Дата его смерти

Бумажная школа широко известна во всех точках мира.

      С каждым годом туда приходит уйма новых учеников, желая получить новые и полезные знания с пониманием, что такую репутацию учреждение получило не зря. Директриса сего учебного заведения заявляла, что дети будут учиться на отлично, стараясь не получать плохих оценок. Учителя — профессионалы своего дела, что отдаются обучению школьников по максимуму. Результат налицо: даже разгильдяи превращались в послушных и прилежных учеников, которые радуют своих родственников пятёрками в четверти, а то и в году. Конечно, все были довольны таким результатом. Но перед отправкой своего ребёнка в новую школу было обязательным прочитать её устав. Никто ведь не хотел быть заживо съеденным, верно?       Рвение учеников к отличной отметке было как раз из-за учителей, что имели полное право убить всех тех, кто получит неудовлетворительную оценку. Школа, по сути, и славилась тем, что каждый ребёнок хотел выбраться из этого места живым. Хотя заведение-то отличное: гарантирует тебе хорошие знания и даже лучше тех, какими одаривают в других школах. Вот только гарантия на то, что ты будешь жив, слишком мала. Но ведь каждый родитель хочет себе умного, смекалистого ребёнка, не так ли? А с такими обстоятельствами тяга к знаниям так и попрёт в полной мере: дети будут учить материал вовсю, дабы их тело не растерзали где-то в коридоре, а кишки не слопали.       Именно так к одному из девятых классов присоединилась новенькая. Звали её Клэр. О прибытии девочки в эту чудовищную школу написали в группе девятого класса за день до первого сентября, однако никто так и не узнал, чего от неё можно ожидать и какой она окажется. Но все понимали, что новенькая явно покажет себя на школьной линейке.

