Сломленные

      — Что ты сказал ей, лейтенант? — Джонни первый выпрыгивает из кабины вертушки и смотрит вслед удаляющейся фигуры Новак.       Райли снова и снова прогоняет в голове их неприятный разговор с сержантом.       Пытается выцепить из сказанных слов хоть что-то, что могло настолько стремительно вывести девушку из себя.       Он был груб в привычной ему манере и почти что впал в бешенство из-за того, насколько несерьёзно Новак воспринимала его слова: весёлая улыбка на лице, которую та неумело пыталась скрыть, была триггером, способным выбить его из колеи.       Но мужчина умеет себя контролировать.       Саймон не раз работал с такими, как она.       Молодые солдаты с кипящей от уверенности в себе кровью, с трудом способные выполнять приказы и поставленные задачи без пререканий. А если они долгое время работают напрямую со спецслужбами… Гремучая смесь.       Когда лейтенант увидел её досье, он на девяносто пять процентов был уверен в том, что девчонка окажется неуправляемой.       Когда Ласвелл обмолвилась, что Новак год работала под прикрытием и большую часть времени делала то, что сама считала нужным, шкала тут же взлетела до сотни.       Сегодняшняя миссия лишь подтвердила его догадки.       — То же самое, что и вам, когда вы в первый раз пошли против моего приказа, — спокойно отвечает Гоуст.       Мужчина перекидывает на спину оружие, оказываясь рядом с МакТавишем и Гэрриком.       — Может, ты перегнул палку? — Кайл пожимает плечами и кидает на лейтенанта вопросительный взгляд.       — Газ, — предупреждающе цедит Райли сквозь зубы.       Новак права: она ему не нравится. Точнее, до этого момента ему было на неё наплевать.       Саймон воспринимает её появление в команде как данность: он не собирается выстраивать с ней никаких отношений, кроме как рабочих, которые с самого начала явно не складываются.       И не по вине лейтенанта.       Но как бы его ни бесило поведение девушки, Райли знает, когда нужно остановиться, чтобы не зайти слишком далеко.       Он мог отчитывать её и выносить обоснованные предупреждения, но никогда бы не довёл сержанта до такого состояния только для того, чтобы самоутвердиться.       И Саймон, увидев, как глаза Новак наполнились влагой прежде, чем она ушла прочь, на самом деле опешил.       Он, блять, ненавидит женские слёзы.       — Ты её лица не видел, когда она подошла к нам, — защищает Гэррика Соуп.       Может, они правы и не стоило накидываться на новенькую?       Задание успешно выполнено, все живы и здоровы, а коды у них на руках.       Быть мягче?       Райли тяжело вздыхает и игнорирует слова Джонни и Кайла, негласно закрывая эту тему.       Выделенные сто сорок первым комнаты обособлены от места обитания ополченцев: времянка для короткого и почти что комфортного размещения военных с других баз.       Лейтенант, пока остальные проходят внутрь, быстро курит, заканчивая сигарету тремя большими затяжками, а затем идёт к себе, бесшумно ступая по узкому коридору.       Саймон плотно закрывает за собой дверь и подходит к окну, задёргивая его тёмной тканью, отдалённо напоминающей штору.       Затем скидывает с себя всю экипировку, ощущая необходимую лёгкость, и переодевается в футболку и джинсы. Сдирает балаклаву, намертво прилипшую к лицу из-за изнуряющей жары, и куском тряпки с трудом отмывает чёрную краску вокруг глаз, морщась от неприятных ощущений на коже.       Райли падает на кровать и подкладывает руки под голову, не моргая глядя в потрескавшуюся штукатурку на потолке.       Саймон не знает, что именно из его слов заставило девушку так быстро поменяться в настроении.       Но он прекрасно понимает, что стало отправной точкой.       Видел это в выразительной мимике её лица; в напуганных до ужаса изумрудных глазах; в отрывистых движениях, когда Новак хваталась за горло, отчаянно пытаясь пропихнуть воздух в лёгкие.       Сколько раз он наблюдал это в отражении зеркала?       Прошлое.       Кровожадно идущее по пятам.       Готовое в любую секунду накинуть на шею тугую петлю, крепко её затянуть и потащить за собой вниз, на самое дно, из которого выбраться непосильно тяжело.       Оно не забывается. Никогда.       Притаившись, сидит в укромных уголках сознания, выжидая момент, чтобы нанести очередной сокрушительный удар.       Гоуст был сильным.       Давно смирился и научился сосуществовать со своими внутренними демонами.       У него не было выбора.       Либо ты, либо тебя.       Но она…       Что с тобой случилось, Новак? Что тебя сломало?

