Если не знаешь, смеяться тебе или плакать - смейся

— Так… как там Се Лянь? — Фэн Синь взболтнул бутылку, прежде чем налить её содержимое в две стопки. — Вы же у него были сегодня, да? — Да, — Му Цин бросил ещё один взгляд на меню, чтобы убедиться, что хозяйка принесла именно то мясо, что они заказали. — Цзянь Лань справится с этим лучше, чем я. Но он странно себя ведёт. — В чём это выражается? — мужчина поставил наполненную стопку перед другом, и только после закрыл бутылку, останавливаясь, прежде чем опустошить очередную стопку за этот вечер. — Ну, он говорит, что с ним всё в порядке, это первое, а это всегда говорит только о том, что что-нибудь да не так, ты же знаешь! — Это же Его Высочество, — Фэн Синь помотал головой. — Он даже в детстве был таким, разве нет? — Вот именно, но я, если честно, надеялся, что рядом с тем человеком он станет… немного другим? — Другим? — Разве не очевидно, что этот Хуа Чэн сделал для него больше всех, и что он переживает о благополучии принца? Даже когда мы сами хотели ему помочь, он всегда оказывался на десять шагов впереди. — Ты думаешь, что их отношения могут его изменить? — Но разве Хуа Чэн не ценит его? Я имею в виду, что я надеялся на то, что Се Лянь в итоге изменит свою самооценку. — Глупо на это надеяться, потому что люди не меняются, — Фэн Синь пожал плечами, снова поднимая стопку, призывая Му Цина поступить так же, как и он, и заткнуться об этом хоть на секунду. — Что-то ещё? — Мы когда пришли, он не открыл нам дверь, но потом Жое подсказала Цзянь Лань пароль. Мы переживали, что с ним что-то случилось… Сам же знаешь, в нашем возрасте и с его бешеным графиком, мало ли, но сердечные приступы и инсульты вообще не редкость. А если сознание потерял? Но, знаешь, он просто сидел на диване и даже откликнулся не сразу. Сказал, что не слышал звонок в дверь и как звонил телефон. Угадай, где был телефон? — В кармане? — На столе прямо перед его носом! В какой-то момент мне даже показалось, что он под кайфом, настолько он заторможенный. — И что вы решили сделать? — Цзянь Лань сказала, что сходит в магазин, а я ненадолго остался с ним, а потом мне нужно было уезжать за Хуалин. Так что дальше я не знаю, но думаю, что, опять же, Цзянь Лань справится с этим лучше. Она всегда понимала то, что не понимает больше никто. — Да и он её понимает лучше остальных, нет? — Фэн Синь заторможенно пожал плечами, изо всех сил стараясь как можно лучше прожарить мясо на гриле. — Не зря все называли их идеальными супругами. — Это звучало странно, особенно если учитывать, что их начали так называть, когда ей было лет двенадцать, – Му Цин аж скривился, когда вспомнил те богомерзкие разговорчики на кухне для прислуги, когда слухи про возможную помолвку были подтверждены. — Интересно, у неё сейчас есть любовный интерес? — Хочешь претендовать? — с коротким смешком спросил Фэн Синь, убирая палочками своё мясо в тарелку. — Нет, с чего бы? — Му Цин снова нахмурился, наблюдая за тем, как Фэн Синь пытается выбрать соус для мяса, явно чуть промахиваясь мимо пиал. — У меня есть другой интерес. — Правда? И кто же? — Не скажу, — Му Цин отвернулся, надменно подняв нос, потому что Фэн Синь не был тем человеком, кому он стал бы доверять нечто сокровенное. — Хуалин? — Почему о ней все говорят? — возмутился он. — Нет, не она. — … — Кстати, она же скоро уезжает? Ты поедешь с ней? — Мы это не обсуждали, но ты с ней ладишь лучше, чем я, так что будет лучше, если поедешь ты. — Ну, может, я с ней и лажу, но ты уж точно не ладишь с Цзянь Лань. Вы даже трёх часов в компании друг друга не выдерживаете, как сможете выжить пару недель? Грызётесь же постоянно, — пробурчал Му Цин. — Поэтому было бы логично, если бы ты поехал с ней, а я остался здесь. — Звучит разумно, — Фэн Синь снова опустошил стопку, следуя примеру друга. — Какие у неё могут быть дела в Янчжоу?! — Понятия не имею, — Му Цин пожал плечами, наполняя стопки снова. Руки потихоньку подводили его, он пролил чуть белый напиток на стол, но даже не придал этому значения. Сегодня они оба могли напиться до чёртиков, даже заказали себе такси на вечер, чтобы не добираться в общественном транспорте. Фэн Синь, казалось, более подвержен опьянению, тогда как Му Цин всё ещё был в состоянии хоть немного соображать. Но именно в таком состоянии его стоп-краны отключались, а наружу выходили все нерешённые вопросы. Именно по этой причине он почти никогда не пил ни с кем, кроме самых близких людей. — Ты ходил к Цоцо? — вопрос вырвался сам по себе, и заторможенный разум всё же понимал, что об этом спрашивать не стоит. — Нет, — Фэн Синь поднял внимательный взгляд, будто смотрел сквозь него. — Она же разрешила, да? — Ну, да..., — он коротко кивнул. — Тогда… почему? Ты ж сам говорил, что для тебя это важно! — Ты не поймёшь, — Фэн Синь коротко кивнул, снова опуская взгляд на руку, в которой находилась полная стопка. — Не пойму, если не скажешь, — Му Цин тут же повысил голос, — мы оба это знаем. И я действительно не понимаю этого. Как использовать эту возможность, то ты самый первый, но теперь, когда есть последствия, то ты не собираешься брать ответственность. Даже мы с Его Высочеством ездили к нему, но ты — нет. Ты даже не сделал ничего, чтобы понять, насколько ей сложно сейчас! Ты же в курсе, что его похитил Цзюнь У, да? И что она была вынуждена плясать под его дудку, чтобы хотя бы издали на него посмотреть. — Слушай, просто заткнись, — снова попросил Фэн Синь, поднимая взгляд полный уязвимости. — Но почему? Есть же этому какое-то объяснение? — А просто моего нежелания недостаточно? Или мне обязательно нужно отчитываться? Я не хочу, так понятнее? — Но… во-первых, ты говорил, что хочешь этого, а во-вторых, ты же понимаешь, что есть вещи, которые просто нужно сделать, даже если не хочется? Взрослая жизнь полна этого дерьма. — Но сейчас я сказал, что не хочу, что тут не ясно? — Почему? Что мы должны думать о тебе теперь? — ему бы и хотелось подобрать более высокопарные слова, но его мозг выдавал только примитивщину и самые банальные реплики, даже не давая их обдумать. — Это безответственно! — Ну