my policegirl

— То, что ты теперь сержантка, не значит, что ты можешь мной командовать! — воскликнул парень лет двадцати пяти в строго выглаженной темно-синей рубашке со значком NYPD на груди. — Не бесись, что я получила звание раньше тебя. Я старше, как-никак, и опыта у меня побольше, — ответила ему девушка, завязывая свои блондинистые волосы в тугой пучок. — Бла-бла-бла, самая молодая сержантка полиции в Нью-Йорке, — сказал он, издевательски меняя свой тон, — Ладно, черт с тобой, но это последний раз, когда я бегаю тебе за кофе! Парень протянул сидящей на пассажирском сидении коллеге горячий стакан с горьким кофе. Она приняла его, с радостью в глазах. — Ты лучший, люблю тебя, — она сделала невыносимо милое выражение лица, на что парень наигранно закатил глаза. — Иди в задницу, чудила, — пошутил он, заводя мотор специально оборудованного форда, — Ладно, я тя тоже не ненавижу. Тишина расслабляла. Лишь гул машины и сосредоточенное мычание водителя, что медленно патрулировал улицы пыльного и серого Нью-Йорка. В это время года, осенью, он особенно привлекательный для всех любителей атмосферы одиночества и тоски. Листья уже медленно падали с высоких деревьев, а солнце уже недостаточно грело, потому и приходилось надевать эту злосчастную форму с длинным рукавом. Сержантка ее терпеть не могла, точнее, ощущение, когда рукав плотно прилегает к запястью, — будто задыхаешься. Оттого она и поставила свой стакан на подставку рядом с коробкой передач, чтобы наконец-то поднять рукава до локтя. Она издала вздох облегчения, привлекая внимание коллеги. — Что, не выспалась? — Конечно нет. Ненавижу ночные смены. — Я не вижу логики. У тебя был весь день на сон. Она отчаянно вздохнула. — Мне пришлось и утреннюю брать. Каталась с Боннером по Бруклину. Он мне весь мозг вышиб своими тупорылыми вопросами. Вот я и поспала дома от силы часа два, — объяснила сержантка. — Ты себя вообще не бережешь, Ли, — сказал он, поворачивая руль направо, — Я знаю, что ты трудоголик капец, но надо и меру знать. — Остин, если ты знаешь, что я трудоголик, то должен и понимать как это для меня важно. Особенно с этим новым званием, — Ли посмотрела на него, отпивая кофе, и добавила, — которое ты тоже получишь уже скоро. Остин остановил машину на красном сигнале светофора, поворачивая голову на коллегу. Он осмотрел ее максимально, насколько мог: круги под глазами, которые она пыталась замазать тональным кремом, но как-то не очень вышло; ее обкусанные пухлые губы, которые, казалось, скоро лопнут из-за обильного кусания владелицей; слегка растрепанная челка и несколько прядей вышли из пучка на голове, но главное было то, что ее глаза совершенно не выглядели уставшими, будто она не погружается в работу с головой, забывая, что она человек. Ее глаза все также сверкают от предвкушения ночи и событий, которые могут встретиться им по заложенному маршруту патруля. Она горит этой работой, подумал он. Это все, что у нее есть. Все, что осталось. — Хорошо, я понял тебя, — он мягко улыбнулся, возвращая внимание на дорогу. Молчание было комфортным, но Остину казалось, что его стоит заполнить. — О чем болтали с Боннером? Сержантка закатила глаза с ярким вздохом. Бенджи Боннер вызывал в ней только раздражение и смех. Но она не исключала, что в работе он так же хорош, как она и Остин. — Этот придурок все утро мне трындел про то, какие у него достижения в постели. Все утро мне испортил. Офицер звонко засмеялся. — Он всегда такой накаченный тестостероном, что я даже не удивлен. — Я тебе говорю, он совершенно того не стоит. И забудь про свой тупой краш. Он тот еще бабник, если он правду сказал. — Ну расскажи! Скажи, что он там тебе наплел! — у Остина загорелись глаза, и сержантка это заметила. — Ни в коем случае! Нет. А то опять придется тебя из депрессии вытаскивать, — отмахнулась девушка. Он издал раздраженный смех, стараясь откинуть все мысли. — Ну пожалуйста, Лиса! Обещаю, ни слова о том, как он горяч, — Остин быстро положил руку на сердце и вернул снова на руль. Лиса видела, как в его голубых глазах загорелись огоньки. Остин еще на первом году службы приметил этого Бенджи Боннера, и Лиса считает, что только из-за того, что у него в штанах. Когда-то давно между ними был небольшой роман на работе, но тот быстро угас, когда Бенджи сказал, что он гетеросексуал. Конечно, Остину было плевать. Он влюбился, как малолетка, в этого высокого и фигуристого парня, что был еще и на два года его старше, как Лиса. Он ничего не мог с этим поделать, кроме как день ото дня жаловаться подруге о том, какой Бенджи дурак и идиот, что ввело его в небольшую апатию, и пришлось даже брать отпуск. Девушка видела каждый раз, как Остин торопливо поправлял свой внешний вид перед тем, как зайти в здание отдела полиции. Он тщательно гладил свою форму, ходил в парикмахерскую чуть ли ни каждый день, чтобы его русые волосы всегда были в лучшем виде. Иногда даже немного красился, чтобы подчеркнуть цвет глаз, но не выходя из рамок должности офицера полиции. Лису радовал Остин тогда, когда он был в своей эре «посмотри, кого ты потерял», но все это быстро сошло на нет, когда Бенджи прилюдно осудил парня за макияж и за, так сказать, женственность. После этого сержантка ни во что не ставила Боннера как человека. Но он был хорошим сержантом. — Окей, — вздохнула она, — Ну в общем... Ее слова прервала рация, из которой донесся голос диспетчера. — Продолжим потом, за бутылочкой пива, — быстро произнес Остин, когда Лиса взяла рацию. — Код 1. Манхеттен, западная девяносто четвертая, жалоба на громкую музыку и крики, — доложил голос диспетчера. — 10-76. Направляемся на место, — быстро ответила Лиса. — Принято, патруль 88. Ситуация стандартная, но дамочка, что позвонила, заявила о странных криках из квартиры. Проверьте. — Так точно. Остин быстро сменил маршрут, включая мигалку на крыше. — Как думаешь, что-то серьезное? — спросил он. — Обычная вечеринка, учебный год начался не так давно, как-никак. — Блять, надеюсь, не выпившие школьники, мне их в прошлый раз хватило, — офицер скривил лицо. — Будем надеется, что нет. Тут налево. — Помню я, помню.