***

      Привычка Райли — спать мало и некрепко.       Возможно, это профдеформация.       Он на самом деле не помнит, когда в последний раз нормально высыпался. Мужчина всегда готов к чему-то плохому и может действовать даже после резкого пробуждения.       Разум во время сна находится в пограничном состоянии, и его глаза моментально открываются, как только ночную тишину пробивает истошный крик, доносящийся из соседней комнаты.       Саймон машинально кривится.       Готов послать всё нахер и уткнуться лицом в подушку, закрыв уши, чтобы не слышать происходящего. Но почему-то не может.       Не позволяет совесть? Из-за того, что неосознанно стал причиной? Блять.       Мужчина вскакивает на ноги, быстро натягивает балаклаву и распахивает дверь в коридор, упираясь взглядом в МакТавиша. Не удивлён увидеть именно его, ведь Гэррик, как и всегда, спит в наушниках с орущей на полной громкости музыкой.       Соуп и Гоуст переглядываются и, словно прочитав мысли друг друга, подходят к комнате девушки.       Они осторожно заходят внутрь и замирают в дверном проёме, наблюдая перед собой слишком неприятную картину.       Новак лежит на кровати, неестественно скрючиваясь в позе эмбриона.       На теле, освещённом бьющим в распахнутое окно светом яркого фонаря, отчётливо видны прозрачные капли пота, которые контрастируют с побелевшей кожей, усеянной крупными мурашками.       Её грудь вздымается пульсациями от рваных вдохов, и с каждым свистящим глотком воздуха она всё туже сжимается в клубок: настолько сильно, что посреди спины выступают острые косточки позвоночника.       Лицо покрыто ярко-красными пятнами, а к влажным щекам хаотично липнут пряди волос.       Губы неразборчиво двигаются в беспокойном надломленном шёпоте.       Она жалобно хнычет и сжимает пальцами тонкую ткань простыни, которая начинает отчётливо трещать под натиском. Новак трясёт, и невысокая спинка кровати ритмично стучит по тонкой стене за ней.       Гоуста разрывает противоречивыми чувствами: желанием остаться и убедиться, что девчонка в норме — насколько это возможно — и между острой необходимостью съебаться подальше от своих собственных воспоминаний.       От своего личного ада.       В хрупком теле, в беспамятстве бьющемся от кошмара, Райли видит себя.       Прекрасно помнит, как сам просыпался посреди ночи не в состоянии дышать от накатывающего чувства тревоги. Как не мог спать днями напролёт и в итоге доводил себя до такого состоянии, что разум полностью отключался буквально на ходу. Как он не мог пить, есть, работать, да и просто нормально жить, перманентно находясь в неадекватном состоянии.       Призрак.       Пока Саймон неумело копается в своих эмоциях, МакТавиш решительно действует.       Он медленно подходит к Новак и касается ладонью вздрагивающего плеча, тут же отдёргивая руку.       — Принеси что-нибудь из моей комнаты. Она ледяная, — кидает он Райли и, получив в ответ вопросительный взгляд, объясняет. — Я в её вещах рыться не буду. Ты хочешь?       Райли закатывает глаза, но всё равно кивает.       Делает по-своему: искать что-то в вечном бардаке Джонни, который тот может создать вокруг себя буквально за секунду, себе дороже — только время потратит.       Саймон возвращается через несколько секунд и кидает Соупу свою запасную футболку.       — Не трогай… меня, — сдавленный полушёпот срывается с губ девушки, смешиваясь с жалобными всхлипами.       Мужчины смотрят на Эмили, думая, что она обращается к одному из них, но быстро осознают, что Новак говорит это кому-то в своём жутком сне.       Кому-то, кто явно является его причиной.       — Эмили? — МакТавиш снова осторожно трогает плечо сержанта, пытаясь вырвать её из сна.       Саймон же пятится обратно в коридор, упираясь спиной в противоположную стену. Продолжает видеть всё происходящее, но Новак, проснувшись, вряд ли заметит его в кромешной темноте — он умеет с ней сливаться в единое целое.       