Сломленные

      Эмили не может уснуть.       Она ворочается уже несколько часов и отчаянно пытается избавиться от назойливых тревожных мыслей, пускающих сознание в сумасшедший ураган. Какой сон, чёрт возьми?       До вылета на задание остаётся несколько часов, и Новак, в конце концов, теряет всякую надежду выспаться.       Девушка неторопливо встаёт с кровати и садится на пол рядом с набитым доверху рюкзаком, который она поленилась разобрать сразу.       Сержант достаёт оттуда узкие чёрные карго, неизменную футболку, в которой она повидала столько дерьма, что та заслуженно стала «счастливой», и ботинки на высокой подошве.       Эмили быстро переодевается, туго укладывает назад едва достающие до плеч светлые волосы прозрачным гелем и встаёт у узкой дверцы шкафа с зеркалом.       Видок не радовал.       Мешки под глазами и полопавшиеся капилляры на белках всецело выдают бессонную ночь. Бледная кожа отсвечивает серостью, а щёки на и так худом лице ещё сильнее кажутся впалыми.       Обычно Эмили выглядит лучше, но это скорее минус. Внешность, совершенно не сопоставимая с тем, чем она занимается по жизни, — её проклятие.       Очень часто военные, которым приходится сталкиваться с ней на миссиях, не воспринимают её всерьёз.       Стройная, невысокая, миловидная.       Двадцать два года. «Кто впустил на военную базу ребенка?»       Но они меняют своё мнение ровно в тот момент, когда видят её в деле.       Новак испытывает какое-то злорадство от выражения их лиц, когда она сталкивается с ними в середине миссии с оружием чуть ли не в половину её роста в руке и в одежде, хаотично покрытой брызгами свежей крови. Не её, а тех, кому не повезло оказаться у неё на пути.       Эмили не до конца понимала, откуда в ней это.       До того, как она решила связать свою жизнь со спецназом, любая ссадина или царапина на коже могли с лёгкостью довести её до обморока, а сейчас девушка уже давно сбилась со счёта, сколько людей — если их можно назвать таковыми — были убиты ею.       Очевидно, необратимые изменения в ней запустила смерть отца, по стопам которого она шла уже пятый год.       Эмили была слишком юной, слишком потерянной, и, несмотря на то, что он старался растить её в полном неведении о том, в чём конкретно заключается его работа, жизнь девушки неожиданно свернула на нежеланный для него путь.       Что бы он сказал ей, если бы увидел, каким человеком она стала? Не хотелось думать.       Прайс, негласно взявший её под своё крыло, после брифинга с Ласвелл провёл ей небольшую экскурсию по главному зданию и территории.       Эмили выходит из своей комнаты и уверенно направляется в сторону работающей круглосуточно столовой: недосыпать она привыкла, недоедать — ну уж нет. Ей нужны силы, много сил. Она же не хочет разочаровать свою новую команду в первый же день?       В просторном помещении, наполненном манящими запахами, слишком многолюдно для такого раннего утра: солнце ещё не показало свои яркие лучи за горизонтом, а военные уже с остервенением набивают желудки.       Сержант проходит к длинной зоне выдачи, стойко игнорируя заинтересованные взгляды в свою сторону.       Новички всегда привлекают внимание, а девушки — подавно, хоть их и не так уж мало в рядах «Ковбоев».       Новак размеренно закидывается едой и даже не чувствует её вкуса. Она испытывает неприятный мандраж перед предстоящей миссией.       Ей не нравится, что события развиваются так стремительно.       Она и сто сорок первые не успели привыкнуть друг к другу: не выучили привычки друг друга, методы работы. Да они даже не познакомились толком — идиотские кивки в её сторону не в счёт — и только капитан хоть немного помог ей освоиться на новом месте.       И как они должны работать вместе, чёрт возьми?       Девушка каждые тридцать секунд кидает взгляд на циферблат наручных часов, и когда время подбирается к шести утра, то оттягивать больше нет смысла: она отправляется в оружейную для подготовки экипировки перед отправлением в Адал.       Эмили заходит в просторное помещение расслабленно, не ожидая застать там кого-то, но к собственной неожиданности в полутьме видит Гоуста.       Мужчина стоит к ней боком и нависает над металлическим столом, рассматривая детализированную карту. Он полностью сосредоточен и, кажется, вовсе не замечает появления девушки.       