***

По прибытии на место, Лиса быстро допила свой кофе, собираясь с мыслями. Ей действительно на ночь глядя не хотелось бы иметь дело со школьниками, у которых месяц назад начался учебный год. В прошлый раз, о котором упомянул ее коллега и лучший друг по совместительству, им пришлось полчаса разбираться в пьяной речи не соображающих детей лет шестнадцати. Зато их родителям пришлось несладко. Сюда и распитие алкоголя несовершеннолетними, и драки, и шум – все в одном флаконе. Спасибо, без убийства. Лиса любила патрулировать город, точнее Манхеттен в большей мере. Она бы точно не хотела гонять по Квинсу, где она и живет, чтобы раз на раз не думать «а выключила она утюг?». Манхеттен был красив даже ночью, особенно ночью. Все эти цвета, что смешивались друг с другом в самый черный из всех оттенков, и вывески разных клубов и баров, в один из которых ей и Остину посчастливилось сходить один раз, а всю эту красоту так и норовили испортить рвотой, мусором и бессмысленными граффити. Жалко, что город, в котором ты живешь уже больше десяти лет, чуть ли не гниет на глазах. Но что уж поделать. Выйдя из машины, Лиса услышала смех и возгласы вперемешку с громкой музыкой, как и сказала диспетчер. Оставалось лишь надеяться, что там есть адекватные люди, с которыми можно вести нормальный диалог. — После тебя, сержант Манобан, — издевательски, но дружелюбно сказал Остин, пропуская Лису к двери в здание. Это был большой многоквартирный дом, стоимость квартиры в котором превышала явно несколько тысяч долларов. Когда-нибудь и Лиса сможет позволить себе тут жить. Но надо работать. Девушка закатила глаза на эти слова друга, набирая на домофоне номер квартиры, из которой поступил запрос. Спустя пару минут дверь открылась, и их встретил приятный воздух фойе подъезда. Вообще больше это выглядело как больница. Лиса не любила этот американский стандарт в белый стенах и белом потолке – всегда давило на нее это. И в этом здании она теперь точно не хочет жить в будущем. Поднявшись на лифте на десятый этаж, сотрудники полиции направились к квартире, номер которой им сообщила диспетчер незадолго до приезда на место. Собравшись с силами, сержант сильно постучала в дверь. — Не откроют, музыка долбит, — сказал Остин, затягивая свой рабочий ремень чуть туже. — Знаю, я ради приличия, — улыбнулась блондинка. Она слегка тряхнула головой, чтобы челка не лезла в глаза, и постучала снова, но уже ногой. — Это полиция, открывайте! — попыталась она перекричать музыку. Ее голос отразился эхом в коридоре, что аж одна дверь по соседству открылась, и ее житель стал внимательно следить за происходящим. — Сэр, здесь нет ничего, что бы вызвало ваш интерес, прошу вернуться в квартиру, — среагировал Остин, показывая жест мужчине закрыть дверь за собой. Тот быстро закивал и пропал из виду. — Говорю же тебе, не откроют, — парень пожал плечами. — Терпение, офицер Таунсенд. Сержант Манобан снова прибегла к помощи своих крепких ног и долбила по двери как могла. И наконец, дверь открылась. За ней показался парень лет двадцати двух, может, меньше, в его руках была бутылка пива, а сам он явно был не в состоянии стоять. Удивительно, как он вообще додумался открыть дверь. — Здравствуйте, я сержант NYPD Лалиса Манобан, — она указала на себя рукой, оставаясь в дверном проеме, — это офицер Остин Таунсенд. Вы хозяин квартиры? Внутри Лалиса радовалась, что хотя бы тут не дети. Хотя эти «не дети» вели себя крайне по-детски. Парень испуганно посмотрел на сотрудников полиции, сглатывая ком в горле. Взгляд бегал то от них, то за свою спину, и в итоге он отрицательно закивал головой. — Хорошо, не могли бы вы выключить музыку и позвать хозяина квартиры? — сказал Остин своим профессиональным голосом. Парень снова закивал головой, но теперь положительно, быстро убегая куда-то в глубь этой огромной квартиры. Через пару минут наступила тишина. Буквально тишина, будто все причастные к этой вечеринке в миг испарились. И в поле зрения появился еще один парень, но уже чуть старше прошлого и выше. Его взгляд не был настолько потерянным, как у ушедшего его звать, но он тоже был с выпивкой в руках. — Веселая ночка, да? — пытался разрядить обстановку Остин, начиная играть доброго копа. — Ага, — тихо, но достаточно слышно ответил парень. — Я сержант Лалиса Манобан, это офицер Остин Таунсенд, — снова повторила как мантру девушка, — На вас поступила жалоба от жильцов комплекса за громкую музыку и крики. Назовите свою фамилию и имя, пожалуйста. Лиса