И как она отреагирует, увидев его? Или того, кого сумела случайно рассмотреть в нём? Райли вполне может ответить на этот вопрос.       — Эм? — уже громче произносит Соуп, присаживаясь рядом на корточки.       И это действует.       Девушка резко садится.       Жадно вдыхает через рот необходимый воздух и сразу же забивается к стене, поджимая острые колени к подбородку: нелепая попытка спрятаться от того, кто до сих пор стоит полупрозрачной дымкой перед глазами.       МакТавиш, стараясь не делать резких движений, медленно включает крохотную настольную лампу на тумбе, и приподнимает вверх ладони:       — Это я, тише.       Новак жмурится, пытаясь привыкнуть к яркому свету.       Смахивает с лица волосы и продолжает прерывисто дышать, вжимая дрожащую ладонь во влажную кожу на груди.       — Соуп? — Сперва с непониманием, а затем с тихим осознанием. — Соуп…       И девушка кидается к Джонни через всю кровать.       Зарывается лицом ему в грудь, крепко обхватывает руками за шею и наконец взрывается пронзительными рыданиями, не пытаясь их больше скрыть. Она словно выплёскивает через них всю боль, так долго копившуюся внутри снежным комом.       Райли наблюдает за ними из своего укрытия и с удивлением подмечает, насколько маленькой и уязвимой выглядит Новак в руках Соупа: ему кажется, что если мужчина сожмёт её покрепче в своих объятиях — с лёгкостью сломает.       — Соуп, — снова сдавленно шепчет она.       МакТавиш садится на пол и стягивает за собой девушку, перемещая её к себе на колени. Заковывает в кольцо своих рук, которые моментально начинают дрожать вслед за телом Эмили, так сильно, будто они правда могут защитить её от всех угроз внешнего мира.       — Я так больше не могу, — с усилием выдавливает из себя Новак.       Лейтенант спешно отрывается от стены и чуть ли не бежит на улицу.       Уходит всё дальше и дальше, пока не перестаёт слышать горький девичий плач из-за тонких стен постройки.       Задирает балаклаву до носа и курит одну сигарету за другой в надежде, что горький дым поможет выкинуть из головы увиденное.       И услышанное.       И лучше бы это, блять, сработало.

***

      Новак просыпается, когда первые лучи солнца настойчиво бьются в окно.       Девушка садится и протяжно стонет, сразу же хватаясь за голову, которая по ощущениям вот-вот разлетится на миллион кусочков.       Она с трудом может вспомнить, сколько Соупу понадобилось времени, прежде чем он сумел окончательно успокоить её и заставить поспать.       Девушка благодарна ему за это, ведь если бы не он — всё бы закончилось совсем иначе. Сумел вовремя оказаться рядом именно тогда, когда она нуждалась в ком-то рядом больше всего.       МакТавиш даже не пытался выяснить, откуда появились эти рвущие душу кошмары: вместо этого утешал её, отвлекая всеми возможными способами.       Днём у неё нет времени, чтобы копаться в себе, но когда наступает ночь и девушка остаётся наедине с собой — всё становится чертовски сложным и неразрешимым. Будто специально грузит себя тревожными мыслями, которые медленно доводят до невменяемого состояния. Бесконтрольно.       Хотя, если быть до конца честной, она едва ли может вспомнить последний раз, когда ей было настолько херово.       Новак неуклюже поднимается на ноги и выпрямляется, продолжая сжимать ладонями голову.       Единственное желание — свежий воздух.       И, определённо, покурить.       Футболка МакТавиша, которую он нацепил на девушку в попытке согреть, висит на ней мешком и достаёт до колен, поэтому она спокойно впрыгивает в свои ботинки и спешит на улицу.       Там Новак подставляет лицо под палящее солнце и наслаждается горячими лучами, облизывающими бледную кожу, и старается не обращать внимание на снующих туда-сюда ополченцев, для которых день начался часа так два назад. Если у них он вообще заканчивался.       