Дата его смерти

«Можешь прийти в школу на минут пятнадцать раньше? Пжпжпж»

      И вот так Оливер встретил утро? С утра внешний вид у него всегда запущенный, а держа телефон в руках после пробуждения, он неприятно жмурился и недовольно сдвинул брови от яркости экрана. Парень слегка поёрзал на кровати, делая причёску ещё более неряшливой, и потянулся. Только спустя пару мгновений он осознал, что именно написано в этом сообщении и кто является его отправителем. Зип, конечно, пташка ранняя, прям как Эдвард и девятнадцатью днями ранее Оливер. Начиная с этого учебного года, хулиган стал просыпаться на пару десятков минут позже из-за того, что компания добрячков приходит в школу позднее тройки — или же нынешней двойки — задир. Именно поэтому, если он не хочет опоздать на внеплановую встречу своих настоящих друзей, то нужно силком встать с кровати и одеваться резче.       Хотя поинтересоваться такой просьбой тоже стоит.

«Да, но зачем?»

«Парк» «Панк*» «Пранк***»

«Понял, ща»

      Уже поинтереснее. Оливер чуточку оживился бестактному объяснению и встал с излюбленной кровати. Давно он никого по-настоящему не пранковал, да? А Зип с Эдвардом — профессионалы в скрытных делах, которые и Оливера не подведут, и нахохотаться дадут. Всего понемножку, зато с каким удовольствием они будут это делать! Задира уже успел надумать кучу вариантов издёвок и насмешек, которые могут предложить его друзья. Но совсем скоро он всё узнает сам, а потому поспешно надел свой родной карандаш и взял телефон обратно в руку.       По пути в ванную он скользнул глазами по всем группам и каналам, в которых состоит, а затем быстро настрочил своим фальшивым друзьям что-то вроде «В школу идите без меня. Я приду туда пораньше». Кто-то из добрячков начал спрашивать причину, но хулиган вовремя вышел из чата и успешно проигнорировал наличие вопроса.       Вот она. Двойная жизнь собственной персоной.

