(if you fall for me) That would be a tragedy

Я верю в философию. А она клянётся мне, что Ад — это другие. П а к Ч о н с о н

#ЯТОГДА

      — Знаешь, как говорят: урони чайную ложку и найдёшь на полу половник?       Чонвон морщит лоб.       — Кто так говорит?       — Я!       Сону-хён, как обычно, изрекает слова, которые между собой не сочетаются. Покачав головой, Чонвон протягивает поднос одной из работниц школьной столовой и получает порцию тушёной сладкой тыквы. Сону бредёт сзади, не забывая переговорить с каждой аджуммой о паршивости сегодняшней погоды.       Перейдя в новый корпус старшей школы к Сону-хёну, Чонвон тут же постарался найти себе удобное место в столовой. Вроде мелочь, а как сильно меняет настроение. К тому же Чонвон не любит изменения. Обычно за ними не следует ничего хорошего, и, ускорившись, Чонвон падает на скрипучий стул напротив окна.       — Как ты в итоге? Отошёл?       Сону садится напротив и поджимает губы в неком сочувствии. Сначала Чонвон не понимает, о чём говорит хён, затем фальшиво вздыхает и пожимает плечами. Изобразить грусть получается легко.       — Ну а что я сделаю?       — Отобьёшь Вони у Пак Сонхуна?       Предложение как нелепо, так и смешно. Закатив глаза, Чонвон щёлкает металлическими палочками и берёт в ладонь плошку ещё тёплого риса.       — Это глупо, хён.       — Она же тебе так нравилась. Сколько, года три?       Чонвон прикусывает нижнюю губу до лёгкой вспышки боли. В отличие от Сону, он точно знает, что впервые задумался об отношениях с Вонён после четырнадцатого дня рождения. Получается, чуть больше трёх лет назад. В тот момент Чонвон как раз и разглядел, что Вонён хорошенькая и нравится его родителям.       — Что есть в Пак Сонхуне, чего нет в тебе?       — Рост? Спортивные способности? Умение подавать волейбольные мячи не в сетку?       — Мужчины растут примерно до двадцати пяти, у тебя всё впереди. Спорт не главное!       Чонвон не отвечает, потому что замечает, как издалека к ним направляется Ким Дживон. Что она представляет из себя, Чонвон так до конца и не разобрался. Во время практики говорения они не затрагивают личные темы, поэтому Дживон напоминает Чонвону белый лист. Он сомневается, что у них есть шанс на сближение.       А к чему эта дружба? У Чонвона есть Сону-хён и Вонён, и он не знает, что с ним случится, если они когда-нибудь исчезнут из его жизни.       Да, драматично. Очень драматично, зато правдиво.       — Махнёмся? Кажется, ты взял последнее.       Дживон присаживается слева от Сону и протягивает к центру стола шоколадное молоко. На подносе Сону стоит банановое, и он показывает жестом, чтобы Дживон поменяла упаковки.       — Хочешь клубничное? — предлагает Чонвон, но Дживон мотает головой.       — Нет, спасибо. Я не люблю ни шоколад, ни ягоды.       — Банан — это тоже ягода, — ехидно произносит Сону.       — Конечно, с точки зрения ботаники.       Возможно, Сону планировал поддеть Дживон и повеселиться, только она не собирается спорить. Чонвон невольно цепляется взглядом за её спокойное лицо и в который раз задумывается, стоит ли предлагать отношения. Временами Дживон кажется слегка холодной. Поэтому-то Чонвон и не понимает, как подступиться. Когда рядом Вонён, Дживон мила. Когда Чонвон звонит ей по видеосвязи, Дживон дружелюбна и внимательна. Когда компания расширяется до Сону-хёна, Пак Сонхуна и других школьников… иной разговор.       — Иу, — Сону внезапно кривится, обернувшись через плечо. — Мы теперь будем «наслаждаться» этим каждый день?       Выглянув из-за хёна, Чонвон обнаруживает у линии раздачи Вонён и Пак Сонхуна. О чём-то разговаривая с улыбками, они направляются к друзьям, и Чонвон интуитивно расправляет плечи.       Пак Сонхун вроде как входит в их «круг», но Сону недолюбливает его, как и остальных популярных выпускников. По мнению хёна, популярность — одна из разновидностей современной опухоли. «Не сотвори себе кумира», — любит повторять он.       Чонвон к давно установившимся правилам старшей школы относится спокойнее. Известность Пак Сонхуна он считает заслуженной. Нет ни одного школьника (за исключением Сону), кто не поддерживал бы лучшего волейболиста школьной команды.       — Ах, оппа, — заливистый смех Вонён слышно издалека. Неделя её отношений с Сонхуном, и мягкое «оппа» уже свербит в висках. — Ты переиначиваешь мои слова!       — Я их цитирую.       Сонхун несёт два подноса. Оказавшись у стола вприпрыжку, Вонён энергично машет Чонвону и кислому Сону и чмокает Дживон в щёку. Сонхун же здоровается кивком, пока Чонвон притворяется, что увлечён остатками риса и жареными колбасками. Он не против симпатии Вонён к Сонхуну, даже если тот оставил его без шанса, но то, как Вонён расцвела всего за семь дней, почему-то вгоняет его в тоску.       — Садись к Чонвону, сейчас другие девчонки придут.       С левой стороны кто-то появляется, Чонвон примечает краем глаза типичный тёмно-синий пиджак и голубую рубашку. Медленно подняв голову, Чонвон видит того самого старшеклассника, из-за которого треснул экран его телефона.       — Здравствуйте, меня зовут Пак Джей. Пожалуйста, э-э, позаботьтесь обо мне.       Договорив, Джей в ожидании смотрит на Сонхуна, и тот уверенно кивает. Чонвон отворачивается и на этот раз действительно увлекается колбасками. Сердце в груди изображает престранный кульбит, точно планирует сместиться, и Чонвон на краткий миг зажмуривается.       Нельзя. Нельзя. Нельзя.       — Привет! — Сону, социальная бабочка похлеще Чонвона, берёт дело в свои руки. — Я Ким Сону, предпоследний год. Это Ким Дживонни, одноклассница Вонён. Вонён ты знаешь, да?       — Yep.       Дживон, уже закончившая обед и открывшая учебник по алгебре, не отвлекается от чтения и лишь взмахивает двумя пальцами. Чонвон, предполагающий, что произойдёт следом, до скрипа сжимает металлические палочки.       — А это Ян Чонвонни, он тоже учится с Вонён.       — А мы знакомы. Точнее, хах, — не договорив, Джей неловко смеётся и чешет короткие волоски на загривке. — Столкнулись случайно в первый день.       — Да… привет.       — Давай я заплачу? Ну, за починку, — Джей полностью разворачивается к Чонвону. По плитке скрипят чьи-то подошвы. — Только у меня пока что нет денег.       — Не нужно, — Чонвон начинает медленно отодвигаться, иначе Джей скоро не оставит ему свободного места.       — Мне правда стыдно, извини.       Когда Джей тянется к его плечу, Чонвон так стремительно отодвигается, что раздаётся противный звук. Джей вздрагивает, и Чонвон выставляет перед собой выпрямленные ладони.       — Не нужно, я серьёзно.       — Чонвонни не любит прикосновения, — вдруг объявляет Сону, и Чонвон переводит на него удивлённый взгляд. — Я недавно заметил.       — Серьёзно? — Вонён отвлекается от банки вишнёвой газировки. Положивший на спинку её стула руку Сонхун улыбается. — Я вот не замечала…       — Потому что ты девочка, — объясняет Сону насмешливым тоном, будто это очевидно.       — Девочек-то приятнее трогать, — незлобно добавляет Сонхун с усмешкой. Дживон слегка опускает учебник, не отвлекаясь от чтения, и медленно выгибает правую бровь. — Да, кстати, Джей. Я говорил, что Чонвонни суперпопулярный среди девочек? Если тебе захочется с кем-то познакомиться…       — Да, Вони! — восклицает Вонён и упирается подбородком в переплетённые пальцы. — Ты этого не слышишь, но многие считают тебя хорошим другом.       Не такой репутации Чонвон себе желал. Он незаметно прячет ладони под стол и цепляет ногтями надоедливый заусенец на мизинце. Вонён никогда не говорила, что те, с кем он пытался так-то флиртовать, не воспринимают его в качестве любовного интереса.       — Эм, спасибо?..       — Не за что! — Вонён улыбается, и неделю спустя выглядящая виноватой. Её отказ не испортил их дружбу, но она, возможно, считает, что разбила Чонвону сердце. — Так что знай, что девочки тебя любят.       — Главное, что не мальчики, — добавляет Сону с фальшиво комичным выражением лица. — А то всякое бывает.       Вонён кривит бледный нос. Сонхун тоже гримасничает, и Чонвон резким движением отрывает заусенец. Ранку тут же начинает щипать.       — Оппа, зачем?       — Ну а что? Это сейчас модно. Видела, сколько дорам снимают?       — Не надо так даже шутить! Боже!       