Балаклава, которую она видела на нём во время брифа, сменилась на что-то более устрашающее: в тонкую ткань вшита объёмная маска, до безумия детально имитирующая череп. Из-за чёрной краски вокруг глаз Гоуста появляется ощущение, что его глазницы — бездонные дыры. Ткни туда пальцем, и он провалится внутрь, в пустоту.       На стропах на его спине висит оружие, и Новак отлично видит тяжёлую снайперскую винтовку с длинным стволом. На месте обычного прицела — оптический прицел ночного видения.       Не собирается идти в штурм с остальными, а будет прикрывать группу с расстояния? Любопытно.       — Доброе утро, — сержант набирается смелости и здоровается с ним, стараясь быть дружелюбной.       Но в ответ получает лишь звенящую тишину.       И она могла бы подумать, что он каким-то волшебным образом не услышал приветствия, но замечает, как карие глаза буквально на секунду безразлично одаривают её вниманием. Словно одолжение.       — Миленько, — раздражённо шипит себе под нос девушка и шагает мимо, чуть ли не задевая его массивную фигуру.       Интересно, мир бы схлопнулся, если бы он ответил ей хотя бы сраным кивком головы? Так, хотя бы из мнимой вежливости.       Вероятно, да.       Эмили спешно экипируется, упорно стараясь игнорировать давящее присутствие лейтенанта.       Она наполняет разгрузку всем необходимым и берёт со стойки винтовку — привычную для неё М4. Натягивает на неожиданно вспотевшие ладони жёсткие тактические перчатки, а на каждое бедро крепит по кобуре и вставляет в них пистолеты. Не забывает и про средства связи — это чуть ли не самое главное.       Полный комплект и боеготовность.       Когда девушка заканчивает, она быстро вылетает из помещения.       Находиться рядом с Райли — некомфортно. Лейтенант не говорит ей ни слова, но Новак чувствует, как от него волнами исходит пренебрежение и неприязнь, и она на самом деле не понимает, что такого ему сделала, что заслужила к себе подобное отношение? Сюр.       Эмили вылетает на улицу, где утреннее солнце уже приятно греет открытые участки кожи, и сразу же лезет в задний карман штанов.       Сержант может поклясться, что если в её легкие сию же секунду не попадёт порция горького дыма — она сдохнет.       Или, как вариант, пойдёт и спросит Гоуста прямо в лицо: «Какого, блять, хера?».       Равносильно.       — Да блять, — выходит из себя девушка.       Зажигалка упорно не хочет работать, и Новак со всей силы стучит ей о землю в надежде, что та заработает.       — Не думаю, что это поможет. — Со спины подходит мужчина, протягивая ей спасительный огонёк.       Она видела его, когда Прайс показывал базу: правая рука Алехандро и его заместитель.       — Боже, спасибо. — Эмили тянется к горящей спичке и поджигает сигарету, моментально делая длинную затяжку.       Блаженство.       — Ты Эмили, верно? — Старший сержант, судя по нашивкам на форме, садится на невысокий бордюр.       Девушка кивает и следует его примеру, усаживаясь рядом.       Она первая протягивает ему руку, зажимая тлеющую сигарету между губами.       — Родольфо, — отвечает на её приветствие мужчина и улыбается, указывая на стоящий в конце взлётной полосы самолёт. — Уже улетаете?       — Да. — Новак выпускает из лёгких сизые клубы дыма. — Десять минут, и отправляемся.       Он понимающе кивает, а затем переводит взгляд на девушку:       — Как тебе у нас? Нравится?       — Пока что непривычно, — отвечает Эмили. — Но это поправимо. В целом все… Очень дружелюбные.       Очевидное враньё с её стороны, потому что в голове крутится: «Хочу вернуться обратно и работать с узрыкстанским ополчением и никогда не знать, кто такие ОТГ-141».       — Ну да, очень, — Родольфо иронично хмыкает и оборачивается. — Парни потихоньку подтягиваются. Не буду отвлекать. Buena suerte.       — Спасибо.       Мужчина поднимается на ноги и подмигивает ей, направляясь ко входу в здание, когда навстречу ему оттуда выходят Газ, Соуп и Гоуст, о чём-то переговариваясь.       Сто сорок первые проходят к самолёту, а девушке приходит в голову дурацкая мысль: «Может, соскочить?» Если бы она притворилась простудившейся, они бы поверили ей?       — Новак, идёшь? — кричит заметивший её МакТавиш, разворачиваясь на ходу.       Вряд ли.       Сержант тушит сигарету, закидывает едва тлеющий бычок в пачку и плетётся за остальными, пытаясь морально настроиться на предстоящую миссию.