***

      Первого сентября все ученики были одеты в парадную форму. Каждый в белой рубашке или блузке, в опрятных брюках или юбке, а у кого-то даже блестели золотые украшения на солнце, красующиеся на макушке или на груди. Всё так, как и подобает обучающимся знаменитой и престижной школы. Вот только сами ученики такому событию явно не были рады: старшеклассники стояли в огромном скоплении таких же сонных мух в ужасно душную погоду, надеясь на то, что очередной круг ада закончится быстрее, чем прошлый. Все слушали директрису, монотонная речь которой остаётся неизменной каждый год. А фраза под конец тирады «Удачи всем выжить в новом учебном году!» была словно вишенка на торте. Не прибавляла она никакой уверенности в собственной выживаемости.       Клэр молча стояла рядом с толпой своих новых одноклассников. Краем уха она слышала, как кто-то говорил о ней и параллельно хихикал, однако в перешёптывании она не разобрала ни слова. И даже когда всё это столпотворение перебралось в свой родной класс, начиная беседовать там, Клэр так и не осмелилась завести новые знакомства. Всюду лишь слышались «Как мы давно не виделись!», «Что-то ты никак не вырос» и прочие возгласы, которые к новенькой никак не относились.       Она совсем поникла и грустно вздохнула, присаживаясь на первое попавшееся на глаза место. Третий ряд, третья парта… Никто вроде на этот уголок не претендовал. По крайней мере, она так подумала изначально, ведь остальные ошивались у других парт и непринуждённо болтали о том, о сём. Девчонка чересчур растерянно провела ладонью по лбу, не рискуя к кому-то подойти. Полностью погрузившаяся в свои мысли, она вмиг дёрнулась, когда услышала чей-то бархатистый и нежный голосок у своего уха.       — Тебя ведь Клэр зовут, да? — новенькая резко повернула голову в сторону, откуда доносился вопрос. Перед ней стоял юноша с двумя цветастыми перьями на макушке: одно красное, другое голубое. Эти два элемента его образа сильно выделялись на фоне скучной и однотонной бумажной школы, что невероятно забавляло.       — Да, я новенькая.       — Меня зовут Энгель. Приятно познакомиться! — юноша протянул руку Клэр, и та робко сжала её со скромной улыбкой на лице.       — Мне тоже приятно.       — Можно к тебе подсесть?       — Да, конечно! — в голосе девушки промелькнуло небольшое волнение. Наконец она сумела с кем-то познакомиться, причём с парнем, который казался ей добреньким и милым на вид.       Энгель с лёгкой улыбкой подсел к ней. Вообще, сидел он обычно не на втором варианте: место парня было как раз там, где сейчас сидит Клэр, но он решил лишь скромно помалкивать. Всё-таки она здесь новенькая и ничего не знает.       — Ты уже успела с кем-то познакомиться помимо меня?       — Ой, ну… Признаться честно, я здесь никого толком-то и не узнала. То есть я ни к кому не подходила. И ко мне тоже, — Клэр слегка опустила голову, нервозно переминая пальцами, точно боялась спугнуть первого знакомого возможной гиперактивностью. В прошлой школе её за это недолюбливали.       — Я думал, что наши одноклассники будут хотя бы немного заинтересованы в тебе… — Энгель осмотрел весь класс: сегодня присутствует каждый, однако все увлечены общением друг с другом, нежели с новенькой. Странно, что никто не захотел узнать её поближе, и всё же юноша счёл это своим звёздным часом: — в таком случае, я могу немного рассказать о твоих новых одноклассниках. Если тебе, конечно, интересно и всё такое…       Клэр аж засияла, сцепив свои ладошки в замок от лёгкой радости. Похоже, Энгель действительно хороший парень, что собирается помочь новенькой. Либо это она слишком доверчивая. Но что ещё делать, если заинтересованности от остальных нет вообще никакой, а заводить новые знакомства в первый день учёбы всё же надо? Иначе погрязнешь где-нибудь у шкафчиков со внутренностями, вывернутыми наизнанку, а свирепые учителя будут охотно поедать жизненно важные органы. Клэр это ужасно пугало, из-за чего её слегка передёрнуло от одного лишь осознания концепции учреждения. Но мысль отогнать всё же надо: негоже показывать себя с какой-то причудливой и странной стороны первому знакомому в этом месте.       — Конечно, давай!       — Тогда пошли встанем у первых парт. Оттуда видно лучше всего.       Клэр с воздушным энтузиазмом подбежала к среднему ряду вместе с Энгелем. Открылся чудесный вид на одноклассников, более того, на весь класс: в шкафах сквозь стекло было видно кучу принадлежностей и тетрадей, на учительском столе всё аккуратно разложено. Беспорядок царил только в головах ребят, находящихся в кабинете. В остальном же — чистота и опрятность, что новенькую невольно завораживало.       Энгель с улыбкой глядел на каждого одноклассника. Вероятно, тоже со многими не виделся целое лето и успел соскучиться.       — Давай начнём наше знакомство с кого-то доброго и отзывчивого, — юноша скользнул взглядом по классу и щёлкнул когтистыми пальцами, когда увидел свою давнюю подругу, — вон, видишь ту чистоплотную девушку с уткой на голове?       Клэр кивнула в ответ, заметив пенистую макушку с блестящими глазами.       — Её зовут Баббл. Мы с ней дружим. Можешь обращаться к ней в случае чего. Если тебя такое интересует, то она всегда может дать совет во всей этой «чистой» сфере, — затем взгляд Энгеля метнулся к мальчику рядом. — А черноволосого парнишку рядом с Баббл видишь?       Клэр снова кивнула, приметив пучок листьев у паренька на голове, подобных яблочку. Выглядел мальчик, конечно, не очень-то и уверенно и совсем одиноко, болтая ногами в скуке и некой напряжённости, которую можно было почувствовать за несколько парт от самого одноклассника.       — Его зовут Эбби. Он не очень хорошо учится и контактирует только с Ланой — девочкой, что сидит с ним рядом и махает носками на руках. Поэтому он так отдалён от остальных.       — А кто эта девочка во-о-он на том большущем столе? — Клэр указала пальцем в конец класса, пытаясь обвести круглый столик для компании из трёх человек. — С длинными волосами, а вместо руки… Эм… Карандаш?       Она немного прищурилась, словно была не совсем уверена в своих же словах. Особенно в том, что у человека может быть какой-то там поточенный карандаш вместо обычной руки! Думалось ей, что «девчонке» неудобно с таким ходить. Затем и сам юноша глянул на объёмную парту, которую смело оккупировала троечка неприятных ему задир. Но внезапно со стороны Энгеля послышался звонкий смешок. Он прикрыл рот рукой, дабы хоть немного сдержать улыбку, которая у него постоянно появляется при упоминании «главной задиры класса».       — Его зовут Оливер.       — Погоди… Его? — в голове сложился маленький пазл, состоящий из парочки крохотных частей: объяснение смешка со стороны нового друга. — Так это «он»? — Клэр стыдливо отвела взгляд в сторону, надеясь, что не она одна так смешно ошиблась насчёт пола Оливера.       — Да, он, — Энгель перевёл взгляд с Клэр обратно на хулигана, разглядывая бархатный бантик, что удерживал его пушистые волосы в одном положении. — Не волнуйся насчёт такой оплошности, Клэр. Многие в школе путают его пол. Но меня до сих пор это забавляет… Сам Оливер бесится из-за ошибочных предположений о нём, хотя желания стричься особо-то и нет. Говорит, что его девушке очень нравятся его волосы, и она с ними периодически играется. Вот такая вот ассоциация.       Клэр и Энгель ещё с минуту разглядывали роскошные волосы задиры, который, в свою очередь, увлечённо рассказывал историю из жизни двум своим друзьям, сидя на парте. Затем они втроём рассмеялись так звонко, что это было отчётливо слышно с другого конца кабинета… И Оливер заметил пристальный взгляд обоих, но с хитрой лыбой глядел именно на Клэр, щёлкая пальцами в сторону друзей и наклоняясь к их ушам. Взгляд оставался таким же неотрывным и хитрым, из-за чего девчонка чуточку опешила.       Скорее всего, он подметил новенькую, над которой ему и его компании следует поиздеваться какое-то время. Энгель лишь посильнее сжал губы, да так, что они сложились в тонюсенькую линию. Конечно, юноша догадывался о тонком намёке его фирменной и язвительной улыбочки, заставляя стиснуть свою руку в кулачок и отойти из класса ненадолго.

