, съел бы Форд, так предполагалось, и этот вариант был бы настоящим пиром для них двоих.              Когда Форд повернулся, чтобы поставить тарелки на стол, он увидел Билла, который сидел, высунув язык из уголка рта, с сосредоточенным выражением лица, поигрывая мизинцем с ножом для масла, протыкая пространство между пальцами, чтобы скоротать время.              Форд уже достаточно наблюдал за Биллом, чтобы не быть до глубины души шокированным этим. В каком-то смысле было совершенно логично, что Билл, которого нельзя было оставить без внимания ни на секунду, развлекался игрой с ножом для масла, как только Форд отвлекся.              Закатив глаза, Форд поставил тарелки на стол перед Биллом. Билл перестал колоть стол и вместо этого начал вертеть нож в пальцах, с любопытством разглядывая еду.              Когда все было разложено, Форд выдвинул стул напротив Билла и указал на каждый продукт. — Это бекон, яйца, сосиски. Это блины, которые на самом деле следует есть с кленовым сиропом или маслом, если тебе нравятся оба варианта. Его надо наливать сверху, а не пить прямо из бутылки.              Билл скептически поднял брови, глядя на Форда, как будто не верил ему. Форд встретил его скептицизм равнодушным взглядом и продолжил описывать предметы на столе.              — Еще у нас есть более острая еда. Это драники, грибы, вареный шпинат в масле, жареные помидоры. У меня тут есть соль и перец в качестве приправ, а также разные соусы для колбас и бекона. Томатный соус, соус барбекю, соус табаско, тапатио, шрирача, хотя для тебя это может быть немного остро.              Биллу не понравилось, что его недооценивают, поэтому он потянулся, чтобы схватить бутылку шрирачи, но рука Форда метнулась вперед и приземлилась на крышку бутылки с горячим соусом, намереваясь остановить Билла, в то время как Билл схватил ее за основание.              — Может, ты доверишься мне? Не пей острый соус. — умолял Форд. — По крайней мере, не раньше, чем ты попробуешь остальное. Ты испортишь себе аппетит.              Пффх, доверять Форду. Да конечно. Билл прищурился, но отпустил острый соус.              — Сначала попробуй панкейки. Они тебе понравятся, они сладенькие. Старый семейный рецепт.              Все еще подозрительно глядя на Форда, Билл вонзил вилку в стопку панкейков и сумел нанизать три из них одновременно.              — Нет, просто начни с одного. — Форд не мог не поправить музу, потянувшись через стол, чтобы разделить блины, прежде чем вырезать из блина треугольник, обмакнуть его в кленовый сироп и протянуть Биллу на вилке.              Упрямо выпрямив спину, Билл отодвинулся от стола.              — Боже, Шестопал, разве ты еще тогда не наигрался, кормя меня? Теперь у меня есть руки. Функциональные руки. Я могу сделать это.              — Что случилось с «накорми меня, Шестопал»? — спросил Форд немного насмешливым тоном. Он не был обижен или что-то в этом роде. — Я просто пытаюсь помочь.              — Я сам могу помочь себе! — Билл практически вскрикнул и выхватил вилку из рук Шестопала, прежде чем засунуть кусок панкейка в рот и яростно жевать.              Было трудно сохранять выражение лица во время жевания блина, смотря на Шестопала, поскольку в тот момент, когда еда коснулась вкусовых рецепторов Билла, его глаза закатились и он застонал с полным ртом еды.              — Это тааак клееево. — проговорил Билл, его плечи опустились, когда он наслаждался сладким сиропообразным вкусом в сочетании с мягкими пушистыми панкейками.              — Я предполагал, что тебе это понравится. — Сказал Форд с торжествующей ухмылкой, уже разрезая одну из сосисок и раскалывая ее брошенной Биллом вилкой. — Вот, теперь попробуй сосиску. — Он передал вилку Биллу, который схватил ее, как и предыдущую вилку, и запихнул нарезанную сосиску в рот, задумчиво пережевывая.              