Изумруды и кости

Тучи чёрным одеялом нависают над землёй. Свист студёного ветра проникает в самую душу, принося редкие раскаты далёкого грома. Это от холода всё тело охватывает дрожь, внутренности сжимаются и выворачиваются в попытке собрать Самуэля в одну точку, или из-за тонких белоснежных рук Камилы ир’Монтерей, обвивающих его змеями, пока сама она накрывает его широкую грудь золотыми распущенными волосами и впивается в его кожу пухлыми губами, оставляя ядовитые поцелуи? Первая реакция — скинуть с себя эту змею, едва сдержавшись, чтобы не украсить обманчиво милое личико синяком от его удара. Внутренности продолжает крутить в рвотном позыве, а сама она заливается звонким смехом, глядя на отшатнувшегося со сжатыми в кулаки руками от неё мужчину. — Что такое, Сэмми? — Голос маркизы полон сладкого яда, особенно в том, как она выделяет имя рыцаря. — Ты уже не рад быть в объятиях прекрасной дамы? Он поспешно отводит взгляд прочь от обнажённой красавицы, прикрытой лишь собственными длинными гладкими волосами, чувствуя только омерзение от её облика. — С чего мне быть радующимся гнили? — выплёвывает он, делая шаг назад, чтобы тут же оказаться снова в её объятиях. — Гнили? Кажется, ты посвящал мне немного иные эпитеты раньше, — сладко поёт девушка, появившаяся позади рыцаря, и тянется к нему губами. — Я был слепцом! Брезгливо скинув её руку, он делает шаг прочь от Камилы, но тут же оказывается окружён сразу тремя маркизами во всё том же неприглядном виде. — Или решил ослепнуть позже? Ну же, дай мне шанс, Сэмми! — подняв бровки домиком, протягивает та, что стоит перед ним, прильнув к груди мужчины. — Кажется, ты забыла, что сама натворила?! — уже рычит от клокочущей ярости Самуэль. — Исчезни с глаз! Сделав шаг назад, он освободился от растаявшей перед ним мрази, но с боков на его руках продолжили висеть ещё два морока. — Неужто ты не понимаешь? — потянулась к нему та, что слева. — Я ошиблась и раскаиваюсь, Сэмми! Я жажду быть с тобой! А ты… хочешь больше меня никогда не видеть? — Твои слова и яйца выеденного не стоят. Отправляйся куда подальше! Едва соображая от застилающей взгляд кровавой пеленой ярости, он сбрасывает тут же растаявшую девушку с левой руки и тут же пытается сделать тоже и с правой Камилой. — Ну же, Сэмми… Или ты не любил меня когда-то? — тонко вскрикивает она, сгорая в тумане кошмара от злости рыцаря, только подстёгнутой этим постыдным напоминанием. — Не желаю ничего слышать! Постоянно двигаясь, он пытается держаться на расстоянии появляющихся всюду мороков в облике этой змеи, заламывающей белые руки, умоляюще смотрящей на него со всех сторон огромными и безжизненными голубыми глазами, тянущейся к нему. — Это жуткое недоразумение, это всё этот… Виконт ир’Венел! Он соблазнил меня! Обесчестил! Иначе я никогда бы не посмела сделать тебе больно! Я лишь пыталась спасти тебя! Ты не желаешь верить мне? — Спасти?! — взревел рыцарь, яростно жестикулируя и не подпуская к себе очередную Камилу. — Чушь собачья! Вы, как свора, накинулись на меня! Никакие оправдания не исправят это! — Ты жаждешь винить только меня? Лица и силуэты сливаются в одно, как когда-то давно на балу в честь её помолвки со стариком Монтереем, но на сей раз это были лица лишь самой Камилы, а не кучки придворных подпевал во главе с главной сволочью Бреландии виконтом ир’Венелом. Их насмешки, издевательства и нарочито-громкие шепотки за спиной звоном отдаются в ушах, напоминая, как маркиза умудрялась выглядеть в глазах всех белым лебедем, пытающимся очистить гнилое болото разврата, хотя на деле она была едва ли не его источником. — Не только! Вся ваша кодла у меня в печёнках сидит! Отшатнувшись в очередной раз, он замирает, глядя в спокойные фиалковые глаза Алимы, нежно прижимающей к себе его разгорячённое чувствами и движением тело к своему смуглыми руками. — И даже я? — с лёгкой улыбкой шепчет она, едва слышно из-за шума крови в ушах. Гнев мгновенно утихает, сменяясь прохладной волной умиротворения и чувством защищённости. — Ты-то как раз наоборот… — успокаивая тяжёлое дыхание, тут же начинает тонуть в этом ласковом взгляде рыцарь. Эльфийка мягко улыбается ему, откинув длинную чёлку со своих глаз. — Ты любишь меня? Да. Сердце пропускает удар, приходится прикусить