Вторая вода

      Белоснежная, туго накрахмаленная скатерть покрывала небольшой столик в малой маминой гостиной. Благодаря проснувшейся магии рода гостиная теперь стала совершенно такой, какой она была до войны, ну, за исключением бесследно исчезнувшей антикварной мебели. На столе всё было готово к традиционному пятичасовому чаепитию: заварочный чайник и молочник, тарелка со сконами, розетки с жирными сливками и любимым малиновым конфитюром, этажерка с сэндвичами, аккуратно нарезанный банановый кекс, а на отдельной тарелке что-то незнакомое: похожее на зерновые лепёшки, политые растопленным мёдом.       Драко счастливо вздохнул, усаживаясь за стол, ведь долгое время он вынужден был довольствоваться ужасным чаем из пыльных магловских пакетиков, безвкусным, отдающим бумагой и бедностью. Хейл сотворил настоящее чудо. За несколько часов пребывания в доме он сумел отыскать и скатерти, и приличную посуду, пусть и разномастную, испек булочки и кекс, нарезал бутерброды и успел переместиться куда-то и вернулся с жирными сливками. Драко чувствовал себя хозяином, почти лордом своего несчастливого дома. Хейл услужливо стоял у стола, и у Драко вдруг непроизвольно вырвалось:       ‒ Чаю?       Хейл удивленно на него зыркнул, но сразу же разулыбался ртом, полным заостренных зубов, придвинул стул, недавно купленный Драко на деньги заработанные во время винной выставки. Чайник и молочник воспарили над столом, разливая жидкость в широкие полупрозрачные чашки. Малфой-младший с предвкушением отхлебнул исходящую паром жидкость. Чай был прекрасен! Молоко гасило горечь Эрл Грея, но оставляло тонкий аромат бергамота и каплю терпкости, и ещё какую-то совсем новую ноту сладости, едва уловимую, но изысканную. Это было так хорошо, словно бы кто-то огладил мягкой лапой солнечное сплетение – распространяя тепло по всему телу.       ‒ Хейли ещё не знает, что любит хозяин, поэтому я рискнул добавить горсть сушеной земляники, – сказал брауни, прихлебывая из собственной чашки.       ‒ Это волшебно! – искренне похвалил Драко.       ‒ Конечно, волшебно! – смешливо фыркнул Хейл.       И неожиданно для себя Драко фыркнул в ответ, смешно разбрызгивая теплый чай, откашлялся и засмеялся уже в голос. Дед на картине недовольно покачал седой головой, но Драко это не остановило.       Едва он отсмеялся и протянул руку к сконам, прямо перед столом материализовался Патронус лорда Блэка. Адская гончая произнесла знакомым голосом:       ‒ Привет, Драко! Мы с Гермионой решили собрать воедино всю информацию по твоему странному делу. Не хочешь к нам присоединиться? Если да, Герми откроет тебе камин.       Драко горестно вздохнул. Похоже, его идеальное чаепитие откладывается на неопределенный срок. Хейл, оказавшийся на ногах сразу же, как только появился патронус, улыбнулся ему, утешая:       ‒ Не расстраивайтесь, хозяин, в следующий раз я добавлю в чай смородину и немножко мяты для душевного спокойствия.       Действительно, душевное спокойствие было нужно. Драко поспешно вышел из комнаты и направился к камину в холле особняка, кинул летучий порох, проговорил смешной адрес Гермионы и вышагнул уже в её крохотной гостиной.       ‒ Есть хочешь? – первое, что спросил Блэк. Драко неопределенно пожал плечами, но не ответил, так как знал, что Гарри интуитивно чувствует ложь.       ‒ Тогда давайте сначала чаю попьем, Кричер испек для Гермионы изумительный сырный пирог.       Драко так удивился, что даже рот его слегка приоткрылся.       ‒ О-о-о! Лордствуешь уже? Вошёл во вкус? ‒ не смог не подколоть он.       Гарри возмущённо на него воззрился:       ‒ Только не говори, что мы оторвали тебя от чего-то действительно важного.       ‒ Оторвали, ‒ кивнул головой Драко, ‒ от важного. Я впервые за восемь месяцев собрался по-нормальному попить чай.       ‒ С нами попьешь, – возразил Гарри, пожимая плечами.       Потт... Блэк, Шрамоголовый не понимал, насколько важным является домашнее чаепитие для Драко.       ‒ Как скажете, ваше лордство.       Во время этой шутливой перепалки Гермиона замерла. Создавалось впечатление, что в голове её прокручивались невидимые шестеренки.       ‒ Гарри, так ты принял род? Поздравляю! Как жаль, что Сириус не увидел! ‒ экспрессивно воскликнула она, порывисто кидаясь к Гарри, чтобы обнять. Новоиспеченный лорд Блэк немного неловко забарахтался в крепких объятиях подруги.       ‒ Мне Драко помог! – смущённо проговорил бывший Поттер. – Мои предки оказались такими засранцами, что я едва не потерял себя в ритуале.       Умница-Гермиона ранее специально не занималась вопросами родовой магии, но работа с чистокровными заставила её интересоваться и такими вещами.       ‒ Ты плохо подготовился?! – с ужасом воззрилась она Гарри. – Но ведь это так опасно! Любой более сильный предок может просто вытеснить душу и занять тело.       Гарри взъерошил отросшие волосы. И виновато глядя на Гермиону, сказал:       ‒ Всё получилось неожиданно. После встречи с Роном магия просто взбесилась. Я осознал себя, когда уже оказался в алтарном зале в процессе Испытания. И предки, знаешь, они были такими холодными, жестокими… Я бы не справился, если бы в самый ответственный момент не появился Драко.       Гермиона благодарно погладила Малфоя по плечу. Удивительно, но её прикосновения, так же, как и прикосновения Блэка, не отвращали, но несли тепло, которого Драко так не хватало в последнее время.       ‒ Но ведь Испытание должно было вызвать всплеск магии? – спросила Грейнджер.       ‒ И вызвало! – подтвердил Гарри. – Был такой всплеск, что сначала примчалась группа быстрого реагирования, а потом невыразимцы.       ‒ И Драко был на Гриммо?       ‒ Ну, да. Леди Вальбурга нам помогла: подсказала где найти тёмный артефакт и посоветовала применить Адское Пламя. Так что никто ни о чём не догадался. То, что я принял род, знаете только вы.       ‒ Послушай, но это ведь ненадолго,‒ возразила Гермиона. – Патронус у тебя изменился, и магия твоя чувствуется по-другому, да и кольцо лорда видно на мизинце.       ‒ Ты видишь кольцо лорда Блэк? – пытливо спросил Малфой, мгновенно напрягшись.       ‒ Совершенно отчётливо, ‒ кивнула Гермиона, нахмурившись.       ‒ Что ж, лорд Блэк, поздравляю вас с первым личным вассалом! ‒ церемонно провозгласил Драко, но в конце сбился на фырк, тем самым сбив весь пафос.       Гермиона застыла с перекошенным лицом. Гарри бросился к ней. Присел на узкий и неудобный диванчик, маленький, как и вся мебель в квартире, и взял её руки в свои.       ‒ Герми, посмотри на меня.       Гермиона перевела ошарашенный взгляд на своего друга. Руки её дрожали.       ‒ Послушай, все ведь и так считают, что я – твой патрон, так разве плохо стать частью рода Блэк? Тем более я никогда не попрошу тебя сделать что-то, что противоречит твоим убеждениям!       ‒ Но я же не приносила тебе клятву! – порывисто воскликнула Гермиона и вдруг резко замолчала. Кровь отхлынула от её лица, а потом, через мгновение, щёки расцвели горячечным румянцем, её взгляд прояснился.       ‒ Я вспомнила Гарри! И... рада, правда рада быть вассалом твоего рода, но только потому, что этот род – твой!       Теперь уже лорд Блэк обнимал девушку. Видя такое открытое проявление эмоций, Драко чувствовал себя неуютно. В его семье самым важным было умение держать лицо в любой ситуации. Спас положение Живоглот. Наверное, книззлу надоели шумные двуногие, и он с победным мявком цепко ухватил лорда за пятку. Гарри взвыл, Гермиона зашикала на кота, а Драко со смехом стравливал возникшую неловкость.       