Похоже, Форд установил с Биллом систему обмена вилками, так что Муза все еще могла прокормить себя, но Форд мог передать ему на пробу лучшие кусочки еды. Пока это работало, поскольку Билл все еще чувствовал себя достаточно независимым, чтобы есть самостоятельно, а Форду удавалось контролировать, что Билл ел и в каких количествах. Он мог видеть, как Муза запихивает себе в рот целый панкейк, если оставить его без присмотра.              — Чья это плоть? — спросил Билл, одобрительно пережевывая сосиску.              — Это свиная сосиска с фермерского рынка Гравити Фолз.              — Мммм, я чувствую вкус урана. — сказал Билл, удовлетворенно проглотив, не обращая внимания на поднятые брови Форда.              — Так, это последний раз, когда я их покупаю. — пробормотал Форд про себя, готовя следующую вилку с квадратом драников, смоченным томатным соусом. — Вот, попробуй это.              Билл снова схватил вилку и засунул хрустящую картошку в рот, прежде чем издать непристойный звук.              — Что ЭТО за штука? — спросил он, разговаривая с открытым ртом, кусочки картофеля прилипли к зубам. — Боже, вы, люди, жили рядом с этим, и могли всё это время набивать себе рты этим. Что не так с вашей экономикой?              — Картофель всегда пользовался большим спросом. В Ирландии картофельный голод был серьезной проблемой, хотя сейчас его достаточно легко добыть. — Форд подумал, что эта мелочь заинтересует Билла, который, казалось, намеревался заменить нынешнюю экономику человечества на картофельную. История уже показала, что это была не лучшая идея. — Сейчас они повсюду. Картофельные чипсы, картофель фри, картофельные кубики, драники, картофельное пюре, печеный картофель. Попробуй грибы, я хочу узнать, что ты об этом думаешь.              Билл, желая попробовать то, что могло бы занять первое место в списке вкуснейших человеческих блюд, выхватил у Форда вилку и положил грибы в рот, прежде чем тут же их выплюнуть.              — Уа! Что? Оно такое склизкое.              — Я знал, что должно быть что-то, что тебе не понравится. Тогда я вычеркну грибы из списка. — сказал Форд, складывая оставшиеся грибы в свою тарелку, чтобы прикончить их.              — Сколько еще подставных блюд ты сюда поставил, просто чтобы проверить меня, а? — Билл указал на Форда вилкой.              — Я очень люблю грибы. — ответил Форд. — Вкусовые рецепторы у всех разные. Мне здесь все нравится, но я не был уверен, понравится ли и тебе. Это нормально, так ты сможешь попробовать все и сам решить, что тебе больше всего нравится.              Это было на удивление продуманно для Форда. Билл был впечатлен. Отчасти.              — Что дальше?              И они продолжили: Форд передавал еду Биллу на пробу, а Билл с удовольствием исследовал вкус и текстуру каждого блюда.              В конце концов было решено, что Билл не любит грибы, неоднозначно относится к шпинату, любит только желток из яиц, особенно когда он жидкий. Ему нравились бекон, сосиски, жареные помидоры с большим количеством перца. Он обожааааал драники, а панкейки стали его фаворитом.              Пока Форд не наблюдал и трапезничал едой, от которой отказался Билл, сам Билл схватил со стола соус шрирача и выпил его прямо из бутылки.              Форд попытался перетянуться через стол, чтобы схватить его, но Билл соскользнул со стула и попятился, продолжая пить острый соус из бутылки докрасна, его глаза слезились, а горло горело.              К тому времени, когда он осушил бутылку, Форд, наблюдал за ним ошарашенный, тот вытер слезы с глаз и злорадствовал.              — ВООУ! Вот это настоящая острота! Мне понадобится еще десять таких. Это действительно мощно, и под мощно я имею в виду ощущение, эквивалентное проглатыванию нескольких живых ядовитых змей, находящихся в огне. АГА!              — Я… — начал Форд, не веря своим глазам, прежде чем смириться со своеобразными вкусами своей Музы и вздохнул, улыбаясь. — Я внесу это в список покупок.              