и пусть! Я хочу быть безответственным! — Фэн Синь наклонился через стол, решительно сверля взглядом Му Цина. — Потому что все чего-то ждут, но ты даже не спросил, что именно я чувствую в этой ситуации. — Я именно сейчас и спрашиваю! — Нет, ты спросил, что вы должны думать обо мне, сразу же отделяя меня от вас, словно она для вас по умолчанию не виновата ни в чём. — Попробуй только сказать, что она тебя соблазнила, и я выломаю тебе лицо, — Му Цин пригрозил мужчине напротив палочками. — С чего бы вдруг мне говорить такие вещи о ней? — он удивлённо моргнул. — С какой это радости? Она же сказала, что всё было обоюдно, разве нет? — Это всё равно так мерзопакостно звучит, — Му Цин скривился, словно в рот попало нечто горькое или кислое, а после опустошил свою стопку. — Зачем тогда спрашиваешь, идиот? — Потому что мне интересно! Ты всегда был самым старшим из нас, ты был самым ответственным, а Цзянь Лань доверяла тебе даже больше, чем мне, и чаще обращалась к тебе за помощью, чем ко мне. Почему сейчас всё изменилось? По итогу прямо сейчас самые младшие из нас взяли на себя всю ответственность… Почему ты делаешь это? Почему даже не можешь притвориться, что тебе это нужно? — Потому что я не хочу, — он осушил стопку, скривившись, а после снова наполнил её, чтобы снова выпить содержимое. — Ты не хочешь, потому что… это ребёнок? И тебе, типа, страшно с ним разговаривать? — Нет, — он медленно качнул головой, и лишь после глубоко вздохнул. — Тогда… что? Знаешь, я правда тебе немного завидую в этой мере, и завидовал всегда. У меня нет к ней чувств, но она слишком хорошая для этого мира. И если правильно подобрать ключи, ты бы ещё смог вернуть её, она же… тоже тебя любила? — Кончай пить, полудурок, — Фэн Синь едва сумел выровнять спину и поднять руку, чтобы забрать бутылку со стороны Му Цина. — Эй, верни, — Му Цин протянул руку вслед за бутылкой, комично подняв брови и сжав губы. — Верни, чёрт! Да что на тебя нашло?! Ему всё же удалось забрать бутылку из рук мужчины, оставляя его мирно пошатываться из стороны в сторону, он с особым трепетом налил остаток напитка в стопку, и тут же его осушил, на случай если Фэн Синь снова взбунтуется. — А ты знаешь, как я тебе завидовал? — спросил Фэн Синь, смотря себе под ноги. — Ты изначально был другом принца, потому что твоя мама служила госпоже Се, и она всячески помогала твоей маме. И моя мама тоже служила во дворце, надрываясь, потому что одна тащила меня и бабушку в доме престарелых. А потом она и сама начала болеть, и с четырнадцати лет я стал учеником в гвардии, потому что нам нужны были деньги… и то что я часто делал работу вместо мамы, потому что она не могла этого делать. А ты в это время игрался с Его Высочеством и Цзянь Лань. И это именно она привела меня в вашу компашку, да? Ты сам принял решение потом стать учеником в гвардии, так же как и я, но это был твой выбор. А у меня выбора не было, такое чувство, будто вся моя жизнь состоит из одной блядской ответственности — батя свинтил, потому что я родился, маме плохо, потому что я недостаточно хорошо учусь и стараюсь, у меня не было друзей из-за этой дебильной ответственности! А в итоге что? Я впервые в жизни признался девушке в том, что я люблю её, и впервые в жизни был действительно счастливым. И тут звонит Се Лянь, а она счастливая носится по своей комнате и не может нарадоваться… голая почти, — он вдруг померк сильнее, словно со вздохом выходили его переживания. — Я понимаю, что она на самом деле привязана к нему, и что было бы глупо на что-то рассчитывать, и в этот же момент я понимаю, что это было неправильно с моей стороны. Я надеялся, что он не выдержал улиц и холода, поэтому и позвонил ей… всё же не чужие люди, и у господина Цзяня были и возможность и желание вернуть ему обеспеченную жизнь. Я боялся понести ответственность за это, и надеялся, что ничего не случится, если я просто уйду, с ним же она была счастливой. — Когда это было? — Через пару месяцев после того, как мы разбежались, — он пожал плечами, поднимая взгляд на озадаченного Му Цина — он о чём-то размышлял, будто старался поставить всё на свои места. — Мы встретились случайно, заговорились… ей было интересно, где Се Лянь и ты, а я же не знаю. И она подумала, что я не могу этого сказать на улице, потому что информация же слишком… серьёзная. Поэтому позвала домой, мы пару раз встречались, я старался ей помочь с её переживаниями, и в итоге всё случилось само собой. — И он позвонил сразу после…? — Да, — Фэн Синь кивнул. — Мда, — Му Цин снова вздохнул, берясь за стопку, но она оказалась такой же пустой, как и бутылка, так что пришлось с огорчением её отставить. — Я не хочу её возвращать, — коротко сказал Фэн Синь. — В её сердце никогда не будет места. Так что можешь действовать, если не брезгуешь, конечно… — Ты можешь заваливать свой рот каждый раз, когда хочешь сказать эту херню снова? Задолбал уже… — Ты сам спросил, что ещё ты хочешь? Почему ты постоянно недоволен? — Потому что ты так и не хочешь ничего сделать для Цоцо! — А сама Цзянь Лань хотела бы, чтобы я что-то сделал? Или я могу сделать это без неё? Я понимаю, почему она меня ненавидит, и даже сопротивляться не стану, поэтому и не хочу маячить перед ней лишний раз, искать лишние поводы заговорить и улаживать что-либо. Какая от меня польза? Он и без того не осознаёт ничего о семейных ролях, это во-первых, и, да, такое говорить нельзя и это неправильно, но он никогда не станет другим, ему же всё равно — были ли вы рядом, или же не было никого. Я не вижу в этом смысла, даже самого малейшего. И всё это подкрепляется тем, что я не хочу иметь с ними ничего общего… И перестань говорить обо мне так, словно я чудовище, которое напало на неё, всё было не так. — Может, ну.... было бы приятно, если бы ты хоть немного поинтересовался бы им? Аппетит же приходит во время еды, да? — Ты прикалываешься? Она в моём присутствии, сколько бы ты не вёл себя как клоун, даже не улыбается, не говоря уже про смех. Проще исчезнуть. — Проще кому? — Мне. И мне не стыдно, что я хочу делать всё для себя. И ты не заставишь меня жалеть.

