(if you fall for me) That would be a tragedy

Раз я знаю, что ты придёшь, я могу тебя ждать сколько угодно. Г о с п о ж а Р и э

#ЯСЕЙЧАС

      Тело полно воздушной энергии от макушки до пальцев на ногах. Так и тянет плясать или кричать.       Чонвон заученно вводит код, открывает дверь и за два шага достигает нижний ярус кровати.       — Ким Дживон!       Комок из одеяла двигается. Чонвон седлает его, упирается руками в чёрную подушку и дёргает бёдрами. Из ванной комнаты тем временем выходит Шин Юна, на ней лишь бюстгальтер и джинсовая юбка, и Чонвон автоматически отворачивается.       — Извини, не подумал.       — В следующий раз сделаешь это, прежде чем заходить без стука к девушкам, — Юна хмыкает. — Да ладно, что ты там не видел.       — Ким Дживон! Просыпайся!       Её всегда сложно будить. Небеса рухнут, а Дживон не проснётся, максимум перевернётся на другой бок. Под плотной тканью шебуршатся. Чонвон давит лбом на предполагаемое плечо и пытается сбросить одеяло к изножью, за что его кусают за средний палец.       — Ай!       — Дживонни, встава-ай, — подначивает Юна с подоконника. Чонвон видит краем глаза, как она вытаскивает круглое зеркальце на подставке и прозрачную косметичку со сплюснутыми тюбиками. — Слушайся своего парня-я.       Чонвон, стремительно выпрямившись, бьётся затылком о верхний ярус.       — Ой… Мы не встречаемся.       — О как, — Юна вскидывает бровь и зажимает меж губ закрытую тушь. Дальше её слова звучат смазано: — Но вы так близки.       — Я ему отказала, — внезапно говорит Дживон, высунувшись.       — Йа! Ещё в старшей школе, — Чонвон толкается в матрас коленом. — И я стопроцентный гей. У тебя не было и шанса.       — Это у тебя не было и шанса.       Нерасчёсанная чёлка Дживон топорщится во все стороны, отрицая существование гравитации. Чонвон забирается под одеяло и забрасывает ногу на живот Дживон. Она не любит вторжение в личное пространство, поэтому начинает рычать, что пропускается мимо ушей. Чонвон скатывает её с кровати и чуть не на руках относит в ванную комнату. Юна смеётся, разматывая длинный шнур от щипцов для завивки.       Фестиваль начался три часа назад.       Пока Дживон умывается и наносит лёгкий макияж (курсы визажа уже приносят результат), Чонвон разогревает острый суп из соевой пасты и морепродуктов и колдует над опять сломавшейся кофейной машиной. Юна спускается к нему с третьего этажа, затем они сбегают от метафорических тумаков тётушки Лим ради раннего перекура в беседке. После завтрака Дживон вызывает такси за свой счёт.       Полторы недели хватило, чтобы рассмотреть площадку со множества углов и ракурсов, но от её сегодняшнего вида у Чонвона захватывает дух. Из всепогодных колонок льётся современный поп, пахнет чем-то невероятно вкусным и сладким, а ещё жареным мясом. Прежние деревянные скелеты и каркасы превратились в настоящие палатки и домики, повсюду официальные цвета университетов и персонажи-талисманы.       Изначально Чонвон планировал приехать до начала и доделать с Юджин фотозону, однако нуна передала, что ей поможет Чхве Ёнджун. Застать ранний ажиотаж не получилось, хотя сейчас тоже шумно. И многолюдно. Юна уходит, обещая передать клубу Бомгю-хёна «привет», и они остаются вдвоём. Дживон в солнцезащитных очках хмурит брови. Она не отлипает от бока Чонвона ни на секунду.       — Чем хочешь заняться сначала?       — Где посвободнее?       Чонвон оглядывается, привставая на носках. Кто-то случайно толкает Дживон, и Чонвон обвивает её плечи в защитном жесте.       — Мне кажется, что нигде.       Дживон молча втягивает носом как можно больше воздуха. Чонвон понимающе хлопает её по предплечью. Ему тоже некомфортно в скоплении студентов. Чонвон предпочитает более… спокойные компании.       — О, смузи!       Чонвон, так и не выпустив Дживон из объятия, шагает к одной из первых палаток. Белый навес прекрасно скрывает от жары. За деревянной стойкой Ким Минджон промывает стаканы в портативной мойке. Чонвон окликает сонбэ, и они с Дживон выбирают клубничный и морковный фреши.       — Это на благотворительность, — смущённо поясняет Минджон, когда просит жестом бросить бумажные воны в стеклянную банку. — На финансирование некоторых клубов.       Швейному бы не помешала подобная помощь. Чонвон переглядывается с Дживон, которая тоже вспоминает о недавних новостях, и барабанит пальцами по ламинированному меню. Гаыль-нуна слишком гордая, чтобы устроить сбор. Чонвон всё равно предложит.       — Я нашёл работу! — на пороге появляется Чхве Субин. Вскинув кулаки, он пригибается при входе и останавливается у занятого столика в углу. — Всем вечером по пиву!       — Ва-а!       — Крутяк!       Ли Хисын оживлённо постукивает костяшками по гладкой поверхности, Юн Кихо похлопывает Субина по спине. Рядом с Кихо стоит улыбчивая, но слегка озадаченная девушка. Взрослая. Точно не четверокурсница. Чонвон шепчет Дживон, что ненадолго отойдёт к старшим по факультету, и с приветствием глубоко кланяется.       — Примите поздравления, сонбэ.       — Никогда не думал, что четыре года французского окупятся, — радуется Субин, открывая одноразовую трубочку к светло-зелёному смузи. — Поэтому учись старательно! Это мой тебе совет.       — Конечно, сонбэ.       — О, Чонвонни, познакомься, это моя девушка Ю Джиминни-нуна, — Кихо указывает кивком на незнакомку. Придержав широкий ворот футболки, она кланяется. — Она тоже наша сонбэ. Из группы Субина-хёна.       — А как же Дживонни?! — не подумав, выпаливает Чонвон. Кихо обливает полным замешательством. — Вы писали ей… О скидках и мероприятиях…       — Тебе моя рассылка не приходит?! Что же ты молчал, подожди…       Кихо вытаскивает телефон из заднего кармана джинсов и принимается остервенело стучать по экрану подушечками пальцев. Поспешно извинившись, Чонвон сбегает спиной вперёд к Дживон и Минджон-сонбэ. Получается, Юн Кихо остановил интимную связь не из-за знакомства с Дживон, а из-за начала настоящих отношений.       — Ты не нравишься Юн Кихо-щи, — шепчет Чонвон, склонившись к уху Дживон. Минджон почти закончила их напитки. — У него есть девушка, моя сонбэ.       Дживон отклоняется, уставившись на солнечный луч, рассекающий бетонный пол. В чертах её лица скрыта непонятная эмоция. Дживон даже хмурится, растерянно почёсывая лоб длинными ногтями.       — Расстроилась?       — Не… понимаю, — заторможенно отвечает Дживон. — Странно.       — Я могу попросить нун найти тебе пар…       — Не надо всё сводить к любви! — перебивает Дживон, сдавив пальцы Чонвона. — Она не для всех приоритетна.       У Чонвона не получается определить, погрустнела ли Дживон. Скорее всего, нет. Она та же, что была минуту назад. Поклоном поблагодарив Ким Минджон за фреш, Дживон первая выходит на солнце, и Чонвон, смазано качнувшись сонбэ, торопится следом.       Второй остановкой становится палатка аквагрима. Незнакомая сонбэ из «Сунсила» рисует на их щеках тёмно-синего журавля — маскота Сеульского университета — и так же, как Минджон-сонбэ, собирает деньги на благотворительность. За порогом Чонвон прикрывается от яркого солнца и осматривается в поисках знакомых. Кругом до сих пор огромное количество обучающихся. Чонвон видит лишь Хюнин Кая-сонбэ, но тот быстро проскальзывает мимо с барабанными палочками под мышкой и исчезает.       Перед перекуром Чонвон и Дживон заглядывают в третью палатку и за символическую плату приобретают самодельные браслеты. Те расположены на покрытом чёрным шёлком столе, стеклянные бусины выхватывают редкие отблески слепящих лучей, и Чонвон наклоняется. Он специально ищет сочетаемые цвета, выбирает бордовый и индиго и выискивает среди внушительного количества вариантов для парочек белые кубики «BFF». Best friends forever. Дживон выбор встречает насмешливым фырканьем. Чонвон на недовольную гримасу не ведётся, натягивая на её запястье пластичную резинку со сверкающими бусинками.       Сегодня курилка переполнена. В основном взрослыми парнями; неприятно пахнет табаком. Дживон на ходу затягивается электронной сигаретой, к которой пристрастилась после краткой лекции Юджин-нуны. Чонвон вытаскивает из заднего кармана джинсов сплюснутую пачку, продвигаясь к прячущемуся в тени дуба Пак Сонхуну. Скрестив руки на груди, он облокачивается плечом на сухую кору и с кем-то разговаривает.       — Маскировка на сто баллов, плакса.       — Хоть пару затяжек, пока Джейки-оппа занят, — сначала Чонвон слышит звонкий голос Вонён, затем видит её саму на корточках позади Сонхуна. — Погуляешь со мной, пока я проветриваюсь?       — Я бы лучше с Гаыль погулял.       — Ну оппа! Пожалуйста!       Заметив Дживон, Сонхун перестаёт ехидно улыбаться и становится серьёзным. Он неторопливо осматривает её снизу вверх, потом коротко кивает, и Дживон кивает в ответ. Чонвон нажимает на кнопку зажигалки, чтобы поджечь сигарету в губах, и приветливо кланяется сонбэ.       — Ладно, уговори… О, Джейк, ты уже освободился?       Вонён пугливо вскрикивает и торопится затоптать пачку сигарет подошвой белоснежного кроссовка. Секунду спустя Вонён понимает, что Сонхун разыграл её, подскакивает на ноги и только замахивается, как обнаруживает Чонвона и Дживон.       — П-привет.       Сонхун отступает в сторону. Вонён неестественно сгибается и мнёт пальцы, щёлкает суставами. Дживон склоняет голову к плечу. Какое-то время она молча рассматривает повзрослевшую Вонён, наверное, как Чонвон, выискивая малейшие изменения. После этого Дживон мягко улыбается и уверенным шагом сокращает разделяющий их метр.       — Ким Дживон, м-мне…       — Забыли.       Дживон обнимает Вонён за талию, устроившись щекой на надплечье. Вонён часто моргает. Отстранившись, она суматошно машет ладонями у глаз, останавливая проступающие слёзы. По случаю фестиваля она накрасилась: пыльные тени и подводка, нежные румяна и розовый блеск на губах. Дживон осторожно снимает с уголка её правого глаза крошечную капельку.       — Дживон, я…       — Говорю же, что забыли, — Дживон затягивается одноразовой сигаретой со вкусом кока-колы. — Напиши мне после концерта. Поболтаем.       — С-спасибо, — Вонён хлюпает носом и пытается улыбнуться, в итоге влажно усмехается и трясёт распущенными волосами. — Вы все чересчур легко простили нас.       — Не легко, — отрицает Дживон. — Но можно упустить настоящее, если слишком долго копаться в прошлом.       — Спасибо…       — Я ничего такого не сказала, Вони.       Теперь Вонён улыбается по-настоящему, Дживон по-дружески подталкивает её кулаком. Чонвон предлагает свою пачку взамен той, что Вонён в страхе затоптала, и она, вспомнив о проделке Сонхуна, пинает его пяткой.       — А я всё расскажу Джейки-о-о-оппе-е.       — Замолчи!       — Ты видела у Юджин-нуны золотистый айкос? — спрашивает Чонвон, Вонён выдыхает сероватый дым, кривит нос из-за крепости его табака и отрицательно мычит. — Попроси её показать. От айкоса сильно не пахнет. Тебе не придётся прятаться.       — О, правда?       — В интернете об этом тоже есть.       — Оттоке, как мне иначе дразнить плаксу? — шутливо негодует Сонхун и, увернувшись от очередного пинка Вонён, разворачивается к выходу с курилки. — Вы там не задерживайтесь, перед концертом покушайте. Я скину Нёни денег.       