(if you fall for me) That would be a tragedy

«Они бы заметили, если бы им было не всё равно. Теперь я понимаю, что это работает не так: Никто не узнает, что у тебя на душе, пока не скажешь». К и м С о н у

#ЯТОГДА

      — Оппа, тебе бы перестать делать это!       — Что именно?       — Спотыкаться о каждый куст!       Вонён возмущённо взмахивает руками, а Сону ухмыляется, заклеивая длинную царапину выше косточки на запястье. Вонён дала ему розовый лейкопластырь с красными сердечками. Сначала хён отказался использовать его из-за «девчачьего цвета», но Чонвон всё-таки уговорил залепить ранку. Сону открывает дверь, пропуская Вонён в учебный корпус, и Чонвон слегка замедляется.       Хён никогда не был настолько неуклюжим, чтобы постоянно ходить с синяками, однако в последнее время только так и ходит: то порезы от веток, то сбитые колени, то расплывчатые пятна, не скрытые воротником школьной рубашки.       Чонвон начинает беспокоиться, но хён всегда всё держит в себе.       — Оппа, Вони, давайте снова на каток?       — У меня закончились карманные.       — На что ты тратишься хоть?       Сону уклончиво ведёт головой, оставив вопрос Вонён без ответа. Хён слишком гордый и не станет одалживать у младших, поэтому поделиться Чонвон не предлагает. Приближаясь к столовой, он неосознанно поправляет тёмно-синюю форму и пробегается ладонями по волосам.       Отстояв длинную очередь у раздачи, Чонвон следует за Вонён к привычному столику и замечает, что его стул отодвинут, и Пак Джей закинул на него бедро. Первым порывом Чонвон собирается возмутиться, потом до него доходит, что Джей занял место. Улыбнувшись, Чонвон огибает столик, и Джей мигом выпрямляется.       — Конкуренция похлеще чем на концерте Леди Гаги, — со смешком говорит он, и Чонвон садится, как обычно, напротив Ким Дживон. — Как первая половина дня?       — Терпимо.       — У меня тоже.       — Оппа, а что делать после приземления?       — Находить пушку и всех мочить.       — Мо… чить? Водой, в смысле?       — Не, в смысле стрелять по всему, что движется.       Чонвон за разговором наблюдает с неприлично широко открытым ртом. То, что Хёнсо отныне называет Джея «оппой» — это одно, но… Ким Дживон? Та самая Ким Дживон, которая после нелепого приглашения на свидание смотрит на Чонвона как на врага народа?       — Оппа, а я могу убивать сокомандников?       — Зачем?       — Хочу быть единственным победителем, — Дживон дёргает бровями, не отрываясь от телефона у лица. Учебник по информатике забыт рядом с полным подносом. — И убить всех. Даже своих.       — Плохая идея.       — Оппа, тут что, командная работа?       — Типа того.       Чонвон на всякий случай зажмуривается, но, раскрыв глаза, всё также находится в шумной столовой старшей школы. Придвинувшись к Джею, Чонвон стучит по спинке его стула ради привлечения внимания и наклоняется к уху.       — Вы когда успели подружиться? — поражённо спрашивает Чонвон. — Почему ты «оппа»?       Джей наклоняется в ответ, и, прежде чем Чонвон отодвигается, его обдаёт горьким одеколоном.       — Как учил мой старик: к каждой девушке свой подход.       Если подумать, удивляться здесь нечему. Не успел Пак Джей отучиться полгода, как стал одним из популярных старшеклассников. До всеобщего обожания Пак Сонхуна ему далеко, однако многие девочки уже узнают его и шепчутся в коридорах. У Чонвона это вызывает скрип зубов, хоть он и смирился. На него девочки так смотреть никогда не будут.       Фыркнув, Чонвон закидывает ногу на ногу и чуть ли не ныряет носом в кимчи.       — Ян Чонвонни?..       Внутренности Чонвона скручиваются в тугой узел. Он осторожно поднимает голову и видит позади Вонён и Пак Сонхуна Юн Соён. Нуна смущённо улыбается, прижимая к лацканам пиджака поднос с обедом.       — Покушаем вместе?       — О. М.       — Сейчас придёт! — неожиданно обещает Джей, и Чонвон резко поворачивается. — Дай ему пять минут!       Джей выставляет растопыренные пальцы. Заправив за ухо волнистую прядку, Соён кивает и уходит во вторую половину столовой. Чонвон продолжает требовательно смотреть на Джея, ожидая объяснений, и механически стискивает кулаки.       — Файтин, Вони! Я помолюсь за тебя.       Вонён тоже сжимает кулачки, только радостно, и потряхивает ими, что Чонвон видит краем глаза, потому что до сих пор пытается продырявить лицо Джея взглядом.       — Зачем?       — Ты ей нравишься, это же ясно.       Встав, Джей берётся за спинку его стула и медленно отодвигает от стола. Чонвон не выдерживает, подрывается с места ураганом, и тогда Джей подталкивает его за поясницу.       — Давай, чего ты как девственница.       — Оппа!       Усмехнувшись, Сонхун забрасывает раскинутые руки на соседние спинки. Заметивший это Сону вскакивает и, отпихнув Чонвона, занимает его место. Тот, чуть не упавший, на автомате хватается за надплечье Джея.       — Хён!       — Ты всё равно уходишь.       Чонвон аж задыхается от возмущения на мгновение. Сону сладко улыбается, склоняя голову, и показывает жест, мол, иди-иди.       — Ты же мальчиков трогать боялся, — Сону продолжает говорить мягко, а спустя секунду обеспокоенно хмурится. — Или я путаю? Ты боишься девочек?       — Пха, я нормальный.       Слышится глухой хлопок. Чонвон поворачивается на звук и неожиданно встречается взглядом с раздражённой Дживон. По загривку Чонвона бегают предупреждающие мурашки, но он не понимает: что сделал не так. Дживон почему-то смотрит, будто искренне желает прибить или, ещё хуже, придушить.       — Ребята… вы чего? — Вонён выглядит по-настоящему расстроенной.       — А тебе было бы приятно, если бы намекнули, что ты лесбуха? — Сонхун ухмыляется, проводя языком по верхним клыкам. — Не парься, Чонвон. Реально заметно, что ты нравишься Юн Со…       Раздаётся второй хлопок. Это Дживон, с силой задвинувшая стул, да так, что её поднос дрогнул. Ничего не сказав, она разворачивается и выходит из столовой, и Вонён провожает её растерянным взглядом.       — Как с Вони сложно…       — С простыми скучно.       Сонхун лениво пожимает плечами, растекаясь по стулу, и это последнее, что видит Чонвон. Его хватают за плечи и тянут в левую сторону. Первые секунды он не сопротивляется, затем брыкается и вяло бьёт Джея по воротнику пиджака.       — Ай, за что?       — За всё хорошее!       — Я, вообще-то, тут другу личную жизнь налаживаю.       Вновь замахнувшийся Чонвон глупо застывает с поднятым над головой кулаком.       — Мы… друзья?..       — Of course, — Джей стучит ногтем по бейджику Чонвона в качестве странного подтверждения, а в груди Чонвона становится совсем-совсем тепло. — И я, как хороший друг, глубоко обеспокоен тем, что мой бро придёт на вечеринку без пары.       — Я ни про какую вечеринку не знаю.       — А, у меня день рождения скоро. Ким Дживон разрешила провести у себя дома, у неё мама в Сеул уезжает.       — Ах ты жук!       — То, что я её оппа, — совершенно искренне! — Чонвон не успевает увернуться, и его щёлкают по носу. — Так просто сложилось. И она сама предложила.       — Хорошо устроился, Пак Джей-щи.       — Ты сейчас потратишь на меня весь обед, Ян Чонвон-щи.       Джей с придурковатой гримасой качает головой. Чонвон думает, что не против провести с ним оставшееся время до звонка, но вслух этого, конечно же, не произносит. Получив свой поднос из рук Джея, который при этом гордо выпячивает грудь, Чонвон разворачивается и находит у окна за маленьким столиком Юн Соён.       Двигаясь, точно преступник, отправленный на плаху, Чонвон сосредоточенно прокручивает в голове, почему нуна должна нравиться ему: она как ожившая куколка и милая, вроде как весёлая и любознательная. Главное, что красивая и понравится маме.       Аккуратно поставив поднос на столик, Чонвон садится рядом с Соён, намного ближе, чем обычно сидят друзья, неловко сталкивается коленями и продевает пальцы под резинку-пружинку, лишь бы чем-то занять трясущиеся руки. Вряд ли он способен сейчас что-то съесть, не опустошив позже желудок.       Соён-нуна улыбается, морщит нос и о чём-то спрашивает.       Чонвон едва слышит.       Всё его внимание сосредоточено на порхающих бабочках в животе, и, насколько он знает из книг, они, вроде как, означают влюблённость.       В случае Чонвона эти бабочки острые и ледяные.

