Боги умеют ждать

      Вики лежала на боку, аккуратно сложив крылья. То сжимала пальцы, то разжимала. Мысли роились, как насекомые: они узнали? давно? маму обвинят только в нарушении закона? а убийство? обвинят меня? Фенцио сказал бы, что я думаю, как мать… блядь, он был бы прав! черт! Бонт еще… а что с Винчесто?       — Сука! — она ударила кулаком по сбитому покрывалу. Лежать на таком было неудобно, но это последнее, что ее заботило.       Она поднялась и медленно подошла к окну. Почему в комнате так душно? Вики и не заметила, как растерла лицо до красноты: постепенно нарастал зуд. И дышать становилось тяжело…       «Как же чешется, боже… Чешется… Ужасно чеше…» — мысль заполняла пространство, как вода, которой наполняли бассейн.       Никогда Вики не ощущала процессы организма так явственно, так полно! Постепенно зуд терялся, давая дорогу новым ощущениям, — по венам бежала кровь, сердце мерно стучало, внутренние органы исправно выполняли свои функции. Чувствительность нервных окончаний нарастала ритмичным крещендо — впервые она ощутила симфонию тела.       Мощный аккорд!..       И все оборвалось.       Пустота показалась ей знакомой — Вики бывала здесь. И не раз.       — Давно не виделись, — голос пытался казаться сдержанным, но в нем не утаились нотки природного гнева.       Воспоминания об этом разворачивались, как огромный лист бумаги, в котором были завернуты другие листы, а в них еще листы, поменьше…       — Ты ведь… злая часть Мальбонте? — неуверенно спросила она. Тело ощущалось почти нормально.       Стоило ей высказать догадку, как гнев пространства обрушился на нее.       — Злая… — голос хмыкнул, — впрочем… странно ждать от тебя чего-то другого, — так ее прощали за глупость.       Первый лист. Злая часть Мальбонте называла себя Малем.       Лист внутри листа. Маль никогда не показывался ей.       — Кажется, я начинаю вспоминать… — неуверенно говорила Вики. — Мы… общались, — пожалуй, самое близкое слово, которое получилось подобрать по отношению к этим снам. Она не запоминала их, но они откладывались в подкорке памяти. По воле Маля или змеиной защиты — Вики не знала.       В одну из первых встреч Маль объяснил, почему он может проникать в ее сны. Ведь, в сущности, он не являлся ни ангелом, ни демоном. И уж точно не змеем.       — Многое ли ты помнишь?       — Разве это важно? — очнулась она в полусонной догадке. — Я же все забуду. Снова…       Пространство разразилось смехом — черноту трясло. Вики едва ли ощущала себя.       Она ненавидела эти встречи. Из-за них реальность становилось фантасмагоричной и блеклой. Сны не задерживались в памяти, но тело что-то запоминало — капля за каплей, сон за сном, эмоции за эмоциями, которые испытывались частями тела и органами, совершенно для этого непредназначенными, — это сводило с ума. Отдаляло от реальности. Одно о щ у щ е н и е накладывалось на д р у г о е, а после и на т р е т ь е… И так раз за разом, вновь и вновь…       — Это странно… Все очень и очень странно, — голос Вики начинал дрожать. Похожий страх вызывал у нее Мамон. — Я вспоминаю, что мы встречались во снах, но все воспоминания возвращались. И только на время сна… — она начинала злиться. — Но сейчас все по-другому. Они фрагментарны...       Пространство высказало ей удовлетворение, и она ощутила это желудком.       Господи, как же она не любила манеру общения этой сущности!       — В таком случае… тебе пора вспомнить все! — Вики уловила смысл кожей.       И она вспоминала — от кончиков пальцев, по ногтям, к предплечьям, к шее потекли воспоминания о снах — пока не достигли мозга, и то немногое воспринялось привычным для человека образом.       Вики вспоминала, как увидела первый сон. Как Маль завлекал ее глупыми сказками, как соблазнял разделить его идеи, как намекал на роль Бонта. Сначала она боялась его, но сны продолжались… и продолжались… и продолжались… Наутро кроме еле уловимого шлейфа не оставалось ничего.       