Сонхун уходит на поиски Гаыль. Вонён докуривает, протискивается мимо здоровенных старшекурсников к литровой банке и под их шутливые комментарии о курящих девушках выбрасывает потушенную сигарету. Дживон суживает глаза, осматривая вокруг себя землю в поиске подходящего камня. Чонвон утаскивает её до того, как она действительно что-то бросит. Что сказать, старые привычки умирают с трудом.       — Побереги силы, юный Ким Саншик, — Чонвон берёт Дживон за запястье, квадратные буквы «BFF» неприятно врезаются во внутреннюю сторону ладони.       — Давно не тренировалась.       Чонвон фыркает и отпускает руку Дживон только у входа на фестивальную площадку. Вонён боязливо идёт следом, прокручивая на большом пальце мужское кольцо из серебра. Они встречают Ким Сону в палатке Хван Интика с мороженым. Пока Интак, опираясь на деревянный столбик предплечьем, заставляет трёх первокурсниц краснеть и хихикать, Сону сидит на свободном столе в углу со скрещенными ногами и читает книгу в глянцевой суперобложке.       — Оппа, пойдём с нами!       — Позови Сонхуна-хёна.       — Сонхун-оппа с Ким Гаыль-сонбэ, — Вонён выпячивает губы, впившись накрашенными ногтями в спортивные штаны Сону. Огненный выделяется на фоне чёрной ткани. — Пойдём! Рюджин-онни на картах таро гадает! Узнаем будущее.       — Таро — чушь.       — А вот и нет!       Вонён так и не удаётся уговорить Сону присоединиться к их небольшой компании. Всё также втроём они доходят до упомянутой чёрной палатки, завешенной непонятными знаками и старомодными картинками, и Вонён с готовностью ныряет внутрь. Чонвон и Дживон, как и Сону, в гадания на картах не верят, из-за чего остаются ждать снаружи.       О происходящем в палатке неизвестно, но Вонён покидает её с довольным видом. Собралась очередь. Пропустив «любвеобильную» парочку, Вонён предлагает попробовать стритфуд сонбэ её университета с политического, и они перекусывают. Дальше обед разделяет их: Вонён убегает с подругами-однокурсницами, Дживон перехватывает розоволосая Наои Рэй с журналистики.       Предоставленный сам себе, Чонвон покупает капучино с ореховым сиропом и вскоре устаёт держать телефон в горизонтальном положении: галерея забита бесконечным потоком из фотографий и видео. Вечером Чонвон отправит их Хёнсо и получит похожий наплыв, потому что сегодня у неё закрытые танцевальные соревнования.       В который раз пожелав Лисо удачи, Чонвон прячет мобильный в переднем кармане, и его вдруг обнимают со спины. Обнимает кто-то, от кого пахнет морской водой и бергамотом, и Чонвон с широкой улыбкой оборачивается. Юджин-нуна избегает его взгляда, тоже разворачиваясь, и они делают целый круг.       — Нуна! — остановившись, Чонвон видит перед собой Гаыль. Нуна одета в чёрное платье-рубашку, на плечах мужская джинсовая куртка, доходящая рукавами до середины бёдер. — Ты освободилась? Тебя искал Пак Сонхун-сонбэ. Нашёл?       На оба вопроса Гаыль отвечает смазанным кивком. Она предельно серьёзна и собрана, осветлённые волосы выпрямлены и уложены лаком, алые губы поджаты. Покачивающая Чонвона Юджин чувствует её настроение, поэтому замедляется и осторожно встаёт рядом.       — Последние штрихи сделаны, — скривившись на солнце, Гаыль вытаскивает из нагрудного кармана мужские солнцезащитные очки. Наверняка Сонхуна. — Дети, старшенькая хочет кое-что сказать вам.       Гаыль берёт их за руки. Чонвон переглядывается с Юджин, уловив в её глазах понимание, молча вздыхает и готовится к непростому разговору.       — Онни, нас закрывают, — неожиданно говорит Юджин, и Гаыль приподнимает тонкие брови. — Я подслушала ваш разговор с Сонхуном-оппой. Извини.       — Я… тоже слышал. Случайно, — признаётся Чонвон, единожды сжав пальцы Гаыль. Нуна теряет холодное самообладание и устало опускает плечи, под макияжем скрыты бледность её кожи и мешки под глазами. — Мы можем что-нибудь сделать?       — Пока что нет, — Гаыль сжимает пальцы в ответ. Приблизившись, похлопывает Чонвона и Юджин по лопаткам и улыбается уголком губ. — Бомгю-оппа предлагал слияние. Я… не уверена.       — Мы не сдадимся! — горячо обещает Юджин, Чонвон принимается дёргать головой, как игрушка на приборной панели в машине. — Нужно бороться.       — Я знаю, Джинни.       — Как экзамены закончатся, пойдём драться с советом! Ни в коем случае не отступим!       — Иногда просто борьбы не достаточно, — выдыхает Гаыль, поглаживая Юджин по пояснице. — Не всё в жизни бывает так, как хочешь.       Если закрытие клуба и способно научить чему-то, то точно не этому. Теперь Чонвон знает, что многое зависит от решимости. Мысли «А что, если», домыслы и додумывание за других не приведут к положительному результату. Он появляется лишь при действии. Лишь тогда, когда ты что-то делаешь, а не закапываешься под одеяло и плачешь.       — Давайте сегодня не переживать? — предлагает Чонвон. — Нуны, мы столько работали для этого дня. Особенно вы. Давайте отдыхать и развлекаться? О борьбе подумаем завтра.       — Мы определённо заслужили отдых, — хмыкает Гаыль, надевая очки. — Я видела недалеко мастер-класс по рисованию.       — Ким-хаксен, Ан-хаксен! Девочки!       Из толпы выплывает женщина в пиджаке, блузке и юбке. Она кажется молодой и выглядит идеально подготовленной: тёмные волосы собраны в жгут волосок к волоску, каждая ткань отглажена, вычищенная обувь. Чонвону становится неуютно, отчего он глубоко кланяется и неловко улыбается.       — Госпожа Хан! — Гаыль приобнимает себя за плечи. — Чонвонни, это куратор первого курса дизайнеров. Госпожа Хан, это Ян Чонвон. Тот мальчик, о котором мы с Ан Юджин вам рассказывали.       — Я одним глазком глянула на костюмы. Девочки, они чудесны, — нежно прикоснувшись к предплечью зардевшей Юджин, женщина обращает всё внимание на Чонвона. — Мне тут две стильные птички напели, что вы желаете перевестись?       — М. Д-да, — Чонвон прячет трясущиеся ладони за спиной. Он подумывал о смене, но чтобы так быстро! — А… Эм, госпожа Хан, а присутствие родителей обязательно?..       — Что вы, Ян-хаксен, — слышится мелодичный смех. Госпожа Хан задорно подмигивает Чонвону. — Переговорим позже, ладненько? Я познакомлю вас с методистом деканата.       Пожелав ребятам повеселиться, госпожа Хан встряхивает кулаками и с протянутым «Файти-ин!» исчезает. Чонвон провожает её растерянным взглядом, следом оборачивается к нунам. Юджин смотрит на него с хитрым прищуром.       — Ну-у? Переводишься?       — Я не уверен, что…       — Йа! — выкрикивает Гаыль, топнув острым каблуком. — А кому я клуб оставлю? Чонвонни, ты наша маленькая Донателла Версаче. Она вообще на филолога училась! Кто в здравом уме выбирает эту специальность?       — Не-е, он же с нами, — Юджин приобнимает Чонвона за шею. Он на миг представляет, как будет видеться с нунами в коридорах корпуса. И в курилке. — Значит, мы всё-таки боремся за клуб?       — Они отберут его, переступив через мой труп! — Гаыль размашисто фыркает.       — Тогда обнимашки!       Юджин притягивает низкую Гаыль между ними. Обменявшись с Юджин коварным взглядом, Чонвон знает, что за следующее точно получит по голове, с полной уверенностью загребает нун руками и упирается подбородком в светлую макушку Гаыль. Юджин хихикает в его плечо.       — Йа… Айщ! Гадёныши! Я эту куртку сколько гладила!       — Ничего не слышу, онни, мы идём рисовать!       Там они и пропадают на оставшиеся часы до концерта, прерываясь на редкие перекуры. Чонвон просит Юджин-нуну рассказать Вонён об айкосах и стиках, занимает место с краю, и приветливая девушка-сонбэ передаёт по столу папку с картинками, которые можно срисовать. Чонвон изображает на небольшом холсте карпа кои в тёмно-зелёных водах, Юджин — гору и фиолетово-чёрное небо, Гаыль — узкую улочку Парижа, о котором мечтает с детства.       — Сейчас бы пива, — стонет Юджин, когда они следуют за потоком студентов к сцене. Пять минут назад Шим Джейк передал через уличные динамики, что концерт скоро начнётся. Картины остались в палатке. — И чипсиков.       — Я бы тоже выпила, — соглашается Гаыль, поправляя ворот джинсовой куртки. — Чонвонни, пойдёшь вечером в бар?       — У меня… планы. Извините.       — Ничего.       У Чонвона не планы, а целые Планища (если такое слово существует, конечно), и он всю неделю зарабатывал ради них. Чонсон с утра занят за кулисами, поэтому они ещё не виделись. Он пишет сообщение, что Суджинни страшно волнуется. Чонвон посылает в ответ ободряющие слова для всего клуба Бомгю-хёна и автоматически хватается за надплечье Юджин, чтобы не потеряться.       Когда Гаыль останавливается, Сонхун приобнимает её за поясницу, Вонён справа балансирует на носочках и машет руками, подзывая в хаотичной толпе Шим Джейка. Здесь и Дживон, Чонвон сразу показывает ей фотографию подсыхающего холста. Дживон вздёргивает большой палец, не особо заинтересованная. Её внимание больше привлекает переливающаяся вывеска «#MEFIRST». Сону подле Дживон тоже выглядит чем-то увлечённым.       — Криво. Метра на полтора.       — Нужно было параллельно полу, — отзывается Дживон. Чонвон непонимающе хмурится, но расспросить не успевает, потому что музыка в колонках на столбах затихает.       На сцену выходят ведущие, Вонён возбуждённо пищит и дёргает Юджин за плечи. Мори Коюки в развивающемся платье небесного оттенка, на Чонсоне в тон рубашка с короткими рукавом и шорты. Пространство затапливают глухие аплодисменты.       — Всем привет и добро пожаловать на концерт «Me first»! — восклицает Чонсон. Их с Коюки микрофоны украшены наклейками в виде бисексуальных флагов, на одежде выступающих будут значки и аксессуары с остальной символикой. — Надеюсь, вы веселитесь!       — Посмотри, сколько довольных лиц! — подхватывает Коюки. Её татуировки-рукава скрыли специальным камуфляжем. — Сегодня мы отправимся в приключение. Я бы сказала, в довольно романтичное.       — Это точно, — Чонсон улыбается. — Что же, не будем медлить и начнём с небольшого разогрева. Просим вас поприветствовать «Ice» из Сеульского университета!       На самом деле клуб Бомгю называется «God has to kill me 2ce», но совет не одобрил полное название для фестиваля. Сначала запретили слово «God», затем убрали «Kill», и в итоге пришлось сократить последнее слово, дабы не повторять за айдолами Твайс.       Чонсон и Коюки показательно хлопают, отступая к левой стороне. По сцене пробегают яркие огоньки, вспышки цветного и ослепительно белого. Первым Чонвон замечает Тэхёна-хёна. Он выносит две стойки для микрофонов и настраивает высоту для неуверенно подступающей Пак Суджин-сонбэ. Бомгю-хён держит электрогитару и третью стойку, Чхве Ёнджун проходит позади и занимает барабанную установку.       Чонвон вмиг узнаёт начинающуюся песню, буквально по ритму Ёнджуна, и постукивает себя по карманам в поисках телефона. Это «Fighting» BSS. Дживон под боком Чонвона уже включает запись, так что он прекращает и проверяет, насколько чётко видно сцену.       — Лисо это понравится.       — Отправь мне потом.       Дживон угукает. Вонён, фанатка Севентин ещё со старшей школы, убегает от Джейка к Юджин, и они начинают скакать и трясти длинными волосами. Чонвону неловко активно двигаться в скоплении людей. Как и в гей-клубе, он слегка покачивается в такт песни. Тэхён, Бомгю и Суджин поют, только «Бусоксун» они заменили на «Тэджингю». Когда наступает партия Ли Ёнджи, из-за барабанов Ёнджуна появляется Шин Юна. С правой стороны зрителей раздаются бешеные крики и свист.       — Как много у неё поклонников! — удивляется Джейк, Вонён таскает его за ворот кожаной куртки туда-сюда под рэп Юны. — Омо-омо.       