Эмили делает первую затяжку и хрипло кашляет. Горло дерёт после ночных криков, но, боже, как же хорошо.       Она медленно смакует сигарету и слышит тихие шаги за своей спиной.       На лице расплывается благодарная улыбка — девушка уверена, что через секунду увидит рядом с собой Соупа, но когда массивная фигура становится по правую от неё руку, закрывая собой небесное светило, она судорожно сглатывает горькую слюну.       Райли.       Новак всё ждёт, что он уйдёт и оставит её в одиночестве.       Что ему надоест стоять неподвижной статуей со скрещёнными на груди руками и загадочно смотреть вперёд, обыденно провожая глазами проезжающие мимо них пикапы.       Ожидание затягивается. Сержант сдаётся.       Кидает на Гоуста опасливый взгляд из-под длинных ресниц и быстро отводит обратно: нескольких секунд вполне достаточно, чтобы убедиться в том, что мужчина перед ней — не Макаров.       При дневном свете она видит его совсем по-другому: в нём нет ничего того, что она каким-то образом разглядела вчера. То, что напугало её до смерти.       Но вот если он откроет рот и начнёт отчитывать своим чертовски низким голосом…       Молчание начинает раздражать.       — Нам придётся научиться работать вместе. — Она старается выровнять дрожащий от волнения голос. — Можешь написать на меня хоть сотню рапортов — меня не выгонят: как бы сильно и тебе, и мне этого ни хотелось. Поэтому либо мы как-то пытаемся найти подход друг к другу, либо такие стычки после каждой миссии станут обыденностью.       «А мне хватило», — добавляет у себя в голове она.       Райли продолжает играть в молчанку, лишь изредка моргая, и Эмили, в принципе, готова с этим смириться.       Она сказала, что хотела, и этого вполне достаточно.       Новак тушит сигарету и уже собирается вернуться к себе в комнату, чтобы готовиться к отлёту в Мексику, когда лейтенант решает ответить ей:       — Найдём.       Девушка снова поднимает на него взгляд: его светлые брови сведены на переносице, а под тонкой тканью менее устрашающей балаклавы — без вшитого черепа — она замечает, как напряжённо ходят желваки на скулах.       Но его тон абсолютно спокойный.       Ни капли злости или неприязни, которые вчера то и дело летели в её сторону.       Эмили хмыкает:       — Круто.       Она плетётся к постройке и уже хватается за хлипкую дверную ручку, когда снова оборачивается к мужчине:       — Гоуст?       Райли поворачивает голову в её сторону вполоборота, но не смотрит на Новак. Забавно.       — Где комната МакТавиша? Хочу вернуть ему. — Показывает пальцем на вещь Соупа на себе.       — Она моя.       Сержант поджимает губы.       Чувствует, как кровь медленно приливает к лицу и щёки начинают гореть бешеным пламенем.       От чёткого осознания.       — Видел? — хрипло спрашивает она.       — Видел.       Райли, наконец, смотрит на неё пронизывающим взглядом, и девушка срывается с места.       Она влетает во времянку и несётся к себе, практически переходя на бег.       Тут же нервно сдирает с себя его футболку и комком кидает в свой рюкзак: прилетят на их базу — она отдаст её в стирку, а затем вернёт Райли.       Полный пиздец.       Эмили ходит по крошечной комнатке из угла в угол и нервно заламывает вспотевшие пальцы. Мысли в голове сменяются со скоростью света, сталкиваясь в голове в монотонный гул.       Девушке не было стыдно перед МакТавишем из-за того, что он застал её в таком состоянии.       Ей было легко рядом с ним, и она каким-то магическим образом знала, что может довериться ему. Тонкая эмоциональная связь — не иначе.       Другое дело — Райли.       Его не должно было быть там.       Лейтенант не должен был застать Эмили в момент отчаяния, когда она для него — заведомо слабое звено.       И Новак с лихвой оправдала его сомнения на её счёт.