***

      — Оливер, прошу тебя в сотый раз… Не трогай её.       Энгель стоял перед главным хулиганом школы, скрестив руки у себя на груди. Он был настроен серьёзно настолько, что даже выволок задиру в уголок коридора, дабы поговорить без лишних глаз и ушей. Но все эти бесконечные усмешки врага оказывались острее бритвы: после кучки шалостей и намеренных убийств для своей возлюбленной он не выглядел как человек, что носит статус «беленького и пушистого». В сплошном нагромождении лжи и хихиканья он выглядел чудовищно и тошно, что невероятно раздражало Энгеля.       — Ты же про новенькую говоришь? — притворялся глупым Оливер, стоя перед юношей так, будто его отчитывает кто-то из родственников, а тот знатно провинился. — Коне-е-ечно, — протянул Оливер, — я её и пальцем не трону! Хотя… — Энгель насторожился на такой многозначительной паузе. — Это ведь неинтересно, не так ли?       И юноша с раздражением выдохнул и потёр переносицу.       — Ты не понимаешь…       — Конечно я всё понимаю, пёрышко, — ну разумеется. Опять пёрышко. Оливер дал ему такое прозвище очень и очень давно: дело было ещё в первом классе, когда хулигана очень смешили эти два ярких элемента у него на макушке. Любит же он клички давать, — тебе нравится эта девчонка, я прав? Раньше ты не подзывал к себе, дабы заставить меня перестать издеваться над кем-либо, — Оливер приподнял бровь, словно ожидал подтверждения его слов, даже будучи полностью уверенным в сказанном. — Просто признайся. Либо влюбился в новенькую, либо поджал хвост и испугался возможной реакции двух моих друзей настолько, что аж из класса выгнал.       По его лицу расплылась глупая и саркастическая улыбочка, что старалась загнать в угол юношу и сильно разозлить. И ведь это действительно работало — как же Энгеля бесила его вечная лисья лыба. Даже при таких обстоятельствах он широко улыбается, пытаясь поиграть на нервишках своего собеседника. И его раздражала не только такая надоедливая деталь его характера. Весь его упор в чувства Энгеля к Клэр — ничто иное, как грязь, которую он хочет вылить на юношу и обсуждать это со своими друзьями-хулиганами, да так, чтоб лживые слухи расползались змеями.       Запачкать его грязью, которой он сам и является. Такое пятно в своей жизни никогда не отстираешь, и какими бы ни были средства для чистки, оно останется до самой старости, преследуя твои мысли и закрадываясь глубоко по самую душу.       И нет, задира был не прав. Ведь у грязи нет разума, о каком подтверждении чувств идёт речь?       — Хватит. Я не люблю её. Мы знакомы пару минут от силы, Оливер.       — Значит, ты её ненавидишь?       — Нет… Оливер, прекрати нести чушь.       — Какой-то ты неопределённый. Тебе так не кажется, а?       — Замолчи, — не успел продолжить распускать свой яд хулиган, как ему тут же затыкают рот. Он не привык к такому резкому отношению к себе, но точно стал более заинтересованным в диалоге, склонив голову набок с той же ухмылкой.       И парень послушался. Замолк и не сводил глаз с нахмуренного личика «защитника Клэр», внимательно слушая, как он продолжит свою мысль. С глубоким вздохом Энгель мысленно пересчитал плитки пола, не желая продолжать разговор, что перешёл по инициативе Оливера в детскую игру. Однако он набрался решимости и сил, начиная твёрдую и связную речь:       — Мне надоело твоё потребительское отношение ко всем новеньким. Дай им освоиться и не издевайся над ними. Я устал видеть то, как ты стараешься испортить людям жизнь. Чего только стоит один Эбби, которого ты до тряски запугал своими… Как ты их называешь «приколами» и «пранками». До жути несмешными.       Энгель сделал паузу на пару секунд, выбирая наиболее правильные слова.       — Такое поведение неприемлемо. Поставь себя на их место, и тебе явно будет неприятно терпеть оскорбления и унижения со стороны одноклассников. А Клэр нужно освоиться здесь, ты сам это прекрасно понимаешь, — порой юноше хотелось врезать Оливеру за такое отношение к другим, дабы тот понял, каково его мишеням. Но в его принципах разъяснять такие серьёзные темы словами, а не дракой, из-за чего показушный кулак был лишь пустым предостережением.       Оливер разочарованно замычал. Заученный вдоволь упрёк уже сполна приелся к задире. Ему было неинтересно слушать такие слабые речи, неспособные на него повлиять. Тот хмыкнул и покачал головой, борясь с желанием зевнуть на «впечатляющий» укор. Одной такой реакции хватило, чтобы Энгель понял безразличие врага и разочарованно сморщился. Не сказать, что в этом диалоге мог присутствовать чей-то «выигрыш», однако Оливер думал несколько иначе. Парню не было нужды оглашать очевидный триумф: в его головушке он всегда выходит победителем, а остальные — жалким слабым звеном.       — И всё? Скукотень, пёрышко. Переубедил так переубедил, конечно.       — Не я виноват в том, что ты бананы из ушей достать не можешь, — юноша в очередной раз вздохнул, сжав руку в кулак. Он снова перевёл взгляд с Оливера на пол. Уж он-то будет в разы лучше, чем самодовольная ухмылка немыслящего собеседника. — Просто… Не трогай её. Хотя бы её.       Безэмоциональное лицо хулигана никак не поменялось даже после того, как Энгель ушёл, а его шаги больше не было слышно во всём коридоре, прерываясь закрытой в класс дверью. Бездушен ли Оливер? Да. Послушает ли он Энгеля? Конечно же нет. Делать ему нечего, кроме как покорно слушать неинтересного и скучного добрячка, который только и делает, что пытается пресечь его забавные пранки.       Быть может, если хорошо разозлить Энгеля, то он покажет свою «настоящую» натуру?       «Было бы зрелищно», — думает про себя хулиган, наконец вынимая руку из кармана шорт и направляясь обратно в класс.

