Новый союзник Кардинала

Утро пронеслось незаметно. Пробуждение, завтрак и сразу трудиться. В кабинете со вчера сохранился относительный порядок, так что заметать следы бурной ночи не пришлось. У Леона сегодня был день городских зарисовок. Поэтому вооружившись блокнотом, перьями и чернилами он, в компании Рошфора, на которой настоял сам кардинал, отправился к Набережной Железного Лома. Там, устроившись на деревянных помостах причала Леон сначала долго и нехотя ловил музу, а потом уже с вдохновением в глазах записывал всё, что видел вокруг. Итак, быт французов. Вот пронеслась по набережной конка с тройкой лошадей, изнутри раздавались крики и пьяный кутёж. Вон знатные господа прогуливаются и разговаривают о погоде и заморских гостях в Париже. Вот прачка стирает белье прямо в канале. Вот булочник ругается к торговцем тканями. Вот несколько мушкетёров подходят к кузнецу за новым лезвием для шпаги. Приглядевшись, Леон узнал своих знакомых, с которыми виделся на приеме капитана де Тревиля. Рядом с неразлучной троицей был высокий юноша без голубого плаща. Где же граф мог его видеть? — Рошфор, подождите меня здесь — бросил Леон графу, дремавшему в тени канала на помостах. В ответ получив кивок, мужчина направился к мушкетёрам. — добрый день, господа! — поздоровался он. — здравствуйте, господин писатель — Арамис подал ему руку. Следом рукопожатиями Леон обменялся с Атосом и Портосом. — судьба снова свела нас вместе? — и я этому очень рад, друг мой — Леон многозначительно посмотрел на стоявшего до этого около кузнеца юношу. Точно! Это ведь тот незнакомец из Менга! — привет, гасконец! Как здоровье? — Леон протянул руку юноше и тот пожал ее, подкрутил ус. — здравствуйте, господин защитник невежества. А как ваш покровитель в черном плаще? — азартно спросил он. — не покровитель — не жалуется — парировал Леон — меня зовут Леон Лестер, я писатель. Мушкетёры внимательно наблюдали за происходящим. — а я д’Артаньян, сударь — он снова натянул перчатку на руку — не хотите ли реванша? — боюсь, что в этот раз я могу вас заколоть, юноша — тон голоса молниеносно изменился, и теперь холодный металл пугающе отрезал это предложение. — к тому же это незаконно — смягчился граф и улыбнулся. Неприятный осадочек остался в душе гасконца. Он немного испугался человека, стоявшего перед ним, но никак не хотел этого признать. Упрямец. Впрочем, уважение к графу тоже росло и даже захотелось быть на него похожим. Ведь он сильный и ловкий, хоть и ниже него не целую голову. С таким человеком явно стоит поддерживать дружеские отношения. — полно вам, Леон — прервал мужчин Атос — не пугайте нашего нового товарища, он в городе недавно. Мы заметили, что вы уже знакомы. Как же так? — вот так, мы встретились в Менге и поспорили — улыбнулся д’Артаньян. — просто я плохо разбираюсь в лошадях — рассмеялся Леон. Его смех подхватил д’Артаньян, а следом и мушкетёры одобрительно расхохотались. — так какими судьбами вас занесло на набережную? — утирая слезу спросил Портос — неужели прикупить новую перевязь? — нет, сударь, тут я по работе. Пишу — он неопределённо махнул в сторону мостков. — если это не тайна, посвятите нас в то, о чем же будет ваша книга? — осведомился Атос. — о жизни Парижа и его пригородов — расплывчато описал Леон — я хочу рассказать множество историй обычных горожан. Помнится, я и у вас спрашивал об этом. — верно, на обеде де Тревиля мы много рассказывали о своих подвигах — довольно протянул Портос — думаю скоро мы пополним вашу коллекцию новыми рассказами! — и тогда мы с нетерпением будем ждать вашей книги, сударь — Арамис мечтательно улыбнулся — и если надо — поможем. А сейчас не будем отвлекать вас от работы. Попрощавшись, мушкетёры направились в сторону улицы Могильщиков. Но отойдя шагов на двадцать д’Артаньян вдруг развернулся и вновь подошёл к графу. — скажу честно, я не знаю, стоит ли вам доверять, но положусь целиком и полностью на своих товарищей — он достал из-за пазухи бумагу — это оказалось сегодня утром в моей комнате, сударь. Леон пробежался глазами по строчкам, почерк был смутно знаком. «Г-н д′Артаньян, королевской гвардии, роты Дезэссара, приглашается сегодня, к восьми часам вечера, во дворец кардинала. Ла Удиньер, капитан гвардии» — мы с друзьями подумали и решили, что идти нужно. Но