Когда Живоглот был изгнан на подоконник, а лихорадочный румянец со щёк Гермионы сошёл, она вспомнила про свой долг хозяйки:       ‒ Чаю?       Драко, внутри которого все ещё плескался волшебный чай Хейли, опять рассмеялся, его смех подхватили Гарри и Гермиона.                                                                         ***       После того как очередная порция чая была выпита, а слоеный сырный пирог съеден до последней крошки, дружная компания вновь переместилась в гостиную, к небольшому столу, на котором уже были разложены документы и записывающие артефакты, а флаконы с воспоминаниями стояли в ряд.       ‒ Давайте я начну, – предложила Гермиона. Она достала записывающий артефакт и активировала его. Голос Рона Уизли заполнил помещение и заставил Живоглота нервно дергать хвостом. Гарри подскочил и стал мерять шагами комнату, то сжимая, то разжимая кулаки. Драко смотрел в окно, из которого открывался вид на магический квартал, но слушал при этом внимательно. Запись оказалась довольно короткой – не более пятнадцати минут, - но вызвала настоящий взрыв эмоций у новоявленного лорда Блэка.       ‒ Герми, ну, скажи мне, когда Рон стал таким дерьмом? – возмущенно выпалил он, едва артефакт закончил воспроизведение. ‒ И почему мы это пропустили?!       ‒ Не знаю, Гарри, ‒ покачала головой Гермиона. ‒ Может, всё началось с того момента, когда он бросил нас в лесу, или раньше, когда объявил тебе бойкот во время турнира Трёх волшебников.       ‒ Ага, или в поезде, когда он оскорбил Драко и его семью? – с горьким сарказмом добавил бывший Поттер. Мысль, что Рон всегда был гнилым, горчила на губах вкусом потраченных не на того человека лет, эмоций, надежд...       ‒ Из записи ясно, что Рон действовал по наущению Финнигана, что прекрасно укладывается в нашу версию о домогательствах, – сказала Гермиона, возвращая Гарри в практичное русло.       ‒ Вы не на том концентрируетесь, – вдруг прервал Гермиону Драко.       Гермиона и Гарри посмотрели на него с удивлением.       ‒ Не на том, ‒ повторил он. ‒ Рон сказал, что Гарри – новый Тёмный Лорд, и это можно было бы назвать бреднями. Но! Ещё он дал понять, что есть группа, недовольная слишком мягкой политикой властей по отношению к чистокровным, и Кингсли не оправдал их ожиданий. Они готовы к смене власти! ‒ припечатал Драко.       Гарри замер, Гермина побледнела.       ‒ Меня предупредили, что уже месяца три в Аврорате ходят слухи, что я – реинкарнация Тёмного Лорда. Но пока всё это на уровне шепотков в курилке.       ‒ Гарри, как ты не понимаешь, если эти слухи просочатся в СМИ, Кингсли не усидит в своем кресле, ‒ взволнованно проговорила Гермиона.       ‒ И тогда откроется дорога новым политическим силам, ‒ продолжил Драко.       ‒ Так, ‒ громко вскликнул Гарри, рубанув в воздухе рукой. – Для начала нам надо разобраться с делом Драко, чтобы исключить для него опасность снова оказаться в Азкабане, а думать о благе магической Британии и изменениях на политической арене будем потом.       ‒ Но, Гарри, ‒ настойчиво произнесла Гермиона.       ‒ Потом, ‒ с нажимом отозвался Блэк. ‒ Гермиона, если у тебя есть Умиротворяющий бальзам, пожалуйста, дай Драко. И ещё, давай мы с тобой выйдем подышим воздухом, пока Драко слушает запись, сделанную мной в Дырявом Котле.       ‒ Что, всё настолько плохо? – спросил Драко, по привычке стараясь сохранить самообладание.       ‒ Услышишь, ‒ коротко ответил Гарри. Он подошёл к Драко и назвал пароль активации для артефакта.       Драко недоумевал, к чему такие сложности, но с Блэком не спорил.       