достала из большого кармана на бедре небольшой блокнот для записей и ручку. — Эм… э, — замялся парень перед ними, — Уилл Трэйлор. — Хорошо, Уилл. Могу я звать тебя Уилл? — направила вопрос Лалиса парню, записывая его имя в блокнот. Уилл кивнул. — Я попрошу разрешения на осмотр квартиры и паспорта всех находящихся здесь, чтобы убедиться в легальном распитии алкоголя. — Э… Да, конечно, проходите, — он отошел в сторону, пропуская полицейских внутрь. В мгновение в горло Лалисы и Остина ударил сильный и душный воздух, пропитанный потом, дымом и парами алкоголя. Из-за этого воздуха Манобан и не любила клубы и большие компании. Слишком давит. Она засучила рукава, чтобы они не спадали, и оценила обстановку. Квартира большая, даже очень. Для полного осмотра понадобиться не меньше часа. И это только осмотр. Белые высокие стены, большое панорамное окно с видом на Манхеттен и куча пьяных людей. Человек пятнадцать, не меньше. И еще неизвестно сколько из них прячутся по комнатам, которых Лалиса насчитала пока что четыре, не считая большую гостиную, совмещенную с кухней. Все это место напоминало только о больнице, но с пьяными людьми. В сопровождении хозяина сотрудники прошли дальше, к диванам, вокруг которых уже стояли люди, освобождая им место. — Прошу никого не покидать квартиру, пока мы не осмотрим место и не проверим ваши паспорта. Если они сейчас у вас не на руках, но находятся здесь, можете за ними сходить. Если же у вас их вообще с собой нет, то ожидайте, пока до вас дойдет очередь и мы пробьем ваши данные по базе, — сказала Лалиса, присаживаясь на мягкий кремовый диван. — Уилл, в квартире еще кто-то есть? — спросил Остин, также держа в руках блокнот и ручку. — Возможно, — неуверенно ответил он, — Извините, я не особо следил где кто находится. — Ничего страшного, — мягко сказала Лиса, — Я осмотрюсь тут, — она направила слова к Остину, получая от него кивок. — Итак, как проходит ночь, Уилл? — начал стандартный диалог офицер, перед тем, как начинать допрос каждого о возрасте. Сержант встала с дивана, держа блокнот плотно в левой руке, давая правой свободно осматривать кухню. На островке у них был бар: стояли бутылки, стаканы, большие кувшины, предположительно с пуншем. Бардак был не самый страшный, но вот запах травы, которую тут, очевидно, курили, никак не давал сосредоточиться на осмотре. Лиса сделала пометку в блокноте. Было видно, что компания достаточно сообразительная и не слишком буйная, если не считать крики и музыку, все было довольно прилично. Следом она зашла в одну из дверей, за которой оказалась большая ванная комната с джакузи, в котором спала девушка. Лалиса аккуратно ее разбудила, стараясь не напугать, и направила в гостиную, где Остин проверял документы каждого, записывая их в блокнот. Ее осмотр быстро прервался, когда из соседней комнаты она услышала слабые мычания. Но мычания явно не от чего-то приятного, а как раз наоборот. Манобан быстро убрала блокнот в карман, опуская правую руку на кобуру на ее ремне, медленно приближаясь к двери. Она взглянула на остальных тусовщиков и бедного Остина, что пытался успеть просмотреть всех. Они явно не слышали того же, что и она. Примкнув к двери и прислушавшись, она услышала тихое и слабое «Не надо». Этого было, к сожалению, недостаточно для причины открытия двери, все люди разные и удовлетворяют себя по-разному. Но ее сомнения в миг рассеялись, когда твердый и сильный мужской голос заговорил. — Заткнись, а то тут же придушу. И вскрик. Яркий. Сильный. Как будто его давно вынашивали, но не могли вызволить наружу. Вскрик боли и мольбы о помощи. Такой вскрик ни с чем не спутаешь. Лалиса долго не думала. Она слегка отошла от двери, чувствуя, что взгляды с гостиной направлены на нее, и с силой ударила ногой по дорогой двери. Она не знала, почему не попыталась даже дернуть ручку банально, но в этой ситуации ей нужно было действовать быстро и пугающе, чтобы кто бы там ни был сразу прекратил свои действия. — Полиция! Руки за голову! — по привычке крикнула яро сержант, держа крепко пистолет в расстегнутой кобуре наготове. Вид перед ней был ужасный. Даже в этом слабом свете от одной лампы на столе недалеко от кровати она увидела парня, что держал прижатой к дальней стене девушку. Его штаны были спущены, на нем не было верхней одежды, руки были исцарапаны, но крепко, чуть ли не до треска в костях, держали запястья девушки, которая выглядела еще более печальнее, чем Лалиса думала. Она не могла кричать, не издавала звуки. Тот