(if you fall for me) That would be a tragedy

Не тормози, сникерсни! Р е к л а м а

#ЯСЕЙЧАС

      Чонвон встряхивает телефон в глупой надежде, что качество изображения улучшится. Бесполезно. Мобильный интернет всё никак не желает поддаваться.       — Почему ты вчера не отвечала мне?       — Я гуляла!       Хёнсо изворачивается, чтобы поймать языком скользящую по горлышку каплю лимонного джема. Чонвон прищуривается, но из-за видеосвязи плохо различает, что Хёнсо делает с шоколадными тостами.       — С кем?       — С Рики-оппой.       — Ты так поздно гуляла с… мальчиком?!       — Мы просто дружим!       — Знаю я вашу дружбу, — ворчит Чонвон и останавливается. На табло обратного счёта времени осталось пятнадцать секунд. — Ты говорила ему, что у тебя строгий оппа?       — Это нечестно, что ты дружишь с девочками, а мне нельзя!       — Я дружу только с одной девочкой, и ты её прекрасно знаешь, — Хёнсо закатывает глаза и шепчет «Дживон-онни». Чонвон поправляет мизинцем ползущую по кожаному рукаву лямку рюкзака. Между его большим и указательным пальцами зажата сигарета. — Следовательно, никаких мальчиков до совершеннолетия.       — Да иди ты!       Раньше Хёнсо не прибегала к подобным фразам. Теперь, как считает Чонвон, на неё влияет «половое созревание». Если взглянуть со стороны, Хёнсо ведёт себя с ним почти так же, как он проказничает перед хёнами и нунами, так что всё честно.       — Мне мама позавчера звонила, — Чонвон меняет тему, нажимая на кнопку зажигалки, и Хёнсо хмурится. Ей не нравится, что Чонвон курит. — Пьяная… Она скучает по нам.       — Я тоже скучаю по маме. Как думаешь, папа разрешит жить у неё несколько дней в месяц? Ей, наверное, одиноко.       Чонвон не знает, что ответить на это, поэтому не отвечает.       Разговор плавно перетекает в обсуждение школы и университета, как и всегда, когда Чонвон закрывается. Они давно не обсуждали семейные дела, потому что Чонвон никак не может собраться с духом. Сейчас, в девятнадцать лет, он не винит родителей, но ему в любом случае тяжело.       Долгое время он считал маму главным виновником произошедшего.       Думать об этом в данный момент не хочется. Чонвон рассказывает Хёнсо о гей-клубе, конечно же, умалчивая детали, связанные с Пак Чонсоном. Чонвон до сих пор не разобрался, тот ли это Пак Чонсон, даже если видел то самое родимое пятно. Дживон тоже узнала Чонсона, но это не показатель. Может, они ошибаются.       — Скоро начнётся дорама, мне пора, — Хёнсо скрывается из вида, перенося тарелки и кружку на кофейный столик в гостиной, и Чонвон следит за её крошечной фигуркой в полумраке. — Оппа, пока!       — До встречи… и не игнорируй мои сообщения!       В ответ Хёнсо показывает язык, целует фронтальную камеру телефона и отключается. Чонвон с усмешкой качает головой, слишком переполненный обожанием к младшей сестре, и направляется к выделенному для курения месту. Под металлической табличкой с изображением сигареты Чонвон выбрасывает бычок в урну и спешит к крыльцу корпуса.       Будь возможность, Чонвон бы не пошёл на собрание. Он не фанат шумных компаний, особенно когда они состоят из незнакомых сонбэ, но, к сожалению, на встречи должно приходить по три представителя из клуба, а в швейном их всего трое.       — Ян Чонвон-а!       На ступенях Чонвон оборачивается. От автобусной остановки к нему спешит Юн Кихо — выпускник-сонбэ с факультета лингвистики. Кихо по-обычному в мешковатых спортивных штанах и толстовке, его тёмные волосы взъерошены, как после долгого бега. Чонвон улыбается и приветственно кланяется.       — Ты на собрание?       — Вы тоже?!       — Ну, я заместитель Соми-я, поэтому…       Кихо не договаривает и смеётся. Засмущавшийся Чонвон прячет взгляд, отворачиваясь к автоматическим дверям и торопящимся пройти внутрь студентам.       — Пойдём вместе?       — Да, конечно.       Сложно игнорировать покалывание, собирающееся в кончиках пальцев. Юн Кихо — именно тот сонбэ, с которым Чонвон потерял «метафорическую девственность». Несколько месяцев назад они перестали заниматься сексом, и вроде ничего не изменилось, но Чонвон пока не представляет, как правильно вести себя рядом с сонбэ.       На пороге актового зала Чонвон извиняется и вприпрыжку спускается к первому ряду. Не заметить тёмную макушку с осветлёнными прядями практически невозможно. Бомгю угрожающе замахивается на сидящего рядом парня и что-то цедит сквозь сжатые зубы.       — В стенах университета я твой сонбэ.       — А за ними я твой хён, засранец.       Бомгю запрокидывает голову и заливается заразительным смехом. Хён спорит с Чхве Ёнджуном со второго курса музыкального продюсирования. Чонвон почти не знает его, потому что сонбэ уходил в армию и восстановился только в этом семестре. Но Чхве Ёнджун чем-то притягивает. То ли пирсингом в нижнем уголке рта, то ли искренним взглядом.       — Бомгю-хён! — зовёт Чонвон и ныряет в поклоне. Слева от Чхве Ёнджуна он замечает Пак Чонсона. — Вы безопасно добрались тогда до общежития? Я отправлял вам сообщения.       — Ой, Чонвонни, ты не представляешь, как мне вчера было плохо, — Бомгю изображает предсмертные муки и хлопает Чонвона по пятой точке. — Тэхённи выхаживал меня весь день.       — Тэхённи больше похож на хёна, чем ты, — издевается Ёнджун и лениво машет Чонвону.       — Тебе не стыдно говорить такое сонбэ?       — Твоя новая любимая тема?       Пак Чонсон сверлит его взглядом. Чонвон чувствует это, наблюдая за пререканиями хёна и сонбэ, и послушно не двигается. Бомгю любовно гладит его по пояснице, вырываться было бы грубо. Чонвон изо всех сил старается не пялится на Чонсона в ответ, даже если тот одет в худи без рукавов.       А что, если Чонвону показалось? Мало ли на свете людей с родимыми пятнами. Да и не похож Чонсон на Джея. Джей не был таким… мягким и…       Когда телефон начинает вибрировать, Чонвон использует шанс отойти от сонбэ и возвращается к распахнутым дверям. Около них всё ещё стоит Юн Кихо, теперь в компании Кан Минхи — третьекурсника-сонбэ с факультета журналистики и сми. В школе Чонвон наслаждался тем, что знал многих (особенно девочек). В университете бесконечный список приятелей к концу первого года начинает утомлять.       — Чонвонни!       Дживон врывается в зал с воинственным видом и чуть не влетает в Кихо. Пошатнувшись на высоких каблуках, Дживон смущённо кланяется и отступает.       — Извините, сонбэ.       — Ничего, — посмеивается Кихо и показывает жестом, чтобы она прошла дальше. Минхи тоже хмыкает, освобождая проход. — Но лучше так не бегай, поранишься.       — Хорошо, спасибо.       Проскользнув мимо старшекурсников, Дживон встречает Чонвона на ступеньках и тянет за локоть на середину ряда из бархатных кресел. Они присаживаются, и Дживон наклоняется к коленям. Недоумённый Чонвон повторяет за ней.       — Помнишь, как рассказал о том, что переспал с Пак Чонсоном-сонбэ?       Чонвон выжидает паузу и в итоге удручённо кивает. Он почему-то подумал, что Дживон забыла.       — Мне кажется, это он. Смотри.       Дживон показывает экран телефона. Там интернет-страница, сверху мелькает баннер частного университета Сунсил, снизу — новость о дне открытых дверей. Дживон листает встроенные фотографии большим пальцем, пока не находит снимок со знакомыми лицами.       — Пак Сонхун и Чан Вонён, — шепчет Чонвон. Парни и девушка на заднем плане почти незаметны, но он умудряется рассмотреть их. Пак Джей выглядит точно так же, как и в старшей школе, только волосы тёмные. — Они до сих пор дружат? А Чан Вонён-щи…       — Я не знаю. Возможно, хотели вместе поступать.       Получается, что Пак Чонсон и есть Пак Джей, просто повзрослевший и действительно изменившийся, хотя бы внешне. Чонвон откидывается на спинку кресла, инстинктивно находит взглядом чёрную макушку Чонсона и облизывает пересохшие губы.       — Он ничего не сказал той ночью.       — Тоже не узнал тебя, — Дживон пожимает плечами и убирает телефон в карман джинсовой юбки. — Ты будешь говорить, что?..       — Нет, — Чонвон резко выпрямляется и подаётся к Дживон, чтобы взглянуть на неё со всей решимостью. — И ты тоже сделаешь вид, что не помнишь его.       — Чонвон-а.       — Пожалуйста, Вони.       — Это обман.       — Нет, я же не собираюсь встречаться с ним, — Дживон на это лишь вздёргивает бровь, и Чонвон кривится. — Я так и не извинился перед ним за тот случай, а извиняться уже поздно. Не хочу напоминать о… прошлом.       — В том случае ты не был виноват, — лёгкое покачивание головой, и Дживон отворачивается к сцене, на которую с шумом забирается Бомгю-хён. — И что ты собираешься делать дальше? Спать с ним?       — Не факт, что он захочет продолжения.       — А нужно ли тебе оно?       Чонвон делает глубокий вздох и вытирает взмокшие ладони о джинсы. Чонсон шепчется с Ёнджуном, склонившись к подлокотнику, и какое-то время Чонвон молча наблюдает за ними. Он не может сказать, что уверен в ответе. Это не старшая школа, и он не прежний Ян Чонвон. Ему интересно, каков Пак Джей сейчас, но правда, нужно ли это ему?       В конечном счёте Дживон, изначально приехавшая уточнить что-то у Кан Минхи, уезжает в общежитие, а актовый зал постепенно заполняется студентами из разных клубов. Чонвон знаком не со всеми, поэтому послушно сидит там, где его оставила Дживон, и ждёт нун. Совсем скоро прибегает Гаыль вместе с Чон Соми, которую сопровождает Ли Хисын. К этому моменту Бомгю успевает перетащить на сцену стол и стулья для членов студенческого совета.       — Юджинни опаздывает, — роняет Гаыль, присаживаясь слева от Чонвона, и поправляет обрамляющие прядки лицо.       — Ребята, все здесь?       Чон Соми улыбается и щурится из-за подсвечивающих сцену ламп. Пока Хисын отодвигает для неё стул, Соми копается в чёрном дипломате. Когда она вытаскивает плотную стопку бумажных листов, Гаыль напрягается. Её персиковые ногти впиваются в бархатную обивку подлокотника.       — Нуна, нас не закроют, не переживай.       — Ну да. Чон Соми-сонбэ не стала бы созывать для этого всех? — Гаыль приподнимает брови. — Или… Что, если это публичная казнь? Как во время охоты на салемских ведьм?       — Онни, не нагнетай!       Гаыль подпрыгивает. Юджин появляется словно из воздуха и закидывает ногу на спинку сидения. Чонвон получает по голове и морщится, когда нуна пытается перебраться на их ряд и снова задевает его, на этот раз бедром.       — Проходы для кого придумали? — шипит Гаыль, напряжённо осматриваясь, но никто действий Юджин не замечает. Только Юн Кихо под нос смеётся, открывая спрятанный в чехол планшет. — Не позорь наше имя.       — Так быстрее!       — Врёшь же!       Чонвон выставляет для Юджин локоть, и она наконец-то приземляется справа от него. Заключённый между нунами, Чонвон оглядывает других студентов и отмечает, что их клуб сел дальше всех. Чон Соми, занявшая место посередине стола, звонко хлопает в ладони, и неровный гул затихает.       — Итак. Во-первых, всем спасибо за присутствие. На повестке дня очень серьёзный вопрос, — Соми делает паузу, чтобы встретиться взглядом со многими, и Чонвон замечает краем глаза, как Гаыль сползает по креслу. — Руководство хочет, чтобы мы устроили фестиваль. Поэтому…       — Стоп, пожалуйста, — перебивает Бомгю и высовывается в проход. — А экзамены?       — Придётся совмещать.       — Вы издеваетесь?       — Руководство хочет, м-м, взбодрить нас, учитывая, какие слухи ходили в последнее время.       — Отвлекают, как со скандалами айдолов? — вполголоса спрашивает Юджин, и брови Чонвона ползут на лоб. — Говорят, в комнате выпускников нашли что-то плохое.       — В том-то и дело, что говорят. Никто ничего не знает, может, это враки, — добавляет Гаыль и шикает. — Лучше слушайте. Хотя я уже предвкушаю, во что это выльется для нас.       — Не ругайся, Бомгю, совет почти закончил составлять расписание. Если работать сообща и быстро, всё успеется.       Соми замолкает, что-то спрашивая у Кихо одними губами, и тот предоставляет планшет. Хисын рядом с ними подпирает щёку кулаком и выглядит не особо заинтересованным. Соми и Кихо, в общем-то, тоже. У Соми даже тёмные круги под глазами, которые не способна скрыть косметика.       — А какая тема, Чон Соми-щи? — спрашивает Чхве Джиун, выпускник факультета журналистики. Он сидит с правой стороны в компании Кан Минхи и неизвестной Чонвону девушки.       — Первая любовь. Мы подумали, что стоит выбрать что-то такое, что знакомо каждому.       — Стоп-стоп, — вновь перебивает Бомгю. Чонвон не видит выражение его лица, но догадывается, что там может быть. — Первая любовь знакома не каждому.       — Верно, — присоединяется Ёнджун. — Для кого-то ещё не пришло время.       — Давайте не придираться к словам. Каждый хоть раз в жизни влюблялся. К двадцати годам уж точно.       — А асексуалы?       — Аромантики?       — Демисексуалы? — продолжает Ёнджун, и Бомгю тянется отбить по его раскрытой ладони. Соми одаривает их изнурённым взглядом. — Про геев будет разговор?       — Ты не гей, Ёнджун.       — И что?       — Зато я гей, — громко объявляет Бомгю, и его голос отражается от высокого потолка. Тяжело вздохнув, Соми прячется за растопыренными пальцами. — Все мои песни написаны для Кан Тэхённи. Как я могу участвовать в фестивале и петь для девочек?       — Парни, остановитесь. Не нападайте на Соми-я, — Кихо мягко улыбается и делает успокаивающий жест. — Вы же сами знаете, что руководство не поддержит упоминание нетрадиционных сексуальных ориентаций. Таков реальный мир.       Бомгю что-то бурчит, но замолкает, и его чёрная макушка исчезает. Испустив гортанный стон, Юджин вытягивает длинные ноги под кресло напротив, берёт Чонвона за предплечье и жмётся щекой к его плечу.       — Скукота. Я спать.       — Нам нельзя расслабляться, — Гаыль сжимает кулаки вокруг длинной ткани персиковой юбки. — Сонбэ в любую секунду могут сменить тему и закрыть нас.       — Нуна-а-а, — зовёт Чонвон с насмешливой улыбкой и тычет в бедро Гаыль указательным пальцем. — Не драматизируй, всё будет хорошо.       — Не отвлекайтесь, слушайте.       — …как я говорила, мы в процессе составления расписания. Сегодняшняя встреча не запланирована на долгое обсуждение. Позже я обговорю детали с президентами по отдельности, но уже точно могу сказать, что нам нужен концерт и статья в газете, — Бомгю-хён и Чхве Джиун кивают. Соми щурится, пытаясь что-то прочитать на экране планшета. — О, и костюмы… Девочки из швейного, вы здесь?       Задрав голову, Соми продолжает щуриться и всматривается в бесконечные ряды из бархатных кресел. Как только Гаыль дёргает Юджин за шорты и выпрямляется, лицо Соми светлеет.       — Девочки, слушайте… Извини, а ты кто? — встретившись взглядом с сонбэ, Чонвон растерянно приоткрывает рот, и Хисын молча указывает Соми на один из документов под её пальцами. — О-о. Ян Чонвон-щи, точно, извини… Ты милый, кстати, может, хочешь быть ведущим концерта?       Щёки Чонвона стремительно покрываются румянцем. Он пропускает момент, когда нужно ответить, потому что в первых рядах вдруг поднимается рука. Соми мгновенно переключается.       — Можно я, сонбэ? — тихо спрашивает Чонсон.       — Давайте тогда Ян Чонвон и Пак Чонсон, — сразу решает Кихо и берёт простой карандаш, как Соми перехватывает его запястье. — Что?       — Ведущими должны быть мальчик и девочка. С хорошей химией.       — Фу-фу, — Бомгю опять вылезает в проход и показывает опущенные большие пальцы. Соми игнорирует его. — Ф-у-у, гетеро.       — Пак Чонсон, у тебя есть девушка?       — Нет, — с удивлённым смехом отвечает Чонсон, и Чонвон прикусывает нижнюю губу. Едва пристальное внимание покинуло его, он способен ровно дышать. — Это обязательное требование?       — Нет, но было бы неплохо, будь у тебя в партнёрах твоя девочка.       — А можно я? — со стороны журналистов незнакомая Чонвону девушка машет ладонью и приподнимается. — У меня есть опыт. Я в школе проводила мероприятия несколько лет. Я люблю сцену.       — Тебя зовут?..       — Мори Коюки, сонбэ. Третий курс.       Соми медлит с ответом и смотрит то на Коюки, то на Чонсона. Представившись, Коюки кланяется и неловко замирает в ожидании. Чонвон невольно задерживается на ней взглядом. Трудно с первого раза определить, что из себя представляет человек, ведь внешность ничего не решает. Единственное — у Коюки короткие волосы, как у Гаыль-нуны, только тёмные. А так она выглядит как обычная студентка-сонбэ.       Юджин вдруг треплет Чонвона по колену.       — Ты-то хочешь быть ведущим?       — Нет, ни за что, — поспешно отвечает Чонвон, и Юджин с пониманием кивает. Затем отворачивается и выкрикивает:       — Ян Чонвон в выборе ведущих не участвует!       — Почему? — искренне интересуется Соми и склоняет голову. — Это же способ легко заработать дополнительные баллы… Ну ладно, я не заставляю. Тогда Пак Чонсон и Мори Коюки. Потом посмотрим, есть ли между вами химия.       — Спасибо, сонбэ, — снова вежливо поклонившись, Коюки возвращается на место.       Когда Хисын привлекает внимание Соми и что-то шепчет, прижавшись губами к пирсингу-хеликсу, она задушенно ахает.       — Точно. Мы отвлеклись. У меня было дело к швейному клубу.       Чонвон слышит, как слева скрипит деревянный подлокотник. Гаыль вжимается в спинку кресла и перепугано пялится на Соми.       — Вы сможете подготовить костюмы для участников фестиваля?       — О… — Гаыль хлопает накрашенными ресницами. Юджин шустро включает телефон, что-то листает и впихивает его в скрюченные пальцы нуны. — Наверное?.. Но… у нас и другие…       — То есть вы не справитесь? — заправив за ухо осветлённую прядь, Соми выгибает бровь. — Я понимаю, новость слишком неожиданна…       — Нет-нет! Справимся, — перебивает Гаыль и подаётся к ряду кресел впереди, мимолётно взглянув на экран телефона Юджин. — Выделите нам бюджет, время и объясните концепт подробнее, и мы всё сделаем.       — А я могу помочь, — неожиданно предлагает Кихо и по-отечески подмигивает Гаыль. — Ян Чонвонни вроде говорил, что не шьёт с вами.       — Спасибо, сонбэ! — Юджин хихикает и подносит к выступающей ямочке на щеке сердечко из пальцев.       — С вас кофе. Со всех троих.       Кихо с дразнящей улыбкой указывает на их ряд выставленным пальцем, и тогда Юджин наклоняется вбок, чтобы сделать сердце уже руками и над головой.       