***

      Тяжёлый самолёт взлетает в небо, с трудом отрываясь от разгорячённой до предела взлётной полосы.       Долгий перелёт до солнечного, но совсем недружелюбного Адала, доверху набитого вражескими частными военными компаниями, террористами, а теперь ещё и наёмниками картеля.       Ад на земле.       Новак сидит рядом с МакТавишем, а Гэррик и Райли разместились на сидениях прямо перед ними. На всех надеты наушники, изолирующие их от шума громкой машины и дающие им возможности общаться во время полёта. Но никто и не собирается пользоваться ими по их прямому назначению.       Никто, кроме Соупа.       — Так значит, мы запороли твою миссию?       Газ заинтересованно смотрит на Эмили и подаётся телом вперёд.       Гоуст, напротив, показывает полную незаинтересованность в происходящем: его руки крепко скрещены на груди, глаза закрыты.       Он бы, несомненно, и наушники снял, чтобы не слышать их пустые разговоры, если бы не боялся пропустить какую-то важную информацию от пилотов. Ну и пусть.       — Косвенно. — Девушка неловко улыбается, пытаясь подобрать нужные слова. — Вы же просто выполняли приказы спецслужб. А вот запороли моё задание они.       — И каково это? — подаёт голос Газ, а затем дополняет свой вопрос, увидев полное непонимание на лице Новак. — Каково это — так долго находиться рядом с Макаровым?       Эмили едва ли могла дать ему вразумительный ответ.       Сержант получала мало удовольствия, двадцать четыре часа в сутки находясь с террористом и выполняя все его безумные прихоти и просьбы.       Она в какой-то момент почти сломалась, когда Макаров перешёл грань дозволенного, но быстро свыклась.       Новак сама согласилась на эту миссию, и она раз за разом вытаскивала себя из губительного состояния только убеждениями в том, что это долг службы.       Тяжелее всего было после смерти ублюдка.       После неудачи сержанта Ласвелл предлагала ей пройти курс психологической помощи для военных, потому что женщина видела, как сильно изменилась Эмили.       Но Новак открестилась от этой идеи, ведь даже с Кейт она не могла поделиться тем, через что прошла, пока находилась рядом с Макаровым. Открыться кому-то чужому, кто, порывшись в голове девушки, вообще мог бессрочно отстранить её, — категорическое нет.       Она решила справиться с этим всем сама. Собрала себя обратно как разломанный пазл и заблокировала в памяти все болезненные воспоминания. Почти что.       По крайней мере, девушка перестала просыпаться ночью от жгущих сознание слишком реальных кошмаров. Перестала вздрагивать от громких звуков и чувствовать, как невольно наполняются слезами глаза, когда кто-то повышает на неё голос. Грёбаное достижение.       — Если бы я вернулась в прошлое, и мне опять предложили ввязаться в это — я бы отказалась, — честно признаётся Новак. — А вы? Как вы вообще добрались до него? В отчётах только сухая информация, а у вас наверняка есть много чего рассказать.       — Ой, блять, сейчас начнётся. — Закатывает глаза Кайл, а Эмили удивлённо поднимает брови. — МакТавиш сейчас пропиздит весь полёт. Не заткнём.       — Отъебись, Кайл. — Соуп показывает ему средний палец и смотрит на девушку. — Я постараюсь покороче.       — Ага, валяй, — не унимается Гэррик. — Только не забудь вытащить член изо рта, ты же не хочешь опозориться перед новенькой?       Эмили едва сдерживается, чтобы не разразиться смехом.       — Мудозвон. — Улыбается сержант и кидает мужчине в лицо свои перчатки, которые тот ловко ловит. — Так вот…       Пока Эмили внимательно слушает рассказ МакТавиша, который постоянно дополняется важными вставками со стороны Кайла, она постепенно расслабляется. Сто сорок первые оказались не такими уж плохими, как она себе представляла.       Неприступная элита, лучшие из лучших, серьёзные солдаты. Ну-ну.       По крайней мере, с двумя из них она начинает потихоньку сближаться, и ей это, чёрт возьми, нравится.