При этом Билл исполнил небольшой победный танец, танцуя чечётку по кухне, а Форд лишь улыбнулся.              Может быть, было бы неплохо жить вот так со своей Музой.              Билл казался отдохнувшим, здоровым и, наконец, счастливым после вчерашних событий. Он, конечно, выглядел достаточно жизнерадостным, плотно пообедав и с комфортом разделив это событие с Фордом, не угрожая придушить его или обстрелять его сад.              Форд подпер подбородок рукой, наблюдая, как Билл болтает бутылочкой шрирачи над языком, вытряхивая последние капли в рот и снова издавая преувеличенные звуки «ааа», как плохой ребенок у дантиста.              Освобождение магии Билла, казалось, немного расслабило его. Казалось, он больше не боялся Форда и не доверял ему так открыто. У них могло всё получиться.              У Форда был план.              Во-первых, сделать Билла счастливым и дать ему ощутить комфорт в своем новом человеческом теле.              Во-вторых, восстановить свою дружбу с Музой, восстановив доверие, подорванное, когда Форд призвал его сюда без его разрешения. Это придет со временем, и чем больше времени и усилий он вложит в то, чтобы сделать Билла счастливым и развлечь его в Гравити Фолз, тем более лучше будет Билл себя чувствовать здесь.              В-третьих, Форду нужно будет исследовать тот необычный барьер, который удерживает Билла в городе. Было странно, что Форд не обнаружил этого раньше, это могло иметь решающее значение для его понимания Великой всеобщей теории ненормальности, над которой он работал, и если бы он смог разгадать эту загадку, то, возможно, он смог бы показать Биллу немного больше того, что есть у человечества.              Тем временем Форд мог бы продолжить исследование других аномалий, представленных Гравити Фолз, и это поможет развлечь и Билла, поскольку Форд еще не раскрыл тайну того, что скрывалось под шляпой гнома. Биллу, вероятно, понравилось бы быть его научным сотрудником, сопровождать его в походах по лесу, раскрывая все странные и чудесные вещи, скрытые от мира. Это был один из способов присматривать за Музой и уберечь Билла от неприятностей.              Наконец, Форд планировал еще поработать над порталом и посмотреть, сможет ли он извлечь часть космических знаний Билла, чтобы облегчить сглаживание неровностей, с которыми он столкнулся в процессе проектирования. Билл быстро справился с лазерной пушкой, Форд не сомневался, что сможет ускорить процесс создания портала. Это могло случиться. Биллу было любопытно, и в конце концов он приходил посмотреть, что делает Форд, и если у него было несколько советов и подсказок, Форд не жаловался.              План был идеальным, хотя и немного простецким. Сделать Билла счастливым, работать над порталом, заслужить признание и славу, ожидаемую от научного гения нашего времени, умереть успешным и счастливым, научной легендой — Человеком, который Спас Мир.              Форд слишком долго жил один в этой хижине. Общение было тем, в чем он, вероятно, нуждался все время, хотя наука также поддерживала его и его цель здесь.              Тем не менее, было приятно иметь с собой для поездки кого-то еще, несмотря на то, что Билл изначально был вынужден быть здесь, Форд чувствовал, что Билл может приспособиться к этому, приспособиться к счастью и действительно получить пользу от того, что останется здесь с Фордом и поможет ему работать над порталом.              Это было именно так, как и предполагал Форд. Он и его Муза, вместе работают над порталом, творят историю.              Форду пришлось отказаться от своих мечтаний и прогнозов на успех, поскольку Билл в настоящее время отвинчивал крышку солонки из-под перца, пытаясь высыпать измельченные горошины перца себе в горло.              Что ж, жить со своей музой было, конечно, интересно.              Форду нравились интересности.              Всё может получиться.