вскрик был явно чудом. Она держалась у стены только благодаря рукам, что сжимали ее. Казалось, что если парень отпустит ее, то она рухнет, как старое здание, подлежащее под снос. Но ее глаза. Манобан понадобилась секунда, чтобы выхватить пистолет из кобуры и направить на обидчика. И лишь потому, что она посмотрела той девушке в глаза. Ее белая рубашка была разорвана, практически ее не было на ней, что открывала ее грудь на всеобщее обозрение. Но Лалиса и не подумала смотреть туда, лишь оценила ее состояние. На ней не было штанов, как и на парне, но все же была в белье. Значит, хоть что-то сержанту удалось предотвратить. — Я сказала руки за голову и шаг назад! — пригрозила Лиса, крепко держа пистолет в руках. Она сделала шаг вперед на пару, и обидчик отлетел от девушки за секунду. Выполнил приказ и упал на колени. — Э-это не то, что вы подумали! Она моя девушка, мы просто развлекались! — бормотал парень, опустив голову в пол. Через мгновение в комнату забежал Остин также держа оружие в руках. — Никому не двигаться с места! — крикнул он, обращаясь к толпе в гостиной. — 10-78! 10-78! — прорычала в рацию Лалиса, держа на мушке преступника, — Требуется подкрепление и скорая помощь. Возможен акт изнасилования и нанесение травм. — Принято, сержант, подмога и машина скорой помощи направлены к вам. Девушка у стены еле держалась, норовя упасть в любую секунду. Сержант хвалила себя за хорошую реакцию, и она ее не подвела сейчас, когда она успела ухватить пострадавшую за талию. — Остин! Наручники! — скомандовала она, крепко ухватив хрупкую талию рукой. Офицер быстро снял с ремня наручники, направляясь к парню на коленях. — Отведу его в другую комнату пока помощь не приедет. Лалиса кивнула, убирая пистолет в кобуру. Ее левая рука все также держала девушку, которая вдруг начала сопротивляться ее хватке. Она брыкалась и пыталась кричать, но не выходило – силы ее покинули. — Тише-тише, я пытаюсь помочь, — как можно спокойнее сказала Лалиса, направляя брыкания девушки к кровати, чтобы ей было удобнее. — Свет включите кто-нибудь! — обратилась к пьяной толпе сержантка. Мигом спальню заполнил яркий белый свет и Манобан хотела бы, чтобы его выключили. Девушка перед ней, что перелезла к концу кровати, сомкнув свои колени к груди, чтобы спрятать, выглядела испуганной. Не просто испуганной, даже потрясённой. Она явно испугалась чужой руки в почти кромешной темноте и посторонним крикам, приказывающим поднять руки. Это все был страшный шок для нее. Жаль, что это не сон. Сержант Манобан еще не была в таких ситуациях. Жизнь как-то уводила ее от вызовов с абьюзом и изнасилованиями за всю ее шестилетнюю карьеру полицейского. Может, это и к лучшему, но тогда она была бы более подготовлена к такому, нежели сейчас. Она направила взгляд своих обеспокоенных карих глаз на бедное создание перед ней, что боялось даже поднять голову с колен. Колени ее, кстати, были в синяках, как и в принципе почти все ее тело. Это злило и расстраивало молодую сержантку. Никто не заслуживает такого обращения. Ни женщины, ни мужчины, ни вообще кто-либо между. Это ужасно, это страшно и это тревожит. Манобан редко ощущала хоть какие-то чувства на работе, кроме желания правосудия. Да и в принципе, ей в основном доводилось работать с более серьезными делами, чем это. Но что-то так сильно болело внутри, смотря на эти растрепанные черные волосы и убитый вид. — Эй, — как можно тише и аккуратнее позвала девушку Лалиса, — тебе больше ничего не угрожает. Я из полиции, а твой обидчик уже в другой комнате. Лиса услышала вздохи и ахи со стороны двери, где столпились зрители. Она резко повернулась в их сторону и одним взглядом дала понять, чтоб они вернулись на свои места. И как вдруг вокруг ее шеи обвились теплые и мягкие руки, прижимаясь максимально крепко. Самая первая реакция у Лалисы — это оттолкнуть, но осознав, что это была та самая жертва событий, она смогла лишь аккуратно прикоснуться ее спины рукой, принимая в объятия. Через мгновение она почувствовала, как ее форма намокает в районе плеча, и рядом послышался тихий, но колкий плач. Плач облегчения, плач боли и горя, плач радости. — С тобой все в порядке, ты в безопасности, — твердила сержантка, слегка поглаживая девушку по волосам. Она не совсем понимала, как точно успокаивать людей, особенно в такой ситуации, и потому действовала по наитию, как того требовало сердце, что так и ныло от сочувствия. Следом за ее словами последовала истерика и крепко прижимающееся к ней тело.

