Если не знаешь, смеяться тебе или плакать - смейся

— Ты думаешь, я могу быть спокойна?! Моя палата всё ещё пахнет цветами! Три дня прошло! — Это же неплохо, — Эмин сложил руки на груди и нахмурился. — Да, как же… Неплохо! — девушка немного драматизировала. — Будь всё «неплохо», стала бы я злиться?! Зачем ты вообще это сделал?! — Ты сама виновата, не нужно было так смотреть, будто я тебя обделил чем-то. Складывается впечатление, что ты только и ждёшь от меня каких-то поступков, но что я могу ждать от тебя? — Ты головой ударился? Когда это я что-то от тебя требовала? — Когда Му Цин подарил тебе букет, вот тогда. Ты так на меня посмотрела, а ещё сказала, что никто тебе цветов не принёс, поэтому ты соизволишь взять их у него. Я просто забыл об этом, вылетело из головы, представляешь, как мне было неприятно из-за этого укоризненного взгляда?! — несмотря на возмущение в голосе, он звучал довольно тихо, чтобы не привлекать лишнего внимания. — Это я на тебя укоризненно посмотрела?! — девушка драматично ткнула пальцем себе в грудь. — Да это ты тут королева драмы! Ты знаешь, как мне было неловко получать от него цветы, спустя столько ссор между нами? Да мне просто было стыдно, нужно было куда-то деть глаза. Я что, похожа на человека, который спокойно примет подарок от врага?! Я должна была что-то соврать. И раз уж мы об этом заговорили, то днём ранее господин Пэй Мин лично принёс мне букет цветов, так что моё утверждение про первый букет было в корне неверно! Я бы даже воды у тебя не попросила купить, не будь у меня денег, потому что мне было бы очень стыдно. Мне у дагэ неловко просить деньги даже нам на еду, как я могу требовать от тебя цветов?! Девушка сделала длинную паузу, чтобы отвести взгляд и перевести дух, ведь снова и снова возвращалась к той же злости, которая то и дело толкала её в сторону переживаний и слёз, поэтому ей требовалось некоторое время, чтобы прийти в чувства. Эмин же в этот момент только наблюдал за ней, абсолютно веря любому её слову, и уже понимал, что снова допустил ошибку. — А ты знаешь, как было неловко отдавать эти букеты? С одной стороны, их подарили мне, подарки так не отдают, а с другой стороны — они заняли всю комнату и завяли бы по итогу. Люди шептались, особенно медсёстры, называли меня золотоискательницей , говорили, мол, а как это она такая посредственная и обычная смогла найти себе богатого парня, видать много умеет! Мне что, должно понравиться? Так что не смей говорить мне, что я приукрашиваю. — Прости, я неправильно тебя понял, устал. Извини, что так вышло, — Эмин не знал, стоит ли сейчас вообще пытаться к ней подходить, однако принял решение действовать. — Я не считаю тебя посредственной и обычной, они просто завидовали тебе, думаешь, хоть одной из них дарили цветы просто так, хотя бы один букет? — Ты говоришь глупости, — буркнула Жое, уже передумав плакать. Как же так вышло, что не только объятья дагэ могли её так успокаивать? — Нет, это правда! Ты красивая, и мило злишься. — Не вздумай меня злить просто так, — всё ещё держа руки опущенными, она не особо сопротивлялась, но всё ещё бурчала и фыркала, ведь Эмин стал раскачивать их из стороны в сторону, надеясь, что она хоть немного повеселеет. — Ладно-ладно, но не злись, хорошо? В следующий раз я подарю тебе что-то практичное. — Ну уж нет, не надо, — запротестовала девушка, тут же вырываясь из не такой уж и крепкой хватки. — Тебе уже пора, моя мама сегодня придёт. — А почему ты нас не познакомишь? — А почему бы тебе не пойти домой? — тут же спросила девушка. — Это несерьёзно. — О какой серьёзности речь? Ты даже не представил меня своей матери! — Хочешь, привезу её вечером? — Вали отсюда, — Жое со смехом указала на дверь. — Ну, пожалуйста? — Эмин умоляюще скорчил лицо, сложив руки как кролик. — Не-а, — девушка замотала головой, снова указывая на дверь. Она будто почувствовала, ведь сразу же после её жеста, в дверь действительно постучали. После опасливого: «Да!», дверь открылась и Жое тут же улыбнулась, замечая в дверном проёме женщину, которую уже давно ждала. — Привет, — женщина поздоровалась, но её улыбка стала немного сдержаннее, когда она увидела незнакомца. — Привет, проходи, — она указала на диван. — Кажется, ты срочно собирался уехать, да? — она с улыбкой повернулась к Эмину, требуя от него немедленно покинуть помещение. — Да, как раз собирался уйти, — Эмин улыбнулся, но женщина подошла ближе и поклонилась, снова, чтобы поприветствовать и познакомиться. Почему-то ей показалось, что это не просто знакомый, а довольно близкий её дочери человек. От такого внимания Эмин не мог просто уйти, поэтому тут же поклонился в ответ. — Здравствуйте, мама. Жое тут же убийственно на него посмотрела и ударила локтем, но, кажется, он сам не понял, что сказал! Юноша закрыл рот рукой и с испугом смотрел на Жое, будто извинялся за то, какой же он шалопай. Девушке стало так стыдно, что она даже не могла нервно смеяться и свести всё в шутку, однако смогла только раскрыть рот от удивления. Казалось, женщина тоже себя немного неловко чувствовала, ведь не знала точно, может, он действительно молодой человек её дочери, просто она не хочет об этом говорить? Или это просто его неловкая ошибка? Из этой ситуации вообще существовал адекватный исход? Они просто переглядывались, будто искали того, кто разрядит эту обстановку, но больше всех виноват был, конечно, Эмин. Его щенячий извиняющийся взгляд, отнюдь, не