Вики постепенно менялась. Отстранялась.       Менялись и ее о щ у щ е н и я, и уже не во снах. Терялись слова, потому что ее замыкало, ведь во снах она редко говорила привычным образом. Подводила координация, ведь идти можно и другими органами. А иногда она трогала запахи и видела звуки.       А Маль показывал и показывал, показывал и показывал… Они много беседовали — о жестокости, о недальновидности, о справедливости, о ненависти, о стагнации…       Маль был обольстительным мастером словесности, но его природой был гнев — чистый, конденсированный. Это отталкивало Вики.       Но Маль не сдавался и показывал куда худшие воспоминания. Воплощал страхи в самых подробных формах. Победа над Люцифером была одним из самых отвратительных снов: Маль не скупился и показал наказание за проигрыш непризнанной — Сатана был зол, и злость свою направил на изощренное искусство пытки. То, что чувствовал Люцифер — чувствовала Вики. Сознание в создании помутилось от этих картин.       Горящее Мыслительное Дерево.       Бессмысленная Война.       Умирающий Дино.       Умирающий Люцифер.       Умирающая Мими.       И Сэми… Даже Сэми умирал здесь!       Маль — этот змей, дышащий гневом, — шептал непонятные слова о жизни и смерти, перемежовывая их с заклинаниями, которые уже давно позабыли Небеса. Калейдоскоп из очерченных образов сменялся кислотными абстрактными, заполняющими все. Сознание стало глазом — переполнялось, перегружалось, испытывая сильнейшее давление.       Пока все не переменилось.       Вики стоит в толпе, не помня, как здесь оказалась. Солнце клониться к закату. На казни присутствую как ангелы, так и демоны, среди которых она замечает Люцифера. И тут же отворачивается, пусть в этом и нет нужды — ее взгляда он не видит. Страх и волнение смешались как дешевый пахучий одеколон.       Серафим Кроули смотрит на Сатану, стоящего вблизи эшафота. Мама стоит позади Кроули, рядом с архангелами и… Мамоном.       Скрипят лестницы, ведущие к помосту. Вннчесто идет в сопровождение ангела — гордо. Ангел ведет его до пня, и грубо заставляет стать на колени. Винчесто не сопротивляется, лишь мимолетное раздражение скользит на его лице. Грубые веревки стягивают ему крылья.       Адмирон не смотрит на Ребекку, но Ребекка не сводит с него глаз. Кажется, что взгляд у нее жестокий, но стоит посмотреть на руки, и все становится понятно. Заметив дрожь, Ребекка прячет руки за спиной, сцепляет их в замок.              Винчесто спокойно переводит взгляд на Ребекку. Губами вычерчивает слоги.       «Не вини себя», — Вики будто потрогала эти слова. Слова, пропитанные стоическим спокойствием.       Молчание матери сводит Вики с ума.       Невзирая на опасности, Вики выходит из толпы. Но никто не замечает ее присутствия, никто не окрикивает, когда она поднимается по лестнице, когда склоняется перед Винчесто и мягко берет его лицо в ладони, желая успокоить в последний раз. Отправить в последний путь.       Но Винчесто не видит ее. И покорно кладет голову на плаху. Палач заносит топор.       Удар!       И голова катится по эшафоту.       Сатана и Серафим начинают ругаться, но Вики уже не слышит их. Она подходит к голове адмирона и всматривается в неестественно спокойное лицо. Хочет взять ее дрожащими руками…       Вики резко открыла глаза.       Над ней стояла обеспокоенная Мими. За окном стемнело. Комната погрузилась в полутьму. Только огонь в камине давал немного света — огонь, на который Вики смотреть не могла.       — Вики?.. — со страхом спросила Мими. — Что случилось?..       Вики медленно поднялась и села на стул. Потерла глаза пальцами и попросила:       — Принеси воды, — чуть подумав, добавила. — Пожалуйста.       Мими приоткрыла рот, но тут же решила отложить расспросы.       — Держи, — она отдала Вики стакан. А когда Вики глотнула, все-таки робко начала: — Обмороки же прекратились, разве нет?       