***

      Оливер шёл по пустым коридорам в сторону своего класса, попутно заглядывая в каждую щёлочку и выискивая своих друзей. Глазами он никого не нашёл, ведь взгляд цеплялся только за бесполезные фикусы в горшках, что стоят в каждом кабинете. Зато ушами он приметил тихий, но отчётливый хохот: Зип своим смехом привлекала внимание задиры, из-за чего тот пошёл в сторону шума. Путь предстоял долгий, однако после бессмысленных хождений перед ним нарисовалась дверь в комнату Алисы, рядом с которой хихикали друзья-хулиганы.       — О, Оливер, — Эдвард активно замахал, — дуй сюда.       Задира мог придумать абсолютно любую дразнилку у себя в голове, но до возлюбленной как-то дело не дошло. Удивительно, что могут придумать эти нахальные и вечно весёлые сорванцы за считанные секунды.       — Пранк, связанный с Алисой? — Оливер усмехнулся, послушно подходя к родной компании. — Это уже действительно интересно. Что удумали?       — Ну, просто вспомнили тот факт, что ты в последнее время никак не пакостишь. Самое время сделать небольшую шалость, — Зип держала в руках карандаш с потрёпанным листком, в то время как Эдвард отрезал немного скотча. Целых три куска для надёжности.       — И что это значит?       — Это значит, — Зип размашистым почерком написала слово «ВЫХОД», дабы надпись точно было видно, — что какой-нибудь непутёвый ученик сегодня сдохнет, — она двумя руками придержала листок, а Эдвард поспешно его закрепил.       Теперь вместо бумажки «Комната Алисы» значился огромный «ВЫХОД», что привлекал к себе внимание и делал акцент лишь на свежей надписи. Конечно, это до сих пор оставалась комната главного страха школы, но отныне замаскированная под спасение от свирепых учителей.       — Вы думаете, что какой-нибудь гений сюда зайдёт?       — Мы не думаем, мы уверены. В школе достаточно лохов, которые не слушали приказ Сёркл сюда не входить. Мы всего-навсего поможем тройке садистов, — она гордо скрестила руки на груди, и Эдвард с вожделением захихикал.       Взгляд хулигана метнулся на бледные стены, что находились по обе стороны от зловещей двери, которую все так отчаянно боятся: многочисленные вмятины и вправду внушали ужас, вынуждая думать, что чей-то побег от Алисы явно будет зрелищным и смешным. Главное — не пропустить сцену.       — Ставлю сотку баксов на то, что первый, кого я увижу в школе — будет бежать сюда со всех ног, — Эдвард хихикнул.       — Я в таком случае в деле, — Оливер снова ухмыльнулся. Пощекотать нервишки всегда было его любимым занятием, в конце-то концов.       Да и в эту комнату умудрится зайти только тот, кто, быть может, и глух и слеп одновременно. Чтоб не слушать громкие вопли мисс Сёркл по поводу комнаты это, конечно, тем ещё человеком нужно быть. А синюю дверцу сложно было не узнать. Особенно, когда её прикрывает какая-то жалкая и кривая бумажка с провоцирующей надписью. Вопрос стоит другой: будут ли учителя выходить на охоту сегодня?       — Я буду следить за этой дверью каждую перемену, — добавил Оливер, — вы тоже будьте начеку.       — Да без проблем.       — Но если сегодня никто не зайдёт, то отклейте бумажку по окончании дня. Мало ли что. В такой шалости все подозрения учителей падут на нас.       — Не думаю, что они будут чёт делать с нами, — Эдвард потянулся, навострив хвост трубой, — просто пригрозят чем-нибудь и всё.       — В любом случае надо соблюдать осторожность, — Оливер подставил запястье перед собой и посмотрел на время. Затем он глянул на окарябанную стенку, дабы свериться с настенными часами, — пошли в класс, короче. Сейчас будут остальные подходить.       