пронял Жое, потому что, казалось, она была готова дёрнуть его, да посильнее! — Прошу прощения, — пробормотал юноша. — Жое говорила, что к ней придёт мама вот несколько секунд назад, и я просто… Извините, что поставил вас в затруднительное положение, — Эмин поклонился пониже и на всякий случай не обошел вниманием и Жое. Юноша постарался как можно быстрее уйти, Жое вообще впервые видела, чтобы он так покраснел! И хоть ситуация вышла неловкая и слишком уж неприятная, Жое даже было немного смешно. — Извини, он правда немного не в себе, много работает в последнее время, — Жое улыбнулась. — Ты хочешь чай или кофе? — Нет-нет, я только обедала с нашими девочками, с которыми я прохожу курсы. Так, расскажи мне, что с тобой произошло? Почему ты так внезапно попала в больницу и ничего мне не сказала? — женщина действительно очень переживала, но всё же позволила дочери посадить себя на диван. Они снова стали переписываться только вчера, женщина сказала, что собирается приехать в Пекин на две недели, чтобы пройти курсы повышения квалификации. Они ещё раньше договорились встретиться, чтобы вместе погулять. Для Линь Цзы эта встреча была крайне важной, ведь она всю жизнь мечтала увидеть дочь, покупать ей красивую одежду и любоваться ею каждым мимолётным взглядом. Она собиралась купить ей подарок, возможно, украшение, просто пройтись по магазинам, поговорить о многих неважных, но в то же время очень нужных вещах. Но только вчера вечером она узнала, что её дочь в больнице, поэтому поспешила попасть к ней как можно быстрее. — А, ну… я не хочу тебе врать, но говорить правду было бы довольно неправильно. — Ты меня пугаешь такими словами. — Знаю, но, просто… Это, знаешь, как тот вопрос, что со мной было столько лет, где я была? Просто слишком много тогда придётся рассказать, понимаешь? Обо мне позаботились, дали мне лучшую палату, со мной уже всё хорошо, так что переживать не о чем. Последствия были намного лучше тех, которые мы ожидали. Я уже иду на поправку, только немного голова болит и часто хочется спать, но при сотрясении это норма, — Жое старалась звучать как можно более позитивно, но сразу было заметно, что её мать это вообще не принимала, понимая, что её пытаются обмануть, лишь бы она не переживала. — В любом случае, это не успокаивает меня. Я тебя понимаю, знаю, что ты не хочешь, чтобы я переживала о тебе, возможно, ситуация действительно наладилась, но я не понимаю, что же должно было произойти? Жое взглянула на женщину из-под длинных ресниц, слегка закусив губу. Она думала о вероятности того, решит ли рассказать, или нет? Но в итоге она решила сказать правду лишь наполовину. — Я, в общем… ну, ещё полгода назад, стала ходить на курсы, чтобы научиться владеть оружием, огнестрельным, — после этого уточнения, лицо женщины слегка побелело, хотя она пыталась это скрывать, — Всё было безопасно на обучении, но вот проходила битва… Типа, соревнования? И я случайно получила травму. В меня пуля не попала, так что не переживай. — Я не хочу, чтобы ты занималась подобными вещами, представь, как мне было бы тяжело, потеряй я свою единственную дочь сразу же, после первой встречи! — Я понимаю, но… Ситуация была… напряжённой. Я постараюсь в следующий раз быть более аккуратной. — Я всё ещё настаиваю, чтобы второго раза не было, Жое. Учась стрелять, ты не добьёшься ничего хорошего, даже если всего лишь пытаешься себя защитить, понимаешь? Никогда нельзя брать оружие в руки, это опасно для тебя и для окружающих. — Я понимаю, — Жое немного поникла, ведь действительно всё это осознавала. Она прекрасно знала, что оружие — это плохо. Дагэ всегда говорил ей, что нельзя драться, нельзя никого бить, а лучше просто сбежать, если есть такая возможность. И она, будучи маленькой кнопочкой, упрекала его, говорила, что он ведь был на войне, почему она не может дать затрещину тому грубияну?! Се Лянь просто грустно улыбался и гладил её по голове. Он говорил, что некоторые вещи тяжело понять, у него не было другого выбора. И всё же, в конце концов, он научил её постоять за себя. Несмотря на миниатюрность, её спина и плечи оказались довольно сильными, так что она быстро научилась правильно орудовать кулаками. Се Лянь настаивал, чтобы она использовала это только в том случае, если кто-то попытается причинить ей вред. Почему-то именно сейчас она вспомнила, что не понимала, почему дагэ так переживал и предостерегал о взрослых дядях и тётях, что такого, ведь они дают конфеты. Сейчас она понимала, что, увидев, как Жое берёт конфеты у машины незнакомца, его чуть не хватил сердечный приступ. Он всегда о ней заботился, вырывал из лап злодеев. И её мама тоже хочет её оберегать. Взяв оружие из рук Эмина, она была готова защищаться, готова была нападать, ведь её дагэ был в опасности. Теперь настала её очередь постоять за него. Хотя в глубине души она задавалась вопросами, она спрашивала у Эмина, что, если позже она пожалеет, что убила тех людей? Они не нашли ответ, но она боялась этого времени, боялась, что станет заложницей последствий от желания защищать дагэ. Линь Цзы заметила, что её дочь вдруг загрустила, ей не стало скучно, похоже, она действительно переживала что-то очень болезненное. Смотреть на неё такую было невыносимо, женщина клялась, что сделает всё для неё, сделает так, чтобы дочь была счастлива. И хоть она не собиралась идти на уступки, но ей было жаль, что она стала причиной испортившегося настроения