Едва входная дверь хлопнула, закрываясь, он проговорил слово-ключ, и помещение заполнила разноголосая речь. Драко услышал Рона, других бывших гриффиндорцев, узнал он и голос своего ненавистного надсмотрщика. То, что он говорил – убивало. Удивление и недоумение сменилось болью. Казалось, сердце сейчас выпрыгнет из груди – настолько неровно оно билось, руки затряслись. К счастью, аудиопытка быстро закончилась.       Какое-то время Драко сидел словно парализованный, не в силах поднять руки и вытереть слёзы, заливавшие лицо. Последний раз он плакал в Азкабане после впервые перенесённого насилия. «Мама?! Моя мама заплатила за мои унижения?! Почему? Что заставило её так поступить? Я должен во всём разобраться!»       Драко поднялся с дивана, запинаясь, вышел на кухню, где тщательно умылся и вытерся одним из пушистых полотенец. Наложил на себя чары гламура и, подойдя к двери, решительно открыл её.       ‒ Заходите, ‒ позвал он Гарри и Гермиону с небольшого заднего двора, который был общим для жильцов дома. – Я всё.       Гарри с Гермионой зашли в квартиру, снимая с одежды согревающие чары.       ‒ Драко, ты готов к тому, чтобы Гермиона тоже послушала запись? – осторожно задал вопрос Блэк.       ‒ Да, думаю, это необходимо для дальнейших совместных действий, – ровно ответил Драко и добавил: ‒ Я хочу во всем разобраться.       Блэк по-собачьи, чуть склонив голову на бок, смотрел на Драко расфокусированным взглядом, словно прислушивался. Хотя, почему словно. Умение ощущать чужие эмоции в этот раз Драко не смутило. Гарри было не всё равно, и это небезразличие что-то сдвинуло внутри Малфоя, словно поддерживая его.       Гарри и Драко не стали выходить на улицу. Они в компании Живоглота угнездились на кухне, навесив чары, отсекающие звук. Пока Гермиона прослушивала запись, Блэк лениво цедил чай, а Драко чесал мягкий живот кота, вольготно раскинувшегося на подоконнике.       Через некоторое время чары загудели, рассыпаясь, на кухню вошла совершенно белая Гермиона. Её лицо казалось выточенным из куска мрамора, настолько острыми были грани, очерчивающие нос и подбородок.       ‒ Что вы на это скажете? – требовательно спросила она.       ‒ Скажу, что мы живем в волшебном мире, и здесь есть не только чары для кипячения воды, но и Империус, зелья, подчиняющие волю, Оборотное и много всего другого интересного, – первым ответил Гарри.       ‒ Я ценю, что вы оба делаете для меня, ‒ искренне сказал Драко, сопровождая слова легким поклоном.‒ Но ещё я хочу понять, почему моя мать поступила так, как поступила. Расспрошу портрет деда и посмотрю, что есть в семейных хрониках библиотеки, может быть, там я найду ответ.       Малфой выдохнул и продолжил:       ‒ В истории с Финниганом склонен поддержать идею мисс Грейнджер. Полагаю, именно она способна объяснить его придирки и отвратительное поведение. И, в то же время, считаю нецелесообразным обнародовать информацию, касающуюся того, что происходило со мной в Азкабане, тем более, что в ней оказалась замешаны члены моей семьи.       Поттер настороженно смотрел на Драко, он уже знал эту его манеру: чем тяжелее было на душе, тем более изысканной и высокопарной становилась речь аристократа.       ‒ Хорошо, ‒ согласилась Гермиона, ‒ тогда я сегодня вечером подготовлю документы для адвокатской конторы, которые понадобятся на слушаниях Финнигана. Остальное набросаю в черновиках и оставлю себе.       Драко вскинулся, видимо пытаясь протестовать.       ‒ Я обнародую их только в самом крайнем случае! Если тебе будет угрожать реальный срок, – уверенно сказала Гермиона. Драко нахохлился, но кивнул. После Умиротворяющего он был какой-то замороженный.       ‒ Мисс Грейнджер, полагаю, нам следует вас оставить, ‒ заторможенно проговорил Драко.       