***

— Здесь есть всё, что ты запросила, — Сан поставил на стол перед Жое рюкзак, и он оказался тяжеловатым. — Документы? — В переднем кармане, — он кивнул решительно. — Думаешь, он не натворит дел? Нам стоило бы перестраховаться. — Думаешь? Он же наркоша, ему нужно возвращаться домой? Да и куда возвращаться? Дома только мать, деда арестовали. Ты же помнишь, что она сделала на его похоронах? — Это да, но, я всё равно понаблюдаю за ним дальше, чтобы быть уверенным на все сто. — Если думаешь, что это нужно сделать, то, думаю, я не против, — Жое всё же взяла рюкзак в руки, но снова остановилась, услышав вопрос. — Ты же бываешь у господина Хуа? — Мг, каждый день захаживаю, а что? — Как его здоровье? Никто ничего не говорит, и кое-кто считает, что он мёртв, поэтому… — Глупости, — захихикала Жое. — Дайте ему ещё немного времени, и он придёт сюда на своих двоих. — Ладно, — он усмехнулся вслед за её обнадеживающими словами. — Позаботься о нём, ладно? — Конечно, — Жое кивнула. Она была готова войти в камеру, в которой держали Спиди и Шэна, и Сан даже придержал для неё дверь. Казалось, внутри она не была уже миллион лет, но всё осталось таким же, как и прежде. Кто-то из охраны подкидывал им мангу или книжки, так что стол был захламлён кучей бумаги. Как настоящие заключённые, они даже развесили рисунки из манги на стенах у кровати. И стоило также отметить то, что их лица были хотя бы целыми, посреди комнаты между кроватями была небольшая баррикада из полки, будто они действительно избегали компании друг друга, чтобы не создавать проблем. Однако завидев её, они лениво подняли свои взгляды, не собираясь покидать укреплений. Жое поставила на стол тяжёлый рюкзак и просто выдохнула, смотря прямо на Ксана, он будто бы понял всё сам, даже недоверительно улыбнулся. Поднявшись, он снова посмотрел на Жое, будто боялся, что она снесёт ему голову, если он сделает что-то не так. Однако она только кивнула, со стороны наблюдая немое удивление от того, что он вдруг осознал, что она исполнила своё общение — здесь был один комплект одежды, а всё остальное здесь — деньги. Недоверительно он проверил несколько пачек, и даже осмотрел рюкзак до самого конца. — А документы? — В переднем кармане, — она носом указала на рюкзак. — И правда, — в свете галогеновой лампы он убедился в том, что документ настоящий, что на нём его фото и то самое имя, что он выбрал для себя. — Так… ты же не собираешься меня сейчас просто пристрелить? — он осмотрел её со стороны, убеждаясь, что оружия с собой у неё нет. — И зачем? — Потому что такое блядское отношение от тебя — это норма? — послышался голос Шэна из его укрепления. — Типа того, — Спиди кивнул. — Это было бы мило, — приложив палец к губе, она посмотрела на потолок, прикидывая, почему сама до этого не додумалась. — В любом случае, это всё. Забирай свои вещи и ты можешь идти. — И ты не боишься, что… я там могу со знакомыми встретиться, чтобы рассказать о тебе? — Было бы интересно на это посмотреть, — Жое улыбнулась. — Давай, на выход. Ксан будто и хотел что-то сказать, но промолчал. Оглянулся на свою половину комнаты, чтобы осмотреться, вдруг что забыл, а после сам себе улыбнулся, ведь тут у него ничего не было. Но всё же, если так подумать, будучи здесь, он пережил ужасные ломки. Конечно, никто не давал ему ни сигарет, ни алкоголя, ни, естественно, наркотиков, так что, пережив тяжёлую стадию, он даже надеялся на то, что навсегда избавится от этих привычек. Жое ждать не хотела, поэтому поторопила его снова, он был вынужден уйти отсюда. Конечно, она могла бы провести его прямо до улицы, как гостеприимная хозяйка, но она лишь молча проследила за ним взглядом с лестницы в главном холле. Мужчины, что перекидывались в картишки внизу, окидывали его скучающим взглядом, и хоть он чувствовал некое напряжение, словно прямо сейчас Цзыи покажет себя настоящую и схватит его в миллиметре от долгожданной свободы, однако этого не случилось. Даже когда он замедлял шаг, изо всех сил стараясь не показать свой страх, озираясь вокруг, он просто шёл дальше, а за открытой дверью, впервые за долгие месяцы вдохнув свежий воздух, он наконец поверил в то, что люди всё ещё бывают чуточку добрее. Но Жое это абсолютно не интересовало, теперь это головная боль Сана, который почему-то не доверяет её решению. Конечно, отчасти ей бы хотелось через полгодика навести справки и узнать, сколько денег он спустил в казино, но по итогу втайне питала надежду, что он наконец-то возмётся за голову. А вот Шэн… отпускать его пока что рановато, так сказал Се Лянь, поделившись одним секретом — один из советников, отец Кибо, так и не был арестован. И хоть Шэн не обладает влиянием в обществе бывшей элиты, он всё равно знает достаточно много. Ей бы и хотелось пинком вытолкать его отсюда и больше не вспоминать его склизкий характер, но выбора не оставалось. Папа сказал, что сам ей скажет, когда стоит его отпустить, иначе они сильно рискуют. И всё же, сейчас ей предстояла другая задача, вернее, даже задача в кубе. Сегодня утром она была у Хуа Чэна, пока она бездумно болтала с ним и рассказывала о том, какие приключения они переживали, вдруг объявилась Черри, вернее то, во что она превратилась. В какой-то момент показалось, что на неё напали, так сильно были изранены её руки. После она заметила её взгляд, который будто сквозь смотрел, и тут же появились мысли о попытках самоубийства или селфхарма . Черин попросила про короткий разговор с Хуа Чэном наедине, и Жое покинула палату. Только тогда до неё дошло, что она выглядела немного иначе, непривычно, но так и не поняла, что изменилось. Была бы здесь Чорин, она могла бы спросить у неё, но сегодня, похоже, у неё выходной. В это же время ей позвонил папа, можно сказать, у них был разговор впервые за несколько дней. Он готовился к пресс-конференции и попросил её навести справки о жене господина Гона. Во время обысков её не было дома, там была только любовница, и, судя по всему, она вообще ничего не понимает, так что после допроса никто не стал давить на неё. Но она сказала, что уже является невестой господина Гона, так как он разводится с женой, да и вообще она была психически неуравновешенной, поэтому и лежит в психушке. Работа оказалась непыльной, можно было скинуть её даже на Сана или кого-то ещё, но всё оказалось сложнее. Черин ушла ещё во время разговора Цзыи и дагэ, поэтому Хуа Чэн снова позвал её в палату, когда она освободилась. Конечно же, его интересовала информация про Се Ляня, но то, что через полчаса его покажут по телевизору, совсем его не порадовало — глаза ведь всё ещё закрыты повязками после операции, так что он мог только слушать. В этот момент он был больше похож на счастливого ребёнка, чем на главу Триады или жертву похищения и издевательств. Направляясь в Триаду, она решила заглянуть к Тан, чтобы поговорить с ней о Черин, так как Хуа Чэн тактично промолчал на её вопросы о том, что это сейчас было. Но не успела она приехать в район Химер, как тут же ей позвонил Эмин с не менее срочной новостью — госпожа Фэн Ли Эр прямо сейчас поехала в кофейню, где работает Цзыи, потому что «просто соскучилась». Эмин рассказал ей о планах Жое, что у неё вечером будет собеседование, и женщине захотелось встретиться с Цзыи, а Эмин не нашёл в этом проблемы. И, по правде говоря, проблемы действительно не было, потому что принять у себя в гостях госпожу Фэн было даже в радость. Но для этого ей придётся передать свои задачи кому-нибудь другому. Как и ожидалось, дверь ей никто не открыл, сколько бы она ни звонила. В конце концов было уже вечернее время, где же Тан ещё быть, если не дома, ведь в офисе её нет. Набрав её номер, она невольно