Жое. Обвив тонкую линию плеч Жое, Линь Цзы обняла свою дочь, заставляя прильнуть к себе. Заботливо гладя её волосы, она качалась из стороны в сторону, пытаясь найти подходящие слова, чтобы выразить понимание и показать переживание о жизни дочери. Но что-то сказать она не успела, ведь резкий звук замка одёрнул обеих. Мать и дочь выразительно посмотрели на вошедшего Се Ляня. На какую-то долю секунды ему даже показалось, что у них действительно одинаковые взгляды, но быстрее он понял, что быть тут не должен. Жое ведь не рассказала ей правду, а для Линь Цзы он всего лишь журналист, так что он здесь делает?! Именно в этот момент он задумался, понимая, что, кажется, испортил план Жое. Но девушка была просто удивлена, не было видно, что она злится или судорожно пытается придумать выход из ситуации. Пока принц пытался разгадать задумку Жое, Линь Цзы первой заговорила: — Здравствуйте, не ожидала вас здесь увидеть, — сказала она дружелюбно, но с явной долей скептицизма. — Здравствуйте, — Се Лянь просто улыбнулся в ответ, пытаясь оттянуть момент ответа на её замечание. — Он пришёл проверить, как я себя чувствую, — Жое улыбнулась. — Так вы дружите? — женщина улыбнулась. — Мне казалось, что вы просто… знакомые? — Мы очень хорошие друзья, — Жое улыбнулась, успокаивающе смотря на Се Ляня. — Это хорошо, что у тебя столько вежливых и хороших друзей, это очень хорошо. Господин Се, присаживайтесь, расскажите, как вы познакомились с Жое? Се Лянь неловко обернулся на дверь, сетуя, что упустил свой шанс сбежать, а ведь он обещал Сань Лану вернуться как можно скорее, чтобы продолжить играть по сети на телефонах. Мужчина медленно сел в кресло, сложив ладони в замок на коленях, готовясь придумывать ложь. — Мы дружим довольно давно, — Се Лянь кивнул. — Я просто, ну, помог в какой-то мере. Очевидно, что он лгал, намеренно он не умел этого делать. И, кажется, всё равно его слова были не такой уж и ложью — он познакомился с ней давно, когда помог ей. Но была ли это дружба? Он похитил её ребенка. Даже если это было во благо, звучало страшно и неприятно, когда он напоминал себе об этом поступке. — Понятно, — женщина улыбнулась. — Ты его смущаешь своими расспросами, — Жое улыбнулась, пытаясь отвлечь её от Се Ляня, чтобы всё закончить. — Я просто хотела узнать о том, чем же ты занималась всё это время? Знаю, что как-нибудь придёт время, ты расскажешь. Я всё понимаю. — Я расскажу тебе как-нибудь в другой раз, ладно? Мы встретимся в другом месте, тут неудобно говорить о таких вещах. — Я всё понимаю, не подумай, что я пытаюсь тебя вынудить, — женщина взмахнула руками, приподняв брови. Се Лянь вдумчиво посмотрел на Жое, чтобы узнать, так ли необходимо тянуть? Понятно, что Жое не хотела говорить об этом сама, ведь боялась, что это разозлит её маму и она с обвинениями набросится на Се Ляня. В тот момент ему действительно было бы неловко получать ненависть ещё и за похищение. Если бы общественность узнала, что он не только убийца и предатель государства, друг Триады и тот, кто собирается свергнуть власть, но и ещё похититель маленьких детей, никто бы его уже не спас. Выйдя в магазин у дома, он навряд ли вернулся бы домой живым. Но сейчас ему было плевать о том, что скажут люди. После правды, что несколькими ударами пронзала его сердце, ему уже было всё равно. Всё, что имело значение — Сань Лан и забота о своей дочери. Он и его дочь, и с этим нельзя поспорить! Взыграла не гордость и желание доказать правильность своей точки зрения, а, скорее, убедить Жое, что с ним всё будет нормально. Тем более, если он будет рядом, пока она будет говорить, может, ей будет легче? И её взгляд, казалось, говорил о понимании, о принятии. О чём ещё говорить? Конечно же, не рассказывая о себе, дружбы не выйдет! Ей было неловко и страшно, но раз дагэ и сам хотел бы всё объяснить, она была не против, только немного волновалась. — Мне жаль, но я сказал не совсем правду, — Се Лянь привлёк внимание, снова смотря на Жое, чтобы убедиться, что он правильно расценил её взгляд, а она его. — Я попрошу вас выслушать меня, хотя это может быть довольно сложно. Линь Цзы напряглась, она нахмурила аккуратные брови, отчего светлые глаза стали излучать внимательность и какую-то настороженность. — В целом, это правда — мы познакомились уже очень давно, я помог ей в тот раз. Но тогда она была ещё совсем ребёнком. Знаю, да, звучит пока не очень приятно, но я уверяю вас, что я действовал исключительно в самых лучших намерениях. Женщина, казалось, уже и не слушала, погрузившись в свои мысли. В голове кружились догадки о разных вещах, но самые пугающие она старалась даже не брать ко вниманию. Жое это даже напугало, неясно ведь, о чём именно она думает? Именно такой реакции она и боялась. — Просто послушай его, дай ему объяснить, — попросила девушка, буквально умоляя её, ведь до дрожи боялась, что та сейчас сойдёт с ума и начнёт кричать, но измученный взгляд, который она встретила, казалось, спорил, а стоит ли? Этот человек разве не журналист? Он сказал, что они просто друзья, а сам невесть что сделал с её дочерью, её единственной надеждой! Но в этом споре она проиграла, не умела она сопротивляться просьбам Жое. — Я нашел её на улице. Это была холодная зима, как раз вечерело. Она была привязана к трубе и на ней даже куртки не было. Её привязали железной цепью, а карабин сломали, чтобы она не могла выбраться. Разве я мог поступить иначе? — Как такое