Зип показушно повертела карандашом в своей ладони, а Эдвард катил кружок со скотчем в прижатом указательном и большом пальцах. В классе никого не было. Хулиганы расселись по своим местам и дожидались одноклассников, складывая вещи потенциального убийства. Оливер побарабанил пальцами по своим губам и расслабленно улыбнулся, когда увидел в проёме добрую компанию: первой в дверях появилась Клэр, следом вошли Энгель с Баббл.       — Теперь ты живая и здоровая? — спросил Оливер у проходящей к своему месту Клэр, что с глупой лыбой посмотрела на друга.       — Да, живая. Спасибо, что волнуешься!       Ага. Волнуется. Странно, что кто-то воспринимает разбрасывание пустых слов «волнением». Но Оливер не возразил и лишь криво-косо улыбнулся, наблюдая, как Энгель подсаживается к нему.       Баббл что-то пробулькала задире, и тот безмолвно помахал в ответ, сияя притворной улыбочкой. Взгляд пал на учебник с тетрадью и пеналом, что только что положил Энгель. Юноша аккуратно складывал ручки и карандаши на место, в то время как у Оливера в пенале царил полный беспорядок. И всё же смотреть за излишне увлекательными занятиями Энгеля было слишком скучно. Да, было бы в разы интереснее, если б на уловку тройки хулиганов кто-то клюнул прямо сейчас, однако такое вряд ли случится перед первым уроком.       От уныния задира положил руку в карман. Внезапно он нащупал что-то твёрдое, причём в нескольких количествах. И это были даже не ключи: Оливер достал металлические монеты, со звоном закидывая на парту. Удивительно, что хоть какие-то гроши у него имелись, а потому он принялся их насчитывать, откладывая по разные стороны. Повозив все монеты и сложив каждую денежку, он получил приличное число — сорок пять. Именно столько стоит у них один круассан с шоколадом.       — Пёрышко, жрать не хочешь?       — А что такое?       — Выбери любую лакомку из школьного буфета, — Оливер мысленно понадеялся, мол, «может, мой друг выберет быть великим французом, а не юным итальянцем со своей изрядно надоевшей мини-пиццей?».       — Э… — Энгель уж было хотел сказать, что на него тратиться не стоит, но затем понял, что хулиган точно будет стоять на своём и отбиться никак не даст. Он прикинул в голове каждую закуску, что продаётся у них в школе, и остановился на любимом: — мини-пицца?       Оливер глухо, но с заметным напряжением выругался, пытаясь нащупать у себя в недрах кармана решающую пятизначную монетку. К несчастью, пришлось довольствоваться лишь холодом ключей.       — Супер. Я нищ безденежный.       — А сколько не хватает? — внезапно из-за плеча Оливера выглянула Клэр, что перегнулась через всю парту. С любопытством она самостоятельно насчитывала гроши на столе.       — Пятёрка нужна.       — О! У меня есть пятьдесят пять, — она тоже отсыпала из кармана свои сбережения. По итогу положила пятизначную монетку в ладошку Оливера и осторожно закрыла. — Пошли вместе купим еду?       Задире пришлось промямлить слова благодарности, стараясь не скривиться в отвращении. Та ещё задачка, если честно. Но если не получается выразить омерзение на лице, то мысленно он уж точно протошнился раз десять: коли Клэр помогла ему найти недостающую сумму, то хулигану придётся пойти в столовую вместе с этой болтушкой. Ну не победа ли? Ага. Ещё как.       — С радостью, — отличная ложь.       — Ура! — девчонка встала с места, собирая накопленные честным трудом монетки и дожидаясь, когда Оливер встанет с места со своими непонятно откуда взявшимися грошами.       По итогу он разжал пальцы с монеткой, медленно соскрёб оставшееся в руку и вышел из класса с кислой миной, которую он так старательно пытался стереть с лица, дабы Клэр ничего не заподозрила и не спросила лишнего.