***

      Самолёт приземляется на тайной базе урзыкстанского ополчения, когда солнце почти касается горизонта.       Сто сорок первые не успевают перевести дух — максимум находят время, чтобы размять кости после долгого сидения на одном месте — и сразу же пересаживаются в военный вертолёт, который должен перекинуть в место, где их дожидается группа поддержки.       Тридцать минут — и команда оказывается на крайней точке периметра дислокации «Конни».       Прямо посреди высохшей зноем пустыни спецназовцы разбили полевой лагерь с множеством палаток, развернув импровизированный аналитический центр.       Когда сто сорок первые выпрыгивают из вертушки, их встречает командир отряда: серьёзный мужчина средних лет с уставшими глазами и поседевшими от опасной работы волосами.       — «Браво», добро пожаловать. Джеральд Смит. — Мужчина не теряет времени и направляется к длинному шатру. — Введу вас в курс дела.       Смит останавливается возле карты на пластмассовом столе и для наглядности включает ноутбук, на котором появляется череда кадров, сделанная с дрона.       — Их база не такая уж и большая, но доверху набита этими ублюдками. Одно здание. Два этажа, один главный вход и два запасных: тут, тут и тут. Нужная вам серверная находится на втором этаже. Нижний этаж возьмут на себя мои ребята, дальше дело за вами.       — Сколько их там? — Соуп с интересом рассматривает представленные материалы.       — Человек пятьдесят, не больше. Но есть большая вероятность, что как только мы вломился туда — они вызовут подкрепление. Если будем действовать быстро и слаженно — сможем этого избежать и, по крайней мере, свалить оттуда раньше, чем «Конни» поймут, что они в дерьме. Принято?       Сто сорок первые молча кивают.       — Отлично, тогда можете выдвигаться. — Смит выпрямляется, одёргивая задравшуюся разгрузку. — «Чарли» уже на позициях, ждут ваших указаний, лейтенант.       В отсутствие Прайса командование брал на себя Гоуст, как старший по званию.       Считает ли Новак это проблемой?       Это она и собирается выяснить.

***

      После финальной проверки снаряжения и отладки связи сто сорок первые отправляются к оккупированному наёмниками заводу, возле которого присоединяются к ожидающему их спецназу.       Новак, как ни странно, абсолютно спокойна. Без труда включает профессионала и спокойно воспринимает происходящее. С новой командой она или нет — главное, что девушка знает, что делать. И она сделает.       Райли быстро раскидывается указаниями и оставляет их, двигаясь к своей снайперской позиции, пока Новак, Соуп и Газ держат путь к главному зданию вместе с большей частью команды Смита.       Пока они бесшумно подбираются к главному входу, голос одного из спецназовцев прорезает тишину в наушнике:       — Вход закрыт — сенсорная панель. Придётся взрывать, другого выхода нет.       — Устроим ублюдкам сюрприз. — Ухмыляется МакТавиш.       Команда рассредотачивается вокруг двери, пока мужчина из «Чарли» ловко крепит взрывчатку на ровную поверхность и подаёт остальным сигнал приготовиться, держа палец на небольшом детонаторе.       Хлопок — и дверь с мясом сходит с петель и улетает в сторону, открывая подразделению путь вперёд.       Спецназ кучно залетает внутрь, оставляя сто сорок первых выжидать разрешительного сигнала. Одновременно с ними остальные группы давят наёмников с запасных выходов, заковывая врагов в смертельное кольцо.       Взрывы от гранат и очереди выстрелов сливаются вместе с криками в режущее слух сочетание звуков. Привычные звуки войны.       «Чарли» делают свою работу чётко и профессионально, как и ожидалось, и меньше чем через пять минут «Браво» поступает долгожданный импульс к действию: «Чисто».       Сто сорок первые влетают в здание, прямым ходом следуя к лестнице на второй этаж.       Новак спешно переступает через тела наемников и изо всех сил пытается игнорировать тошнотворный запах крови, настойчиво вбивающийся в ноздри.       Убивая людей, девушка давно не испытывала никаких эмоций — это часть работы, но привыкнуть к этой вони — невозможно.       Спецназ продолжает методично зачищать помещения в своей зоне ответственности, открывая путь сто сорок первым.       — Сюда. — МакТавиш первый поднимается наверх, моментально минуя лестничный пролёт.       