губу, чтобы не произнести уже готовое сорваться с языка признание. Это не Алима. — Отличная попытка. Сглотнув, Самуэль натянуто улыбается, продолжая смотреть в глаза девушки, но теперь замечая и то, что, как и Камила до этого, она обнимает его полностью обнажённая. Осознание этого добирается до его разума не сразу, усиливая жар, разливающийся по телу, вызывая желание крепче прижать к себе девушку. Чертыхнувшись, вместо этого Сэм поднимает голову вверх, пытаясь переключить внимание на чёрные тучи. — Ну что же ты… В конце-то концов, если предыдущие женские тела мне приходилось додумывать или использовать твои… кхм… фантазии, это я взяла напрямую из твоей памяти. Так что зачем отворачиваться, ведь чего ты там не видел? — широко улыбается эльфийка. — Не специально я! — смущённо выпаливает мужчина, не успев себя остановить от оправдания. — И вообще: попытка провалена, Мевакри. С улыбкой девушка перекидывает руки ему за плечи, прижимается крепче всем телом, делясь теплом с замершим подобно статуе с отведёнными назад руками со сжатыми в кулаки кистями в усилии удержаться от чего-то… неправильного по отношению к образу его прекрасной дамы. — Эта — да. Но знаешь, в мире снова бывают разные люди, — ласково шепчет она у его уха, вызывая волну мурашек по коже. — Некоторым достаточно просто немного намекнуть, что тебе можно сделать больно через определённую женщину… Или ты всё же решился дать мне согласие? — Ха! Вот только моя преданность даст мне устоять. — Тебе? Да. Но если что-то случится с этой милашкой. Я помню её разум. По сравнению с людьми она довольно чиста и не понимает, какими они бывают. Усмехнувшись, рыцарь закрывает глаза сосредотачиваясь. Он ведь уже делал это когда-то, значит, сможет и сейчас: и тепло солнца, коснувшегося своими лучами его лица, лишь подтверждает догадку Самуэля. Он всё ещё может контролировать сны в какой-то мере. Вздохнув, рыцарь кривится, понимая, что Мевакри в чём-то прав. Но это лишь ещё один повод быть ближе. Стать тем, кто защитит её чистоту от посягательств кого угодно. — Тебе не понять, куори. Может, скажешь уже, чего пристал-то? — глядя в бескрайнее безоблачное небо, залитое солнцем, тоскливо протягивает Сэм. — Желаю твоё тело. — Звучит мерзко, — передёргивается от подобной мысли мужчина. — Ну, тут уже ничего не поделать, — рука эльфийки нежно, любя проводит по контуру лица Самуэля. — Вы, люди, тоже жадные до чужих тел, — с какой-то издевательской интонацией добавляет куори, будто намекая на очевидную жажду женской ласки Сэма, которую рыцарь старательно пытается унять. — Мы хотя бы не подменяем собственное я того, кого желаем… — А мы гарантируем им покой и наслаждение. Маленький локальный рай, — сладко тянет звуки голос Алимы. — Если бы так всё решалось, то мир был бы глубоко на дне, — усмехается рыцарь и тут же серьёзнеет. — Хотя вы этого и добиваетесь, не так ли? Мевакри усмехается и качает головой, потеревшись о грудь мужчины щекой Алимы. — Не-е-е-е-ет… Мы добиваемся глобального рая. В вашем мире. — Для себя любимых, — морщится Сэм. — Глобальный рай невозможен, пока существует иная точка зрения. — Именно! — тут же расцветает улыбкой девушка и целует его в шею. — Но это будет неважно для вас, ведь вы будете счастливы служить нам. Этот диалог начинает вызывать эмоции, схожие с началом сна. Какие же всё же эти существа, куори, повелители кошмаров… мерзкие. Самуэль отодвигается, чувствуя решимость ни за что не допустить их появления в Эберроне. — Боюсь, должен вас отправить в дальнее пешее путешествие. И без тела, — процеживает он, сосредотачиваясь на лице Алимы перед собой. Та усмехается и делает шаг назад. — Дальнее? — с кривой улыбкой уточняет она и делает ещё один шаг назад. — Пешее? Длинные, изящные руки первого франта страны обвивают талию эльфийки, тонкие пальцы тянутся вниз, к её округлым бёдрам, красивое, точёное лицо виконта ир’Венела склоняется к девушке в его объятиях. — Сука! Слова срываются сами собой, как и рыцарь, рванувший в слепой ярости, тут же застлавшей взор, к почему-то только удаляющейся паре. — Считай это предупреждением, — насмешливо изгибает бровь Алима и поворачивает лицо к виконту, быстро сокращая расстояние меж их губ. — Предупреждением… — выдыхает Самуэль, закрывая глаза. Перед его внутренним взором голова Венела летит прочь с плеч, снесённая мощным и быстрым ударом. Открыв глаза, он видит истекающее фонтаном крови из шеи тело в окружающей их обоих тьме, медленно отскакивающую к ногам рыцаря башку, кружащуюся в воздухе. Она останавливается у самых носок Самуэля, раскинув по ним длинные, тяжёлые кудри, слипшиеся от пропитавшей их крови. Смуглое лицо Маржаны, всё в алых подтёках, смотрит в самую душу тёплыми шоколадными глазами, пухлые губы изгибаются и раскрываются, донося до ушей рыцаря знакомый хриплый шёпот перед тем, как чёрная бездна поглотит всё вокруг. — Именно так.