Чтобы упасть в обморок, нужно потерять сознание. А что называть сознанием после сегодняшних событий — Вики не понимала. Не все глубины просят исследования — некоторым лучше покоиться в тишине; и горе тому существу, которое решит вторгнуться туда с измерительными приборами.       — Не волнуйся, Мими, — она прикрывалась мнимым воодушевлением. Впрочем, Мими и сама была рада обмануться. — Я схожу в больничное крыло и там узнаю, что могло стать причиной обморока.       — Тебе точно не нужна… помощь? — Мими нельзя было назвать робкой, но в этот момент она боялась за Вики. А может даже боялась саму Вики. Что-то неестественное сквозило в ее энергии. С ней и находиться рядом было неприятно. Поэтому она невольно порадовалась, что Вики не нужна помощь.       — Точно.       Такую радость люди называют малодушием.       — Только… — задумчивый голос Вики заставил Мими дернуться. — Я ужасно вспотела, мне не мешало бы помыться.       Пошатнувшись, Вики встала, собрала вещи для тренировки, подготовила свой посох, и, быстро приняв душ, переоделась. Громко хлопнула дверь — Мими убегала, страх гнал ее — ей хотелось забиться в угол. Наверное, это к лучшему. Стоя перед зеркалом Вики смотрела на волосы. Свои длинные густые волосы.       Хмыкнула — едва ли после этой ночи ей вообще придется заботиться о таких вещах— и почти без сожаления отрезала их под каре. Срез вышел совсем неровный — волосы были густые, и ножницы не могли справиться с ними за раз. Конечный результат вышел неряшливым и неаккуратным.       Выйдя из ванной, Вики вставила тренировочный посох в специальный пояс, который она попросила сделать у одной непризнанной-швеи. Достав пергамент, быстро написала прощальное письмо для Дино и спрятала его в стол. Передать его не решилась. Если сегодня ей суждено уйти в Небытие, то Дино получит хоть какое-то объяснение.       Она посмотрела на часы, взяла зеркало и вызвала Бонта:       — Готовься, — голос был полон стальной решимости. В голове была только одна идея — вытащить Бонта. Это казалось самым важным решением в ее жизнях. В акт протеста за смерть Винчесто. В акт протеста за несправедливость. В акт протеста за изломанное сознание. — Сегодня я вытащу тебя из башни.       Бонт был предельно серьезен: он знал, что наступит момент, когда она освободит его, но по своей наивности и неопытности не смог прочитать, что за ее словами скрывалось прощание со второй жизнью.       Вики бежала к Священной реке, стараясь оставаться незамеченной. Бонт давно разгадал загадку Фидеро, да только у Вики не получалось выделить безопасного времени на вызволение — то учеба, то тренировки, то встречи… Впрочем, Бонт неутомимо благодарил ее за общение — он многое узнал о людях и бессмертных, о мирах, о жизнях. Он ждал ее рассказов с нетерпением — то, что Вики считала делом рутинным, Бонт считал недосягаемым сокровищем — своим Моби Диком. Он ни раз говорил Вики, что будет рад поужинать с ней на закате, как она это делала с Дино.       Вики слушала его радужные мечты о будущем и малодушно списывала все на занятость и неудачность момента.       Сначала ей нужно было добраться до Священной реки, а после окунуться в нее. Перья ее крыльев от воды засияют. Главное, успеть вызволить Бонта до того, как крылья высохнут, иначе вся работа пойдет прахом.       Она осторожно спускалась к реке, обостряя восприятие. После того, как воспоминания о снах вернулись, энергии ощущались по-иному. Это помогало избегать архангелов, патрулирующих берега реки.       Стоя у берега, Вики еще раз осмотрелась — не только слухом и зрением, но и внутренней силой — где-то далеко маячил ангел. Отражение в воде показало маску. Ни один мускул на лице не дрогнул.       «Нужно сделать то, что должно», — подумала она.       Быстро сняла всю одежду, спрятала ее в кустах. Посох оставила там же. И решительно вошла в реку. Ее холод разошелся по лодыжкам. Вики поежилась, чуть увеличила температуру тела. Стало лучше.       Еще раз огляделась и зрением, и чувством. Быстрыми шагами продвигалась вперед, пока вода не оказалась на уровне шеи. Глубоко вдохнула, затем скрылась под водой.       