скривилась, услышав рингтон из-за двери. Он играл достаточно тихо, отчего было чувство, что телефон находился достаточно далеко. Обычно Тан всегда носит телефон с собой, на случай, если с Черри что-то случится, чтобы всегда быть на связи. Не могла же она забыть свой смартфон на весь день дома? Глупо выразив своё отчаяние, нажав на ручку двери, она с удивлением обнаружила, что дверь оказалась не заперта. Нахмурившись, она всё же вошла внутрь, оглядываясь по сторонам — вокруг чисто, с кухни пахнет едой, но никого рядом не оказалось. Её взгляд скользнул в сторону приоткрытой двери в ванну, и челюсть отвисла сама собой. У неё было чувство, что кто-то напал на них, и почему-то разгромил одну только ванную комнату — повсюду валялись осколки самых разных форм и размеров, раковины были разбиты, плитка кое-где треснула, все вазоны и полотенца валялись на полу вперемешку с засохшими каплями крови и гигиеническими принадлежностями. Услышав резкий звук справа от двери, Цзыи вдруг подпрыгнула из-за резкого звука, отчего сразу же казалось, будто это нападающий, притаившийся, чтобы выждать идеальный момент. И пистолет, который в неё целился, не внушал и капли спокойствия. Всё оказалось настолько размытым, что она так и не заметила в таинственной фигуре знакомых черт — это же Тан! — Ты чего тут ходишь по моей квартире?! — она недовольно опустила оружие, нахмурившись. — Напугала! — возмутилась Жое, схватившись за сердце. — Вообще-то я тебя искала, тебя нигде не было, и ещё дверь была открыта. И вообще, что у вас в ванной случилось? Знаешь, я подумала, что у вас тут убийца ошивается! — Да успокойся ты, — Тан спрятала пистолет, заглядывая в ванную, чтобы убедиться, что ситуация не стала хуже. — Что случилось? Что с Черри? — А что с ней? — Тан не играла удивление, просто отвернулась, чтобы спрятать пистолет в столик у дивана. — Пришла сегодня к Хуа Чэну с важным разговором, попросила меня уйти. Была вся такая серьёзная и надутая, кажется, даже оделась иначе, чем обычно… — М, — Тан кивнула, особо не вникая в то, что говорит Цзыи, потому что и сама знала, что случилось. Черин больше не выдерживала. Тан не замечала ничего странного в её поведении в последнее время, вернее, ничего не предвещало вот такого взрыва, но, как оказалось, ей потребовалось несколько лет, чтобы взорваться. Сегодня ночью Тан проснулась от жуткого грохота, и побоялась, что Черин могла что-то сделать с собой, и лишь спустя минуту поняла, что она ничего с собой не сделает. Наблюдая со стороны, как упорно и быстро она разбивает всё, что ей попадалось на глаза, Тан невольно задумывалась о том, ради кого было это представление? — У вас точно всё хорошо? — Слушай, — Тан вдруг заговорила, не услышав вопрос. — Ты же знала… про Чорин? — Эм, — Цзыи оглянулась по сторонам, будто искала подтверждение того, что тут больше никого нет. — Да, знала. — Тогда, почему ты мне ничего не сказала? — Тан всё же повернулась к девушке, переживая, что она будет лгать. Но, как оказалось, она была просто сбита с толку. — Ты же предупредила меня в первый раз, что Чорин работает в больнице, да? Почему ты не сказала, что они встретились? Ты же знаешь ситуацию, да? — Я понимаю твоё беспокойство, и почему-то мне кажется, что ты меня винишь в их встрече. На самом деле всё было случайно — Чорин искала младшего брата своего жениха. Он работал на меня, он сын советника, и сейчас он здесь, сидит в камере. Я пыталась ей наврать, и тут из-ниоткуда появилась Черри. — Где это… случилось? — В кофейне. Шэнли работал там, и Чорин подумала, что я что-то знаю, поэтому пришла. Мне кажется, это была чистая случайность, потому что Черри изначально не хотела с ней говорить, но потом она согласилась. И… я просто дала им поговорить. — Она говорила, что ходит к тебе… — Она действительно приходила, но… Не ко мне, а к Чорин. Они часто встречались у меня в кофейне, пока ты сама не стала заезжать. — Ты подслушивала их разговоры? — Я не делала записей, но моя охрана тоже сидит в кофейне, они что-то да слышали… сама знаешь, Черри способна разляпать важную информацию, не подумав. Но я решила перестраховаться, и просто предупредила её, что если Чорин узнает что-либо о Триаде, то Черри будет отвечать как представительница Триады. — Ты угрожала ей смертью?! — Тан прекрасно понимала, что Черин не рассказала бы ничего важного, какое мнение она бы ни составила о себе. — Скорее да, чем нет, — Жое пожала плечами. — И не надо читать нотации мне про то, что это было неправильно. Неправильно было бы не напомнить и просто пристрелить на месте, а так я дала ей дружеское напоминание, вот и всё. Тан вновь отвернулась в сторону кухни, вздыхая. Оставалось много вопросов, но она не могла задать их Цзыи, всё же, они не близки, и Тан ей не доверяла, несмотря на то, что Жое стала как-то поспокойней в последнее время. — Ты знаешь, куда она пошла дальше? — Не имею понятия, можешь спросить у Хуа Чэна. — Знаешь… я всё равно думаю, что тебе следовало бы мне всё рассказать… всё было бы иначе, если бы я знала об этом раньше. — Я сделала так, как посчитала нужным в тот момент. Почему вдруг я должна была говорить тебе? — Потому что ты не знаешь всего, — Тан снова подняла на девушку уставший взгляд. — Это могло быть опасно. — Опасно, что она проводила время со своей семьёй? — Нет, опасны другие вещи, но… зачем вообще я тебе это говорю? — Ах, ну да… я же идиотка, и всё равно не пойму, — Цзыи покачала головой, отворачиваясь к окну. — Сами разбирайтесь, если ты так хочешь. Всё равно я сюда не за этим пришла. Мне Хуалин сказала, что ты спрашивала у неё по поводу новых заданий, есть одна несложная работка. У бывшего советника Гона есть жена, они в процессе развода, но он закрыл её в психушке, нужно найти её и попытаться достать из неё информацию на мужа. Её имя… — Цзыи, нахмурившись, взглянула в свой телефон, — Гон Тин. Нам не важно, как это сделать, но лучше не палить связей с властью. Если что, пока Хуалин в Пекине, она сказала, что может помочь с курированием проекта. Цзыи снова обернулась к Тан, чтобы убедиться, что она слушает, и, главное, что понимает, что именно ей нужно сделать. — Я отправлю эту инфу ещё раз смс-кой, — выразив неуверенность в проявляемой внимательности, она тут же исполнила то, что сообщила вслух. — И… раз так, то мне стоит оставить тебя в покое, да? Отдохни как следует, может, если выспишься, перестанешь быть такой же эмо, как и Черри. Внезапно. Хихикнула себе под нос, Цзыи приготовилась выслушать какую-нибудь колкость или очередное замечание от Тан, которые она так любила отсыпать, считая поведение Цзыи неправильным. Словно это хоть раз сработало. Наоборот, Жое чувствовала особый азарт, когда замечала, как медленно Тан умеет закипать, как быстро она начинает дышать и как бросает короткие взгляды на Хуалин, будто она может защитить. — Ты же даже не понимаешь, какую боль причиняешь этим своим наплевательским отношением, — тихо, едва ли заметно сказала Тан, может, в глубине души надеясь, что Цзыи не услышит или просто проигнорирует, как и всегда. — Что? — вопреки ожиданиям, девушка всё же обернулась. Тан подняла взгляд, рисуя воображением издевательский взгляд на лице Цзыи, словно и это тоже доставляет ей неимоверное удовольствие — слабости окружающих. Однако кроме нахмуренных бровей она не смогла прочитать больше ничего — ни улыбки, ни огонька в глазах. — Ты никогда не думаешь о последствиях, когда говоришь все эти вещи, но даже не догадываешься, насколько серьёзная эта ситуация, и почему для меня так важно, чтобы она не поддерживала связь с её семьёй без моего ведома. — Ну… так может ты расскажешь? — Цзыи развела руками. — Я никогда не узнаю, что ты