***

      — А вон ту комнату видишь? — Энгель остановился посреди коридора на расстоянии пяти метров от странной синей двери.       Вход был весь исцарапан, местами отходила краска. Среди обилия тусклого и холодного цвета океана выделялся мятый и желтоватый листок. Чёрная надпись гласила: «Комната Алисы». Чуть пониже были ещё какие-то мелкие надписи, однако вдалеке Клэр их не разобрала. Девчонка лишь кротко кивнула. Сложно не заметить эту дверь, ведь она выделяется среди всего бумажного антуража.       — Не заходи в неё. Никогда, — Энгель слегка надменно посмотрел на Клэр, нахмурившись и крепко схватив за плечи. — Если зайдёшь туда, то тебя растерзает Алиса — как ты поняла, владелец комнаты. Об этом ещё будут предупреждать учителя, но мне хотелось сказать по поводу этого как можно раньше. Мало ли что…       — А почему она, ну… Такая агрессивная? — новенькая так невинно посмотрела на эту ужасающую дверь, будто хотела зайти туда с самого начала. В её голосе скользнула капелька надежды на добродушие со стороны жестокого монстра, сидящего в этой комнате.       — Никто не знает. Ну, почти… — юноша повернул голову туда, откуда услышал старые и знакомые насмешки. Никто иной, как паренёк с нарисованной отметкой «А+» красным маркером на своих волосах, стоял недалеко от них. Но вроде бы хулиган их разговор не услышал, поэтому смеялся с чего-то другого. — Оливер, — тот самый парень с карандашом вместо руки, — является парнем Алисы, потому он заходит в эту комнату тогда, когда душа пожелает. Но единственное, о чём он говорит, то, как он любит свою девушку и… Всё.       Клэр нервно сглотнула, слабо поворачиваясь в сторону задиры. Никакого доверия он у неё не вызывал, лишь наоборот, чем-то отталкивал. Это всего-то первый день школы, а уже хочется как можно реже попадаться ему на глаза. Но даже несмотря на сомнительные мыслишки, девчонка надеялась на милосердие и добродушие со стороны Оливера. И это, конечно, весьма опрометчиво и маловероятно, однако Клэр верила во всё.       Смотря на хулигана, девочка хотела что-то ответить, но затем резко повернула голову к своему другу обратно. Энгель заметил, что Оливер решил не стоять на месте и уверенно зашагал к излюбленной комнате. Наверное, новенькая испугалась внезапных действий мальчика, на которого испуганно пялилась. Энгель, наконец, отпустил плечи Клэр. Его рука переместилась ей на спину и повела куда-то в другой коридор, подальше от недоброжелателей.       А Оливер с гордо поднятой головой потянул ручку двери на себя. Он взглянул на своих друзей, которые стояли в стороне и ждали, пока тот вернётся, а спустя мгновение парень начал утопать в чёрном пространстве внутри комнаты. Вмиг он перестал быть бумажным: вместо привычного карандаша появилась вторая рука, а на голове отныне виднелся чёрный ободок с двумя маленькими рожками. К такой трансформации он привык, поэтому лишь непринуждённо зашагал по густой черноте.       — Алисонька! Соскучилась по мне? — его крик эхом раздавался по пустой и, казалось, бесконечной комнате. Парень широко улыбался, смело передвигаясь по любимой ему местности.       Вдалеке он завидел знакомый силуэт, что маячил по комнате в поисках чего-то стоящего. Или же кого-то стоящего, потому что спустя пару секунд он услышал треск чьей-то грудной клетки. Он подошёл поближе и понял, что пострадал большой жук. Следом в темноте Алиса нащупала огромную многоножку: длинную, что дёргает тонкими усами и плавно двигает десятками ножек. Оливер представил, как в следующую минуту Алиса примется отрывать каждую из них; станет лакомиться изысками, оставляя приплюснутое тельце на десерт, а затем будет с наслаждением разжёвывать твёрдую оболочку. И это точно в её манере.       — Как жук на вкус, моя принцесса?       — Замечательный, — отрезала она, придерживая двумя пальцами хрупкую голову злосчастной сороконожки. В следующие пару секунд она её съела: безжалостно и дико. Точно так же, как и представлял парень. Да уж, многолетние времяпрепровождения не прошли даром. Оливеру оставалось лишь наблюдать за этим, но ему было только в нестерпимое и волнующее удовольствие.       — Интересно ты церемонишься с жалкими насекомыми.       — Пусть страдают.       — Ну и правильно, — Оливер шустренько сел напротив возлюбленной, подпирая подбородок рукой и глупо улыбаясь.       За всё время разлуки девушка лишь похорошела в глазах Оливера: сверкающая белая тиара на голове стала блистать ещё ярче, миловидный чёрный бантик на волосах приятно выделял её, а от глубоких тлеющих очей не оторвать взгляда. Как же Оливеру хотелось потонуть в них… Желал, чтобы Алиса никогда от него не отворачивалась, и они смотрели друг на друга всегда, до самой старости и смерти. Пусть он даже не застанет её кончину в силу статусов и могущества возлюбленной.       — Ну так? Соскучилась по мне? — парень заулыбался ещё шире.       — Конечно я скучала, — и она тоже нежно улыбнулась. Своё счастье она разделяет только с Оливером. Ну как же ему приятно от этой мысли.       — А я просто помирал без тебя! Теперь снова придётся в эту школу топать, рожи учителей видеть. Всё по-старому, — он возмущённо вскинул ладони, подсаживаясь к любимой под её тёплым боком. — Ну, зато одноклассников буду снова дразнить. Хоть какой-то плюс.       