#ЯСЕЙЧАС

      Из-за тёплого дыхания, оседающего на коже, по загривку бегут мелкие мурашки, и его спина автоматически напрягается. Чонвон отводит голову, из-за чего в надплечья мёртвой хваткой впиваются длинные ногти.       — Я стану твои худшим кошмаром.       — Нуна.       — Нет. Я стану твоим сонным параличом.       — Нуна-а.       — Буду энергетическим вампиром. Высосу каждую кровинку.       — Нуна!       — Эй, гадёныши! Сколько мне это ещё слушать?!       Гаыль топает каблуком, глухой звук отбивается от пола, и Чонвон понуро роняет голову. Вот так всегда. Проказничает нуна, а получает один Чонвон.       — Онни-и!       — Что ты канючишь, а?       — Я хочу кофе! Пусть наш младшенький сбегает.       — Чонвонни, сбегай.       Чонвон кряхтит, корчится и великолепно изображает что угодно, что сойдёт за предсмертные муки, и в итоге остаётся проигравшим. Гаыль просто протягивает ему зажатую меж двух пальцев кредитную карту, не отвлекаясь от чтения с экрана ноутбука.       — Раф на миндальном молоке с лавандовым сиропом.       — Двойной американо со льдом!       — Да помню я, тоже мне.       Забурчав под нос, Чонвон отталкивает офисное кресло пятой точкой и накидывает на спутанные волосы чёрный капюшон. Он как-то случайно принёс Юджин-нуне сладкий американо, так она чуть сознание не потеряла от мнимого «анафилактического шока». Словно ничтожная крупица сахара похожа на вибраниум. Или аконит. Чонвон не особо разбирается, это Юджин фанат супергероев. А ещё она умелая притворщица и человеческое воплощение слова «Лень».       Продолжая бормотать под нос, Чонвон выходит из университетского корпуса и направляется к кофейне неподалёку. Пак Суджин — сонбэ со второго курса вокального искусства и участница клуба Бомгю-хёна — завидев Чонвона ещё за вытянутыми окнами, широко улыбается и машет обеими руками. Они уже встречались на дне кимчи в ресторанчике тётушки Ю. Оплатив напитки, Чонвон вытаскивает коричневый капхолдер и вскоре возвращается на улицу.       Когда Чонвон, готовый выдать нунам притворно рассерженную речь об эксплуатации младших, заходит в помещение клуба, у стола Гаыль он видит незнакомую студентку.       Но стоит ей повернуться, оказывается, что студентка Чонвону знакома.       — Шим Джейк-щи недавно предлагал познакомиться с его девушкой, — напоминает Гаыль, разбирая на столе завал из обрезков цветной бумаги. — Это…       — Чан Вонён.       Собственный голос звучит слишком хрипло и отстранённо, и у Чонвона складывается впечатление, что говорит кто-то за него. Он, не моргая, смотрит на первокурсницу в лёгкой розовой рубашке, белой футболке и голубых джинсах. Смотрит, как она подходит ближе и жестом предлагает забрать кофе.       — Помогу?..       — Йа, Ян Чонвон. Что за дела? Пак Сонхун, Шим Джейк, Чан Вонён — почему ты знаком со всеми из «Сунсил»?       — Учились… в одной школе… — практически шепчет Чонвон, и Юджин где-то сбоку охает.       Если с Пак Сонхуном пришлось поднимать голову, то с Вонён — наоборот, Чонвон — тот, кто стал немного выше. Вонён всё-таки забирает капхолдер с горячими стаканчиками, относит Гаыль, и Чонвон сглатывает горький комок.       — Учились вместе? Отлично, значит, быстро сработаемся, — Гаыль вытаскивает раф, передаёт подошедшей Юджин американо и наклоняется к ноутбуку. — Так. Чан Вонён-щи. Шим Джейк-щи сказал, что ты хорошо шьёшь.       — Я выполню любое указание, сонбэ!       