чувствуешь, пока ты молчишь, и не нужно винить меня в этом. Если тебе неприятно, об этом нужно сказать, а не молча страдать от своей боли и ныть о том, как мир несправедливо к тебе относится. — И ты всё равно продолжаешь это делать, — коротко подметила Тан. — А что ты предлагаешь мне? Что мне нужно сделать, чтобы ты хоть раз в жизни была довольна? — Можно подумать, я одна тут такая. — Я по крайней мере не капаю тебе на мозги непонятными обвинениями, у которых нет оснований, будто ты мне что-то должна. Я отвечаю тебе также, как ты мне отвечаешь. Не хочешь говорить со мной — не говори, кому из нас хуже, ты же скоро вообще в Шанхай уезжаешь, забуду о тебе как о идиотском сне, и больше никогда о тебе не вспомню. Потерпи уж, осталось совсем немного. — Но вот я сказала, что есть кое-что, что заставляет меня чувствовать себя плохо, и что ты сделала? Ты продолжаешь нагнетать и упрекать меня в том, что я слишком нежная. — Я не сказала, что ты слишком нежная! — Жое вдруг повысила голос, но всё же сжала губы до белоты, и замолчала. — Извини. Я не люблю таких вещей, не люблю, когда ходят вокруг да около. Если есть проблема, мне нужно её решить, желательно сразу же. Если ты хочешь рассказать мне что-то важное, то расскажи. Но если нет, то я пойму тебя, и не стану давить больше. Тан удивлённо моргнула, смотря Цзыи прямо в глаза. Она чувствовала себя незначительной, и хоть колебалась до этого, сейчас чувствовала необъяснимое спокойствие, словно видела, что оно того стоит. Всё же, как ни крути, изначально Тан чувствовала, что Цзыи та, кто может её понять. Что-то в её характере и истории подсказывало, что у них много связывающих моментов, однако характер Жое становился всё хуже с каждым днём. А сейчас её будто подменили, после появления здесь Хуа Чэна она стала немного меняться. То ли Хуа Чэн для неё и правда так важен, или просто напряжение спало? — Я не понимаю, что делать дальше, — начала Тан, упираясь в диван руками. — Я изначально повелась на её игру, но позже я поняла, что на самом деле она другая. — Черри? — Да, она в школе была такой же, какой ты её знаешь, мы в одном классе учились. А потом случилось много событий, мы оказались в одном котле — у каждой были свои цели. Я специально подстроила всё так, словно парень её подруги скидывает мне свои интимные фотки, чтобы разозлить эту суку, вторая её подруга, судя по всему, испортила волосы Черин, и первая скинула это на меня. У Черин не самые лучшие родители, и мама Черри в итоге прознала про волосы и избила её ремнём, сделала так, чтобы моего отца уволили и в итоге меня тоже отпиздили дома. Я собиралась просто выбить всю дурь из двух подружек Черин, но она пришла ко мне с просьбой всё уладить. Не знаю, почему, но я ей всё же доверилась. — Она хотела вас помирить? — Сейчас мне кажется, что нет. Она устроила встречу на заброшке, а пришла самой последней. Мы стали ругаться с Джиан и Лили… они типа её подружки. Дело дошло до драки, но случился пожар. Мне удалось вырубить обоих, но из-за огня мы были вынуждены тащить их на улицу. Черин боялась, что родители её прикончат, а я понимала, что на самом деле никто из них не понесёт наказание, только я одна. И в этот момент мы решили сбежать. Так мы и оказались в Триаде… Я не стала ей говорить, что видела, что именно она подстроила пожар, потому что я была уверена, что она сделала это из-за того, что переживала, что драка станет сильнее и кто-то пострадает. Но в итоге я стала замечать странности в её поведении. Со временем я поняла, что… Черри и Черин — два разных человека. Дурочка, которую все знают, на самом деле лишь оболочка, маска, не больше. Но я никак не могла понять, зачем ей скрываться здесь, среди людей, которые не трогают её. Здесь же нет её конченных родителей и сестры, одноклассниц. От кого ей прятаться? — Ну… бывает, что сложно выбросить из головы мысль, что нужно себя защитить любой ценой… никто бы не стал нарочно лезть к ней слишком сильно, наоборот, много людей пытались её защищать. Так что в этом есть логика… Только я не понимаю, при чём тут её семья и твои опасения? — Когда мы пришли в Триаду, казалось, она стала нащупывать обстановку и потихоньку привыкать. Я работала курьером, а она… Господин Хуа не нашёл ей применение на тот момент, хотя она и дала клятву верности, так как мы жили здесь, прямо в этой квартире. В итоге она сказала, что поищет работу, потому что я одна приносила деньги домой, типа… она тоже будет зарабатывать и ей уже тяжело просто сидеть дома. Я не стала ей мешать ровно до того момента, пока она не вернулась с собеседования. Всё она делала в тайне, и я не знала, куда она ходила, но после положительного результата, когда её взяли на обучение, она рассказала, что подавала заявку в ночной клуб в роли танцовщицы. — Черри?! В ночной клуб? — У меня была точно такая же реакция, но она сказала, что ей обещали, что работать она будет только здесь, в районе Химер, то есть, под носом у главы Ченга и господина Хуа, и что она не будет делать ничего, кроме как танцевать. — Я не могу себе этого представить… — Это было сложно, но вполне оправдано… она с детства мечтала стать айдолом, и в школе часто выступала, много тренировалась, и голос у неё красивый. Тот инцидент с её волосами отчасти связан с тем, что они снимали клип для проб в спектакле от известного режиссёра. Я знала про её мечту и таланты, и под строгое обещание, что она не будет танцевать под заказ, и будет только в маске, я всё же ей доверилась. И поначалу всё действительно было хорошо. Она училась, и ей нравилось, как получается, я стала замечать, что она становится более… открытой, не такой, как Черри, что смеётся вслух, а не хихикает, как обычно. Тан опустила голову, переводя дух. Предыстория была легче основ недопонимания, и в какой-то момент она была до безумия рада, что Цзыи слушает, что не встревает и не бросает свои обычные колкие фразы. — В тот момент, как я узнала позже из собственного расследования, некий господин Чхве пытался подбить клинья к семье Сон, он старался совершить сделку, незаконную, как ты понимаешь. В тот момент Черин уже считалась пропавшей, и её родители даже сообщили о том, что она погибла в пожаре. Семья Сон не очень поддавалась и не хотела рисковать положением, несмотря на то, что сделка была действительно очень заманчивой. А для господина Чхве это было кровь из носу важно. Судя по камерам наблюдения, когда он приехал в район Химер в тот день, он был просто в ярости. У него была встреча с главой Ченгом, а потом он пошёл в клуб. — Только не говори мне, что он её узнал! — Он… не узнал её там, но её танец ему понравился. Ему не дали её контакты, такие правила клуба, так что он остался ждать её в подворотне, зная, что все девочки тудой ходят. И он дождался её. По моим догадкам, он узнал её сразу же, он не знал её раньше, но они же с Чорин как две капли воды. — Он напал на неё? Или типа… хотел шантажом заставить семью Сон идти на уступки? — Я не знаю, чего именно он добивался, но он… напал на неё. Этим он… не ограничился, — она закусила губу, не в силах произнести продолжение. Цзыи громко ахнула, закрывая рот руками, и её реакция только сильнее подталкивала плакать. Столько времени прошло, но она всё равно чувствовала слабость, вспоминая об этом, будто этого убийства было недостаточно, чтобы искупить его вину. — Она не возвращалась домой… долго, — Тан всхлипнула, сжимая ткань дивана между пальцев. — И я пошла её искать… она лежала рядом с клубом, между мусорных ящиков, на ногах кровь текла… и синяки по всему телу… и она так громко рыдала, что я всё ещё вижу кошмары, что смотрю на неё, но ничего не могу сделать! Он знал, кто она, и выместил на