***

Узкие тонкие руки обхватили его ладонь с двух сторон. Тепло. Алима встретила его пробуждение обеспокоенным взглядом, от которого скачущее в груди сердце стало успокаиваться, бережно окутанное нежностью и заботой эльфийки. — Всё хорошо? Вторая рука сама поднялась к покрытому испариной лбу. Самуэль пытался привести в порядок скачущие после кошмара мысли. — А? Должно быть, — сдавленно прохрипел он и прочистил горло. — Сильно дёргался? — Прилично. — Говорил что-нибудь? — с облегчением начиная осознавать, что сон завершился, Сэм пытался проморгаться. Девушка замялась, думая над ответом, всколыхнув любопытство в рыцаре, капризно со сна протянувшем: — Ну расскажи-и-и-и… Тепло её ладоней, приятный мелодичный голос, тёплый взгляд приносили покой в его душу, истосковавшуюся по защите и пытающуюся отогнать кошмар, всё ещё тянущий к мужчине свои липкие холодные щупальца. — Если кратко, то просил отстать от тебя и ругался. — Ясно. — Усмехнувшись, он едва проглотил ком, вставший поперёк горла, и повернулся со спины набок, всматриваясь в девушку перед собой. — Насколько достижимо побороть куори во сне, не знаешь? Алима вздрогнула от его тихого вопроса и сокрушённо покачала головой, прикрывая глаза. — Нереально. Во сне они настоящие, а вот ты — нет. Всё настолько плохо? Скривившись, мужчина вспомнил, как рассказывал свои кошмары маме в детстве, пытаясь их прогнать, как она нежно гладила его по волосам и всегда с улыбкой успокаивала своим тихим голосом и чашкой тёплого и невероятно вкусного чая с какими-то терпкими травами. Когда ладонь Алимы легла на его волосы, он невольно вздрогнул, скинув оцепенение воспоминаний. Её пальцы путались в его прядях, нежно проводя по голове, а глаза смотрели со всё тем же непередаваемым волнением. Он мог лишь улыбнуться, чтобы успокоить девушку, и, стиснув зубы, попытаться немного путанно пересказать последние события сна. Одно лишь это уже разрывало сердце на части. Самуэль старался не закрывать глаза, всматриваясь в лицо любимой, ведь стоило сделать это, как в памяти всплывал мерзкий облик Венела, тянущего свои похотливые руки к этой нежной эльфийке. — Это что… предсказание было? Выслушав внимательно мужчину, тихо уточнила Алима, тут же всколыхнув новую волну страха в душе рыцаря. — В смысле? — нахмурился Сэм, отгоняя наваждение. — Это была угроза мне. Я в жизни не поверю, что ты поверишь этому Венелу. И тем более что будешь его целовать! Эй, — резко выдохнув от сжимающего горло беспокойства, он посмотрел в глаза девушки, — не доверяй каждому человеку на пути. Это может сыграть злую шутку. Если это было предсказание куори… — он закрыл глаза, устало упав на подушку, с которой было поднялся, пока рассказывал сон, и попытался унять дрожь в руках, судорожно выдыхая и убеждая уже самого себя: — Нет, не должно. Ни при каких обстоятельствах. Ни за что… Да и с чего ему предсказывать? Это же куори, они не заглядывают в будущее! — Они заглядывают только в сны. Но могут и в пророческие заглянуть, — согласно кивнула эльфийка и вздохнула. — Сэм, я не собираюсь целовать никого, кроме тебя… По крайней мере, пока, — ласково улыбнувшись ему, она провела рукой по его волосам успокаивая. — Это был просто на редкость паршивый сон, не более. Резко выдохнув, Самуэль сел. Верно, это просто был крайне плохой сон. Можно подумать, он позволит этим мразям ещё раз затушить его костёр! Но отойти от кошмара оказалось очень непросто: точки, что выбрал монстр, были крайне болезненные, ноющие сильно и долго, заставляющие цепенеть. Лишь бы Алима в случае чего прислушалась к ощущению ветра, а не долгу… Хоть она и потеряла понимание того, что есть её долг теперь.