Тело вмиг отяжелело — давили крылья, но регулярные тренировки приспособили и к этим изменениям. Вики широко раскрыла крылья, чтобы намочить каждое перышко.       И перышки начинали загораться, светиться, как лампочки.       «Удивительно… — с благоговением подумалось ей. — Настоящее чудо!»       Когда все перья загорелись, ей пришлось закрыть глаза. Если бы ангел или демон пролетал над Священной рекой, обязательно зацепился взглядом за странное свечение..       Но стоило Вики вынырнуть — и свечение пропало.       Ангел приближался, но расстояние было безопасным. Вики вынырнула, собрала одежду, взяла посох, и убежала до того, как ее заметили.       Шпили башни, где держали Бонта, пропадали в ночном небе. Днем она казалась Вики куда приятнее и предсказуемее.       Спрятавшись за одной из колонн, она наблюдала за охранниками. Измерение Маля открыло и успело немного развить орган чувств, которому Вики не решалась дать названия. Мир становился другим, а манипуляции своей энергии ей давались настолько легко, что даже Геральд не смог бы придраться. Теперь чужие энергии узнавались так просто, будто эти бессмертные находились на расстоянии вытянутой руки. Скрыть свою энергию тоже нетрудная задача — просто направлять ее в те потоки, которые их восприятие не улавливает. Поэтому два архангела, стоявших рядом, совсем не ощущали ее присутствия.       Вики достала зеркало и знаком попросила отвлечь архангела от дверей. Бонт, плохо скрывающий свое предвкушение, радостно кивнул. А также дал знак, что у его дверей нет охранников.       В зеркале отразился потолок. Вики продолжала наблюдать, пристально следя за своей энергией и энергией архангелов. Через пару минут второй охранник скрылся. Бонт снова появился в зеркале.       Вики проскочила в открытый проход и поднялась по лестнице. Так быстро, как могла. Когда она увидела двери, за которыми скрывалась комната Бонта, остановилась. Дала себе пару секунд, чтобы отдышаться. После повернула ручку и вошла в комнату.       Бонт стоял к ней спиной и беспокойно смотрел в окно. Услышав скрип двери, резко обернулся, а после выдохнул с облегчением.       — Ты пришла.       — Да, — выдохнула и Вики, только здесь позволив себе сделать хоть сколько-то значительную передышку. Сердце начинало биться ровнее, и тело возвращалось в привычный ритм работы.       Хоть Бонт и показывал ей комнату через зеркало, но вживую это было совсем по-другому. Что-то подобное она ощутила, когда с отцом ездила в тур по Европе. В путеводителе отец указал ей на картинки, где изображались элементы мавзолея Медичи. Но то, что она увидела вживую… Было взрывом. Стоило только оказаться на правильном месте, чтобы полно воспринять композицию и идею.       Так и здесь: комната Бонта была совсем небольшой, но органичной. Стены были сделаны из кирпича, что утяжеляло пространство. Но многочисленные ангельские статуи, большие и маленькие, будто желали воспарить, и кирпич не так сильно отягощал взор. У окна стоял небольшой столик, а на нем — чернила и пергамент. В темной части комнаты стоял единственный значительный предмет роскоши — двуспальная кровать с балдахином. И свечи… Повсюду свечи. Но предметы уюта не перебивали ощущения аскезы.       Бонт не задавал ей вопросов: дал время отдохнуть и осмотреться.       Оправившись от мыслей, Вики торопливо начала:       — Мои крылья… Они не сияют…       — Они прекрасны, — восхищенно улыбнулся Бонт. — Они светят ярче звезд.       Такой комплимент почему-то смутил ее, хоть в нем не было ничего такого. Вики возразила:       — Но свет погас, как только я вышла из воды.       — Значит их видит только тот, на кого наложено заклинание, — Бонт ей ответил на удивление серьезно. — Нам повезло.       И снова улыбнулся.       — Тогда идем, — кивнула Вики, заразившись его решительностью. — Не будем терять времени.       