ней свою злость на её родителей, и я… я говорила ей не идти туда, но… вот что получилось… — Господи, — Цзыи наконец разжала каменную хватку на челюсти, вдыхая воздух вместе с первым всхлипом. — Она была просто убита… до утра не выходила из ванной, мылась, и не могла смыть с себя всё, что случилось… перестала есть, разговаривать, и сидела у себя в комнате. А я не могла найти себе места от жалости и злобы, я винила её, и себя, и того ублюдка… и я всё же убила его… и только потом я узнала, что он продолжал встречаться с семьёй Сон, и что в итоге добился расположения… прекрасно понимая, что их дочь жива, и что именно он с ней сотворил, он ходил к ним в гости и на приёмы, до тех пор, пока его мозги не разлетелись по комнате… Через время Черри предпочла сделать вид, что всё хорошо. Я пыталась ей помочь, в смысле… я заботилась о ней, старалась сделать то, что могла, но… она решила, что лучше вести себя так, будто с ней всё в полном порядке. Господин Хуа, я думаю, проникся к нам сочувствием… несмотря на то, каких пиздюлей я вставляла главе Ченгу, чтобы он повлиял на ситуацию. Именно господин Хуа дал нам возможность убраться из этого места и дать нам шанс жить где-нибудь далеко, и не видеть ничего из того, что нас ломало… а сейчас Чорин арестовали для дачи показаний. Я видела материалы дела, их родителей обвиняют в связях с Чхве, там запутанное дело, но их следы очевидны. Черри встречалась с Чорин вчера, я следила за ней и они говорили о нём, Чорин давала показания о связях её семьи с ним, и в итоге Черин снова сорвалась… Тогда я понимала, почему она лжёт всем о себе, потому что было сложно признать правду и помочь себе, и я играла по её правилам… а сейчас? Что делать сейчас? — Тан, — тихо произнесла Цзыи, совсем не скрывая своих слёз. Несмотря на то, что сама Тан едва ли сдерживалась, её плечи дрожали так, словно она изнемогала от холода и жары одновременно, будто больше не выдерживала. И жалость становилась всё больше, настолько, что даже было не страшно, если она вдруг отвергнет попытку утешить. Цзыи не знала до конца, что должна сделать или сказать, но и сама нуждалась в том, чтобы проявить поддержку, потому что мысли, что занозами сидели в сердце не давали ей спокойствия. Всё это время она была рядом с ними двумя, и даже не имела и малейшего понятия о том, что Черин могла стать жертвой насилия. Это ли имел в виду Эмин, когда пытался узнать, действительно ли Цзыи осознаёт всю серьёзность и ответственность, давая Черин свободу общения с сестрой? — А если она и в этот раз не справится? Что, если она просто уйдёт…? Или снова станет такой же?! Я же не смогу, в этот раз точно не смогу! Я оберегала её как могла, я делала всё для неё, но в итоге я даже не могу сказать, что я знаю о ней хоть что-нибудь, и я боюсь, что я стала врагом для неё… но я же не хотела ничего плохого! Я самый последний человек, который причинит ей боль…! Нет! Я никогда так не сделаю! — Я знаю, Тан, — Цзыи старательно вытерла свои слёзы, медленно шагая к ней, чтобы обнять покрепче. — Я знаю… и она тоже это знает. — Сколько она, должно быть, терпела, если в ней скопилось аж столько злости? Она ненавидит меня, а я должна была делать всё иначе! — Ты не знаешь этого, — Жое выдохнула весь воздух до последнего, смыкая руки за спиной Тан. Её руки скользили по растрёпанным локонам до плеч, чувствуя, как сильно и горько она плачет, как всхлипывает, принимая эту маленькую помощь. — Наверное, она и правда долго терпела, но это не значит, что ты сделала что-то не так. Может быть, ей стоит дать немного времени, и когда она придёт в себя, то вы сможете снова поговорить? Тан ничего не ответила, хоть в глубине сердце и правда хотела надеяться на то, что всё так и случится. Они обе очень хорошо знали истории друг друга, Черри тоже ненавидела отца Тан, хоть ни разу его не видела, но своих родителей она не ненавидела, хоть Тан активно делилась своими мыслями и мнением о том, что это неправильно. Нельзя злиться на родителей, они сделали то, что должны были сделать, и всё, что было в их силах и их понимании, они же хотели как лучше. Казалось, будто только у Тан есть понимание, как быть не должно, но и её взгляд иногда казался слишком категоричным, и, как оказалось теперь, раньше она просто хотела ощущать родительскую любовь, но боялась вернуться домой из-за ошибок и нелепых оговорок, понимая, что всё, что у неё сейчас есть — Тан и Триада. Но прямо сейчас у неё не было больше никого. — Всё, что я могу сказать тебе сейчас, так это то, что тебе стоит глубоко дышать и знать, что всё будет хорошо. Это никак не поможет, — Цзыи отстранилась от Тан, держа её за плечи. — Я знаю, каково это — не иметь возможности и знаний, чтобы помочь близкому человеку. Но когда вы обе поговорите, и это закончится, ты сможешь вдохнуть полной грудью, и только тогда ты поймёшь, насколько это было важно. Тан, — она крепко сжала плечи девушки, смотря в её красные глаза, — всё будет хорошо. — Но она уже и так настрадалась, почему это продолжает происходить? — Некоторые вещи нельзя понять умом. — Но я же их понимаю, почему она просто не прислушалась? Я хотела как лучше! — Я знаю, но ты их поняла только потому что выросла в таких условиях, ты знаешь, что мир — это не самое лучшее место. И поэтому ты хочешь уберечь её от этого, потому что знаешь, чем всё в итоге закончится. Но она должна это понять сама, иначе… иначе так и останется без понимая, но со злостью, что ты просто держала её взаперти. — Но я… я же как лучше хочу! — Тан старательно вытерла слёзы. — Дай ей немного времени. Ей нужно это время… займись чем-нибудь другим, но отвлеклись от неё ненадолго, со временем и ты станешь реагировать по-другому, ты сможешь её понять, Тан. — Может, и правда стоило тогда просто разойтись в разные стороны? — Навряд ли она умеет коммуницировать, как взрослые… судя по твоему рассказу и твоему поведению, именно ты брала на себя всю ответственность. Ей пришлось бы очень тяжело, будь она одинока. — А если она просто не вернётся? — Не загадывай наперёд, Тан. И не думай о том, почему она поступает нелогично, отлично от тебя, потому что она просто другая, и это не делает её неправильной. Ей нужно больше времени, чтобы всё это понять и успокоиться. С ней всё будет хорошо, если хочешь, я могу попросить Мин И следить за ней, и вмешаться, если что-то пойдёт не так. Тан ничего не ответила, только пожала плечами, покачивая головой. Почему-то внутри не теплилась надежда на то, что всё снова решится. И проблема даже была не в самой Черин, а, скорее, в Тан. Если Черин снова будет здесь в качестве Черри, она навряд ли выдержит это снова. Сегодняшняя ночь стала для неё шоком, когда она вдруг проснулась от грохота и криков в ванной, и не могла ничем ей помочь, как бы ни звала её из-за двери. Сейчас было слишком мало уверенности в том, что всё же они и дальше будут работать рука об руку. Всё же, за эти годы, хоть Черин мало помогала, Тан слишком привыкла к её компании, страхам и мечтам, чтобы просто выбросить её из головы. — Если я могу сделать для тебя что-то, то скажи, ладно? — Жое сжала плечи Тан, ободрительно поглаживая её. — Спасибо, — не желая расплакаться сильнее при Цзыи, она быстро закивала головой и всё же отвернулась, ясно давая понять, что она хочет побыть одна. Жое не стала навязываться, поэтому лишь поджала губы, игнорируя колючую боль внутри из-за того, что несмотря на помощь Тан всё равно ведёт себя вот так. Однако она хорошо понимала, что ей просто больно и нужно дать ей время на подумать, поэтому не спешила расстраиваться и злиться. Вместо этого она постаралась уйти как можно скорее, оставляя позади себя мрачную и молчаливую атмосферу.