На последней ступени он замирает и поднимает руку, заставляя Эмили и Кайла замереть на месте: сержант осматривает длинный коридор с вереницей дверей по одну сторону и окнами по другую.       — Чисто. — Соуп двигается вперёд, выставив перед собой винтовку. — Браво 3-0, туда. Серверная в самом конце. Газ — зачищаем.       Девушка не успела привыкнуть к своему новому позывному, но она по наитию двигается вперёд, услышав слово «серверная». Её задача — взломать систему и скачать всё, что попадётся ей под руку. Легче лёгкого.       Новак медленно продвигается к нужному помещению, пока МакТавиш и Гэррик распределяются по комнатам: она лишь успевает слышать, как одна за другой хлопают двери, и как со звоном падают на пол пули, пока те разряжают в ноль обоймы.       До серверной остаётся меньше десяти метров, но её поджидает сюрприз.       Из соседней комнаты на девушку выскакивает один из «Конни», с остервенением направляя на неё оружие.       Его глаза горят безумием и абсолютным непониманием происходящего, и Эмили прекрасно знает, почему: многие из ублюдков плотно сидят на наркоте, которая помогает им полностью избавиться от страха перед неизбежным. Макарову это не нравилось, но он и не противился этому. Главное, что они отлично выполняют свою работу, а уж какими методами — срать он хотел.       Эффект неожиданности не срабатывает, потому что у Новак никогда не было проблем с реакцией. Палец девушки уже вжимается в курок: она готова размозжить череп мужчины прежде, чем он успеет понять, что произошло.       Но её нагло опережают.       В окно по левую руку со свистом влетает пуля, оставляя в тонком стекле рваное отверстие.       Тело солдата с глухим стуком падает на пол прямо под ноги сержанта.       Секунду он хрипит, захлёбываясь булькающими звуками от дыры в шее, а затем навсегда замолкает.       Гоуст.       Новак стирает тыльной стороной ладони брызги крови с лица и смотрит в разбитое окно. Здание завода сверкает яркими фонарями, и при малейшем движении мужчины на возвышенности метрах в ста от них Новак замечает, как отблёскивает линза на его снайперской винтовке.       Девушка раздражённо хмыкает, прекрасно понимая, что он услышит.       — Новак, жива? — подливает масло в огонь Соуп.       Ещё один.       Они думают, что она ни на что не способна, а к ним в команду попала лишь для того, чтобы разбавить своим присутствием высокий уровень тестостерона?       Охуеть.       — Да, захожу в серверную, — девушка старается ответить как можно спокойнее, несмотря на кипящую в венах злость.       Эмили осторожно открывает дверь и сразу же снимает наёмника, который сидит на корточках возле металлической коробки на полу, а затем переключает внимание на второго мужчину за компьютером, который при звуках выстрелов тянется к пистолету рядом с ним.       — Не рискуй, — предупреждает она и медленно подходит к нему, продолжая держать на мушке.       Дуло с нажимом утыкается ему в затылок, и Эмили заглядывает в яркий экран. Удачно она на него наткнулась.       Неужели девушка упустит шанс воспользоваться его безвозмездной помощью? Это будет преступлением.       — Входи в систему, — настойчиво говорит она.       Наёмник не реагирует: он продолжает жадно пропихивать в лёгкие распалённый воздух, пока по его лицу ручьём текут крупные капли пота.       — Я сказала — входи, — рычит она на русском, ощутимо толкая его голову винтовкой.       Действует моментально.       Мужчина нервно стучит пальцами, фактически делая за Новак большую часть её работы. И это именно то, что ей нужно.       Когда он заканчивает, девушка уменьшает напор от винтовки, и ей кажется, что она слышит с его стороны вдох облегчения. А зря.       — Спасибо.       Эмили выпускает пулю ему в голову и сталкивает ногой безвольное тело со стула, намереваясь занять место наёмника, но замечает боковым зрением мигающий огонёк из той коробки, возле которой крутился второй «Конни».       Она подходит к ней ближе и заглядывает внутрь, заранее зная, что там увидит.       — Блять, — шепчет себе под нос девушка и срывается с места обратно к компьютеру.       Ублюдки явно готовились. Наверняка знали, что существует огромная вероятность того, что выстоять в случае налёта они не смогут. И выпускать кого-то живым из этой помойки они тоже не собирались.       