***

Время пролетело незаметно, как в квартиру забежали врачи и подмога полиции в лице сержанта Эллиота и Гринвуда. Они занялись проверкой остальной квартиры и допросом уже свидетелей. Остин не спускал глаз с преступника, с которым они находились в соседней спальне. А Лалиса находилась все в той же комнате, но теперь в окружении врачей скорой помощи, которые проводили быстрый осмотр потерпевшей на месте. — Ей надо чем-то прикрыться, найдите кофту или еще что, — обратился к Лалисе медбрат. Недолго думая, она стянула с себя свою рабочую рубашку, оставаясь в черной плотной майке и тонком темно-синем полицейском жилете. Она даже не стала обдумывать вариант найти что-то другое или попросить у находящихся здесь людей. Не стоило тратить время. Сержантка протянула свою форму медбрату и получила кивок от него и мягкую улыбку. Она быстро развернулась, давая девушке немного личного пространства без чужих взглядов, пока она меняла свою порванную рубашку на форму Манобан. — Милая, ты будешь с нами говорить? Нам следует знать твое имя и что произошло, — с печальной улыбкой сказала врач, которая находилась рядом с девушкой, опустившись на корточки перед ней. Взгляд темно карих глаз, весь такой наполненный болью и печалью, устремился на Лалису, которая пыталась смотреть куда угодно, но не на нее. Девушка помотала головой, кивая в сторону стоящей перед ней сержантки. Врачи повернули свои головы и снова посмотрели на потерпевшую. — Ты хочешь говорить с ней? — спросила медсестра, кивая головой также в сторону Лисы. Девушка лишь кивнула. — Извините, — тихо, очень тихо прошептала она, пытаясь улыбнуться. — Все в порядке, — мило улыбнулась женщина, вставая, то же сделал и ее коллега, — Она в ваших руках. Постарайтесь выяснить как можно больше, сержант. Потом мы заберем ее в больницу, — обратилась она к блондинке. К слову, волосы Лалисы находились в беспорядке. Она никогда не умела хорошо завязывать пучок, оттого он постоянно был взъерошен, и пряди выпадали из него. Сегодня не исключение. Она быстро улыбнулась врачам и пронаблюдала, как они покидают комнату и закрывают за собой сломанную дверь. Лиса провела руками по брюкам, убирая весь пот от стресса, делая глубокий вдох. Она приблизилась к девушке, которая обмоталась ее рубашкой как халатом. Та явно была ей велика, да и сама девушка была явно ниже и меньше Манобан. Сержантка присела перед ней на корточки, доставая свой блокнот из кармана брюк. — И как тебя зовут, принцесса? Она видела, как фильмах люди часто используют милые прозвища в таких случаях. Иногда это может смягчить жертву и дать ей выйти из защитного состояния. В этом случае девушка слегка округлила глаза и покраснела, опуская голову. — Д-Дженни, — тихо произнесла она своим тонким голосом. — Врачи сказали, что ты возможно приняла какие-то таблетки, из-за которых ты ослабла. Это правда, Дженни? — голос сержанта еще никогда не был таким нежным. Девушка подняла голову, устремляя свои кошачьи глаза на блондинку перед ней. — Да, — выкинула она, — То есть, нет. — И что это значит? Было видно, как она тяжело думает, Лиса будто слышала, как шестеренки двигаются у нее в голове. — Я не принимала ничего. Точно не по своей воле. Лиса записала в блокнот. — Хорошо, Дженни, ты отлично справляешься, — пыталась поддержать она, — Можешь сказать мне свою фамилию и возраст? Дженни немного замялась. Ей явно было трудно даже думать. — Ким, — ответила она, — Дженни Руби Джейн Ким, мне двадцать три. — Отлично, Дженни Руби Джейн Ким, — произнесла, с улыбкой, сержантка, — Меня зовут Лалиса Манобан, я сержант первого отдела полиции в Манхеттене. Темные глаза напротив больше не выражали страшную боль и страх. Лисе казалось, что в них искры интереса и надежды. — Вы спасли мне жизнь, — прошептала Дженни, когда по ее красной щеке спустилась одинокая слеза. — Я лишь делала свою работу. Повезло, что быстро среагировала. Не стоит так преувеличивать, — оправдывалась сержантка. Да, она действительно могла спасти ей жизнь. И спасла от ужасной участи быть принужденной к чему-то, с чем она не соглашалась. Но это действительно была лишь удача случая, что именно она и Остин прибыли на место так вовремя, и Лиса решила начать осмотр сразу по приезде. Не любила она слова «спасли жизнь». Много кто ей это говорил за всю ее карьеру. Один раз она даже закрыла ребенка от пули пьяного отца, что угрожал и матери в расправе. Сейчас девочке, наверно, почти восемнадцать, а на момент было всего лишь четырнадцать, но она все еще присылает Лалисе по почте открытки с благодарностями и новостями о своей жизни. Но она лишь делала свою работу. И делала ее хорошо. Она не спасала жизни, лишь оказывалась в нужный момент рядом. Хотя ей бы хотелось поверить в то, что она некий супергерой с пушкой на ремне. Однако, по этой логике каждый сотрудник правоохранительных