может быть? Кто бы стал поступать так с ребёнком?! — недоумённо спросила женщина, ставя под сомнение правдивость его слов. — Но ты же сама сказала, что бабушка была больна. Я не помню того, что она сделала, но, когда он пришёл, он случайно меня увидел, и я ему сказала, что это бабушка меня посадила тут. — Она считала на пальцах секунды и, судя по всему, она сидела там уже два часа. — Хорошо, допустим вы хотели сделать как лучше, но дальше что? Почему вы её не вернули? Я вам говорила, душу изливала, с какими слезами я бегала по городу и искала её, когда у матери её не оказалось! Разве могу я вам просто верить теперь, если вы молчали столько времени? — Я понимаю ваши чувства, но я привёл её в больницу в тот же вечер. У меня не было никаких намерений на её счёт, я не сделал с ней ничего, о чём вы могли подумать, я клянусь! — Се Лянь уже даже немного отчаялся, но после этих слов он заметил, что женщина начала немного успокаиваться — это уже точно совпадало с историей. — Я принёс её в больницу, они мне ещё не поверили, что я не отец, но мне тогда было восемнадцать или девятнадцать лет, поэтому они мне по итогу поверили. Я приходил после работы к ней и виделся с ней в холле, приносил с собой игрушки или сладости. Вот и всё. Я просто хотел её поддержать, зная, что в больнице ей будет скучно. Она говорила, что не будет меня ждать, но выглядывала меня в окно, когда близилось время моего прихода. Да, может, я действовал опрометчиво. Я признаю это. Но один раз я просто сердцем чувствовал, что нужно прийти раньше, когда я пришёл туда, она вырывалась из ваших рук, вы её отбросили и ушли. — Я была не в себе! — Тем более, что бы вы сделали с ребёнком, собираясь уйти в тюрьму?! Я не обвиняю вас, но вы сами говорили, что пытались дать ей лучшее из того, что могли, пытались приткнуть её куда-нибудь, лишь бы не в приют. Может быть, что я не такой хороший вариант, не был идеальным воспитателем для неё, но я честен перед вами и перед ней — я сделал всё в своих силах, чтобы вырастить её сильной и уверенной, способной принимать решения, мудрой и умной. Да, она не могла посещать школу. Забрав её, я не мог отдавать её в больницу, чтобы лечить, но это не изменяет того факта, что я давал ей наилучшее из того, что у меня было. Слушая его, женщина всё время колебалась между тем, чтобы закричать о том, что он бесчестно поступил с ней, и чтобы поблагодарить о том, что он проявил заботу. — Я не прошу вас благодарить за помощь, но я просто хочу, чтобы вы вошли в моё и её положение. Я считаю её и своей дочерью тоже, я переживаю о ней до сих пор, не могу иногда уснуть, когда начинаю думать о её будущем, ведь хочу лучшего для неё. Я не знаю, каково быть отцом или просто родителем, да, у меня не было родных детей, но, думаю, то, что я испытываю, хотя бы похоже на правду. — Это всё… Эта история звучит… сами знаете, как, — Линь Цзы вздохнула, опустив плечи. — Я тоже о ней переживала всё это время, не спала, думая о том, есть ли ей где спать и сыта ли она, здорова ли? — И я вас понимаю в этом, — Се Лянь кивнул, слегка наклонившись вперёд. — Знаю, вы испытываете противоречивые чувства, но я хочу убедиться, что у вас сложилось правильное впечатление. Знаю, как всё выглядит с вашей стороны, но с моей стороны, эпизод рядом с больницей выглядел так, будто вы просто её ненавидите, что вам плевать на то, что с ней произойдёт. Это полностью противоречит тому, как мои родители воспитывали меня. Я был уверен, что у меня ничего не выйдет, у меня даже не было где жить в тот момент. Но, когда я увидел вас, такой грубой и нечестной по отношению к ребёнку, у меня не осталось сомнений, что я должен сделать. Знаю, что вы переживали стресс, но это сейчас я всё понимаю. Тогда я был уверен, что вы просто грубая и ужасная женщина, которая пытается убить ребёнка и злится, что это не прокатило. Разве вы могли бы в такой ситуации пройти мимо? Она звала вас, громко плакала, даже несмотря на разбитые колени и ладони, потому что не хотела, чтобы вы её оставляли, но вы отдалялись, пока не исчезли. Что ей нужно было делать в тот момент? Она всего лишь была маленьким человеком, который нуждался в любви и понимании, а не была вынуждена терпеть то, что происходило в вашей жизни. Се Лянь старался держаться, не показывать чувств слишком сильно, но Жое опустила голову и просто молчала, надеясь, что Линь Цзы просто согласиться, возьмёт свои слова обратно. Она не хотела смотреть на женщину, так как боялась увидеть там недоверие, упрёки и желание высказать свою позицию. — Я понимаю, — женщина кивнула. — Я вела себя как чудовище… Жое была права, она чувствовала, что я не в себе… но, могу ли я быть уверенной, что всё было хорошо? — Всё не было хорошо, — Се Лянь звучал серьёзно. — Дагэ, не говори так, — Жое наконец взглянула на него. — Но ведь и правда не было хорошо. Мы скитались по съёмным квартирам, я пытался заработать, но ты не получала того, что ты заслуживала. Я мог бы сделать это лучше, но этого не изменить уже… и всё равно, я жалею об упущенных возможностях. — Что именно вы имеете ввиду? — женщина звучала неуверенно, так как действительно перестала понимать, о чём они говорят. — Он говорит, что должен был дать мне больше, что, якобы, мне не хватало еды и лекарств, но что сказать о тебе, дагэ? Сколько раз ты ложился спать голодным, а сколько раз не принимал лекарства, чтобы позже, в следующий раз, мне их хватило? Сколько ночей ты