возможно у вас есть какие-то мысли? — с надеждой спросил юноша. Граф задумался. Вот значит как. Получается, письмо, которое в первую встречу выронил гасконец, попало в чужие руки. Значит, Арман подозревает его в чем-то? Или хочет призвать к себе на службу. Помнится, даже в приступе ярости гасконец очень умело и грамотно управлялся со шпагой, и будь Леон на месте любого капитана — боролся бы за такого талантливого бойца. Но и молодой человек может ужалить не хуже пчелы, не хотелось бы иметь такого врага, с ним нужно быть осторожнее. — чтож, сударь, будьте внимательны к вашему сегодняшнему собеседнику — Леон вернул письмо владельцу и тот спрятал его обратно за пазуху. — право, не знаю, о чем будет разговор, но знайте, что опасаться вам нечего — граф на секунду задумался — если что-то зловещее всё-таки случится, в чем я сомневаюсь, то я постараюсь помочь вам, д’Артаньян. «Что тебе сдался этот гасконец? Чувство справедливости проснулось?» — подумал граф и нахмурился. И правда. Зачем ему помогать какому-то мальчишке, ещё и идя против своего любимого и покровителя. Глупо, но может гасконец напоминал о чем-то? Напоминал, ага. О тех временах, когда беззаботно дурачились ребята во дворе, как не беспокоились о будущем. Да, юноша напоминал о детстве. А ведь графу скоро двадцать девять лет. Будь что будет. Коротко поклонившись и поблагодарив графа, д’Артаньян попрощался и догнал мушкетёров, не успевших ещё уйти далеко. А Леон вернулся в раздумьях на мостки. Сев на край, он сборил ботфорты и опустил ноги в холодную воду канала. Осеню она быстро остывает, хотя летнее тепло сохраняется в особенно солнечне дни. Рошфор подошёл к графу и присел рядом. — о чем вы говорили с тем юнцом? — укоризненно произнес он — кажется, это тот мальчишка из Менга. — я бы хотел задать ему пару вопросов для своей книги — он посмотрел на собеседника и уверенно добавил — уж больно занятный малый. На этом диалог окончился. Рошфор сидел рядом, подогнув одну ногу под другую, руками упёршись в разогретую доску помоста. Леон мочил ноги, но когда холодная судорога пронзила правую стопу, он вытащил их и теперь просто грелся. Было не жарко, но тепло. Приятное тепло, какое бывает иногда осеню. *** В это время Ришелье успел посетить слушание о принятии новых законов, навестить короля и передать ему намек о бале и подвесках королевы Анны. Довольный собой, он расслабился, сидя в карете. Прогулочным шагом кучер вел лошадей, а кардинал думал, разглядывая город и жителей из-за плотной шторки. А ведь при первой встрече с Леоном он просто хотел себе нового союзника, которого можно будет легко использовать, ведь у графа есть полезные связи при английском дворе, а значит он знаком с герцогом Бекингемом. А значит откроет столько путей для действий. Но мальчишка спутал все планы! Теперь надо думать, что подарить ему на скорый день рождения. Теперь приходится переживать о его здоровье. Теперь нужно думать, все ли с ним в порядке, и не ввязался ли он в новую глупую авантюру. Кардинал поймал себя на мысли, что граф Лестер стал и правда дорогим для него человеком. Наверное, дело не в графе, а в самом кардинале. Ведь близкие люди давно извелись в его обществе, и доверять он мог только себе. А тут это наивное шотландское чудо. Ришелье прикрыл глаза и помассировал виски. Сколько проблем от этого Леона. Но одновременно с этим он так помогает жить. Любой бы на месте Его Высокопреосвященства уже сошел бы с ума от вороха интриг, священных служб и министерских дел. И он сам тоже свёл бы себя в могилу. Но вот и разгрузка. Пришла, откуда не ждали. Из инструмента Леон превратился в любовника и друга. Чтож, посмотрим, к чему это приведет. «Сегодня у меня назначено несколько встреч, а вечером я принимаю этого д’Артаньяна. Интересный юноша, стоит держать его в поле зрения» — рассуждал кардинал. Вскоре он прибыл во дворец. *** Леон с Рошфором вернулись через несколько часов. Получив в ответ то, что кардинал принимает гостей и сейчас занят, Лестер предложил товарищу пофехтовать на заднем дворе. Тот согласился, и оставив ненужные вещи в комнате, мужчины спустились в сад. — итак, друг мой, говорите на чистоту — Рошфор вынул шпагу и поклонился — о чем вы говорили сегодня с мушкетёрами? Леон поклонился в ответ и встал в стойку, скрестив