***

— Ну… как ты? — оставив бумажный пакет на столе, Цзянь Лан подошла к дивану, заметив, что и в этот раз Се Лянь никак не отреагировал на её появление. Он только озадаченно поднял голову, когда услышал своё имя, нахмурившись, ему вдруг показалось, что с последнего раза, как она была здесь, прошло лет пять, хотя прошло не больше часа. — …Что? — Му Цин уже ушёл. О чём болтали? — она всё же сохраняла оживлённый тон, снова возвращаясь на кухню, чтобы разобрать покупки. — Да… ни о чём конкретном, — он пожал плечами, опускаясь назад на спинку дивана. Казалось, что спина была напряжена настолько, что, расслабившись, он вдруг даже вдохнул глубже обычного. Это происходило непроизвольно, как сжималась челюсть от зубной боли, так и руки сами собой стискивались в ладонях и локтях, плечи и спина напрягались и, кажется, именно поэтому сейчас он почувствовал облегчение одновременно с тянущей болью в шее. Му Цин пришёл вместе с Цзянь Лань, видимо сегодня именно он сопровождал её. Се Ляню было немного стыдно, что он сейчас в таком состоянии и заставляет остальных переживать. Однако в этот раз, казалось, Му Цин превзошёл сам себя. Обычно ему сложно давались слова поддержки или что-то доброе, милое. Это было не странно — он не знает настоящей любви от родителей, его мама хоть и заботилась о нём, но сама по себе была холодным человеком. Как-то Му Цин даже признался принцу по секрету, что ему так завидно, что господин и госпожа Се так часто хвалят сына, говорят, что гордятся им и любят его, тогда как он сам не знает даже того, правильно ли делает свою работу. И было сразу заметно, насколько ему было неловко говорить об этом. Он нервничал и не находил себе места, не вёл себя как обычно. — Знаешь… я думаю, тебе непривычно говорить о таком. И… ты всегда всё делаешь сам. Но я… просто… я думаю, я хочу сказать, что… ну, тебе не обязательно делать всё самому. Мы очень хотим помочь тебе. И… нам не всё равно, что ты чувствуешь. Это было приятно слышать, особенно от Му Цина. Зная, как ему было сложно это сказать, Се Лянь даже чуть повеселел, ему стало немного лучше. И всё же Му Цин так же понимал, что это ничего не изменит — Се Лянь продолжит заниматься самобичеванием и никому ничего не расскажет. Но вот кто раньше хоть немного справлялся с его заскоками, так это Цзянь Лань. Она вышла в магазин ненадолго, и как только вернулась, Му Цин ушёл, оставляя профессионала за делом. Она-то с этим справится лучше. — У вас здесь такие магазины классные, в центре обычно лучшие магазины, а иногда встречается такая грязная деревенщина, что аж противно. Похоже, Хуа Чэн и правда занимается реформацией района Химер, — она выложила на стол несколько банок соуса, в том числе любимый очень острый соус с перцем халапеньо. — Угу, — Се Лянь коротко кивнул. — Тебе это… помощь нужна? — Нет, — она мило улыбнулась, тут же вычёркивая из своего списка тем-триггеров имя Хуа Чэна. Говорить о проблеме напрямую — проигрыш. Сразу же. Се Лянь начнёт притворяться, и она это усекла ещё в детстве. Вместо того, чтобы идти напролом, нужно заходить издалека. Очень сильно далеко нужно начать, чтобы дойти до цели. Она надеялась его разговорить о чём-то отвлечённом, и даже придумала список личностей и вещей, которые могут в этом ей помочь. Первым в списке, конечно же, не без причины, был Хуа Чэн. Но, похоже, Се Лянь не хотел говорить о нём. — Я сегодня болтала с Жое, она ходила к Хуа Чэну маникюр делать. В последнее время она такая болтушка! — беззаботно заявила Цзянь Лань, ища по всей этой холостяцкой кухне хоть одну кастрюлю для того, чтобы сварить спагетти. — Сказала, что переживает насчёт поступления, потому что ещё нет результатов. — Ей не о чем переживать, — Се Лянь пожал плечами. — Нижний ящик справа от холодильника. — Наконец-то! — Император Ло готовит новый проект, как вознаграждение для тех, кто вызвался быть добровольцем во время военных действий. И в этот список, судя по всему, попадает и Жое. Это тестовый проект, и он всё ещё разрабатывается, но её наставник… как его там? Он уже подал документы своих учеников на рассмотрение. В том числе и документы Жое. — И… что она получит? Они типа будут добавлять им проходные баллы или стипендию давать? — Пока что сложно сказать, мы собираем данные… — Не хотите ничего обещать наперёд, чтобы потом не выглядеть идиотами? Умно. — На это может быть потрачено слишком много времени и денег в итоге. Не то чтобы эти люди не заслуживали всего этого, но и бюджет не резиновый. — Кстати, знаешь, что? — М? — Цинсюань просил передать тебе привет. — Вы виделись? — Да, мы встречаемся раза три в неделю, когда сценарий читаем. — Так съёмки уже утвердили? — Ну, да, я думала, что говорила тебе об этом, нет? — Не помню, — Се Лянь нахмурился. — Было что-то про проблемы финансирования. — Да, но я решила взять траты на себя, вернее на дочернюю компанию. — У налоговой вопросов не будет? — Нет, а с чего бы? Всё официально. Мы же держим акции нескольких компаний, занимающихся продвижением, и вкладываемся в журналы о моде, так что никаких проблем быть не должно. Но, знаешь, у меня есть одна мечта… — Какая? — заметив, что девушка остановилась и перестала греметь посудой, Се Лянь обернулся к ней, предугадывая, что она прямо сейчас смотрит в потолок с мечтающим взглядом. — Есть одна песня, я решила использовать её только в финальном эпизоде, и мне бы так хотелось, чтобы её спел ты. — Ты совсем из ума выжила, вот что. — Но почему? Я слышала демку, звучит очень классно, и я сразу же подумала о тебе, когда прочитала текст. Песня такая глубокая и чувственная, и если это будешь не ты, то я не знаю, кто ещё сможет передать все эти чувства. — Лань, проблема только в нескольких вещах. — Например? — Что скажут люди, если я вдруг подамся в певцы? — А когда это нас с тобой волновали такие формальности? Тем более, твои фанатки будут без ума от счастья! — Я не хочу быть публичным. — Так не обязательно же говорить, что песню исполнил ты? Мы придумаем тебе псевдоним, образ, и ты будешь иногда появляться на моих мероприятиях в этом образе. — Глупости какие, — Се Лянь качнул головой, отворачиваясь. — Ну хотя бы подумай! Песня и правда прекрасная, она тебе понравится, когда ты её услышишь. — Одно дело было тренироваться с тобой, учиться с тобой в одной группе, но совсем другое — работать с целой командой специалистов. — А что нет? Я работаю только с лучшими людьми! — Да я знаю, я не про то… у меня такое чувство в последнее время, будто… не знаю, словно я становлюсь всё грубее и грубее. Я не знаю, так ли это, потому что мы все склонны себя оправдывать, но в то же время… кажется, что это стало проблемой. — Я не замечала такого за тобой, хм, — Цзянь Лань упёрлась руками в стол, внимательно смотря на Се Ляня, хоть и видела только его затылок. — Да это… сегодня было, — он