На крошечном экране ярко-красным высвечиваются маленькие цифры, неумолимо уменьшающиеся с каждой секундой. Полторы минуты, чтобы выбраться из здания прежде, чем оно взлетит на воздух.       Обезвреживать — нет смысла. На это потребуется больше времени, чем есть у них в запасе.       Коды важнее.       Эмили вставляет накопитель в разъём и начинает копировать всё, что попадается ей на глаза.       В серверную залетает МакТавиш и так же, как и она, шагает сразу к компьютеру, совершенно не обращая внимания на мигающий «подарок».       — Скажи, чтобы все эвакуировались из здания, — Новак не даёт ему сказать ни слова и сразу же отвечает на его вопросительный взгляд. — Смотри.       Соуп оборачивается и разгневанно качает головой, поджимая губы.       — Mac a ' ghobhainn. — Сразу же тянется к рации на груди. — «Чарли», здание заминировано. Всё зачищено, эвакуируйтесь на безопасное расстояние.       — Принято, сержант, — моментально получают ответ.       МакТавиш встаёт за спиной Новак:       — Успеешь? Пятьдесят секунд.       — Мне нужно тридцать. — Шкала загрузки на флешку ползёт со скоростью сраной улитки, но именно столько времени показывается на экране. — Ищи пути отхода, вряд ли останется время добежать до выхода. Газ выйдет с «Чарли»?       — Да, он уже спустился на первый. А я вернулся за тобой. — Соуп подходит к затемнённому окну в дальней части комнаты и удовлетворённо хмыкает. — Отличные мусорные баки. Ноги не переломаем.       — Супер, — коротко отвечает Новак, продолжая рыться в компьютере и проверяя, не упускает ли она важную информацию.       — Есть хоть что-то интересное?       — Полно. — Улыбается Эмили. — Могу только пожелать удачи ребятам из ЦРУ, которые будут разгребать это говно.       — Tha damn amazing.       Девушка спокойна. Как, собственно, и Соуп, который молча вместе с ней наблюдает за загрузкой файлов.       Оба знают, что они вполне успевают, а двадцати секунд, чтобы свалить подальше от взрыва так, чтобы их не задело, хватает сполна.       Но, по всей видимости, уверенности в собственных силах у них явно больше, чем у другого члена их команды.       — Джонни, уходите оттуда, — в наушнике звучит низкий голос Райли, который прекрасно слышал их разговор. — Не успеете.       — Всё норм, лейтенант, — отмахивается МакТавиш.       — Новак, заканчивай.       Брови девушки взлетают вверх, и она не может удержаться от колкости в его адрес:       — Ого, ты перестал делать вид, что меня не существует, и теперь разговариваешь со мной? Я польщена.       Понимает, что ходит по лезвию ножа, но ничего не может поделать с собой.       — Рад, что тебе весело, — цедит Гоуст. — Это приказ. Заканчивай и проваливайте оттуда.       — Десять секунд.       — Новак, твою мать, уход…       Эмили остервенело вытаскивает наушник из уха и оставляет его свободно болтаться в районе груди.       Так не делается. Намеренно обрывать связь с главным — табу. Но она не могла слушать его бессмысленные упрёки и приказы. Его нет в этом чёртовом здании, рядом с ним не стоит пикающий детонатор. И он не может видеть, что скачивание почти закончилось.       Сержант вскакивает с кресла и хватается за флешку, выдергивая её из слота ровно в тот момент, когда на экране появляется заветное уведомление: «Загрузка завершена».       — Ох, пиздец тебе, — шепчет МакТавиш, недвусмысленно потирая шею.       — Переживу.       До взрыва осталось даже больше времени, чем она рассчитывала: целых двадцать три секунды.       — Погнали.       Соуп первый спрыгивает в окно, приземляясь ногами на гору мусора, а затем оборачивается, страхуя снизу Эмили.       Новак следует его примеру и ныряет в узкий проём, так же легко, как и МакТавиш, мягко вставая на свои две.       Они бегут и ловят спереди взглядом спецназовцев, которые вместе с ними уходят от грядущего взрыва.       Мысленно девушка отсчитывает цифры, и, когда счёт достигает нуля, ночную тишину разрывает бешеный грохот, а в спину сто сорок первым бьёт ударная волна, едва не сбивающая их с ног.       Соуп и Новак останавливаются, оборачиваясь на вспыхивающее ярким пламенем здание.       — Успели, Эм. — МакТавиш слегка толкает её в плечо кулаком и докладывает обстановку. — «Браво», возвращаемся на базу.