органов — супергерой. Может, это и так. Но все они тоже люди и совершают ошибки. Даже сегодня, в этой ситуации Лалиса допустила ошибку. Ей было положено постучать в дверь перед входом в комнату, дать знак что она здесь, а не выбивать дверь с ноги. Теперь придется платить компенсацию из зарплаты владельцу, если тот выставит на нее счет. Лиса надеялась, что тот слишком пьяный, чтобы вспомнить, была эта дверь цела вообще или нет. Но такие маленькие ошибки в порядке ее действий все-таки спасли Дженни. Лиса спасла ее судьбу от нечто более ужасного. Около минуты или больше они просто смотрели друг на друга. Дженни прожигала глазами каждый аспект девушки напротив нее. Водила словно лезвием ножа по ее коже. Странное ощущение. Решив, что это не очень комфортное положение, она вскочила с корточек, протягивая руку к девушке. — Не пугайся, мне нужно взять рацию. Лалиса медленно приблизила свои длинные пальцы к плечу, на котором находилась ее рация. Дженни быстро заморгала и закивала, не двигаясь. Когда рация оказалась в руках Манобан, она настроила частоту, связываясь с диспетчером. — Имя потерпевшей Дженни Руби Джейн Ким, двадцать три года. Следы насильственного принуждения к половому акту, без серьезных травм. После завершения допроса будет доставлена в ближайшую больницу для снятия побоев и предоставления помощи, — спокойным и умеренным голосом сказала в рацию Лалиса, начиная ходить по комнате и осматривая все вокруг. — Принято, сержант. Ее имя проходит проверку в базе данных. Что с подозреваемым? — ответил ей мягкий голос диспетчера. — Эм, подозреваемый Кристофер Дикинсон, двадцать лет, находится сейчас в соседней комнате на первичном допросе с офицером Таунсенд. На руках Дикинсона следы царапин, жертва сопротивлялась, — немного тише сказала Лалиса, чтобы не вызывать нежеланную реакцию у девушки на кровати. — Принято. Передаю информацию в отдел по расследованию сексуализированных преступлений. Оставайтесь на месте до завершения всех процедур. Конец связи. — Конец связи. Пока Лалиса блуждала по комнате, она чувствовала, как пара глаз следила за каждым ее движением. Это немного будоражило ее. Понятно, что девушка была любопытная и явно зациклена на том, что Лалиса — ее спаситель. Сержантка достала из другого небольшого кармана своих брюк резиновые перчатки черного цвета. Натянув их на руки, она подошла к стопке вещей обнаруженных недалеко от той самой стены. Среди вещей оказались синие джинсы Дженни, ее туфли на небольшом каблуке и черная футболка Дикинсона. — Сержант Эллиот! — позвала коллегу Лалиса, аккуратно осматривая вещи руками на предмет следов крови или еще чего, — Принеси пакеты для улик! Через минуту в комнату зашел высокий мужчина, возможно, одного возраста с Лисой. У него была густая щетина и средней длины кудрявые черные волосы, зализанные назад. Джордж Эллиот был одним из адекватных сержантов, с которым Лалисе удавалось поработать. Он был сдержанный и тактичный, и все благодаря службе в армии. Сержант Эллиот опустился рядом с Манобан, помогая поместить одежду в пакеты. — Как ситуация? Разговорила ее? — шепотом спросил мужчина. — Ситуация не критическая, она отошла от того, что ей дали. Но я пока не успела провести допрос – думаю, она все еще в шоке, — ответила блондинка. Они поместили вещи в пластиковые пакеты, плотно закрывая. — Дженни, мне нужно изъять твою рубашку как улику, — мягко сказала сержант, поворачивая голову к брюнетке. Та лишь молча кивнула и протянула свою изодранную рубашку вперед. Лиса аккуратно ее взяла, стараясь поддержать ее улыбкой. Наверно, у нее хорошо получалось, потому что Дженни засияла, смотря на нее. Снова эта искра в ее кошачьих заплаканных глазах. Это радовало. Хоть и было немного странно. Разложив одежду по пакетам и нарисовав на них номера улик, она передала их Джорджу, который твердо кивнул и покинул комнату. — Что ж, — сказала Лалиса, приближаясь снова с блокнотом к Дженни, — Расскажешь мне что случилось? Она медленно присела на кровать рядом с девушкой, но не слишком близко, чтобы не пугать ее. Хотя взгляд карих глаз будто кричал ей приблизиться еще. Чего она, конечно, не сделала. Дженни снова быстро заморгала, направляя свой взгляд на ту злосчастную стену, прокручивая события в голове. Не самое приятное, и не то, о чем ей хотелось бы думать, но она знала, что эта информация нужна была полиции, и без нее ей не добиться наказания для Кристофера. Может, по ней и не скажешь, но Дженни очень хорошо знала закон, знала свои права – не просто так она учится по этому направлению. — Уилл пригласил меня на вечеринку сегодня, — начала Ким, — Вы же уже знаете Уилла? — направила она вопрос сержанту, что внимательно слушала ее и записывала слова в блокнот, она кивнула, — Вот, эм… Я не знала, кто тут будет, но все же решила пойти, потому что было скучно