шпагу с оружием оппонента. — а вы как считаете? — удар, выпад. — мне кажется, вы что-то задумали — ловкое парирование. — против Его Высокопреосвященства? — звон перекрещенных шпаг — ни в коем случае! — почему вы не закололи гасконца при первой встрече? — несколько шагов в сторону. — а вы бы закололи? — атака вперёд и выпад. — нет — пропущенный удар и неглубокая царапина на плече. — так вот и не судите меня — уворот и подножка. Рошфор на земле! Граф Лестер помогает ему подняться. — сильно ушиблись? — обеспокоенно спрашивает он. — нет, все в порядке — Шарль потирает бедро — давайте ещё разок. Снова стойка, снова звон шпаг. Выпады и увороты. На этот раз молча. В молчании фехтовать было непривычно. Обычно беседа оживляла тренировки, но в этот раз мужчины были сосредоточены только на бое. Наконец ловкое парирование и контратака валят Леона на землю. — отличный выпад, Шарль! — хвалит он, и Рошфор протягивает ему руку — давайте последний раз! — Леон, я считаю вас другом — замах и выпад — поэтому доверяю вам. — как и я вам — шпагу Рошфора уносит влево и она ударяется кончиком о песок. — в таком случае — снова выпад, но справа — хочу предупредить, что ваше предательство может ударить по всем обитателям дворца. Шарль ловко уклоняется от выпада Леона и ударяет эфесом в плечо графа. Тот сразу падает, издав непонятный звук. Оказавшись на земле Леон держится за плечо, рукав на котором уже медленно пропитывается кровью. — тысяча чертей — выдыхает шокированный Рошфор и бросается к другу — извините, Леон! — черт — выдыхает сквозь зубы граф — помните, Шарль, что я дорожу своими новыми знакомыми, и я не хотел бы подставить ни одного из них… включая вас и Его Высокопреосвященство. Закончив свой ответ он с помощью Рошфора поднялся на ноги, и покачиваясь, они вместе пошли в дом. Доктор, оказавшийся в приемной через полчаса заключил, что не до конца залеченная рана при сильном ударе снова открылась. Ничего страшного в этом нет, но, конечно, не приятно. Продолжайте лечить, как лечили. — извините меня, Леон — Рошфор сидел рядом с Лестером на кушетке — я совсем забыл о вашей старой ране. — ничего страшного, я тоже о ней забыл— устало ответил граф и почесал затылок — заигрались мы с вами, Шарль. И вот она, неловкая пауза. Впрочем, вскоре попрощавшись, мужчины разошлись по своим делам. Леон, уже привыкший к тугой повязке, сел за стол в своих покоях, и принялся разбирать залежи исписанных листков. Вечер близился к ужину, и граф, разложив по стопкам наработки, пошел в столовую. Дождавшись восьми вечера, юноша прошел к кабинету, в котором принимал гостей кардинал. Внутри пока был только хозяин и встретившись взглядом с Леоном, он слегка нахмурился. — что ты здесь делаешь? — до этого он собирался выйти и встретить гасконца лично, но сейчас остановился. — ты занят? — прикинулся дураком Леон. — да, у меня на сегодня последнее свидание — Арман устало потер переносицу и подошёл к графу. — а могу я поприсутствовать? — улыбнулся Леон и поправил воротник кардинала. — не думаю, что это достойно твоего внимания — он невесомо прикоснулся губами к скуле Лестера — придет всего лишь солдат по поводу службы. — как по мне, звучит интересно. Может я смогу спросить у него что-то из его жизни, для книги — он помолчал и добавил — раз он простой человек из народа. — если тебе угодно. Только после нашего с ним разговора — он направился к двери — в таком случае, раз ты останешься тут, будь добр, расставь шахматы. — будет сделано, господин Ришелье — официально передразнил Леон, впрочем, даже насмешкой настраивая беседу на формальный лад. Через десять минут в комнату зашли сначала гость, а следом и Его Высокопреосвященство. Леон встал с кресла, в котором умастился до этого и коротко поклонился, здороваясь. В центре комнаты стоял шахматный стол, фигуры были ровно расставленны по свои местам, с боков стола были кресла для игроков. Когда цвет фигур был наугад определен, мужчины сели на места. Леон молча наблюдал за диалогом из полутьмы кабинета. — так вот, друг мой, смотрите — кардинал указал на доску — это фигуры, они ходят по разному. Это пешки, они ходят только вперёд. Это королева — он взял фигуру и покрутил в пальцах — она ходит как угодно. — кому угодно? — поинтересовался юноша. — тому, кто играет — снисходительно