Они выбежали в коридор. И в коридоре Бонт притянул к себе Вики, поцеловал. Это было не настырно, почти по-юношески наивно. Он отстранился. И лучился счастьем.       — Рэм… спасибо!       Запинаясь, Вики отчитала Бонта:       — Не делай так больше! Люди… то есть у нас поцелуи выражают иную привязанность. — Извини, я…       — Забыли, — отрезала она. Успокоившись, добавила: — Потом тебе объясню, не нужно терять времени.       Бонт кивнул.       Вики бежала, не жалея ног. Лишь раз обернулась, посмотрела на Бонта. Он смотрел на ее крылья как зачарованный, не видя перед собой ничего другого. Ее раздражало, что им приходилось бежать, а не лететь. Так было бы быстрее, но и крылья могли просохнуть от этого совсем не вовремя.       Наконец, среди бесконечных лестниц показалась дверь, ведущая наружу. Вопреки опасениям Вики, никого на крыльце не оказалось.       Бонт помолчал, а после расправил крылья. И рассмеялся. Так наивно, почти по-девичьи.       — Нельзя здесь стоять, — предупреждала Вики. Все, что касалось осмотрительности, легло на ее плечи. — Куда планируешь лететь?       — Я знаю. И мне нужно, чтобы ты полетела со мной.       Она вздохнула. Куда хочет отправиться Бонт?       — Летим, — сказал он радушно.       И Вики не раздумывая полетела.       Из чувства ответственности за этого большого ребенка? Из любопытства?       «Глупо. Не нужно об этом думать», — затея освобождения Бонта все меньше и меньше казалась ей правильной. Но признание в совершении такого серьезного преступления означало навлечь на себя беды.       Бонт летел четко, у Вики выстраивались смутные догадки. Они обретали все четкую форму, а позже оказались правильными.       Бонт летел к Плачущим Девам. В этот грот, где они бывали еще до смерти Сэми, сумасшествия Ади, признания Энди и отдаления с Мими.       Вики на мгновение стало грустно. Она покрепче сжала посох, вдохнула и выдохнула. Успокоилась. Села на ближайший камень, давая телу долгожданный отдых. Бонт, словно турист, рассматривал новые места.       — Тут все такое… большое!       Вики усмехнулась. Наверное, когда сидишь в коморке, все кажется огромным…       Бонт хотел было взлететь, но Вики потянула его за рукав. Он послушно сел.       — Дай отдохнуть, — выдохнула она устало. И не без восхищения отметила: — Какой же ты выносливый!       Вики дала Бонту потрогать посох. Он с интересом крутил его. Так прошло двадцать минут — ей хватило этого времени на отличный отдых. Только крылья немного саднило.       С позволения Вики Бонт взлетел к фонтану. Вики, не торопясь, последовала за ним.       — Вот какая она… свобода… — каждое его слово дышало надеждой.       Вики села на край фонтана и посмотрела в воду.       — И как она только остается такой чистой в таком заст… — Вики удивленно подняла взгляд на Бонта, который пялился на свое отражение.       Он заморгал часто-часто, потом попятился, как ребенок, которому что-то попало в глаза. Посмотрел на Вики — и из его глаз тонкими струйками потекла кровь.       — Больно… Больно… — то ли капризно жалуясь, то ли теряя рассудок повторял он. — Рэм… Что со мной?       Черная тень мелькнула у фонтана, обвилась у ноги Бонта, поднимаясь все выше и выше.       Бонт забился в агонии — кровь залила его глаза и он упал на колени. Крылья и волосы его окрашивались в черный цвет. Как только он успокоился, Вики подбежала к нему, взяла его лицо в руки.       — Бонт, пожалуйста… — почти плача просила она. — Посмотри на меня!       Остатки кровавых следов пугали Вики. Она постаралась оттереть их водой из фонтана, но это не помогало.       Он открыл глаза, и теперь на нее смотрело — оно. Всем нутром Вики чувствовала, что это неправильно. Две противоположные энергии сражались друг с другом ежесекундно, и ни одна не уступала другой. Болезненное, греховное, не имеющее право на существование.       — Маль-бон-те, — выдохнула она не со страхом, не с предвкушением, не с грустью. То был факт.       — Ну, здравствуй, — он расплылся в издевательской улыбке, совсем несвойственной этому телу, — Вики.