пожал плечами, и будто совсем не спешил впадать в откровения. — Лео опять пристал. Я вернулся после пресс-конференции и зашёл в офис забрать ноутбук, и он, видимо, то ли ждал, то ли случайно заметил, но тут же оказался рядом. — Опять из-за Хуалин? — Да, вцепился в неё мертвой хваткой, и я уже просто не могу. Он уже ко мне раз шесть подходил, и всё у него новые доказательства. Я ему сказал сразу, что это не входит в мои обязанности, что лучше дождаться, когда Хуа Чэн вернётся, всё же он был свидетелем этой ситуации, да и Хуалин с господином Ченгом знает куда лучше, чем я. И поэтому я каждый раз просил его оставить меня в покое. Утром мне ещё Мин И сказал, что Лео ходил к Хуа Чэну в больницу с этим же вопросом и тоже был послан, и это меня так взбесило. Ну неужели дело прям настолько важное, что действительно нужно идти в больницу и влезать в палату?! В общем, я возвращался уставший после конференции, тут он под руку влез и я на него наорал. — Чё, серьёзно? Прям наорал? — Мне кажется, что да… Во всяком случае… даже если не наорал, то оскорбил точно. — В каком плане? — Он принёс какие-то снимки машины Хуалин рядом с поместьем, типа с камер видеонаблюдения. И стоит с пеной у рта мне что-то доказывает, тычет этими фотками, опять же, не слушает, что я говорю, и поэтому я сказал ему, чтобы он закрыл рот и засунул себе эти фотографии в задницу. Это цитата, — он вдруг обернулся к хихикающей Цзянь Лань. — Я теперь официально негодяй, да? — Негодяй, и ещё какой! — она вдруг засмеялась громче. — Нет в этом ничего страшного, подумаешь, поставил его на место! — Он так ошалел в тот момент, что я даже подумал, что он задохнётся. А самое ужасное, что мне даже на секундочку не стало его жаль. — А почему ты должен жалеть? Некоторые люди не понимают, когда с ними решают вопросы по-нормальному, их нужно ткнуть носом как минимум, что ты и сделал. Надеюсь, это отвадит от тебя нежелательное внимание. Се Лянь ничего не ответил, только вздохнул, стараясь снова расслабить тело, перестать думать об этом. И это оказалось сложнее, чем он думал. Он подсознательно чувствовал, что Цзянь Лань тут не просто так, и не хотел оставлять всё на самотёк. И её уже привычный лепет совсем не помогал ей его уболтать и заставить выдать хоть что-нибудь полезное. В то же время он всего лишь хотел, чтобы она не переживала о нём лишний раз, ведь у него всё хорошо. От этой мысли он даже сам себе иронично усмехнулся. Может ли он сказать, что всё хорошо? — У Жое хорошие шансы поступить, она много работала для результата. Если бы она получила письмо о поступлении прямо сейчас, то… какой бы была твоя реакция? Ты же тоже за неё переживал? — Порадовался бы, — безразлично пожав плечами, Се Лянь даже особо не вдавался в детали её вопроса, и, наверное, даже не осознал, насколько иронично это прозвучало в контексте с его внешним видом и мимикой. — Правда? Она сказала, что ты также много ей помогал, так что не странно. И снова в ответ тишина. А что он мог ответить на это? Конечно, он согласен с ней, хоть и не до конца осознаёт, что именно происходит и что она хочет от него прямо сейчас. Но всё же она снова улыбнулась, ища новые темы для разговора. Он молчал, только ещё раз предложил свою помощь на кухне, и позже помог накрыть на стол. И даже во время еды они особо не говорили, она уже отчаялась, но вдруг он прочистил горло и отложил палочки в сторону. Она подняла взгляд на принца, чуть подняв брови с надеждой. — Завтра я улетаю в США, — коротко сообщил он. — В каком это смысле? Навсегда? — Нет, конечно, — он мотнул головой. — Меня не будет где-то неделю. — А, дипломатические встречи, да? — Нужно успокоить некоторых людей. Со стороны кажется, что мы пытаемся подмять всю власть под себя. Чтобы этот конфликт не нарастал, император Ло попросил меня сделать ряд встреч, в том числе и в Англии. За выступление перед ЕС пока неизвестно, всё это обсуждается, думаю, если будет такая возможность, то придётся остаться дольше. — Так зачем? Выступление же не займёт так много времени? — Как официальный представитель Китая даже в прошлом, у меня есть много связей. Так что даже сейчас у меня есть несколько предложений на частные встречи. — С кем-то из политиков? — Угу, я не могу отказать всем, на некоторые пойти придётся. — Ты используешь службу безопасности дворца? Кто-то же должен тебя сопровождать. — Конечно, я буду использовать личный самолёт императорской семьи, но телохранителей возьму из «Ока», я не доверяю службе безопасности сейчас. — И то верно… эм, хочешь, я полечу с тобой? — Хоть мой визит и не оглашается через СМИ, вскоре о нём станет известно, поэтому если со мной будешь ты, то велика вероятность породить ещё целую кучу слухов. Я никого брать не буду из знакомых, только телохранителей. — Уверен, что не стоит взять хотя бы Му Цина? Мне было бы спокойнее, если бы ты был с кем-то, кого я знаю. — Понимаю, а мне было бы спокойнее, если бы ты была с сопровождением, которое я могу контролировать. Хуалин уезжает, Фэн Синь с ней, так что никаких больше телохранителей для тебя у меня нет. — Ну… а те, что с Жое были? — Я не так им доверяю. — Ты доверил им свою дочь, а меня не можешь? — Моя дочь, на секундочку, может постоять за себя, владеет оружием и рукопашным боем. Что из этого можешь предложить ты? — Ла-а-адно, — девушка надула губы, словно обиделась. — Так тебя не будет около недели, да? — Угу. — Я собиралась чуть позже заехать к Хуа Чэну, увидела симпатичный букет. Хочешь, я передам ему что-то от тебя? — Не нужно, — Се Лянь закусил губу, опуская взгляд вниз, в свою почти пустую тарелку. — Я сам. — Да? — она улыбнулась и кивнула, словно была согласна и не знала на самом деле, что он там не был и, скорее всего, так и не собирается появиться в его палате. Она уже имела один разговор с Хуа Чэном. Он не принял её радушно, но всё же не прогнал. Цзянь Лань решила, что будет располагать его к себе медленно и методично, всё же, интересно узнать, какой же он человек, раз смог влюбить в себя Се Ляня. Крайне надёжный и даже чуть неприступный Се Лянь, казалось, совсем никогда не поддавался слабости и всегда сохранял трезвый ум. Расположить его к себе настолько…? Для этого нужно приложить недюжинные усилия, для этого талант нужен. Но больше всего ей хотелось бы посмотреть, как же ведёт себя Его Высочество, когда влюблён. Это чистое любопытство, но Цзыи поспешила её успокоить — они не проявляют чувств публично, так что навряд ли удастся посмотреть на них вблизи, как бы ни хотелось. Жаль только, что даже мечтать об этом она не могла. По крайней мере, сейчас. Он сидит напротив, делает вид, что всё прекрасно. А она даже не может его упрекнуть, потому что и сама не знает, что с ним происходит. Ей остаётся только не оставлять попыток вновь его отыскать где-нибудь в глубинах его страдающей души.