***

      — Повезло, что нам продали вкусняшки! — воскликнула Клэр, подпрыгивая на ходу.       Буфетчики редко продают еду с утра, но в этом плане Оливеру с Клэр повезло: самые первые за день урвали закуски, направляясь из столовой к классу. От очередных воплей девчонки хулиган крепко сжал пачку с пиццей, стараясь никак не повредить миниатюрное блюдо. Клэр, несмотря на достаточное количество денег, взяла не пиццу, а круассан. Ей они нравились больше.       — Оливер, хочешь поесть?       — Да я с голоду помираю.       — А сладость хочешь?       — Я всё что угодно съем.       Клэр сверкнула доброй улыбкой, зашуршала пакетиком с приобретённой вкусняшкой и достала содержимое. По пути она надломила круассан на две части. Получилось криво: один кусок был большой, другой маленький. Несмотря на свой голод и желание хорошо поесть, она протянула Оливеру кусочек побольше.       — Ого, спасибо.       — Это меньшее, что я могу сделать для тебя, — она надкусила сласть и стала медленно пережёвывать, дабы подольше ощутить тающий на языке шоколад. Оливер покосился на неё с небольшим недоумением. Удивляться, в сущности, не стоило, но спросить так и подмывало:       — В каком смысле?       — Ой, ну знаешь, — девчонка сделала паузу, дабы проглотить кусок, — я просто рада, что хоть кто-то слушает меня и мою болтовню. Для меня это очень важно, понимаешь?       — Пёрышко с пузырьком тоже слушают.       — Да, но чаще всего я разговариваю именно с тобой. Ты не отнекиваешься и внимательно слушаешь всё то, о чём я без умолку болтаю. В моей прошлой школе никто меня не терпел и тут же затыкал рот, а здесь я ощущаю себя как дома и понимаю, что моя жизнь налаживается.       С каждым сказанным словом Оливер посильнее сжимал сладость в своей руке, однако тот не решался помешать Клэр хрустом круассана во рту. Он судорожно сглотнул небольшую часть выпечки, не соображая, к чему ведёт подруга и почему она так резко начала говорить о своей жизни. Ужасной, жалкой и… Парень попытался успокоить своё сердце, что будто чесалось в его грудной клетке.       — Осознавая, что ты меня слушаешь и не перебиваешь, я наполняюсь уверенности и решительности, — она откусила ещё кусочек круассана, с набитым ртом продолжая свою речь: — а поменяв прикид, я поняла, что меня здесь никто не осудит и не будет смотреть косо. Ты действительно мне важен.       Вдруг Оливера словно током ударило. Что-то странное сжимало горло, словно удавка, не давая произнести хоть слово после такой слишком личной и душевной речи. По телу пробежала дрожь, а сладость во рту вмиг растеклась неприятной кислинкой. В груди что-то кольнуло.       Кольнула ли его вина?       — Ты стал намного лучше. Если сравнить тебя в первые дни школы и сейчас, то это абсолютно разные люди с разными взглядами и целями на жизнь.       Парень резко упёр ладонь в грудь, отталкивая это неприятное чувство подальше. Поворот событий, на удивление, привёл его в невероятный ужас. Задира просто слов не находил, не понимая, что нашло на Клэр и почему она решила излить всю свою душу наглому лжецу. И девчонка, похоже, решила добить хулигана окончательно, заканчивая свою речь полностью прожёванным круассаном и странным заявлением:       — Оливер, ты мне как брат.       Эти слова полностью стёрли с его лица каменное выражение. Предложение заело в голове, словно пластинка, не в силах остановиться. Оно повторялось эхом в голове, разжёвывая фразу и отзываясь в костях несуществующей вибрацией. Все эти несколько секунд ощущались словно вечность, но как только Оливер подумал о том, что прямо сейчас его вполне может терзать вина, он судорожно мотнул головой, дабы выкинуть мысль прочь из головы.       — Я рад, что произвожу на тебя такое впечатление, — всё же решился ответить Оливер, однако его голос звучал спокойно и уверенно. Значит, подозрений не вызывал.       Подозрений на что?       На совесть? Вину? Или, быть может, ненависть, которую он к ней питал на протяжении всего этого времени, а она этого даже и не знала, слепо веря его добрым умыслам? Такая глупая, доверчивая девочка, которая не может снять с себя розовые очки и взглянуть на жизнь под нужным и ужасающим для неё углом — вот как думал Оливер. Но одновременно с этим он подумал о невообразимом. О чём-то, что является запрещённым и непозволимым для него.       Ему действительно жаль Клэр.       Незаметно для обоих, они дошли до класса, и девочка потянула ручку двери внутрь, пропуская хулигана.       — И я рада. Спасибо за то, что всегда можешь выслушать.       Да. Всегда может. Хотя это, вероятно, единственное, что Оливер смог внимательно послушать и запомнить, делая какие-то выводы.