***

      Самолёт забирает сто сорок первых через несколько часов, и после изнурительного пятнадцатичасового перелёта они приземляются в не менее жаркой Мексике.       Команда едва успевает зайти в главное здание базы, как на их пути буквально из воздуха материализуется Алехандро.       — Hola. Как всё прошло? — Ковбой прямо на ходу обнимает Новак за плечи, притягивая к себе. — Не обижали новенькую?       Эмили готова дать голову на отсечение, что кто-то из мужчин проговорится о произошедшем: скажет неприятную правду или глупо отшутится.       И Новак собирается взять ситуацию в свои руки.       — Всё прошло отлично. — Девушка улыбается и тянется к уху Алехандро. — Только скажи, как будет на испанском: «Я получила пизды от лейтенанта»?       Она говорит тихо, но так, чтобы Райли, который шёл прямо за ними, непременно слышал её вопрос.       Полковник усмехается и подыгрывает ей, переходя на заговорщический шёпот, и многозначительно подмигивает ей:       — El teniente me echó una bronco — подойдёт. Не расстраивайся, china, — все проходят через это.       Сержант хихикает и слышит, как недовольно хмыкает Гоуст.       — Ласвелл хочет переговорить. — Алехандро хлопает девушку по плечу и выпускает из своих рук.       — Только вернулись, блять. — Закатывает глаза Газ.       Команда проходит в уже знакомую Новак переговорную, только в этот раз ковбой следует за ними.       На экране уже красуется лицо Кейт, которая бодро обсуждает что-то с недовольным Прайсом.       — Отличная работа, сто сорок первые, — начинает женщина, пока все рассаживаются по местам. — Мы взломали их систему и прошлись по информации, которую вам удалось добыть, и нашли кое-что интересное.       Эмили ликует: всё было не зря и, возможно, даже потасовка с Райли стоила того.       Если бы она и Соуп послушались его и сильно заранее унесли бы свои ноги подальше от взрыва, как он и хотел, команда так бы и топталась на месте, ожидая, очевидно, манны небесной.       Выкуси, лейтенант.       Лицо Кейт исчезает, и перед сто сорок первыми появляется лицо мужчины.       — Знакомьтесь — Михаил Соколов.       Для Эмили он не нуждался в представлении.       Соколов был одним из покровителей Макарова, который с завидной периодичностью отстёгивал ему неприличные суммы для исполнения очередной террористической атаки.       Большой кошелёк — большие амбиции.       И Михаил направил их в неправильное русло, выбрав сторону зла.       Новак видела его всего несколько раз, но она уверена, что этот ублюдок вполне готов пройтись по головам, чтобы добиться своих целей.       Девушка прекрасно видела, как тот удовлетворённо улыбался во все тридцать два, когда Макаров в очередной благодарил его за сотрудничество.       Миллиардер был крепко связан с «Ковенантом», но если бы не ворох денег за его пазухой — продолжил бы он чувствовать себя настолько важной шишкой? Едва ли.       — Мы нашли перечисленный Соколовым крупный транш, который, судя по всему, ушёл очередной ячейке «Конни», пробравшейся каким-то образом в Урзыкстан. В файлах, к сожалению, нет информации, на что пойдут эти деньги, но в любом случае — это более чем подозрительно.       — Опять ракеты собирают? Или что похуже? — Газ кладёт ладони на стол, подаваясь торсом вперёд.       — Это вам и придётся выяснить, — отвечает ему Кейт.       Эмили, если честно, не думала, что их так быстро отправят на очередное задание, не дав им оклематься от предыдущего.       Из огня да в полымя.       — Прайс, Газ — вы улетаете в Урзыкстан. Фара и Алекс проведут разведку и попытаются найти место, где засели ублюдки. А вы постарайтесь выяснить, что они придумали в этот раз, и желательно — разрушить их планы.       — Так точно, — в один голос отвечают мужчины и исчезают за дверью.       