Алиса слушала его, ничего не отвечая. Красноречием она похвастаться не могла, наоборот, постоянно молчала и слушала любимого. Зато пальцами она всегда зарывалась в его длинные и пушистые волосы, иногда играясь с кончиками, что теплились после мягкого тёмного бантика.       — Короче, полная морока. Зато мы будем видеться чаще, — он потёрся об её щёку своей, чувствуя странный холод, что его лишь оживил и взбодрил. — О, и кстати, у тебя же скоро день рождения! Пожелания есть?       Алиса задумалась. Ей мало чего хотелось, учитывая то, что выходит из комнаты она крайне редко. А даже если и выходит, то каждый с ней рядом находящийся пугается до чёртиков и дрожит с плохо скрываемым ужасом. Вообще, день рождения девушки — вовсе не праздник. Это день её заточения в комнате, прикрываемой треугольником с дважды перечёркнутым углом, однако теперь все знают эту дату, как дату рождения чудовищного монстра, что лишь забавляло Оливера по какой-то причине. Чувствовать страх и безнадёжность других захватывает дух.       — Не знаю. Может, что-то вкусное.       — Чью тушу тебе принести? — он начал ответно гладить волосы своей возлюбленной, прикидывая у себя в голове сотню вариантов людей, которых бы он мог убить.       — Кого-то из твоего класса, — она хмыкнула, глядя в пустоту и вспоминая одноклассников любимого, — просто хочу творческий подход к подарку.       — Например?       — Чтобы ты наполнял жизнь этого человека самыми яркими красками, а затем жестоко её оборвал. Человек потеряет веру во всех в свои последние минуты жизни, и его сердце будет разбито, — она улыбнулась при мысли об этом и перевела взгляд с пустоты на Оливера. — Что насчёт того парня с двумя перьями?       Какой интересный выбор. Энгель.       — Да я только с радостью, ей-богу. Он всегда был обузой в моих «добрых» делах, — Оливер согнул пальцы, изображая кавычки при произношении до боли приторного слова «добрый». Но он даже оживился от того факта, что кто-то из хорошистов помрёт и не будет мешаться под ногами. — В таком случае начну действовать.       — Прямо сейчас пойдёшь или как?       — Ага. Буду план разрабатывать, как обмануть его. В общем, жди днюху, будешь прыгать до потолка от счастья. Всё для любимой.       Алиса хихикнула, наблюдая за тем, как Оливер поднимается с пола и выпрямляется, похрустывая костяшками пальцев.       — А про традицию ты нашу не забыл? — принцесса тоже встала с пола.       Точно… Ну конечно! Это же его самое любимое занятие. Парень мысленно стукнул себя по голове пару раз и подошёл к своей девушке поближе, сокращая расстояние между их губами. Оливер начал поцелуй нежно, а Алиса продолжила так, как нравится ей: начала кусать нижнюю губу, а затем зализывать рану, наслаждаясь металлическим вкусом на кончике языка. Хулиган промычал, но не отпрянул — такая боль ему вполне нравилась, стоило лишь вспомнить о том, кто его губы трескает. Хотелось зарыться в эти чувства с головой, обволакивающие всё тело приятными покалываниями в желудке.       По окончании поцелуя Оливер неохотно подошёл к выходу и долго махал рукой у двери, дабы Алиса его не потеряла и провожала взглядом. Хотя Оливер в любом случае выделяется среди пугающей и чернильной темноты.       И вроде он сказал, что ему нужно время для плана, но всё представление он придумал, пока шёл к выходу. Забавно получилось. Но что в итоге?       Его план таков: парень начинает дружить с Энгелем во что бы то ни стало, а за пару дней до дня рождения Алисы Оливер его убивает. Он обязан проводить с ним как можно больше времени, дабы юноша думал, что у хулигана нет никаких «плохих намерений». А под конец сия спектакля Энгель в нём разочаруется, страдая от мучительной боли и жестокого предательства. Оливер сделает деликатес собственного производства, в центре которого будет главный элемент — разбитое вдребезги сердце с двумя перьями, окружённое кровавыми кишками. Всё так, как и хочет Алиса.       План намечен. Самое главное — строго следовать ему. Парень не хочет разочаровать Алису и самого себя. Если хотя бы одна деталь пойдёт под откос, то подарок для возлюбленной покажется не таким идеальным, каким был запланирован с самого начала.       Он готов ради Алисы на всё, рассчитывая на самый лучший результат без единого промаха. Каким бы грязным не было дело, он сделает ей тот подарок, какой она захочет. Будь то чьё-то сердце или блюдо из кишок… Да даже букет из пальцев рук, ей-богу. В конце концов, эти подарки он посвятит самому важному человеку в своей жизни, поэтому жалеть некого.       Теперь же одна дверца отделяла его от карандашной руки. Жаль, конечно, но что поделать с бумажными правилами?       — Дурак, у тебя сейчас лицо треснет, — Зип подошла к другу, который улыбался как ни в себя. Эдвард лишь хихикнул и замахал хвостом, понимая, как глупо выглядит Оливер сейчас.       — Не важно, — Оливер взялся за свои щёки. Горят. Попытался вернуться к своей фирменной лисьей улыбке, что у него получилось, и он с облегчением выдохнул. — Главное сейчас то, что у нас с вами есть одна задачка. Слушайте внимательно.