***

      Поскольку Клэр и Оливер вернулись в кабинет до звонка, Баббл предложила всей четвёрке сходить в библиотеку на следующей перемене. Она сказала, что хочет взять оттуда книжку, которую перечитывает каждый год, а пока она ищет, остальные могут спокойно приглядеть себе чтиво любимого жанра. Но даже несмотря на это предложение, Энгель и Клэр сели за свободный столик в центре и начали активную беседу, пока Оливер с Баббл выбирали книжки на одной и той же полке. Не сказать, что хулиган тоже присматривал себе увлекательный бестселлер, но зато осмотрел целую охапку самых разных произведений и журналов.       — А я думал, что тебе ужасы нравятся, — внезапно произнёс задира, проводя пальцем по мягким переплётам, — ну, знаешь, типа, в тихом омуте черти водятся.       — Нет, — Баббл вытянула объёмную книжку и осмотрела, — я больше люблю детективы.       — Тоже интересно.       Хулиган глядел на разные полки, но постоянные гнусные и тёмные обложки никак к себе не располагали. Через сотню произведений со странно прифотошопленными героями на переплёте, взгляд совершенно внезапно зацепил уж слишком выделяющуюся, но вместе с тем вырвиглазную книгу, что была обёрнута в ядерные розово-голубые цвета. На корешке жёлтыми неразборчивыми буквами виднелось название: «Всё о любви». Он цокнул на слащавую обложку и закатил глаза. Да как в такой кошмарной книжке, которая больше похожа на жертву пейнтбола, нежели на самостоятельное произведение, можно найти хоть что-то про любовь? Настоящее проявление любви — это кровь, кишки, разбитое сердце. Плоть с двумя перьями, в конце-то концов! И никакой тошнотворной романтики с этими свиданиями, подарками и шоколадками. Ну, только цветы имеют место быть. Остальное — смелый мусор.       Ах, да, как там поживает ходячая плоть с двумя перьями? Общается с Клэр? Оливер обернулся и увидел эту паточную картину, которая вызывала у него… Что-то странное. Объяснить, что его мучит, было довольно сложно. Если раньше он чувствовал безумную ненависть, то сейчас он не знает, что и думать. Стоит, наверное, привыкнуть к тому, что Клэр общается везде и всюду, а потому разговоры с Энгелем ничто иное, как очередное излитие души и музыки. Да и… Не имеет значения, с кем болтает Клэр. С Энгелем или с Баббл. Эффект всегда был тот же.       Вроде.       Но затем разговор двух голубков и вовсе сошёл на нет: из мыслей его прервал внезапный визг Клэр, которая от своих бесед аж на небеса взлетела. Оливер сощурился и пытался понять, что вообще происходит, а затем увидел знакомого дрона, который так нахально удерживает Клэр под мышками. Несчастную девчонку подтянули до потолка, из-за чего она просто витала в воздухе, не в силах никак выбраться из железной хватки. Энгель мигом присоединился к Оливеру в качестве наблюдателя, дабы всецело увидеть картину. Не заметив никого на втором этаже книжной, Энгель сильно удивился, а затем ошеломлённо смотрел за происходящим: девчонка даже крикнуть друзьям о помощи не успела, как вдруг тут же полетела с огромной высоты обратно на стол. По всей библиотеке послышался грохот от падения. Большинство прервалось от своего чтения.       Энгель с разинутым ртом подбежал к центру библиотеки, чтоб увидеть виновников внезапного торжества, но куда не посмотри, везде сидят за книжкой потрясённые ученики. Оливер подошёл к другу и положил руку ему на плечо. Юноша немного успокоился, закрывая глаза на пару секунд и раздражённо выдыхая. Оливер наблюдал за ним, не в силах оторваться, но, в конце концов, оглянул всё помещение. Единственное, что его удивило из всей это ситуации — Клэр исчезла без следа. Наверное, её выгнали из-за шума, а ослеплённый злобой Энгель этого даже не заметил. Как и очарованный кем-то Оливер.       Поправочка. Очарованный чем-то Оливер.       — Куда делась Клэр?       Юноша, наконец, опомнился и посмотрел на стол, где совсем недавно лежала бедная девочка. На её месте покоились только тетрадки, и даже если пересчитать в книжной всех по головам, то Клэр здесь не найдётся. Потому Энгель грустно вздохнул и твёрдо посмотрел Оливеру в глаза, положив обе руки на плечи. Парень не ожидал такой близости, подумав о том, что это выглядит странно и неправильно со стороны. Но Энгель и глазом не повёл, лишь обеспокоенно приказал:       — Ждите меня с Баббл здесь. Я пойду на поиски Клэр.       Оливер остался с меркнущим теплом на плечах и слушал удаляющиеся шаги юноши. Спустя парочку секунд оцепенения хулиган посмотрел на Баббл. Та глядела на него в ответ, поэтому хулиган счёл нужным оповестить её о странной пропаже.       — Клэр куда-то делась. Я не знаю, чьих это рук дело, — он указал на стол, когда, наконец, подошёл к подруге, — но пёрышко пошёл на поиски нашей ходячей песенки. Сказал, чтоб мы оставались здесь.       — Ладно, — Баббл скептически оглянула второй этаж в надежде увидеть там обладателей дрона, но никого подозрительного не наблюдалось, — но я видела, что Клэр самостоятельно вышла из библиотеки. То есть её выгнали, но никто её не крал.       — О, отличная новость, — Оливер улыбнулся тому факту, что Баббл немного упростила им задачу и сбавила напряжение. — Тогда я пойду на второй этаж и проверю, кто это сделал. Ты пока можешь продолжить выбирать книжки. Я мигом.       Дождавшись неуверенного кивка, Оливер пошёл к лестнице и поднялся наверх. Конечно же, он знал, что виновниками интересного и неожиданного мероприятия были его друзья-хулиганы, которые смогли надёжно спрятаться и не попасться на глаза. Уж дрона Эдварда он узнает из тысячи. Потому-то он сразу заулыбался, когда подсел к своим друзьям за… Фикусом, который их прикрывает. Гениально.       — Сцена, конечно, супер, вы молодцы, — шёпотом похвалил их Оливер.       — Мне и самому понравилось.       — Ага. Благо Клэр даже повернуться не могла. Умора, — Зип хихикнула, но хулиган ей шикнул. Та сразу умолкла с забавной ухмылкой.       — Да я вообще не ожидал такого… Вы так резко её взяли! — Оливер нерешительно ухмыльнулся, но кроткая улыбка резко пропала с его лица, когда парень начал о чём-то вспоминать. — Погодите, а вы дверь-то караулите? — и Зип, и Эдвард активно закивали головой, такие довольные… А затем недоумённо переглянулись. Вообще-то, вся тройка сейчас уж точно не за дверью следила. — Офигенно. Зип, пошли. Самое время проверить. Эдвард, останься здесь ненадолго, мы потом придём.       — Вас понял, кэп.       Оливер в знак ухода легко махнул двумя пальцами от лба, после чего двойка хулиганов на цыпочках удалилась со второго этажа. Эдвард недолго следил за их выходом из помещения. Ну мало ли пропустит то, как Баббл их заметила? Интересно ведь. Но этого, к счастью, не произошло, а потому физик просто посмотрел на своего милого дрона. «Ну какое же это гениальное изобретение», — подумал он и гордо надулся.