***

Солнце висело ещё довольно высоко над горизонтом, но тени уже становились заметно длиннее и чернее, опускаясь на аккуратные мощёные дорожки, перемежаясь с зеленоватыми и золотистыми пятнами света, проходящими сквозь крону многочисленных деревьев, аккуратно подстриженных и ухоженных. Летние пташки заливались трелью в унисон с шёпотом ветра в листве, отражающей блики от степенно текущих волн широкой тут Ревущей, окружающей всю центральную часть города, хранящую королевскую вотчину, замок Брокенблейд, сердце и разум всей Бреландии, где многие мужи и жёны правят собственной родиной в Палатах Лордов и Общих под доброжелательным взором Боранела ир’Винарна. Лёгкий цокот копыт трёх коней по камню вёл Самуэля, Алиму и Безликую прямо туда по пышно цветущему парку, ведь там же находились и застенки Цитадели, где с нетерпением ждали бежавшую из Валенара эльфийку. Флика удивительно легко позволила ему сопровождать их до парка. Возможно, оттого что Гарри сам спешно куда-то отправился? Или всё дело в том, что Флика была уверена: Самуэль не посмеет совершить что-либо, что навлекло бы беду на его возлюбленную. В какой-то мере сейчас Безликая держала рыцаря на коротком поводке, получив от него всё, что можно было использовать против Изумрудного Когтя. И продолжала убеждать его, что он должен доверить Алиму ей… Вздохнув, мужчина смотрел на удаляющиеся спины всадниц, по мосту переезжающих прямо в Цитадель Короля. Дальше ему следовать за ней не разрешили. Вечерний парк был безмятежен: где-то по дорожкам прогуливались разукрашенные франты и их дамы, отдыхали на скамеечках старики, щебетали птицы, а ветерок разносил ароматы цветов, поэтому Самуэль, оставив Эсперда недалеко от моста, решил прогуляться. Может, хоть это позволит ему немного отвлечься от волнения? Оглядевшись, он заметил в тени деревьев крупных хищных кошек. Особенно большая пантера лежала в одиночестве, блестя лоснящейся чёрной шёрсткой даже от непрямых лучей. Её явно избегали немногочисленные посетители парка, выбирая пути для прогулки подальше от жуткого животного, и их можно было понять: зверь выглядел угрожающе. Правда, при этом сама пантера никак и ни на кого не реагировала, а стража у входа лишь временами скашивала взгляд в сторону этого животного и ещё пары белых тигров с крупными клыками, торчащими из нижней челюсти. Нервно потирая шею, Самуэль огляделся, думая, чем бы себя занять, когда недалеко от него на скамейку сел степенно шедший старик, за которым тенью следовал большой кованый — металлический воин в рясе жреца с тройным крестом в золотисто-голубых полосах, показывающим принадлежность к церкви Верховных Владык, самой распространённой вере на территории бывшего Галифара, был странной компанией для явно отставного офицера, судя по выправке, и являлся, по-видимому, его телохранителем. Сеть морщин покрыла широкое, по-доброму улыбающееся в аккуратно подстриженную бороду лицо старика и крупные кисти рук со множеством шрамов и мозолей, оставленных мечом, а не тростью, что они сжимали сейчас. Расправленные плечи не пригибались к земле от прожитых лет, как это бывало со многими людьми, а гордо несли опыт хозяина, хоть небольшое пузико и явно проступило на его фигуре. Одетый в неброскую по цветам, но хорошо сшитую одежду этот старик напомнил Самуэлю его деда, Корда, когда-то за заслуги перед Короной и получившим титул баронета. Любимого деда, на чьих рассказах о рыцарстве вырос и отец Сэма, сэр Роберт, и дядя Альфред, и сам Самуэль. А сейчас, раз годы всё ещё щадили старейшего из Десперов, он наверняка рассказывает их и братьям Самуэля Гилберту и Артуру… Встряхнув головой от нахлынувших тёплых