***

      Соуп и Новак медленно идут к лагерю.       Всю дорогу их рты не закрываются: они обсуждают всё на свете и неожиданно делятся личным, перепрыгивая с темы на тему — начиная любимыми напитками и заканчивая обидными прозвищами, которые им давали в школе.       МакТавиш лёгок на подъём и общаться с ним — бесконечное удовольствие.       Эмили прекрасно понимает, что дело в его особой харизме. Она льётся через край, и девушка сама не замечает, как честно открывается ему. Соуп отвечает тем же. Та самая сладкая конфета.       И Новак жалеет, что лейтенант был полной противоположностью МакТавишу.       Райли неподвижной горой стоит на их пути, метрах в тридцати от лагеря.       Свет от огней базы за его спиной зловеще обтекает его фигуру, и девушка не может разглядеть его глаз, чтобы попытаться прочитать в них эмоции. И, кажется, она этому рада.       Эмили знает, что сейчас будет.       Как бы Новак ни храбрилась, неприятное чувство всё равно сжимало спазмом живот, практически причиняя боль.       Соуп подходит к Гоусту и протягивает ему кулак для удара:       — Отлично поработали, лейтенант.       Но Райли не отвечает ему.       Эмили прекрасно видит, что голова мужчины повернута в её сторону, и она уверена, что тот прожигает в ней глубокие дыры.       Недоволен?       Зол?       Разочарован?       — Иди. — Тон лейтенанта не сулит ничего хорошего.       — Саймон, да ладно тебе, всё же прошло…       — Джонни, — мужчина грубо прерывает МакТавиша на середине предложения, — иди.       Соуп сдаётся: кидает на Эмили сочувствующий взгляд и идёт к расположению спецназа, исчезая в череде палаток.       — Что за хуйня, Новак? — Голос спокойный, но настолько низкий, что от его вибраций девушка покрывается мурашками. — Ты осознаёшь, что ты делаешь?       Зря он так.       Страх уходит.       На его место приходит пропитанное злостью понимание, что Райли — такой же, как и все остальные. Ни капли доверия к ней, несмотря на то, что она на сто процентов уверена в том, что делает.       Новак никогда бы не пожертвовала жизнью команды, а тем более — своей. Неужели не читал в досье её личные качества? Какое упущение.       — Да, сэр. Осознаю, — цедит сквозь сжатые губы.       — Мне всё равно, как ты работала раньше и с кем. Теперь ты с нами, — продолжает говорить невозмутимо, но жёстко отделяет каждое слово микропаузами. — И это значит, что если главный я — ты слушаешься и тем более не обрываешь связь посреди миссии, даже если тебе кажется, что это нормально.       — Ничего страшного не случилось. Все живы, коды у нас. Зачем всё это? Хотя постой. — Эмили кивает на свои собственные мысли и язвительно усмехается. — Я же тебе не нравлюсь. Это та причина, из-за которой ты решил, что имеешь право отчитывать меня как школьницу?       — Не льсти себе. — В голосе появляется долгожданное раздражение. — В этот раз тебе повезло, и твоя безалаберность не имела никаких плачевных последствий. Ещё раз произойдёт что-то подобное — и на столе Прайса будет лежать рапорт о твоём увольнении, потому что мне не хочется сдохнуть из-за того, что ты охуеть какая уверенная в себе.       Новак на самом деле пытается вникнуть в его гневную тираду, но в голове бьётся идиотская идея: если содрать с него эту чёртову маску, залезть пальцами к нему в рот и с силой нажать под язык — прыснет ли в неё яд или нет?       Глупая улыбка расплывается по лицу девушки, и она отворачивается, пытаясь скрыть её. Но не выходит.       Райли делает шаг вперёд и нависает над ней, заставляя девушку задрать голову вверх, чтобы продолжать держать с ним зрительный контакт.       — Тебе смешно? — хрипит он, наклоняя голову вбок. — Кем ты себя возомнила, Новак?       Улыбка медленно сходит с её лица.       Блять.       Всё тело передёргивает крупной дрожью, и она неосознанно делает шаг назад, подальше от Гоуста.       Тот же тон.       Та же интонация.       Грёбаный Макаров. И его излюбленная фраза.       Эмили слышала её бессчётное количество раз, когда безуспешно пыталась переубедить его не воплощать в жизнь очередные безумные планы, которые с незавидной периодичностью возникали в его воспалённом сознании. Её попытка чаще всего не заканчивались успехом, а наоборот: каждый раз она сполна платила за то, что лезет не в своё дело. Но это не мешало ей пробовать снова и снова.       