И Блэк вдруг с ужасом увидел, что на кончиках пальцев Малфоя проскакивают синие холодные искры. Драко едва сдерживал магию, выходящую из под контроля!       ‒ Герми, извини, но нам действительно пора, ‒ Блэк подскочил к Драко и, держа его за руку, морщась, повел к камину. Магия Малфоя оказалась ужасно колючей.       Гарри быстро бросил в камин летучий порох, пламя сменило цвет на зелёный, и уже в пламени он сказал: «Малфой-мэнор!»                                                                   ***       Драко механически переставлял ноги, пытаясь успеть за волокущим его Блэком.       ‒ И он ещё говорил мне, что я идиот! – ворчал Гарри, вытаскивая безвольное тело из камина.       Брауни, появившийся в холле Малфой-мэнора сразу же, как сработал камин, с любопытством рассматривал почти скульптурную композицию. Ровно до тех пор, пока Десница Судьбы не рявкнул:       ‒ Где алтарный зал?       Хейл и бровью не повёл, с невозмутимым видом пригласив следовать за собой к незаметной лестнице, спускавшейся вниз. На одном из пейзажей в коридоре появился встревоженный Абраксас.       ‒ Молодой человек, молодой человек, да, я к вам обращаюсь – остановил он Гарри. – Куда это вы направляетесь?       ‒ В алтарный зал, род принимать, ‒ не слишком вежливо ответил Блэк, впрочем, притормаживая.       ‒ Но вы не можете! ‒ возмущенно воскликнул бывший глава рода. ‒ Драко не совершил очистительные ритуалы, кроме того, он явно находится под воздействием какого-то зелья, а предки не простят, если он будет нечестен с ними.       ‒ А предки простят, если вашего внука разорвет от бушующей магии, которая еле ему подчиняется?! Его магия мне уже все руки исколола! – проорал бешенный Блэк.       Абраксас внимательно посмотрел на внука и увидел, что тот весь дрожит, из прокушенной губы сочится кровь, а руки уже до локтей объяты синим свечением, так похожим на огни святого Эльма.       ‒ Зелье надо вывести! – категорично заявил портрет.‒ Иначе он может не пережить Испытания. – Помедлив, распорядился: ‒ Кодекс рода возьмите – там закладка на ритуале Испытания.       ‒ Домовик!‒ крикнул Блэк. Хейл обернулся и низко поклонился:       ‒ Что угодно благородному Лорду?       ‒ Антипохмельное! Немедленно! Кодекс Рода Малфой из библиотеки!       ‒ Вот зелье, ‒ подал флакон брауни.‒ Кодекс принести не могу, вход зачарован только на волшебников.       Гарри влил почти безучастному Драко в рот зелье, помассировал горло для того, чтобы быть уверенным, что он точно его проглотит. Снова повернулся к представителю волшебного народа:       ‒ Перенеси его в ближайшую ванную. Не оставляй одного!       Блэк взмахнул палочкой:       ‒ Библиотека Малфой-менора. Указуй!       Светящаяся пульсирующая нить потянулась к лестнице наверх. Поминая Мерлина и всю его родню, Гарри под пристальным взглядом Абраксаса кинулся в направлении библиотеки. Он легко преодолел два лестничных пролета и едва ли не с ноги открыл дверь. Кодекс Рода лежал на подставке под силовым куполом. Гость даже не стал доставать палочку, он просто протянул руку, и Кодекс в неё влетел.       Драко, конечно же, всего этого не видел. Он видел белый край ванны, куда водопадом лился чай, приправленный умиротворяющим бальзамом и сырным пирогом. Несмотря на отчаянные попытки сопротивления, Хейл всё заливал и заливал в него тёплую воду, добиваясь полной очистки организма. Когда извергаемая назад жидкость в ванне стала совершенно прозрачной, появился растрёпанный Блэк с Кодексом рода Малфоев в левой руке.       ‒ Ну как?       ‒ Хозяин готов, милорд!       ‒ Вход в алтарный зал. Показывай!       Правой рукой Гарри взгромоздил на себя Драко и потащил вслед за брауни, уверено спускающимся по лестнице всё ниже и ниже.       