воспоминаний, разбавленных горечью вины и разлуки, рыцарь улыбнулся и уверенно направился к сидящему в теньке старику, отдёрнув вниз ставший немного узким в груди светлый камзол с вышитым гербом Десперов — госпожа Флика не позволила ему ехать в доспехе, отчего рыцарю пришлось достать свой повседневный костюм, благо ему хотя бы разрешили подпоясаться с мечом. — Добрый день! — с улыбкой обратился мужчина к офицеру, склонившись в приветствии. Кованый около старика настороженно подался вперёд, отчего из тени капюшона блеснули металлические полосы на относительно подвижном деревянном каркасе, к которому прицепились сверкающие камни глаз и едва заметно светящаяся руна на лбу гуманоида. — Не ваши питомцы? Рыцарь бросил взгляд в сторону больших тигров, резвящихся сбоку от дорожки, и ленивой пантеры, с любопытством подмечая краем глаза, как старик коротко качнул головой кованому, и тот тут же занял свою предыдущую позицию — предположение Сэма о телохранителе подтвердилось. — Добрый вечер, — с улыбкой приветствовал старик мужчину. Голос его был удивительно сильный, хорошо поставленный, с приятным тембром. — Эти-то? Это королевские, они всегда тут гуляют, когда Боранел в Роате. Не волнуйтесь, их хорошо выдрессировали, если не постараться спровоцировать атаку, не нападут. — Было бы странно, будь они опасны и при этом находились тут. Вечерняя прогулка? Старик смотрел на Самуэля с интересом, ясным, незамутнённым возрастной слабостью взглядом, вызывая в Сэме больше любопытства. Внешность говорила, что этот мужчина далеко не рядовой служащий. Неужто кто-то приближённых к Его Величеству? Офицер, явно не торопясь представиться, добродушно рассмеялся в ответ на предположение рыцаря. — Эти полурослики из Джораско утверждают, что мне следует спокойно гулять по вечерам, чтобы изношенному сердцу было легче. Чего они понимают! Можно подумать, это остановит старость, ха! Его заразительный смех заставил Самуэля улыбнуться — и правда, что могут в этом понимать лучшие целители, отмеченные Драконом? — Присаживайтесь, развлеките разговором старого вояку. Какими судьбами вас занесло в столицу, сэр Деспер? — отставной офицер хитро прищурился, вглядываясь в черты Сэма, его одежду и кивая на место рядом с собой. — Вы, вероятно, наследник Корда и Роберта, Самуэль, верно? На секунду рыцарь замер, едва заметно для постороннего взгляда. Душа ушла в пятки, пришлось сглотнуть комок в горле — незнакомые люди, каким-то образом узнающие в нём наследника Десперов, уже давно внушали страх и подозрение. С тех пор как много лет назад Камила превратила его в объект презрения всего высшего света, выставив едва ли не насильником… Сэм старался держаться подальше от аристократии, с готовностью подхватившей голос своры подпевал лживой маркизы. Натянуто улыбнувшись, он осторожно сел рядом. — Сопровождаю даму сердца, вот и всё, — вздохнув, чтобы успокоиться, мужчина посмотрел на сцепленные вместе руки. — Да, это я. По крайней мере, был им, когда отправлялся в странствия. Сэм уже был готов услышать насмешку или презрение в голосе собеседника, но тот продолжил говорить с тем же теплом, что и раньше: — А, значит, спрашивать, как поживает этот юноша, не стоит? Но вы похожи. То же горячее сердце. Выдохнув, рыцарь глянул на старика, щурящегося на появившееся в просвете листвы солнце, и улыбнулся, почувствовав, как облегчение начало расцеплять холодную хватку тревоги на его горле. — Благодарю за добрые слова, — искренне произнёс мужчина. — В последний мой приезд отец был в здравии и наставлял брата на путь рыцаря. Я так понимаю, вы были его командующим? Этот старик заставлял Сэма теряться. Он вспомнил его