Юна кому-то подмигивает, поигрывая пальцами на уровне щеки. Восхищённые мужские выкрики повторяются. Дживон присвистывает, и Чонвон неожиданно слышит позади бормотание.       — Зай, успокойся.       — Не смотрится. Совсем не смотрится. Совсем-совсем не смотрится.       — Успокойся, ну.       Чонвон оборачивается через плечо и обнаруживает тревожно нахмуренную Гаыль. Обернув вокруг неё руку, Сонхун пытается прижать нуну ближе, но она продолжает топтаться на месте.       — Онни! — возмущается Юджин, тоже услышав. — Ты слишком строга себе!       — Онни верно говорит, сонбэ! — Вонён присоединяется к поддерживающим словам, отпуская ворот Джейка. Он по инерции движется за ней и спотыкается. — Девяносто процентов присутствующих даже не знают, как снимать мерки! Мы прекрасно потрудились!       — Нас бы не закрыли, если бы не…       Гаыль прерывается, шумно втягивая носом. Сонхун молча уводит её к палатке с мороженым, надавив на поясницу, и Чонвон провожает их взглядом. Он бы пошёл за нуной, но его, вероятно, прогонят. Да и Вонён говорит, что Сонхун написал о их скором возвращении, так что волнение ослабевает.       Тем временем начинается следующая песня, и это рок-версия «DNA» BTS. Если любимых Лисо Себонгов толпа приняла радушно, то от Бантанов сходит с ума. Вонён тоже. Она выпускает оглушающий писк, вскидывая над головой кулаки, и тут же повторяет за Бомгю партию Ви. Дживон пытается сказать что-то про Блэкпинк, но Вонён не слушает и утаскивает Джейка к сцене. Юджин оглушительно смеётся.       — У них осенью прощальный концерт, — говорит она. Чонвон приподнимает брови. — Не знал?       — Я за ними не слежу.       — Да я тоже, просто Ютэ-оппа после армии зафанател по Шуге, — Чонвон поводит плечами из-за воспоминаний о крепком Ан Ютэ, который грозился оторвать ему руки, если Юджин навредят. — Мне хип-хоп ближе.       — Так они же раньше его исполняли.       — Это не то-о. В старшей школе я вообще искренне верила, что выйду замуж за Саймона Доминика.       Чонвон прыскает. Юджин вторит похожим смешком и укладывает на его надплечье голову. Они не танцуют, просто слушают и наслаждаются выступлением. Шин Юна отвечает за все рэп-партии, она заняла место Пак Суджин посередине. Кажется, Юна хотела написать что-то своё, но в конечном счёте исполняет оригинальные строки. Хотя судить рано, потому что это каверы.       По телу расползается приятная гордость. И на Суджин-сонбэ, и на Юне сетчатые топы с длинными рукавами и фатиновые юбки в стиле «Панк», и это целиком и полностью дизайн Чонвона. Он чувствует себя окрылённым. В детстве попытки что-то сшить и нарисовать заканчивались неудачей. В средней и старшей школе «эскизы» сталкивались с критикой и неодобрением. В университете идея Чонвона наконец-то ожила. И не страшно, что он не шил.       Это только начало.       — Ну что, разогрелись? — Коюки и Чонсон возвращаются под затихающие улюлюканья. Коюки держит пластиковые карточки на кольце, обратную сторону украшают красные сердечки на розовом фоне. — Готовы познать первую любовь?       — Ведь мы вспоминаем то, что знакомо каждому, — продолжает Чонсон с усмешкой. Совет всё-таки оставил эту строку. На первом собрании Бомгю-хён и Ёнджун-сонбэ спорили с Чон Соми, что для некоторых ещё не пришло время. — Сегодня мы немного понастальгируем.       — И-и без лишних сло-ов… Одарите «Touchers» оглушительными аплодисментами!       Музыкальная группа «Сунсила» исполняет песню собственного сочинения. Они хороши. Не лучше «Ice», но Чонвон предвзят. Конечно же, в первую очередь он поддерживает свой университет. Вонён хвалит каждый, как и танцует. Ни ей, ни Юджин не требуется особое настроение для веселья, и они постоянно прыгают, бегают вокруг Чонвона и Дживон и даже пытаются утащить её к себе. Дживон специально изображает деревянные движения, чтобы остаться в компании Чонвона.       Дальше университеты чередуются и исполняют то каверы, то оригиналы, как предлагал Шим Джейк. В телефоне Чонвона заканчивается память. Дживон отдаёт ему свой. Больше всего хочется запечатлеть счастливого Чонсона. Они с Коюки похожи на профессиональных ведущих: первые ряды зрителей с восторгом отвечают на их вопросы и шумят, наполняют воздух смехом и возбуждёнными воплями.       В какой-то момент Чонвон осознаёт, что не обращает внимания на окружающих. Он наблюдает за сверкающим широкой улыбкой хёном. К смене сценария на подростковую влюблённость Чонсон и Коюки переодеваются в наряды, напоминающие старшую школу, и от этого свербит в сердце.       Дживон сказала в курилке, что можно упустить настоящее, если долго копаться в прошлом. Родители развелись, когда Чонвону было лет пятнадцать, после чего он потерял покой. Мнимая первая любовь, о которой Чонвон уже и не помнит, забрала его юность. В семнадцать он постоянно желал вернуться к счастливой семье. Даже сейчас, в девятнадцать, Чонвон думает о том, что было раньше.       Возвращение в прошлое бессмысленно. Чонвон, может, и вернётся, но ничего не исправит. Там никого не будет. Они все — и Пак Джей, и Ким Сону, и сам Чонвон — выросли.       В конце концерта на Чонсоне и Коюки финальные костюмы с рабочей примерки. Коюки стала лучше ходить на каблуках, она чуть ли не плывёт, пока Чонсон поддерживает её выставленным предплечьем. Декор ручной работы на алой юбке мерцает в софитах, приковывая взгляды. Слышатся поздравления, Юджин и Вонён, приобнявшись, восторгаются произведённым фурором в их маленьком кругу и шумно хвалят Гаыль. Сонхун, согнувшись и прижавшись к её уху, что-то шепчет с ухмылкой, от чего нуна пятнисто краснеет. Чонвон расправляет плечи.       — Это вы всё сделали? — уточняет Дживон, намекая и на преобразившихся выступающих «Сунсила». Чонвон кивает. — Охренеть.       — Мы и покруче можем.       — Хочу к вам.       — Давай.       Иногда барабанную установку занимает Хюнин Кай-сонбэ, иногда Юна и Суджин играют на гитарах, позволяя Бомгю и Тэхён солировать, однако Чонсон не появляется. Чонвон ждёт его выступления. Понятно, что хён занят работой за кулисами и ведёт целый концерт, но как же хочется увидеть его в окружении музыки.       Желание Чонвона исполняется намного позже, когда Коюки в одиночку объявляет последнюю песню. Чонсон с левой стороны забирает у Юны гитару, перебрасывает кожаный ремень через голову, и Чонвон настойчиво тычет Дживон в бок, чтобы она сняла хёна на большом зуме. Дживон цыкает, уходя от прикосновений Чонвона.       — Не приставай.       — Сними, сними, сними, сними, сними.       — Йа, Ян Чонвон. Умереть захотел?       — Я тоже снимаю, не переживай.       Юджин подмигивает Чонвону. Вонён рядом с ними, она попискивает от избытка эмоций и трясёт модной сенсорной раскладушкой. Потом передаёт её Джейку, чтобы он записал выступление со своего роста, и смущённо улыбается Чонвону. Он улыбается в ответ, и тут его телефон в кармане пиликает.       — Чёрт.       — Что случилось?       — Я неправильно рассчитал время доставки.       Чонвон повторно чертыхается и разочарованно выдыхает. Приложение на экране в сочных зелёных тонах мигает уведомлением о скором прибытии курьера. Песня уже начинается, и, кажется, Чонвону придётся пропустить игру Чонсона-хёна.       — Что ты заказал? — любопытствует Юджин, перехватывая Чонвона за запястье и заглядывая в телефон. — А, букет для оппы.       — Да, блин.       — Я заберу.       Чонвон промаргивается, встречаясь взглядом с Сону. Он стоит перед ним, протянув руку, и на его лице всё то же выражение полного безразличия и скуки.       — Это меньшее, что я могу сделать.       — Но… ты пропустишь…       — От Пак Джея фанатею здесь не я.       — Пак Джей? — переспрашивает Гаыль, недоумённо сведя брови. — Кто это?       — Позволь помочь.       Сону отвечает спокойно, игнорируя Гаыль. Чонвон медленно вкладывает разблокированный телефон в его костлявые пальцы, и при соприкосновении ладоней перед глазами мелькает воспоминание из детства: Чонвон ревёт под кустом, потому что минуту назад пытался сорвать персик с дерева бабушки и дедушки Сону и рухнул с высоты, а хён заботливо обнимает его за плечи, пока Вонён аккуратно обрабатывает содранную кожу на тощих коленках.       — Так кто это?       Когда Сону скрывается за незнакомыми студентами «Сунсил», Сонхун переглядывается с Чонвоном и наклоняется к лицу Гаыль что-то сказать. Вонён и Дживон обмениваются похожими взглядами и практически синхронно отворачиваются к сцене.       Чонвон ответил бы, что Пак Джей — это прошлое.       Последняя песня заканчивается глухим хлопком. В воздух выстреливают разноцветные конфетти. Юджин подпрыгивает и ловит несколько блестящих прямоугольничков, Чонвон снимает с волос Дживон парочку других. Чонсон выступил великолепно. Чонвон никогда не видел его за игрой (мини-репетиции в квартире не считаются) и остаётся поражённым. Жаль, что хён не пел: солировала снова Пак Суджин. Хотя Чонвону очень понравился её уникальный голос.       — Мы переоделись, — отмечает Коюки после ухода группы Бомгю-хёна и трёт уголком карточки татуировку в виде кровоточащего сердца. Специальный грим сняли. — Ты был бесподобен, Сон-а.       — Благодарю, — смеётся Чонсон. Он запыхался, грудь под футболкой ходит ходуном. — А ты была чудесна.       — Гляньте, какой флиртун, — хихикает Коюки, прикрывшись сценарием. По толпе проносится смешливый гул. — Девочки, если вам приглянулся мой чудесный коллега, жду в какао за номерком.       — Я могу тогда поделиться твоим с парнями? — Чонсон выгибает бровь и заправляет сзади футболку в джинсы.       — Предлагаю просто перемешать всех и поделить пополам. Чтобы по-честному, — улыбка Коюки становится подначивающей. Каблуки исчезли, и она приподнимается, чтобы убрать скользнувшую на глаза Чонсона прядку. — Нам же пол для встречашек не важен, верно?       — Я так-то уже занят.       — Главное, что я свободна!       — Это что, была отсылка на бисексуальность? Не из сценария?       Подозрительный вопрос Гаыль-нуны пролетает мимо. Чонсон оглушительно хохочет, забирая у Коюки свои карточки. В ушах Чонвона оглушающий шум. И дышать тяжело. Сону принёс ему букет, а Чонвон даже не заметил. Он сглатывает, облизывая пересохшие губы.       Концерт подошёл к концу.       — Знаете, ребят, — начинает Коюки, подождав, пока толпа утихнет. Вокруг до сих порхают блестящие на солнце кружочки. — Совет нам тут написал много сопливых слов о силе первой любви и о том, как она способна на многое, но это же и так ясно, да?       Словно главная героиня дорамы, Коюки притворно небрежно выбрасывает карточки через плечо. Изумлённый Чонсон пытается повторить, но его карточки скатываются по груди, и он неуклюже ловит несколько сплюснутых. Оставшиеся падают на пол.       — Вместо банальщины о гетеро отношениях мы с Чонсонни хотели бы пожелать вам смелости. Ничего не бойтесь. Любите. Бабушек и дедушек, родителей. Братьев, сестёр, друзей, парней, девушек. Просто любите.       — Но не забывайте о себе, — добавляет Чонсон. Он о чём-то задумывается и морщит лоб, когда опускает сценарий. — Прежде всего, любите и поддерживайте себя.       — И обретите гармонию с тем, кого вы видите в зеркале каждый день, — мягко заключает Коюки. — Спасибо!       Чонсон берёт Коюки за руку, они интуитивно переплетают пальцы и кланяются на девяносто градусов. Чонвон бы обязательно похлопал, если бы не цеплялся за букет изо всех сил. Страшно уронить.       