Чонвон замирает, прижав подушечку пальца к ногтевой пластине, и представляет, сколько там крови. На этот раз Дживон полностью отвлекается от алгебры. Нахмурив брови, она сначала с непониманием смотрит на Сону, потом косится на Вонён и Сонхуна, а затем переглядывается с Джеем. Как выглядит его лицо, Чонвон не в состоянии предположить. Он сосредотачивается на пульсации в мизинце и пытается подавить позыв тошноты.       — Я, вообще-то, нормальный.       Теперь Дживон пристально смотрит на него, и на какую-то миллисекунду Чонвону становится страшно. Он не может объяснить, откуда приходит этот страх, перебивший привкус отвращения.       — Расслабься, хён прикалывается. Пока «эти» нас не трогают, мы не трогаем их, — Сону улыбается и подталкивает к Чонвону шоколадный батончик. — Лучше скушай, взбодрись.       Чонвон не спорит и заедает кислоту сладким. Разговор переключается на фестиваль, который каждый год перед каникулами проводят старшие классы. Это что-то вроде традиции, и сейчас, когда пришла очередь Сонхуна, их компания наиболее заинтересована. Чонвон доедает обед молча, не отрывая глаз от тарелок и мисок с закусками. Джей ест тоже молча. Дживон давно ушла, ещё после шутки Сону-хёна об «этих».       Иногда Чонвону кажется, что он чуть-чуть «того». А как по-другому объяснить навязчивую идею начать отношения в семнадцать лет? Конечно же, для начала Чонвон хочет порадовать маму и отчима, да и неплохо было бы найти пару на фестиваль, чтобы не идти одному, как в прошлом году.       — Ян Чонвон! Погоди!       Когда Чонвон покидает столовую, оставив Вонён и Сонхуна ворковать, в коридоре его догоняет Пак Джей. Ничего не сказав, Чонвон разворачивается в противоположную сторону, но и тут ему преграждают путь.       — Скажи, пожалуйста, номер счёта или телефона. Я переведу за экран, — Джей говорит с явным акцентом, из-за чего Чонвону приходится вслушиваться. — Я же виноват.       — Мы столкнулись случайно.       — Но это я врезался в тебя.       Джей слишком… слишком. Хоть он ничего и не сделал, Чонвон уже слышит в голове тихий голосок, который предупреждает его о вероятных проблемах. Если честно, весь Пак Джей похож на проблему.       Чонвон снова пытается повернуться, и Джей снова встаёт перед ним. Ему неведомо понятие «личное пространство», поэтому Чонвон отступает, чуть не врезаясь в незнакомую старшеклассницу. Та недовольно чертыхается и спешит догнать подруг.       — Папа учил меня брать ответственность, — осторожно говорит Джей, не дождавшись ответа, и склоняет голову. Вблизи Чонвон может рассмотреть его лицо в мельчайших подробностях, так что от греха подальше отводит взгляд на пастельно-жёлтую стену. — Ну же, Ян Чонвон. Я новенький, мне нельзя начинать с плохой ноты, и я…       — Оставь меня в покое, — нервно перебивает Чонвон и, едва заслышав звонок, улепётывает за угол.       В восемь вечера того же дня Чонвон сидит на деревянном крыльце с согнутыми у груди ногами. Хёнсо рядом лежит на животе, игнорируя песок и залетевшие листья с прошлой осени, и подпирает щёки кулаками.       — Теперь свадьба! Свадьба! — просит она и ненадолго задумывается. — М-м, я очень высокая и худая, и мне нравится что-то королевское.       — Издеваешься, — Чонвон фыркает и вставляет простой карандаш в автоматическую точилку. Хёнсо смеряет его холодным взглядом. — Это легкотня, Лисо-я.       — Ты сначала нарисуй, а там посмотрим!       Стоит возмутиться или оскорбиться такому неверию, но Чонвон ничего не говорит и вырывает из тетради на кольцах чистый лист. Родители на работе, посему эти редкие моменты тишины и комфорта Чонвон и Хёнсо стараются использовать по максимуму.       Первым на бумаге появляется схематичный силуэт женской фигуры. Чонвон не торопится, придумывая наиболее подобающий дизайн, и неспеша добавляет маленькие детали. Вторым проступают контуры накидки поверх свадебного платья.       Можно сказать, это тайное хобби Чонвона. Детские рисовалки, которые никогда не станут чем-то серьёзным. Поступить на дизайнера Чонвону не позволят. На интерьер ещё возможно, но точно не на одежду. А Чонвону нравится изобретать что-то новое. Воображать наряды, подходящие к выдуманным ситуациям, и Хёнсо иногда играет с ним, превращаясь в заказчика.       