не спал нормально, потому что я спала на кровати, а тебе не было где и голову опустить? А сколько часов ты не доспал, потому что я боюсь гроз по ночам, и ты успокаивал меня, придумывал сказки и пел мне? Ты всё ещё будешь преуменьшать всё, что ты сделал? Ты сделал даже импровизированную школу, научил меня всей школьной программе, заставил меня выучить английский язык, заставлял заниматься, чтобы я стала умной и мыслящей. Ты всегда думал в первую очередь обо мне, понятно? И я не буду снова терпеть, если ты будешь преуменьшать свой вклад. Ты помнишь, что ты сказал мне, когда я пришла и пожаловалась, что тот придурок бил своего кота? Ты сказал, что животных нужно любить, потому что хозяин составляет для питомца всю жизнь, а для хозяина это животное только кусочек времени. Ты для меня — вся моя жизнь, я уверена, что я не вижу всего, что ты сделал, что не помню всего, что ты сделал, но даже не придала этому значения. Я тоже участвовала в этой истории, поэтому не забывайтесь, вы оба! Да, я хотела тебя найти, хотела узнать, чем занимается моя мама, простила тебя, узнав твою историю, но я не позволю тебе упрекать того, кто заменил мне тебя, отца и всех остальных! Если ты собираешься быть такой, я откажусь от всего, что сказала. Я и без матери отлично жила, дагэ отдал мне свою молодость и спокойствие, чтобы я была счастлива, а ты просто пытаешься его упрекать за это! Поэтому выбирай сама — или твоя мнимая справедливость, или ты принимаешь его, и всю эту историю, и тогда я снова буду стараться тебя полюбить, как твоя дочь. Жое вскочила на ноги почти сразу, неловко было вот так при маме говорить об этом, но после она стала настолько уверенной, что и матери нагрубила. По сути, они были чужими, однако Жое не могла не игнорировать стоп-сигнал: «Остановись, это мама, успокойся», но оказалось, что такой же сигнал о дагэ оказался куда ярче. Её сердце сумасшедше билось в грудной клетке, и она смотрела то на мать, то на дагэ, громко дыша. Жое даже не почувствовала, как её голова снова стала болеть и, стоило ей качнуться в сторону, она просто потеряла равновесие.

***

Теребя край легкой кофты, Се Лянь смотрел прямо в плакат напротив, то и дело причитая, что осмотры длятся всё дольше и дольше, из-за чего он переживал. Хотя он нервничает уже несколько дней, несмотря на то, что Сань Лан успокаивает, говорит, что всё с Жое будет хорошо. Но как же будет? Как это должно произойти, если её состояние было стабильно хорошим, а стоило начать эту ссору, как она уже несколько дней не приходила в себя? Благо, сейчас она проснулась, но, когда Се Лянь пришёл к ней, она сказала, что с ней всё хорошо, просто она очень зла на них с мамой, и попросила её не трогать. Конечно же, она была зла, Се Лянь понимал, почему. Однако был вынужден ей поддаться, оставить её в покое ненадолго, чтобы она остыла. Сейчас же и Сань Лан требовал большего ухода, так как ему позволили больше двигаться, нужно было гулять с ним. Конечно же, это всё было не тяжело, но с этими переживаниями… Дверь палаты открылась и в коридор вышел врач. Се Лянь его ждал и тут же вскочил на ноги, переживая, что осмотр длился так долго из-за того, что у Сань Лана появилось осложнение. Увидев обеспокоенность на лице Се Ляня, доктор лишь улыбнулся и несколько раз успокаивающе кивнул. — Не о чем переживать, — тут же сказал он. — Он понемногу приходит в норму, так что скоро полностью вернётся к нормальному темпу жизни. Но он спросил у меня, можно ли отпустить его из больницы? Се Лянь кивнул, ведь это было вполне ожидаемо — Сань Лан уже несколько дней всё время говорил, что ему тут надоело, что он хочет домой, но Се Лянь его останавливал — за ним нужно присматривать врачам, какое домой?! Так что, да, Се Лянь не был удивлен. — Что вы об этом думаете? — спросил он, но, когда доктор задумался, Се Лянь сложил руки на груди. — По его состоянию я могу сказать, что, если сознательно относиться к ограничениям, уже не важно, где он будет находиться. Я имею в виду, что постоянный контроль ему не нужен. Но так уж вышло, что я знаю его довольно хорошо, и точно могу сказать, что он пренебрежительно относится к своему здоровью, понимаете? Стоит его отпустить, он начнёт вести себя так, будто ему помощь и не нужна. Поэтому, я не хочу его отпускать. Но что делать, если он сам захочет уйти? Он имеет полное право отказаться от лечения. — Уходя, он подписывает договор о том, что берёт ответственность на себя, — Се Лянь пожал плечами. — Но, да, я вас понимаю. Вы хотите, чтобы я снова попробовал его уговорить остаться? — Ему здесь действительно не нравится, мне кажется, вас он точно будет слушаться. — Вы имеете ввиду, что могли бы его отпустить? — Ни один врач не заставит его действовать предписаниям, в отличие от вас. Он к вам прислушивается, ну, или, хотя бы слушает вашу позицию. Думаю, если бы вы контролировали его поведение дома, он бы не стал действовать рискованно по отношению к своему здоровью. Се Лянь хорошо понимал, что именно хочет от него доктор. Но было странным, что он просит его забрать. Либо Хуа Чэн его доконал уже, и он попросту хочет избавиться от пациента, или же он действует себе в убыток? В его же интересах, чтобы Хуа Чэн оставался здесь подольше, ведь ему платят за каждый день, пока он здесь. Или за такой альтруизм и желание угодить Хуа Чэну он получит даже больше, чем если бы его пациент остался здесь? Тень улыбки скользнула по лицу, ведь он