***

      — Дверь на месте!       — Не дверь, а бумажка.       — Бумажка на месте! — повторилась Зип, внимательно осмотрев надпись. Ничего не поменялось, а значит, что никто вроде как не входил и не выходил.       — Ага, — Оливер упёр руки в бока.       Не было ни крови, ни кишок, ни анархии. По пути в комнату они никого из недостающей доброй компашки не встретили, а потому лишь скучающе глядели вдоль коридора. Хотелось бы увидеть какой-то интересный кипиш, но всё складывалось слишком радужно для каждого ученика и уныло для хулиганов. Ну неужели никто не получил двойку за всё это время? Оливер вздохнул и снова посмотрел на дверь.       — Я отойду. Попробую Клэр найти, может. Она просто вышла из библиотеки, и никто теперь не знает, где она пропадает.       — Вперёд и с песней, — Зип скатилась по стенке и села около двери, отмахнув случайный листок на полу своим сапогом в сторону и подтянув колено к груди.       Оливер улыбнулся подруге и сразу помчался разгуливать по коридорам. Заворачивал он довольно странно, оттого мог постоянно приходить в одно и то же место. Парень равнодушно заглядывал в окошки разных классов, наблюдая за несколько встревоженными учениками, что шарахались хулигана. Он и сам не понял причины, хотя его это ни капли не смутило. Задира продолжал не спеша ходить по заведению, пока не наткнулся на что-то поистине интересное и, похоже, что-то, что является причиной запуганных учеников.       Он сел на корточки и взял листок, который беспричинно валялся на полу. Оказалось, что это была чья-то работа, написанная на сногсшибательную F. Изумительный почерк, что объяснял ошибки в самостоятельной, принадлежал Блуми. Оливер глядел на листок, пока не наткнулся на дополнительную смятую проверочную. Её он тоже поднял и увидел корявый и торопливый почерк Тавел. По итогу он пришёл к заключительной разорванной работе, которую проверила на этот раз разгневанная мисс Сёркл.       Занятно. Значит, прямо сейчас кто-то делает ноги от трёх учителей. Подтверждение этому — целая дорога из крови, которая вела хулигана куда-то вперёд и смогла даже завернуть в открытый класс, откуда неслась неприятная вонь. Оливер тоже заглянул туда и увидел просто безупречную картину: прямо у входа лежат жестоко убитые Эбби с Ланой. Череп первого жестоко продырявили иглой циркуля, а из глаза девочки выглядывал карандаш; их внутренности красовались всем на обозрение, а по полу были размазаны чьи-то мозги. Оливер, конечно, был удивлён, но не самой картине, а факту того, что они тут пролежали приблизительную неделю. За эти семь дней трупы пролежали до ужасного гадкого запаха. Хулиган был готов выблеваться так же, как Эбби выкашлял все свои кишки во время смерти: едкий смрад забивал ноздри и горло. Оливер сглотнул тошнотворный комок и ушёл от мутной вони. Затем следующее событие дало ему окончательно оклематься от двух смертей.       Задира наблюдал за тем, как вся школа начала преобразовываться: каждая бумажка стала реальным предметом, приобретая свой цвет. За все годы обучения Оливер давно зарубил у себя на носу, что только его девушка в этой школе умеет окрашивать предметы. Хулиган понял:       Алиса вышла из комнаты.       Парень мигом свернул обратно к Зип, осознавая, что их пранк действительно удался. Он со всех ног помчался к любимой комнате, выронив по пути ненужные ему листки с самостоятельной работой, на которых он даже не удосужился посмотреть фамилию владельца двоек. Подошвы скользили, а в лёгких приятно жгло огнём с надеждой, что Оливер успеет увидеть Алису хотя бы на секунду. Но по прибытии к месту назначения его встретила толпа, что кучковалась у синей двери. Задира просунулся через гущу людей и подошёл к Зип, которая увлечённо разглядывала всю школу не под бумажной призмой.       — Ахереть, как же это круто, — Зип вальяжно повертела карандаш в своих пальцах.       Оливер довольно хихикнул и снял заблуждающую бумажку с двери. Как же ему приятно снова подкалывать других учеников. Пусть это даже и не совсем насмешка, а скорее предумышленное убийство, но сути для него не меняет. Смерть ведь была лишь шутки ради! Задира всё равно уверен в том, что учителя тоже довольны такой погоней, а потому претензий быть не должно.       Смеющийся хулиган оглянул всё пространство: как оказалось, весь ажиотаж вызвала не дверь, а труп, рядом с которым стояли учителя и ученики. Ему не было дела до того, кого именно убили, а потому задира всего-навсего пуще прежнего засмеялся вместе со своей подругой, надрывая живот, как может.       Да. На того, кто умер, им было всё равно. По крайней мере, парню не было дела до того момента, пока он не услышал, как Энгель истошно закричал.       От душераздирающего вопля внутри Оливера всё сжалось. Он повернул голову и увидел, как его друг навис над изуродованным трупом и надрывал голос ужасными криками. Пальцы вдруг задрожали, к горлу подступил ком, мешающий засмеяться снова. Люди перед Оливером сдвинулись с места, давая увидеть жертву Алисы.       Вводящая в ступор бумажка выпала у него из рук с осознанием, что он только что натворил.       Ведь это не был труп какого-то дурацкого одноклассника. Это не был труп незнакомца с параллели. Это не был труп вечно мешающегося младшеклассника под ногами. Теперь цветная школа показалась ему не такой красочной, какой она прямо сейчас является.       Единственное настоящее цветовое пятно в этой скудно окрашенной школе был труп его подруги и с недавних пор самой родной сестры.