После этого следует недолгое обсуждение расписания и дальнейших встреч, Хисын мельком рассказывает о сотрудничестве с каким-то частным университетом, и собрание заканчивается. Чон Соми и Ли Хисын уходят первыми, Кихо из-за уборки задерживается. У Чонвона нет планов на оставшийся вечер, поэтому он думает просто вернуться в общежитие и посидеть с тётушкой Лим или заглянуть к Дживон. Гаыль-нуна уже потеряна для мира. Она отдаёт Юджин телефон, увлекается собственным и что-то бормочет под нос. Обычно Юджин называет это состояние «полным погружением».       Когда становится ясно, что Гаыль не обращает на них внимания, Юджин прощается с Чонвоном и тянет её за плечи. Чонвон кланяется и, обернувшись, внезапно обнаруживает перед собой Кихо.       — Хэй.       — Спасибо, что предложили помощь, — Чонвон неловко улыбается, переступая с ноги на ногу.       — Насчёт кофе я пошутил. Точнее, я пошутил, что платить за него должны вы, я всё-таки ваш сонбэ, — Кихо поправляет лямку рюкзака, и повисает молчание. Чонвон пытается придумать, как нарушить его, когда Кихо дёргает подбородком. — Может, выпьем кофе завтра перед парами? У вас во сколько занятия, знаешь?       — Нам всем ко второй паре, — Чонвон прячет пальцы в карманах спортивных штанов. — Я… напишу нунам.       — Отлично, увидимся завтра.       Кихо аккуратно обходит его, возобновляя путь, и Чонвон замечает поднимающегося Чонсона. Тот идёт медленно, не перескакивает через ступени, как многие, и Чонвон, чувствуя себя глупо, остаётся на месте.       — У тебя есть парень?       Это первое, что Чонвон слышит с той ночи. Чонсон провожает пустым взглядом широкую спину Кихо, и Чонвон невольно оглядывается.       — Нет. Я бы не стал изменять.       Становится тихо. Чонсон не спешит выйти из зала, чешет заднюю часть шеи и о чём-то думает. Чонвон думает тоже. Два года — это большой срок, и теперь Чонвон не может смотреть на Чонсона и не думать о том, что было в старшей школе. Перед ним не таинственный незнакомец из гей-клуба. Чонвон знает Чонсона, по крайней мере, знал до того, как он поступил в университет.       — Дашь мне свой номер?       Чонсон протягивает ему телефон. Чонвон поднимает взгляд выше его надплечья и обнаруживает Бомгю. Хён разговаривает у сцены с Кан Минхи, Чхве Ёнджуном и Мори Коюки, но периодически поглядывает в их сторону, и Чонвон быстро догадывается, откуда растут ноги у этого вопроса.       Хён ведь пытался свести их в клубе.       — А зачем?       Чонвон задаёт вопрос мягко, слабо улыбаясь и хлопая ресницами, как Гаыль-нуна. В таком положении он выше, хоть они и одного роста. Чонсон смущается, и это выглядит мило. Без полумрака, неоновых огней и дыма специальной машины всё ощущается по-иному. Будто без фальшивого напыления.       Чонвон не привык флиртовать с мальчиками, поэтому надеется, что не звучит глупо.       — На всякий случай, — наконец отвечает Чонсон, и Чонвон, пользуясь случаем, откровенно разглядывает его открытые бицепсы. — Вдруг тебе ночью захочется поесть рамён.       О как. Неспособный скрыть реакцию, Чонвон хмыкает и спускается на ступень. Между ними остаётся ещё одна. Чонвон забирает телефон, и в тот самый момент, когда он набирает первую цифру, его внимание привлекает хитрая улыбка хёна за спиной Чонсона.       — Это слишком легко, — говорит Чонвон и выпрямляет руку. Телефон впечатывается Чонсону в грудь, и Чонвон не отпускает его, пока не убеждается, что мобильный не упадёт. — Попробуйте получить мой номер у хёнов.       Чонвон сбегает от растерянного взгляда Чонсона и готов поклясться, что его сердце в любой момент способно взорваться.