Зачем атаковывать российскую базу химическим оружием, давай найдём другой путь?       «Кем ты себя возомнила, Новикова?»       Взрывать самолёт, набитый гражданскими, — слишком кровожадно даже для тебя.       «Кем ты себя возомнила, Новикова?»       Бомба в Лондонском метро? Пострадает много невинных людей.       «Кем ты себя возомнила, Новикова?»       Боже, в каком же исступлённом бешенстве он был после того, как она пыталась переубедить его.       «Кем ты себя возомнила, Новикова? Будешь делать то, что я тебе скажу».       — Язык проглотила? — давит Райли.       Эмили молчит.       Знает, что, если откроет рот, оттуда вылетят не нужные лейтенанту ответы на его вопросы, а рыдания, которые сжимают горло колючей проволокой.       Она тянется к вороту футболки и растягивает его, потому что он внезапно начинает жать, мешая ей дышать.       — Новак? — Сталь из его голоса почти пропадает — ведь мужчина прекрасно видит, что что-то не так.       Нихера ты не забыла, Эмили.       Лишь заглушила в себе эти воспоминания и запихала в подкорку сознания в надежде, что они никогда не вырвутся наружу. А сейчас воспоминания снова накатывают снежным комом и кидают её обратно туда, в тот год.       И всё потому, что она мимолётом увидела в Райли Макарова.       Девушка вжимает ногти в ладони, отвлекая себя болью, потому что слёзы уже жгут глаза. И хрена с два Гоуст увидит их.       Эмили широким шагом огибает лейтенанта и двигается в сторону лагеря.       Девушка проходит через пустующие палатки, лавируя между спецназовцами, которые празднуют их маленькую победу, и доходит до вертушки, готовой доставить «Браво» обратно на базу ополченцев.       Рядом с махиной стоят Газ и Соуп, что-то бодро обсуждая.       МакТавиш, издалека заметив девушку, с весёлой издёвкой кричит:       — Ну что, получила взбучку?       — С почином, — поддерживает его Гэррик, удовлетворённо хлопая в ладоши над своей головой.       Девушка быстро смахивает ладонью влагу со щёк и проходит мимо них.       — Эм? — Соуп мягко хватает девушку за предплечье, останавливая, но она спешно вырывает свою руку.       Новак запрыгивает в кабину вертолёта и усаживается на жёсткое сиденье. Снимает со спины оружие и шумно кидает себе под ноги.       Эмили молча смотрит перед собой и прогоняет в голове картинки прошлого, не в силах отвлечься от них. Они слишком яркие и живые, и телу Новак натурально кажется, что она снова там. В носу стоит запах Макарова, в ушах — его мерзкий голос.       Блятьблятьблятьблять.       Когда сто сорок первые грузятся в вертушку и пилот запускает лопасти, поднимая вверх столпы серой пыли, Новак успокаивается. По крайней мере, визуально.       Райли, будто специально, садится прямо перед ней и весь полёт изучает её взглядом: пытается залезть к ней в душу и разгадать, что стало причиной её поведения. И Эмили с вызовом смотрит в карие глаза, давая лейтенанту понять, что ему не пробиться через возведённую ею стену.       Сержант жалеет, что дала слабину перед сто сорок первыми. Поэтому с лёгкостью натягивает на лицо давно заученную маску безразличия, несмотря на то, что внутри всё клокочет от бессилия и боли.       Вертушка касается земли, и Новак первая вскакивает на ноги, ловко подхватывая винтовку.       Она выдыхает с облегчением, когда почти что оказывается вне кабины, но её окликает Соуп:       — Всё в порядке?       — Да. — Голос предательски дрожит, и Эмили морщится, выскакивая на свежий воздух.       Разобраться, куда идти на незнакомой базе, девушка не может, поэтому подходит к первому попавшемуся на пути военному.       Тот любезно провожает её до места их ночлежки — возведённому на скорую руку контейнеру из плоских шиферных листов, который, к её облегчению, внутри разделён на крохотные комнатки.       Эмили залетает к себе. Сбрасывает с себя экипировку и всю одежду, оставаясь в одном белье, а затем падает на жёсткую кровать и тупо пялится в потолок.       Новак не собирается спать, потому что прекрасно знает, чем это закончится.       Но организм не выдерживает, и она неосознанно погружается в беспокойный сон.       Этой ночью ей впервые за несколько месяцев снятся кошмары.