Клэр.

      Теперь она лежала, словно клякса, испачкавшая весь пол.       Странный звон в ушах не прекращался, задавая лишь два риторических вопроса.

Что?

Клэр умерла?

      Теперь ему и подавно не до смеха. Конечно же, за исключением Зип, которая так и сяк надрывала живот из-за удачной, но ужасающей шутки. Голова разболелась из-за её звонкого смеха, заполняющего ушные перепонки. К счастью, вскоре она замолчала. Но не из-за того, что Оливер не смеётся вместе с ней — её хохот перебил строгий голос мисс Сёркл.       — Зип, Оливер, что вы делаете? — её лицо скорчилось в злой гримасе. За этим примером последовали ещё две учительницы, стоявшие рядом.       Оливер громко клацнул зубами, однако он не обратил внимания на трёх садистов, что донимали их своими вопросами и упрёками. Зип судорожно смотрела на учителей, пока не метнулась взглядом к трупу. Она, кажется, тоже хотела широко разинуть рот, но вместо этого заглянула в испуганные зрачки Оливера. В них читались страх, ужас и недопонимание. Его вздохи говорили об отчаянной попытке успокоения, но это никак не помогало.       Хулиган чисто физически не мог вымолвить и слова учителям, а потому всматривался только в одну точку. Он смотрел на Энгеля. Сам юноша побледнел: должно быть, белый оттенок бумаги не позволял этого увидеть, но Оливер мог поклясться, что так оно и случилось. Вдобавок губы Энгеля предательски дрожали, как и всё тело вместе взятое. Странное состояние добивал тот факт, что другу от учителей тоже досталось: на это указывала покалеченная рука, стекающая кровь изо рта, и полностью красный глаз, из которого лилась та же тёмная густая жидкость. Короткие, прерывистые всхлипы и вдохи-выдохи теперь не доставляли удовольствия.