понимал, каким был истинный мотив. Передний карман его халата уж слишком плохо скрывал деньги, лежащие там. Но если и играть, то только по правилам. — Хорошо, — Се Лянь улыбнулся. Доктор просиял и сообщил, что велит подготовить документы. Быстрым шагом он отправился к своему кабинету, заранее радуясь тому, как ловко сделал своё дело. Се Лянь же сунул руку в карман, чтобы убедиться, что там была та вещь, что он купил в магазине внизу, чтобы показать Жое. И, да, она всё ещё здесь. Одна из медсестёр оставила у кладовки целую тележку с запасными шприцами, чтобы позже отправить их на склад, но несколько из них отщипнул Се Лянь, пока никто не видел. Войдя в палату, он как раз застал Хуа Чэна за прогулкой по палате. Тот часто наматывал круги туда-сюда, чтобы размяться. Но, увидев принца, юноша просиял и уже было хотел протянуть к нему руки, чтобы обниматься, как Се Лянь просто прошёл мимо, тут же начиная о чём-то говорить. — Доктор сказал, что, раз я буду присматривать за тобой, то мне нужно будет давать тебе лекарства. Так что садись, — он указал на кровать, делая вид, что не видит удивлённое лицо перед собой. Однако Се Лянь выглядел настолько уверенно, что юноша не сумел просто ослушаться, поэтому и уселся на кровать, с интересом наблюдая за тем, как Се Лянь распаковывает шприц. — Иногда придётся ставить тебе уколы, так что мне нужна практика, — Се Лянь обернулся со шприцом в руках, не скрывая, что именно собирается делать. — Гэгэ, а ты уверен… Ну, что это хорошая идея? — Сань Лан сглотнул, ведь сам по себе не хотел получать лекарства, ведь от иголок такие неприятные ощущения, а тут, кажется, принц собирался просто попрактиковаться на нём. — Я проходил курсы первой помощи в армии, но это было так давно, я просто попробую несколько раз, ладно? Се Лянь подвинул к кровати табурет на колесиках, а после уселся, расправив плечи. С собой он взял ещё несколько закрытых шприцов, спирт и ватные диски, чтобы обезжирить участок кожи перед уколом. Сань Лан всё ещё судорожно искал слова, чтобы отмахнуться от нежелательных уколов, пускай никто и не собирался вводить ему лекарство, а просто войти в вену. — Мне нужно напомнить себе некоторые азы, — Се Лянь закивал, призывая ладонью Сань Лана закатать рукав больничной рубашки. Он не мог не послушаться, так что с обречённым видом всё-таки поднял рукав, оголяя локтевую часть руки, хотя и не подставлял руку для принца. — Гэгэ, я всё ещё не уверен, что есть нужда. У нас ведь есть врачи, которые могут сделать это? — А если тебе нужен будет срочный укол? Мне побегать и поискать врачей, пока ты будешь умирать? Оставить меня собираешься? — Нет, Ваше Высочество, ты что? — Сань Лан запаниковал. — Ты же мне доверяешь? — спросил Се Лянь, заглядывая юноше в лицо. — К-конечно, — Сань Лан кивнул. — Нарочно я не стану делать тебе больно. — А не нарочно? — Ничего страшного, что ты боишься уколов, я тоже боюсь, но… Я постараюсь быть аккуратным, ладно? Это как комарик укусит. — Ага, комарик, с пяти сантиметровым жалом, — носом он указал на шприц. — Были только такие, — Се Лянь пожал плечами. — Тем более, именно такой стандартный шприц и медсёстры используют, так что и тренироваться нужно с ним, верно? — Да, — Сань Лан соглашался, но против своей воли, только с опаской смотря на то, как Се Лянь натаскивает на руки перчатки, как мочит ватный диск в спирте и протирает будущее место укола. Даже отворачиваясь, краем глаза он всё равно бы заметил укол. Как известно, у страха глаза велики, так что он не хотел просто так отворачиваться, тем более, у гэгэ было мало опыта в подобном, так что хотелось убедиться, что не случится ничего страшного. — Сань Лан, тебе будет легче, если ты не будешь смотреть, — посоветовал Се Лянь, снимая колпачок со шприца. — Я хочу смотреть. — Ты мне не доверяешь? — Се Лянь вскинул брови. — Просто мне и самому интересно, как это делается. Расскажешь? — его жалкая попытка казаться беззаботным показалась Се Ляню действительно смешной, но он только улыбнулся и кивнул, конечно же, он ему всё расскажет! Стоило Се Ляню помассировать точку большим пальцем, чтобы найти вену, Сань Лан стал всё больше и больше верить в происходящее и всё сильнее начал бояться того, что случится вот-вот! Подведя к белой коже острие иглы, Се Лянь из-под бровей взглянул на юношу перед собой: тот сглотнул и всё же закрыл глаза, спокойно, стараясь не жмуриться. Се Лянь снова опустил взгляд и дотронулся иголкой к коже, чтобы это было ощутимо, но прокалывать тонкий покров не стал, но и этого хватило, чтобы юноша зажмурился, будто ему уже было больно. — Эй, Сань Лан, я специально делаю медленно, чтобы ты увидел всё. Ты смотришь? Се Лянь звучал весело и беззаботно, Сань Лан не мог просто признать, что почти панически боится того, что произойдёт сейчас. Он снова посмотрел вниз, но вид иголки так и расплывался перед глазами, нужно было придумать какой-то предлог, чтобы Се Лянь не делал этого! Но, чем дольше он думал, тем быстрее иголка снова приблизилась к коже и снова дотронулась холодным металлом к руке. Юноша слишком сосредоточился на иголке, Се Лянь всё смотрел на его лицо, чтобы насладиться паникой Сань Лана. Так же медленно он нажал на шприц, приложил усилие, чтобы иголка вошла внутрь. Кожа под напором тонкого металлического острия слегка вдавилась, пока за складкой иголка вовсе не исчезла. Один только вид этого заставил Сань Лана проигнорировать то, что он вовсе не