Перед огромными дверями, обитыми серебром, он замер и сказал извиняющимся тоном:       ‒ Дальше – не могу!       Блэк мотнул головой, отпуская слугу. Встряхнул Драко:       ‒ Соберись! Сейчас ты станешь лордом!       Драко после промывания желудка почувствовал себя гораздо лучше, но боль, затаившаяся в сердце, становилась всё сильнее. Его руки были покрыты синим пламенем уже по самые плечи.       Гарри толкнул одну из серебряных створок, она не поддалась. Он через плечо взглянул на Малфоя, и тот подошёл, положив свою руку на дверь рядом. С синей вспышкой двери, наконец, отворились.       Едва ли не наперегонки Драко и Гарри спускались к алтарю рода Малфой: Драко гнала родовая магия, а Гарри – страх за Драко. Алтарный зал Малфоев был нисколько не меньше и не моложе, чем у Блэков. В центре возвышался алтарь – ровный синий свет отражался от стен, создавая иллюзию снежного поля морозной ночью.       С жалобным всхлипом Драко припал к алтарю. Казалось, что его руки вплавились в камень. Гарри зажёг над собой Люмос и открыл Кодекс Рода Малфой! Мордред! Ритуал был на староанглийском! Хорошо, что в академии Авроров его преподавали. Набрав в грудь воздуха Блэк начал читать ритуальное воззвание к Магии.       Синий свет закрутился в воронку, и Гарри провалился в подобие транса. В нём он видел ледяные поля суровой северной страны, холодное море, изрезавшее скалистое побережье, огромных китов и северных оленей. И где-то вдали, в глубокой ледяной расселине, застрял молоденький белый дракончик. Слабые крылья не могли помочь ему подняться, и он всё больше скатывался ко дну ледяной пропасти, где щерились ледяные шипы.       Губы сами по себе нараспев произносили древние катрены, а Гарри всей душой устремился к дракончику – он как бы со стороны увидел себя в виде адской гончей, понесшейся к ледяной пропасти.       Лёд холодил чувствительные подушечки лап и отдавался болью, но он упорно бежал, пока не достиг расселины. Дракончик вяло трепыхался. Гарри-пёс приноровился и схватил его за самый кончик крыла – аккуратно, чтобы не прокусить холодную тонкую кожицу, натянутую между хрупких костей. Изо всех своих собачьих сил он начал тянуть его наверх. Дракончик, сообразив, что его спасают, стал помогать, упираясь в края пропасти когтистыми лапами, дюйм за дюймом поднимаясь к поверхности. Когда челюсть Гарри-пса уже затекла, дракончик последним отчаянным рывком плюхнулся на ровную ледяную поверхность и издал победный вопль.       Перед ними возникла толпа призрачных почти людей: высоких, мощных, со светлыми глазами и волосами, заплетёнными в тонкие косы. Они подходили к дракончику по очереди и что-то ему говорили, он только крутил головой и отфыркивался. Гарри-пёс был настороже – от некоторых почти-людей пахло азартом и агрессией. Один из них пах особенно сильно.       Дракончику надоели бесконечные разговоры, он подскочил, расправил тонкие крылья и полетел в сторону синего сияния на горизонте. Гарри-пёс потрусил за ним.              Они вышли к пологому склону, гладкому как зеркало. Адская гончая попыталась осторожно спуститься, но лапы разъехались, и пес почти кубарем покатился с горки, дракончик над ним заливисто хохотал. Раздосадованная адская гончая собрала непослушные лапы и в длинном прыжке схватила дракончика за хвост, так они и вывалились в синее сияние – растрепанные, замерзшие, припорошенные снегом.       ‒ Ġeweorðe þīn willa, on eorðan swā swā on heofonum! – закончил Блэк.       Драко, так и стоявший у алтаря, вдруг резко раздался в размерах и на его месте возник огромный белый дракон.       ‒ И кто из нас придурок? – устало спросил Гарри, оседая на пол.