Вонён встаёт по струнке, отводит взгляд к Чонвону, слабо улыбаясь, с долей вины и грусти, и он точно также улыбается в ответ.       В тот день Чонвон не соврал Юджин-нуне.       Он не знает, что делать.       Нуны и Вонён уходят во вторую половину, а Чонвон садится обратно за стол, чтобы закончить эскиз для Шин Юны. Нет и капли сомнения, что сейчас Юджин с любопытством разглядывает Вонён со всех сторон. Чонвон, несмотря на это, не жалеет, что рассказал. Легче не стало, однако услышать поддержку нуны было приятно.       Часа через два тарахтение машинок затихает, и девушки возвращаются. Юджин убегает первая на встречу с репетитором по тагальскому языку (Вы не представляете, сколько аушек и фанфиков на нём пишут) и на прощание крепко сжимает ладонь Чонвона. Затем Гаыль отпускает его и Вонён. Чонвон остался бы с нуной, но Пак Сонхун советовал поговорить. Если не с Пак Джеем, то хоть с бывшим близким другом.       На лестнице после подвала Чонвон пропускает Вонён вперёд. Она молча проходит мимо вахтёра, поклонившись, и на крыльце замедляется. Чонвон медленно идёт следом.       — Составишь компанию? — осторожно спрашивает Вонён, встряхнув пачку тонких сигарет. Чонвон в ответ показывает свои. — О. Ты тоже куришь… Никогда бы не подумала…       — Могу сказать то же самое о тебе, — отвечает Чонвон, и в горле до сих пор ощущение, словно в него насыпали песка. — Пойдём, покажу курилку.       «Курилка», конечно, сильно сказано. На деле, это металлический знак, похожий на дорожный, и мусорная урна. Чонвон достаёт сигарету, когда Вонён сжимает зажигалку в изящных пальцах и вдруг решительно опускается на колени. Вонён, которая раньше не надевала один наряд дважды и тщательно следила за состоянием школьной формы, опускается на землю. Издав непонятный звук, Чонвон перехватывает Вонён за плечи и заставляет подняться.       Тогда Вонён роняет подбородок к груди, из-за чего длинные чёрные волосы закрывают маленькое лицо.       — Наконец-то мы поговорим по-настоящему.       Очевидно, что имеют в виду. После раскола компании он поменял номер и удалил аккаунты во всех социальных сетях. Оставшиеся два года учёбы ни Чонвон, ни Дживон, ни Вонён не обменялись и единым словом.       — Прости, Ян Чонвон.       — Не нужно, — твёрдо отвечает он.       — Нет, нужно. Мы были неправы, мы разруш-шили…       Вонён заикается, закрывается ладонями, и Чонвон отпускает её плечи.       — Это в прошлом, Вонён. Я ни в чём не виню тебя.       — Ты должен! Из-за нас отчислили Пак Джея. Из-за н-нас все узнали, что ты ге… Боже.       Вонён резко вскидывает голову и хватается за полы кожаной куртки Чонвона. Он не вырывается, стоит твёрдо, потому что чувствует, что без него Вонён упадёт, и всматривается в бледное лицо сверху вниз. Тёмный макияж поплыл, сейчас пыльные тени размазаны, а тушь вместе со слезами прочерчивает серые дорожки к подбородку.       Чонвона ломает вслед за Вонён.       Он зажмуривается, поджимает дрожащие губы и тоже плачет. Вонён упирается лбом в его грудь, стискивая куртку до скрипа, и какое-то время они безмолвно разделяют момент сожаления.       — Почему я думала, что любовь к своему полу отвратительна? Какое мне вообще было дело до чужой жизни? П-почему я осуждала тебя? П-почему бросила в тот момент? П-почему не поддержала?       Чонвон раскрывает глаза и вытирает слипшиеся ресницы костяшкой указательного пальца. Потом кладёт ладонь на лопатку Вонён и ощущает, насколько сильно её трясёт.       — Ты поддержала Ким Сону. В… в каком-то смысле ты не оставила друга в стороне.       — Как я жалею о прои-изошедшем.       — Поверь, пожалуйста, что всё хорошо. Я пережил это.       — Прости, что пришла только сейчас.       Чонвон умещает подбородок на макушке Вонён и бережно обхватывает её за поясницу. Странно, как легко что-то изменить в жизни. Раньше Чонвон знал, что Вонён ест на завтрак, какие дорамы смотрит и чего боится больше всего на свете. Теперь он держит в руках незнакомку, и самое болезненное здесь то, что она выглядит, как его подруга детства. Невероятно, как можно обмануться, что они до сих пор близки. Будто ничего не случилось.       Некоторое время спустя Вонён успокаивается. Отходит на несколько шагов и достаёт из персикового рюкзачка косметичку и небольшое зеркальце. Чонвон помнит, что этот рюкзачок Вонён носила в старшей школе, и тяжело вздыхает.       — Держи.       Чонвону протягивают сухую и влажную салфетки. Он умывается, выбрасывает их в урну и закуривает. Пока Вонён старательно снимает испорченный макияж, Чонвон отстранённо наблюдает и отмечает, что она и без косметики красавица. Повзрослев, стала ещё краше.       — Как я могу… загладить вину?       — Оставь то, что было, позади.       Вонён почему-то горько хмыкает, безжизненным взглядом пялясь под ноги, и закуривает одной рукой.       — Пак Джей сказал похожее.       Чонвон чуть не роняет сигарету.       — Ты… ты общаешься с ним?       — На дне открытых дверей виделись, — со вздохом произносит Вонён, и Чонвон вспоминает фотографии, показанные Дживон. — Мы не дружим. Так, поболтали немного. Пак Джей тоже сказал, что всё в прошлом.       И тут Чонвон внезапно понимает, каким всё это время был эгоистом. «Я, я, я». Чонвон вечно твердил, что виноват, и ни разу не подумал о Пак Джее. По какой-то причине Чонвон зациклился лишь на своих чувствах, но ведь не его ложно обвинили, не его исключили и не его вся школа считала задирой.       Причём здесь Чонвон, когда больше всего пострадал Пак Джей?       — А вы… вы общаетесь?       Вонён не поднимает глаза. Без тёмного макияжа она выглядит совсем юной и мягкой, призраком семнадцатилетней Чан Вонён, и Чонвон не выдерживает. Схватившись за нагретый солнцем металлический знак, он отворачивается и следит за проезжающим мимо транспортом.       — Он не узнал меня.       — Как это? — Вонён звучит растерянно. — Я тебя узнала бы и по голосу…       — А он — нет, — Чонвон же звучит глухо. — Забыл. Я принес ему много боли.       Вонён молчит. Оно и понятно, Чонвон бы тоже не знал, что ответить. Пока они курят в тишине, Чонвон продолжает наблюдать за машинами и высчитывает, на каком автобусе поедет в общежитие.       Сделав последнюю затяжку, Чонвон тушит сигарету о испачканный пеплом край и бросает окурок в урну.       — Я думаю… — Вонён заправляет за уши длинные пряди волос, и её взгляд внезапно поднимается выше надплечья Чонвона. — Оппа?..       Чонвон автоматически оборачивается. Со стороны парковки к ним ленивой походкой направляется Пак Сонхун, спрятавший ладони в карманах спортивных штанов. Вонён шмыгает носом.       — Оппа, ты к Ким Гаыль-сонбэ?       — Нет, к тебе, — приблизившись, Сонхун ухмыляется. — Как чувствовал, что разревёшься перед Ян Чонвоном. Плакса.       Ахнув, Вонён резко замахивается, но Сонхун мастерски уворачивается от хлопка ладони, так и не вытащив руки из карманов.       — Я не плакса!       — Плакса, плакса, ещё какая.       — Я пожалуюсь на тебя Джейки-оппе!       — Пха, ему, наверное, будет очень интересно узнать, что ты куришь.       — Йа! Сонхунни-оппа! Вернись!       Сонхун срывается с места, Вонён торопится следом, и её рюкзачок подпрыгивает от шустрого рывка. Чонвон поправляет лямку своего, с недоумением наблюдая, как Вонён пытается пнуть Сонхуна по пятой точке подошвой дизайнерского кроссовка. Они носятся по переднему двору клубного корпуса, между скамейками, фонарями и случайными студентами-прохожими.       — Пусть тебя накажет Иисус, — в конце концов Сонхун спотыкается, и Вонён оставляет на его лодыжке пыльный след. — Сучка.       Пока Сонхун чертыхается и очищает тёмно-синие штаны, Вонён с довольным видом потягивается и застёгивает розовую рубашку на все пуговицы. Чонвон хмурится. Он не в состоянии объяснить, какие эмоции вызвало увиденное. Если описывать кратко, то удивление и, возможно, слегка непонимание.       — Ян Чонвон, — зовёт Сонхун, когда ему удаётся отдышаться и в отместку дёрнуть Вонён за распущенные волосы. Она пищит. — Тебя подвезти? Нам по пути.       — О. Эм. Ладно. Спасибо.       Скажи кто утром, что вечером Чонвон поедет на машине Пак Сонхуна в компании Чан Вонён, он бы не поверил.       — О, и… Чан Вонён-щи, — добавляет Чонвон, останавливая её перед поворотом к парковке. — Вы с Пак Сонхуном расстались… из-за меня. Извини.       — Да ты чего! — восклицает Вонён и берёт Чонвона под руку, совсем как в старшей школе. Затем, опомнившись, вспыхивает румянцем и отпрыгивает. — Я тебя поблагодарить должна. Бойфренд из оппы никакой.       — Я услышал каждое твоё гнилое слово, Нёни.       — Я на это рассчитывала.       Чонвон против воли посмеивается, и Вонён бросает на него секундный смущённый взгляд. Пробурчав что-то про «маленьких гадёнышей», Сонхун открывает для Вонён дверь, а Чонвон забирается на заднее место самостоятельно и пристёгивается. Умещает на бёдрах рюкзак, и Вонён ныряет в пространство между сидениями.       — Ян Чонвон-щи.       — Да?..       — Даже если мы больше не являемся важной частью друг друга, я всё равно рада, что ты жив и здоров.       — Это взаимно.       Робкая улыбка Вонён возвращается. Сонхун трогается с места, поэтому ей приходится схватиться за подголовник, и Чонвон с лёгкостью улыбается в ответ. Может, произошедшее и по сей день не отпускает их и заставляет сокрушаться о многом, Чонвон тоже рад. Предстоит ещё не один разговор, дабы окончательно отбросить боль и сомнения, может, позже, после фестиваля или раньше, они соберутся всей компанией и вспомнят былое без горечи, но пока Чонвону достаточно и этого.       — Ребят, — привлекает внимание он, едва Сонхун останавливается на светофоре, и мнёт в пальцах рукав кожаной куртки. — …как дела у Ким Сону?       Чонвону давно хотелось спросить. После исчезновения Пак Джея исчез и Ким Сону. Позже Чонвон и Дживон узнали, что его перевели на домашнее обучение, а через полгода госпожа Ли подала на развод и увезла сына в Сеул.       Ким Сону, как и Чонвон, удалил аккаунты во всех социальных сетях.       Ответ, однако, приходит не сразу. Сонхун и Вонён переглядываются, и салон наполняет песней с последнего камбэка fromis_9. Сонхун постепенно заглушает радио, пока не повисает тишина, и едва заметно дёргает подбородком. Вонён, подчинившись, кивает и вновь оказывается между сидениями.       — Не переживай, оппа справляется, — бодро отвечает она, но что-то в её глазах так и кричит о том, что «оппа» не справляется.