Протянув Чонвону один из беспроводных наушников, Хёнсо надевает второй и спускается по крыльцу на каменную дорожку. После короткой разминки Хёнсо выбирает летнюю песню и начинает танцевать. Она до одури любит поп-группы, тратит карманные деньги на альбомы и карточки с айдолами, и Чонвон невольно становится частью её увлечения. Трудно игнорировать новости о популярных артистах, когда младшая сестра посвящает тебя в их дела. Сегодня, например, какие-то любимчики Хёнсо забрали первую награду на «Инкигайо».       — Мне нравится эта партия оппы, послушай, послушай.       Хёнсо стучит его по надплечью, привлекая внимание к чьей-то высокой ноте. Чонвон знает о музыке целое «ничего», но всё равно кивает и изображает на поясе платья маленькую корону. Следом выпячивает губы и стирает. Как-то безвкусно.       Так и проходят следующие двадцать минут: Чонвон кропотливо доводит созданный эскиз до ума, а Хёнсо танцует то официальную хореографию своих «опп и онни», то выдаёт что-то от себя. Закончив, Чонвон подзывает Хёнсо опущенной ладонью и гордо демонстрирует слегка помятый лист.       — Ну как?       — Прикольно! Оппа, ты молодец, — Хёнсо широко улыбается, и Чонвон не в состоянии определить, врут ли ему. Хёнсо старается никого не обижать. — Кстати, мы сегодня писали тест. Передай Ким Дживон-онни, что я ей очень благодарна.       — Ты зовёшь Ким Дживон «онни»? — удивляется Чонвон. Хёнсо смущается, пряча руки за спиной. — Ничего себе.       — Онни разрешила.       Чонвон всё-таки должен пригласить Дживон на свидание, раз она уже нравится Хёнсо.       Впереди раздаётся характерный стук, и автоматические ворота отходят в сторону. Чонвон по старой привычке подбирается. Хёнсо тоже вздрагивает, снимая наушник, и Чонвон вытаскивает из кармана белый кейс. На передний двор тем временем заезжает чёрная машина.       Чонвон напрягается до боли в мышцах спины.       — Аппа, привет!       Отчим выглядит утомлённым. Он медленно бредёт по дорожке и держится за голову. Улыбка Хёнсо тускнеет, но она заставляет себя радостно подпрыгнуть и забирает у папы бумажный пакет.       — Что вы делаете?       — Оппа нарисовал для меня несколько нарядов!       — Господи, — выдыхает отчим и разувается. Чонвон опускает подбородок к груди, собирает эскизы в стопку и захлопывает тетрадь с твёрдой обложкой. — Лучше бы чем-то полезным занялись.       Теперь о спокойствии можно лишь мечтать. Чонвон подталкивает Хёнсо за поясницу в коридор, и наблюдает, как отчим роется в холодильнике. Хёнсо торопится разобрать покупки, пока на неё не начали ругаться.       — Вы уже ели?       — Нет.       — Что у вас за мать. Даже детей накормить не может.       Ослабив галстук, отчим вытаскивает с нижней полки бутылку соджу и ставит её на кофейный столик перед телевизором.       — Ужин готов. Мы ждём маму, — немного вызывающе отвечает Чонвон, и отчим хмыкает. — Она задерживается на работе.       — Конечно, конечно.       На вопросы о прошедшем дне не стоит и надеяться. Нет, бывает, они проскальзывают в разговоре, но Чонвон уверен, что родителям на них с Хёнсо плевать. Единственное, что их заботит, так это ссоры и драки.       Мама приходит домой уставшая и злая. После ужина она кричит на Чонвона за оставленный на крыльце мешок мусора, потом срывается на Хёнсо из-за недомытой посуды. Чонвон знает, что они виноваты, поэтому не спорит и послушно исправляет ошибки. Позже мама успокаивается, переключаясь на свежесваренный какао, и Хёнсо застенчиво рассказывает ей о прошедшем тесте по математике.       Чонвон возвращается в свою комнату полностью опустошённым.       Иногда становится так невыносимо, что он даже не может заплакать. Сил просто не хватает. Все домашние задания и подготовка к экзаменам давно выполнены, говорение с Дживон тоже, благодаря чему наступает законное свободное время. Обычно Чонвон читает или рисует, но сейчас настроение ни к чёрту, и он вытаскивает телефон. Совсем неожиданно там обнаруживается сообщение с незнакомого номера.       Неизвестный контакт:       «хэхэй»       «это пак джей!»       Пак Джей написал ему три часа назад. Чонвон не торопится отвечать и забирается на матрас с ногами. В комнате из-за открытого окна холодно. Поведя плечами, Чонвон кутается в плед и берёт телефон в обе ладони.