чувствовал, что его кожный покров был нарушен вторжением иглы. Однако иголка пропадала в складке кожи, пока шприц не издал даже пугающий и громкий свист, отчего Сань Лан вздрогнул всем телом и испуганно посмотрел на принца. Это перепуганное лицо Се Лянь действительно собирался запомнить надолго, но он не сдержался, даже не пытался этого сделать, ведь было действительно смешно! Принц захохотал, отпуская руку Сань Лана. Откатившись на табурете немного дальше, он наклонился вперёд, и, всё ещё держа шприц между пальцев, упёрся ладонями в колени и продолжил смеяться так громко, что Сань Лан всё ещё не понял, что произошло, поэтому судорожно пытался осмотреть руку, ища окровавленное отверстие после иголки. Но ничего там не было, будто иголка вовсе его не касалась. Сань Лан с каким-то даже возмущением посмотрел на принца, который всё ещё заливался смехом, но уже почти что задыхался и всё время пытался успокоиться, что-то бормоча. Юноше, отнюдь, не было смешно, поэтому он всячески пытался поймать взгляд принца, но, стоило им встретиться, как Се Лянь тут же начинал хохотать сильнее, будто снова и снова напоминая себе смешной анекдот. — Гэгэ, что происходит?! — юноша требовал объяснений, стараясь сохранить спокойствие, ведь действительно был напуган, и не один раз! — Ох, кха-ха-ха, — Се Лянь едва ли мог дышать, так что даже не собирался пока ничего говорить. На секунду показалось, что в уголках глаз даже проступили слёзы, и, да, так и было. Сжав живот обеими руками, он стал ритмично дышать, чтобы вернуться в спокойное состояние. Стоило ему что-то сказать, он встречал этот непонимающий взгляд, и тут же снова смеялся. Вытерев глаза от весёлых слезинок, он глубоко вдохнул, пытаясь прийти в себя, пока взгляд напротив стал даже чуток строгим. — Ты, что, не понял? — Се Лянь вскинул брови, снова смотря на шприц. — Это же не настоящий, это игрушка! — Гэгэ, за что ты так со мной? — юноша всё ещё не понимал всего, что произошло. — Ты должен сам знать, за что, — Се Лянь продолжал улыбаться. Сань Лан непонимающе смотрел на принца, будто действительно пытался понять, за что его так разыграли. Эта ситуация не показалась ему обидной, напротив, как давно он видел, что принц так громко и долго смеялся? — Тебе не нужно было давать деньги врачу, — подсказал Се Лянь. — Я просто… надеялся, что ему ты откажешь, — Сань Лан постепенно стал похож на провинившегося ребенка. — Ты дал ему деньги, чтобы он убедил меня сопровождать тебя, но чтобы я отказался? — Если бы об этом просил я, было бы неловко нам обоим, но это же не значит, что от этого я перехочу, чтобы ты пожил у меня. Жое сейчас ведь не в лучшем состоянии, так что я подумал, что можно попробовать вот так. Может, это действительно эгоистично? — Это не плохо, — Се Лянь пожал плечами. — Нормально хотеть проводить больше времени с дорогими себе людьми. — Так ты останешься с Жое? — Пока да. Она сегодня утром проснулась, но говорить не захотела. Думаю, я подожду, пока она не будет готова поговорить, а после решим это, ладно? — Почему она не хочет с тобой говорить? Из-за того разговора с её матерью? — Это сложно назвать разговором, сам себя не узнаю, почему-то так грубо говорю с людьми? — Гэгэ, это было вполне справедливо. Да, она не такая уж и плохая, как мать, и в самом деле хотела сделать как лучше, а не пила или пыталась убить своего ребёнка. Её можно понять, но в этой ситуации ты ведь сделал для Жое больше. — Да, но она ведь тоже имела право первым делом подумать о том, что я использовал Жое в своих целях. Она ведь не знает меня, верно? — Каждый судит в меру своей распущенности. — Но ты же помнишь, что она сказала на интервью? Её молодой человек красил Жое губы и надевал на неё одежду для взрослой женщины, непонятно, сделал он что-то или так пытался просто ей отомстить, не собираясь прикасаться к ней, но именно с этого всё началось. Линь Цзы не зациклена на насилии, а, скорее, пытается его избежать и уберечь Жое. — Она видела Жое ещё маленькой, пропустила всё её взросление, так что, да, она вполне может пока что воспринимать её не как взрослую девушку, а как беззащитного ребенка. Но это не отменяет того факта, что у неё прав куда меньше, чем у тебя. Жое сама высказала свою позицию, она готова отказаться от неё, но не от тебя. — И всё же, я думаю, мы оба вспылили в тот момент. — Да, и это нормально. В такой ситуации нормально взять паузу, чтобы всё уложить в голове и успокоиться. Думаю, в гневе люди часто говорят то, что не имеют в виду, поэтому, может, следующий разговор у вас выйдет? — Я на это надеюсь, — Се Лянь грустно улыбнулся. — Вам нужно сосредоточиться на Жое. Она находится между вами и не хочет выбирать одного. — Я знаю, что всё это так, — Се Лянь только тяжело вздохнул. — Ну вот, ещё минуту назад ты так смеялся… Се Лянь поднял взгляд и слегка улыбнулся. — Можем повторить укол? — предложил мужчина. — Нет! Лучше дай мне то, чего меня лишил, — Сань Лан раскинул руки в стороны, приглашая принца в свои объятья. Улыбнувшись, принц оттолкнулся ногами от пола и на табурете подъехал к юноше, тут же укутываясь в крепкие объятья. — Дай мне немного времени, хорошо? Я улажу всё с Жое, и мы с тобой ещё немного побудем вместе? — А потом? — А что потом? — Что будет потом, мы не будем вместе? — Мне нужно будет закончить свою работу, заниматься интервью, найти новую работу, помочь Жое, и ещё много-много всего. Не переживай, я всё ещё не собираюсь