Новак мысленно сочувствует им ровно до тех пор, пока не видит, как их глаза загораются дьявольскими огоньками: на лице Джона не остаётся и следа от былого недовольства, а Кайл выглядит уж больно бодрым для человека, который половину полёта проныл, как сильно он заебался.       Чёрт возьми, да они в восторге от такого расклада.       Распространённая среди военных привычка — жить в вечном движении, прожигая отведённую жизнь в нескончаемых войнах.       — А для вас кое-что поинтересней. — Женщина тыкает пальцем на клавишу на ноутбуке, и перед сто сорок первыми появляется снимок шикарного особняка.       Соуп удивлённо присвистывает.       — Это вилла Соколова. Находится недалеко от Остина. Он довольно часто приглашает туда богатеев с толстыми кошельками, где под видом благотворительности происходит сбор средств на нужды таких, как Макаров, Гассан, Гарза, и подобному им сброду. — Ласвелл щёлкает мышкой.       Картинка меняется и появляется список тех, кто должен будет присутствовать на сходке Михаила.       Эмили быстро пробегается глазами по именам.       По слишком, блять, знакомым именам.       Макаров без труда выстраивал партнёрские отношения с нужными для него людьми.       И Новак, как верная собака, постоянно следовавшая за ним по пятам, тоже была вынуждена знакомиться с будущими единомышленниками террориста, хотела она этого или нет.       — Послезавтра состоится очередной такой вечер, и в этот раз Соколов лично будет присутствовать на мероприятии. — Ласвелл вновь появляется перед сто сорок первыми. — И один из вас должен будет проникнуть в его особняк под видом гостя и постараться узнать, для какой цели он проспонсировал «Конни».       Эмили может поклясться, что голубые глаза Кейт пристально смотрят через экран именно на неё.       Хера с два.       Девушка, неожиданно даже для самой себя, вскакивает со стула и делает пару шагов назад, на ватных ногах отступая к двери.       Ласвелл не может заставить её сделать это.       — Кейт, нет. — Голос девушки хрипит от напряжения, в горле — пустыня. — Я не могу.       Новак снова чувствует это.       Страх.       До дрожи в коленях, до гулкого шума в ушах.       И ей, блять, нестыдно: слишком много на этом вечере будет тех, кто знает девушку лично, а ещё хуже, что большинство помнят её как бывшую правую руку Макарова.       Сержант совсем не готова снова проходить через эти мучительные круги ада.       Никак.       — Успокойся. — Тот самый тон Ласвелл: мягкий, но в то же время настойчивый.       — Нет, Кейт. Не заставляй меня впутываться в это снова. — Новак тыкает пальцем туда, где минуту назад висел список гостей. — Если вдруг кто-то из них узнает меня и спросит, что же всё-таки случилось с Макаровым в тот день — что мне отвечать? Или как мне объяснить им, куда я пропала на несколько месяцев?       Эмили знает, какие слухи ходят о её причастности к смерти Владимира.       Совсем не те, которые могут сработать в пользу девушки. Наоборот.       У Макарова был вагон и сраная тележка тех, кто восхищался им и тем, что он несёт в мир.       И что-то громко кричало внутри Новак, что как только она окажется в этом цирке уродцев — её тут же убьют. На месте.       — Никто не собирается подвергать твою жизнь опасности, — убеждает Ласвелл. — Агенты из МИ-6 и наши люди в российских спецслужбах продумали для тебя алиби. Даже если кто-то и узнает тебя — у тебя будет туз в рукаве.       Девушка истерично усмехается и со звоном хлопает себя ладонями по бёдрам.       — Серьёзно, блять? Опять МИ-6? Пусть засунут своё алиби к себе в задницу и идут нахер. Они и в тот раз говорили, что у них всё на подхвате, что «Эмили, тебе не о чем переживать». — Девушка строит гримасу и пародирует писклявый голос её куратора из спецслужб. — Чем всё это закончилось, Кейт? А?       Ласвелл молчит.       Осознаёт, что требует слишком многого, но выбор её действий ограничен — либо она отправляет на задание Новак, либо они упускают шанс. Третьего, к сожалению, нет.       — Придержи коней, querida. Присядь. — Алехандро первый вступает в разговор и указывает Эмили на пустующий стул.       И, как ни странно, девушка слушается.       Уж больно уверенный голос у мужчины.       — Кейт, ты же не собираешься отправить её туда одну? — Варгас задаёт этот вопрос не из интереса — это осторожная попытка успокоить Новак.       — Разумеется, нет, — быстро отвечает Ласвелл и снова смотрит на сержанта, которая не отводит взгляда от внезапно ставшей интересной стены. — Мы с тобой об этом говорили. И не раз. Я — не они. И я бы не стала отправлять тебя туда, имея хотя бы малейшее сомнение в твоей безопасности.       Новак протяжно выдыхает.       Их с Кейт отношения давно вышли за рамки рабочих — они стали семьёй.       Женщина на самом деле прыгала выше головы и выходила за пределы своих возможностей, каждый раз с трудом вытаскивая Эмили из дерьма, когда спецслужбы в очередной раз плевали на свои же обещания.       Как Эмили может не доверять ей?       — Хорошо. — Сержант наконец смотрит на женщину. — Но пообещай, что если что-то пойдёт не так, то меня вытащат.       Эмили срать, как она выглядит со стороны: пусть сто сорок первые думают, что она слабая, трусливая и вообще — непрофессионал. Похуй.       Девушка сходит с ума лишь от одной мысли, что снова останется там одна, наедине с этими больными людьми.       Второго раза она не выдержит.       — Никто не собирается тебя там бросать. Но я уверяю, что всё пройдёт так, как запланировано. Успешно, — говорит решительно Кейт. — Соуп и Гоуст прикроют тебя снаружи. А Алехандро будет с тобой внутри, рядом. У меня вышло подменить списки обслуживающего персонала — в этот вечер ты побудешь официантом.       Последняя фраза адресована Варгасу.       — Не привыкать. — Мужчина намекает на задание на вилле Эль Син Номбре, когда ему пришлось прикидываться охраной sicario.       — Хорошо, — снова повторяет Эмили. — Какой план?       Соуп, который вместе с Райли всё это время молчаливо наблюдал за развернувшейся перед ними сценой, ободряюще хлопает Новак по острой коленке, безмолвно поддерживая.       Кейт слегка улыбается уголками губ.       Полное удовлетворение.       — Как я и сказала: Остин. Послезавтра, — чеканит Ласвелл, отдавая указания. — Соуп, Алехандро — вы сразу отправитесь к особняку. Ты, Соуп, разведаешь местность и найдёшь выгодные позиции для себя и Гоуста. Ты, Алехандро, в полдень должен будешь пройти инструктаж для персонала — для галочки, просто чтобы на тебя не пали подозрения. Я помогу тебе взломать систему наблюдения, чтобы ты смог к ней подключиться и проверить, не попадают ли точки парней под зону их действия. И постарайся оставить для Новак тайник с оружием — на всякий случай.       Кейт выделяет голосом последнюю фразу особым тоном — специально для девушки.       — Гоуст, Эмили, вы останетесь в Остине до начала мероприятия. Эмили, к четырём ты должна быть готова: за тобой заедет водитель и отвезёт к особняку. Один из приглашённых гостей — наш человек, который проведёт тебя внутрь. Проблем не будет. Гоуст, а вот тебе придётся самостоятельно добраться до позиции. Арендуй машину. Расходы на мне.       Новак замечает боковым зрением, как мужчина быстро кивает.       — Эмили, самое главное — выяснить, зачем «Конни» получили эти деньги. Может, тебе удастся достать ещё какую-нибудь информацию. На твоё усмотрение. Как добьёшься от него всего, что требуется — ликвидируй. Главное — без шума.       Новак приподнимает бровь.       Теперь это задание становится не таким уж и плохим.       — Ликвидировать? — недоверчиво переспрашивает девушка.       — Да, — уверенно подтверждает Ласвелл. — Чем меньше в мире останется ублюдков, похожих на Соколова, тем лучше для нас.       — Принято. — Голос сержанта пропитан ликованием.       — Будем на связи. И удачи, «Браво».