имя, признал род по гербу на одежде, но при этом не представился сам — тут уж можно было заподозрить неладное, но какая-то аура уюта окружала офицера, вызывая чувство доверия. Старик не представлялся, а спросить его имя напрямую было как-то… неловко. Будто Самуэль в ответ должен был сам понять, с кем говорит, как и его проницательный собеседник. — Нет-нет, мне так никогда и не довелось увидеть юного Роберта! — покачал головой он и тут же хохотнул: — А когда я в последний раз видел Корда, он вытаскивал меня из очередной передряги! Но, ежели будет возможность, уж скажите ему, чтобы заехал в гости к старине Ленару. А то… Где же это было? Хм… В Корранберге, получается? Да. Мы тогда как раз только познакомились с моей дорогой Чес… Ленар погрузился в воспоминания, с печалью всматриваясь в листву над головой. — В духе деда, — разговор со старым лордом, как стал в мыслях считать рыцарь из-за настоящего благородного аристократизма собеседника, витающего в жестах, мимике и даже интонациях, всё больше напоминал его болтовню в детстве с дедом, вызывая всё большее расположение. — Впрочем, я вырос на его историях, вот и появилось сходство, наверное, — заметив капельку грусти во взгляде Ленара, Сэм осторожно предположил: — Ваша пассия ушла впереди вас? — Да, — тяжело вздохнул старик с вмиг потухшим взглядом. — Эта война забрала у меня трёх жён. Несколько детей. Война — страшная, уродливая старуха, не знающая жалости. Вы, молодёжь… Не совершайте ошибок своих предков. Не стоит оно того, ох как не стоит… Покачав головой, Ленар перевёл тему в иное русло: — Вы сопровождали ту валенари? Она вошла в Цитадель с Фонарём. Сэм даже почти не удивился: Шеаран явно выдавала родину его избранницы, а вот Безликая… Может, Старик знает какой-то признак, неизвестный Сэму? По опыту прожитых лет, так сказать. — Да, Алима ан’Вадид. Её предали, вот и пытаемся найти пристанище на моей Родине. — Она и есть ваша дама сердца? А вы не ищите лёгких целей. Валенари, ха! Хотя это, возможно, просто мне в своё время не повезло, — рассмеялся старик. — Чем труднее, тем выше ценишь, — невольно также улыбнулся Самуэль. — По крайней мере, для меня это актуально. Короткая беседа воодушевляла, давно Сэм не встречал таких душевных людей среди аристократии — даже на миг подумалось, что с дворянами не всё так плохо, как он считал последние годы. — Господин, нам пора возвращаться, — голос кованого был низкий, со странными металлическими нотками, проскальзывающими при попытке повысить тональность. Лорд Ленар нахмурился и обернулся, показательно возмущаясь: — Ну что же ты, Три! Мы успели затронуть только темы семьи и женщин, а как же погода и политика! — при перечислении обычных светских тем старик явно издевался над принятыми нормами. — Простите, господин. Тем не менее нам пора возвращаться, — почтительно наклонился телохранитель, непреклонно повторяя своё напоминание. — Пу-у-у-уф… — Ленар недовольно выдохнул и поднялся со скамейки. — Ни минуты покоя! Впрочем, и впрямь пора закругляться. И я не про это! — со смехом похлопал он себя по животу. — Ну что ж, всего доброго, сэр Деспер. Надеюсь, у нас ещё будет возможность завершить нашу беседу. Крепко пожав руку на прощание, старик пошёл прочь, напевая что-то себе под нос в сопровождении медленного Три. «Интересное знакомство», — хмыкнул Самуэль и направился, подобно лорду Ленару, прочь, уходя на извилистые дорожки парка, теряющиеся между аккуратных кустарников и деревьев, окружающие прудики и выкрашенные в белое газебо и бельведеры. Единственное, что нарушило эту идиллию спустя около получаса прогулки — голос маркизы ир’Монтерей, прозвучавший за спиной рыцаря.