дома. — Хорошо, продолжай, — поддержала Манобан. — Крис и я всегда хорошо общались, даже очень. Я называла его другом, чуть ли не лучшим другом. Мы познакомились, когда он поступил на первый курс бакалавра криминалистики, а я тогда была уже на третьем юридическом, — продолжила девушка, рассматривая свои руки на коленях. — Хочешь быть юристом? — прервала Лалиса, записывая все в блокнот, но оторвала взгляд, чтобы задать вопрос. — Адвокатом. В этом году я пошла на магистра в Колумбийский университет. Лалиса кивнула, слегка поднимая уголок губ. — В общем, все было хорошо до этого года. Весь прошлый месяц он пытался за мной ухаживать, говорил всем, что мы встречаемся. И я не последний человек в институте. Я хорошо учусь, у меня отличная репутация. Из-за этого неделю назад я сказала ему, чтобы он катился нахер, — усмехнулась Дженни, — Только еще более грубо, конечно, — Лиса кивнула понимающе, — А он сказал, что мне стоит смотреть по сторонам, когда я иду по улице. — Тогда он начал угрожать тебе? — уточнила старшая. — Да, думаю, тогда это началось. Но меня его слова никак не задели. Я просто не воспринимала его всерьез. Он всегда был спокойным, даже милым. Но я не виновата, что я… что мне нравятся… — замялась девушка, краснея, — в общем, что он мне не нравится так. — Это нормально. Парням сложно принимать отказы, и некоторые из них оказываются уродами в душе. Дженни посмеялась. — Это точно, — улыбка была на ее губах, а щеки предательски краснели, — Уилл не сказал, что он будет здесь. Но он и Крис друзья с детства, мне стоило остаться дома, ведь было очевидно, что он будет здесь. Видимо, моя скука победила тревожность перед Крисом. — Продолжай. — Собственно, я пришла на вечеринку около трех часов назад. Сбежала из дома, не предупредив родителей. Я, конечно, уже не малое дитя, но я привыкла к жизни с ними и отчитываться во всем им, — объяснила младшая, прижимая ладони к коленям, — Короче, первые два часа я даже не замечала, что Крис здесь, болтала со знакомыми, немного выпила. Но потом он подошел ко мне, когда я искала себе кофту в этой комнате, так как было холодно. Крис начал извиняться за свое поведение раньше и предложил выпить вместе, — тут она прервалась. На ее лице читалась обида. И непонятно на кого больше: себя или Кристофера. — Я должна была понять, что он что-то подмешал туда, — отчаянно сказала Дженни, опуская голову, с ее глаз капали горькие слезы, — Я учусь на гребанного адвоката уже пятый год, но совершенно не подумала, что на любых вечеринках никогда нельзя принимать напитки ни из чьих рук. Особенно в стакане, и если напиток не открыли перед твоими глазами. Лалиса напряглась. Ее окутала злость и ненависть к парню в соседней комнате. Он полный идиот, но его план сработал. Чертовски несправедливо. — По его словам, которые я помню, когда меня начало вырубать, он насыпал туда таблетку экстази, — сказала Дженни, посмотрев в напряженные глаза напротив. — Вам стоит это записать, — брюнетка кивнула на блокнот в руках сержанта, смахивая слезы рукой. — Эм, да, прошу прощения, — мгновенно она вернулась к записи. Дженни прокашлялась, продолжая свой рассказ. — Следующие полчаса я не помню, но я очнулась от того, что мне сильно сжимают бедро и руки. Я открыла глаза слегка, но достаточно, чтобы понять, что он меня держит у стены, и на нем нет верха. Я даже не приняла в счет, что, возможно, я уже голая и, возможно, он уже сделал все, что хотел со мной. Повезло, что он был любителем прелюдии, — она пыталась сгладить обстановку шуткой. — И затем ты попыталась кричать, и все пошло дальше, — продолжила за ней Лиса. — Да, дальше зашли вы и спасли меня, — Дженни кивнула и мягко улыбнулась, смотря на свои колени. — Мне нужно знать что-нибудь еще? — спросила Лалиса, дописывая показания потерпевшей. Она взглянула на нее, замечая эту сладкую улыбку, которая расползлась по красному лицу перед ней. Дженни закусила губу. — Вам стоит сообщить об этом вашему начальнику. Я не знаю, где мой телефон. — Шеф в любом случае узнает об этом завтра, насколько я знаю, у него сегодня выходной, — Лиса вскинула бровь. Дженни тяжело выдохнула, отводя взгляд в сторону. — Это мой отец. — Ох, блять, — выдохнула шепотом Манобан, вставая с кровати и роясь в своем большом кармане на брюках в поисках телефона. Ким слегка посмеялась. — Он мне рассказывал о вас, сержант Манобан. Лиса взглянула на нее округленными глазами, набирая номер в телефоне. — Я видела вас много раз, когда вы патрулировали или работали, но никак не решалась подойти познакомиться, — Дженни улыбнулась самой очаровательной улыбкой из всех, смотря как Лалиса прикладывает телефон к уху, сглатывая ком в горле, — Очень жаль, что наша первая встреча такая. Манобан вылетела из комнаты в панике. Ее не пугало то, что перед ней дочь шефа полиции Нью-Йорка. Ее пугал сам он. Ну и тот факт, что Дженни