***

Настал первый день учёбы Клэр в новой школе. Хотя, по идее, уже второе сентября.

      Первое занятие прошло вполне спокойно. Совершенно не важно, что на уроке была война самолётиками по инициативе компании хулиганов, а в саму девочку уверенно прилетела самодельная бумажная бомба. Мистер Деми — если она правильно помнит, то его зовут именно так, — хоть и нервный, но хороший учитель музыки. Он не может удержать класс в узде, что довольно печально, но повторение давно забытых тем она поняла сходу, записывая все важные термины и внимательно слушая речи с песенками. А музыка-то ей безумно нравилась, из-за чего этот урок показался девочке глотком свежего воздуха.       На данный момент она направляется в столовую вместе со своим новым другом. Всё-таки перемену нужно провести продуктивно, правда? Девчонка обязана чем-нибудь перекусить, поэтому поспешно набрала еды на линии раздачи. Конечно, тройка задир это заметила, наблюдая издалека и активно перешёптываясь, что не осталось для новенькой незамеченным.       Внезапно у Оливера появилась идея.       Клэр старалась найти стол, за которым сидел Энгель. Она чутка сощурилась и вертела головой до тех пор, пока не увидела то, как активно машет ей юноша, чтобы она его, наконец, заметила. Клэр прибавила шаг и взяла поднос в одну руку, дабы радостно помахать Энгелю в ответ. Она ярко улыбалась, смотря на своего нового друга и не замечая, что происходит вокруг, но тут…

Бам!