ответил Ришелье. — а что делает король? — это самая слабая фигура — вкрадчиво ответил мужчина — нуждается в постоянной защите. — понятно, тогда начнем! Сейчас д’Артаньяну было неловко и даже страшно в обществе такого опасного противника, но успокаивал его граф, сидевший в кабинете поодаль и наблюдавший. Итак, партия началась. — вы не можете так пойти. — почему? — возмутился юноша. — так вы потеряете коня. — ну и пусть. — мне не надо случайных жертв — кардинал посмотрел на соперника — переходите. — не хочу. — тогда вам шах. — я сюда. — ещё шах. — ну а я сюда. — я вас съем — то ли угрожающе, то ли снисходительно уточнил Ришелье. — а я вас — в тон ответил д’Артаньян. — вы способный ученик — улыбнулся священник — схватываете на лету. — стараюсь, Ваше Высокопреосвященство. — вы мне нравитесь, д’Артаньян — с нажимом произнес он — хороший ход. После паузы кардинал продолжал: — однако мне кажется, что вы нуждаетесь в хорошем руководителе — он откинулся на спинку кресла — в той полной случайностей игре, которую вы избрали. Я предлагаю вам игру на моей стороне. Это большие деньги и не меньшее доверие, юноша. — вы играете белыми, а я — черными. Я скажу вашему высокопреосвященству, что все мои друзья находятся среди мушкетеров и гвардейцев короля, а враги, по какой-то непонятной роковой случайности служат Вашему Высокопреосвященству — он замялся, а потом добавил увереннее — так что меня дурно приняли бы здесь и на меня дурно посмотрели бы там, если бы я принял ваше предложение, Ваша Светлость. Я не могу допустить… чтобы мои поступки выглядели бы так, будто я вам продался. — ну и что, что продался? — в голосе Ришелье на мгновение проскользнула угроза — вы ведь за тем и приехали в Париж, чтобы подороже продать свою шпагу, верную руку, изворотливый ум. Вы мечтали о военной карьере? Ваша мечта исполнится. Вы думали о деньгах? О положении? Вы получите и то, и другое. — это действительно так — взгляд юноши блуждал по ковру, своим рукам, доске и фигурам, и наконец он поднял глаза: — но это было несколько раньше. А теперь у меня появились друзья — гордо заметил он, потом снова затараторив — нет, Ваше Преосвященство, я не могу… — хватит! — прикрикнул кардинал и поднялся с кресла, следом за ним вскочил и собеседник — вы игрок, д’Артаньян… Азартный игрок. Он прошёл по комнате пару шагов, обернулся к юноше: — мы с вами ещё поиграем. Будем считать, что наша партия… отложена — Ришелье красноречиво посмотрел на шахматную доску — берегитесь, д’Артаньян. Ибо с этой минуты никто не даст за вашу жизнь и ломаного гроша. — В-ваше Высокопреосвященство! — испугано произнес юноша, но кардинал уже скрылся из виду, выскользнув в одну из дверей. — Леон — выдохнул гасконец, обращаясь к графу, последней своей надежде в этой мрачной комнате. Тот встал, расправил одежду и подошёл к юноше. — д’Артаньян, отныне будьте осторожны — он перешёл на шёпот и положил руку ему на плечо — не говорите о делах в людных местах, следите за тем, что происходит вокруг вас — он заглянул в глаза юноши — и доверяйте только своим друзьям. Идите. Гость покинул комнату, на этот раз в одиночестве. *** Прошло ещё некоторое время перед тем, как священник и граф встретились вновь. Служанки успели убраться в кабинете, свежий воздух проникал в помещение через открытое окно. А шахматный стол был надёжно спрятан внутри пратьеры. Кардинал сидел за столом, глубоко откликнувшись на спинку. — Арман — позвал Леон, открыв дверь в покои и заглядывая внутрь — я могу войти? — проходи — коротко ответил кардинал и сел ближе к столу, сдвинувшись на край кресла. — злишься? — граф сел на стул, на котором обычно сидят гости Ришелье, когда доносят или слушают короткий приказ. — на тебя? Нет. За что? — а на того юношу? — он сделал вид, будто вспоминает имя — точно! Д’Артаньян. — д’Артаньян — задумчиво повторил герцог — опасаться его явно не стоит, но такие дураки обычно ради любви готовы дойти до крайности. Пауза. Граф положил сложенные руки на край стола и опёрся на них. Арман вновь посмотрел на собеседника, и щеки его налились бледноватым румянцем. — по вашей логике я тоже дурак — Леон пожал плечами. — получается мы оба остались в дураках — усмехнулся кардинал. Дальше ситуацию они не обсуждали, не вспоминали. Тем не менее, спать легли вместе.