Вы: «А ты настырный»

      пак джей-щи:       «я из сиэтла хаха»       Американец? О боже. Чонвон мог догадаться и раньше. Это же очевидно, если новенького зовут Джей.

Вы: «Почему ты переехал перед самым выпуском?» «Это же почти как самоубийство»

      пак джей-щи:       «так получилось»       «но я умный хаха я всё сдам»

Вы: «Ты не только настырный» «Но и самоуверенный»

      Возможно, Чонвон скоро получит по шее за то, что отправляет подобные сообщения старшему ученику. С другой стороны это позволит ему наконец освободиться от нежеланного внимания.       пак джей-щи:       «хээй»       «не говори так!»       «признавать, что ты хорош, не значит быть самоуверенным».

Вы: «Я слышал, что американцев плохо учат в школах»

      пак джей-щи:       «йеп»       «а ещё мы все богатые, плохо одеваемся и слишком оптимистичные».       «это стереотипы!»

Вы: «Насчёт последнего я бы поспорил»

      пак джей-щи:       «о?»       «считаешь что я слишком оптимистичный?»

Вы: «Ну а то :)»

      пак джей-щи:       «не до конца понимаю определять твои слова комплиментом или руганью»       Джей пишет с ошибками, но Чонвона это почему-то не задевает. Он ложится на спину, подкладывает под себя плюшевый апельсин и упирается пятками в стену напротив. Его губы против воли растягиваются в слабой улыбке.

Вы: «Это был не комплимент» «Зачем ты написал? Откуда у тебя мой номер?»

      пак джей-щи:       «сонхун дал»       «я всё ещё не заплатил тебе за кэран»

Вы: «Кэран?»

      пак джей-щи:       «экран хаха»       «извини»       «ну так?..»

Вы: «Так?.....»

      пак джей-щи:       «так?.....»       — Дети, уже поздно, ложитесь спать!       Чонвон отвлекается от экрана из-за приглушённого голоса мамы и механически проверяет время на электронном будильнике.

Вы: «Спокойной ночи, Настырный»

      Отложив телефон на тумбочку, Чонвон переодевается в пижаму и спешит в ванную комнату, пока Хёнсо не заняла её на три часа.       Там, в отражении зеркала над раковиной, Чонвон находит своё порозовевшее лицо и горящие глаза.