      На неё полетела тарелка с сэндвичем, а сам поднос вылетел у неё из рук. На треск тарелки обратили внимание не только ученики, но и учителя, стоявшие в углу помещения с пока что мирными беседами. Стаканчик с понравившимся напитком вылился почему-то не весь: только половина содержимого оказалась на полу. Клэр подняла голову и поняла, куда пропали остальные пятьдесят процентов.       Она осознала, что врезалась в самого популярного мальчика школы.       — Эй! — Оливер развёл руками в стороны, глядя на свою обмякшую рубашку. — Новенькая, должно быть, слепая? Смотри, куда прёшь.       — Извини, я… — но не успела Клэр договорить, как Оливер продолжил сцену:       — Из-за тебя теперь вся моя рубашка в этом чёртовом яблочном соке, — парень начал оттирать тёмное пятно на одежде, но оно становилось всё гуще, вместе с тем неприятно липла ладонь. Конечно, не такого эффекта он ожидал, но выставить Клэр виноватой было его главной и золотой идеей. — Чё ты глаза вылупила? Попробуй это оттереть теперь.       — Да, извини.       Клэр запаниковала. Внезапно сбивается дыхание. Вроде первая неделя в школе, о которой она думала месяцами, а по итогу девчонка заполучила внимание самым ужасным и унизительным способом. Не хватало ещё того, чтоб Алиса узнала о спешке Клэр. Так она точно коньки отбросит. Девчонка, откидывая неприятные мысли в сторону, буквально подлетела к Оливеру и начала протирать его рубашку, дабы хоть немного смягчить волну сока, что он умудрился перетерпеть. Но всё тщетно: пятно так и осталось, салфетки с подноса мало чем помогли. И даже при интенсивном трении помощь не произвела никакого эффекта, как бы она ни старалась.       — Какая же ты бесполезная, — парень взял Клэр за волосы и резко оттащил от себя. Девчонка в ответ на это действие рявкнула, держась за свои локоны и выпустив кучу салфеток из рук. — Даже вывести пятно не способна. Так держать, новенькая! — Оливер возмущённо махнул ладонью.       Зип и Эдвард позади паренька заливались смехом, глядя на Клэр, что до сих пор держалась за волосы одной рукой и нащупывала салфетки другой. Теперь часть её волос была немного липкая из-за руки Оливера. А сам задира фыркнул, позвав с собой Эдварда в мужской туалет, дабы вымыть свою ладонь и что-то сделать с недоразумением, что образовалось у него на одежде.       Спектакль окончен. Занавес опускается. Оливер лыбится и даёт пять Эдварду, когда выходит из столовой. Ему всё равно на то, что сейчас о нём думают Клэр и Энгель: он всегда успеет с ними сдружиться. А во время их «крепкой дружбы» поиздеваться будет некогда, следовательно нужно пользоваться моментом, пока есть возможность. Так думал он.       И вроде бы внимание к Клэр стало потихоньку угасать. Энгель резко встал со стула и мигом помчался к Клэр, понимая, что никто вокруг помогать и в помине не собирается.       — Клэр! — крикнул Энгель, подсаживаясь к подруге. — Как ты? Не болит ничего? — Он начал собирать салфетки и каждую часть сэндвича, быстро кидая их на поднос.       — Не переживай, всё нормально… — девочка неуверенно помогала собирать одной рукой кусочки разбитой тарелки. Она тяжело вздохнула, переходя на шёпот: — боже, я такая дура…       — Что ты, вовсе нет! Ты не виновата в этом. Оливер наверняка специально прошёл перед тобой, просто чтобы выставить тебя посмешищем. Какой же он…       — Вообще-то мне тоже стоило осторожнее подходить к столу. Я бездумно тебе помахала, поэтому отвлеклась и не заметила его… Не вини в этом Оливера.       — Да твоей вины тут в любом случае меньше. Оливер всегда издевается над новенькими, — Энгель тяжело вздохнул, быстро собрав все кусочки тарелки, которые он видел рядом с собой. — Мне жаль. Правда. Ты не заслуживаешь такого отношения к себе. Никто не заслуживает.       Клэр ничего не сказала. Её ответом на жалость была слабая улыбка, которую юноша в любом случае заметил краешком глаза, касаясь пальцами металлического блюдца.       — Можешь пока выйти из столовой, я отнесу поднос. Пойдём в класс вместе, — они оба поднялись, и Клэр отряхнула грязь со своих шорт.       — А твоя еда? Ты ведь не ел, специально ждал меня.       — Оливер испортил мне весь аппетит. Ничего, поем дома.       Девчонка не стала что-либо отвечать. Она лишь послушно пошла к выходу из столовой, надеясь, что никто из людей, что лицезрели инцидент с Оливером, не провожает её взглядом. А Энгель тем временем надеялся, что по приходе в класс он не увидит очередную издёвку над одноклассниками. И как же он ошибался. Картину, что он лицезрел, хотелось стереть из памяти навсегда, однако одно лишь существование компании хулиганов не давало это сделать.       Зрелище было, конечно, просто супер: Оливер ядовито смеялся, наливая что-то в белую бутылку, пока его поддерживали смехом друзья-хулиганы. Юноша не смог разглядеть, что конкретно тот подливал, поэтому просто наблюдал за дальнейшими действиями хулигана и его компашки издалека, настороженно стоя у выхода из кабинета. Клэр прошла мимо друга и опечаленно села за парту. Она сверлила её взглядом, прожигая воображаемую дыру от тоски и произошедшей сцены в столовой. И Оливер всех доводит до такого состояния, хотя ему ни капельки не стыдно. Энгель не собирается стоять в стороне, когда происходит такое кощунство над дорогими ему людьми. Именно поэтому он внимательно смотрел за каждым движением шайки задир, пытаясь понять, что вообще у них происходит.       И задира, по всей видимости, возвращает вещь на место, прямиком в портфель Эбби. И тонкий лёд, по которому ходил Оливер, вмиг разбился. Энгель быстро подбегает к портфелю одноклассника и копошится там, стараясь найти нужную вещь, словно с цепи сорвался. И если бы Оливер до такой шутки догадался, то разбрасывался ей направо и налево с лишними смешками. Но сейчас он просто обескураженно наблюдал за действиями добрячка.       — Что ты делаешь? — Оливер вполне громко подал голос, но Энгелю было плевать. Тот взял сосуд и стремительно пошёл к раковине, выливая непонятную смесь. Хулиган отреагировал на дерзость презрительной усмешкой. — Спасибо, кайфолом.       Зип с Эдвардом протянули разочарованную букву «у» на благородное действо, а в класс начали возвращаться один за другим ученики. В их число входил Эбби, который заметил свой предмет в чужих руках и недопонимающе взглянул на Энгеля.       — Это моя бутылка? — тот робко спросил, но ему тут же вернули, как он думал, «украденное».       — Извини, Оливер туда что-то подлил, и я не мог ничего не делать. Будет лучше, если ты тщательно промоешь её дома, хорошо?       В ответ он получил кивок. Удовлетворённый таким жестом, он вернулся на своё место. Перемена близилась к концу, а значит, нужно повторить хоть какой-то материал перед уроком. Но к книге он не притронулся, лишь несильно похлопал Клэр по плечу, дабы она хоть немного успокоилась после недавних событий, приговаривая что-то вроде: «Ничего в этом страшного нет, все забудут о ситуации уже через день».       Оливер за этим коротко пронаблюдал и закатил глаза после услышанных слов. Но ничего. Его сердце тешил тот факт, что юноша совсем скоро помрёт. Нужен всего лишь жалкий месяцок, что пройдёт по щелчку пальцев. Оливер продержится. Хотя парню действительно довольно сложно поверить в то, что за всё это время они должны сблизиться. Странно это. И звучит даже бредово.       — Вот это ты влип, — Зип, конечно же, отлично поддержала.       — Да не, не влип. Всё пройдёт как по маслу. Всё ради Алисы, — и Зип с Эдвардом чуть усмехнулись, вставая со стульев со звонком и приветствуя учителя медленным кивком.       Действительно, всё пройдёт по маслу. Оливер готов ко всему, что ему придётся сделать или выслушать от Энгеля.

Ведь это всё ради любимой,

всё ради Алисы.