уходить. — Гэгэ, а ты не хочешь тренировать моих ребят? — Зная тебя, нет. — Почему это? — Ты же будешь использовать эту возможность, чтобы давать мне лишние деньги, нет? — Ладно, раскусил. Но я серьёзно. — Я хочу что-то… Спокойное. Что-то размеренное и лёгкое, чтобы… ах, я и в журналисты шёл, надеясь, что буду обычным литературным рабом, который будет писать статьи и иметь два выходных в неделю. — Похоже, где бы ты ни работал, в любом случае, всё заканчивается очень ярко, да, гэгэ? — Да, так что не советую брать меня на работу. Се Лянь ещё несколько минут глубоко и медленно дышал, играя с волосами Сань Лана за его спиной, было так спокойно и приятно, будто вокруг совсем никого не было, и намёков на какие-то проблемы и трудности. — Ты не говорил Жое? — Нет, хотел, но её мама пришла. — Что именно ты хотел ей сказать? — Не знаю, я ничего не придумал. Но ведь я должен ей сказать хоть что-то. Знаешь ещё что? Было так глупо с моей стороны думать, что тебе нравится она. — Ты серьёзно так думал? — будто не знал этого, Сань Лан удивлённо заморгал. — Ну, такое тоже бывает, у меня было оправдание, честно, — Се Лянь захихикал. — Нет никаких оправданий, гэгэ, это твоя самая серьёзная ошибка, ты это понимаешь? — Да-да, — мужчина закивал, сильнее обнимая крепкую спину Сань Лана. Сам же юноша улыбался каждый раз от мысли о том, что Жое ведь действительно ничего не знает, а Се Лянь не знает, что Жое обо всём догадывалась с самого начала. Было бы интересно понаблюдать за тем, как всё это выяснится, но Се Лянь настоял на том, чтобы он поговорил с Жое наедине, ведь не знал, что она только и ждала этой новости, и просто будет визжать так громко, как никто и никогда. Главное, чтобы Его Высочество не обиделся на них, узнав, что они оба всё знали с самого начала, но никто ничего ему не сказал, а, напротив, каждый пытался сделать что-то по-своему, чтобы направить принца прямиком в объятья Хуа Чэна.

***

Се Лянь уже почти что уснул. Этой ночью он проспал всего около часа, потому что Сань Лан словил бессонницу и хотел поговорить, так что он сам не заметил, как настало утро. Юноша, благо, уснул, но вот Се Лянь не хотел днём оставаться в его постели, так как в любой момент могла зайти медсестра, или того хуже, Жое. Спать на диване в палате Хуа Чэна тоже было плохой затеей, потому что юноша и хотел бы взять спящего принца на руки, чтобы положить на более удобную кровать, но понимал, что из-за травмы сделает только хуже, так что просто сам заваливался к нему на диван с крепкими объятиями. И, может, в тот момент он и хотел бы поспать рядом с принцем, но по итогу они оба так и не засыпали снова. Поэтому, как только Сань Лан уснул, он сбежал в палату Жое. Она всё ещё спала, и он просто оставался рядом, на случай, если она захочет поболтать. Однако, стоило ему успокоиться и закрыть глаза, которые невероятно болели после бессонной ночи, он тут же их открыл, услышав, что кто-то постучал и вошёл. Медленный взгляд устремился к Линь Цзы, которая, опешив, остановилась в дверях. Медсёстры говорили, что она приходила каждый день после того, как Жое стало хуже, а иногда даже по нескольку раз. Так что, он был не удивлён, однако женщина, судя по всему, была не рада этой встрече. — Она ещё не просыпалась? — Вчера проснулась. — А, я приходила, но… — женщина сделала паузу, наконец понимая, что, скорее всего, она просто стала виновницей обиды дочери. — Она и со мной не говорила с того времени, сказала, что не хочет, — мужчина пожал плечами. Женщина постояла у входа ещё минуту, и всё же решила зайти, поставить на стол принесённый десерт и игрушку. Сохраняя тишину, они провели в одной палате напряжённых пятнадцать минут. — Я много думала о ваших словах, — женщина уже несколько минут качалась из стороны в сторону, пытаясь подобрать слова. — Я вспылила и сейчас понимаю, что была не права в тот раз. Извините. — Нет, что вы… вы имели право злится. Всё же, я действительно пошёл против закона, когда похитил её. — В этом случае, кажется, это был лучший исход, — женщина грустно улыбнулась. — Даже подруги не хотели взять её под опеку, хотя я и предлагала отдать деньги, которые я откладывала, была готова выставить дом на продажу и отдать всё тому, кто бы действительно позаботиться о ней. И никто этого не хотел. По понятным причинам, — стоило Се Ляню открыть рот, она тут же перебила его. — Не стоит, я знаю, каково это — растить ребёнка одному. Вы сделали столько работы для её блага, даже я бы не сделала столько, будь свободна. Это огромный труд, большая ответственность, я, как мать, понимаю вас. И я теперь понимаю, почему Жое так не хотела говорить об этом, скрывала всё, так как знала, что я буду злиться. За столько времени я не стала лучшей матерью, хотя и хотела этого. — Не вините себя, — Се Лянь замотал головой. — Вы хотя бы пытались найти её не из корыстных целей. Она действительно рада тому, что у неё кто-то есть, кто-то близкий и родной. Мне кажется, мы действительно должны думать о ней в первую очередь. — Это правильно, — женщина кивнула. — Поэтому я хочу сотрудничать с вами. Извините, что поставила ваши цели и честность под сомнение, уверена, это звучало довольно мерзко. — Мне тоже жаль, что я был груб с вами. Давайте сосредоточимся на благополучии Жое, — предложил Се Лянь воодушевленно. Если бы он хоть раз посмотрел на свою дочь, то непременно бы заметил тень улыбки на её заспанном лице, которая украшала румяные щёки.