Говоря честно, страшно всё.       — О, подождите! — Чонсон подаёт Коюки ладонь, чтобы помочь спуститься, но она возвращается к краю сцены. — Внимательно послушайте, пожалуйста!       По лицу Чонсона пробегает узнавание. Схватив со ступени микрофон, он догоняет Коюки и вежливым жестом просит зрителей не расходиться.       — Все наряды, что вы сегодня видели, являются творением швейного клуба «Kim», — Коюки приглаживает чёрный кроп-топ, из него выглядывает татуировка коричневой птицы. — Если вам интересен мир моды, задумайтесь, пожалуйста, может, это то, что исполнит ваши давние мечты?       — Клуб находится в подвале, — уточняет Чонсон, прищурившись, он будто пытается найти кого-то среди студентов. — Президента зовут Ким Гаыль. Она на третьем курсе.       — Чудесный профессионал!       Чонвон заторможенно поворачивается, Юджин уже смотрит на него огромными глазами и часто моргает. Учащиеся кругом шумят, однако в их дружеском круге тишина. Вонён радостно встряхивает кулачками.       — Джинни, это ты их попросила?..       — Нет…       — Чонвонни?..       — Не я…       — Это я.       Сонхун самодовольно ухмыляется, из-за чего Вонён закатывает глаза и что-то шепчет отстранённо покачивающемуся Сону. Гаыль в объятии Сонхуна, прижавшись спиной к груди, задирает голову.       — Хун! С меня столик в ресторане.       — Выбираю греческую кухню.       Замурчав, Сонхун наклоняется к Гаыль, Чонвон отворачивается, чтобы не смотреть, как они целуются, и тут же натыкается на скривившуюся Вонён.       — Оппа — бесстыдник, — она приоткрывает накрашенные губы и подносит к высунутому языку указательный палец. Точно её сейчас вырвет. — Я бы ни за что не стала на людях проявлять чув… Джейки-оппа!       И… Вонён нет. Она запрыгивает на Шим Джейка, обвивает его шею руками, и сонбэ покачивается. Одной рукой он поддерживает сползающее бедро Вонён, второй же старается осторожно надеть на её собранные заколкой волосы позолоченную корону.       — Ты нашёл её!       — Я же обещал, что для своей принцессы…       Чонвон отворачивается и от них, иначе станет до неприличного неловко, и стискивает букет в ледяных пальцах. Живот от волнения чуть ли не перекручивает. Студенты начинают расходиться, выискивая знакомых и друзей, а Чонвон встаёт перед Дживон. Она прячет тёмные глаза за солнцезащитными очками, так что её взгляд скрывается.       — Я боюсь.       — Не бойся.       — Сейчас в обморок упаду.       — Не упадёшь.       — У меня скоро сердце из груди выпрыгнет.       — Не выпрыгнет, это невозможно.       Каждый ответ Дживон звучит невозмутимо. Пропитан твёрдой уверенностью и решимостью, и Чонвона охватывает чем-то сложно описуемым. Дживон просто приподнимает дужку очков, выгибает чёрную бровь, и Чонвону вмиг становится спокойно.       С того момента, как его семнадцатилетие полетело в тартарары, Дживон всегда была рядом. Она в буквальном смысле поставила Чонвона на ноги, помогла найти себя и поддержала. Стала близким человечком и лучшим другом, и Чонвон клянётся, что ответит тем же.       — Спасибо, агент Ким, — Чонвон не знает, за что точно благодарит, но Дживон, кажется, понимает. Она смаргивает проступившие слёзы и улыбается. — Я люблю тебя.       — Я тоже люблю тебя.       Приподнявшись на носках, Дживон опирается на плечо Чонвона и мягко целует его в щёку. От Дживон пахнет косметикой и ежевичным блеском для губ. Отстранившись, она подталкивает Чонвона кулаком и кивает куда-то в сторону.       — А теперь вперёд, агент Ян.       Толпа успела поредеть, но студентов до сих пор много. Чонвон пока остаётся с Дживон, пытаясь высмотреть знакомые лица. У палатки с гаданиями на таро кучкуются Бомгю, Тэхён, Юна и Ёнджун. Позади смеются Ким Минджон-сонбэ и Чон Соми-сонбэ. Когда со стороны за кулис проходит Мори Коюки, Чонвон вытягивает шею, однако сонбэ одна.       — Подержи, пожалуйста.       Осторожно передав объёмный букет Дживон, Чонвон только вытаскивает из заднего кармана телефон, как замечает Пак Чонсона. Он в том же, в чём выступал. В том, что придумал Чонвон два года назад: рваные джинсы с искусственными потёртостями, поверх футболки — оранжево-жёлтый кулон-медиатор, а на самой футболке — термонаклейка в виде музыкальных нот, преобразовывающих звёздную галактику.       Какая до ужаса простодушная идея.       — Хён! Пак Джей-хён!       Чонсон вздрагивает всем телом, резко тормозя. Затем он крутит головой из стороны в сторону и, перехватив взгляд Чонвона, начинает улыбаться. Сначала неуверенно, сдерживаясь, следом всё шире и шире, и Чонвон срывается с места.       Они сталкиваются. Чонвон случайно таранит Чонсона, быстро отшатывается и берёт его за предплечье. На запястье хёна оказывается пожелтевшая со временем резинка-пружинка, и Чонвон чувствует, как щёки болят от улыбки, настолько сильная улыбка. Он расписал весь лист формата А4 огроменной речью, однако слова не идут. Почему-то ощущаются излишними и фальшивыми, и Чонвон находит спасение в тот самом моменте, когда они впервые сблизились:       — Hello.       — Hello, — тихонько вторит Чонсон. Он не позволяет Чонвону опустить руку и сцепляет их пальцы в замок. Совсем как в старшей школе. — А вот и нашёлся повод вернуться.       — Как-то долго я возвращался, — ответно шепчет Чонвон, пряча взгляд. Поздно смущаться, но он смущается и впитывает тепло ладони хёна. На языке крутится давний вопрос: — Как давно, хён?..       — Почти с самого начала.       Чонвон медленно поднимает глаза, Чонсон продолжает смотреть на него с увлечённой улыбкой. Получается, они оба влюблённые дурашки. Всегда ими были, и не имело смысла сравнивать Пак Джея и Пак Чонсона. Это всё один человек. Единственный, к кому Чонвону испытывал и испытывает настоящие чувства.       — Прости, я… — начинает Чонвон. Чонсон качает головой и слегка сдавливает его пальцы. — Я не издевался. Честно боялся, что ты оттолкнешь меня, если узнаешь правду.       — Я боялся того же, — Чонсон горько хмыкает. — Ты тогда не был готов к…       — В тот день ты спросил, достаточно ли мне быть своей тенью, — когда Чонсон замолкает, Чонвон поглаживает его пальцы. Находит подушечкой белёсый шрам между средним и указательным. — Недостаточно. Я хочу быть собой. Таким вот пугливым и глупым Ян Чонвоном.       — Глупым? — переспрашивает Чонсон, его глаза сверкают. Чонвон уверенно кивает, и Чонсон перехватывает его свободную ладонь. — Я бы сказал, что ты глупенький, а не глупый. Silly. A little bit.       — Я буду носить это определение с честью.       — Да мы оба глупенькие, как ни крути, — счастливо рассмеявшись, Чонсон обхватывает щёки Чонвона ладонями, он специально надувает их и тоже смеётся. — Глупенькие Silly.       — Нам нужно поговорить, хён.       — Когда ты будешь готов.       — Я готов.       Чонвон готов ко всему, что его ждёт. Он не собирается убегать, скрываться или врать. Это некрасиво по отношению к окружающим, а Чонвон хочет быть хорошим человеком.       Больше никакого страха.       — Я забронировал нам столик в ресторане в центре, — говорит Чонвон, ничего так сильно не желая в данный момент, как поцеловать Чонсона. Хотя бы в щёку. — Ты сможешь?       — Я специально освободился ради этого.       — Тогда вечером я вызову тебе такси, — Чонсон удивлённо приподнимает брови, на что Чонвон с притворным вызовом во взгляде качает плечами. — Сегодня ты не потратишь ни воны. Я буду ухаживать за тобой.       В который раз рассмеявшись, Чонсон притягивает Чонвона за загривок и крепко обнимает. Руки Чонвона окольцовывают талию Чонсона, впиваются в складки футболки на спине. Твёрдость его тела приятна. Отодвинувшись, Чонсон щёлкает по носу Чонвона фалангой указательного пальца и почему-то переводит взгляд на что-то позади.       — Наконец-то этот спектакль закончен.       Дживон горбится, уже с трудом удерживая букет. Чонвон торопится забрать его. С выбором он замучил всех: Дживон, тётю Ким, тётю Леону, Гаыль-нуну, Юджин-нуну, Хёнсо и даже спускался в каморку тётушки Лим. В общем, пристал ко всем знакомым и любимым женщинам и девушкам. Это бледно-розовые кустовые розочки, пионы ноузгэй и множество светлых гипсофил, оформленные сеткой и пурпурным бантом.       — Дживонни, подожди.       Она собралась уходить, но Чонсон останавливает мимолётным прикосновением к боку. Дживон пригибает голову, чтобы взглянуть исподлобья, и мнимо хмурит брови.       — Я соскучился.       Притворное раздражение Дживон трескается, её губы двигаются, точно скоро сложатся в улыбку. Цокнув, Дживон проводит кончиками пальцев по стремительно краснеющим щёкам, взмахивает рукой, мол, отстань, и торопливо скрывается в толпе.       — Ты засмущал её, — Чонвон хихикает, передавая Чонсону букет. — Это тебе, хён. Вы с Мори-сонбэ славно потрудились.       — Спасибо, — Чонсон приподнимает цветы и принюхивается. В его глазах вспыхивают смешинки. — Жаль, что в девятнадцать я не смог сделать это.       — Сегодня смог, — скованный невозможностью поцеловать его, Чонвон всё же не выдерживает и гладит Чонсона по волосам. — Я горжусь тобой.       Чонсон благодарно кивает, кончики его ушей розовеют. Справа доносится женский крик. Вонён и Дживон бегают вокруг Сону и Шим Джейка, спасаясь от Хван Интака. Тот суматошно потрясывает телефоном и кулаком.       — «Ебать ты красивая» — это комплимент! Чё ты сразу начинаешь со своими домогательствами?! Ничё я не домогаюсь!       — Сонбэ, вы извращенец.       — Интак-оппа! — Вонён чуть не задыхается от смеха. Дживон впивается в её руку длинными ногтями, стремясь скрыться от Интака. — Оппа, так нельзя!       — Чё нельзя-то?       — И давно тебя девочки интересуют? — Сону зажимает переносицу фалангами и зажмуривается.       — Да хз, разнообразия захотелось.       — Кыш от Ким Дживон.       — Соник, ну блин!       Сону, скрестив руки на груди, тяжело вздыхает. Затем он делает резкий выпад в сторону, загораживая Дживон, и Интак тормозит, почти сбив его с ног мощной фигурой. Сону удаётся устоять, лишь придержав Интака за грудь. Только подошедший Сонхун красноречиво крутит пальцем у виска.       — Чонсонни! Чонвонни!       Они поворачиваются на звук, с противоположной стороны собрались старшие Чонвона: Бомгю, Тэхён, Гаыль, Юджин. Где-то неподалёку и Чхве Ёнджун. Бомгю-хён, забравшись на фотозону, остервенело машет руками.       Сначала Чонвон почему-то смотрит на друзей из университета, следом переводит взгляд на некогда близких друзей в школе и в конечном счёте останавливается на Чонсоне-хёне. Тот показывает Бомгю растопыренную пятерню, намекая на время, и дёргает головой направо.       — Сходим туда? Я хочу узнать, как дела у Ким Сону.       Чонвон соглашается молча и, пропустив двух девушек-сонбэ к палатке со стритфудом, случайно сталкивается плечом с Чонсоном. Его тело будто становится невесомым-невесомым, и прежние переживания упархивают наверх, как разноцветные конфетти.       Чонвон и Чонсон обязательно справятся. Теперь уж точно, когда ложь не стоит непреодолимой ширмой между. Если жизнь Чонвона и стоило сравнивать с драматургическим произведением, то исключительно для возможности начинать главы. Вновь и вновь, преодолевая страхи и становясь лучше.       Чонвон должен признать, что не все трагедии ждёт плохой финал. У некоторых бывает и счастливый конец, если хорошенько постараться, признать ошибки и позволить себе двигаться дальше.       И это последнее должен.