Ким часто следила за ней на работе, тоже немного беспокоил, но не сильно. Как она ее не замечала никогда? Услышав гудки, она посмотрела на врачей, которые выходили из комнаты с Кристофером, у которого были замотаны и обработаны руки. Она кивнула им, чтобы те теперь занялись Ким. Взгляд прошелся по преступнику. Высокий, худощавый, но силы в нем явно было хоть отбавляй, если он мог руками нанести такие синяки девушке. Его волосы были растрепаны, довольно длинные, на лице легкая щетина, красные глаза, вероятно, от травы или других веществ. Он был не адекватен это точно. Его глаза не выражали ничего, кроме пустоты и обреченности. Должен был понимать с кем он имеет дело. Учитывая статус Дженни Ким, его явно ждет срок не меньше пяти лет, а с доказательством интоксикации жертвы веществами, и все десять. Парень сам испортил себе жизнь своими тупыми желаниями заполучить девушку, которая явно этого не хотела. Какой же мудак, подумала Лиса. В телефоне послышался хриплый, но сильный голос ее начальника. Шеф полиции Роберт Джейн. Пятьдесят шесть лет. Для его возраста он очень быстро поднялся по карьерной лестнице, завоевав доверие многих коллег и простых жителей Нью-Йорка. Когда-то Лалиса читала о нем в новостях перед тем, как поступать в академию полиции. Шеф Джейн был сильным и справедливым мужчиной, который всегда действовал только в рамках закона. Он был строг, но уважительным. Принял Лалису даже не заикаясь о том, что она иностранка, приехавшая когда-то давно из Таиланда в Америку в поисках лучшей жизни и карьеры. Он оценивал ее качества, а не то, какого она пола или что у нее в личной жизни. Лиса всегда восхищалась им и гордилась, что он был ее наставником в процессе карьеры в Нью-Йорке. Это было тяжело поначалу, и он ее пугал на самом деле, но все эти методы работали только во благо самой Манобан. Сейчас она редко встречала его в участке, потому что шеф Джейн часто брал выходные, говоря своим подчиненным, что очень хочет чаще быть дома с семьей. Теперь его слова были понятны. Такая дочь, как Дженни Руби Джейн Ким, была явно золотом для него. Умная, красивая, да еще и идет практически по стопам отца, желая быть адвокатом. Явно папина дочка. То, как виртуозно Роберт Джейн смог разделять работу и семью, восхищало Лалису. Она хотела бы уметь так же. Но пока она может думать только о работе. — Слушаю, — произнес мужчина на другом конце телефона. Лиса прочистила горло кашлем. — Простите, шеф, что разбудила, но у нас серьезный случай. Сержант Манобан вас беспокоит, — она пыталась сохранять спокойствие. Не каждый день приходится сообщать такие новости, и особенно своему начальнику. — Внимательно, Лалиса, — он часто обращался к ней неформально. Как-никак, он принял ее под свое крыло, много проводил с ней времени и помогал в решении вопросов. Лиса была благодарна ему за все это. И да, иногда чувствовала себя любимицей. Но она никогда не интересовалась об этом у шефа Джейн. Хотя слухи об этом часто доходили до нее даже от Остина. — Офицер Таунсенд и я прибыли на вызов во время патруля о жалобе на громкую музыку, — начала она, — По прибытии я обнаружила в одной из спален парня и девушку. Он домогался до нее, нанес физические травмы по типу синяков и царапин, — Лиса вздохнула, собираясь с мыслями. Она взглянула на Остина, который внимательно следил за ее разговором по телефону. Он вскинул вопросительно брови, начиная подходить ближе. — В общем, преступником оказался Кристофер Дикинсон, а потерпевшая… — она замялась, — Дженни Ким. На другом конце было молчание. Лиса услышала удивленный вздох от Остина, что стоял теперь перед ней, слушая разговор. — Где вы находитесь? — единственное, что услышала Лалиса, кроме шуршания в телефоне. — Ее сопровождают врачи Нью-Йорк Пресбитериан. Ее отвезут туда для оказания помощи и подробного обследования, — ответила Лалиса, закрывая глаза, когда мимо нее прошли врачи, держа под руки Дженни Ким. — Сержант, сопровождайте ее до больницы, можете взять с собой офицера. Это приказ, — сказал Роберт и бросил трубку. Лалиса тяжело выдохнула, смотря в удивленные голубые глаза Остина. — Это Дженни, мать ее, Ким?! — криком-шепотом спросил он. Лиса лишь кивнула. — Ты знал, что она дочь шефа? — Да, — быстро ответил он, — Точнее, нет, но я знал, что ее зовут Дженни, просто не думал, что это именно она. — Нам нужно сопроводить их до больницы, — тайка потерла переносицу пальцами, кивая в сторону уходящих из квартиры врачей и Дженни. — Тогда что терять время? — Остин развернулся и направился за ними. Лалиса повернулась к коллегам, которые проводили допрос свидетелей и Кристофера, который томно хранил молчание, явно осознавая всю свою дальнейшую судьбу. — Эллиот, Гринвуд… — обратилась она. — Мы займемся, сержант Манобан, — быстро прервал ее Гринвуд. Девушка кивнула и направилась к выходу из квартиры.