Боже.

Что он сделал?

ЗАЧЕМ он это сделал?

      От этих мыслей и зрелища скручивало изнутри. Зип это определила сразу, а потому поняла, что самое время спасать друга и выруливать ситуацию самостоятельно.       — Мы всего лишь упростили вам задачу, — обратилась она к учителям, пристально смотря на их озверевшие лица, а сама взяла Оливера за руку, — пускай немного варварски, но упростили. Сами же видели, как она здесь носилась.       Она до сих пор глядела на них, а сама потихоньку уходила вместе с хулиганом, что просто застыл на месте. Из транса задиру вывел взгляд Энгеля на него самого. Взор этот был похуже чёрной дыры: затягивал, из-за чего хулиган был не в силах оторваться, а сам юноша сквозил острым, злым разочарованием. Или недопониманием? Оливер уже ничего не понимал и не воспринимал. Мира будто не существовало вовсе. Существовало лишь нервное сомнение в смерти подруги и дикое волнение, что росло, как снежный ком. Энгель опечаленно провожал своего «друга» и Зип своими окровавленными зрачками, прежде чем повторно взреветь и плюхнуться руками об обагрённую лужу от бессилия.

***

      Зип достала из кармана задиры ключ от его шкафчика и открыла. Вытащила оттуда отмычки от подъезда и дома Оливера, а затем плотно закрыла чужое хранилище.       — Зип, я не понимаю… — улыбка Оливера вконец поблекла. Голос выцвел, утратив всевозможные краски и прелести.       — Я тоже. Но узнаю позже.       Зип крепко стиснула чужие ключи так, что оставила красные полосы на ладони, а затем услышала знакомый возглас.       — О, вот вы где!       — Цыц, — Зип сразу заткнула рот Эдварда, наклоняясь к его уху, — Оливеру плохо из-за… Не знаю, чего конкретно. Смерти Клэр, может. Или реакции Энгеля.       Эдвард удивлённо разомкнул губы, но ничего не произнёс. Вместо этого он глянул на Оливера, совершенно безжизненного и недоумевающего, слишком отстранённого от всей жизни и лихорадочно переминавшего собственные пальцы. Зип тоскливо вздохнула и взяла хулигана за карандаш с одной стороны, а Эдвард подхватил чужую руку с другой — по итогу они раньше всех улизнули из школы. Понятное дело, что в связи с инцидентом из учебного заведения выведут всех, но Оливеру было просто необходимо уйти оттуда как можно скорее и никого больше не видеть.       Хулиган уселся на край своей кровати, смотря в одну точку. Зип и Эдвард виновато смотрели на опечаленного друга, что никак не мог сглотнуть мешающийся в горле комок. По итогу девушка осмотрела всю комнату: в ней царил порядок и уют, а приметив рисунки Клэр и Энгеля, о которых однажды говорил Оливер в переписке, сердце замерло. Оба друга сочувствующе вздохнули, и задира нашёл в себе силы ответить:       — Я… — он прокашлялся, дабы противное першение в горле стихло. — Я завтра обо всём расскажу. Обо всём… То есть… Мне надо… Одному…       — Да, мы поняли, — произнёс Эдвард, искоса смотря на Зип. Он мотнул головой в сторону выхода из комнаты, а то и из квартиры, как бы говоря, что им нужно оставить друга.       — Раз хочешь побыть один, мы уйдём. Пиши, звони там! — она присела на корточки и сложила холодные руки хулигана в свои. — Мы всегда на связи, бро.       По итогу Зип оставила ключи на ближайшей полке, а сама ушла вместе с учёным, стараясь как можно тише закрыть дверь и не беспокоить друга. Но ему это вряд ли поможет.

Ведь Оливер, кажется, забыл, что такое «эмоции».